Текст книги "Далеко от Москвы"

Автор книги: Василий Ажаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 47 страниц)

Ремнев вспомнил Мерзлякова и принялся ругать его.

– Мерзлякова забудьте, товарищ Ремнев,– отвечал ему Батманов. – Его нет. Спрашивайте теперь с меня, с Рогова, с Беридзе – мы теперь вместо Мерзлякова.

Умара пробрался вплотную к Батманову.

– Тебе верим! Требуй, что хочешь – все сделаем... Смотри, какой сила мы! – кричал он.

Чуть свет Беридзе и Ковшов, взяв в помощь несколько человек, отправились на пролив промерять толщину льда. Не дожидаясь, пока инженеры скажут свое слово, Батманов решил вывести на лед все население участка. Хлопотавший всю ночь Либерман успел накормить людей сытным завтраком. Тепло одетые в темные ватники и валенки, строители загомонили на улице. В бараках остались больные, да Мерзляков отказался выйти на работу.

Десятник Гончарук, махнув рукой на свой грипп, не захотел сидеть дома. Он вышел вместе со всеми и деловито выдавал с автомашины подвезенный инструмент. Затаив улыбку, Зятьков молча подал Батманову увесистый железный лом.

– Спасибо, старик, – зорко глянул на него Василий Максимович.

Рогов построил всех в колонну, и люди пошли, неся на плечах кирки, лопаты, ломы. В голове колонны Карпов сильным баритоном затянул «Трех танкистов», его поддержали нестройно, но громко.

– Наша задача – до наступления темноты пробить дорогу до самого острова, – говорил на берегу Батманов, оглядывая собравшихся строителей. – Руководить работами буду я, помощниками назначаю Карпова и Умару Магомета.

– А лед оторвется от берегов? Не боишься, Василий Максимович? – тихо спросил стоявший рядом с ним Карпов.

– Когда это произойдет, ты знаешь? Сегодня или через месяц?

– Правда, не знаю...

– И я не знаю. А ждать нельзя. Будем рисковать. В труде, как в бою, товарищ, – без риска нельзя.

Рогов разделил рабочих на две колонны. Карпов и Умара договаривались об участках работы. Ремнев из толпы подал голос:

– Товарищ Батманов, я бы полагал, лучше нам вести дорогу с двух концов. Одним остаться здесь, другим – начать с острова.

– Это пустая затея, – возразил Рогов. – Люди, пока дойдут в тот конец, потеряют время и силы.

Батманов с ним не согласился.

– Предложение хорошее, – сказал он и прибавил для одного Рогова: – Не понимаешь ты, это же соревнование. И фронт работ шире. Подумаем, как это получше организовать.

– А что, паря, если мы так сделаем, – оживился Карпов: – обе колонны пусть идут в одном направлении. Одна колонна пробивает дорогу отсюда, от берега. Вторая уходит километра за четыре и орудует оттуда, тоже в сторону острова. Когда первая колонна дойдет до готовой дороги, она нагонит вторую, и они там поделят остаток.

– Согласен, Иван Лукич, с твоим планом, – одобрил Батманов. – Принимаем его.

Он внимательно посмотрел на Карпова, и тот понял, что ему идти к середине пролива.

– Не беспокойся, Василий Максимович, осторожно будем все делать, – сказал Карпов.

– На острове оставите десятка два человек, пусть готовят площадку под грузы, – наставлял Батманов.

Умара был доволен, что остается на этой стороне, с начальником строительства.

– Соревноваться давай! Вызываю! – наступал он на Карпова.

– Принимаю вызов, паря. Только слаб ты со мной соревноваться, заранее скажу.

– Ничего не слаб! Посмотрим, кто сколько даст километра!

– Надо, однако, взять на заметку, Василий Максимович: мы поначалу в проигрыше маленько остаемся. Пока дойдем до острова. Умара тут немало уже наковыряет со свежими силами.

– Учтем это, Иван Лукич. И обед твоим людям привезем, и по сто граммов найдется, – пообещал Батманов.

– Слышь, паря, что начальник говорит? – толкнул Карпов Либермана.

– Слышу. Маменька родная, у меня же музыкальный слух!

– Бригады! – закричал Карпов. – Путь у нас нехоженный, можем попасть на тонкий лед, поэтому надо рассыпаться, не идти гуртом. Слушай команду: строем по одному на два метра друг от друга, к острову – шагом марш!

