Текст книги "Морально противоречивый (ЛП)"

Автор книги: Вероника Ланцет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 51 страниц)

Удивительно, но она не сопротивляется, когда я еще теснее прижимаю ее к себе, мои чувства переполнены ее присутствием, и я пытаюсь насытиться ею.

Я двигаюсь лицом вверх по ее шее, вдыхая. Достигнув губ Сиси, я провожу языком по шву, облизывая ее щеку.

Моя грудь вздымается от невыносимого напряжения, мой член настолько тверд, что может прожечь дыру в штанах. И она не помогает, слегка извиваясь и выравнивая свой таз прямо на вершине моего ствола.

Положив руку ей на затылок, впиваясь пальцами в ее плоть, я прижимаю Сиси к себе, поднимая взгляд, чтобы она увидела бурю, зарождающуюся во мне, дикость, ждущую развязки, и ее единственную цель.

Ее зрачки расширены от желания, ее румяный рот приоткрыт, когда она тяжело дышит, то ее попка слегка двигается над моей эрекцией, а ее ресницы трепещут вверх и вниз в гипнотически соблазнительном движении.

Поддерживая зрительный контакт, я опускаю рот к ее груди, беру один сосок между зубами, позволяя языку смочить бутон через рубашку.

Она толкает свои сиськи дальше к моему лицу, практически умоляя меня уделить им внимание. Из меня вырывается болезненный, гортанный звук, мне хочется быть ближе к ней. Нет, требуя быть ближе к ней.

Ее тихое хныканье ласкает мои уши, ее маленькие движения только усиливают мою неустойчивость.

Языком я провожу влажную дорожку от долины ее грудей к шее и, наконец, к лицу. Она в моей власти, так как она дает мне эти пухлые губы, позволяя мне попробовать все, что она может предложить.

Зажав ее нижнюю губу между зубами и покусывая, я наблюдаю за каждой эмоцией на лице Сиси, настроившись на всем ее существе.

Я не всегда понимаю, что со мной происходит, но я отдаюсь этому безумию, которое грозит вырваться наружу.

Прижимая ее ближе, я втягиваю ее язык в рот, исследуя глубины рта и удивляясь реакции моего тела. Мой член еще больше набухает в штанах, и я чувствую, что кончик затекает, мои яйца тяжелые и почти болезненные.

Губы Сиси смыкаются над моими, углубляя поцелуй, когда она позволяет мне проглотить ее целиком, и от этого срочного поцелуя я потею от нетерпения и предвкушения. Ее язык играет с моим, позволяя мне взять инициативу на себя, я преследую, а она отступает, каждый удар посылает молнию в мой член и заставляет его дергаться на молнии.

Ее пальцы на моих руках, ее ногти впиваются в мою кожу.

Я провожу руками по ее спине, пока не добираюсь до ее задницы, нащупываю обильные шары и наслаждаюсь их тяжестью, разминая их, приближая ее киску к моей промежности и позволяя ей тереться об меня сильнее.

Но даже этого недостаточно, поскольку я чувствую, как что-то захватывает меня, безумный животный инстинкт, который требует, чтобы я взял ее.

Трахать ее так сильно и глубоко, чтобы она потеряла представление о жизни и смерти, обо мне и о ней или о чем-либо еще.

Мои руки на материале ее брюк, я грубо хватаюсь за край, разрывая ткань по швам.

Я не знаю, что я делаю. Я знаю только, что мне нужно быть внутри нее.

Она задыхается, но не отстраняется, помогая мне снять с нее штаны – или то, что от них осталось. Ее мускусный аромат возбуждения вторгается в мои чувства и заставляет меня потерять рассудок. Моя рука проникает между ее ног и находит ее насквозь промокшей, еще больше влаги капает из ее входа, пока я играю с ней.

– Ммм, – ее сексуальные звуки не делают ничего, кроме как усиливают мое желание, и я более или менее рву молнию на своих брюках в попытке снять их.

Мой член выпрыгивает наружу, такой чертовски твердый и становится еще тверже, когда я понимаю, что ее киска ждет меня. С кончика течет сперма и, я провожу пальцем по головке, соединяя наши соки, и подношу его к ее губам.

Ее глаза расширяются, но она обхватывает мой палец своими полными губами, посасывая его и проводя по нему языком.

