Текст книги "Заповедник Сказок 2015
(Том 5)"

Автор книги: Валентин Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

Александр Карапац
Город мечты

Сказка для детей изрядного возраста

айкл сидел за столиком вечернего кафе, неторопливо потягивал пиво и размышлял. Он был журналистом крупного транснационального медиа-холдинга и получил задание написать репортаж об этом городе. Это официальная версия. На самом же деле шеф поручил ему узнать, в чём секрет этого так называемого «города мечты». Ничем ранее не приметный городок в последнее время стал привлекать к себе туристов со всего мира. Их внезапный приток был просто феноменальным. И, что более странно, многие оставались тут жить. Конечно, город выглядел современно, многое в нём автоматизировано, компьютеризировано. Но таких городков в стране много. Непонятно, почему именно этот так выделился. Поселившись в гостинице, Майкл сразу же отправился в ближайшее кафе, чтобы окунуться в здешнюю жизнь и взглянуть на город изнутри, почувствовать его атмосферу.

Поговаривали, будто у всех, кто побывал в этом городе, исполнялись желания. Понятно, что это всего лишь слухи, но почему-то ведь они возникли. Может быть, всё дело в названии[4]4
  Desire (англ.) – желание.


[Закрыть]города? Утром у него встреча с мэром, а пока хотелось просто проникнуться местным духом.

В кафе вошла девушка. Все столики были заняты, и она направилась к Майклу.

– Можно присесть?

Он поднял глаза… И уже не мог отвести их. Бывают же девушки, которые словно сотканы из твоих грёз! У каждого в душе таится идеал, собирательный образ, к которому примеряешь всех окружающих. Одни соответствуют этому образу больше, другие меньше. Но в реальности полного соответствия не может быть – это ведь идеал, образ-мечта. И всё же эта девушка соответствовала! Полностью. Среднего роста, светлые волосы, прекрасное волевое лицо, стройная, но не хрупкая. Впрочем, обычные слова не могут передать того очарования, которым она буквально озаряла всё вокруг. Словно лишившись дара речи, Майкл лишь молча указал рукой на свободный стул.

– Спасибо! – девушка села, тут же подошёл официант, чтобы принять заказ.

– Апельсиновый сок и заварное пирожное, – чувствовалось, что она здесь не впервые. Не обращая ни на кого внимания, девушка достала зеркальце и начала поправлять макияж. – Наверное, вы приезжий, – вдруг обратилась она к Майклу. – Пьёте пиво и не знаете, какие вкусные здесь пирожные.

Официант принёс её заказ.

– Мне тоже сок и пирожное, – неожиданно для самого себя сказал Майкл. Девушка улыбнулась. Эта улыбка как бы поставила точку в её образе. Майкл был сражён окончательно и бесповоротно.

– Да, верно. Я только что приехал. Я – журналист. Меня зовут Майкл.

– А меня – Дэзи. Я здесь родилась. Работаю в скучном офисе. Всё собираюсь уехать, но как-то не получается.

Девушка говорила так естественно и непринуждённо, что у Майкла от восторга перехватило дыхание. Да, такой и должна быть девушка его мечты: не кокетливой, искренней и в то же время такой, такой… он снова не мог выразить это словам. Да и зачем? Он просто понял, что теперь ни за что не должен её упустить.

Официант принёс его заказ. Пирожное и впрямь было восхитительным. Может быть, потому что оно нравилось Дэзи?

Девушка доела своё лакомство, расплатилась и собралась уходить.

– Мне пора! Приятно было познакомиться! Спасибо за компанию, Майкл!

– Мне тоже приятно, – начал было Майкл, поднимаясь. Дэзи разгадала и жестом руки пресекла его намерение.

– Не надо меня провожать! За мной заедут. Ещё увидимся.

И растворилась в сумраке кафе, как растворяются в воздухе несбыточные грёзы.

Всю ночь Майклу снилась Дэзи. Он то и дело просыпался, протягивал руку, но каждый раз натыкался на пустоту. Утром, не выспавшись, он принял душ, обругал себя за излишнюю впечатлительность и отправился в мэрию. Мэра не пришлось долго ждать: Майкла сразу же пригласили в кабинет, принесли кофе. Как раз такой, как он любил, и это придало ему бодрости, столь необходимой для предстоящей беседы.

– Очень приятно, что наш город попал в поле зрения такой известной медиа-компании. Постараюсь помочь, чем смогу. Задавайте ваши вопросы, я готов отвечать, – мэр представлял собой олицетворение радушия.