Долго была видна движущаяся среди торосов длинная цепочка людей, следовавших за рыбаком. Не успели они скрыться, как Умара уже расставил свою колонну группами по нескольку человек. Первые удары по льду нанесли Батманов и Умара. Следом за ними три сотни ломов и кирок разом впились в ледяные торосы. Послышался звонкий, стеклянный хруст. Умара ловко орудовал киркой и все оглядывался на Батманова.

– Посмотришь, начальник, как я сварка делаю! Наверное, думаешь: Умара говорит красиво, сварка делает плохо. Я писать огнем могу. Не веришь? Не уезжай, пока первый стык не сварю, – увидишь тогда.

– Знаю, что ты большой мастер своего дела, – отвечал Батманов. Он легко и сильно врубался ломом в ледяные глыбы, отворачивая лицо от летящих осколков. – Уезжать отсюда я не собираюсь, еще поработаем вместе. И твой первый стык увижу, конечно...

Меж тем инженеры сделали несколько промеров льда. Присев на торос возле небольшой круглой майны, в которой ворчливо бурлила черная сода, Ковшов делал расчет.

– Получается неутешительно, – сказал он. – При такой толщине трактор провалится даже без груза. Рискованно пускать и машину, лед неровный и кое-где очень тонок. – Алексей поднялся. – Надо сказать Василию Максимовичу, зря торопится он с дорогой через пролив.

Беридзе с любопытством смотрел, как из воды в проруби высовывались острые головы крупных рыб.

– Сказать-то ему нужно, но дорогу пусть делают, – отозвался Беридзе.

– Зачем?

– Будем пускать машины с неполной нагрузкой. Прав Батманов: не все учтешь в расчетах. Да и лед на дороге, где расчистят снег и срубят торосы, будет быстрее крепнуть.

– Эта дорога – сплошной риск людьми и машинами. И ахнуть не успеешь, как затянет под лед. Тогда пожалеешь, да поздно!

– Ты не понимаешь Батманова, Алеша. Строя эту дорогу, он подружится с людьми и даст им осознать их собственную силу. Он ведь поставил задачу пробиться к острову за день. Скажи-ка, сколько на это дней полагается по нормам?

С берега к ним подошел Силин. Они не сразу его узнали – тракторист был без рыжих бакенбард, какими удивил их в домике под снегом. Силин обрадовался инженерам, будто родным.

– Как ты добрался сюда, Семен, расскажи? – спрашивал Алексей, обнимая его.

– Благополучно. Трактор в целости, хоть сейчас запускай.

Силин ничего больше не прибавил, но Алексей представил себе, что пришлось перенести этому плотно сбитому, скромному человеку, прежде чем он доставил до места свою громадную машину.

– Где ты пропадал? Мы тебя искали.

– На участке был такой мрак, что я не вытерпел и дал ходу поближе к свету, – пошутил Силин.

– Куда же это?

– После партийного собрания, когда мы Мерзлякову сделали последнее предупреждение, он на меня и на Умару особенно взъелся. Меня-то просто уволил. И Сморчкова чуть не постигла такая же участь за строптивость. Умара заявление переправил в крайком, и мы ждали результатов. Потом посоветовались и решили, что надо как-то ускорить дело. Терпеть уж больше невозможно. Ну, добрался я до пограничников... Начальник заставы связался с Рубежанском – ему ответили, что Батманов и вы все выехали сюда. Тогда я вернулся... – Он оборвал свой рассказ и обратился к Беридзе: – У меня к вам три вопроса.

– Хоть четыре, Семен Ильич.

– Мерзляков меня уволил, да я все равно себя работником участка считаю. Однако оформиться все же надо. Бухгалтер Кондрин говорит: приказ должен быть.

– Это дело пустое. Иди к Рогову, он даст приказ.

– Пожалуй, следует Батманову рассказать, как Мерзляков его уволил, – сказал Ковшов.

– Второй вопрос, – продолжал Силин. – Я гляжу: все люди на дороге и крушат торосы ломами да кирками. Мне, значит, тоже за лом браться?

– Не хочется, что ли?

– Почему не хочется? У меня есть встречное предложение: не ломом дорогу пробивать, а бульдозером. Помните, как под Новинском делали? Я быстро все оборудую, только разрешите.