Я громко стону, этого зрелища достаточно, чтобы перевести меня через край.

Все мое тело напряжено, и я знаю, что не могу терять ни секунды.

Впиваясь пальцами в ее щеки, я поднимаю ее над своим членом и ввожу в нее одним толчком.

Из нее вырывается низкий стон, когда я толкаюсь в ее тело, чувствуя, как она выжимает из меня жизнь, ее маленькое тугое тело принимает меня так глубоко, что мои яйца встречаются с ее задницей, громкий звук отдается в воздухе, когда плоть встречается с плотью.

– Блядь, – проклинаю я, ясность и замешательство одновременно поселились в моем сознании.

Как одержимый, я крепко сжимаю ее бедра, врываясь в киску с такой силой, что головка моего члена ударяется о заднюю стенку ее лона.

Откинув голову назад, она издает придушенный стон, еще крепче сжимая мои руки для поддержки.

– Сиси, – слышу я свой собственный голос, произнося ее имя, и мои толчки становятся все быстрее.

В глубине души я знаю, что не был нежен, слишком много агрессии выплескивается из меня, когда я маневрирую ею.

Но даже этого недостаточно.

Мне нужно глубже. Быстрее. Сильнее.

– Да, – кричит она, когда я встаю, увлекая ее за собой, ее тело все еще скользит вверх и вниз по моей длине. Она такая чертовски мокрая, ее соки покрывают мой член и стекают по яйцам.

Все еще держа Сиси за талию, я усаживаю ее на стол и ее спина ударяется о холодную поверхность, когда я практически разрываю ее верх.

Я завороженно наблюдаю, как сиськи моей женщины подпрыгивают вверх и вниз при каждом толчке, и не могу удержаться, когда мои руки смыкаются над ними, играя с ее сосками.

– Черт возьми, Сиси, – ворчу я, ее глаза полузакрыты, дыхание сбивается при каждом ударе в глубину ее лона, – Не думаю, что в моей жизни было что-то более жесткое, – говорю я ей, мое дыхание становится все более тяжелым.

Следы моих рук уже видны на ее теле, глубокие, красные следы от пальцев, которые показывают, что с ней обращались грубо, и это только заставляет меня хотеть заклеймить ее еще больше.

– Влад, – начинает она, едва в состоянии говорить, мои толчки становятся все быстрее, стол дрожит под ударами. В сочетании с тем, что мы находимся в воздухе, ощущения совершенно умопомрачительные. – Это слишком, – выдыхает она, – слишком хорошо… слишком…

Она теряет контроль над собой, ее крики усиливаются, ее руки хватаются за край стола, когда она пытается заземлиться, каждый сильный толчок грозит отправить ее за стол.

Я провожу одной рукой по ее животу и спускаюсь к ее киске.

Видя, как ее красивые губы открываются для меня и заглатывают меня целиком, я нахожусь на грани.

– Почувствуй это, Дьяволица, – я беру ее руку и подношу к основанию своего члена. – Почувствуй, как я тебя трахаю.

Она обхватывает своими маленькими пальчиками мою толщину, чувствуя скользкую кашицу, созданную ее киской, когда она двигает рукой вверх и вниз по моей длине, дроча меня, когда кончик движется круговыми движениями у ее входа, растягивая и стимулируя чувствительную область.

– Почувствуй, как твоя киска принимает меня так чертовски глубоко, – я снова хватаю ее руку, на этот раз прижимая к нижней части ее живота одновременно с тем, как я полностью погружаюсь в нее, ноги Сиси обхватывают мою талию, когда мои яйца шлепаются о ее задницу.

Я даю ей почувствовать контур моего члена через ее живот, головка слегка толкается каждый раз, когда я вхожу в нее.

– Ты такой большой… – хнычет она, глядя вниз на свой живот и на то, как мой член прилегает к ее внутренностям. – Боже, я чувствую тебя в своей душе, – вздыхает она, ударяясь головой о стол и раскачиваясь в стороны. Я цокаю, предупреждая ее об ошибке.

– Что я сказал о боге? – игриво спрашиваю я.

Я провожу большим пальцем по ее клитору, медленно дразня его, ее спина выгибается на столе, и все тело замирает. Ее стенки сжимаются вокруг меня, крепко обхватывая, а внезапное освобождение заставляет ее кричать о пощаде.

