Текст книги "Эрбат. Пленники дорог (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 77 страниц)
А приезжая троица тем временем стала располагаться на ночлег. Расстелили на земле дерюгу, достают нехитрую еду. У нас тоже ужин вот-вот будет готов. Я, непонятно отчего, стала прикидывать: все соберемся у костра – и бери нас сразу, кучей! Быстро стрелами всех можно положить. Если подъехавшие – это действительно лихие люди, то где же здесь лучники сидят? По кустам, не иначе… Я бы поставила людей вон там, и там, и… А впрочем, с чего это я начинаю лезть в те дела, где ничего не понимаю? Хотя, кажется, что-то понимаю… Этого еще не хватало!..
Меж тем Вен с Драгом уже разошлись в разные стороны, с обозниками говорят. Похоже, готовятся… Мы с Даном, как и приказал Вен, пока не будем пока уходить от телеги – кто знает, что будет дальше?
– Дан, а что у тебя за ножи такие? – спросила я мальчишку.
– Метательные. Я ими неплохо владею.
– У тебя же правая рука ранена! То есть, я хотела сказать, располосована… Какой из тебя сейчас метатель!?
– А я одинаково хорошо владею обеими руками. Ты от меня далеко не отходи. Мало ли что… – тут Дан весело улыбнулся. – Совместно проведенная ночь, знаешь ли, обязывает!
– Ну что же, я ничего не имею против. Тем более, если нас объединяют столь… интимные воспоминания. Охраняй, любовничек!
– Вас, моя прекрасная змеиная королева, я буду охранять столько, сколько потребуется!
– Ага, сейчас я, значит, прекрасная? А кто недавно, впервые увидев меня у болота, от ужаса чуть не скончался на месте? Еще немного – и Мариде пришлось бы оживлять твой хладный труп!..
– Каюсь, – фыркнул мальчишка, – было такое дело… Тогда, скажем так, ты впервые произвела на меня убийственное впечатление. Этот волшебный хвостатый образ навечно отпечатался в моей памяти, как нечто неповторимое и…
– Болтун! – помимо воли рассмеялась я.
– Слушайте меня, – раздался голос Драга. Хозяин обоза стоял у костра, и его громкий голос разносился по поляне. – Все знают, что здесь опасно! Хоть ужин и готов, но к костру всем сразу не собираться. Подходите по одному, заполняйте тарелки и давайте назад, к своей поклаже. Спать по очереди. У костра находится лишь дежурный. Да смотреть по сторонам не забывайте! Всем ясно? Караульные меняются через два часа. И из тех, кто на часах стоит, чтоб глаз никто не спускал ни с леса, ни с кустов! Понятно?
Да чего тут не понять? Недавней ленивой расслабленности среди людей уже не было. Обозники были настороже. Кажется, их всех успели предупредить о возможной опасности. Даже девицы не ходили за Веном, как привязанные, а, притихнув, сидели вместе с матерью на своей телеге. Напряжение было просто разлито в воздухе, чувствовалось во всем. Люди молчали, или негромко переговаривались между собой. Когда первый из возниц, держа в руках тарелку, подступил к костру, подал голос один из пришлых:
– Погодите, мужики!
К костру, держа в руках большой сверток, подходил тот самый парень в рубашке с вышитыми соколами. Извиняюще улыбаясь, он заговорил:
– Если можно и если вы позволите, то нам бы тоже неплохо поесть горяченького! А за еду и за то, что пустили нас к себе, примите к ужину вот это от нас, – И он развернул сверток.
На чистой холстине лежал обсыпанный чесноком и перцем большущий ломоть ветчины, при одном взгляде на розовые бока которого забурчало в желудке, а находившиеся неподалеку возницы непроизвольно проглотили набежавшую слюну. – Тут на всех хватит! А еще у нас есть с собой немного домашней бражки!
