Текст книги "Эрбат. Пленники дорог (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 77 страниц)
– Погоди, посмотрю твою ногу…
Без разговоров, не слушая протестов, обнажила его ногу и пробежалась по ней пальцами… Пресветлые Небеса, не знаю как вас и благодарить! Фу – у, ну, это поправимо…
– Кисс, у тебя вывих. Правда, вывих серьезный… Но это не страшно, я с таким уже сталкивалась… Придется тебе немного потерпеть… Готов?
От моего короткого рывка Кисс лишь скрипнул зубами, а потом чуть облегченно перевел дыхание.
– Ну, как сейчас?
– Не знаю… Вроде, полегче…
– Пошевели пальцами… Ага, вот так… Ногу согни… Теперь снова распрями… Ничего, до свадьбы заживет. Перебинтовать бы тебе сейчас ногу потуже, да нечем… И хорошо бы на больное место приложить тесто, сделанное из муки и уксуса… Оно боль снимает. Только вот где его здесь взять!..
– Ну, это уже наши заботы – раздался сверху мужской голос. – Мы и перебинтуем, и перетянем, где надо…
– А заодно и уксусом потрем, если сочтем нужным… – добавил второй голос, помоложе.
Над краем ямы склонились двое – те, что преследовали нас в лесу. Сейчас я рассмотрела их получше. Один молодой, лет двадцати, с веселыми глазами, а второй был старше его чуть ли не вдвое. Физиономии у обоих были донельзя довольные. Как же, дичь попалась в ловушку! Молодой продолжал:
– Ну что, попались? Шустры вы бегать, однако! Вот и добегались… Ничего, у нас в гостях отдохнете! Мы гостям завсегда рады, особливо если учесть, что дальше они никуда не уйдут. И ведь надо же: живехонькие, и почти здоровехонькие! Повезло вам! Хотя это еще как сказать… Вы кто такие?
– А вы? – подал голос Кисс. – Нам тоже интересно, кто вы, откуда и отчего это вздумали игру в догонялки по лесу устраивать…
– Отвечай, когда тебя спрашивают! А не то стрелу пущу…
– Мы заблудились…
– Заблудились они! – заржал молодой, да и тот, что постарше, усмехнулся в бороду. – Ну вот и мы оттого стреляли, что добрые люди здесь обычно не ходят… Одни заблудшие…
– Помогите нам выбраться отсюда – вмешалась в разговор я.
– А зачем?
– То есть как это зачем? Парни, хватит валять дурака! Вам, может, и весело, а нам ничуть не смешно! Мало того, что мы в этой яме чуть шеи себе не посворачивали и на колья не налетели, так вы еще и издеваетесь!
– Я ж те сказал, – обернулся молодой к своему соседу, – сказал, что они в яму попадутся! А ты сомневался! Спор есть спор, с тебя три серебряные монеты… Слышь, девка, тебя, может, и вытащим! Если, конечно, хорошо попросишь…
– А в рыло?.. – поинтересовался Кисс.
– Ох, а зверюшка в ловушке еще пытается хвост распушить – довольно продолжал молодой. – Да на кой вы нам оба нужны? Девка еще туда – сюда сгодится, а ты, белобрысый, нам и даром не нужен…
– Парни, хватит молоть вздор – не дала я ответить Киссу. – А ты, вместо того, чтоб насмехаться, лучше б помог нам выбраться отсюда.
– Вылезай сама, коли охота…
– Значит, так – вступил в разговор второй преследователь. – Сейчас я скину в яму веревку и ты, девка, крепко свяжешь своему мужику руки и ноги. А мы проследим, чтоб ты при том слабину не дала. Все поняла?
– Зачем?
– Затем что я так сказал.
– Нет, я понимаю: вы нас не знаете, и опасаетесь незнакомых людей, не знаете, чего от них можно ожидать… Но мы же на вас не нападали, а как раз наоборот – пытались уйти от вас… Стреляли – то в нас как раз вы. Так для чего здесь нужна веревка?
