Текст книги "Морально противоречивый (ЛП)"

Автор книги: Вероника Ланцет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 51 страниц)

Глава 27

Ассизи

Я сжимаю свои бедра вокруг него, удовольствие пронзает меня при малейшем движении.

Боже, но я не думала, что это будет так! Я копила в себе весь этот страх, думая, что все будет как в прошлый раз. Тогда была только боль. Но теперь… только удовольствие.

Я никогда бы не подумала, что такой чудовищно большой член, как его, будет так плавно скользить внутри меня. И уж точно не так, как он увеличивался в размерах, чем больше я на него смотрела. Вначале было ощущение растяжения, но даже оно исчезало по мере того, как я вбирала его все больше в свое тело.

Я громко вздохнула, почувствовав, как его член глубоко вошел в мое лоно. Я так полна им, что не думаю, что захочу остаться без него снова.

– Я и не знала, – шепчу я, пристраиваясь над ним, чувствуя его выпуклые мышцы под своими руками. – Это так приятно, что я могу потерять сознание, – выдыхаю я, чувствуя, как его член слегка покачивается у моих стен, и по спине пробегают мурашки.

Мои глаза закрываются, когда я чувствую, что кончаю, только от одного этого маленького толчка.

– Я чувствую то же самое, Сиси, – прошептал он, приподнимаясь на локтях, чтобы приблизиться ко мне, – ты заставляешь меня чувствовать то, о чем я раньше и не мечтал, – признался он, и его слова наполнили все мое существо теплом.

Я обвила руками его шею, прижимая к себе моего мужчину. Мои соски касаются гладкой поверхности его груди, и я дрожу от ощущения такой близости к нему.

Мы одно целое.

Его руки на моих бедрах, он поднимает и опускает меня на свою длину, каждый удар его члена заставляет меня хотеть умереть от чистого удовольствия.

– Ты даже не представляешь, – мне с трудом удается выговаривать слова, – как сильно я тебя люблю, – я шепчу это между стонами.

Плоть шлепается о плоть, его руки крепко обхватывают мою талию, когда он вводит свой член еще глубже в меня, сила его толчков удваивает мое удовольствие.

– Да, Сиси, да, – говорит он мне в щеку, и я чувствую, как пот прилипает к его коже, – потому что я чувствую то же самое.

Схватив меня за челюсть одной рукой, он поворачивает мою голову, его рот на моем, когда он глотает мои крики. Он проталкивает свой язык в мой рот, целуя меня с такой интенсивностью, что все мое тело плачет от невообразимого блаженства.

– Да, – хнычу я, когда чувствую его еще глубже.

В этот момент я понимаю, что хочу всего, что он может предложить. Не только этот нежный трах. Я хочу почувствовать его дикость в своих костях, то, как он вбивается в меня, словно может сломать меня.

От одной мысли о том, что он берет меня, как зверь, моя киска сжимается в ответ, и еще больше соков стекает по его стволу.

Да. Я хочу его. Настоящего.

Наклонившись назад, я призываю его сменить позицию, чтобы он оказался сверху. Я прижимаюсь спиной к матрасу, мои ноги раздвигаются, чтобы принять его.

Его руки лежат на моей талии, а он продолжает входить в меня – медленными, размеренными толчками, предназначенными для моего комфорта.

Но я не хочу этого.

Теперь, когда мое тело понимает, что боли нет, больше нет препятствий для того, чтобы позволить ему брать меня так, как он хочет.

Зная, что его придется немного уговаривать, я беру его руки в свои и двигаю их вверх по телу, пока они не достигают моей шеи.

Обхватив себя за горло, я сжимаю ноги, загоняя его в ловушку.

Его руки затекли, он просто смотрит на меня, в его глазах замешательство, смешанное с желанием. Но я вижу кое-что еще.

Надежду.

Он хочет этого так же сильно, как и я. И когда он видит подтверждение в моем взгляде, облегчение заливает его черты, его руки сжимают мою шею, а его толчки принимают бурный оборот.

Я приоткрываю рот, и с моих губ срывается стон, моя киска раскрывается навстречу каждому его безумному толчку. Я чувствую, как его член проникает глубоко внутрь, прежде чем отступить, основание его ствола шлепает по моей киске, когда он проникает в меня еще глубже. Длинный и толстый, он умудряется стимулировать каждую чувствительную точку внутри меня.