Насчет бражки – не знаю, а что касается ветчины, то да, неплохо было бы съесть кусочек такой благодати! Хм, а ведь ветчина совсем свежая – и это на таком тепле! Обрезанный край даже заветреться не успел! Странно… Значит, отрезали ломоть от большого куска не более часа назад, а нам сказали, что провели в дороге весь день. Маленькая неправда. А тем временем Драг, забрав у парня приношение, сказал, усмехнувшись:
– Ну что ж, за угощение спасибо. И мы вам завсегда у костра рады. Только просьба у меня к тебе будет, гостенек дорогой, – и Драг одним движением руки отсек длинным ножом от ломтя небольшую полоску вкусно пахнущего мяса. – Тебе, как гостю, даем первый кусок и просим отведать от твоего же дара.
– У нас с собой еще такое же имеется – отвел руку Драга парень. – А это для вас.
– Да нет уж, попробуй свой гостинец. Не обижайся, но мало ли что: вдруг испортился в дороге или протух подарочек твой.
– Вы что, обидеть нас решили? С чего это вдруг? – стал задираться парень. – Мы же к вам с чистой душой…
– Так и мы к вам с тем же! Не обижайтесь, но люди вы пришлые, мы вас не знаем. Просим присесть к нашему костру, рады вам будем, но до того (простите уж нас, времена сейчас такие!), попробуйте сами кусочек. Уж больно он хорош да свеж для жаркого дня. Интересно, в котором месте на телеге вы его так сохранить смогли?
– Трин, перестань! Видишь, брезгуют! – подал голос один из троицы.
Это был возница, тот, что правил лошадьми, когда они появились на поляне. Возница держался у края поляны, у своей телеги с горшками. Однако по голосу было ясно, кто здесь командует. – Не хотят принимать, забери ветчину назад, съедим сами.
– Э-э-э, нет, – отвел в сторону протянутые руки парня Драг. – Да у нас даже в голове такого не было, чтоб от подобной вкусноты отказаться. Все по законам гостеприимства – первый кусок положено давать гостю. Вы у нас гости нежданные, так вот вам от ваших же даров первый кусок и положен. Сами вот отказываетесь, ломаетесь… Не по закону!
– Ишь ты, законник какой выискался! – на простоватом лице парня в чужой рубашке появилась неприятная ухмылка. – Что-то много вас сегодня таких умных по дорогам разъездилось!
– Разные люди по дорогам ездят. Кто с добром, а кто и до чужого добра охотник великий.
– Это ты о чем? – совсем уже нехорошим голосом спросил парень.
– О том, что мы не знаем, с кем путь держим, с кем отдых делим. – Драг говорил спокойным, ровным голосом. – Да, и вот еще что: красивая у тебя рубаха, парень. Я точь в точь такую же на одном знакомом парнишке видел, очень она ему нравилась. Перед нами ею хвалился. Хороший был мальчишка, жаль, что убили его лихие люди. И рубаха его любимая пропала. А сейчас гляжу и глазам своим не верю – она, родимая, на тебе надета! Только не надо мне говорить, что купил ее у незнакомых людей. Эта рубаха стоит очень дорого, а откуда такие деньги у простого гончара, которому, по его словам, даже нечем заплатить за охрану, и оттого они добираются до места сами по себе?
