Текст книги "Эрбат. Пленники дорог (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 77 страниц)
– Высокое Небо! И мальчишки все это сказали деревенским?..
– А что нужно было говорить? Может, то, что у тебя приступ? Думаю, даже здесь знают, что означает слово эрбат. И я наших парней ничего такого говорить не заставлял. Сами сообразили. Выросшие на улице дети заметно отличаются от домашних, да и знают они куда больше того, что следует знать ребятам их возрасте.
– Кисс, где бы мы с тобой не оказались, и что бы ни делали, ты каждый раз умудряешься выставить меня невесть кем в глазах окружающих…
– Ничего не поделаешь, раз так складываются обстоятельства. Хотя, согласен, доля правды в твоих словах имеется. Во всяком случае замуж за себя в этой деревне сейчас тебя вряд ли кто возьмет. Репутация, дорогая моя, отныне у тебя уже несколько не та, что была вначале твоего появления в этих местах. Подкачала…
– Это я как – нибудь переживу… Блин, второй раз одно и то же…
– О, так у тебя уже было нечто подобное? Поделись, когда же ты впервые попала в подобную историю с потерей своего доброго имени? Случайно, не по дороге в Стольград из твоего поселка?
– Кисс, отстань…
– Ну, раз тебе не впервой терять репутацию, то будем считать, что ничего особо страшного не произошло.
– Кисс, ну какая же ты…
– Обаятельная сволочь? Согласен! Подтверждаю и не возражаю… Ты идти можешь?
– Куда?
– К речке.
– Топиться?
– Утопишь тебя, как же… Увы – ехидно хмыкнул он, – увы, подобное остается моей несбыточной мечтой… Догадываюсь, как тебе сейчас хочется искупаться. В себя придти…
– Да. И заодно неплохо бы смыть с себя остатки молока.
– То же самое не помешает сделать и мне. Я ведь тоже когда увидел, что на твою многострадальную голову внезапно свалилась куча твоих ползучих родственников, то от неожиданности все молоко из своего горшка пролил. И тоже на себя. В общем, и мне не помешает окунуться в воду…
– Еще бы хорошо попить отвара из трав…
– Это отложим на потом. Не все удовольствия сразу.
Встать на ноги я смогла, пусть и не с первой попытки. Но вот идти была в состоянии, лишь только держась одной рукой за руку Кисса, а второй попеременно то за одного, то за другого мальчишку. Чем-то это напомнило тот самый первый, по-настоящему сильный приступ, прихвативший меня на улицах Стольграда. Тогда мне на помощь пришел Вен. Теперь вот Кисс и ребятишки…
Уж не знаю, что там деревенские подумали насчет меня, когда видели, что я еле переставляю ноги. Понятно, что могло придти им в головы… А то, что в деревне никто не спал – в том можно не сомневаться. Нынешние события будут обсуждать, по меньшей мере, до следующего года, а то и дольше… И то, что сейчас вид у меня такой измотанный и усталый, что краше в гроб кладут – это, без сомнения, тоже отметили. Выводы тоже сделали…
Эх, Сая, ну какая же ты дура! Ведь теперь не только поселку, но и по округе разнесется эта история, и все будут знать, что пришлый парень из нас двоих предпочел не тебя, вдовица с богатым приданым… Не знаю, дорогуша, когда тебе эту историю перестанут поминать, но, думаю, и к твоей старости местные не успокоятся – некоторые вещи в деревне помнят вечно.
Что касается меня… Хорошо уже то, что деревушка была небольшая, и до речки нам было идти всего ничего. Но мне хватило и этого. Как я доплелась до речки – трудно сказать. Еле доползла.
– Значит, так, – сказал Кисс, скинув свои сапоги и сдернув мои. – Показываю хороший способ стирки одежды, многократно проверенный мной в разных жизненных обстоятельствах – и схватив меня на руки, он легко бросился в воду, подняв тучу брызг. Нечего и сомневаться в том, что мальчишки с визгом последовали за ним…
Глубокой ночью, когда мы, сидя в своей избушке собирались в путь-дорогу, к нам пожаловал староста. Впрочем, я и без того знала: он должен появиться. Не может такое скандальное происшествие остаться просто так, без его внимания и присмотра.
