Текст книги "Морально противоречивый (ЛП)"

Автор книги: Вероника Ланцет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 51 страниц)

В конце концов, она кивает и выходит из комнаты.

Я откидываю одеяло, чтобы увидеть озорную улыбку Влада, который еще раз долго облизывает меня своим языком.

– Ты злой, – обвиняю я его, качая головой.

Почему с каждым днем он становится все более безрассудным? Это достаточное доказательство того, что его, похоже, не волнует, что нас могут поймать в какой-то момент.

Когда-то я решила отдалиться от него, опасаясь, что мне разобьют сердце, но, похоже, это легче сказать, чем сделать. Нет, сделать это гораздо сложнее.

После того как он без приглашения ворвался на мой день рождения, он стал неумолимым, каждый день находя причину, чтобы провести со мной время. Поскольку он был неудержим в своей решимости, я стала разрешать ему ночевать у меня, думая, что таким образом я буду отдыхать, а он будет получать от меня удовольствие. Конечно, я тоже получала от него удовольствие, ведь не было дня, чтобы я не хотела видеть его рядом с собой. В конце концов, он добивался меня с таким рвением, что поняла: я хочу все, что он может мне дать.

Что с того, что у него нет эмоций? Я не верю, что я ему безразлична. И пока я его, а он мой, мне этого достаточно.

Пока…

– Что, если нас поймают? Ты знаешь, что Марчелло думает о том, что ты даже находишься в одной комнате со мной, – говорю я ему, поджав губы.

После фиаско на дне рождения Марчелло отвел меня в сторону и предостерег от Влада, сказав, что он может казаться очаровательным, но это всего лишь маска. Конечно, он перечислил все недостатки Влада, не рассчитывая, что я найду их привлекательными.

Я кивнула, притворилась понимающей, и мы закрыли эту тему.

– Он ничего не сможет сделать, когда я женюсь на тебе, – шепчет он мне в шею, заключая меня в объятия.

– Я не помню, чтобы ты делал мне предложение, – отвечаю я.

Он уже не в первый раз говорит, что женится на мне, и, хотя я соглашусь на это в мгновение ока, но я хочу, чтобы он поработал для этого. Я не соглашусь ни на что меньшее, чем идеальное предложение. Кроме того, ему следует поторопиться, если он когда-нибудь захочет заняться сексом, поскольку по какой-то совершенно идиотской причине он вбил себе в голову, что будет спать со мной только тогда, когда мы поженимся.

– Это то, чего ты заслуживаешь, – пытался убедить он меня, даже когда его член был в одном движении от того, чтобы взять меня.

Мы уже пытались сделать это несколько раз, но он просто не мог поместиться внутри – ужасное сочетание того, что я слишком маленькая, а у него ненормально большой член. Когда он замечал, что причиняет мне слишком много боли, он тут же останавливался, обеспокоенный. Больше всего он проникал в меня головкой, и, хотя это было больно, но ощущения были неземными. Я бы стерпела всю боль, если бы он просто засунул его внутрь и покончил с этим. Но нет, он отреагировал так, будто это ему больно.

Для человека, который утверждает, что у него нет чувств, он проявил больше внимания, чем многие другие люди.

Я вздыхаю, просто думая об этом.

– Скоро, – шепчет он, внезапно поднимаясь, чтобы одеться.

Я с интересом наблюдаю за ним, думая, что было бы совсем не плохо видеть это каждый день.

– Скоро… – повторяю я, немного разочарованная.

Позже, когда я выхожу из своей комнаты, Марчелло зовет меня в свой кабинет, на его лице серьезное выражение.

На мгновение мне становится страшно, что он знает о Владе, и я готова отрицать все до последнего вздоха. В конце концов, я не хочу, чтобы пролилась кровь, а я не сомневаюсь, что это случится, если он узнает, что мы на самом деле задумали.

Я не очень понимаю, как складываются их отношения. Оба утверждают, что они друзья, но Марчелло предпочел бы держать Влада на расстоянии вытянутой руки, и уж точно подальше от семьи. И видя, как так называемый друг обращается с ним, я не могу не пожалеть Влада. Почему никто не пытается понять и его сторону?