– Уж больно вы ребята шустрые…
– При чем тут это… Вы же сейчас слышали, о чем я и мой товарищ в этой яме говорили между собой, во всяком случае, должны были услышать последние слова… Так что о том, что у парня вывихнута нога – о том должны знать. Он сейчас все одно бежать не сможет, так что веревка не нужна. Мы и так пойдем с вами куда скажете, только помогите выбраться из этой ямы с кольями…
Надо постараться, каким-то образом заболтать этих охотников, отвлечь их внимание, притупить бдительность… Надеюсь, они не считают двух уставших, невесть откуда взявшихся людей серьезными противниками. Я прикидывала про себя: пока мы находимся в этой яме – у нас против них шансов нет, а вот на земле… Двое нас против этой пары, пусть даже у них в руках оружие – силы примерно равны. Если же у Кисса руки будут связаны – вот тогда не повоюешь…
– Что, не нравится в яме сидеть?
– А что, разве это кому-то может понравится? Послушайте, парни, – продолжала я, – послушайте, мы же вам ничего плохого не сделали. Только хотели убежать, так в том вы сами виноваты. Не мы же в вас первые стрелу кинули! Интересно, как бы вы себя повели, окажись на нашем месте? Встретиться в незнакомом месте с теми, кто в тебя стрелу мечет, а потом еще и преследует… Понятно, что мы испугались! Думаю, окажись вы на нашем месте, тоже вряд ли бы стояли пнями, подняв руки кверху!.. Наверное, как и мы, постарались бы спрятаться, или убраться с чужих глаз куда подальше… Да и оружия у нас нет, сами видите… Так что не стоит никого вязать. Неужели вам самим не ясно, что сейчас, когда отхлынул первый страх, мы рады, что встретили вас! Наконец-то до людей добрели! Мы и так еле ноги таскаем от бесконечных блужданий по лесу…
– Так, значит, вязать его ты не собираешься, – подвел итог моим словам мужчина постарше. – Ладно. Можно и без веревки обойтись. Тогда вот что, – обратился он к молодому парню, – ты вот что сделай: одну стрелу засади ему в плечо, а другую в ногу… Чтоб по дороге не сбежал, продырявленный! Ничего, захочет жить, поскачет за нами и на одной ноге, а коли нет… Ну, на нет и суда нет!.. Да гляди, хоть сейчас не промажь, как давеча!
Молодой парень ухмыльнулся, вскинул лук, и на его донельзя довольной роже расплылась улыбка.
– И то верно: надо, так и на одной доскачет… Не, бегом добежит! Ну что, шустрик, выбирай, в какую руку желаешь стрелу получить? Я сегодня добрый, так что пользуйся моей добротой, зверюшка!
– Вы что, с ума посходили? – закричала я. – Да как же так можно?..
– А ты, дура, заткнись! – благожелательно посоветовал мне парень, по-прежнему целясь в Кисса. – Орать будешь под ближайшим кустиком, когда я тебя из ямы вытащу. Вот тогда вопи хоть того громче, ничего против иметь не буду! Мне даже нравится, когда девки орут. Эй, белобрысый, че молчишь? Так как, определился, в какое место тебе стрелу засадить?
– Когда я выберусь отсюда, – спокойный голос Кисса заставил меня вздрогнуть, – тогда я тебе эти слова вобью прямо в глотку. Вместе с зубами.
– Ух ты, какие мы страшные! Бить меня он собрался! Страшно-то как, аж до коликов в пузе! Значит, так и определимся: подстрелить требуется правую руку и хромую ногу. Правильно? Или ты левша? Тогда левое плечико вперед выстави… Не, вроде правую руку тебе вырубить надо… Эй, ты, в яме, готов к моему подарку? Хочешь, покажу тебе, как я точно в цель попадаю? Ткни пальцем, куда тебе стрелу воткнуть… Порадуешься за меня, за то, как я хорошо стрелять умею, может, потом и сам метко стрелять поучишься… Да не сомневайся: даже подстреленный в двух местах ты сумеешь добраться до нужного места раньше нас. Как бы еще не обогнал! Тем более, что мы с твоей девкой по дороге то и дело останавливаться будем, все здешние места ей обскажем, а заодно и покажем что и как…
Вот скот! Молодой, да из ранних… Он что, собирается гонять нас по яме, как мышей в ловушке? Развлечение себе нашел, придурок… Как же не покуражиться над пойманными людьми, не показать свою, пусть и минутную, власть! Не выношу таких наглецов! Сама их прибить готова… В душе опять стало подниматься нечто, не имеющее названия, причем это заполняло меня до предела… Остается надеяться лишь на то, что все, сказанное парнем – это просто глупая бравада, и он не спустит стрелу…
– Че, страшно? – продолжал куражиться парень. – А и верно: меня бояться надо…
– Долго еще языком впустую молоть будешь? – недовольно проворчал второй. – Даже мне слушать надоело…
– А и то верно. Делу – время… – и парень спустил тетиву.