– Мне тоже очень приятно. В последнее время ваш город стал местом притяжения многочисленных туристов. Хотелось бы узнать, как ему это удаётся. И почему вообще его называют городом мечты?

– Город мечты… Да, так всё чаще о нас говорят. Дело в том, что жизнь в нашем городе подчинена тщательно проработанному плану. Данные обо всех жителях и приезжих заносятся в компьютер. Почти все сферы автоматизированы, и это позволяет учесть вкусы и потребности каждого человека в городе. Возьмём, к примеру, транспорт. В базах данных у нас хранится информация о том, кто где работает и куда чаще всего ездит в свободное время. Поэтому ежедневно создаётся транспортная модель, определяющая какой транспорт, в каких местах и в какое время должен находиться. На первый взгляд, это вроде бы сложно: ведь необходимо учитывать также множество приезжих, да и коренные жители могут менять свои привычки. Но, поверьте, Майкл, в целом транспортная инфраструктура у нас оптимальна. Это же касается и бытовых потребностей. Развлекательные центры, рестораны, супермаркеты, фитнес-центры – всё работает в соответствии с аналитическими расчётами. Поэтому в нашем городе жить очень приятно. В кафе для вас всегда найдётся любимая еда, в магазине – необходимые продукты, требуемый размер и фасон одежды. Нет очередей в парикмахерских, нет давки в общественном транспорте. Добавьте гармоничную и эстетически выверенную городскую архитектуру и здоровую экологию, вот вам и исполнение мечты! Думаю, именно поэтому многие и хотят у нас остаться…

Мэр говорил много, гладко и красиво, но чем дальше, тем больше Майкл чувствовал, что дело тут не такое простое. По ходу пространного монолога он вежливо кивал мэру, а когда тот сделал паузу, решил спросить ещё кое о чём.

– Я слышал, что у вас используются роботы. Это как-то способствует повышению общего уровня жизни?

– Конечно! – мэр явно обрадовался вопросу. – Роботы применяются у нас очень широко, практически везде. Они выполняют всю тяжёлую работу, например, уборку улиц и помещений. Заменяют людей в рутинной работе. Роботы незаменимы в сфере обслуживания: работают официантами, продавцами, швейцарами. А нашим гражданам остаётся лишь приятная физическая и интеллектуальная работа. Разумеется, это тоже привлекает к нам людей!

– Но если большая часть функций отдана роботам, не возникает ли безработица среди населения? Чем же занимаются граждане и те, кто остаётся в вашем городе?

– Никакой безработицы! – видно было, что мэр сел на любимого конька. – Мы ведь всё учитываем. Люди часто сами не знают, чего хотят, но зато точно могут определить, чего не хотят. Мы используем информацию буквально о каждом, проводя регулярное тестирование, и создаём рабочие места с учётом предпочтений граждан. Вы, пожалуй, удивитесь, но большинство людей хотят быть руководителями, хотя бы маленькими начальниками. Никто не любит, когда им командуют. Вот у нас и создано много должностей. Люди присматривают за роботами. Простая работа, но от неё есть эффект, и людям приятно. Всё очень логично. Так вот и напишите.

– Логично, – проговорил Майкл. – Но как объяснить исполнение желаний у приезжающих?

– Если постараться, всё можно объяснить, – мэр многозначительно посмотрел на журналиста. – Я вижу, вы человек настойчивый и проницательный. Пожалуйста, выключите на минутку диктофон.

Майкл остановил запись.

– Надеюсь, в своей статье вы напишите всё так, как я рассказал. Но хочу добавить кое-что не для публикации. Только при условии, что это останется между нами.

– Хорошо! Даю слово, – Майкла разбирало любопытство, в чём же состоит настоящая тайна города. Всё сказанное мэром звучало убедительно, но как-то уж явно нарочито и прямолинейно.

– Дело вот в чём, – продолжил мэр уже другим тоном после небольшой паузы. – Современная наука открыла способ считывать информацию по излучаемым мозгом волнам. Таким образом, после небольшого и незаметного экспресс-сканирования на человека может быть заведено всестороннее досье, включающее не только исчерпывающие сведения обо всех его вкусах и предпочтениях, но даже о самых заветных, часто неосознанных, желаниях. Имея эту информацию, нетрудно устроить каждому «исполнение желаний».

– Но ведь это грандиозно! Это же переворот всей мировой жизни.

