Текст книги "Морально противоречивый (ЛП)"

Автор книги: Вероника Ланцет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 51 страниц)

– Есть кое-что, что меня не устраивает, – Сиси поворачивается ко мне, хмурясь. Я киваю ей, чтобы она продолжала, сажусь на стул и жду, когда она заговорит.

– Смотри сюда, – она указывает на все российские синдикаты, которые, как подтверждено, связаны с Майлзом. Те же самые, которые сейчас жаждут моей крови.

– Некоторые из этих организаций очень маленькие, – отмечает она, беря файл и просматривая каждую по частям. – У Васильева в общей сложности около пятидесяти человек, у Семенова еще меньше. У вас с Ельчинином больше всего подчиненных, но даже это не очень хорошо.

– Ты критикуешь мою организацию, Дьяволица? – я растягиваю слова, но она только закатывает на меня глаза.

– С такими цифрами, зачем им вкладывать деньги в эксперимент с суперсолдатом? Что им от этого будет? И эксперимент, в котором тоже нет никаких достоверных данных.

Мои губы изгибаются, и я не могу не смотреть на нее с благоговением.

– Ты была бы права, – я встаю со стула и направляюсь к ее доске, продолжая наблюдать за ней, пока она рассказывает мне о своих рассуждениях.

– Сначала я подумала, что, может быть, они захотят этих суперсолдат для своей собственной организации, и, конечно, кто бы не хотел кого-то, кто не чувствует боли, – Сиси наклоняет ко мне голову, – не испытывает страха и практически является военной машиной. Но это непомерная сумма денег, которая стекает с их счетов и поступает на них, – она протягивает мне бумаги.

Мне даже не нужно смотреть, чтобы понять, о чем она говорит, так как я уже выучил их наизусть.

– Потом я подумала, что, может быть, им хотелось бы их продать, поскольку они были бы ходовым товаром для любой частной или национальной армии, – продолжает она, и мои губы дергаются, гордость наполняет мою грудь, когда я вижу, к чему она клонит.

Она мне под стать. Абсолютно во всех отношениях.

– Но зачем им рисковать такими большими деньгами ради чего-то, что даже отдаленно не похоже на готовый продукт, – спрашивает она серьезным тоном.

– Ты хочешь сказать, что я незаконченный продукт, Дьяволица? – я стреляю в ответ, наслаждаясь тем, как она волнуется.

– Влад! – восклицает она, злясь на меня.

– Продолжай, продолжай, – я поднимаю руки, чтобы успокоить ее.

– Что я пытаюсь сказать, – она делает глубокий вдох, поворачиваясь к доске, – это то, что я не думаю, что «Проект Гуманитас» – это то, куда они направляют деньги, – объясняет она. – Может быть, что-то из этого и заканчивается, поскольку Майлз явно фанатик, но как ты думаешь, сколько людей купились бы на эту чушь про суперсолдата? Мой отец, конечно, этого не сделал, и, судя по всему, он был бы в восторге от перспективы иметь машины для убийства на побегушках.

– Действительно, – отвечаю я, мои глаза сверкают от возбуждения. – Тогда откуда, по-твоему, идет денежный поток?

Она поджимает губы, ее брови сходятся вместе.

– Какая-то торговля людьми. Но это должно быть в безумных масштабах. Подумай об этом. Пропавшие дети. Люди без пропавшей мутации. Должно быть, существует какое-то подпольное сообщество, и в нем участвуют все. Однако вопрос в том, что могло быть настолько важным, что все эти люди так стремились инвестировать? Ясно, что все как-то связано с Майлзом, но, кроме его странных, довольно личных планов относительно суперсолдат, нет никакой другой информации о том, что он может замышлять.