Войдя, он сразу же бросил взгляд на сохнущую на печи одежду, и на нас, сидящих кружком на полу и с удовольствием прихлебывающих горячий травяной чай с медом.
– Что ж такое, скоро утро, а вы еще не спите? – преувеличено бодро начал он. – Дар, я чего пришел… Хотел днем позвать тебя на…
– Нет, спасибо – Кисс не стал дослушивать. – Благодарим за гостеприимство, загостились мы у вас. С рассветом уходим. Пора гостям незваным и честь знать.
– Да с чего бы это вам…
– Насчет причины можешь не спрашивать. Сам знаешь, что сегодня произошло.
– Остались бы вы у нас, а? – без особой на то надежды вздохнул староста. – Понимаю: дура-баба устроила тут невесть что… Слыхал и то, что она говорила по твою девку…. Ну, Сая, взгреть бы тебя хорошенько вожжой по том самому месту, на котором сидят!.. Да только что с нее, с дуры безголовой, возьмешь? А я хороших людей не хотел бы отпускать. Ты – парень толковый, да и девка твоя, как лекарка, далеко не из последних. Зачем вам уходить? В нашей деревне будет вам спокойное житье, покой и уважение. Дом вам поможем поставить, пацаны при деле будут… Абы кому остаться я бы и предлагать не стал…
– Спасибо на добром слове, только мы уже решили: уходим с утра. И дело не только в том, что кое – кто тут у вас потчует гостей молоком со змеями. Это неумно уже само по себе…
– Да я ее…
– Дело в другом. Просто там, в Стольграде, у каждого из нас есть свои дела, большей частью недоделанные. Так что извини, но остаться мы не можем. И так злоупотребили вашим гостеприимством. Нам к себе возвращаться надо, да и в Стольграде не помешает рассказать кому надо, какие у вас в Сером Доле непонятные дела творились. Еще бы не худо выяснить, отчего ваши жалобы до столицы не доходят.
– Да я понимаю… Только как вы пойдете? Пешком, что – ли? У нас сейчас даже лошади свободой нет! Как до места добираться будете? Или, думаете, подвезет вас кто из приезжих, что завтра домой возвращаются, в свои деревни? Так и без вас на телегах сесть некуда… Вон сколько народу понаехало! Обождите еще недельку – другую, поможем…
– А чем плохо идти пешком? – пожал плечами Кисс. – Да и до соседней деревни не более пятнадцати верст. Дойдем, и даже не успеем утомиться.
– Жаль, что вы от нас уходите…
Мы покидали деревеньку когда едва стало рассветать. Что про наш уход знали все жители – в том можно не сомневаться. Староста рассказал. Думаю, не одна девица уронила горькую слезу, вспоминая о красивом парне, уходящем из этих мест… Во всяком случае, наша хозяйка была очень расстроена. За то время, то мы прожили в ее доме, старушка успела привязаться к нам, несмотря на то, что наше появление принесло ей немало проблем и хлопот. Чего стоят одни только больные и хворые, постоянно стучащиеся в дверь ее дома. Бедную женщину, кажется, даже не очень порадовал десяток золотых монет, которые Кисс дал ей перед нашим уходом как благодарность за гостеприимство. Хотя она и пыталась нам улыбаться, тем не менее на ее глазах блестели слезы…
Что же касается моей обидчицы… Эх, Сая, Сая, я тебе заранее не завидую. Долго еще тебе придется ходить по деревушке под насмешливыми взглядами односельчан. Да и девицы местные тебе не простят содеянного: многие из них в глубине души надеялись на то, что Кисс выберет именно их, а ты вылезла вперед всех… Вот и получила, правда, не то, на что рассчитывала. И гости приезжие эту историю далеко разнесут… Извини, дорогая, но во всем вини себя одну – незачем пытаться унизить другого, да еще при таком стечении народа…
Свар ждал меня у калитки. Я знала, что увижу его. Интересно, давно он здесь стоит? И почему в дом не зашел? Что ж, надо хотя бы попрощаться с парнем.