– Пока это открытие засекречено. Наш город вроде полигона для испытаний. Поверьте, за проектом стоят очень серьёзные люди, и придавать это огласке не стоит. Я потому и открыл вам правду, чтобы вы знали, о чём нужно говорить и как следует это подать. Надеюсь, наш договор о неразглашении останется в силе.

– Хорошо, я не буду об этом писать. Но что, если это всего лишь выдумка? Вы как-то можете подтвердить свои слова?

– Легко! – мэр расплылся в улыбке. – Я слышал, вчера вы познакомились в Дэзи?

Упоминание о Дэзи смутило Майкла.

– Так вот, – продолжил с улыбкой мэр, – вы, как и все, с первых же минут подверглись сканированию. Анализ информации позволил определить, какую девушку вы считаете идеальной. Признайтесь, она ведь вам понравилась.

– Понравилась… – Майкла переполнила смесь возмущения с отвращением, с досадой на себя, со злостью на весь мир и ещё с чем-то кисло-горьким, чему он сейчас не мог подобрать слов.

Мэр нажал кнопку, и в кабинет вошла она. Дэзи была ещё красивей, чем при первой встрече в кафе. Её появление буквально обожгло Майкла.

– Значит, договорились, Майкл. Сейчас вы даёте подписку о неразглашении, затем публикуете о нашем городе правильный материал, всё то, что у вас на диктофоне. А от нас вам подарок – знакомство с девушкой вашей мечты.

Горло от волнения перехватило, Майкл молча кивнул.

– Дэзи, – назидательно обратился мэр к девушке, – всю эту неделю проведёшь с Майклом. Погуляйте по городу, ему это пригодится для репортажа. Будь с ним любезна, постарайся, чтобы ему было хорошо.

– Постараюсь, – ответила Дэзи, озарив комнату обворожительной улыбкой.

Неделя пролетела, как один миг, репортаж был готов, и Майкл покидал город. Он был счастлив. С Дэзи он провёл самое чудесное время в своей жизни. Ну и что же, что она оказалась роботом? Её поцелуи и объятия были несравнимо лучше, чем всё вместе взятое, что было у Майкла когда-либо прежде. Да, она была именно той, о ком он мечтал, и Майклу было всё равно, природная у неё кровь или синтетическая. А после выхода статьи мэр обещал ему Дэзи навсегда. Да, Майкл возвращался абсолютно счастливым.

* * *

С чашкой утреннего кофе в руке, главный редактор открыл отчёт Майкла и намётанным глазом бегло пробежался по строчкам. Нервно прокрутил текст на мониторе еще раз и, убедившись, что второпях от него ничего не ускользнуло, в сердцах отшвырнул кофе в корзину. Опять всё то же! Общие фразы об автоматизации и ни одного сколько-нибудь стоящего факта, который позволил бы разгадать суть происходящего в городе. Пять предыдущих репортёров, сдав отчёты, тут же уволились и уехали жить в Дизайер. Последняя надежда была на этого робота. Конструкторы уверяли, что «Майкла» невозможно обмануть: вживлённый детектор последней разработки якобы распознаёт фальшь в ста случаях из ста. Значит, Майкл знал, в чём там дело. Или, по крайней мере, был способен узнать. Но почему же тогда он выдал такую туфту? Будь он человеком, можно было бы подумать, что его подкупили. Но как подкупишь робота? Впрочем, что мы о них знаем, об этих «братьях меньших»? Может быть, им передались не только наши достоинства, но и наши слабости?

Алексей Карташов
Пятью пять бьёт всех

Сказка для детей изрядного возраста

остик говорил так:

– Я с малолетними дурачками играть не собираюсь.

Ещё он говорил:

– Тот, кто не знает правил, не просто не может играть. Он другим всё испортит.

Он появился у нас во дворе в начале лета. Каникулы только начались, ещё ничего не надоело. Можно было играть в прятки, в штандр, в собачки, в футбол или в чеканку. Костика взяли в компанию сразу. Он был почти что самым старшим – на месяц младше Санчо, только ростом чуть пониже, и тощий. А всё равно видно было, что взрослый.

Костик умел играть во всё, даже в футбольные салочки. Эту игру придумал Вовка Зотин: надо было осалить кого-нибудь мячом, а вести мяч можно было только ногами. Новеньких заваживали иногда до слёз – ну, не получалось у них ничего. А Костик мгновенно загнал Вовку в угол, сделал пару финтов, а потом влепил ему мячом прямо в лоб, даже зазвенело. Вовка, правда, не обиделся, ржал вместе со всеми. Ну, он вообще такой человек, его разозлить трудно.