– Ты права, – соглашаюсь я, мой голос полон гордости. – Я предполагаю, что как только Майлз понял, что не может получить инвестиции, необходимые для его проекта, то он прибегнул к чему-то другому, чтобы привлечь людей. В то же время он направил часть этих денег на свои собственные исследования. Ты права в том, что не все купились бы на чушь про суперсолдата, которую он затеял, хотя результаты и кажутся привлекательными. Исследование, однако, недостаточно достоверно, чтобы он мог донести его до более скептически настроенных людей, – добавляю я, подходя и становясь рядом с ней перед доской.

– И я думаю, что именно здесь в игру вступает Мейстер, – я указываю на его фотографию в верхней части доски, прослеживая пальцами его связь с Майлзом. – С тех пор, как мой отец взял его под свое крыло, он превозносит достоинства торговли людьми как источника быстрых денег. В то время у моего отца был свой собственный, довольно прибыльный бизнес с наркотиками, и он был не из тех, кто склонен менять то, что уже работало на него.

– Итак, Мейстер начал свое собственное дело.

– Да. Ты видела ситуацию в «Папиллионе». На все есть спрос. Просто не хватает людей, которые могут выполнить эти требования. Животные, люди, раритеты – все это ценно для правильного покупателя. И Мейстер, безусловно, извлек из этого выгоду.

– И драки, – отмечает она.

– Да. Его главное занятие – боевые действия. Он покупает рабов со всего мира и обучает их, чтобы они были следующими по качеству.

– Ты думаешь, что это может быть оно? Незаконные боевые действия? Но разве это не принесло бы пользу сильным, генетически превосходящим бойцам?

– Я тоже думал об этом, и мне удалось получить некоторые данные из его прошлых боев. Но из-за того, что все находится под землей, я мало что смог найти. Информация, которой я располагаю, указывает на обычных бойцов. Так что, если у него и есть кто-то из тех суперсолдат, которых мог создать Майлз, он еще не показал их публике.

– Тогда это не может быть незаконная борьба, в которой все так заинтересованы, верно?

Я качаю головой.

– Нет. Это слишком узкоспециализированное и непредсказуемое занятие, чтобы в него было вовлечено так много людей. Я тоже перекинулся парой слов с Энцо, поскольку многое из того, что происходит в этой сфере, связано с его именем. Он копался в этом и обещал прислать мне обновленную информацию о покупателях и поставщиках.

– Ты думаешь, что Хименес мог быть замешан в этом? – спрашивает Сиси, нахмурившись.

Я подробно рассказал ей о бизнесе Энцо и обо всем, что произошло за последние несколько лет, когда Энцо заключил сделку с Хименесом о продаже своей семьи. Но с безвременной кончиной Хименеса он стал единственным распорядителем половины своего состояния.

А поскольку Хименес был известным секс-торговцем в регионе, возможно, имеет смысл, что он был замешан в этом дерьме.

Только это не так.

Я должен знать, так как я слушал все разговоры Энцо большую часть года, что дало мне достаточно хорошее представление о том, что Хименес оставил после себя и как Энцо использовал эти ресурсы.

– Нет, – отвечаю я без колебаний. – Можно сказать, что я хорошо знаком с работой империи Хименеса, поскольку он был первым, к кому я попытался проникнуть в поисках Кати. Я знаю почти все аспекты его бизнеса и могу заверить тебя, что он не мог быть к этому причастен. В основном потому, что он не мог проникнуть в Нью-Йорк до недавнего времени. Это, – я указываю на доску, – намного старше и, вероятно, насчитывает более десяти лет.

– Я понимаю, – кивает Сиси, переваривая информацию.

– Но теперь, когда ты включила Сакре-Кёр в уравнение, я думаю, что это что-то немного другое, – добавляю я, прищурив глаза.

У меня есть догадка о том, что это может быть, но я оставлю свое суждение после того, как мы получим информацию от Матери-Настоятельницы.

– Это определенно что-то ценное, если так много людей готовы поставить абсолютно все.

– Мы выясняем, что это такое, и мы находим Майлза. Потому что операции такого масштаба обязательно потребуется много места, чтобы управлять таким потоком людей. И, безусловно, мы говорим о множестве нечестных чиновников, которые позволяют этому происходить.