Не знаю, как сказать правильно, но в тот самый миг время для меня будто остановилось. Наверное, всему виной та злость, которую вызвал у меня тот молодой парень, а может здесь было и что другое… Время будто замедлило свой ход, а мои движения приобрели невероятную быстроту. Я увидела, как стрела медленно поплыла по воздуху навстречу Киссу, причем двигалась она настолько неторопливо, что мне не составило никакого труда сбить ее в воздухе ребром ладони по древку… Краем глаза заметила, как разломанная стрела воткнулась в землю где-то в стороне…
Несколько секунд стояла тишина, потом парень наверху удивленно хмыкнул.
– Во дает! Ну надо же, как девка жить хочет! Или боится, что я ее белобрысому чего не то отстрелю? Ну, второй раз у тебя, девка, такое не получится! Или сумеешь повторить?
Когда в сторону отлетела и вторая выпущенная стрела, мужик постарше пытался остановить разошедшегося парня.
– Погоди! Хватит переводить стрелы, в расход не по делу пускать! Не простая это девка! Не может обычный человек этак-то…
Но парень попустил все его слова мимо ушей. На него напало нечто, похожее на азарт. Третью стрелу я тоже отбила, но чувствовала, что долго не продержусь – сорвусь… Неизвестно, чем бы кончилось дело, если б я не задела ногой торчащий из земли обрывок корня, и не упала на землю. И тут мне на глаза попался камень. Округлый, тяжелый, как раз умещающийся в руку… Он лежал у основания одного из кольев. Видно, когда их вкапывали в землю, то для большей надежности их укрепляли камнями…
Раздумывать было некогда, тем более что камень так удобно лег мне в руку… Я как наяву представила себе полет этого камня, и то, как он врезается в лоб наглого парня… Вставать было некогда, и, не целясь, я швырнула этот камень в наглого стрелка, причем сделала это лежа на земле, без особого размаха. Но все произошло именно так, как я того и хотела: камень с непонятной мне самой силой вылетел из моей руки и с неприятным стуком врезался прямо в лоб вошедшего в веселый раж парня. При этом выпущенная им четвертая стрела ушла в сторону… А сам стрелок, выронив лук и схватившись за голову, упал на землю, скрывшись с наших глаз.
Его товарищ оказался умнее. Увидев, что произошло с парнем, он в тот же миг скрылся с наших глаз, а спустя еще несколько мгновений мы услышали звук охотничьего рога. Зовет подмогу… Что ж, этого и следовало ожидать. Надо срочно выбираться отсюда!.. Как бы отвечая нашим мыслям, сверху донесся голос второго мужика, который из предосторожности не показывался нам на глаза.
– Эй, вы, там, в яме которые! Предупреждаю: подстрелю любого, кто будет вылезать! Хоть в одного из вас двоих, да попаду! Так что для вас будет лучше сидеть там тихо и не высовываться!
– Кисс, что делать будем? Попытаемся выбраться?
– Увы, – зло сощурил тот свои светлые глаза. – Тут мы почти ничего не можем сделать. Правда, если я все же выберусь отсюда и сумею добраться до этого стрелка…
– До того он успеет утыкать тебя стрелами. Да и я одна по лесу не ходок…
– Попытаться стоит. Все одно я сейчас быстро идти не смогу. Может, хоть ты скроешься… Надо же мне было подвернуть ногу!..
– Радуйся уже тому, что не сломал… Без тебя я все одно никуда не пойду. Да и не для того мы столько брели по лесу, чтоб сейчас бросать друг друга.
– Кстати, Лиа, ты меня снова удивила Даже я не ожидал от тебя такой ловкости. Отбивать стрелы щитом – обычное дело, но чтоб подобное проделывали руками… Это, скажу тебе, нечто… Откуда у тебя такие необычные способности?
– Не задавай глупых вопросов. Ты и сам знаешь ответ.