– Лиа…
– Мы уходим, Свар. Я рада, действительно рада, что перед уходом увидела тебя. Ты хороший парень, и твое вчерашнее предложение… Веришь, или нет, но мне было очень приятно его услышать. Спасибо тебе за все то, что ты вчера сказал мне. Видишь ли, бывают слова, которые женщины помнят всю жизнь.
– Я хотел…
– Свар, не надо ничего говорить. Ты и сам понимаешь: остаться здесь я не могу.
– Оттого, что Сая – моя родственница?
А ведь и верно: вдовушка приходится двоюродной сестрой Свару. Ох уж эти небольшие деревни, где каждый кому-то родственник!..
– Дело даже не в ней. Дело во мне…
– Ты не знаешь всего. Это я поймал тех ужей, что Сая сунула в горшок…
– Что?!
– Хочешь – верь, хочешь – нет, но мне в голову не могло придти, что она задумала такую гадость! Когда я ее спросил, для чего ей в хозяйстве понадобились ужи, Сая ответила, что, мол, потом объяснит. Пошутить, мол, хочет… А я больше спрашивать не стал… И ведь она прекрасно знала, что ты мне по сердцу!.. Никогда ей этого не прощу! И себе тоже…
– Перестань. Здесь нет никакой твоей вины. Просто так сложились обстоятельства.
– Я пойду с тобой.
– Нет. Ты вырос здесь, в лесу, и любишь его куда больше людей. Здесь твоя жизнь. Без леса тебе придется очень тяжело. Да и если что с тобой произойдет в дороге, то я себе этого никогда не прощу.
– Останься…
– Это невозможно. И потом, из меня выйдет плохая жена.
– Нет! Лучше тебя не найти!..
– Свар, не говори так! – не поверите, но у меня от таких слов сжалось сердце. – Я скажу тебе правду, которую говорить тяжело и непросто, и о которой знают немногие. Дело не в тебе, и не в Сае, хотя у нас с ней мира все одно никогда не будет… Суть в том, что мне отмерен очень короткий жизненный путь, и, если ничего не изменится, то мне осталось чуть более двух лет жизни. И, боюсь, я ничего не смогу сделать для того, чтоб этого не случилось, будь я хоть трижды лекаркой… В поселке, оттуда я родом, в таких случаях говорят: не стоит завешивать чужой век… Я не хочу никому портить будущее, и уж тем более такому славному парню, как ты!
– Это неправда! То, что ты сказала про себя…
– Увы, правда. Такими вещами не шутят… Свар, тебе нужна хорошая жена, крепкая семья, здоровые дети. Я знаю – все это у тебя будет. Но с другой девушкой. Так что, прости, но я должна уйти. Так будет лучше для всех. Но я никогда не забуду тебя, и эти воспоминания будут одними из самых светлых в моей жизни…
Уже когда деревенька скрылась из вида за высокими деревьями, Кисс произнес с непонятным то – ли сочувствием, то – ли досадой:
– Бедный парень. Здорово он к тебе присох…
– С чего ты так решил?
– Да он ко мне подходил вчера. Поговорить… Иногда я удивляюсь, как вы, бабы, умудряетесь так лихо сбить нас с пути истинного.
– Ты про Свара?
– И про него тоже…
Свар, – подумалось мне, – Свар, я знаю – ты еще будешь счастлив. Я буду молить о том Великие Небеса. Во всяком случае, от себя я сделала для того все, на что способна в силу своих новых способностей: поставила тебя на волну удачи, и постаралась оградить от будущих бед. Не знаю, что из всего этого получится, но Койен, кажется, моим поступком остался доволен…
Не знаю, как другие, а я, отправляясь в путь, чувствовала себя просто замечательно. Дороги – это так хорошо! Тот скандал в деревне – может, он случился к лучшему? Все одно мне к тому времени уже надоело сидеть в поселке, хотелось куда-то идти, увидеть нечто иное… Н – да, эрбат, пленник дорог…
Хороший солнечный день, надежные спутники, дорога под ногами – что еще надо для счастья? Хотя, положа руку на сердце, следует признать, что для счастья человеку надо нечто иное, но лично мне пока хватало и дороги…
Глава 23
В том большом поселке мы оказались на седьмой день пути. До того, еще в самом начале путешествия, мы сумели втридорога купить в одной из деревушек лошадь с телегой (а в страду по-иному не получится), и теперь передвигались с куда большими удобствами. Кроме того, теперь мы смотрелись как самая обычная семья, возвращающаяся из поездки домой. Тогда же, деревушке, Кисс прикинул расстояние по карте, и заявил, что дорога до Стольграда у нас займет не менее трех седмиц. И хорошо. Не знаю, как всех остальных, а меня это вполне устраивало. Дорога под ногами, небо над головой и свобода… Это необычное состояние души, когда знаешь, что ничем не обременена в этой жизни и вольна идти, куда глядят глаза… Кто хоть раз попробовал это всепоглощающее и пьянящее чувство свободы, тому очень сложно вернуться к прежней спокойной и размеренной жизни.