– Сиси, – поднимается Марчелло, – мне нужно с тобой кое-что обсудить, и мне нужно твое благоразумие.

– Да, конечно, – отвечаю я, слегка нахмурившись на его просьбу.

– Ты знаешь ситуацию с Линой и Сакре-Кёр, – продолжает он и рассказывает, что подозревает другую мафиозную семью, Гуэрра, в причастности к смерти монахини.

– В отместку за отца Гуэрра, ты имеешь в виду, – добавляю я, и он кивает.

– Отец Гуэрра был племянником Бенедикто, нынешнего дона. Логично предположить, что они хотели бы отомстить. Однако, общаясь с Бенедикто, я не смог уловить в нем никакой затаенной обиды. Напротив, он был очень увлечен совместной работой и… – он прервался, выглядя немного неловко.

– И?

Марчелло хмурится.

– Он особенно настойчиво хотел познакомить тебя со своим сыном.

– Его сыном? – ошеломленно спрашиваю я, не уверенная, что понимаю, к чему все идет.

– Его сын, Рафаэло, примерно твоего возраста и… – Кажется, ему очень неловко.

– Хватит, Марчелло. Что с его сыном?

Он делает глубокий вдох.

– Он надеется, что между вами может быть пара.

Мои глаза расширяются в неверии, и я готова придумать оправдание, что угодно, лишь бы не иметь с этим дело. Но Марчелло быстро исправляет свои слова.

– Конечно, я сказал ему, что это может быть только твой выбор, но он хочет хотя бы встретиться. Чтобы понять, подходите ли вы.

– Понятно, – отвечаю я, немного без энтузиазма.

– Я знаю, что прошу многого, но не могла бы ты хотя бы притвориться, что проведешь с ним какое-то время? Я все еще не уверен в намерениях Гуэрра, и это был бы хороший способ понаблюдать за ними.

– Но я ведь не обязана выходить за него замуж? – Мне нужно убедиться, что об этом речи не идет.

– Нет. Если только ты сама этого не захочешь, – он одаривает меня натянутой улыбкой. – Я должен предупредить тебя, что у его сына есть некоторые… проблемы, – он продолжает рассказывать мне о его заикании и застенчивости.

Видя, что он не спешит выдавать меня замуж, я соглашаюсь на его план, обещая развлечь Рафаэло, когда придет время.

К моему несказанному удивлению, время пришло гораздо раньше, чем я предполагала: Бенедикто, его жена и Рафаэло пришли с неожиданным визитом.

Мы все собрались в гостиной, прежде чем Бенедикто и Марчелло удалились в кабинет, чтобы обсудить дела.

Лина и я остаемся с его женой, Косимой, и Рафаэло. Косиме на вид около сорока лет, черты лица четкие, стиль элегантный и собранный. Она также кажется довольно болтливой, женщина начинает говорить о том и о сем, ее голос уже действует мне на нервы.

Рафаэло, с другой стороны, тихо сидит рядом с матерью, плечи ссутулены, голова наклонена вперед, как будто он даже не осмеливается встретиться с нами взглядом. На самом деле, ему едва удается произнести приветствие, не упав в обморок.

А мужчины вообще падают в обморок?

Рафаэло, безусловно, склонен к этому: он покачивается на ногах, и на его лице проступает глубокий румянец.

– Ассизи, какое у тебя прекрасное имя. – Косима пытается вовлечь меня в их разговор, ее глаза осматривают меня с ног до головы, несомненно, оценивая.

– Спасибо, – отвечаю я резко, но все еще пытаюсь сохранить спокойное лицо.

– А теперь скажи мне, что ты думаешь о браке? – Косима сразу же вклинивается, и мне приходится бороться, чтобы не рассмеяться ей в лицо из-за отсутствия такта.

– М-мама, – перебивает Раф, изо всех сил пытаясь составить хоть какие-то слова. – П… прекрати.

– Ерунда, Раф! – она останавливает сына, возвращая свой взгляд ко мне.

– Я не думала об этом с тех пор, как должна была принести свои обеты перед отъездом из Сакре-Кёр, – я отвечаю ей достаточно нейтрально, стараясь не показать, как сильно она мне начинает не нравиться.

