сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)
Он просто мелькнул вспышкой в ночи и погас, оставив на память о себе яркий, похожий на хвост кометы след. Благодаря его выходке, Наменлос напоминал переполошённый муравейник, в который щедро плеснули воды, заставив обитателей города изрядно понервничать.
Достаточно было понаблюдать пристально за Ингмаром, чтобы понять, насколько одно незначительное событие выбило его, невозмутимого и уверенного в собственных силах из колеи.
За несколько лет тишины и беспрекословного подчинения Ингмар привык к тому, что здесь все повинуются его приказам.
Он контролирует всё.
Разве что дышать жителям не запрещает.
Но если бы мог, сделал бы воздух платным. Шикарный был бы источник дохода, но не судьба.
В остальном...
Нет здесь ничего такого, над чем семья Волфери была бы не властна.
Люди живут, если ей это угодно, умирают, если она считает это нужным, поднимаются наверх, если она даёт зелёный свет, и опускаются на самое дно, если она захочет, чтобы предприимчивая личность сбавила обороты, отказавшись от своего энтузиазма.
Слова о погружении на дно не всегда использовались в переносном значении. Иногда они были самой настоящей констатацией факта, а не банальным сотрясанием воздуха.
Чтобы провернуть данный трюк, требовалось знать врага в лицо. С тем, кто скрывался под именем Рэд, привычная схема не прокатывала.
Он был чистым листом бумаги, на котором нет ни единого опознавательного знака. Какой стороной не поверни, а он всегда и во всём будет схож с сотней других таких же листов. Он мог с лёгкостью затеряться среди местных жителей, а мог и вовсе находиться за пределами города, развлекаясь на расстоянии, пребывая в безопасном месте и посмеиваясь над недалёкими противниками.
Бросившись на его поиски, можно потратить огромное количество времени, тем самым, дав ему фору и позволив оказаться на несколько шагов впереди. Хотя, Вэрнон не сомневался, что он и так будет опережать события. На старте — точно.
Дальше — дело случая.
Успех опьянит, вскружит голову, восторг затопит сознание, и эйфория сделает своё чёрное дело, породив череду ошибок, по которым не составит труда вычислить рискового, но такого глупого мальчишку, посмевшего сунуться на чужую территорию.
Пока козыри были у него в руках, но это не означало, что он умеет играть.
Как и не означало, что другие не умеют блефовать, обыгрывая тех, кто располагал изначально лучшими комбинациями.
Эмоции никогда не были хорошими помощниками. Они только портили всё. Ингмар был тому замечательным примером. Пока он плевался огнём и обещал выпустить кишки человеку, посягнувшему на его власть и регалии, Вэрнон хранил пуленепробиваемое спокойствие и строил план дальнейших действий. Никакой паники. Потрясающий самоконтроль.
Хотя бы кому-то из них стоило быть разумным.
Эта честь выпала Вэрнону, а не его дяде.
В последнее время, в их отношениях такой расклад стал не случайностью, но закономерностью. Вэрнон делает, Ингмар только психует, утратив контроль над своими порывами. Скандалит, пьёт и размахивает клюшками для гольфа, ломая их о головы и спины провинившихся соратников. Как будто не понимает, что поддержку себе такой внутренней политикой не усилит, а потеряет остатки влияния, очистив дорогу для племянника, давно и прочно метящего на место главы криминальной семьи.
Подумав об этом, Вэрнон усмехнулся.
Провёл ладонью по волосам, взъерошив их.
Неделя выдалась на редкость мерзкая, омрачённая появлением загадочного мистера «Р», как он условно называл Рэда, и общей нервозностью, этим визитом порождённой. И сейчас, когда она подошла к концу, Вэрнон почувствовал некое облегчение, хотя, не мог отделаться от ощущения, что оно обманчиво, и эта беззаботность, которой он поддался, аукнется им всем.
Но...
Он действительно не знал, что можно сделать.
Он впервые в жизни оказался в тупике.
Того, кто считал себя лучшим убийцей Наменлоса и, по правде говоря, делал это заслуженно, обставили.
Он умел работать с информацией, но главная подстава заключалась в том, что информации не было.
Кто ты?
Он мог до бесконечности повторять вопрос. Шептать, говорить нормальным тоном, кричать, максимально повышая, а то и срывая голос, но знал, что единственным собеседником останется пустота.
Рэд не выходил на контакт.