– Боже милостивый, но это означает уровни и уровни коррупции, – добавляет она в ужасе.

– Да. И, зная, насколько опасно заходить так глубоко, я бы немедленно прекратил это ради твоей безопасности. Но они уже нацелились на нас, поэтому мне нужно убедиться, что эти люди стерты с лица земли. Только тогда я буду спокоен, – говорю я, уверенный в своем решении покончить с этим навсегда.

Пока кто-то стремится навредить моей Сиси, он все равно что мертв.

– Влад, – она поворачивается ко мне, – ты знаешь, я бы никогда не позволила тебе этого сделать. Даже если это было для моей безопасности. Тебе нужно найти свою сестру, и даже больше, тебе нужно выяснить, что случилось с Ваней. Иначе ты никогда не сможешь пройти через это.

Сиси поднимает руку, прикладывая ее к моей щеке.

– Ты видел, как раскрытие некоторых твоих воспоминаний помогло тебе. Я верю, что как только ты точно узнаешь, что с тобой там произошло, то сможешь двигаться дальше. И, может быть, твои вспышки тоже исчезнут – на этот раз навсегда, – мягко говорит она, ее теплый взгляд полон любви.

– Ты права, – я делаю глубокий вдох. – И мне действительно нужно поправляться. Ради тебя, – начинаю я, наклоняясь навстречу ее прикосновениям, – и ради семьи, которая у нас будет в будущем. Я знаю, что не смог бы доверять себе с… – я замолкаю, и она точно знает, что я имею в виду, когда ее губы растягиваются в грустную улыбку.

– Мне достаточно тебя, Влад. Я просто хочу, чтобы ты стал лучше для себя.

– Меня может быть достаточно сейчас, – я провожу пальцем по ее лицу, заправляя прядь за ухо, – но меня не будет достаточно всегда, – искренне говорю я ей.

Я знал это с тех пор, как увидел, как на нее повлиял выкидыш. Она такая добрая и такая полная любви, что любому ребенку повезло бы называть ее мамой.

– Рано или поздно ты захочешь детей, Сиси, и мне нужно быть достаточно нормальным, чтобы иметь возможность подарить их тебе.

– Влад…

– Нет, – я прикладываю палец к ее губам, – не лги мне и не лги себе, Сиси. Я знаю, что когда-нибудь ты захочешь иметь семью. И я тоже этого хочу, потому что знаю, какой замечательной матерью ты станешь. Но пока этот момент не наступит, я сделаю все возможное, чтобы работать над собой, чтобы не представлять опасности ни для тебя, ни для наших детей.

– Боже, Влад, – шепчет она, ее глаза блестят от слез, – почему ты такой идеальный? – она глубоко вздыхает.

– Я не такой. Но я стремлюсь быть им. Для тебя, – я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб.



– Нам нужно сосредоточиться на её офисе и жилых помещениях, – говорю я ей после того, как мы внимательно просмотрели некоторые видеозаписи из Сакре-Кёр, сделав некоторые заметки относительно поведения Матери-Настоятельницы.

– Она из тех людей, которые все держат на бумаге, – отмечает Сиси, одевая свой наряд.

В отличие от монахинь, принявших постриг, ее одеяние не черное, а светло-голубое.

– Не могу поверить, что мне снова придется это надеть, – бормочет она себе под нос, заправляя волосы в головной убор. – Ну и как? – она поворачивается ко мне, приподнимая бровь.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Для меня ты будешь выглядеть сексуально, одетая во что угодно.

– Это, – она выдыхает, берет ручное зеркальце и рассматривает свою родинку. – Вот почему я ненавидела эти головные уборы. Это всегда так заметно, – разочарованно вздыхает она.