– Нет, это не так. Эрбаты, конечно, могут многое, но пока еще я не слыхивал, что они в состоянии проделывать такие штуки… В своей жизни мне довелось встретить нескольких эрбатов. Их способности, скажем так, несколько специфичные и известные всем, проявлялись лишь во время приступов, и уходили после того, как приступ заканчивался. Но там все сводится к невосприимчивости к боли, невероятной силе, потрясающей живучести… Находясь в здравом уме ловить стрелы эрбаты не могут. Да и во время приступов вряд ли этим будут заниматься: они же тогда себя не помнят… А про удар камнем мне и сказать нечего… Я видел, как ты это сделала: ни единого лишнего движения, невероятная сила и точность… Такое впечатление, что это наработано годами тренировок… Лиа, что с тобой сделали?
– Отстань…
– Опять… Ладно, об этом поговорим потом… Сейчас, пока у нас есть время, давай стрелы соберем, те, которые в нас этот обалдуй кидал.
– Зачем?
– Лиа, у каждой стрелы имеется острый наконечник… У нас же никакого оружия нет. А без него нам, судя по всему, придется несладко. Надо хоть на стрелы поглядеть – вдруг сгодятся! Вспомни застенок в Стольграде и ту острую щепку, с помощью которой ты там довольно успешно воевала… Я еще тогда отметил странности в твоем поведении – необычную ловкость и умение давать должный отпор… Это несколько не вязалось с обликом простой крестьянской девушки, крайне редко выходившей из своего дома, и виртуозно умеющей владеть только иголкой и ниткой…
– А ты откуда знал про то, как я жила в Большом Дворе?
– Я ж тебе говорил: когда из тех Серых Мхов сбежал, где наш караван остался, то сразу в твой поселок кинулся. Очень мне хотелось с тобой душевно пообщаться… Тебя там уже не было, так что я с твоими односельчанами побеседовал, много чего интересного о тебе узнал…
– Понятно… Интересно, что тебе в поселке обо мне наговорили?.. Значит, так: главное – выбраться отсюда. Со всем остальным определимся чуть позже…
Стрелы долго искать не пришлось, яма была не такая большая, чтоб они в ней могли затеряться. Из трех стрел нам годилась лишь одна, с железным наконечником. Этот наконечник Кисс, отломив от древка, спрятал под стельку своего сапога. Даже если нас начнут обыскивать, может, не будут заставлять снимать обувь: Кисс все одно не может идти нормально, заметно прихрамывает из-за вывихнутой ноги…
А вот наконечники двух других стрел были сделаны из тонкой рыбьей кости, да еще и с зазубринами по краям… Нет, мало этому парню – весельчаку от меня досталось! Так бы вторым камнем ему по дурной башке и добавила! Надо же, чем стрелять в живых людей удумал! Подобный наконечник из раны просто так не вытащишь, зазубрины не дадут, да и почти наверняка, попав в тело, тонкая кость сломается. Такие наконечники из рыбьей кости считаются даже опаснее железных: входят глубоко, а из тела их надо вырезать вместе с мясом, иначе… Если коротко, то нагноение, воспаление, смерть… И нам прятать такой наконечник нет смысла. Слишком тонкий и хрупкий, легко разломается. Но ничего, нам грех жаловаться: хоть один, да прибрали в укромное место… А тот парень, которому от меня досталось, испытывал явную слабость к пакостным шуткам! Даже на том железном наконечнике, припрятанном Киссом, были сделаны небольшие острые насечки. Такой тоже фиг из раны достанешь… А интересно, откуда у меня такие познания насчет ран и наконечников?..
Вроде минутное дело – спрятать отломанный наконечник в сапог, но мы едва успели. Послышались голоса. Как видно, подмога подоспела, и мужик взахлеб выкладывал им про то, что здесь произошло. Не знаю, что уж он там им говорил – я особо не прислушивалась, только подошедшие вели себя куда серьезнее того парня. Без лишних разговоров нам в яму скинули толстую веревку с навязанными на ней узлами, и велели выбираться по одному, и при этом не совершать лишних движений, а не то им нас жалеть не за что.
Первым наверх выбрался Кисс, а за ним и я. Так, трое вновь подошедших, лежащий без движения с окровавленной головой весельчак, и все тот же мужик средних лет, при виде меня вскинувший лук… Киссу уже скрутили руки за спиной, и один из пришедших без разговоров стал и мне связывать веревкой руки.