Он сильнее надавливает на мою шею. Не настолько, чтобы причинить мне боль, но достаточно, чтобы у меня закружилась голова, когда он продолжает входить в мое тело, атакуя мои чувства таким интенсивным наслаждением, что я боюсь, что могу потерять сознание.

Он уже заставил меня кончить столько раз, и, чувствуя приближение очередного оргазма, я сомневаюсь, что смогу выдержать больше.

– Черт возьми, Сиси, – прохрипел он, его пальцы впиваются в мою плоть, его бедра толкаются в меня, то выходят из меня, – ты чертовски потрясающая, – простонал он, глубокий звук, который отозвался в самом моем существе. – Моя чертовски потрясающая.

Я прижимаюсь к нему, мои руки лежат на его руках, и я принимаю все, что он может дать.

Ни с того ни с сего он переворачивает меня, бросает на живот и раздвигает ноги, прежде чем снова погрузиться в меня.

Опираясь на локти, я задыхаюсь, понимая, что он намного глубже, чем раньше.

Как это возможно?

Он тянет мои бедра к себе, его пальцы впиваются в мои щеки, пока он продолжает насаживать меня на свой член.

Я могу только толкаться в него попой, встречая его толчок за толчком, сосредоточившись на ощущении того, что наконец-то стала единым целым с мужчиной, которого люблю.

Единственным мужчиной, которого я когда-либо буду любить.

– Ты моя, – рычит он хриплым голосом. А затем звонок шлепает меня по заднице, легкое жжение только усиливает удовольствие.

– Еще, – требую я, зная, что ему есть что мне дать.

Дикарь. Необузданный. Зверь.

Я хочу его всего.

– Моя маленькая развратная монашка хочет еще, – усмехается он, и еще один шлепок обрушивается на мою задницу. Я хнычу, сжимая свои стены вокруг него в знак одобрения.

Затем его кулак внезапно оказывается в моих волосах, его пальцы копаются в моей коже головы, когда он притягивает меня к себе, спиной к его лицу. Он наматывает мои волосы на свои пальцы, поворачивая мою голову так, чтобы я смотрела на него.

В его взгляде есть дикость, которой раньше не было. И, черт возьми, если это не делает меня еще горячее, моя киска сжимается вокруг него, чем больше он тянет меня за волосы.

Его рот приоткрывается, когда он замечает мою реакцию, высокомерная ухмылка охватывает его черты, когда он опускает свой рот к моему уху.

– Ты хочешь, чтобы я уничтожил тебя, не так ли, Дьяволица? – его глубокий голос посылает мурашки по моей спине, его теплое дыхание обдувает мое ухо, все мое тело готово откликнуться на его слова любым способом.

– Да, – отвечаю я, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать в ответ.

– Хорошо. Потому что ты принадлежишь мне, – говорит он, и его слова не должны так возбуждать меня. Боже, они действительно не должны. Но в этот момент все, чего я хочу, – это принадлежать ему, быть в его власти, пока он делает с моим телом все, что захочет. – Мне принадлежит каждая дырочка в твоем теле, – продолжает он, наклоняя меня вперед и врезаясь в меня еще сильнее, рука на моей заднице медленно движется вниз, пока его большой палец не ласкает мой задний проход.

Я чувствую, как он плюет мне на задницу, его большой палец размазывает слюну, проталкивая ее в мою дырочку, мышцы сначала сопротивляются, но потом медленно поддаются.

Я задыхаюсь, ощущение совершенно новое, но не неприятное.

Он продолжает входить в меня, его большой палец имитирует те же движения, а мое тело не в состоянии выдержать двойную стимуляцию.

– Твоя киска моя, – скрежещет он, его член почти полностью выскальзывает из меня, головка дразнит мой вход при неглубоком толчке, прежде чем полностью ворваться внутрь и попасть в мою точку G. – Твоя задница – моя, – его большой палец проскальзывает глубже внутрь, и мои мышцы немедленно сжимаются вокруг него.