– Для этого еще достаточно времени, дорогая, – непринужденно говорит она. – Почему бы вам двоим не пойти туда и не узнать друг друга получше. – Она даже не пытается скрыть свои намерения, когда отстраняет нас.

Я бормочу проклятия себе под нос, но сохраняю улыбку на лице, когда пересаживаюсь на диван с Рафаэло.

Дольше всего он просто сидит рядом со мной, устремив взгляд в пол. Кажется, он даже не замечает моего присутствия. Он опускается на пол, как будто на полу есть что-то интересное, что привлекает его пристальное внимание.

Я улучаю момент, чтобы изучить его, и отмечаю, что он не был бы непривлекательным, если бы не его ужасный язык тела. Он кажется почти вынужденным, так как его плечи напряжены, когда он пытается сохранить осанку.

– Это скучно, не так ли? – я пытаюсь растопить лед, молчание еще больше нервирует.

Он медленно поворачивает голову ко мне, его глаза все еще опущены, он смотрит куда угодно, только не на меня.

– Я не кусаюсь, – чувствую необходимость добавить, – и не осуждаю, – пожимаю я плечами, откидываясь на спинку кресла. – Мы собираемся провести здесь некоторое время, так что мы могли бы узнать друг друга получше.

Что-то в его присутствии ужасно жалко, и это не его заикание. Нет, вокруг него витает аура вечной грусти.

– П-почему? – спрашивает он, наклонив ко мне лицо.

– Зачем говорить? Я не знаю. Это то, что делают люди? – я пытаюсь пошутить, и на долю секунды мне становится страшно, что я обидела его, ведь он не очень хорошо говорит.

Но затем на его лице появляется намек на улыбку.

– Да, да, да, да, не так ли? – спрашивает он, его заикание немного усилилось.

Я слегка хмурюсь, что-то не дает мне покоя, когда я начинаю изучать его.

– Так что говори. Расскажи мне о себе, – я прошу его, желая проверить гипотезу.

Боже, сейчас я говорю, как Влад.

Слишком много времени в его присутствии, и вот уже мой мозг синхронизируется с его. Я становлюсь параноиком в отношении всего и всех.

Хотя, если подумать, мне нужно убедиться, что Влад не узнает о Гуэрра и их намерениях в отношении меня. Не думаю, что мне нужна их кровь на моих руках. Это просто приведет к Армагеддону мафии, как любит называть это Влад.

Черт возьми, мне нужно перестать думать о нем хоть на секунду. Или думать, как он…

Переключив свое внимание на Рафа, я наблюдаю за игрой эмоций на его лице, пока он пытается найти слова.

– Мне нравятся камни, – в конце концов говорит он. – Я изучаю камни в университете, – продолжает он, впервые встретившись со мной глазами.

Черт, но я не была готова к этому.

Его глаза – самого светлого оттенка голубого, который я когда-либо видела, а светлые волосы только подчеркивают их необычный оттенок.

– Круто, – отвечаю я, мои знания о камнях довольно ограничены. – Почему тебе нравятся камни?

– Они не разговаривают.

Я смотрю на него секунду, прежде чем разразиться смехом. Понимая, что это может быть неправильно истолковано как то, что я смеюсь над ним, я тут же останавливаюсь. Но один взгляд на его лицо, и он выглядит более расслабленным, чем раньше.

– Ты забавный. – добавляю я, подавляя улыбку.

Он медлит, но его рот тоже растягивается в улыбке.

– Меня никогда раньше не называли забавным, – говорит он, и я снова замечаю странную закономерность в его речи.

– Наверное, потому что ты мало говоришь? – я поднимаю на него бровь. Вместо того, чтобы обидеться, он просто пожимает плечами, но на его лице написано веселье.

– Ты не такая, как я себе представлял, – говорит он мне, откидываясь на спинку дивана и устраиваясь поудобнее. Его поза немного распрямляется, спина больше не такая горбатая.

– И что же ты себе представлял? – спрашиваю я, испытывая любопытство, но также желая услышать, как он говорит дальше.

– Я н-н-не знаю… Монашку? – спрашивает он, в первый раз шутя.

– Вполне справедливо, – отвечаю я, и мы продолжаем вести светскую беседу. Он по-прежнему говорит короткими фразами, как будто боится сказать слишком много сразу.