Беридзе посмотрел на Алексея загоревшимися глазами, но тот сердито сказал:

– Нельзя, Силин. Лед тонкий, ухнешь в пучину – и будь здоров!

– Разрешите. Ручаюсь, будет порядок, – настаивал тракторист.

– Нельзя!

– Алексей Николаевич прав: нельзя, – мягко сказал Беридзе, кладя руку на плечо Силину. – Автомашины и то рискованно пускать на лед. Придется тебе, друг, за лом все-таки браться. Ничего, Батманов обещает и без механизации дать к вечеру дорогу. Иди, помогай ему.

– Последний вопрос, товарищ Беридзе. В отношении Кондрина, бухгалтера. Подозрение имею: вредный он человек.

– Вот так, вдруг! – удивился Беридзе. – С чего ты взял?

– Товарищ главный инженер, надо присмотреться к нему! Он не лучше Мерзлякова.

– Что тебя так насторожило? – спросил Алексей.

– Даже трудно сказать, – пожал плечами Силин. – Конечно, он при мне никого не убивал и ничего не крал. Но когда говоришь с ним, возмущение какое-то в душе поднимается. Неприятный он.

– И только-то! – засмеялся Беридзе. – Нельзя так легко судить людей. Бывают люди и неприятные, да правильные... Наверное, он тебе резкое слово сказал, ты и обиделся...

– Не нравится мне этот человек, – покачал головой Силин.

– Ну ладно, мы заметим себе это, – сказал главный инженер.

– О Кондрине ты Батманову тоже расскажи, – посоветовал Алексей. – Иди к нему. Кстати, передашь вот эту записку.

Тракторист нашел Батманова в двух километрах от берега, среди толпы людей.

– Мы не должны облегчать себе работу, – говорил Батманов – Дорога нужна хорошая, не какая-нибудь. По ширине требуется не меньше шести метров, а мы ее опять сузили, двум машинам тут никак не разъехаться. И надо делать ее гладкой, как паркет, она же у нас в буграх. Ты, Умара, не выжимай темпы за счет качества. Ясно?

– Ясно, как божья день! – откликнулся Умара.

Он не хотел терять ни минуты, а люди все еще стояли вокруг Батманова. Умара не мог спокойно на это смотреть. Он порывисто ухватился за лом, на ходу скинув с себя ватную куртку. Шапка его сбилась на затылок, жесткие, как проволока, черные вихры торчали из-под нее.

– Нажимай, товарищи! Карпов там не зевает, не давай обгонять! – кричал сварщик, заново расставляя людей. – Сюда ставай, зачищай дорога. Не ковыряй лед, осторожно... Эх, катка нужна какой-нибудь!

Он побежал к Батманову, чтобы посоветоваться насчет катка, и увидел начальника строительства, беседующего с Силиным.

– Не мешай, потом поговоришь, – сказал Умара трактористу. – Василий Максимович, надо катка какой-нибудь придумывать...

– Подожди, Умара. Я с товарищем побеседую и вернусь к тебе, – ответил Батманов.

Умара ревниво глянул на Силина и кинулся назад. Батманов внимательно слушал тракториста. Силин стоял перед ним с тяжелым ломом в руках, как с винтовкой.

– Бульдозер отставить, – сказал Василий Максимович. – Раз инженеры говорят: нельзя – значит нечего и толковать. Вот они и в записке сообщают, что лед тонок. Предупреждение твое о Кондрине учту, хотя очень неопределенно ты о нем говоришь. Значит, уволил тебя Мерзляков? – усмехнулся вдруг Батманов, пристально вглядываясь в открытое лицо тракториста.

– Да, не по вкусу пришелся. Выходит, не вышло у него. Его нет, а я остался.

– И не могло выйти у него. Рогову я скажу – он распорядится о тебе. После работы загляни ко мне, побеседуем на свободе... А сейчас иди к Филимонову, помозгуйте вместе, какой каток побыстрее дать на дорогу. Видишь, что получается без катка...

Батманов шел к берегу, обдумывая, что сказал Силин о Кондрине. Нужно приглядеться к старшему бухгалтеру, проверить его работу. Надо поближе познакомиться с людьми. Писарев не зря предупреждал о бдительности. Как показала жизнь, в глухих местах этого пограничного края нередко хоронились и пакостили разные темные люди.