– Каждый дюйм тебя – мой, – заявляет он, вырывая из меня ощущения, о которых я даже не подозревала.

– Да, – стону я, позволяя ему делать с моим телом все, что он хочет. – И ты тоже мой, – продолжаю я, нуждаясь в подтверждении.

– Твой? – спрашивает он, почти обидевшись. – Без тебя нет меня, Дьяволица. Ты, блядь, владеешь каждой частичкой меня, – прорычал он. – Моим разумом, – толчок, – моим сердцем, – толчок, – моей чертовой душой, – толчок, – этим членом, – говорит он, вытаскивая его до конца, когда он шлепает своей длиной по моему клитору, а затем проводит им по губам моей киски, – который никогда не был внутри другой, и никогда не будет, – рычит он, – так же как твоя киска только моя и будет только моей.

Мое сердце учащенно бьется от его слов, и я наслаждаюсь тем, что у нас есть эта уникальная связь.

Из ниоткуда он двигается позади меня. Я оглядываюсь и вижу, что он стоит на коленях, его рот на моей киске. Его палец все еще в моей заднице, он продолжает медленно вводить и выводить его из меня, его язык ласкает мою влагу, а затем прижимает его к моему входу, вращая его вокруг моего отверстия, пока он жадно впивается в меня.

– Никто, – говорит он, его дыхание горячее, когда он обдувает мой клитор, заставляя дрожать, – никто не узнает, как сладок на вкус твой нектар. – Он продолжает лизать меня, проводя длинным движением от клитора к попке, и это ощущение шокирует меня, когда он внезапно заменяет большой палец языком, и тугое колечко мышц расслабляется и отвечает на его осторожные движения.

Боже, но я и не мечтала о половине того, что он делает со мной. Это кажется таким грязным и запретным, и мне нравится каждое мгновение.

– Или как твоя маленькая тугая попка умоляет о моем члене, – он проталкивает свой язык внутрь, и мои глаза расширяются, умопомрачительное удовольствие проносится сквозь меня. – И ты получишь его, только не сейчас, – заявляет он, и во мне нарастает предвкушение.

Да! Я хочу получить все, что он может предложить.

Прежде чем я успеваю ответить, он снова оказывается внутри меня, входит так глубоко, что мне хочется плакать.

– Я люблю тебя, – кричу я, и мое сердце, и мое тело приходят в гармонию, когда оргазм прорывается сквозь меня.

– Я тоже люблю тебя, Дьяволица. Я обожаю тебя. Я, блядь, боготворю тебя. Никто не сравнится с тобой, – ворчит он, его толчки набирают скорость. – Никто не может сравниться с тобой. Моя гребаная богиня, – бормочет он почти бессвязно.

Мою киску покалывает от осознания, его гортанные звуки сочетаются с тем, как его член все еще с силой врезается в меня, достаточно для того, чтобы я яростно кончила – снова – мои стенки пульсировали по всей длине его члена.

– Да, вот так, дьяволица. Кончи для меня, – приказывает он мне на ухо.

Его рука обвивает мои волосы, он крепко сжимает их, прижимая меня к себе, моя спина полностью прилегает к его передней части, его рот на моей шее, когда он лижет мой шрам. Другая его рука медленно ласкает переднюю часть моего тела, от груди вниз, к животу, прежде чем в конце концов остановиться на моем клиторе. Уже чувствительный от многочисленных оргазмов, которые он вызвал у меня, он почти болезненный на ощупь.

– Я не могу… – я прервалась, не в силах кончить снова.

– Нет, можешь, – говорит он, его голос серьезен, а пальцы продолжают стимулировать мой клитор.

Мое тело пытается вырваться из его рук, но он крепко держит меня на месте, его прикосновения снова зажигают меня, несмотря на первоначальное обещание боли.

– Влад, – хнычу я, находясь на краю пропасти. Так близко, но так далеко.

Он опускает свой рот к моей шее, посасывая чувствительную кожу, его движения на моем клиторе учащаются, а его член продолжает наступать на меня.

И вдруг от этих совместных действий я вскрикиваю, достигая кульминации, сила которой настолько мощная, что у меня буквально белеет перед глазами.

Все мое тело замирает, и я падаю лицом вниз на матрас.