Я прикинула: что бы ни говорил о нас мужик с луком подошедшим, эта только что объявившаяся троица не ожидает от нас особой опасности. В их глазах мы обычные люди, смертельно усталые от блужданий по лесу и попавшие в ловушку, которым случайно удалось ранить одного из их товарищей. Невольно я стала соображать, что можно сделать в нашей ситуации: подсечка под ноги, удар локтем – и тот, кто вязал мне руки, падает в яму… Уклониться от стрелы, которую выпустит все тот же испуганный мужик я, пожалуй, успею… Кувырок в сторону Кисса, захват ногами одного из подошедших к нему… Если даже все тот же мужик с луком успеет пустить вторую стрелу, я смогу прикрыться сбитым мной человеком… Кисса разиней не назовешь, он, думаю, не растеряется, сумеет вывести из дела третьего… В принципе, мы с ним вполне должны управиться до того, как мужик с луком приладит очередную стрелу… Ну, с тем, кого я столкнула в яму – ну, его можно будет допросить чуть позже…
А что дальше? Что бы Кисс не говорил о своей ноге, но вывих у него довольно серьезный, и, если за нами пошлют погоню, то, скорей всего, легко уйти от нее мы не сможем… А в том, что ее обязательно пошлют – в том сомнений нет, и догнавшие с нами церемониться не станут. И оставлять после себя трупы тоже не хочется. Мы же не знаем, что это за люди, кто они такие? Откуда пришли и что им надо?.. Вдруг это они считают нас врагами, а на самом деле это не так? Все может быть… Говорят они, во всяком случае, на нашем языке… Надо бы разобраться, не стоит делать неблагоприятный вывод обо всех на основании "дружеского" общения с той парой стрелков, которые загнали нас в эту яму… Пожалуй, не разобравшись, не стоит начинать бучу. Мало ли что…
Кстати, а откуда у меня такие ухватки, и с чего это я вздумала планировать рисунок боя? Высокое Небо, слова-то я, оказывается, какие знаю!.. Надо же: рисунок боя!.. Ладно, об этом подумаю чуть позже… А пока, глядя на Кисса, я чуть заметно качнула головой из стороны в сторону – не шумим, попробуем положиться на судьбу. Он в ответ на секунду прикрыл глаза – понял… А мне невольно вспомнилась Элсет, как тогда по приезде в Стольград я изображала безмозглую девицу в ее маленьком домике… Интересно, где сейчас лекарка, что с ней?.. Кажется, я опять не о том думаю…
Идти нам пришлось довольно долго. Во всяком случае, мне так показалось. Вначале мы поднялись вверх по склону, туда, откуда еще совсем недавно сбежали, а затем стали спускаться в ту огромную прекрасную лощину, в то бескрайнее и безмятежное море зелени, которым я еще недавно так восхищалась. И удобный спуск вниз располагался как раз неподалеку от того места, где мы присели на отдых…
Кисс был прав: в лощине, под деревьями местность ничем не отличалась от той, что была наверху. Все те же прекрасные голубые мхи под ногами, и так же светит солнце сквозь ветви деревьев, мелькают шустрые белки среди сплошной зелени… Правда, целебным хвойным запахом здесь было пропитано, кажется, все, на что падал глаз! Да-а, сюда бы людей на лечение присылать, особенно солдат, выздоравливающих после ранений, иди ослабленных детей после тяжелых болезней – враз бы поправились… Пресветлые Небеса, что за идеи мне в голову приходят?..
Кисс, хотя и держался, но под конец пути еле шел. Не знаю, поняли это наши охранники, или нет, а я просто ощущала, что он еле передвигал ноги. Ну, с бедным парнем все понятно: вывих у него серьезный, да еще запрятанный в стельке наконечник… Бедняга! Если ногу по-прежнему сильно напрягать, то выздоровление для него может затянуться надолго.