Парень растерялся. Такое он явно не ожидал услышать. Но тут все тот же возница, постарше, снова подал голос:
– Говорил же я тебе, Трин, чтоб ты не брал эту тряпку. Уж очень она приметная. Так нет, вцепился в нее, уперся рогом в землю: "Возьму, это мое, глянулась рубаха с первого взгляда, не уступлю никому, от своей доли откажусь, а ее возьму!..". Вот и нарвались! Ну, с этим позже разберемся… Значит так, обознички, – повысил голос возница, – слушайте меня внимательно. Поляна окружена моими людьми. Если жить хочется – отойдите все от своих телег. Вас мы не тронем, только добро, что на телегах, заберем. Вы же все бросайте оружие, собирайтесь в одно место и стойте там спокойно, без шума и воплей. Жизнь-то дороже будет всего вашего барахла. Ну, а ежели кто не послушается, за оружие схватится, то уж не обессудьте…
– А я другое предлагаю, – все так же ровно заговорил Драг. – Вы, трое, останетесь здесь, с нами, до утра. Ну, как заложники, что ли. Я даю честное слово, что мы вас не тронем и даже утром отпустим. Слово купца твердо, а договориться можно даже с бандитами, если у них есть голова на плечах. Знаешь, почему? Мне не хочется своих людей терять, если схватка между нами будет. Не думаю, что вас много. Десяток, от силы полтора. Если сцепимся, вам плохо придется. У нас охранники – вояки опытные, и не таких дурных рубили, а вас вообще покрошат в мелкую капусту. Вы, конечно, нас больно лягнуть можете, да только в конце от самих ничего не останется. Скорей всего вы не воины, а так, с бору по сосенке собранные. И воевать не мастаки. Иначе с чего бы рисковать, проситься на ночевку, травить нас всех? То, что в ветчине яд, понятно сразу. В бражке, думаю, его тоже от души намешано. Привыкли проезжих людишек малой кровью, без боя, брать. Вам урона нет, и свидетелей не остается. А нас просто так не отпустите, мы ж вас в лицо видели и страже ваши личины быстро сможем описать. Хоть это мне и поперек души, но пока что я предлагаю разойтись вам по мирному. Время у вас будет уйти из этих мест куда подальше, пока стража за вас не взялась всерьез. Ну, так что решим?
Над поляной повисла тишина, только слышно было, как потрескивают угольки в костре, да всхрапывают лошади. Затем возница, чуть усмехнувшись, сказал:
– Ну что ж, люди добрые, не сложилось у нас общего ночлега. Раз не глянулись мы вам, то нам остается только уехать, а вы уж оставайтесь тут на ночевку. Спите себе спокойно, никто вас не тронет…
– Ты меня или не понял, или не хочешь понимать, – все так же ровно перебил возницу Драг. – Вы все трое останетесь здесь, с нами, на этой поляне. До утра. Чтоб ваши друзья-товарищи на нас не напали.
– Да кто ты такой, чтоб мне указывать? – в голосе возницы слышалась угроза. – Может, вы нас еще и вязать собрались?
– Кто я? Я обычный проезжий человек, который в ответе и за людей под его началом, и за доверенный ему товар. Куда интереснее, кто ты такой. Если будете вести себя тихо в эту ночь, то утром спокойно уйдете, куда вашей душе угодно. Только сейчас присядьте поближе к нашему костру, чтоб ненароком во сне кто из вас в кусты не закатился, прямо к дружкам вашим. Сам же говорил, что они вокруг поляны сидят. Вот и не хочу, чтоб вас там, в темноте, вокруг поляны, больше на три человека стало.
– Собирайтесь! – рявкнул возница своим парням – Мы уезжаем, а эти пусть что хотят, то и делают. Болтливы они больно, слушать надоело.
– А я сказал – стоять! – повысил голос и Драг. Недавнего спокойствия на его лице уже не было. – И все трое – сюда, на середину поляны, к костру! И быстро! Иначе подстрелим!
Я оглянулась. Несколько охранников стояли, прицелившись из луков в троицу приезжих. Напряжены: шевельнись кто из троицы, враз стрелами прошьют, медлить не станут. Поняли это и приезжие. Кто знает, может и прав Драг, что хочет без крови разойтись. Кажется, с этим согласны были и разбойники. Не знаю, чем бы все закончилось, может, и миром, но возница (явно разозленный тем, что из-за ерунды сорвалось такое, казалось бы, много раз проверенное дело), махнул рукой и закричал:
– Давай!
В ту же секунду из кустов вылетели несколько стрел, а парень в рубашке с соколом метнул невесть откуда взявшийся у него нож в Драга. Тот успел уклониться в сторону, и нож лишь чиркнул по руке. Тут же наши лучники пустили стрелы в разбойников на поляне, и, получив по нескольку стрел каждый, все трое упали на землю. На поляну с оружием в руках выскочили незнакомые люди, кинулись к обозникам. Кто-то из кустов стал посылать на поляну стрелы, но следует признать, что стрелял тот человек не очень точно. Мгновенно возникла схватка, сопровождаемая криком и бряцанием оружия. Вопли, женских визг, ругань… Дан, тут же позабыв обо всем, что говорил ему Вен, метнул нож в бегущего к нам огромного, заросшего неопрятной бородой мужика. Нож точно, по самую рукоятку, вошел ему в грудь. У мужчины на бегу подломились ноги, и он рухнул на землю совсем близко от нас. Я схватила Дана за руку и потащила его к телеге.