Я, правда, спросила Кисса, отчего он не хочет обратиться за помощью к стражникам в любом из больших поселков, встречающихся на нашем пути. Нам бы помогли добраться до Стольграда, причем под охраной. Но Кисс лишь отрицательно покачал головой – будет лучше, если мы постараемся добраться незаметно. Ведь пропадали же где-то на пути в Стольград жалобы, посылаемые туда жителями деревень возле Серого Дола.
Что ж, до столицы можно добираться и самим, тем более, что к этому располагали и погода, и спокойный путь. Мне нравилась дорога, нравилось смотреть на мир вокруг себя, смотреть на небо над своей головой, любоваться медленно плывущими облаками. Не знаю, как другие, а я чувствовала себя такой счастливой, какой не была уже давно.
И еще… Очень бы мне хотелось знать, какие у меня еще имеются способности. Например, одна из них, открывшаяся мне в пути, и одновременно и пугала и радовала. Помнится, раньше я частенько досадовала, что не знаю ни одного из языков чужих стран. Все же раньше я жила в придорожном поселке, где почти каждый, кроме нашего, знал по три-четыре иноземных языка. Сестрица – и та на двух чужих языках изъяснялась, а я… Ну, все одно в поселке я редко выходила за ворота родного дома, так что само собой считалось – зачем мне знать слова чужой речи? Все одно без толку… И без того с годами я постепенно забыла те иноземные слова, что учила ранее, когда еще с другими ребятишками по улице бегала.
Но это было раньше. Дело в том, что сейчас я могла понимать то, о чем говорят между собой люди из чужих стран. Говорить ни на одном из тех языков я по-прежнему не могла, но сами разговоры хорошо понимала. Когда впервые поняла, что обладаю еще и таким умением, то испугалась. Сколько можно?!
Однако чуть позже подобное мне даже понравилось. Интересно: вслушиваешься в разговор на чужом языке, который тебе вначале кажется сплошной тарабарщиной… Потом начинаешь улавливать отдельные знакомые слова, которые чуть позже начинают складываться в фразы, и ты понимаешь их смысл, улавливаешь содержание разговора, тонкости речи, нюансы в беседе… Правда, здесь было одно "но": понимать-то я понимала, но вот говорить на том языке… Увы! Но, как сказал мне Толмач, не стоит напрягаться по этому поводу. Понимаешь – и ладно, не в беседы же тебе с ними вступать!
Более того: я даже читать могла на иноземном языке! Причем все шло по тому же правилу: вначале на листе значились непонятные закорючки, затем сквозь них проглядывали знакомые слова, а спустя короткое время можно прочитать все, что написано… Однако заставь меня написать на бумаге хоть несколько слов на языке той страны – и подобное у меня вряд ли получится.