Мысли его прервал Умара Магомет. Расстроенный сварщик догонял начальника строительства.

– Куда уходишь, товарищ Батманов? Сам говорил: дорога – главный объект. Зачем же бросаешь? Давай кончать вместе!

– Пока ты один командуй, – невольно улыбнулся Василий Максимович. – Давай покурим, не сердись.

Они закурили, заслоняясь от ветра. Обожженные морозом руки Батманова – он упорно тренировал их по методу Тани Васильченко – не держали папиросу, и он с неодобрением их разглядывал.

– Умара, что ты скажешь про Кондрина, бухгалтера?

– Нехороший человек он! – Умара поморщился.

– Чем нехороший?

– В глаза тебе не глядит. Смеется нехорошо. Зачем такого прислали?

– Смеется нехорошо – это еще не основание, чтобы плохое сказать о человеке. Надо разобраться.

– Что разобраться? Гнать нада! Он и Мерзляков – два сапог пара. Ты Мерзляков прогнал, гони Кондрин тоже. Зачем держишь?

– Нельзя горячку пороть, Умара. Мерзляков-то весь как на ладони, а про Кондрина ничего не известно. Прогнать человека за одни некрасивые глаза нельзя. Вот проверим его работу, тогда и решим. А ты, между прочим, беги к людям. И надень куртку, застегнись, простудишься...

– Меня мороз не берет, – возразил Умара. – Ты сам лучше застегнись, сам перчатка надень. Рука отморозишь!..

Батманов поднялся по обледенелым голым камням на берег. Здесь к нему подошел незнакомый человек в старом черном полушубке.

– Можно обратиться, товарищ Батманов? – спросил он. – Я Санин из бухты Уми. К нам прибыл ваш человек и велел явиться.

– Как дела на вашей базе, все благополучно?

– Сейчас более или менее благополучно...

– Расскажите, как вы встретились с Панковым? Ведь это вы тот человек, который ему попался по дороге на пролив?

– Точно, я. На базе было плохо, продуктов не оставалось. Помощи от участка никак не могли добиться. Я решил пробраться к ближнему участку на Адуне. Когда вышел к Адуну, тут и повстречался с Панковым. Он дал мне лошадь, продовольствие и велел возвращаться на базу. Обещал принять меры и приехать к нам вместе с Мерзляковым, сразу же, как только доберется до пролива. Дня через четыре послал я на участок человека к товарищу Панкову и узнал...

– Что же с ним случилось, как вы считаете? – спросил Батманов нетерпеливо.

– Неизвестно. Он пошел совсем один... Наверное, заблудился. До нас больше двадцати километров.

– Вы лично искали его?

– Да. Я поднял на ноги всех своих людей... Только раз с ним повидался и сразу увидел – хороший и справедливый человек...

Батманов с окаменевшим лицом смотрел куда-то поверх головы собеседника. Санин, не нарушая его мыслей, выжидал.

– Это был очень хороший, сильный и надежный человек, – со вздохом сказал, наконец, Василий Максимович. – Не знаю, что и думать. Неужели он, опытный таежник и партизан, заблудился в тайге? Будем продолжать поиски, и вы, товарищ Санин, поможете мне в этом...

Рогов препирался с Таней Васильченко, сидя под большим навесом, куда со всего берега собирали мотки провода, изоляторы, аппаратуру связи. Примостившись на ящике, Кондрин что-то записывал в книгу.

– Я получила задание от Батманова – готовить связь на острове, – говорила Таня. – Самое главное – это подводный провод. Федосов твердо сказал, что кабель был заброшен сюда. Его надо найти.

– Пусть Федосов сам ищет, – ворчал Рогов. – Этот кабель так далеко забросили, что он, наверное, упал в море.

– Нечего шутить, дело серьезное.

– Все ругаетесь? – спросил, подходя, Батманов.

– Кабель требует от меня, – улыбнулся Рогов. – А у меня его нет.

– Должен быть. Его сюда отгрузили еще по воде. – подтвердил Батманов. Он взглянул на Кондрина, деловито выписывающего цифры. – Товарищ бухгалтер! Вам придется много сейчас работать. Надо все найти, вплоть до последнего шурупа... Я сам буду проверять все ваши учетные ведомости. Так что, Татьяна Петровна, разыщут ваш кабель.