– Дан, залезай под телегу! Просил же Вен сидеть там и не высовываться!
– Вот пусть он сам туда и лезет! – огрызнулся Дан.
Ответить я ему не успела. Перед нами возник еще один мужик, невероятно похожий на того, которого только что уложил Дан. Практически брат-близнец. Очевидно, он видел, как упал его товарищ, и сейчас бежал на нас с ревом, похожим на крик раненого животного. Дан метнул было второй нож, но попал только в огромную дубину, которой на ходу размахивал бегущий и от которой мальчишка едва успел увернуться. Мужик, рыча что-то непонятное, яростно пытался достать оружием Дана, разорвать его на куски, смешать с землей… Мальчишка отскакивал в стороны, уклонялся и ему пока удавалось уворачиваться от озверевшего разбойника, но бесконечно это продолжаться не могло. Не было уже и речи о том, чтоб спрятаться под телегой. И Вена рядом нет… Надо что-то делать!
Я почувствовала, как снова на меня накатывает тяжелая, мутная волна ярости. Вспомнила предостережение Мариды: главное – не терять над собой контроль! И в то же время… Я не могу понять, что случилось дальше. Казалось, будто во мне проснулся другой человек, о существовании которого я не знала до этого момента. Сильный, властный, с железной волей и тренированным телом. Я прекрасно понимала, что мне надо делать, как поступить…
Одним прыжком я оказалась у мужика на спине, обхватив рукой его шею, причем сжала горло с такой силой, что, думаю, у напавшего глаза полезли из орбит. Тот остервенело просипел что-то непонятное и попытался смахнуть меня со спины, да не тут-то было! Я все сильнее сжимала ему горло, не давая дышать, надеясь, что Дан успеет отбежать подальше. Но мужик окончательно решил сковырнуть меня со своей шеи и махнул дубиной. Хоть я и отпрянула в сторону, тем не менее, вскользь удар получила ощутимый. Вот тут я разозлилась, и, не отдавая себе отчета в том, что делаю, одной рукой схватила мужика за подбородок, другой – за затылок. Резко крутанула голову мужчины, чуть ли не повернув ее лицом к себе… Раздался противный хруст ломающихся позвонков, и мужик осел на землю, привалив своей тушей Дана.
Вскочив на ноги, легко, как мешок с сеном, отшвырнула тело разбойника в сторону. Дан был жив, хотя и лежал с размазанной по лицу кровью Стоя на коленях, как могла в темноте, осмотрела его голову. Кровь шла из глубокой царапины на лбу, но больше никаких заметных повреждений, слава Всеблагому, у Дана не было.
– Как себя чувствуешь? Что-то болит? Да скажи мне хоть что-нибудь, не молчи! – Я в испуге стала его трясти. – Дан! Произнеси хоть слово! Что с тобой?
Мальчишка сидел на земле, потряхивая головой. Постепенно взгляд у него прояснился, и он чуть растерянно посмотрел на меня.
– А где… этот…
– Да вот, рядом лежит.
– Ты… Что ты с ним сделала?
– Кажется, я сломала ему шею… Крутанула слишком резко…
– Не ожидал такого от женщины… Пусть она даже эрбат… От мужчины – еще куда ни шло, но от женщины…
Ну, Марида, все же дождешься ты у меня! Кто тебя просил языком трепать? Сама мне твердила, что об этом молчать надо, и на тебе – выложила все ребятам! Нет, обещаю: при нашей с тобой встрече, моя дорогая, хоть один клок волос на голове, да я тебе выдеру!
– Дан, давай договоримся на будущее раз и навсегда – я не хочу слышать это слово! Я такой же человек, как любой из находящихся здесь!