Я замечаю, что Косима пристально наблюдает за нами из другого конца комнаты, несомненно, оценивая ситуацию и перспективы своего сына.

Но чем больше я вовлекаю Рафаэло в разговор, тем больше я замечаю вещей. Это в том, как все сделано, от его позы до голоса, а затем и его речь.

– У тебя ведь нет проблем с речью, правда? – Я наклоняюсь вперед и шепчу ему на ухо.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он, и я чувствую, как мои губы растягиваются в улыбку от молчаливого подтверждения.

– Ты заикаешься только на втором слове в предложении, когда ты расслаблен, как будто это заученный шаблон, но ты заикаешься на всем предложении, когда хочешь доказать свою точку зрения. – Я пожимаю плечами, это наблюдение – одно из многих, которые я сделала за время нашего довольно короткого знакомства. Больше всего я вижу, как его тело реагирует на внешние раздражители, как будто он прилагает сознательные усилия, чтобы замкнуться в себе и скоординировать свои движения.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, – пытается оправдываться он, но я замечаю его жесткую позу. Если бы я ошиблась, он бы расстроился, возможно, отступил бы назад и отдалился от меня. Вместо этого он держит себя в руках, напряжение свернулось в его мышцах. Он больше похож на животное, готовое наброситься, чем на животное, находящееся на грани бегства.

Когда ты годами убегаешь от людей, которые желают тебе зла, ты начинаешь усваивать некоторые шаблоны. Тело никогда не лжет, даже если рот лжет.

– Раф, дорогой! Пора идти! – раздается в комнате голос Косимы, и на лице Рафаэло появляется нотка облегчения.

Он поднимается с дивана, возвращаясь к своей ссутуленной позе, и, пошатываясь, идет к матери.

– Не волнуйся, – останавливаю я его, положив руку ему на плечо. – Твой секрет в безопасности со мной, – подмигиваю я ему.

Я не знаю, почему он представил себя в таком негативном свете, но это его дело.

У каждого есть свои секреты.

Мы возвращаемся к Лине и Косиме. Они все еще разговаривают, когда Раф занимает свое место рядом с матерью.

Рука в кармане, он быстро достает ее, что-то маленькое падает на землю. Мы оба наклоняемся, чтобы поднять это, и я понимаю, что это маленький коричневый камушек.

Он подталкивает его ко мне, его взгляд становится ясным, когда он впервые встречается с моим.

– Спасибо, – шепчет он, от прежней запинки не осталось и следа.

Я беру камень и играю с ним в руках, наблюдая, как они уходят.

Интересно.



Напевая про себя тихую мелодию, я протягиваю нить, довольная тем, что узор начинает обретать форму. В последнее время мы с Линой стали больше общаться, и она начала учить меня вышивать.

Поскольку я видела, что Влад всегда носит с собой носовой платок, я решила сделать ему индивидуальный, с моим именем, конечно. Таким образом, он сможет всегда носить меня с собой, а другие женщины будут видеть, что он тоже занят.

Я улыбаюсь себе, добавляя крошечное красное сердечко рядом со своим именем.

– Вижу, кто-то был занят, – замечает Лина, присаживаясь рядом со мной, не сводя глаз с моей работы.

На секунду у меня возникает искушение спрятать ее, но, когда она продолжает говорить, то я выдыхаю с облегчением, понимая, что она думает, что это для кого-то другого.

– Не могу поверить, что вы с Рафом так близки, – говорит она загадочно.

– Да, мы стали друзьями, – отвечаю я.

Формально это правда. После первого визита он заходил ко мне еще несколько раз и постепенно рассказал о причине своего поведения.

– Когда люди считают тебя слабым, они не видят в тебе конкурента, – сказал он, подразумевая, что пытается остаться незамеченным, насколько это возможно.

Но когда он рассказал мне о своем брате и его жажде власти, стало понятно, почему он старается быть незамеченным.

За то время, что я узнала Рафа, я поняла, что он очень мягкая душа, которая хотела бы, чтобы его оставили в покое. Он не стремится к власти или деньгам, независимо от того, насколько сильно его отец хотел бы, чтобы в будущем он возглавил семью Гуэрра.