Не бросал вызов именно ему, хотя, неоднократно возникало подозрение, что у них больше общего, чем у того же Рэда и Брайана Скайфорда. Почему его посещали такие мысли? Вэрнон не знал толком, просто чувствовал, а своей интуиции он доверял, если не на все сто, то процентов на девяносто восемь.
Рэд не проводил параллели и сделал ставку не на молодого волка, а на Скайфорда, с ним же и предпочёл вступить в диалог.
Что послужило тому причиной?
Интуиция интуицией, а экстрасенсорными способностями Вэрнон не обладал, потому предпочёл не гадать, указывая пальцами в небо, а спросить у непосредственного участника событий, как всё было, восстанавливая хронологию и размывая тёмные пятна истории, чтобы под слоем грязи обнаружить несколько зацепок.
Потратив время на успокоение Ингмара, Вэрнон отправился тогда на поиски Брайана. Информация, полученная из первых уст, даже если они ненормально лживые, всегда давала простор для фантазии и помогала выйти на путь, ведущий к правильному решению. До того всё это напоминало блуждание в темноте, с завязанными куском плотной ткани глазами.
Долго разыскивать любителя поболтать в сети с незнакомцами не пришлось.
Скайфорд обнаружился в крытой беседке, с пакетом, набитым колотым льдом, который он прикладывал к носу, и с окровавленным платком в руке. Ингмар в порыве яростного вдохновения разукрасил одну из своих шавок крайне старательно.
Живописно получилось, ярко.
Безвкусно. Явно не шедевр мирового искусства.
Но зато в глаза бросалось сразу.
Особенно часто притягивали к себе заинтересованные взгляды перебитый нос и рассечённая бровь.
На столе стояла начатая бутылка джина, отданная Скайфорду в качестве утешения сердобольными приятелями.
Они же собрались вокруг, старательно играя роли сочувствующих чужому горю слушателей.
Немного, всего двое, но Скайфорду и такой аудитории хватало за глаза. Большего он не смел желать.
Вэрнон кашлянул, привлекая к себе внимание.
Скайфорд обернулся, и разговоры, состоявшие — в основной массе — из жалоб, стихли стремительно, как радиоволна, вещание которой резко прервали.
Вэрнон одарил Уитмара и Хоффера тяжёлым взглядом, давая понять, что надо честь знать. Посидели немного, отдохнули — пора за работу. Он их здесь видеть не желает.
— Оставьте нас со Скаем наедине, — произнёс отстранённо.
В том, что слова его прозвучали не как просьба, а как полноценный приказ, сомнений не возникало.
Леган похлопал своего неизменного напарника и по совместительству лучшего друга по плечу, после чего удалился, потянув за собой Хоффера.
Он знал, что племяннику Ингмара лучше не перечить и не провоцировать лишний раз его гнев.
Вэрнон и Брайан остались наедине.
Обстановка к дружеской беседе располагала лишь внешне.
Беседка, алкоголь и два человека — идеальные составляющие для задушевного разговора. Но Вэрнон испытывал к Скайфорду открытую неприязнь, которую не мог замаскировать ни прежде, ни теперь. Перехватывая взгляды Брайана, направленные в свою сторону, он часто приходил к выводу, что спасало его, тогда ещё зелёного, неоперившегося и мало разбирающегося в устройстве криминальной империи, лишь родство с Ингмаром. Будь он мальчишкой со стороны, Скайфорд свернул бы ему шею, не моргнув глазом.
Несчастный случай.
Такое бывает.
Оступился, упал с лестницы, случайно сломал ноги, шею, пару ребёр — всё на свете.
Не стоит тратить время на разбирательства.
Просто упокойте мальчишку с миром.
И забудьте, что он когда-то мешался под ногами.
Сейчас Вэрнон был хищником большим, чем Скайфорд.
Брайан упустил и время, и возможности избавиться от раздражителя, являющегося единственным кандидатом на роль преемника, и вовсю заправляющего здесь ещё при живом дядюшке.
Теперь ему ничего не оставалось.
Альтернатива исчезла.
Только терпеть и примириться с неизбежно приближающимися кадровыми перестановками.
Вэрнон поднялся по ступенькам. Опустился на сидение, расположившись так, чтобы смотреть в глаза собеседнику, одарил его придирчивым взглядом. Проанализировал картину и остался частично доволен тем, что увидел. Он оценивал конечный результат работы с точки зрения профессионала, а не обывателя, решившего выступить в качестве эксперта.
Тяжело вздохнул.