– Вот моя хорошая девочка, – слышу я довольный голос Влада, когда он ласково поглаживает мою попку.

Я едва могу пошевелиться, но все еще чувствую свирепость его толчков в погоне за собственным удовольствием.

Его член разбухает во мне еще больше, и я чувствую тепло его семени, которое вырывается прямо в мое лоно. Он крепко прижимает мою задницу к себе, опорожняясь в меня, чтобы ни одна капля его спермы не пропала зря.

Рухнув на меня сверху, он прижимает меня к своей груди, его член все еще внутри меня, его руки крепко обхватывают мои плечи.

– Я сделал тебе больно? – спрашивает он, уткнувшись носом в мою шею.

– Нет. Это было прекрасно, – говорю я ему, прижимаясь к нему в его объятия. – Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Сиси. Больше всего на свете, – говорит он, и моя грудь расширяется от переполняющего меня счастья.

Он – мой. А я – его.

Наконец-то.



Его рот проводит влажные поцелуи по моей щеке, его щетина щекочет меня, когда я двигаюсь в постели. Я открываю глаза, мои зрачки приспосабливаются к свету, и я вижу его – свежепринявшего душ и безумно привлекательного.

– Ты не брился, – шепчу я, обхватывая ладонью его небольшую заросль.

– Я знаю, что нравлюсь тебе, когда принимаю свою менее чем вежливую сторону, – ухмыляется он, и мои губы сами собой растягиваются в улыбке.

Он прав. Мне нравится, когда он оставляет свои джентльменские манеры за дверью. Тем более что потеря его манер никогда не была такой сладкой.

– Который час? – спросила я, пытаясь прийти в себя.

– Время для сюрприза, – довольно энергично говорит он, подхватывая меня на руки и поднимая с кровати.

– Что? – Я внезапно настораживаюсь, хмурясь в замешательстве. – Какой сюрприз? Куда мы идем?

Хотя я готова признать, что я немного утомлена нашим вчерашним занятием.

– Сейчас увидишь, – его рот кривится, пока он несет меня из комнаты в подвал. – Ты, наверное, заметила, что весь подвал сделан на заказ, – начинает он, вводя пароль к еще одной стальной двери. – И для тебя я тоже кое-что сделал, – говорит он мне, и я вижу, что он слишком взволнован этим.

Когда дверь открыта, он ведет меня внутрь довольно стерильной комнаты, в центре которой стоит только стул и несколько инструментов.

– Ты собираешься меня пытать? – спрашиваю я, забавляясь. Вся обстановка выглядит как камера пыток, и, зная склонность Влада к пыткам, мне не приходиться удивляться.

– Есть только один вид пыток, который я приберег для тебя, Дьяволица, – его голос низкий и соблазнительный, когда он вдувает горячий воздух мне в ухо, – и это тот вид, о котором ты умоляешь, – продолжает он, и даже не поворачиваясь к нему, я чувствую его высокомерную ухмылку.

Я качаю головой, не в силах стереть улыбку со своего лица.

– Прекрати это и скажи мне, что мы здесь делаем, – требую я, немного слишком любопытная к его удивлению.

Он в два шага доходит до середины комнаты и осторожно усаживает меня в кресло. Быстро поцеловав меня в лоб, он подтаскивает ко мне стол с инструментами, показывая рукой на различные приспособления.

– Я делаю тебе татуировку, – с гордостью заявляет он, открывая набор, чтобы показать тату-машинку и другие инструменты.

– Татуировку, – хмурюсь я, немного ошеломленная этим.

– Да! – восклицает он, и его волнение, кажется, удвоилось. – Ты просила меня об этом некоторое время назад, – продолжает он, медленно расстегивая мою ночную рубашку, чтобы открыть шрамы на моей груди.

После того, как я узнала, что его многочисленные татуировки скрывают шрамы, я тоже с энтузиазмом взялась за дело. Но Влад в то время не был слишком восприимчив, сказав, что не хочет ничего видеть на моей коже.

Интересно, что заставило его передумать…

– Почему сейчас? – я прищурилась, глядя на него глаза.

Я очень рада сделать татуировку, но мне также хочется знать, что заставило его передумать, ведь вначале он был категоричен в отношении отсутствия татуировок.