– Сиси, – в два шага я оказываюсь позади нее, поворачиваю ее лицом к себе, заставляя уронить зеркало. – Это, – я провожу рукой по ее красной отметине, – только делает тебя более уникальной. Это придает твоей красоте уникальность.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать точку прямо над ее бровью: – Сумма твоих недостатков – это то, что делает тебя идеальной для меня, Сиси.

– Опять ты со своими сладкими словами, – бормочет она, краснея до корней волос.

– Не опускай голову снова, – я приподнимаю ее подбородок, чтобы она могла смотреть мне в глаза, – я же говорил тебе, Дьяволица. Отныне все будут кланяться тебе, а не смотреть на тебя свысока.

Сиси кивает мне.

– Ты прав. Я должна перестать стыдиться этого, – она касается пальцем своего родимого пятна, – это часть того, что делает меня мной, – говорит она, и я не могу гордиться ею больше.

– Да, я рад, что мы на одной волне, – смеюсь я, быстро целуя ее в губы. – Теперь заканчивай одеваться, чтобы мы могли идти.

– С меня хватит, – говорит Сиси, оценивая меня глазами. – Я не могу сказать то же самое о тебе, мистер Горячий священник, – она указывает на мою шею.

Я был одет полностью в черное, в классическую католическую сутану, но я не надел клерикальный ошейник.

Взяв со стола белый кусочек, она надевает его мне на шею, убедившись, что он на месте, и закрывает мою татуировку.

– Так вот, если бы ты был моим священником, – дерзко начинает она, с намеком проводя руками по моей груди, – я знаю, что была бы постоянным атрибутом во время исповеди.

– Серьезно, – протягиваю я, – и каким будет твое признание, Дьяволица? – спрашиваю я, любопытствуя посмотреть, что она приготовит.

Ее губы изгибаются вверх в кошачьей улыбке, ресницы трепещут в ее сводящей с ума манере: – Я бы попросила прощения… – она замолкает, внезапно подражая застенчивой школьнице, когда ее взгляд устремлен, – за то, что играла с моей киской, думая о тебе, – шепчет она, румянец вспыхивает на ее щеках.

Черт!

– Черт возьми, Сиси! Ты не можешь говорить такие вещи и предполагать, что я не буду все время думать о тебе в этой проклятой исповедальной кабинке, играя с собой, пока я слушаю, как ты стонешь о своих грехах, – из моих губ вырывается прерывистый вздох, и я закрываю глаза, желая, чтобы мое тело вело себя хорошо.

У нас есть план. Тщательно продуманный план, в котором нет места ошибкам. Или за незаконное свидание в исповедальне, или за то, что я трахаю ее на алтаре, потому что, черт возьми, если это не все, о чем я могу сейчас думать, образ ее обнаженной передо мной, в окружении святых предметов, когда она на самом деле самая святая из всех…

– Черт возьми, Сиси. Ты убиваешь меня здесь, Дьяволица, – бормочу я, наклоняясь, чтобы поправить свой член.

– Ну что, ты не идешь? – Я открываю глаза и вижу ее уже в дверях с довольной улыбкой на лице.

– Ты чертова любительница дразнить член, не так ли? – кричу я, убирая ножи в ножны, прежде чем последовать за ней.

Ее тихий смех – единственный ответ, который я получаю, когда пытаюсь вернуться в зону действия.

Я простой человек. У меня есть только две настройки по умолчанию – убийство и Сиси. И когда последнее будет активировано, вы можете быть чертовски уверены, что я буду бесполезен ни для чего, кроме нее.

Дорога до церкви занимает у нас больше часа, и за это время мы еще раз обдумываем план. Поскольку Сиси знакома с каждым уголком Сакре-Кёр, мы не идем вслепую. Хотя я сделал свою домашнюю работу, изучив записи с камер наблюдения, и только несколько из них направленны на монастыри и жилые помещения монахинь. Так что в этом я буду полагаться на ее знания.

Как только мы оказываемся где-то рядом с монастырем, я паркую машину, делая последнюю проверку.