Вывих… Не знаю отчего, но мне снова вспомнилась старая история. Сестрице Дае тогда было лет семь, а мне четырнадцать. Я в тот зимний день недостаточно хорошо почистила крыльцо от снега, и сестрица, выходя из дома, поскользнулась и упала, причем упала неудачно – вывихнула кисть руки. Тогда бабушка в наказание прижала кисть уже моей руки к раскаленной заслонке у печки, чтоб я поняла, как больно сестрице… Ожог был очень глубоким, дошло до заражении крови… Если бы не Марида, то не знаю, что бы со мной было…Тогда я впервые увидела, как осмотрев мою руку, ведунья отвесила бабушке оплеуху. Самое удивительное в том, что бабушка ничего не сказала ей в ответ… Правда, после ухода Мариды бабушка все равно оттаскала меня за косы… Большой шрам от ожога на левой кисти руки и вывих – оба этих понятия сплелись в моей памяти… Нашла, то вспоминать! Что, больше думать не о чем? Лучше бы определилась, к кому же мы попали…
Все это время нас вели под присмотром два человека, еще двое тащили раненого парня. Не сказать, что они бережливо или внимательно отнеслись к своему товарищу, все еще находящемуся без сознания. Привязали его, как подстреленного кабана, за руки – ноги к длинной жерди, да так и тащили, не обращая внимания на то, что его окровавленная голова мотается из стороны в сторону. Да, от такого "щадящего" способа доставки раненого здоровья у того заметно поубавится… Ну да я все равно ничего не знаю ни о ком из этих людей, ни об отношениях между ними. Хотя, если судить по тому, каким способом они несут своего беспамятного товарища, то большой дружбой, или простой человеческой привязанностью здесь и не пахнет…
Наконец-то дошли до места, хотя это даже селеньем не назовешь. Просто несколько деревянных домиков, стоящих между деревьями. По привычке отмечаю: дома совсем новые, срублены недавно. Я, конечно, могу и ошибаться, но, судя по внешнему виду и по кое-каким мелким деталям, этим постройкам нет и нескольких лет… На зимовье охотников тоже не походит, хотя, судя по вытоптанной земле, кострищам и поленницам дров люди здесь живут постоянно. Кто-то выглянул из окна одного из домов, в другом доме тоже смотрят в окно, а кроме этого… Пустовато здесь, и отчего-то неприятно, несмотря на солнечный день. Холодом веет, а еще неприязнью…
Без лишних разговоров наши стражи отодвинули тяжелый засов на доме без окон, больше похожем на амбар, и втолкнули нас внутрь. Когда за нами захлопнулась дверь, я огляделась. Так, нужно отметить, что тот, кто складывал эту избу, работал на совесть. Все здесь сделано основательно, не разворотишь… Из недостатков можно отметить разве что только редкие щели на покатой крыше, тоже сложенной из бревен. Сквозь эти щели пробивались лучики солнечного света, позволяющие рассмотреть темное пространство внутри дома. Хотя особо смотреть тут было не на что. Пусто. Один угол амбара завален свежим сеном, да еще запах, показывающий, что здесь постоянно бывают люди…
Кисс добрел до сена и чуть ли не рухнул в эту душистую кучу.
– Фу, наконец-то!.. Думал, еще немного – и упаду! До ноги, кажется, не дотронуться…
– Полностью разделяю это мнение – я села рядом с ним. – Это тот случай, когда я с тобой не собираюсь спорить, и во всем соглашаюсь. Сама еле дошла, не знаю, и отчего. Наверное, мы с тобой просто устали от блужданий по лесу, и наши силы на исходе. А тут все же какой-никакой, а отдых. Особенно после встречи с этими… охотничками…. Как думаешь, кто эти люди? Ну, те, к кому мы попали?
– Могу только предположить, но вывод меня не радует… Да и обстановка вокруг не вызывает у меня особого оптимизма. Вряд ли здесь обитают наши друзья. Да и твоя наивная вера в порядочность людей и в любовь к ближнему здесь, боюсь, не покатит… Погоди, сейчас осмотримся, может, сообразим что к чему…
– Я и не предполагаю, что у людей нет недостатков. Хотя, говоря по правде, мне совсем не весело от той неопределенности, в которой мы оказались… Нам бы от веревок освободится, да только не знаю, как…
– Это, думаю, можно попытаться сделать… Эй, пацаны, – чуть повысил голос Кисс, – пацаны, идите сюда! Сюда, я сказал! Развяжите нас!