Но если бы на этом закончились мои открытия!.. Скажи кому – не поверят, и тем не менее это действительно произошло: уже дважды я сумела самостоятельно справиться со своими приступами! Ну, может, и не сама, а с помощью предка. Оказывается, ничего особо сложного в этом нет. Тут главное – не упустить нужный момент…
Первый раз, когда на меня внезапно на дороге стали наползать черные волны безумия, я по совету предка применила все ту же, уже однажды проверенную мной защиту: вновь окружила себя прозрачной стеной, не видимой никем их окружающих. Находясь за ее надежным укрытием, я видела, как бессильно бьются о ту прозрачную стену холодные черные волны ненависти, не в силах пробить ее, и в бессильной злобе откатываются назад, в свой страшный и темный мир. Правда, тогда я от радости чуть поторопилась снять защиту: последняя из уходящих волн все же достала меня, пусть даже только краем… Но приступа, как такового, я избежала: так, потрясло меня немного, словно при сильном ознобе…
В следующий раз, когда во мне вновь без причины забурлила все та же черная злоба, я не стала прятаться от нее за прозрачной стеной. Поступила по-другому: направила всю эту черную волну прямо на землю, чтоб не достигая меня она исчезла там безвозвратно. И я с превеликим удовольствием наблюдала за тем, как холодная грязь входит в землю, и остается в ней… Но тут я перестаралась: подчистую слила все, что ко мне пришло извне, все, до последней капли… Потом долго чувствовала сильную слабость, с трудом собирала силы. Как объяснил Койен, не стоит так поступать – отдавать все земле. Я перестаралась, вместе с темной волной слила и часть своих жизненных сил… В следующий раз стоит быть более внимательной. Кроме того, выясняется, можно взять себе немного новых сил из этой холодной волны. Если сделать это осторожно, как сказал предок, дозировано, то ничего, кроме пользы, не произойдет. Более того, появятся новые возможности… Какие? Разные…
Кисс, узнав о том, лишь покачал головой: о подобном он никогда не слыхивал… Я попыталась ему объяснить все так, как сумела. Находись в центре большого костра – и ты горишь, а будь рядом – согреешься, и даже пищу на нем приготовишь… Так и у меня: не совладаешь с приступом – плохо тебе придется, а погасишь его, возьмешь себе небольшую часть этой силы – и у тебя появятся новые возможности! Я понимаю недоумение Кисса: постоянно находиться рядом с человеком и не иметь представления о том, что от него можно ожидать в очередной момент!.. Ох, Канн-Хисс Д'Рейурр, знать бы мне, что ж за обряд такой ты надо мной произвел? И что такое ты в тот обряд добавил? Верно, я – эрбат, но какой-то неправильный эрбат…
Наверное, именно оттого, что чувство опасности притупилось, я позволила себе так непозволительно расслабиться, и не почувствовала опасности, когда ближе к вечеру седьмого дня нашего пути мы оказались в большом поселке, который внешне очень напомнил родной Большой Двор. Такое же пересечение дорог, несколько постоялых дворов, даже дома жителей стоят чуть ли не в таком же порядке, как у меня дома. Очень захотелось переночевать под крышей, а не на улице, тем более, что на небо набежали облака и стал накрапывать дождик. Пусть и небольшой, а все одно находиться под ним не хочется.
Для ночлега из всех постоялых дворов поселка мы выбрали самый большой и шумный, под названием "Жареный карась". Двухэтажное здание с большим обеденным залом на первом этаже, и множеством крохотных комнаток для проезжающих на втором. Здесь так много постояльцев (причем некоторые из них с туго набитой мошной), что на нас, бедную крестьянскую семью, никто не обратит особого внимания.
Сняв маленькую комнатку для ночевки и отдав телегу с лошадью шустрым конюхам, мы направились в обеденный зал. Несмотря на множество проезжающих и почти полностью занятые столы, внутри чисто, а жареной рыбой пахнет настолько вкусно, что в наших пустых животах громко забурчало.
С трудом удалось найти свободный стол в углу зала. Надо отдать должное здешним поварам: готовили они отменно, да и прислуга у хозяев была вышколена как надо. Может еще и по этой причине здесь было так много людей: те, кому приходится часто ездить по белу свету, запоминают места, где их привечают, и хорошо потчуют.
Кисс и мальчишки уплели чуть ли не по целой курице с пшенкой, а я расправилась с огромным куском жареного судака. Ой, ну до чего же вкусно!
– Не знаю, парни, – пропыхтела я, – вы как хотите, а я закажу себе еще кусок рыбки. В меня, кажется, еще немного влезет. Пусть мне потом будет хуже. Давно такой вкуснятины не ела…
– И нам тоже еще курицы… – догрызал куриное крылышко Толмач.