– Еще нет, Дьяволица. Еще нет, – усмехаюсь я, видя, как румянец охватывает все ее тело, лицо краснеет, она тяжело дышит, бессвязные звуки вылетают из ее губ.

– Итак, кто твой бог? – Я продолжаю гладить ее маленький клитор, наслаждаясь тем, как она продолжает спазмировать, умоляя меня остановиться.

– Ты. Только ты, – задыхается она, – ты мой бог. Мое все, – задыхаясь, заканчивает она, когда очередной оргазм настигает ее.

Она так чертовски отзывчива, так оживает в моих объятиях.

И у меня есть только одна цель в жизни – видеть ее удовольствие. И это значит, что я никогда не остановлюсь. Пока она не получит столько оргазмов, что не сможет двигаться. Это единственное доказательство, которое мне нужно, чтобы знать, что я делаю свою работу правильно.

– И ты мой, – она поворачивает свою руку, чтобы обхватить мою, и смотрит мне в глаза, в ее взгляде столько эмоций. – Ты весь мой, – повторяет она.

– Да, Дьяволица, – я быстро сжимаю ее руку, – весь твой. Телом и душой, – говорю я ей, наблюдая за ленивой улыбкой, которая тянется к ее губам, все ее лицо озаряется и заставляет мое замерзшее сердце таять.

Она способна превратить меня в пыль. И одной улыбкой она способна сделать меня неукротимым.

Только с ней рядом я чувствую, что могу покорить весь мир.

Забавно, что я всегда был самоуверенным ублюдком, но только с ней я понял, что такое настоящая уверенность.

Ее любовь ко мне дала мне надежду. А моя любовь к ней дала мне уверенность, в которой я нуждался, чтобы пройти через это.

Я так сосредоточен на ней, что едва слышу, как звонит мой телефон. На середине пути я ненадолго останавливаюсь, чтобы проверить определитель номера, и понимаю, что это Неро.

Нахмурившись, я задаюсь вопросом, что может быть такого важного, ведь он никогда раньше не связывался со мной напрямую.

Быстрый взгляд на мою девушку, обнаженную и разложенную на столе, и я понимаю, что не могу ее разочаровать.

Мои губы подрагивают, когда я принимаю звонок, включаю громкую связь и кладу телефон на стол, прежде чем снова погрузиться в ее тело.

– Влад, – говорит Неро, его голос звучит громко в маленьком самолете.

Глаза Сиси расширяются, когда она видит, что я сделал, и она пытается отстраниться от меня. Я не даю ей двинуться с места, удерживая одну руку на ее бедре, прижимая ее киску вровень с основанием моего члена и обеспечивая, чтобы я был глубоко внутри нее, а другой рукой закрываю ей рот, зная, что она не может молчать.

– Да, – отвечаю я, стараясь казаться незатронутым, даже продолжая трахать мою девочку. Единственный шум в комнате – это шум кожи о кожу, а скользкая влага, выделяемая ее киской, только усиливает эти звуки.

Сиси выглядит смущенной, но в то же время возбужденной, ее тело жадно стремится к моему, она толкается в меня каждый раз, когда я замедляю свои толчки.

– Я вспомнил кое-что немного странное о приюте, в котором мы с братом были, – говорит он, и моя маленькая распутница имеет наглость укусить мне палец.

Улыбка грозит появиться на моем лице от ее дерзости. Все еще держа руку у ее рта, я заглушаю ее звуки, хватая ее за бедро и притягивая ближе. Полностью выскользнув из нее, я провожу нижней частью члена по ее клитору, наблюдая за тем, как ее глаза закрываются, а рот открывается под моей ладонью.

– Поскольку нас завербовали в проект «Гуманитас» прямо оттуда, я решил немного поинтересоваться, знают ли они что-нибудь.

– Продолжай, – подсказываю я ему, мой голос немного напряжен.

– Директриса, конечно, сменилась, но я смог уговорить ее показать мне их архив, – продолжает он.

– И что?

– Там было немного, но я нашел нашу с братом фотографию. Я отправил ее тебе только что. Это с одного из рождественских праздников, которые приют устраивал каждый год совместно с какой-то церковью, – говорит он, и я хмурюсь.

– Церковь?

– Я уже почти забыл об этом, но там была одна женщина, которая всегда приходила осматривать детей. Долгое время я думал, что она из Красного Креста, потому что она также проводила медосмотр, – объясняет он, и я заинтригован тем, к чему это приведет.