– Потому что ты этого хочешь, – начал он, тщательно подбирая слова, – и потому что я не хочу, чтобы у тебя были плохие воспоминания о том месте – никогда больше.

На мгновение я ошарашено смотрю на него, прежде чем на моем лице медленно появляется глупая ухмылка.

Взяв его щеки в свои руки, я притягиваю его ближе, чтобы поцеловать.

– Спасибо, – шепчу я ему в губы.

Его глаза искрятся радостью, и он выглядит так, будто выиграл в лото, когда начинает готовить оборудование.

Я весело наблюдаю за ним, в очередной раз удивляясь тому, как мало нужно, чтобы сделать его счастливым. И когда мой взгляд устремляется на его беззаботную улыбку, то меня осеняет, что его счастье всегда зависело от того, чтобы я была счастлива.

Всякий раз, когда он делал что-то, чтобы порадовать меня, он был доволен и собой, и это осознание греет меня еще больше.

Я не могу удержаться и протягиваю руку, прикладывая ладонь к его щеке. Он выглядит испуганным, но тут же одаривает меня великолепной улыбкой, целуя центр моей ладони.

– Ты так добр ко мне, Влад. – говорю я ему, борясь со слезами.

Есть что-то бесконечно особенное в нем и в том, как он относится ко мне, его любовь безгранична.

– Нет. Ты слишком хороша для меня, Сиси, – отвечает он, держа мою руку близко к своему лицу. – Ты делаешь меня самым счастливым, – просто говорит он.

Мое сердцебиение учащается, и я чувствую покалывание в нижней части живота.

Бабочки. Он заставляет меня чувствовать бабочек в животе.

Все его присутствие вызывает у меня такое головокружение, что мое тело больше не принадлежит мне, когда он рядом.

– Мне нравится, что ты подумал об этом, – добавляю я, видя, как он пробует татуировочную машинку, – но ты знаешь, как делать татуировки?

Его жест может быть милым, но я должна задуматься о его художественном мастерстве. За все время, что мы провели вместе, он ни разу не упомянул о своей страсти к этому, а еще лучше – о таланте.

Он замирает, поднимает глаза и смотрит на меня. Поджав губы, он замолкает на секунду, и я почти стону вслух.

– Я не умею делать татуировки, – отвечает он, на его лице появляется овечья улыбка.

– Влад! – мои глаза расширяются, и я игриво шлепаю его. – Ты же не думаешь просто рисовать на моей коже?

– Это было бы так плохо? – пожимает он плечами, и мой рот открывается в шоке. Я не знаю, скандалить мне или восхищаться им. Конечно, важна сама мысль, но неужели я действительно думаю о том, чтобы позволить ему сделать это?

– Ты ведь шутишь, да?

– Расслабься, – он ловит мою руку, крепко сжимая ее в своей. – У меня было достаточно опыта за эти годы с моими собственными татуировками. Как ты думаешь, кто заполнил их или продолжил некоторые рисунки? – он более или менее срывает рубашку со своего торса, указывая на несколько рисунков.

– Видишь, это я сделал, – гордо заявляет он.

Я прищуриваюсь, чтобы разобрать формы, и благодарно киваю.

– Я и не знала, что у тебя есть способности к рисованию, – комментирую я, прослеживая замысловатые формы на его груди. – Подожди, – продолжаю я, водя пальцем по треугольнику на его груди. – Ты добавил его? – спрашиваю я, и он кивает.

– Я люблю время от времени подправлять узоры. Но это был первый раз, когда я изменил смысл первоначального ансамбля.

– Мне нравится, – искренне говорю я ему.

– Теперь давай посмотрим, что ты хочешь. – Его энтузиазм заразителен, когда мы начинаем перебирать возможные варианты дизайна и концепции.

– Я хочу здесь, – я указываю на уродливый шрам на груди, оставленный раскаленным крестом, – и один здесь, – я поднимаю руку к шее, к шраму, который он сделал мне несколько месяцев назад.

Он моргает, его глаза сосредоточены на этом месте, пока он глубоко сглатывает.