– Конечно, разыщем. Все возьмем на учет, – сказал Кондрин, прямо глядя в глаза Батманову.

– Вот и отлично.

– Мерзляков требует уплатить за корову, свинью и птиц, которые реквизированы у него по вашему распоряжению, – сказал Рогов. – Бумагу мне предъявил: заявление с расчетом по рыночным ценам. Сумма порядочная! Как прикажете поступить?

– Если ты богатый – плати! – в тон ему ответил Батманов. – У меня денег нет. По шее могу только дать. Тюрьма плачет по этому типу, а он мечтает о деньгах...

Кондрин ухмыльнулся.

– Правильно я рассуждаю, бухгалтерия? – спросил у него Батманов.

– Абсолютно. Мерзляков – куркуль, собственник, – подтвердил Кондрин. – Он приобрел свою живность нечестным путем, за счет государства, я убежден в этом...

– Вот и бухгалтерия говорит, что ему, кроме как по шее, ничего не причитается! – засмеялся Батманов.

Тут же забыв о Мерзлякове, Батманов приказал Рогову выделить плотников и подвезти лес, чтобы на ледовой дороге строить диспетчерские. По мысли Батманова, через каждый километр должен стоять домик, а в нем – телефон, печь, стол, скамейки.

– Эти домики будут управлять всем движением на дороге, – развивал свою мысль Василий Максимович.

Таня попросила у него разрешения выйти навстречу связистам, чтобы завтра вместе с ними и с проводом вернуться на участок.

– У меня, правда, был другой план: хотел вас тоже привлечь к постройке дороги, – сказал Батманов. – Мне нужен арбитр по соревнованию между Умарой и Карповым. Однако обойдусь, не буду отвлекать вас от вашего прямого дела. Идите к своим ребятам и скорее приводите их сюда. Встречать будем вас, как дорогих гостей... Рогов, инженеры где?

– У себя. Все чертят,– с некоторой снисходительностью ответил Рогов.

– Ну-ну, нечего говорить о них таким покровительственным тоном, они – наш генштаб!.. Передай Беридзе и Ковшову, чтобы начертили приказ о премировании связистов. Постарайтесь с Либерманом насчет угощения. Ребята заслужили этот маленький праздник.

– Ребятам ничего не скажу. Пусть будет для них сюрпризом эта встреча! – сказала Таня растроганно и заволновалась, вспомнив о Генке Панкове. – Как быть с мальчиком, что сказать ему, Василий Максимович? С каким нетерпением ждет он встречи с отцом!

– Не говорите ему ничего, я сам, – решительно и так же тихо ответил ей Батманов. – Признаюсь, Таня, что и у меня сердце болит, когда вспомню о пареньке. Матери у него ведь нет?

– Нет. Он в Новинске у тетки жил...

Батманов посмотрел Тане вслед – она легко и мягко бежала в своих маленьких валенках. Красный шарф бился за спиной девушки...

Он поймал мрачный взгляд Рогова, стоявшего неподалеку.

– Что надулся, Александр Иванович?

– Моему бывшему участку спасибо не будет? – спросил Рогов. – Не о себе думаю, Василий Максимович. Не хуже связистов работали мои люди в Тывлине...

– Зря напоминаешь, хорошее не забывается. Твоему бывшему участку будет большое спасибо – переходящее красное знамя управления. Понял теперь?

– Теперь понял! – повеселел Рогов.

– Раз понял, думай о том, как отобрать знамя у твоего бывшего участка – для теперешнего!..

Кондрин свернул ведомости и окликнул проходящего мимо счетовода из бухгалтерии. Вместе они пошли к соседнему складу.

– Внимательнее присматривайся к этому человеку, – сказал Батманов, кивнув в сторону Кондрина. – Он кое-кому показался здесь подозрительным. Под видом приемки дел надо будет внимательно проверить дела бухгалтерии...

– Хорошо. Он, правда, здесь не так давно...

– Будь к нему пристрастен, не доверяйся особенно... Когда убедишься, что подозрения неосновательны, тогда поверишь ему по-настоящему.