– Парни, вы не лопнете? И куда в вас столько добра входит? Худущие все…
– А в тебя?
– Сравнили! У меня была взята только рыба, а каждый из вас навернул по горшку каши и почти по целой курице! У вас же животы заболят!
– Заболят – ты сама же нас и полечишь! – Толмач с завистью поглядел на брата, доедающего куриную грудку. – И вообще, мы едим про запас, чтоб отложилось, где надо!.. Сама же говоришь – мы слишком тощие! Ну, Лиа, ну, пожалуйста, закажи нам еще по паре куриных ножек!.. А если живот заболит… Ради хорошего дела можно и пострадать!
Ожидая, когда нам принесут заказ, мы сидели и болтали о всякой ерунде, и весело смеялись над шутками Кисса. После дня езды по тряской дороге всегда хорошо посидеть просто так, ничего не делая, никуда не торопясь. Сейчас еще перекусим, потом отдыхать – и с утра снова в путь. На душе было легко, и ни о чем плохом не хотелось думать.
Внезапно Кисс смолк на полуслове и с неподдельным интересом уставился мне за спину. И шум в зале будто бы стал потише, и я услышала, как постукивают по деревянному полу женские каблучки. Даже мальчишки с интересом уставились мне за спину.
Обернувшись, я увидела молодую женщину, направляющуюся к нам. Полупрозрачные одеяния, куда более подходящие для дворца Владыки, чем для простого постоялого двора, почти не скрывали, а только подчеркивали потрясающую фигуру незнакомки, ее изумительно тонкую талию, чувственные изгибы тела и длинные стройные ноги. А то, какой легкой волнующей походкой она скользила между столами, выдавало в ней человека, главное занятие которого – танцы. Легкий звон множества браслетов, одуряющий запах духов, волной разливающийся впереди женщины… Да, женщина с таким телом сведет с ума кого угодно!
В этом зале при дорожной гостинице, заполненном в основном простыми людьми в дорожных одеждах, незнакомка выглядела примерно так же, как смотрелась бы райская птица, залети она по недоразумению в простой курятник. Проще говоря, дама здесь была чужеродным телом, хотя и крайне привлекательным. Не сомневаюсь, что многим работягам при виде столь роскошного видения стало не до еды, тем более, что вместе с запахом духов женщина просто излучала пленительную чувственность, ценимую куда больше красоты… Да что говорить о мужиках! Вон, мальчишки, еще совсем сопливые, а и то смотрят на девицу, открыв рты. Что ж, порадуемся хотя бы тому, что с ориентацией у пацанят все в порядке. Хотя кто бы мне объяснил, что означает это слово…
А тем временем женщина, царственно пронеся себя по залу под взгляды обалдевших посетителей, забывших при виде сказочной незнакомки про еду, и подойдя (вернее, подплыв) к нашему столу, без разговоров, не стесняясь нашего присутствия, впилась в губы Кисса таким страстным поцелуем, будто вся ее жизнь до сего момента была посвящена лишь ожиданию этой встречи. От столь неожиданного зрелища несколько сидящих неподалеку мужчин даже подавились… И неудивительно: судя по всему, бабонька решила угробить парня, надежно перекрыв ему доступ воздуха. Что ж, если это пламенное приветствие будет продолжаться более трех минут, мне придется вмешаться. Все же смерть от удушья одна из самых неприятных…
– Кисс, милый, как же я соскучилась! – промурлыкала женщина нежным, воркующим голосом, оторвавшись, наконец, от губ моего спутника. – Какое счастье – вновь увидеть тебя, сердце мое!
– Гури! – Кисс выглядел спокойным, только чуть удивленным, хотя в его голосе появились опасные бархатные нотки. Э, да ему, кажется, вовсе не обрадовала эта встреча, и тем более она не доставила ему никакого удовольствия. – Вот уж кого меньше всего ожидал увидеть в этих местах, так это тебя. Ты же у нас птица совсем иного полета, и на такие простые лужайки обычно не опускаешься. Предпочитаешь куда более зеленые пастбища….