В то же время я чувствую, как Сиси улыбается под моей ладонью, ее рука тянется к моему члену, ее пальцы касаются чувствительного места прямо под головкой.

Я шиплю, бросая на нее предупреждающий взгляд, но она не подчиняется.

Она толкает меня обратно в свое тело, одновременно сжимая свои стенки и удерживая меня в плену в самом тесном месте, где я когда-либо был.

Мое тело начинает обильно потеть, и я изо всех сил стараюсь не кончить там и тогда, оргазм почти накатывает на меня.

– Точно, – отвечаю я, и на этот раз мой голос определенно звучит неправильно.

– Но теперь я понимаю, что она была из церкви. И сразу после нашего последнего медосмотра нас забрали из приюта в учреждение Майлза.

– Ты думаешь, что эта леди могла иметь к этому какое-то отношение? – спрашиваю я, мой разум подстраивается под его слова, но мое тело – раб Сиси.

– Это может быть зацепкой. Я пытался разыскать ее с тех пор, как нашел фотографию, но подумал, что тебе повезет больше, – говорит он, и я хмыкаю.

– Посмотрю, что можно сделать, – отвечаю я, быстро поблагодарив его и сказав, что буду держать его в курсе дела.

Я быстро завершаю разговор, обращая свое внимание на мою маленькую распутницу. Убрав руку со рта, она теперь ухмыляется мне, потирая таз, медленно трахая себя на моем члене.

– Ты злой, – шепчет она.

Я уже так близко, и после того, как я так долго сдерживал свою разрядку, есть только одно место, где я хотел бы кончить.

Выходя из нее, я делаю шаг назад.

– На колени, Дьяволица, – приказываю я ей, и она смело хлопает на меня ресницами.

– Серьезно? – спрашивает она с тихим мяуканьем, двигая своим телом мне навстречу.

– Сейчас, соплячка, – скрежещу я, мой голос густой, мои яйца ноют по тому, чтобы почувствовать облегчение.

Воплощение греха, она двигает своим телом так, словно устраивает мне мое личное шоу. Спрыгнув со стола, она опускается на колени, мой член дергается, когда она смачивает губы языком.

– Ты не знаешь, как выполнять приказы, да? – Я сжимаю ее челюсть, глядя на нее сверху вниз.

– Хм, – хмыкает она, наклоняясь ко мне, пока ее щека не коснется нижней части моего члена. Она двигается медленно, ее язык проскальзывает, чтобы лизнуть головку, а затем широко открывается, чтобы принять меня глубоко внутрь.

– Блядь, – бормочу я, пока она посасывает кончик, а ее язык играет с щелью.

Секунда с ее красивым ртом на мне, и я уже схожу с ума. Рукой, крепко обхватив ее волосы, я проталкиваю себя глубже между ее губками, толкаясь до тех пор, пока мой член не упирается в заднюю стенку ее горла.

Она задыхается, слюна стекает по подбородку, в уголках ее глаз стоят слезы, а я трахаю ее рот так же, как ее киску.

Как животное.

Глаза на мне, ее руки на моей заднице, она держится неподвижно, расслабляя горло, чтобы принять меня так глубоко, как только может. Тем не менее, ее губы лишь наполовину обхватывают мой член.

Я чувствую, как сжимаются мои яйца, приближается разрядка. Я немного оттягиваю ее голову назад, и только кончик остается у нее во рту, слюна скапливается вокруг ее рта и на моем члене.

И блядь, если я видел что-то более горячее.

– Не глотай, – говорю я ей, ее большие, залитые слезами глаза смотрят на меня в замешательстве. Она кивает, ее лицо до боли невинное и ангельское, но я знаю, что скрывается под ним.

Грех. Мой грех.

Ее губы обхватывают головку, я сжимаю член в кулак, поглаживая себя, пока струи спермы не вырываются в ее ждущий рот.

Как послушная девочка – на этот раз – она не глотает.

– Покажи мне, как ты принимаешь мое семя, Дьяволица, – говорю я, поглаживая ее по щеке, – дай мне увидеть мою сперму на твоем языке.

Мой член падает с ее губ, и я зачарованно наблюдаю, как она открывает рот, чтобы показать мне свой язык, сперма покрывает всю его поверхность, а некоторые стекают по бокам ее лица.