А потом однажды Костик сказал – уже июль был, кто-то в лагерь уехал, кто-то на дачу, и нас всего четверо осталось: я, Санчо, мелкий Олежка и сам Костик. Ну, так вот, он и говорит:

– Есть одна игра. Но она сложная, очень. Долго надо правила учить.

Олежка говорит:

– Неохота. Что мы, в школе, что ли?

Но Костик только на него посмотрел, внимательно так, и как раз и сказал: и про малолетних дурачков, и про то, что кто не знает правил, всё испортит.

Санчо показал Олежке кулак:

– Испортишь игру – в рог дам.

Понятно, что не дал бы – О лежку никогда не трогали. Мы его жалели, потому что мама у него умерла, а отец жил на Севере, деньги заколачивал, а его оставил жить с тёткой Зиной. Хотя, если честно, он был дико вредный иногда. Даже не специально вредный, а просто на него что-то находило, и все, не уговоришь: как ишак упрётся. В этот раз, правда, не стал – говорит, ладно, давай рассказывай.

Костик сказал нам подождать, быстро сбегал домой и вернулся с маленькой такой записной книжкой, вроде телефонной. Огляделся, что-то ему не понравилось – говорит, пошли в овраг, на наше место.

По дороге Олежка пытался спрашивать, что там такое в книжке, но Костик только головой мотал и молчал. Пришли мы, наконец – у нас там в кустах бузины и рябины было очень классное место, ниоткуда не видно. Стояло старое кресло без ножки, называлось «председательское». И два бревна, на них тоже можно было сидеть.

Костик, понятно, сел в кресло, мы на брёвна, он открыл книжечку и начал читать правила.

«Играют две команды одинаковой силы. Цель игры – набрать полное дерево. Если в конце игры дерева никто не набрал, подсчитывают количество перекатов и складывают».

– Погоди, – перебил Санчо. – Какое дерево, какие перекаты? Как их набирать?

– Я ведь не дочитал, – ответил Костик. – Дальше всё объяснят, я думаю.

А дальше пошло только хуже.

«Отросток можно резать, если ствол удалось пошатнуть на том же ходу».

«Если игрок начал переход, он пропадает из вида».

«Топором может пользоваться только вожак с двумя полосками, или старший без ромба».

«Ветер назначается в начале кона, если выпало больше восьми. Он скашивает все изгороди, кроме железных».

Я ещё послушал и не выдержал.

– Слушай, – говорю, – Костик, что за ерунду ты нам читаешь? Ты сам-то что-нибудь понимаешь?

Костик закрыл книжечку и сказал:

– Я пока – пока, понял? – полностью не врубаюсь. Но потихоньку начинаю запоминать. Если всё прочесть, то становится понятнее. Там, например, про дерево дальше очень много написано.

Санчо его поддержал:

– Ты вот про существительные и прилагательные раньше тоже ничего не слышал, а теперь даже про наречия что-то знаешь, – это он, гад, дразнился: я как-то на уроке отвечал и вместо «наречие» сказал «неравенство», да ещё и долго спорил.

А Олежка вдруг сказал:

– А мне понравилось! Давай ещё почитай, а?

Костик почитал ещё минут пять, у меня голова чуть не распухла. Тут мы как-то решили – на сегодня хватит.

А потом нам понравилось. Мы каждый день читали кусочек, несколько страниц, запоминали. Потом задавали друг другу вопросы, иногда довольно хитрые. Лучше всех запоминал Санчо, зато Олежка составлял самые длинные цепочки. Например, в одном месте написано, что пила летит как стрела, а в другом – что стрела тормозится после первого часа, а в третьем – что первый час на переходе не считается. Олежка сразу всё подсчитывал, и говорил: ага, значит, на переходе пила не тормозит. Я не всегда за ним мог уследить, а Санчо вообще надо было всё на бумажке рисовать: что, откуда и зачем.

Лето шло, уже был август. Рябина покраснела, я рвал её понемножку и грыз – мне нравился горький вкус. Никто меня не понимал. Правда, не дразнили. Мы прошли все правила, но играть не начинали: было всё ещё непонятно как. Олежка предложил:

– Давайте хотя бы попробуем, начнём, потом будет легче.

– Нет, – сказал Санчо. – Мы чего-то не знаем.

– Да понятно чего, – откликнулся Костик. – Мы же так и не знаем, как играть. Слова мы выучили, а что они значат – непонятно.