– Мне жаль, – извиняется он снова, глаза закрыты, на лице выражение чистой агонии. – Я не думаю, что когда-нибудь смогу загладить свою вину перед тобой за это… или за что-либо еще. – Он вздыхает, его черты тоскливы, когда он смотрит куда угодно, только не на меня.

– Влад, – наклоняю я его голову, – нам нужно двигаться дальше. Мы теперь здесь, и мы стали сильнее вместе благодаря этому инциденту. Пожалуйста, перестань мучить себя этим. Я же сказала тебе, – я делаю глубокий вдох, желая, чтобы он увидел откровенность в моих глазах, – Я прощаю тебя.

– Спасибо, – искренне говорит он, и я дарю ему улыбку.

– Вот, – указываю я на свою шею, – я хочу V.

Его глаза тут же расширяются. Ошеломленный, он смотрит на меня так, как будто у меня выросла вторая голова.

– Ты имеешь в виду… – он запнулся, ошеломленный, и до тех пор, пока я жива, я не смогу забыть выражение его лица. Недоверие на его лице напоминает мне о том времени, когда он считал себя недостойным моих слез.

– Я хочу один кинжал здесь, – я беру его палец, кончик которого касается моей кожи, когда я показываю ему, что у меня на уме, – и еще одну линию, начинающуюся от кончика лезвия, здесь. – Я двигаю его пальцем в форме буквы V.

Он молчит, продолжая благоговейно смотреть на меня, его взгляд прикован к маленькому шраму у основания моей шеи.

– И я хочу, чтобы с лезвия упала красная капля крови, – продолжаю я, позволяя его пальцу провести по моей ключице. – Потому что наши отношения были выкованы в крови, проверены кровью и стали сильнее благодаря крови, – напоминаю я ему.

Наши пути пересеклись из-за крови, и наши отношения были разрушены из-за крови. Но благодаря крови мы снова нашли друг друга, и мы поделились каждой частичкой себя – каждым грехом и каждым проступком.

– Сиси… – начал он, качая головой, словно все еще не может в это поверить.

– Я хочу, чтобы ты был со мной. Всегда.

– Твое желание – закон, Сиси, – отвечает он, его голос густой от эмоций.

Открыв тюбик анестезирующего крема, он аккуратно наносит его на мою кожу, его внимание полностью сосредоточено на равномерном распределении крема.

После очистки он делает быстрый набросок ручкой, давая мне зеркало, чтобы я могла проверить рисунок.

– Вау, – шепчу я, поворачивая шею, чтобы увидеть весь рисунок. Шрам больше не виден под ним.

Он даже добавил несколько замысловатых деталей к кинжалу, сделав его похожим на древнюю реликвию. Эфес толще, чем лезвие, заканчивается закругленным углом, в который вделан драгоценный камень.

– Рубин, – говорит он, когда видит, что я рассматриваю драгоценный камень. – Красный, как кровь. Драгоценный, как кровь. И красивый, как ты.

И точно так же он возвращается к работе, снова сосредоточившись на моей шее. Как будто он не растопил мое сердце одним предложением.

– Скажи мне, если будет больно, – шепчет он, поднося татуировочную машинку к моей коже, обводя сделанный им эскиз.

Это совсем не больно. Словно от щекотки, я лишь чувствую, как он скользит по моей коже, его горячее дыхание падает прямо на мочку уха, заставляя меня сжимать бедра в ответ.

Как это получается, что он делает каждое обыденное действие таким горячим? Я ничего не могу с собой поделать, даже зная, что ему нужно сосредоточиться на моей шее.

Вместо этого я смотрю на огромную ширину его тела, покрытого чернилами, на изгиб его рук, на рельефные грудные мышцы и…

Я сглатываю, когда мой взгляд опускается ниже, к его покрытому галькой животу, желание прикоснуться к нему почти нестерпимо.

– Готово, – говорит он, и я чуть не подпрыгиваю в своем кресле. Я не обращала внимания ни на что, кроме него. Хотя татуировка небольшая, я удивлена, что он закончил так быстро.

Он очищает место, а затем снова дает мне зеркало, чтобы я рассмотрела конечный продукт. V четко очерчена, хотя кинжал занимает центральное место, сразу притягивая к себе взгляд. Для крови и рубина он выбрал насыщенный красный цвет, и когда я вижу, как капли падают с рубина на лезвие и на ключицу, то не могу удержаться от восхищения.