У Сиси под одеждой к телу привязана целая артиллерия, как и у меня. Мы хотели быть как можно более тщательными, и поскольку Сакре-Кёр уже много лет замешан в сомнительных сделках, то нам не стоит недооценивать это место.

– Проверь свой коммуникатор, – говорю я, когда она выходит из машины.

План состоит в том, чтобы сначала она вошла внутрь, притворившись, что возвращается в монастырь после продолжительного визита к своей семье, и я скоро присоединюсь к ней после прохождения процесса проверки у ворот.

Она поднимает руку к уху, щелкая устройством и побуждая меня что-то сказать.

– Работает, – подтверждает она.

– Хорошо. Дай мне сигнал, когда войдешь, – говорю я ей, почти привыкнув видеть, как она уходит одна.

– Скоро увидимся, – она быстро целует меня перед уходом.

Пока жду, я внимательно прислушиваюсь ко всему, что происходит вокруг нее, моя жажда крови только усиливается, когда я слышу несколько бесцеремонных похвал от охранников в ее адрес.

– Не обращай на них внимания, – шепчет Сиси, проходя через контрольно-пропускной пункт, – они, наверное, просто слышали слухи обо мне, – говорит она, как будто ничего страшного, что они только что назвали ее изгоем.

Я сжимаю кулак, моя ярость растет, когда я понимаю, что это лишь малая часть того, что ей пришлось вынести за эти годы.

И ах, но они определенно пожалеют, что сегодня не держали язык за зубами. Особенно после того, как я покончу с ними.

– Я рядом с садом, – говорит она в коммуникатор. – ты должен выйти примерно через пять минут.

По ее сигналу я выхожу из машины, еще раз проверяя, все ли мое оружие на месте. Поскольку я новичок в монастыре, они обязательно заставят меня пройти через металлоискатель. И поэтому мне пришлось быть немного умнее и вооружиться обсидиановыми ножами. Я также сложил напечатанные на 3D-принтере детали пистолета в свой плащ, готовый собрать их, если возникнет необходимость.

В целом, я должен быть в состоянии пройти любую проверку безопасности.

Минуя ворота, я встречаю двух охранников, которые оглядывают меня с ног до головы, сразу же обращаясь со мной в десять раз лучше, чем с Сиси.

Наверное, потому, что я мужчина.

Гребаные ублюдки, я внимательно просматриваю их лица, пока они проходят со мной весь протокол, гарантируя, что я буду знать, кого убить позже.

Нужно подписать кое-какие бумаги, но скоро я пройду проверку и буду готов к работе.

– Где ты? – я спрашиваю Сиси, когда прохожу мимо них.

Они были необычайно небрежны со мной, даже не потрудившись заставить меня пройти через металлоискатель.

– Рядом с часовней, – отвечает она.

– Хорошо, встретимся там.

Я даже не успеваю закончить свои слова, как слышу, как кто-то обращается к Сиси.

– О, смотрите, кто здесь, – говорит девушка. – Ассизи, – ее имя произносится с презрением, поскольку она продолжает оскорблять мою жену. – Что случилось, они поняли, какая ты неудачница, и вернули тебя, – произносит девушка, смеясь над ней.

– Вероятно, им слишком сильно не повезло, и они решили избавиться от нее, – присоединяется другая, и они обе, кажется, смеются над Сиси.

Моя Сиси.

Мои ноги быстро несут меня в этом направлении, мое зрение сужается, поскольку я вижу только одно – смерть.

– Ай, – мои глаза расширяются, когда я слышу голос, визжащий от боли, – Остановись, – продолжает она, и как раз в этот момент я заворачиваю за угол, откуда открывается прекрасный вид на часовню.

Улыбка растягивает мои губы, когда я замираю, скрещивая руки на груди и с гордостью наблюдая, как моя девочка расправляется с этими хулиганками.

Сиси стоит над двумя девушками, держа одну в удушающем захвате, в то время как другая лежит на земле, ее лицо прижато к тротуару, когда Сиси толкает ее ногой в щеку.