– Ты первая, кто сумел это заметить, – сказал он мне в какой-то момент, пораженный тем, что я разглядела его маску.

Он не знал, что я умею видеть за масками.

– И тебе не нужно было подтверждать мои подозрения, так почему ты это сделал? – спросила я в ответ. Конечно, он мог бы и дальше отрицать мои обвинения. Вместо этого он доверился мне.

– Ты не такая, как они, – пожал он плечами, хотя и не объяснил, кого имеет в виду.

Так завязалась приятная дружба. Настолько приятная, что он даже предложил мне выйти за него замуж, к моему большому огорчению. На мгновение я забеспокоилась, не подала ли я ему неверный сигнал, но он быстро заверил меня, что видит во мне только друга, и поскольку ему так комфортно со мной, было бы неплохо, если бы мы поженились, поскольку его отец постоянно подталкивает его к этому.

Я мягко отказалась, объяснив, что у меня свои обстоятельства и что у меня уже есть кто-то. Он был очень рад за меня, когда я рассказала ему о Владе, и даже предложил использовать его в качестве прикрытия, если понадобится.

Можно сказать, что партнерство расцвело из самого маловероятного места.

– Ему определенно понравится это, – она показывает на сердце со знающей улыбкой, и я инстинктивно краснею.

О, да. Владу понравится. После тех усилий, которые я вложила в эту штуку, ему лучше никогда не вынимать ее из кармана.

– Я так рада за тебя, Сиси, – продолжает она, выпуская мечтательный вздох. – После инцидента с твоим днем рождения я на мгновение забеспокоилась.

– Что ты имеешь в виду? – я нахмурилась.

– Я уверена, что Марчелло уже рассказал тебе о Владе. Он не… тот, с кем тебе стоит общаться.

– Почему? – спрашиваю я немного резко.

Почему все так против него настроены? Что он им сделал?

Из того, что я видела, он всегда помогал всем, когда это было необходимо, и все же, даже Марчелло, который знает его дольше всех, не может предложить ему ни малейшего внимания.

– Он нехороший человек, Сиси. Я знаю, что ты новичок в этом мире, но есть плохие… и есть очень плохие. – Она поджимает губы и смотрит на меня с беспокойством в глазах.

– Чем он так плох? – я начинаю распаляться, меня гложет необходимость защищать его. Я знаю, что все, что она говорит, исходит из лучших побуждений, но я устала от того, что все распинают его, даже не пытаясь понять его.

– Он убивает людей, Сиси, – начинает она, и я сопротивляюсь желанию закатить глаза, – он – хладнокровный убийца.

Спорно, я бы сказала, что он довольно горяч.

– У него просто нет моральных устоев, – качает она головой, как будто она не замужем за таким же.

– А как насчет моего брата? – спрашиваю я в ответ, и она хмурится.

– Между Владом и твоим братом есть огромная разница, – добавляет она, почти в ужасе от того, что я на это намекаю.

– Видишь ли, я думаю, что ты ошибаешься, Лина. Это просто вопрос перспективы, – пожимаю я плечами.

– Сиси…

– Твой злодей может оказаться моим героем, Лина. Существует ли на самом деле такая вещь, как черное и белое? Или моральное и аморальное?

– Сиси… Надеюсь, ты ему не симпатизируешь! – говорит она скандально, и я понимаю, что ступаю по тонкому льду.

– Конечно, нет, – отвечаю я, – я просто пытаюсь сказать, что нельзя по-настоящему узнать человека, пока не пройдешь милю в его обуви. – Я пожимаю плечами.

Она на мгновение замолкает, задумчиво глядя на меня.

– Ты стала настоящим философом, – наконец улыбается она.

Мои губы растягиваются, когда я улыбаюсь в ответ.

Приходится, когда возлюбленный – злодей в каждой истории.

Но мой.

Глава 18

Влад

– Это должно работать, пока мы не сделаем тебе новый протез языка, – я вручаю Сету его новое устройство. – Это преобразование текста в речь. Ты даже можешь выбрать свой голос, – объясняю я, – но, пожалуйста, не выбирай женский. Я не думаю, что смогу примириться с этим, – я машу рукой на его массивное тело.

Он ворчит, быстро набирая ответ.

