сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)
Не об этом думал по завершении испытательного срока, когда пожимал руку Ингмара Волфери, соглашаясь выполнить его приказ и избавиться от семейки Рэдли.
Ситуация виделась ему пустяковой, раз-два, и всё готово. Информация, которую им подкинули за несколько дней до выхода на своеобразную сцену, подозрения подтверждала.
Слишком открытые, честные и наивные для тех, кто обладает такими средствами. Чрезвычайно беспечные. Охрану отпускают, двери держат чуть ли не на распашку. Перед людьми Ингмара и вовсе раскроют их без лишних вопросов. Потому что друзья, потому что когда-то играли в одной школьной команде в бейсбол, потому что Юнона когда-то обоим свитера дарила на Рождество, потому что...
Много причин.
Перечислять все запаришься.
Друзья.
И этим всё сказано.
Вроде бы всё предельно ясно и понятно. Друг он и есть друг, как ни крути. Реальность доказала, что интерпретировать это определение можно по-разному. Одни действительно за близкого человека и в огонь, и в воду шагнут, а другие только вид сделают, дожидаясь подходящего момента, чтобы подножку поставить и пройтись по упавшей жертве, ломая его позвоночник в нескольких местах.
Для Килиана Рэдли дружба была явлением из первого варианта.
Для Ингмара Волфери — из второго.
Тогда ещё Уитмар подумал, что от таких друзей держаться подальше надо. И вообще не стоит людям доверять. Меньше светлых чувств к ним испытываешь — меньше разочарования наступает, когда слетают покровы, и обнажаются истинные мотивы. Вслух, само собой, ничего не сказал.
Его мнением начальство не интересовалось.
Ингмар сказал.
Они исполнили.
На том взаимодействие и завершилось.
Исполнили топорно. Не так, как во время разработки операции планировали. Да и на деле всё оказалось в разы сложнее.
Не стоило перед тем, как пошли на дело, пить. Они сделали по несколько глотков для храбрости, поскольку без того собраться с мыслями и избавиться от внутренней дрожи было в разы сложнее, никакие попытки убедить себя в правильности совершённых поступков не действовали.
Первое серьёзное испытание, ответственность колоссальная. Убить, взорвать, устроить пожар. И никого не оставлять в живых. Никого. Если уничтожать, то с размахом, всех сразу, а не постепенно.
Скайфорд периодически пытался что-то подвывать о том, как ему страшно, что их заметут; вместо повышения они получат пинок под зад от нанимателя и унылые пейзажи с колючей проволокой за окном, на ближайшие лет десять-двадцать, может, больше.
Ещё о том, что надо валить.
— У них денег дохера. Возьмём что-нибудь, загоним за хорошую сумму и свалим. Давай? А, Леган? Им уже всё равно будет, а мы...
Глупо было пытаться донести до Брайана мысль о том, что пытаться сбежать от Волфери бесполезно. Из-под земли достанет, если ему понадобится. О них он однозначно не забудет, как бы они не старались. Побег им сорвут ещё на стадии планирования, и тогда перспектива с тюрьмой покажется сказкой в слащаво-девчачьих тонах.
Скай упорствовал и всё-таки решился кое-что у покойников позаимствовать.
Колье выглядело внушительно.
Даже колоссально далёкий от ювелирного искусства человек, как Уитмар, понимал, сколько такое может стоить.
Загнать не получилось.
Сбежать — тоже.
Оплату, полученную за дело и урезанную за провинности почти втрое, пришлось пустить на иные нужды, совсем не туда, куда планировалось сначала. Во всяком случае, Брайану. Уитмар свои деньги отложил. Брайан потратил — вставлял зубы, восполняя пробелы, появившиеся не без помощи Ингмара.
— Отрубить бы тебе лапы кривые, чтобы в следующий раз не запускал их, куда не следует, — произнёс насмешливо Ингмар, возвышаясь над ними и с удовольствием рассматривая окровавленное лицо Ская.
Отнятое колье он сразу же отдал своим охранникам, а сам занялся воспитательной работой.
Руку не отрубил. С него сталось бы, но он не стал зверствовать по максимуму — выбрал иное наказание, менее радикальное, но тоже не для слабонервных особ. Размахнулся и со всей силы приложил Брайана по лицу клюшкой для гольфа — любимый пыточный инструмент. Выбил то ли три, то ли четыре, а то и все пять зубов.
— Тупое отродье, — усмехнулся перед тем, как развернуться и покинуть помещение, утопленное в напряжённой звенящей тишине.
Больше ничего не сказал, но Уитмар уже тогда понял, что они попали в чёрный список. Теперь их к серьёзным делам не подпустят. Проверку не прошли, обманули надежды и едва не сорвали всю операцию.
Уйти им не удалось и в дальнейшем.
Волфери поймал их на крючок, сорваться с которого не представлялось возможным. Не маленький — огромный крюк, вошедший в кожу и плоть, продравший их, подвесивший, превративший в марионеток, которых будут бросать на передовую. Мясо, подставленное под пули.
Или батрачить на Волфери и однажды сдохнуть в перестрелке.