– Кисс, а ты все такой же красавчик! – продолжала мурлыкать девица, перебирая волосы парня одной рукой в тяжелых золотых перстнях, а другой поглаживая по его щеке. – Я случайно увидела тебя в окне. Какой сюрприз! И как ты оказался в этих тоскливых местах, забытых всеми богами? И с кем? С друзьями, или с новой подружкой? Обязательно познакомь меня с ними. Только вот где они? Вышли? – и девица с преувеличенным вниманием оглядела зал. – Не вижу здесь никого хоть мало-мальски подходящего для тебя…
– Гури, – усмехнулся Кисс, – ты вроде никогда раньше не жаловалась на зрение.
– Я и сейчас вижу лишь то, что хочу видеть – и девица вновь прилипла к губам Кисса. У меня же появилось страстное желание пнуть этой бесцеремонной особе по тому роскошному месту, откуда росли ее точеные ноги. Увы, пришлось сдержаться: эта так называемая дама, как видно, была знакома с Киссом и раньше, и, судя по всему, знала его не как простого друга…
– Гури, – чуть усмехнулся Кисс, вновь отрываясь от губ женщины, – Гури, ты мне так и не ответила, что здесь делаешь? И с чего вдруг решила уехать из Дарибала? И с кем? Неужели нашла, наконец, себе достойного человека?
Так она из Дарибала… Теперь многое становится ясным. Дарибал – страна, лежащая хотя и с нашей стороны от горной гряды, разделяющей Север и Юг, но чуть южнее нашего государства. У нас даже граница общая, да и язык, на которых говорят в обеих странах, почти не различается меж собой. Говорят, что климат там чуть теплее нашего, да и нравы куда проще тех, что царят в нашей стране…
– Ах, милый, да кто же может заменить тебя? – продолжала журчать наглая особа. – Но Небеса, кажется, услышали мольбы бедной девушки, и сегодняшнюю ночь я проведу не одна в холодной и одинокой постели…
– Даже так? Ты уже кого-то себе приглядела?
– Милый, никто на целом свете не может сравниться с тобой!
– Ну, Гури, не стоит обижать всех без исключения мужчин. Не сомневаюсь, что кто – либо из нескольких десятков твоих вечных поклонников, которых ты почтила своей милостью, оказался лучше меня.
Несмотря на обволакивающий голос Кисса и его милую улыбку, обращенную к женщине, было понятно: он настороже, и опасается подвоха. Парень чем-то всерьез обеспокоен, раздосадован и скрывает настороженность за легким флиртом.
А я тем временем рассматривала женщину. Фигура у нее, конечно, безупречна, и, кажется, что при таком прекрасном теле столь же совершенным должно быть лицо. Но вот именно на лицо эта особа, как говорится, не вышла. Ее нельзя было назвать даже привлекательной. А если говорить начистоту, то следует признать: девица была просто-напросто некрасива. Грубые черты, тяжелый подбородок, маленькие невыразительные глаза… Положение не спасает даже толстый слой умело положенной краски, хотя основные недостатки внешности девица все же умудряется спрятать при помощи все тех же дорогих красок и даже превратить заметные огрехи грубого лица в своеобразные достоинства. Вон, даже излишне большой рот смотрится весьма своеобразно, не уродуя, а придавая внешности некоторую пикантность. Хотя кого будет интересовать лицо женщины с такой несравненной фигурой и со столь пленяющим голосом?!
– Милый, как приятно слышать, что ты меня ревнуешь! – продолжала женщина. – А что до остальных… Ты же прекрасно знаешь, что по-настоящему я люблю только тебя! Все остальное так, несерьезно… Надо же на что-то жить бедной девушке!
Тем временем хозяин постоялого двора, лично принесший нам заказ, только что слюни не ронял, глядя на роскошный бюст дамы, едва прикрытый полупрозрачной тканью. Можно подумать что он первый раз в жизни видит полуголую бабу!
– Рыба, фу!.. – сморщила нос незваная гостья, брезгливо глядя на мою тарелку. – Кисс, я бы хотела предложить тебе нечто иное, куда более изысканное. Приглашаю тебя к себе. Здесь, в этой дыре, я сняла комнатку на ночь…
– Извини, но ты же слышала: я здесь не один.