– Я не извращенец, – отвечает роботизированный мужской голос.

– Хорошо, – киваю я, – не то чтобы я осуждал. Я очень открытый человек. – Я широко улыбаюсь ему.

Он не отвечает на нее, так как занимает место напротив меня, яростно печатая на устройстве.

– Дети в безопасности?

– Да. Они были успешно возвращены родителям. Я предложил переселить их в другое место на случай, если эти люди снова будут их искать. Иногда я сам себе удивляюсь, – я глубоко вздыхаю. Если сейчас я помогаю людям, а не причиняю им вред, то я теряю свое очарование.

И где в этом веселье?

Сет кивает мне, возвращаясь к набору текста.

– Что касается твоего обещания, – начинает он, и я жестом велю ему продолжать. – Я хочу покончить с Арсеном Алиевым.

– С азербайджанским магнатом? – я поднимаю бровь, удивляясь, что это он будет целью его мести. – Почему?

В его глазах мелькнула боль.

– Он сделал меня тем, кто я есть, – он делает паузу, ненадолго закрывая глаза, – и он украл то, что я любил больше всего, – говорит он загадочно, но я могу читать между строк.

– Я не против. Я встречал его всего пару раз, но не думаю, что мы обменялись более чем парой слов, – я пожимаю плечами. Я обещал ему отомстить, и я это сделаю. – Все мои ресурсы в твоём распоряжении, и все, что тебе нужно.

Он сужает глаза.

– Почему? – спрашивает Сет, его черты лица пронизаны подозрением. – Алиев – влиятельный человек. Зачем тебе рисковать?

Открыв ящик в своём кабинете, я достаю пачку жвачки и засовываю ее в рот.

– Потому что есть очень мало людей, которых я до сих пор не расстроил. Что еще один? Кроме того, у меня есть для тебя более важная работа.

– Какая работа?

Открыв свой компьютер, я поворачиваю его к нему.

– Я думаю, ты заметил, что этот комплекс немного по-другому структурирован.

Он кивает, изучая схему.

– На это есть причина, – я откинулся в кресле, не радуясь тому факту, что мне приходится делать свою слабость достоянием общественности, – У меня бывают эпизоды… кризисы, если хочешь, и я становлюсь крайне непредсказуемым.

Он вопросительно поднимает бровь.

Несколько нажатий, и я воспроизвожу один из моих прошлогодних эпизодов, когда я прикончил половину персонала. Не самый лучший момент, но нападение было настолько внезапным, что я не мог ни предвидеть его, ни, тем более, контролировать.

Сет внимательно наблюдает, изучая мои движения. Я уже знаю, что он видит. Существо в человеческой коже, но это не человек. Я просмотрел запись достаточно раз, чтобы понять, сколько вреда я причинил, разрезая всех на куски.

Я слышу крики на видео и понимаю, что это, должно быть, тот момент, когда начинаю стирать стены коридора в кровь, ломая абсолютно все на своем пути.

Сет молчит, когда видео заканчивается, медленно поднимает голову, чтобы встретиться с моим взглядом.

– Как ты можешь видеть, это не совсем прогулка в парке. На самом деле, обычно требуется около десяти человек, чтобы обездвижить меня, и даже это не обходится без жертв. С другой стороны, ты обладаешь необходимыми мне навыками.

– Ты хочешь, чтобы я тебя убил? – спрашивает он, и я пожимаю плечами.

– Если до этого дойдет. Я, конечно, хочу, чтобы ты остановил меня, пока дело не зашло слишком далеко. Обычно я восстанавливаюсь через некоторое время, но… – я запнулся. – Уже некоторое время мои приступы становятся все хуже и хуже, некоторые длятся несколько дней. Если я не выхожу из одного из них…

– Я понимаю, – говорит он.

– Однако я должен предупредить тебя. При всем твоем мастерстве, которое, кстати, великолепно, потрясающий матч, – хвалю я его с улыбкой, пытаясь немного развеять витающую в воздухе обреченность, – я не уйду так просто. Как долго ты тренировался?

– Четырнадцать лет, – отвечает он.

– У меня более двух десятилетий опыта, – просто заявляю я, чтобы он понял, во что ввязывается.