– Кисс, что с тобой? – я даже испугалась. – Пресветлые Небеса, ты к кому обращаешься? Здесь же, кроме нас, никого нет!
– Ошибаешься. Пацаны, вылезайте из угла! И ты, в сене который, тоже! Не бойтесь! Видите же, что у нас руки связаны…
– Да мы и не боимся – раздался мальчишеский голос из темного угла, а затем оттуда вышли две невысокие щуплые фигурки. В ту же секунду сено неподалеку от нас зашевелилось, и из него на свет выбрался еще один мальчишка. Трое оборванных, замызганных ребятишек лет восьми – десяти, внешне ничем не отличимые от тех бесприютных детей, каких, к сожалению, немало бродит по дорогам, или прячется по развалинам и темным углам. Бездомные мальчишки из тех, кого судьба не баловала с рождения. Голодные, вечно готовые к отпору, встречающие в штыки любого, кто не относится к их миру, и живущие своей обособленной стайкой, часто с волчьими нравами… Еще я поняла, что несмотря на браваду и привычную настороженность, мальчишки смертельно перепуганы. И все же их неприязнь к чужакам брала свое. Один из ребятишек, как видно, являющийся лидером в этой троице, полувраждебно – полувопросительно спросил нас:
– Мы – это мы… Не ваше дело! А вот вы кто такие?
– Ты, пацан, не наглей! – резко оборвал его Кисс.
– Че – е?.. – начал было мальчишка, но Кисс перебил его. Я не поняла, что такое он говорил им дальше: со стороны послушай – вроде и слова все знакомые, а между ними нет ни связи, ни смысла. Я, во всяком случае, повторить подобное не могу. Что-то вроде того, что не надо нести пургу, про сорванную крышу и тому подобную чушь… Вдобавок эта бессмыслица была пересыпана весьма крепкими выражениями, причем, скажем так, более чем образными… Я, конечно, живя в поселке, привыкла к подобным высказываниям, и тем не менее… Ужас! И это – при детях?!.. У Кисса что, совсем головы на плечах нет?!
Но, в отличие от меня, ребятишки от непонятных слов Кисса сразу изменились, радостно и облегченно заулыбались, будто родню встретили, что-то возбужденно загалдели. Правда, веревки с нас снимать не стали… Кисс, немного послушав мальчишек, возбужденно тарахтящих ему нечто непонятное в три голоса, перебил их словесный поток на полуслове:
– Так, парни, а теперь все то, что вы только что мне рассказали, повторите на нормальном языке и с самого начала. Девушку зовут Лиа и она не из наших… Так что из того, что вы мне только что рассказали, она ничего не поняла.
– Она ж баба, зачем ей знать о том, чего… – начал было бойкий парнишка, и опять Кисс его оборвал.
– А затем, что мы все здесь находимся в одном котле. Или в одной заднице. Выбирайте, какое слово вам больше нравится…
Как видно, это подействовало, и мальчишка принялся рассказывать. Его чумазые приятели то и дело вставляли в его речь те дополнения, которые, по их мнению, мальчишка пропускал в своем повествовании. История была одновременно и простой, и жутковатой…
Была обычная ватага уличных мальчишек, без родства и крыши над головой, обитающих на задворках Стольграда. Таких несчастных парнишек, с малых лет обделенных судьбой, немало собирается по большим городам. Так легче и выжить, и добыть себе пропитание. Да и от бед враждебного мира большая стая защитит надежнее… В тот день пятеро ребятишек из ватаги отправились в порт. С утра ватага разбредается кто куда, а к вечеру ее обитатели собираются на свое обычное место и притаскивают в общий котел то, что сумели добыть. Моряки и рыбаки нередко подкидывали таким мальчишкам что-либо из еды, или же просили сделать простую работу за мелкую монетку. Поэтому ни у кого из пятерки не возникло ни малейших подозрений, когда моряк с крохотного суденышка призывно махнул им рукой – идите сюда, нужно вытащить из трюма за пару медных монет несколько тяжелых корзин. Он, дескать, руку вчера поранил (и верно – замотанная в бинты рука мужчины висела на перевязи), а хозяин груза должен подойти с минуты на минуту. Даже монеты дал вперед, чтоб они поторапливались, время понапрасну не теряли. Обычная просьба, мальчишек частенько просили о подобном. Те, не думая ни о чем плохом, сунулись в трюм… В общем, когда очнулись, то оказалось, что судно давно в пути. Потом их привезли невесть куда, выгрузили на заросшем берегу безымянной речки, долго гнали по лесу, пока не привели сюда и не заперли в этот амбар…
– Погодите! – перебил их Кисс. – Вы сказали, что вас было пятеро. Тогда где еще двое? Сбежали?