– Это потрясающе, – я выдыхаю, поворачиваюсь и вижу, что он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица. – Что это? – Я нахмурилась.

– Дьяволица… ты даже не представляешь, каково это – видеть мои инициалы на твоей коже, – говорит он, проводя рукой по татуировке.

В моей голове рождается безумная идея, и я выплескиваю ее, прежде чем успеваю обдумать.

– Давай я тебе тоже сделаю. Одинаковые татуировки. Ты можешь получить пятерку. Вот здесь, – я указываю на его шею, одну из немногих областей на его теле, не покрытых чернилами.

– Ты нарисуешь это на мне? – спрашивает он, как будто не может в это поверить. Я киваю, и широкая улыбка расплывается по его лицу.

– Сделай это! – Он поворачивается и дает мне боковую часть своей шеи – ту самую область, на которой он сделал мой рисунок, – быстро переходя к основам татуировки.

Не прошло и мгновения, а машинка для татуировок уже у меня в руке, кончик касается его кожи, а я изо всех сил стараюсь, чтобы мои пальцы не дрожали.

Я не могу поверить, что он так легко согласился на это, тем более что я знаю, что он держал свою шею чистой от чернил, чтобы она не выглядывала из-под одежды. С тем инициалом, который я рисую, он обязательно покажется и даст всем знать, кому он принадлежит.

И это заставляет меня чувствовать себя уютно внутри.

Я сосредотачиваюсь на том, чтобы правильно нарисовать букву, делая курсивную А вместо обычной. Когда я пересекаю середину буквы, то добавляю каплю крови, падающую на землю, чтобы подражать своему собственному замыслу. Хотя это и не соответствует его уровню мастерства, письмо получилось чистым и простым. После того как я добавляю последний штрих, я откидываюсь назад, осматривая свою работу.

– По-моему, неплохо, – говорю я ему с гордостью.

Он берет зеркало, осматривает его, и на его лице появляется благоговейная улыбка.

– Спасибо, – говорит он, не в силах оторвать от него взгляд.

– Теперь ты тоже всегда будешь со мной.

Проходит некоторое время, прежде чем мы можем перейти к следующей татуировке, в основном потому, что Влад, кажется, очень увлечен своим новым кусочком чернил, хватая зеркало и глядя на него каждые несколько минут.

– Ты уже думала о том, что ты там хочешь? – спрашивает он, когда наконец откладывает зеркало в сторону.

– Да, – отвечаю я.

У меня было много времени, чтобы подумать о том, что я хотела бы видеть на месте одиозного креста, который напоминает мне о моих худших кошмарах.

Вначале я просто хотела, чтобы его не было. Но со временем я поняла, что это все еще знак, доказывающий, что я прошла через огонь и выбралась живой.

Взяв ручку и бумагу, я начала показывать ему, как бы я хотела изменить дизайн креста.

Шрам, глубоко вросший в мою кожу, довольно грубый, края его темно-розовые из-за того, что он так и не зажил как следует. Одна мысль о боли, которую они причиняли мне несколько месяцев подряд, заставляет меня вновь испытывать гнев по отношению к Сакре-Кёр и всему, что мне пришлось там пережить.

– Это потрясающе, Дьяволица, – наконец говорит Влад, когда я заканчиваю. – И в нем воплощено все, за что ты болеешь.

Я киваю, довольная, что он это понял.

После того как мы обсудили все детали, он начинает делать набросок изображения на моей коже. Вскоре Влад берет в руки тату-машинку и начинает вводить в мою кожу перманентные чернила.

Этот вариант более сложный, и требуется в два раза больше времени, чтобы все сделать правильно.

– Что ты думаешь? – спрашивает он, его тон обнадеживает, когда он опускает пистолет и протягивает мне зеркало.

Взяв его, я начинаю изучать его работу, сразу же приходя в восторг от уровня точности.

– Ты действительно хорош в этом, – я хвалю его, и, клянусь, замечаю малейший оттенок румянца на его щеках.