– Прости, – растерянно сказал Дан. – Прости, я не хотел тебя обидеть.
– Дело не в обиде. Марида сказала вам лишнее. Я просто не хочу слышать напоминаний о своей ущербности.
– Не говори так о себе! Я… – и тут глаза у мальчишки расширились.
Он растерянно дернулся вправо, а его рука стала искать на земле выпавший нож. Я не стала терять время оборачиваясь и узнавая, что же там творится, а просто упала на спину, крутанулась на ней, и с силой ударила ногами в том направлении, куда смотрел Дан. Не знаю откуда это взялось, но моими движениями будто руководил некто иной, настоящий воин… Удивительно, но таки попала! Перед нами, держась рукой за живот, стоял тот самый возница. В другой руке у него был короткий меч. Надо же, а главарь-то, оказывается, живой! Впрочем, это как раз понятно: судя по моим ощущениям от удара, у разбойника под рубахой оказалась надета короткая кольчуга. Стрелы, видимо, попали вскользь, а если и застряли где между звеньев, так мужчина их вытащил. Так вот отчего он был такой храбрый, в схватку не побоялся вступать! Эта же кольчуга смягчила и мой удар в живот…
– Ах ты, стерва! – прошипел он. – Жаль, поздно тебя узнал. Уж так тебя тот парень расписывал, которому ты рубаху вышивала, дескать, какая красавица и умница, да как в сердце ему запала, что поневоле запомнишь! Я, когда через ваш поселок проезжал, то даже задержался в нем, чтоб только на тебя поглядеть. Нам надо было сразу отсюда уезжать, да что теперь об этом говорить! Ведь именно из-за тебя у нас сегодня все наперекосяк пошло! За одно это убить мало! Ну, ты мне за все ответишь! Слушай сюда: сейчас ты пойдешь со мной, не то молокососа зарублю, да и тебе голову снесу!
Мужчина стоял слишком близко к нам, и если я сейчас резко дернусь, то он успеет достать меня или Дана мечом. Вновь в душе заклубилась притихшая было темная ярость.
Бедный парнишка с калеными орешками… Ну, погоди ж ты у меня! Посмотрим, кто до кого раньше доберется!
– Не надо! Не трогай парня! – поднялась я с земли – Я и так пойду с тобой. Куда идти?
– Э, нет! – зло ощерил зубы возница. – Сопляк, вставай! Быстро! Ты, стерва, пойдешь вперед, а я с мальчишкой за тобой. Если вздумаешь дурить, то парню не жить. Ну, давай, молокосос, вставай! Чего тянешь?
Возница отвлекся всего на миг-другой, но мне этого хватило. Я метнулась в сторону, заскочила мужику за спину, уклонилась от взмаха мечом и уже привычно обхватила его голову, резко крутанув в сторону. Снова у меня под руками хрустнули шейные позвонки, и еще одно тело упало к нашим ногам.
Говорят, когда впервые убиваешь человека, тебе становится плохо. Отстраненно вспомнилось, что об этом рассказывал кто-то из живущих в поселке старых воинов… Я же не почувствовала ничего. Вернее, почувствовала, только это было ощущение выполненного долга от понимания того, что я поквиталась за того славного парнишку из Луговин… Нет, ну надо же: только что сама, лично, убила двоих людей, пусть даже они и были разбойниками, а в душе у меня не ворохнулось даже оттенка жалости. Наоборот, даже интересно: сумею так же быстро прихлопнуть еще кого или нет? И вела себя так, будто я только тем и занималась каждый день, что сворачивала головы людям…
Это были не мои мысли, не мои поступки! Казалось, телом руководил некто иной, настоящий воин. Будто этот человек внезапно проснулся во мне, и я послушно выполняла все то, что он приказывал сделать. Движения были четкими и быстрыми, будто отработанными сотни раз в бесконечных схватках и тренировках. Но человек был добрым, я чувствовала, знала, что его можно не опасаться… Кажется, именно об этом предупреждала меня Марида…
Три бездыханных тела и я, перебинтовывающая Дану голову – такая картина открылась перед Веном, когда через минуту он прибежал к нам. Бой был сравнительно коротким и нападающих разбили наголову. Схватка между обозниками и бандитами уже закончилась. Одного взгляда Вену хватило, чтобы понять, что здесь произошло в его отсутствие. Он не стал впустую тратить слова, ругать нас за то, что мы его ослушались, не спрятались под телегу. Зато первое, что спросил, кивнув на тела убитых разбойников:
– Ну, и как мы будем объяснять обозникам, что те беспомощные люди, которыми вы представились, сумели за несколько минут положить трех человек? Думайте побыстрее, сейчас сюда подойдут.