– Не, не сбежали… – голос у парнишки дрогнул. – Их колдун сгубил…
То, что мальчишки рассказывали дальше, просто не укладывалось в голове. Еще когда они впервые пришли в себя на судне, то самый бойкий и задиристый из них по кличке Гусак, стал кричать в полный голос, колотить в дверь и требовать, чтоб их немедленно выпустили, а не то он, дескать, всем, кто ему попадется, глаза выцарапает, или что хуже того сделает, да так, что всем плохо придется! Ну, тот парнишка, говорят, всегда шумел здорово, кличку свою полностью оправдывал… Вскоре его и увели, и больше мальчишки своего товарища не видели. Лишь ночью до них несколько раз доносился его крик, полный боли… Тот моряк с перевязанной рукой, что заманил их на корабль, когда утром принес им поесть, на вопрос о том, когда вернется Гусак, отвел взгляд в сторону и пробурчал нечто похожее на "никогда"…
Уже позже, когда они шли по лесу, попытался удрать еще один мальчишка, самый отчаянный и бесшабашный во всей ватаге. Оттого и кличку носил – Штырь, что ершистый был, вечно всех шпынял, да и спуску никому не давал. Он, в отличие от своих товарищей, когда-то жил в деревне, и оттого не боялся скрыться в лесу. Только не получилось у него уйти, сам же вернулся назад, своими ногами, да не своей волей. Впрочем, не только Штырь уйти не сумел… Стоило любому из мальчишек отстать от группы людей, или хотя бы чуть отойти в сторону, как неведомая сила наливала неподъемной тяжестью ноги, не давая сделать ни шага прочь. Но Штырь все равно не успокоился, попытался напасть на колдуна, да только ничего у него не вышло…
– На какого колдуна?
– Так ведь мы же вам о нем и рассказываем! – удивился мальчишка. – Неужели не ясно?
Как оказалось, с корабля на том берегу сошло, кроме них, еще трое. Какой-то колдун с двумя спутниками… Этого человека все вокруг боялись, относились к нему со страхом и уважением. И корабль был нанят лишь для того, чтоб доставить в лес этого колдуна – про то даже мальчишки поняли. В лесу, на отлогом песчаном берегу полузаросшей речной протоки их встречал какой-то парень, причем у него уже заранее был приготовлен для колдуна невысокий мохнатый конь, заранее осёдланный. (Знаю таких лошадей, – отстраненно подумалось мне. – Действительно, есть такая порода. Многие из тех, кто держит таких лошадок, не могут ими нахвалиться. И выносливые то они, и крепкие. Главное – по лесу замечательно ходят, и чуть ли не одной хвоей кормиться могут…). Колдун был единственным из всех, кто ехал до этого места верхом. Остальные шли пешком весь путь от реки до Серого Дола, нравилось им это, или нет…
Так вот, Штырь после неудавшегося побега умудрился утащить нож у одного из взрослых. Несмотря на юные годы, мальчишка уже без промаха умел метать ножи, частенько (причем не всегда праведным путем) подрабатывая этим на улицах Стольграда. Увы, в этот раз у Штыря ничего не получилось. Позже он сказал мальчишкам, что и прицелился как надо, и нож в колдуна метнул правильно, в том у него нет ни малейших сомнений! Да вот только брошенный им нож пролетел далеко в стороне от намеченной цели, прямо как отвел его кто-то… Но мальчишка на этом не успокоился. Позже, на привале, он вновь пытался удрать, вскочив на коня, как только с него слез всадник. И хотя Штырь славился еще и тем, что почти с любым животным сразу мог найти общий язык, но вот с этим конем справиться не сумел. Конь с места не сдвинулся, зато мальчишку скинул… Колдун, наблюдая за бесполезными попытками Штыря, лишь зло ухмылялся, забавляясь от увиденного. Единственное, что он при этом произнес, было что-то вроде того, что ты, мол, у меня вторым будешь…