– Пожалуйста, – продолжает молить о пощаде.

– Неужели? Что ты сделала, когда я сказала пожалуйста? – спрашивает Сиси, ее голос непреклонен. – Вот, это то, что происходит, когда ты говоришь пожалуйста, – ухмыляется она, прежде чем скрутить другую монахиню, повалив ее на землю, голова девчонки разбивается о тротуар.

Слышны только вздохи боли, так как она больше не может даже встать, ее руки дрожат в слабой попытке пошевелиться.

– Ты тоже хочешь сказать пожалуйста? – спрашивает Сиси другую монахиню, низко наклоняясь, чтобы посмотреть на нее.

Она не отвечает или не может ответить, потому что нога Сиси все еще удерживает ее. Однако, как раз в тот момент, когда я думаю, что она может их отпустить, она делает еще один шаг вперед, поднимая ногу и используя инерцию, чтобы врезать ею девушке по лицу.

В коммуникаторе раздается тихий звук, и я полностью уверен, что она раздробила надбровную дугу.

– Сиси, иди сюда, – говорю я ей, с одной стороны, очень гордясь ею, с другой стороны, беспокоясь, что это может привлечь к нам нежелательное внимание – что меня вполне устраивает, но только после того, как мы получим то, что ищем.

Она поднимает лицо, замечая меня на расстоянии. Ее губы изгибаются, и она начинает бежать ко мне с беззаботным выражением на лице, которое заставляет меня замереть, глядя на нее и ее великолепную красоту.

Черт. Бы. Меня. Побрал.

Я почти уверен, что мой рот разинут, поскольку я могу только наблюдать, как Сиси бежит ко мне, с чертовски ослепляющей улыбкой.

– Ты видел, – спрашивает она меня, взволнованная, но запыхавшаяся, – я вернула им то, что они заслужили, – продолжает она с чистым восторгом в голосе.

– Я горжусь тобой, Дьяволица, – хвалю я ее, нежно поглаживая по голове.

Каким-то образом из-за этой привычки она кажется еще меньше и изящнее, ее макушка едва достигает середины моей груди. Я так привык к тому, что она все время была рядом со мной, что даже наши различия в размерах стали спорным вопросом. Хотя она крошечная по сравнению со мной, ее личность – это сила, с которой нужно считаться, заставляющая меня полностью забыть, что я имею дело с человеком размером с укус.

Она просто моя Сиси.

Я изо всех сил стараюсь держаться на удобном расстоянии, если кто-нибудь нас увидит. Тем не менее, вид ее радостной улыбки, когда она с энтузиазмом рассказывает мне, как давно хотела это сделать, только заставляет мое сердце биться быстрее.

– Я никогда раньше не прибегала к насилию, – вздыхает Сиси, – в основном потому, что у них была численная сила, и я знала, что, возможно, однажды причинила бы им боль, но в следующий раз они обязательно отплатят мне сполна. Но теперь… – она поднимает взгляд, ее губы раздвигаются в такой потрясающей улыбке, что мне трудно удержаться, чтобы не попросить ее позволить мне, черт возьми, нарисовать это и увековечить навсегда. – Это было так приятно, – восклицает она, подпрыгивая в счастливом танце.

– Дьяволица, – я внезапно останавливаюсь, и она поворачивается ко мне, наклоняя голову и выглядя обеспокоенной.

– Это, – говорю я ей, прикладывая два пальца к уголкам ее рта, отводя их вниз в нейтральное положение. – Мне будет трудно сосредоточиться, если ты продолжишь улыбаться, поэтому, пожалуйста, воздержись от этого, пока мы не закончим, – инструктирую я ее серьезным тоном.

Она начинает посмеиваться надо мной, прежде чем встряхнуться, и внезапно на ее лице появляется серьезное выражение, когда она кивает.

– Понятно, – отвечает Сиси, хотя ее губы дрожат от неизданного смеха.

Шалунья.