Меня это тоже мучило. Я начал подозревать, что мы зря потратили кучу времени. Можно было за это время… я не знаю, что сделать! Английский выучить, научиться на руках ходить. Целое лето! А тут уже скоро первое сентября, школа начинается…

И когда в первое воскресенье сентября к нам во двор въехала здоровенная иностранная машина, мы тоже сначала ничего не поняли. Цвета она была зеленоватого, длинная – метров пять. А сзади – два как будто хвоста или стабилизатора. Машина, покачиваясь, развернулась и встала рядом с «жигулём» дяди Вали. Водитель остался на месте, а из правой двери вышел огромный седой старик, похожий на пирата. Мы стояли, глядели на него.

Потом старик кашлянул и сказал, медленно, ни к кому не обращаясь:

– Старший с ромбом не шатает окно.

– Окно открыто, пока иголки скрипят, – ответил Олежка машинально. Старик кивнул и продолжил быстрее:

– Шесть иголок дырявят полотно.

– Полотно на переходе не лежит, – откликнулся Костик неуверенно. Но это было последнее, что он сказал. А мы с Санчо вообще стояли, как будто подавились, и дальше говорили только старик с Олежкой.

– На переходе запад раньше облака.

– Облако в жёлтое не играет.

– Под игрока – без пробок.

– Штопор крутится направо.

Так они перекидывались словами, все быстрее и быстрее, и наконец старик сказал:

– Пятью пять бьёт всех.

Олежка побелел весь и ответил как-то странно:

– По газонам не ходить.

– Бинго, – сказал старик непонятно, посмотрел нам каждому в глаза и медленно так проговорил, как будто в сторону: – Будь готов, – открыл огромную дверь своей этой дурацкой машины, уселся с удобством, захлопнул дверь, и машина совершенно без звука тронулась с места. Через минуту никого уже не было.

– Олежка, что это было? – спросил Санчо шёпотом. Олежка молчал, я забеспокоился и подошёл поближе. Он был весь в каплях пота и мелко дрожал.

Потом он сказал:

– Что-то мне муторно. Я домой пойду, ладно?

Никто не ответил, и он ушёл. Ему недалеко было, в третий подъезд.

Утром он не пришел в школу. Я зашёл к нему после уроков, тётка ничего не знала. Даже не знала, ночевал он дома или нет. Бестолковая.

Он так и исчез. Приходил сначала участковый Филиппов, потом какие-то дядьки вроде бы из МУРа. Нас спрашивали про старика, а что толку. Никто ничего так и не узнал. Хорошо, что никто не спросил про игру. А мы сразу решили никому не рассказывать – незачем.

Прошло почти три года. Костик уехал уже давно – он у нас прожил очень мало, меньше года. Санчо после восьмого решил идти в техникум, сказал, надоело ему. Но однажды мы с ним гуляли в нашем парке – это в мае было, как раз перед каникулами – и вдруг видим: навстречу по дорожке идёт Одежка. Мы прямо остолбенели, переглянулись – нет, не показалось.

Олежка как-то странно изменился. То есть, он стал здорово выше и пошире даже, но главное – у него было взрослое выражение лица. И очень спокойное. Как у Костика, когда он первый раз появился у нас. Он не удивился, подошёл, поздоровался. А смотрел он так умиротворённо. И сквозь нас, как будто на горы или на закат.

Санчо его ухватил за плечи, тряхнул:

– Ты где был?! Мы тут… – и замолчал, не знал, как сказать. Олежка вздохнул, заговорил – точно как три года назад, голос у него совсем не изменился:

– Санчо, это очень долго рассказывать.

Я говорю:

– Ну, так рассказывай давай, ты что! Тебя же искали сколько с милицией, отец твой приезжал…

– Знаю! Слушайте, мне сейчас надо идти, я скоро приду и всё расскажу, как следует.

Санчо ничего не ответил. Олежка помялся немножко и наконец говорит:

– Давай я главное объясню. Ты помнишь правила игры?

Ещё бы не помнить! Мы тогда, правда, книжечку больше не открывали. А что толку – все и так всё помнили наизусть, хоть ночью разбуди.

– Ну так вот, – говорит Олежка, – ты же знаешь главное правило?

– Какое? Их там тыща! – говорит Санчо. Он Олежку уже отпустил и только смотрел на него во все глаза.

– «Если игрок начал переход, он пропадает из вида».

Когда Олежка ушёл, мы стояли на тропинке и смотрели ему вслед. Потом я сказал:

– Ну вот, скоро всё узнаем.

– Да нет, – сказал Санчо. – Не придёт он больше. Ты ведь и сам знаешь, чего притворяешься.

Он был прав. Я и сам знал.