Пресветлые Небеса, а он прав! Что же такое придумать? Я завертела головой по сторонам, и тут мой взгляд упал на одного из обозников. Это был тот самый невысокий караульщик, который чуть не прозевал появление бандитов на поляне. Он сидел на земле, тупо глядя в одну точку, а его дубина валялась рядом с ним. Кажется, его сбил с ног один из тех двух схожих между собой бандитов, что бежали на нас. Ясно, бедный мужик с перепуга впал в нечто, похожее на ступор. А ведь это как раз то, что нужно!
К нам как раз подходили люди, и я, даже не закончив перевязывать Дану голову, бросилась к неудавшемуся караульщику.
– Наш спаситель!
Мужик ошалело глядел на меня, ничего не понимая. Кажется, он только что стал приходить в сознание, и мои восхищенные слова явились для него полной неожиданностью. Я же, бухнувшись на колени, расцеловала сидящего в обе щеки.
– О, Пресветлые Небеса, какой же ты герой!
Обращаясь к подошедшим обозникам, я взахлеб стала рассказывать, как на нас с Даном напал страшный разбойник и как храбро сражался с ним наш спаситель, какие он проявил чудеса храбрости, как лихо переломил ему шею дубиной! Как затем появился главарь бандитов, и как герой-обозник смело схватился даже с ним, все так же бесстрашно расправившись…
Следует сказать, что у несчастного мужика с того времени, как напали разбойники, в памяти ничего не отложилось. От испуга или от неожиданности, он не помнил той картины, что разворачивалась перед его глазами, и с не меньшим удивлением, чем другие, слушал мой восторженный рассказ о его беспримерном мужестве и отваге. Однако перебивать тоже не стал.
Драг с сомнением выслушал мои хвалебные отзывы. Видимо, у него были серьезные основания сомневаться в отчаянной храбрости обозника. Кивнул на первого из убитых, того, кого, с кем расправился Дан (нож из груди убитого мальчишка успел убрать).
– А этого кто прикончил?
– Не знаю, – растерянно сказала я. – Этого не заметила… Я от одного из них убегала и по сторонам не смотрела…
Но долго разбираться с нами Драгу было некогда. Надо было уточнять, как пострадал обоз от нападения бандитов, а времени на это ушло немало. Драг оказался прав: напавшие разбойники не были хорошими бойцами. Получив достойный отпор, они сочли за лучшее сбежать как можно быстрее. Эти бандиты привыкли не к честной схватке, а к безопасному обиранию отравленных и убитых ими же людей. В коротком, безжалостном бою оказалось убито восемь разбойников (включая тех троих, что приехали к нам с отравленным мясом), двое раненых взято в плен, и еще трое-четверо подраненных сумели уйти в лес. Преследовать их не стали – в темноте, да в незнакомом месте лучше поостеречься. Отогнали врагов – и ладно. Из обозников и охранников тоже были ранено человек пять-шесть, но, хвала Пресветлым Небесам, не убито. Да и раны не смертельные, хотя некоторым и досталось довольно крепко. Ну, а что касается товара, то разбойники не сумели добраться даже до телег, и груз остался нетронутым.