Развлечения его всё-таки лишили и к телу не подпустили.
Он не считал себя садистом, но для него это проходило почти на уровне принципов. Да, вероятно, и не был им, но пару раз врезать от души Скайфорду не отказался бы. Тот давно заслужил и ныне расплачивался по счетам, которые должен был оплачивать с незапамятных времён. Три вещи Вэрнон мог созерцать бесконечно. Два первых пункта совпадали со стандартной программой, а вот третий выбивался.
Как течёт вода, как горит огонь и как получает за промахи Скайфорд.
Последнее было интереснее всего.
Участие в этом процессе, несомненно, принесло бы ему ещё больше наслаждения, но, увы, не сложилось и оставалось призрачной перспективой. Почти безнадёжное явление.
Словно прочитав мысли наблюдателя, Брайан потянулся к бутылке, желая сделать несколько глотков и успокоить расшалившиеся нервы.
Вэрнон перехватил её раньше.
Пить не собирался.
Мучимый жаждой, он не прикоснулся бы к той бутылке, из которой пил Скай, а отсутствие стаканов говорило в пользу теории о том, что последний принимал свою своеобразную, но действенную микстуру прямо из горла.
Вэрнон внимательно оглядел бутылку, погладил этикетку, цокнул языком, выражая восхищение отличным выбором.
Посмотрел на Брайана холодно и сказал невозмутимо:
— Заслужи.
— Что тебе нужно? — хмуро спросил Брайан.
Вэрнон одарил его ещё одним, насквозь прожигающим взглядом.
Брайан закашлялся.
— Попытка номер два, — произнёс Вэрнон гораздо грубее, растеряв показную доброжелательность, активно эксплуатируемую в начале разговора.
— Вы чего-то хотели, мистер Волфери?
Каждое слово давалось Брайану с трудом. Он словно вырывал его из себя, силой вытаскивал, как клещами.
В гробу он видел этого мистера, но положение обязывало.
Шанс, что однажды они махнутся местами, стремился к нулю.
Вэрнон улыбнулся.
— Другое дело. Молодец, Скай. Так бы сразу и начинал разговор.
— Так что?
— Расскажи мне о человеке, с которым ты общался в чате. Что это был за чат. Как вы познакомились. При каких условиях завели диалог и разговорились. Всё, в деталях, ничего не упуская из вида. Хоть по ролям мне его разыграй, но я должен знать содержание вашей переписки. Мне интересна любая мелочь, вплоть до того, какая погода была у него за окном, когда он впервые решился с тобой заговорить.
— Как вы это себе представляете, мистер Волфери? — спросил Брайан.
Немного ехидства, граничащего с раздражением, и намеренное выделение обращения при помощи интонации от Вэрнона скрыть не удалось.
Возможно, Брайан не пытался маскировать своё отношение к личности, сидящей напротив и нахально размахивающей бутылкой, словно красным флагом, у него перед носом, а намеренно подчёркивал своё отторжение.
Во всяком случае, в глазах его прочитывался слабо завуалированный, а то и вовсе вполне открытый посыл — привычный совет пойти на хер. Или, как минимум, засунуть бутылку себе в задницу и валить на все четыре стороны со своими вопросами-допросами, прочей мутью, от которой хотелось блевать. Как и от личности непрофессионального детектива, загоревшегося идеей и желающего поразить окружающих своей дедукцией, вкупе со способностью выводить на чистую воду тех, кто старательно её мутил.
Страж Наменлоса выходит на охоту.
Это время обещает быть жарким и кровавым.
Личная трагедия Брайана Скайфорда заключалась в том, что он заранее знал исход ситуации, в которой они находились сейчас. Понимал, что Вэрнон без лишних — нелепых и ошибочных — телодвижений добьётся того, чего желает. Он поразит. Он выведет. Он обязательно докопается до сути, а потом притащит виновника поднявшейся шумихи сюда, в дом Ингмара.
Живым или мёртвым, но притащит.
И снова будет почивать на лаврах, в то время как он, Брайан, уже успел поплатиться за свои непродуманные действия, разозлив хозяина и спровоцировав у него эмоциональный взрыв.
— Отлично представляю, — заметил Вэрнон, просматривая почту на предмет новых писем.
— У вас более развито воображение, мистер Волфери.