– Но ты… – он хмурится на меня, поскольку мы примерно одного возраста.

– Да. Самое раннее убийство, которое я помню, было в восемь лет. Может быть, убивал и раньше, – я пожимаю плечами, почти уверенный, что убивал и раньше.

Никто не может внезапно проснуться с жаждой крови, не будучи к этому приучен. И я все больше убеждаюсь, что, чтобы Майлз ни сделал со мной, это должно было повредить что-то внутри меня.

– Так что, как видишь, меня не так-то просто одолеть. Вот почему я хотел бы потренировать тебя, пока ты не освоишь мои приемы.

Сет кивает, заинтригованный.

– Есть еще одна вещь, – добавляю я, – и, вероятно, самая важная. Никогда, и я имею в виду никогда, не позволяй мне причинить вред Сиси. Я бы предпочел, чтобы ты убил меня еще до того, как я на нее нацелюсь.

Возможно, пока она может заземлить меня, но я никогда не хочу рисковать ее безопасностью. Я скорее умру, чем узнаю, что сделал с ней что-то во время одного из моих приступов ярости. Потому что, зная обычные результаты, я могу только представить, в каком состоянии я ее оставлю.

– Твоя девушка? – спрашивает Сет, и мои губы растягиваются в улыбке.

– Да, моя девушка. Ты должен защищать ее всегда. Она – твоя главная работа. Я на втором месте.

Он наклоняет голову и пристально смотрит на меня, прежде чем что-то напечатать.

– Она знает об этом?

– Нет, не знает. И мы оставим все как есть, – я горько улыбаюсь.

Сиси может ненавидеть меня, но впервые я понимаю, что лучше сохранить чью-то жизнь, чем отнять ее.

Я провожу некоторое время, обсуждая все с Сетом, желая убедиться, что все будет идеально на случай, если что-то случится.

К концу вечера я уже устал.

Я все больше и больше устаю.

Изнеможение, наверное, лучшее слово для этой усталости, которая, кажется, проникает в мои кости и лишает меня всего.

Забавно, что еще несколько месяцев назад я был бы в порядке, если бы просто шел по жизни, как всегда, безрассудно и беспечно, даже торопливость убийства со временем исчезала.

А теперь есть она…

И ее присутствие в моей жизни только показало мне, насколько жалким я был раньше. В прошлом мысль о том, что мне, возможно, осталось недолго, приводила меня в восторг. В конце концов, зачем кому-то жить, если ничто не приносит радости, а сам факт жизни становится бременем? Сейчас, впервые, смерть вызывает у меня страх. Потому что тогда ее не будет.

Я не увижу, не прикоснусь, не почувствую ее запаха.

– Максим, – набираю я его номер, – найди мне лучшего психиатра в городе.

Я хватаюсь за соломинку, но я должен попробовать.

Ради нее.

Мое последнее средство – Майлз, но мне понадобилось девять лет, чтобы добраться сюда. Кто знает, когда я его найду? И учитывая, как быстро прогрессирует мое состояние, я боюсь, что не успею.

– Не грусти, – Ваня поджала губы, глядя на меня. – Мне не нравится, когда ты грустишь, – говорит она, спускает ноги с кровати и подходит ко мне.

– Я не грущу, Ви. Я не могу грустить, помнишь? – я пытаюсь улыбнуться ради неё.

– Ты грустишь. Я чувствую это, – она берет мою руку и прижимает ее к своей груди. Ее жест очарователен, поэтому я на мгновение позволяю ей.

Но когда я моргаю, я вижу, что моя рука застряла в ее грудной клетке, кровь стекает по костяшкам пальцев.

– Что… – Я отпрянул назад, словно обожженный.

В груди Вани зияет дыра, сердце отсутствует, а кровь продолжает вытекать.

– Помогите мне, – шепчет она, ее глаз болтается в глазнице. – Помогите…

Я делаю шаг назад, все еще качая головой.

Это не реально. Это никогда не было реально.

Я ударяюсь спиной о стену и падаю. Ваня продолжает приближаться, кровь еще больше растекается по ногам.

– Помоги мне, брат. Не дай мне умереть, – продолжает бормотать она, ее голос – это призрачная мелодия, которая звучит в моих ушах как визг.