После того, как отхлынула первая горячая волна возбуждения боя, люди долго не могли успокоиться. Перевязывали раненых, приводили в порядок оружие, упряжь, проверяли телеги с грузом. Как следует, связали обоих пленников, и поместили их по разным сторонам поляны. Двое бородатых, крепких мужиков вначале грозили, требовали их отпустить, пытались припугнуть, рассказывая, что с нами сделают их друзья-товарищи, если не распутаем пленникам руки-ноги. Затем, видя, что никто их не боится, стали слезно упрашивать дать им свободу, клялись, что впервые в жизни пошли на разбойничье дело, просили пожалеть их малых детушек. Потом и деньги предлагать стали: дескать, припрятано у них, бедных, золотишка в тайном месте на черный день, так за свободу все отдать согласны. Ну, да на щедрые посулы никто особого внимания обращать не стал, так, приглядывали часовые за ними время от времени – связаны пленники были крепко, без посторонней помощи им ни за что не развязаться.
Несмотря на то, что обозники отбились от бандитов, осторожный Драг выставил усиленные посты часовых на всю ночь. Как бы мы не радовались, а все же ушли в лес от мечей охранников несколько человек, и кто знает: не пришло бы кому из них в голову проверить защиту обоза во второй раз. Кроме часовых, остальные (даже раненые) собрались у костра. Все были возбуждены, вспоминали мгновения короткого боя. После того, как опасность миновала, прошедшие события и поведение людей во время схватки вспоминались со смехом. Кто-то припомнил, как перепуганные девицы с визгом носились по поляне, создавая дополнительную панику, как один из нападавших в конце боя спрятался под телегой и как его вытаскивали оттуда сразу несколько человек, как Вен схватился с одним из нападавших, неплохо владеющим мечом, и схватка между ними была ожесточенной…
Но больше всех разговоров было насчет нашего героя-караульщика. Я с таким жаром и с такими подробностями рассказывала о его беспримерной отваге, что через какое-то время он и сам твердо уверился: трое убитых разбойников возле нашей телеги – дело его рук. А то, что подробности боя вылетели из головы – так в жизни, да еще в запале боя, и не такое случается! Постепенно он сам стал вставлять замечания в мое повествование, живописуя то, что я, по его мнению, не видела. В итоге вместо простого мужика получался могучий воин, способный сокрушить кого угодно, хоть полчища врагов! Возможно, этому способствовал кувшин с вином, которым Драг разрешил отметить победу. Я не возражала против такого развития рассказа. Чем меньше к нам внимания – тем лучше. Тут даже Дан не спорил, лишь молча кивал головой, подтверждая слова обозника.
Так, за разговорами, смехом, радостью от чувства победы и прошла большая часть ночи. Под утро уставшие люди заснули, но долго отдыхать нам не дал Драг. Без всякой жалости он стал поднимать людей с рассветом – надо было собираться в дорогу, решать, что делать с пленниками. Однако, пока не сумевшие отдохнуть люди с неохотой просыпались, к нам пожаловали гости. Отряд конной стражи на всем скаку влетел на поляну.
Оказывается, напрасно мы грешили на местных жителей. Им тоже давно поперек горла стояли грабители, которые обосновались в этих местах и до смерти запугали живущих окрест крестьян. Так что, как только бандиты получили достойный отпор, и раненые разбойники приползли в деревеньку зализывать полученные раны, так сразу же несколько молодых парней втайне оседлали лошадей и помчались в ближайший военный гарнизон. Гарнизон находился не близко, и ребята едва не загнали коней, но желание избавиться от вконец опостылевших бандитов оказалось куда сильнее крестьянской бережливости. Стражники, узнав новости, не медля бросились на зов, и в результате мы оказались избавлены от кучи проблем.
Прежде всего, стражники прочесали деревеньку и скрутили там троих, ушедших было от нас после ночной схватки раненых разбойников. Их там же, в деревне, погрузили на одну телегу, взятую у местного старосты, и добавили к ним ранее плененную парочку. Затем на другую телегу, но уже на нашей поляне, сложили тела всех убитых. Как нам объяснили стражники, всех – и раненых, и убитых – всех следует отвезти в Стольград для опознания. Кстати, командир отряда конной стражи, мужчина довольно преклонного возраста, узнал парочку убитых разбойников и признал в лицо одного из живых. Оказывается, главаря давно разыскивали за несколько убийств, и еще я слышала, как командир выговаривает одному из пленных: "Ну, и куда тебя занесло, болван! Твое ли это дело – разбойничать на дорогах? Легких денег захотелось? Нет бы тырил по-прежнему кошельки на рыночной площади, так ведь понесло тебя, идиота, неизвестно куда! Теперь одними плетьми не обойдешься!"