Она выглядит настолько тщательно оттраханной и отмеченной, что я не могу сдержать сердце, бушующее в моей груди.

Опустившись на колени рядом с ней, потому что я ни за что не заставил бы ее встать передо мной на колени, если бы не был готов сделать то же самое, я обхватываю ее талию, прижимая ее к своей груди.

Моя рука движется вверх по шее Сиси, когда я добираюсь до ее рта, мой большой палец собирает остатки спермы с ее губ и возвращает их на место.

– Идеально. Так чертовски идеально, – шепчу я, мысленно представляя ее в таком виде.

Ее глаза морщатся в уголках, и она одаривает меня дерзкой улыбкой. Ее рот закрывается, она втягивает щеки, взбалтывая сперму во рту, смешивая ее со слюной, прежде чем снова раздвинуть губы, показывая мне пузырьки на поверхности языка и то, как она играет с ним.

– Черт, Дьяволица, – прохрипел я, чувствуя, что снова становлюсь твердым.

Она подмигивает мне, снова закрывает рот и громко сглатывает.

– Восхитительно, – наклоняется она, чтобы прошептать.

Только из инстинкта я хватаю ее за горло, захватывая ее рот в поцелуе, пробуя себя на ее губах и наслаждаясь тем, как мы всегда едины.

– Не могу поверить, что ты трахнул меня в самолете, – хихикает она, вставая на шатающиеся ноги и заглядывая в маленькую сумку, которую она собрала в доме.

– Ты же знаешь, что убийства открывают мой аппетит, – шучу я, а она качает головой.

Порывшись в сумке, она достает длинный сарафан, легко надевает его через голову и завязывает пояс на талии.

Я беру себя в руки, встаю и застегиваю брюки. Мой взгляд все еще останавливается на ней, и я не могу не восхищаться ее красотой, желтый оттенок платья только подчеркивает ее потрясающий цвет лица, а форма демонстрирует ее талию и фигуру песочных часов.

– Нет, – она скрещивает руки на груди. – Мы больше не будем этого делать. Это единственная одежда, которая у меня осталась, и ты не будешь рвать ее на части, – она поджимает губы, качая головой.

– Сиси, – простонал я, хотя знаю, что она права. Мне нужно взять себя в руки.

– Разве у тебя нет других дел? – спрашивает она, подходя и забирая мой телефон. – Фотография, которую прислал Неро, – объясняет она, снимая блокировку на моем телефоне.

– Черт, я забыл, – бормочу я, понимая, что ее присутствие слишком опьяняет. Она заставляет меня забыть обо всем, кроме нее.

Я присоединяюсь к ней, когда она открывает галерею, чтобы найти фотографию. Ее брови поджаты, когда она прокручивает множество своих фотографий – спящей, едящей, гуляющей, думающей. У меня есть снимки всего, что она делает.

Она поднимает на меня бровь, и я пожимаю плечами, одаривая ее милой улыбкой, не стыдясь того, что меня поймали на ее преследовании.

– Я ничего не могу поделать, если ты чертовски красива для своего собственного блага, – говорю я ей.

– Почему я никогда не видела, как ты это снимаешь? – Она продолжает листать по меньшей мере еще сотню своих фотографий – в саду, в городе, в ванне или в постели. Я постарался запечатлеть ее в любом состоянии.

Внутри меня живет больная потребность, чтобы она была со мной каждую гребаную секунду. Мне трудно стоять на месте, даже когда она ходит в туалет. И она тоже это знает, поскольку я запретил ей принимать душ одной.

Но неизбежно наступают моменты, когда мы не можем всегда быть вместе, и поэтому я утоляю свою жажду к ней единственным доступным мне способом – смотрю на ее фотографии.

Черт, но меня больше нет.

– Я был бы не я, если бы ты видела, как я их снимаю, – подмигиваю я ей.

На ее губах играет улыбка, и она, кажется, ничуть не обижена тем, что у меня в телефоне есть святыня, посвященная ей. Если уж на то пошло, она, кажется, превозмогает внимание, прокручивая новые фотографии.

– Подожди… – хмурится она, когда доходит до старых фотографий. Я застонал, когда понял, на какие из них она смотрит.

– Ты наблюдал за мной, – шепчет она.