Я закрываю глаза, считаю до десяти, представляя мягкий звук маятника, который успокаивает мой разум. Я делаю это до тех пор, пока не прекратится звук.

Сделав глубокий вдох, я открываю глаза и оказываюсь лицом к лицу с Ваней. Она стоит прямо передо мной, ее черты лица искажены, гнилая плоть.

– Ты подвел меня, – шепчет она, радужка висящего глаза двигается, когда она оглядывается вокруг. – Ты подвел меня, – продолжает она, пока не начинает кричать мне в ухо.

– Нет… – шепчу я, – Я не подвел.

Но она не останавливается. Звук становится оглушительным, и я чувствую, что соскальзываю. Даже не задумываясь, я достаю из кармана телефон и быстро звоню ей.

– Влад? – отвечает она на первом же звонке, и я облегченно выдыхаю. – Ты здесь? – спрашивает она, ее голос – лекарство, в котором я так нуждался.

Я с трепетом наблюдаю, как Ваня становится все меньше и меньше, пока не исчезает, словно в воздухе.

Черт, если бы я был более суеверным, я бы сказал, что она призрак, и святость Сиси гонит ее прочь.

Как бы то ни было, я прекрасно понимаю, что болезнь находится в моем мозгу. Именно мой разум заражен тем, что меня мучает.

– Сиси, – выдыхаю я, мое тело дрожит от нерастраченного напряжения.

– Как получилось, что ты позвонил? Я не ждала тебя до полуночи, – говорит она, и я впитываю ее голос, закрывая глаза и представляя, что она рядом со мной.

– Разве я не могу скучать по тебе? – спрашиваю я веселым тоном, не желая выдавать состояние, в котором я нахожусь.

Возможно, она знает некоторые из моих секретов, но она не готова ко всем из них.

– Тебе скучно? Поэтому ты звонишь?

– Сисиии, – простонал я.

– Увидимся вечером, – говорит она мне мягким голосом, – Я тоже по тебе скучаю, но мне пора.

Она вешает трубку.

Я прижимаю телефон к уху еще немного, желая поставить ее голос на повтор. Демоны снова наступают, и на этот раз они не согласятся на меньшее, чем мой рассудок.



Назначив встречу с психиатром, я не говорю Сиси о своих намерениях, не желая давать ей надежду там, где ее нет.

На протяжении многих лет я ходил к разным специалистам, позволяя им прощупывать и прощупывать, пока не дошло до того, что мне уже было все равно. Я примирился со своей довольно быстро приближающейся смертностью, и меня это вполне устраивало.

Конечно, я сожалел о знаниях, которые мне никогда не удастся получить, об экспериментах, которые я никогда не проведу, и просто о мире, который я не увижу. Но было довольно просто убедить себя, что с моими и без того приглушенными чувствами, в этом не было никакой радости. Интерес был самым сильным чувством, которое я мог испытать, но даже это было преувеличением.

Но больше всего я знал, что никто не будет скучать по мне. Возможно, Бьянка написала бы эпитафию на моем надгробии, но она не способна на более глубокие эмоции, чем я.

В конце концов, никто не будет скорбеть.

Быстро забыли.

Никогда не любили.

В последнее время я замечаю, что меня охватывает меланхолия. Впервые я действительно размышляю о духовных вещах, задаваясь вопросом, не слишком ли поздно для меня.

Уже слишком поздно.

Я дурак, даже надеялся, что все может быть по-другому. Наверное, появление Сиси в моей жизни сделало со мной что-то не то. Чувство чего-то, кроме скуки, может пробудить от сна даже мертвеца.

И меня, конечно, разбудили. Теперь мне просто нужно придумать, как не заснуть.

Посмотрев на часы, я понял, что пришло время схватки.

Я затягиваю галстук на шее и направляюсь в комнату для совещаний.

С появлением стольких фактов о Майлзе и проекте «Гуманитас» я начал размышлять об этом более глубоко, и возникло несколько очевидных вопросов.

Самое главное, как Майлз и его партнер смогли подобраться и к Мише, и к Джованни Ластра? И они также заслужили их доверие. Итак, я начал составлять карту всех событий, особенно предшествовавших перевороту Миши.