Отряд присоединился к нашему обозу и оставшийся путь до столицы мы проделали под усиленной охраной. Честно говоря, вначале я беспокоилась, не ищут ли местные стражи моих спутников, но, к счастью, такое даже не пришло в голову никому из стражников. Больше того: Драг, оказывается, был немного знаком с командиром конной стражи и рассказал ему о Вене, как о своем давнем боевом товарище, о том, что Вен – житель Луговин, и что именно он опознал бандитов на привале. Ну, а история схватки с разбойниками была описана в таких ярких красках, что мне оставалось лишь мысленно развести руками, слушая буйные фантазии обозников. В дороге стражник успел допросить пленных. Оказывается, это были именно те, за которых и была назначена награда, так что и обозников, и стражников куда больше занимал вопрос: когда они получат обещанные денежки и на что их потратят. Пока что было решено отметить это событие совместной шумной попойкой на одном из постоялых дворов.
Лично мне стражники надоели в первый же день нашего совместного пути хуже горькой редьки. Не знаю, что там каждый из них о себе думал, но лихое гарцевание стражей самого разного возраста вокруг нашей телеги стало выводить меня из себя. Почти каждый из них счел нужным пригласить меня в Стольграде на будущую вечеринку на постоялом дворе, причем, опять-таки, почти каждый клялся при этом, что он холост, одинок, неприкаян и его дом нуждается в хозяйке. Кое-кто из стражников, наслушавшись обозников, пытались было распускать руки, но я быстро сумела поставить нахалов на место. Правда, от их назойливого внимания это не спасало. Попытавшемуся было вмешаться Вену пришлось позже втолковать: в нашей стране считается правильным, если женщина сама, без посторонней помощи, сумет постоять за себя. Мужчине стоит вмешиваться лишь тогда, когда или она его об этом попросит, или же если обстоятельства сложатся так, что мужчина сочтет необходимым прийти на помощь женщине. Пока в его вмешательстве нет нужды и не стоит лишний раз показывать незнание местных обычаев. Вен лишь развел руками, признавая мою правоту.
На замотанного в бинты Дана никто не обращал ни малейшего внимания. Девицы, насмотревшись на скачки стражников возле нашей телеги, отныне окончательно не желали замечать мое присутствие рядом с ними. Более того: они демонстративно отворачивались, если я оказывалась рядом, и зло бурчали мне вслед что-то, похожее на "У-у, всех мужиков за собой перетаскала, нахалка!". Сами же они, как приклеенные, ходили за Веном, и, кажется, он уже еле сдерживался, чтобы не отправить их куда с глаз подальше. Ну, на это ты, парень, напрасно надеешься – девицы так просто от тебя не отстанут, тем более, ты сам явно приглянулся их отцу в роли будущего зятя.
Деревушки, поселки, небольшие города – через все это проходил наш обоз. Мне нравилось то, что я видела. Как будто заново открывала мир для себя, и это оказалось весьма увлекательным занятием. Сейчас, когда Вольгастр перестал быть центром моей жизни, для меня явилось приятной неожиданностью, что я привлекаю внимание мужчин и даже рискну предположить, что не в шутку нравлюсь многим.
И еще. Я так давно, наверное, целую вечность, не смотрела на небо, все больше в землю или же на очередную работу, лежащую перед моими глазами… А сейчас, сидя или лежа на телеге, я просто не могла оторвать от неба взгляд. Какое оно красивое, бездонное, и как может менять свой цвет! А за игрой переменчивых облаков можно, оказывается, наблюдать часами, и надоесть разворачивающаяся перед глазами картина никак не может. О, Пресветлые Небеса, как могла я раньше не обращать внимания на такую чудную картину?! Вот так понемногу и выясняется, как бесконечно многого я была лишена по воле родных…