– Я просил Сета присылать мне твои фотографии до тех пор, пока я не уехал в Перу, так как там не было связи, – объясняю я, и клянусь, ее глаза блестят от непролитых слез.

– Почему? – произносит она этот вопрос так тихо, и мое сердце снова разрывается от того, через что я заставил ее пройти.

– Я не мог оставаться в стороне, – признаюсь я, – но я не мог и приблизиться. Я знал, что как только окажусь в нескольких минутах ходьбы от тебя, то брошу все предостережения на ветер и приду за тобой, – вздыхаю я, вспоминая мучения, которые испытывал, зная, что она далеко от меня.

Это было худшее время в моей жизни, и, зная то, что я знаю сейчас о времени, проведенном с Майлзом, это говорит о многом.

– Влад… – она качает головой, поднимая взгляд на меня, и я озадачен тем, сколько эмоций нахожу в ее великолепных глазах. – Теперь я здесь, – тихо шепчет она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку. – С тобой.

– Да, – закрываю я глаза, наслаждаясь ее близостью. – И именно поэтому я никогда не отпущу тебя. Со мной что-то не так, Сиси, – признаю я, – потому что я не могу не быть с тобой. Болезнь здесь, – я беру ее руку и направляю к своей голове, а затем опускаю ее к сердцу, – и здесь. Я схожу с ума от одной мысли о том, что могу провести минуту без тебя. Иногда это доходит до такой степени, что я едва могу заснуть, нуждаясь в том, чтобы ты была рядом со мной, – я делаю глубокий вдох и открываю глаза, чтобы увидеть, что она внимательно наблюдает за мной.

– Если ты болен, то и я тоже, Влад, – ее мелодичный голос – единственное, что может успокоить голос внутри меня, и пока она говорит, ее рука ласкает мою щеку, ее глаза полны любви, я ничего не могу с собой поделать и полностью отдаюсь ей. – Потому что я тоже не могу быть без тебя.

– Черт, Сиси, – бормочу я, обнимая ее, – Я рад, что ты не сердишься на мою коллекцию, – говорю я, пытаясь добавить немного легкомыслия в этот тяжелый разговор.

– Сердиться? Я сержусь только на то, что не знала, потому что теперь я хочу иметь свою собственную, – она улыбается, прижимаясь к моей груди.

Я целую ее в макушку, беру телефон и открываю папку с полученными сообщениями, которую она не просматривала.

– Вот, – говорю я, доставая фотографию и слегка хмурясь.

Фотография имеет сероватый оттенок, отчего фон детского дома кажется еще более призрачным и унылым. Сзади стоит старая усадьба, у входа – несколько колонн. На крыльце позирует перед камерой женщина с двумя мальчиками.

Женщина чопорно сидит между мальчиками, а они весело улыбаются, крепко держа в руках маленький подарок, завернутый в цветную бумагу.

– Это… – Сиси запнулась, прищурившись, чтобы лучше разглядеть фотографию. – Это мать-настоятельница. Я уверена в этом. Но как? – Она качает головой. – Эта женщина не носит свою одежду, – замечает она, и я киваю.

Я видел достаточно дерьма в этом мире, чтобы меня больше ничего не беспокоило. То, что мать-настоятельница могла быть кем-то вроде скаута, конечно, не было тем, чего я ожидал, но я не удивлен. Больше всего меня злит, что я узнал об этом только сейчас.

– Это мать-настоятельница, – мрачно соглашаюсь я. – И это все усложняет.

Потому что если мать-настоятельница каким-то образом замешана, тогда это дерьмо происходило прямо у меня под носом.

– Но если она замешана, – Сиси смотрит на меня, ее брови нахмурены, так как она прорабатывает все последствия.

– Если она замешана, значит, замешан Сакре-Кёр. А если замешан Сакре-Кёр, – мои губы растягиваются в тонкую линию, – значит, замешаны все пять семей.

– Мы знаем, что Майлз обратился к моему отцу, но остальные? Ты когда-нибудь подозревал?

– Подозревал. И я просмотрел счета всех. Русские были виновны с самого начала, и я уже получил подтверждение их причастности. Но итальянцы? – мой голос полон сомнений. Я перемещаюсь на наши места и достаю свой ноутбук.