Батманов посмотрел на часы. Подходило время, назначенное им вчера для сбора шоферов. Он кивнул Рогову и направился к площадке перед электростанцией, где должны были собираться автомашины. На дороге за поворотом ему повстречался обоз из трех подвод. На санях везли термосы с обедом для бригад Умары и Карпова. Впереди обоза шел Либерман.

– Стой! Стой же, маменька родная! Не видите, начальник строительства нами интересуется! – закричал он на своих подручных, управлявших лошадьми.

Снабженец предложил Батманову «снять пробу». Батманов измерзся и проголодался. Он и не заметил, как съел миску рыбного супу, миску каши и выпил кружку сладкого чаю.

– Хитрый ты! Незаметно накормил обедом, – сказал Батманов, видя довольную усмешку Либермана, и представил себе, как снабженец вечером расскажет об этом, шепчась то с Филимоновым, то с Роговым. – Это хорошо, Либерман, что ты добрее стал. Когда я приехал, совсем ведь не хотел меня кормить. Помнишь? Что, уже забыл? Ладно, и я забуду!.. Обед хорош. Благодарю за себя и за ребят – они тоже довольны будут.

– Рады стараться! – гаркнул Либерман, выпячивая грудь.

– Все насмешничаешь? – укорил его Василий Максимович.– Зачем? Ты же не клоун и не конферансье, чтобы всегда острить и паясничать. – Он достал папиросы, угостил Либермана. – Что семья? Удалось ей выехать из Ленинграда?

– Выехали, только куда – не знаю. Третью неделю не получаю известия от жены, – тень тревоги легла на лицо Либермана.

– Залкинд послал две телеграммы с вызовом их сюда. Потерпи – жена и дочь приедут!..

Обоз стал спускаться с уклона на лед пролива. Копыта лошадей скользили и разъезжались. Вдалеке от берега виднелись на льду рабочие Умары – как темные буковки на сером листе бумаги. Берег острова затягивался плотной пеленой тумана.

– Тише! Тише, маменька родная! – кричал Либерман.

Батманов наблюдал за ним, одобрительно поджав губы: и этот «трудный дядя» был теперь более или менее надежным его помощником. За все время поездки по трассе начальник не упускал Либермана из поля зрения. Либерман заметно переменился. Он был деятелен, ловок и хитер по-прежнему, но теперь ему ближе были интересы стройки, и главное – он, пожалуй, научился понимать, что первейший смысл его работы – это забота о людях.

– Либерман! – вдруг окликнул Батманов. Снабженец обернулся и приподнял большое ухо мохнатой шапки. – Назначаю тебя арбитром по соревнованию между бригадами Карпова и Умары. Учти: Карпов вначале был в невыгодных условиях. Когда вернусь, мы посоветуемся, чем отметить победителей.

– Понято!– донеслось снизу.

Автомашины подкатывали одна за другой и становились в ряд. Рокот ставших на место машин смешивался с ревом и рыком тех, что подъезжали и разворачивались на площадке. Филимонов тут же проверял их и делал записи в книжечке.

– Что-то записывает. Молчаливый, как камень. Ни слова не скажет, – переговаривались шоферы.

К назначенному времени не вернулись две автомашины – видимо, застряли где-нибудь в тайге. Филимонов надеялся, что, может быть, они еще подойдут до появления Батманова.

Но начальник строительства уже пришел – точно в срок. Он не надеялся увидеть столько машин – и был приятно удивлен. От шеренги рокочущих автомобилей словно повеяло на Батманова теплом. Он прошелся по фронту колонны, Филимонов на ходу докладывал. Они дошли до машины Сморчкова – шофер, стоявший у радиатора, смотрел на Батманова посветлевшими глазами.

– Прошу отметить исключительную работу товарища Сморчкова, – сказал Филимонов. – Он один привел четыре автомашины. Его собственная, несмотря на пробег из Новинска, в образцовом порядке.

Батманов крепко пожал руку Сморчкову. «Ему и Силину надо посвятить отдельный приказ. Пусть все узнают, какие это парни!» – размышлял он про себя.

Филимонов жестом подозвал шоферов, и они тесно окружили Батманова.

– Принимаю вас всех опять на работу, товарищи, и зачисляю на довольствие, – не то шутя, не то серьезно начал начальник строительства.

Рев моторов не дал ему договорить: подъехали две автомашины; каждая из них тащила на буксире еще по автомобилю. Батманов вопросительно посмотрел на Филимонова, тот пожал плечами:

– Это не наши.