Улыбаясь про себя, я продолжаю смотреть в зеркало. Он прекрасно изобразил женщину, которую сжигают на костре, тело креста служит деревом, удерживающим женщину в плену, ее руки и ноги связаны, рот заткнут кляпом. Небольшое пламя охватывает кол, пока женщина медленно умирает. Но ее глаза непоколебимы, она мужественно смотрит на казнь, понимая, что это не ее вина, что она наказана. Просто мир, в котором она живет, не приемлет таких различий.

Она носит знак дьявола, и всю жизнь ее сторонились за это, все стремились осудить ее за то, в чем она не виновата.

Но в конце концов, даже зная, что ее жизнь подходит к концу, она предпочла умереть за свои принципы и идеи, с высоко поднятым подбородком и непоколебимыми убеждениями. Она ни разу не подумала о том, чтобы измениться в угоду чужим убеждениям – она никогда не выбирала легких путей.

И вот так я оказалась на рисунке. Всю мою жизнь мне внушали, что я должна быть определенной, осуждали тот момент, когда я не вписывалась в чужие представления.

Но когда я смотрю на татуировку – постоянный рисунок, создающий свой дом на моей коже, – я не могу не радоваться тому, какой выбор я сделала.

Да, я страдала за то, что была не такой, как все. Но я не подстраивалась. Я осталась верна себе, и я была вознаграждена за все это испытание.

Опустив зеркало, я направляю свой взгляд на него – мой приз.

Потому что я бы никогда не дошла до этого момента, если бы не держалась за свое истинное «я». Я не позволила этим монахиням вбить в меня послушание. Я не позволила злым девочкам разрушить мою сущность. И благодаря этому я здесь.

С ним.

Оба с нашими идиосинкразиями, оба подходят и дополняют друг друга. Я знаю, что мы созданы друг для друга, наши сущности вибрируют друг с другом.

– Это прекрасно, – шепчу я, слезы уже выступили в уголках моих глаз.

Ему удалось проиллюстрировать именно то, что я чувствовала годами.

– Ты идеальна, Дьяволица, – он подходит ближе ко мне, его большой палец под моим подбородком, побуждая меня посмотреть ему в глаза. – Ты самая смелая, самая замечательная женщина, которую я когда-либо встречал. И, поэтому я знаю, как мне повезло, что ты простила меня, – говорит он, его рот опускается на мою щеку, его язык выскальзывает, чтобы слизать одну слезинку.

– Я знаю, как крепко ты держишься за свои принципы. И я знаю, чего тебе стоило простить меня, – продолжает он, переходя к другой щеке и повторяя движение, проглатывая все мои слезы. – За это я не могу выразить, как я тебе благодарен.

Я поднимаю глаза на него, отмечая опустошение на его чертах, когда он смотрит на меня с любовью, печалью и еще большей любовью.

Обожание.

Наверное, правильнее было бы назвать это обожанием. Так, как я знаю, что он никогда не протянет без меня. Так же, как я знаю, что никогда не смогу прожить без него.

И вдруг я обрела мир со своим прошлым. Вся обида оседает в моем сердце, когда я понимаю, что все произошло не для того, чтобы разрушить меня, а для того, чтобы укрепить меня.

Сделать меня достаточно сильной для него.

– А что, Влад, может, ты и вправду похож на романтика, – игриво подкалываю я его, немного переполненная эмоциями.

– Конечно, – улыбается он, напряжение с его лица исчезло. – Я принимаю романтику как свою новую религию, а ты – ее богиня.

Его бойкий язык не перестает меня удивлять.

– Это так? – спрашиваю я, проводя пальцем по его груди, в очередной раз удивляясь твердой стене мышц, которая встречает мое прикосновение.

– Да, – хрипит он, его голос полный и тягучий. – Я буду поклоняться тебе, – начинает он, и мой пульс учащается, – Я буду целовать землю, по которой ты ходишь, – мое дыхание перехватывает в горле, его слова начинают действовать на меня, в комнате внезапно становится слишком жарко, – Я буду твоим слугой, твоим мальчиком для порки, кем ты захочешь, чтобы я был, – продолжает он, и мои глаза закрываются, его глубокий голос ласкает мои чувства и заставляет меня дрожать.