– Я просмотрел все счета, которые смог найти, и ни один из них не отправлял никаких платежей на офшор, который я мог бы связать с Майлзом. Мне, конечно, удалось отследить все их другие транзакции. Но Майлз? – Я покачал головой.

– Что же это значит? – Сиси озабоченно прикусила губу.

– Это значит, что все гораздо серьезнее, чем мы думали. И гораздо больше, чем просто эти эксперименты, – я поджал губы, передо мной простирались бесконечные возможности. – Нам нужно поговорить с твоим братом, – мрачно добавляю я.

– Черт, – бормочет Сиси.

– Сакре-Кёр спонсирует еще пять детских домов, – я достаю документ, и Сиси наклоняется к нему, сморщив нос, пока читает содержание.

– Значит, они вводили детей в программу Майлза, – замечает она и вдруг замирает, ее глаза расширяются. – Влад, – ее рука тянется, чтобы схватить меня за рубашку.

– Что? Что такое?

– Я просто кое-что вспомнила. И я думаю, что ты прав. Все гораздо серьезнее, чем мы предполагали, – говорит она, ее губы слегка дрожат.

– Что это?

– Это очень смутное воспоминание, но мне было не больше трех, может быть, четырех лет. Но я помню, что меня отвезли в больницу на какие-то анализы. Я была не одна такая. Всех детей из моего класса тоже забрали, – она рассказывает, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не подумать о том, что кто-то хоть пальцем тронул мою Сиси.

– Черт, – бормочу я, возмущенный тем, что нечто такого масштаба могло ускользнуть от меня.

– Но это еще не все. Я так и не поняла, что произошло, но в Сакре-Кёр постоянно пропадали дети. Помню, я просто удивлялась, почему никто не заботится о них. После их исчезновения никто даже не произносил их имен. Как будто их не существовало, – говорит она, рассказывая мне о тех, кого она знала лично.

Даже не задумываясь, я прижимаю ее к груди, крепко обхватывая руками, когда понимаю, как близко она была к опасности.

Черт!

Сакре-Кёр это с рук не сойдет. Тем более что я уже поклялся наказать тех, кто причинил боль моей Сиси.

– Мы разберемся, Дьяволица, – говорю я ей в волосы.

Взглянув на часы, я понимаю, что скоро мы будем в аэропорту, и говорю Сиси, чтобы она готовилась к посадке.

Но как раз когда я собираюсь убрать свои вещи, самолет внезапно снижается, и из западного крыла раздается небольшой взрыв.

Что?

Я едва успеваю восстановить равновесие, как хватаю Сиси за руку, чтобы она всегда была рядом со мной.

Самолет продолжает крениться, из двигателя доносятся громкие звуки. Используя переговорное устройство, я связываюсь с пилотом.

– Кажется, что-то попало в левый двигатель, сэр, – бормочет пилот.

Моя рука все еще обхватывает Сиси, я тащу ее за собой, глядя в окно на левый двигатель.

– Влад… это… – Глаза Сиси расширяются, когда она смотрит на пламя, вырывающееся из двигателя.

– Кажется, нас подбили, – мрачно говорю я, выругавшись. – Я не думал, что они будут так спешить избавиться от меня, – добавляю я мрачно.

– Мы падаем, не так ли? – спрашивает она, и я поворачиваюсь к ней, пораженный тем, что она не психует, не кричит или, что еще хуже, не падает в обморок на меня.

Нет, она просто смотрит на огонь, исходящий из сломанного двигателя, ее лицо безмятежно.

– Так и есть, – отвечаю я.

Не теряя ни минуты, я открываю отделение, где хранятся парашюты, быстро убеждаюсь, что все в порядке, прежде чем надеть жилет и все остальное на себя.

– Иди сюда, Дьяволица, – зову я ее, крепко пристегивая к себе. – Мы спустимся вниз, но сегодня мы не умрем, – уверенно говорю я ей.

Когда парашют закреплен на моей спине, а Сиси надежно пристегнута ко мне, то я отодвигаю дверь безопасности в сторону, и воздух с большой высоты врывается внутрь.

Самолет шатается, пытаясь восстановить равновесие, но даже при этом снижение высоты заметно, и я знаю, что без второго двигателя он долго не протянет.

– Готова? – спрашиваю я ее, и она просто кивает, ее глаза полны доверия.

Без каких-либо других предварительных действий мы просто прыгаем.