Из кабин вышли трое, среди них девушка. В кузове одной из машин поднялись пятеро.

– Ну, как не наши. Именно наши! – узнал приехавших Батманов. – Это же с пятого участка, комсомольцы Махов, Солнцев и Муся Кучина. И братья Пестовы, плотники... И лесорубы Шубин и Фантов. И повар Ногтев. Великолепно! – Он живо пошел им навстречу, по очереди жал каждому руку. – Поздравляю с прибытием! Быстро добрались, не ожидал!

– Не пешком ведь, – сказал Солнцев, погладив рукой радиатор. – Парочку бесхозных машин прихватили из тайги. На трассе нам сказали, что вы их собираете.

– Что ты озираешься, Махов? – спросил Батманов.

– Вот он, край света! – воскликнул Махов. – Здорово! Никогда еще так далеко не ездил!.. Хотелось бы знать, остались ли здесь какие-нибудь следы пребывания адмирала Невельского?

– Куда хватил! – удивился Солнцев. – Ты не об истории, а о сегодняшнем дне лучше беспокоился бы!

– Как дела, хозяйка? – широко улыбнулся Батманов Мусе.

У нее был утомленный и несколько расстроенный вид.

– Не жалеешь, что заехала за тридевять земель?

– Не жалею, – встряхнулась девушка. – Просто задумалась...

– Товарищ Батманов, мы уже можем приступать к работе, – сказал Махов.

– Ну да, нужны вы мне такие замученные! —отозвался Батманов, с любовью глядя на комсомольца. – Ознакомьтесь со своими товарищами и идите отдыхать. Филимонов, позаботьтесь, чтобы все им было выдано, как полагается. – Он повернулся к выжидательно молчавшей толпе шоферов. – Друзья мои, представляю вам шоферов-стахановцев Махова и Солнцева, диспетчера Кучину и остальных товарищей. Они прибыли к вам на подмогу. Прошу принять их в свою семью.

Крепкая, пропахшая бензином и овчинами полушубков толпа шагнула к приехавшим, и они растворились в ней.

Многое еще хотелось сделать строителям в этот день, но он был по-зимнему короток. Уже посерели краски неба, предвещая скорую и темную ночь. Побранив на ходу Филимонова, что тот не торопится дать побольше света на площадку, Батманов пошел к инженерам. «И то слишком уж удачно все сегодня складывается, только и успеваю объявлять благодарности!» – раздумывал он.

За ним шагали Сморчков и Силин. Шофера он позвал с собой, тракторист увязался по пути. Силин рассказывал Сморчкову, что думает приспособить для укатки дороги малые цистерны из-под горючего. Они полые, гораздо легче обычных литых катков и вполне заменят их. Только лошади их не потянут, надо буксировать автомашиной.

– У тебя готова хоть одна такая штука? – заинтересовался Сморчков.

– Одна готова. Я ее легко приспособил. В днищах цистерны, как ты знаешь, есть отверстия для впуска и слива горючего. Через них я пропускаю толстый трос, он служит в качестве оси. Но что толку? На лед их все равно не вытащишь.

– Начальник, кажись, хочет меня на лед пустить для пробы, – доверительно шепнул Сморчков. – Вот я твою цистерну и подцеплю. Беги, готовься потихоньку!..

Инженеры, как и сказал Рогов, сидели и чертили. У них было тепло, тихо. Батманов с удовольствием разделся, предложил раздеться и Сморчкову. Некоторое время Батманов отдыхал. Он подшучивал над Тополевым и Алексеем, удивляясь их производительности: старый и молодой инженеры успели сообща испещрить линиями чертежей несколько листов ватмана. Рассматривая схемы работ на льду, Батманов почесывал в затылке: каждый шаг строителей должен быть штурмом. Алексей закончил переписывать набело приказ о связистах. Батманов тонким, четким почерком заменил в тексте три пышных эпитета более скромными, и Алексей опять занялся перепиской приказа – ровными печатными буквами на хорошей бумаге.

– Хочу сегодня же пустить машины на лед, – вдруг сказал Батманов без всякого вступления. – Сначала проедусь со Сморчковым порожняком, потом попробуем с нагрузкой. Рогов готовит лес для диспетчерских, хорошо бы сразу растащить бревна и доски по льду. Ваше мнение, товарищи инженеры?