— Не пытайся казаться тупее, чем ты есть, — мрачно произнёс Вэрнон, на несколько секунд оторвавшись от своего занятия и посмотрев на Брайана. — Мне нужна информация о том, кто называет себя Рэдом. Ты единственный, кому довелось с ним общаться. Не можешь обрисовать в общих чертах, пересказывай переписку построчно, как будто передо мной стоит твой ноутбук, и я могу увидеть всё своими глазами. Число, время суток, стартовая фраза. Он же не мог появиться просто так, сказать, что собирается перебить нас, как бездомных собак, а потом исчезнуть. Не можешь сам, давай я помогу собраться с мыслями. Когда он появился впервые?
— Месяц назад, — неохотно отозвался Брайан.
— Замечательно. Можешь, когда захочешь, — иронично хмыкнул Вэрнон.
Брайан его замечание проигнорировал.
— Но тогда это была не личная переписка. Он просто заглянул на форум и оставил несколько комментариев в темах, которые привели к оживлённым спорам.
— Ведёшь в сети высокоинтеллектуальные споры? — вскинул бровь Вэрнон, не представляющий Брайана в роли достойного оппонента. — Никогда бы не подумал.
Скайфорд мог смеяться над тупыми, плоскими шутками, посещать сайты сомнительного содержания, выискивая порнушку под настроение, на которую можно задорно подрочить перед сном. Из категории более или менее возвышенного — планировать поездки и подбирать подходящие предложения.
Он мог общаться на Фейсбуке, проводить вечера за играми, где нужно мочить монстров, не тратя время на разработку стратегии, а тупо размахивая оружием. Примитивные инстинкты, такие же желания.
Никаких попыток приобщиться к прекрасному, никакой тяги к прокачиванию своего культурного уровня.
Он был из категории тех людей, о которых принято говорить: сила есть — ума не нужно.
Чтобы устроить свою жизнь и быть ею довольным, ему вполне хватало первого. Второе так и оставалось невостребованным.
Элементарный уровень развития.
Амёба обыкновенная.
Это нежелание развиваться не в последнюю очередь провоцировало у Вэрнона отторжение.
Он, сколько себя помнил, всегда тянулся к прекрасному.
Все, кто пребывал в стагнации и чувствовал себя в ней, словно рыба в воде, вызывали у него некое омерзение. Тем более что возможности развития у Скайфорда были, но он ими не воспользовался, отталкивая с завидным постоянством.
— Громкие преступления. И люди, их совершающие, — произнёс Брайан. — Тема, которую он поднял в своих сообщениях.
— Надеюсь, тебе хватило ума не засветиться там с заявлениями о своей причастности к подобным происшествиям и не хлестануть перед присутствующими боевыми заслугами.
— Слушай, ты...
— Перед тем, как что-то сказать, думай, кто является твоим собеседником, иначе одно спонтанно брошенное слово может привести к катастрофе, — грубо оборвал Брайана Вэрнон. — Дальше, Скай. Не отвлекайся. Рассказывай, как вы от этих тем перешли к личному общению. Свои претензии, направленные в мой адрес, выскажешь потом. Или в письменном виде отразишь. Но не обещаю, что придам им значение.
Брайан снова полоснул по нему взглядом, по остроте сравнимым разве что с бритвенным лезвием.
Имей этот взгляд материальное воплощение, Вэрнон захлебнулся бы своей кровью, стремительно вытекающей из располосованного резким движением горла. Но пока это оставалось на уровне фантазий, и всё, чем он, Скайфорд, располагал — бессильная злоба, направленная на выскочку, возомнившего о себе слишком — непозволительно — много.
Вэрнону разговор приносил раздражения не меньше, чем Брайану, а потому, оставшись в одиночестве, наедине со своими мыслями, он не сдержал тяжелого вздоха.
То ли облегчения, то ли разочарования в способности Ингмара подбирать себе окружение, то ли и того, и другого разом.
Он не до конца разобрался в ощущениях, потому однозначных выводов не делал.
Разговаривать с Брайаном было столь же приятно, как разговаривать со стеной. С последней, пожалуй, всё-таки приятнее. Она не адресовала бы Вэрнону испепеляющих взглядов, а он не испытывал бы тяги к проявлению своих профессиональных навыков. Кулаки чесались, нервозность росла, чужая тупость бесила. Всё вместе приводило ко вполне предсказуемому результату — ужасному моральному неудовлетворению.
И Вэрнон сдался, приняв стратегическое решение — самостоятельно всё узнать, не прибегая к услугам тех, чья помощь больше напоминала попытки испортить и без того дрянное положение текущих дел.