– Так ты все же с другом? – девица упорно делала вид, что не замечает никого из нас, сидящих напротив. – Рада буду познакомиться с ним…
– Гури, ты начинаешь переигрывать – в мягком голосе Кисса появился оттенок насмешки.
– Кисс, но действительно не заметила, что с тобой кто-то есть. Или… Ты хочешь сказать, что эта многодетная мамаша – твоя новая временная подружка? – уделила мне часть своего мимолетного внимания чаровница. – Оригинально! Хотя… Если ты решил взять с собой эту… замученную жизнью мамашу всего лишь на несколько дней, то… Что ж, на короткое время сойдет и она. В том случае, конечно, если больше выбирать не из чего.
Умная женщина всегда найдет, как и чем доказать свое превосходство над соперницей. Гури владела этим искусством в совершенстве. Я пока решила промолчать – не знаю, что это за особа и какую игру она ведет.
– Гури, – мило улыбнулся Кисс, – дорогая моя, когда ты так говоришь, то кому-то остро завидуешь. И я тебя понимаю: сам, когда впервые увидел эту девушку, то был сражен наповал. Ты же понимаешь: некоторых женщин мужчины хотели бы видеть подле себя всю жизнь.
– Вот даже как… О, Святые боги, какие все же выдумщики некоторые из, казалось бы, взрослых мужчин! Впрочем, всем нужны сказки, даже большим мальчикам. Не буду разбивать твои трогательные заблуждения…
– Э, Гури, да ты задета куда больше, чем мне показалось вначале…
Нахалка и бровью не повела. Вместо того она еще раз прилипла губами к губам Кисса, а затем, прошептав что-то на ухо Киссу, собралась уходить. Но перед тем она кинула насмешливый взгляд на тарелку с рыбой, стоящую на столе, и с сочувствием поглядела на меня. "Ну и горазда же ты жрать! Растолстеть не боишься?" – говорил ее взгляд. Вместо ответа я пододвинула поближе к себе тарелку и насадив на вилку кусок рыбы поаппетитней, с удовольствием отправила его себе в рот. "Свое мнение можешь оставить при себе!".
Девица, в ответ одарив меня полупрезрительно – полусочувственным взглядом, отправилась прочь, сопровождаемая восхищенным гулом и присвистыванием мужчин, сидящих в зале.
– Кисс, кто это? – спросила я, когда покачивающая роскошными бедрами фигура скрылась за дверью.
Кисс не ответил. Я была права: произошедшая встреча ничуть его не обрадовала. Как раз наоборот. Посидев и помолчав с минуту, парень резко встал из-за стола:
– Пошли к себе! Там поговорим…
Оказавшись в нашей крохотной комнатке, Кисс с силой ударил кулаком по столу.
– Твою мать! Твою, задери ее Нерг, мать!..
– Кисс, что случилось?
– Хотелось бы сказать, что ничего… О, Ниоморг, как же ты умудряешься перехлестнуть людские дороги между собой!
– Кисс, ты можешь, наконец, сказать, в чем дело? Что стряслось? И кто эта наглая особа?
– С вами, надеюсь, ничего плохого не произойдет. А вот я… Нет, ну надо же такому случиться! Вот уж кого никак не ожидал увидеть, и уж тем более здесь! Иногда в жизни происходят невероятные совпадения… Спрашиваешь, кто такая Гури? Это… Помнишь, я тебе рассказывал как умудрился очень неплохо пролететь при игре в кости? Именно для того, чтоб расплатиться за тот проигрыш, мне и пришлось соглашаться на то, чтоб провести по вашей стране тот самый караван рабов, будь он неладен!.. Я, кажется, говорил о том, что в той игре рядом со мной сидела одна девица?
– Да, ты еще сказал, что она тебя умело подталкивала к продолжению игры, и не давала выйти из нее.
– Все так. Этой девицей и была Гури. Но она – мелкая сошка, которая, тем не менее, вертит мужиками, как хочет. Ты и сама видела, как на нее западают почти все, у кого есть глаза. Что она за человек? Ну, если коротко… Внешний блеск – и обычная склочная баба внутри.