Алексей был против этого.

– Котляревский через каждый час делает промеры. Толщина льда постепенно увеличивается, но надо подождать, слишком велик риск.

– Сколько ждать? День? Два?

– Очевидно, больше. Скажем – неделю.

– Ого! Может быть, две недели? Месяц? Вы так богаты временем?.. А что скажет главный инженер? Неужели и он столь же консервативен?

– Давайте пробовать, только без азарта, – согласился Беридзе.

– Я бы советовал прикреплять к раме каждой машины поперечные длинные балки, – ответил на вопросительный взгляд Батманова Тополев. – В случае аварии машина повиснет на балках, зацепившись ими за кромку льда.

Батманов с благодарностью посмотрел на старика и стал одеваться.

– Предложение Кузьмы Кузьмича принимаем, слышишь, Сморчков? Беги, готовь машину и выводи ее к самому берегу. Так-то, осторожный молодой человек! – поддразнил Батманов Алексея, завязывая тесемку шапки под подбородком.

– Во всяком случае вам-то незачем заниматься испытанием прочности льда, – сердито отозвался Алексей, хватая полушубок и ушанку. – Начальник стройки хорош, когда он не подо льдом, а на его поверхности!..

У пролива Сморчков и Силин под наблюдением Филимонова пристраивали к автомашине две поперечные балки и прицеп на тросе – сваленную набок небольшую цистерну. Им помогали шоферы, чьи автомобили стояли в ряд по берегу.

– Зачем вы здесь? – строго спросил их Батманов. – Я никого не звал, мне нужен один Сморчков.

– Мы понимаем, товарищ Батманов. Глупостей с нашей стороны не будет, – сказал Махов. – Двинем на лед только если скомандуете.

– И ты здесь? И Солнцев тоже? Я же послал вас отдыхать!

– Нельзя от товарищей отстать, Василий Максимович. И ведь интересно! – сказал Махов так искренне, что Батманов сразу оставил его в покое.

– Это что за барабан? Сморчков, зачем ты подцепил цистерну? – удивился он, увидев силинское приспособление. – Это же лишняя тяжесть.

– Ничего, пускай, – успокоил его Ковшов, уже осмотревший цистерну. – Мысль хорошая: это легкий и простой каток. Раз уж решили рисковать, потянем и этот барабан.

– Продовольствие не забыли погрузить? – спросил Батманов. – Одна бригада останется на острове, ее надо снабдить всем необходимым.

– Продовольствие в кузове, – ответил Сморчков.

Он завел мотор, залез в кабину и оставил дверцу открытой. Батманов шагнул было к машине, но Алексей захлопнул дверцу и встал у него на пути.

– Не надо, Василий Максимович. Мы сами.

– Пошел, Сморчков! – скомандовал Филимонов.

Алексей и Силин вскочили на подножки с правой и левой стороны машины. Она медленно скатилась на лед. За ней, вращаясь на длинном тросе, тянулась цистерна, с лязгом и хрустом уминая снег. Батманов, помедлив минуту, побежал вслед. За ним пустился Рогов. Толпа шоферов невольно потянулась тоже.

– Разрешите и мне! – в один голос крикнули Махов и Солнцев.

Филимонов раскинул в стороны руки:

– Стоять на месте! Махов, готовьсь!

– Есть! – восхищенно воскликнул тот.

Машина Сморчкова двигалась по льду. Вращавшаяся цистерна гудела глухо, как колокол. За ней, стараясь не отставать, быстро шли Батманов и Рогов. Вдруг Василий Максимович остановился, прислушиваясь, – его насторожил подозрительно сильный треск.

– Назад! – закричал он и рванулся к машине. – Алексей, сейчас же назад!

– Ничего, Василий Максимович, – успокоил его Рогов. – Это в глубине трещит, еще крепче лед схватывается!

Батманов вслушался еще раз, потом обернулся к берегу и махнул рукой Филимонову. Вторая машина покатилась по льду. Батманов дождался ее и сел к Махову в кабину.

– Знаешь, где едем, Махов? – весело спросил он, снимая шапку и вытирая вспотевший лоб. – По Джагдинскому проливу. Тут твой Невельский когда-то плавал!..