Или сесть за убийство и сдохнуть в тюрьме.
Что первая, что вторая вариация доверия не внушали.
Если за эти годы они чего-то и добились, то только званий «заслуженного алкоголика» и «конченого наркоши».
Уитмар пил, Брайан предпочитал порошки и таблетки.
Они гнались за свободой, но не получали её, продолжая то ли стоять на месте, то ли бегать по кругу.
Не стоило размышлять об этом.
Последние искры-отблески эйфории, порождённые выпитым виски, дотлели и погасли, ничего на память о себе не оставив. К горлу подкатила тошнота, и мир закружился, будто карусель — только что расписных лошадок не хватало для полного соответствия.
Лифт, наконец, подъехал, и Уитмар вздохнул с облегчением. Не было больше никакого терпения стоять и ждать, а на подъём по лестнице ему не хватило бы сил. Кажется, они и вовсе его оставляли. Из молодого, фонтанирующего идеями мужчины, он превратился в ноющее унылое дерьмо, умеющее только виртуозно жалеть себя, перебирая в памяти многочисленные упущенные возможности.
Когда-то их было много.
А теперь вовсе не осталось.
Молодой Волфери сколотит себе другую команду. Ему не нужна старая гвардия. Он с давних пор зуб имеет на Ская. Уберёт Брайана, уберёт и всех остальных, кто ему неугодным кажется.
Полетит вслед за другом и он, Уитмар.
— Мистер, подождите! — окликнули Уитмара. — Задержите лифт, пожалуйста.
Он задержал, поставив ногу между створок.
Будь трезв, послал бы к такой-то матери трёхэтажным матом.
Алкоголь и сплин делал его сентиментальнее и добрее.
— Спасибо, мистер, — произнёс какой-то парень, заскочивший внутрь кабины в самый последний момент, едва-едва успел.
Уитмар исподтишка посмотрел на своего вынужденного соседа, возвращающегося домой поздней ночью, а, правильнее сказать — под утро, не в лучшем виде. Но если Уитмара потрепала жизнь, то парню явно досталось от материальных противников. У него были сбиты костяшки, разбита губа, а левый глаз заплывал. Парень стянул с головы капюшон, громко шмыгнул носом, проводя по нему рукой — по коже протянулся красный след. Ещё и нос разбили.
Не повезло так не повезло.
Тёмные волосы были собраны в хвост, но несколько прядей всё равно выбивались из причёски, обрамляя лицо.
— Паршивая ночь? — спросил Уитмар.
Голова гудела и раскалывалась. Настроение свалилось за уровень плинтуса. Единственное, что оставалось — утешать себя тем, что в мире есть люди, которым сегодня хуже, чем ему. Например, этот парень, составляющий ему компанию в лифте.
— Да нет. Охрененная, — отозвался парень, усмехнувшись окровавленными губами, облизываясь и сплёвывая красноватую слюну в замаранный платок. — Могла бы быть, если бы не пара омерзительных моментов.
— Неслабо тебя отделали.
— Старшее поколение учит младшее жизни.
— Отчим? Отец?
— Отец девчонки, с которой я собирался потрахаться. Вернулся не вовремя домой. Вид моей голой задницы его не воодушевил.
— Твоё счастье, — заметил Уитмар.
— Это точно, — согласился парень, почти утратив настороженность, что прежде царила в его взгляде.
Уитмар хохотнул.
— Совет тебе на будущее. Снимай тёлок, у которых нет отцов. С ними проще. Или шлюх. Здесь вообще никаких проблем.
Лифт остановился на нужном ему этаже. Уитмар проверил карманы.
Надо же. Ключи на месте. Умудрился каким-то чудом не потерять их.
— Спасибо, — произнёс юноша. — Обязательно им воспользуюсь. Спокойной ночи, мистер.
— Спокойной ночи, — отозвался Уитмар, оборачиваясь на мгновение.
Последним, что он увидел перед тем, как створки лифта съехались, стала чуть надменная улыбка.
Для того, кого избили в этот вечер, парень выглядел слишком довольным жизнью. А его улыбка...
Отчего-то она запала в душу, никак не желала уходить из головы. И мысли порождала сплошь тёмные, мрачные, затонированные чёрным цветом.
Она прочно ассоциировалась с тем, что принято именовать неизбежностью.
Уитмару казалось, что так улыбается сама смерть.
Его собственная смерть.
========== Глава 6. Вэрнон. Цепные псы короля. ==========
Утро понедельника началось с довольно специфичных новостей. С одной стороны, такой сюрприз был вполне ожидаемым, поскольку молчание не могло длиться вечно, и первый ход однажды следовало сделать, начиная игру. С другой — крайне неожиданным, потому что честь первым пообщаться с таинственным убийцей выпала Брайану, он же ходил под колпаком, а в итоге всё оказалось поставлено с ног на голову, и список жертв открыл Уитмар.
Впрочем, они всегда были повязаны между собой, словно братья-близнецы, и Вэрнон подозревал, что если уничтожили одного, то могут в скором времени совершить покушение на второго. Своими соображениями он с собеседником не делился. Предпочёл оставить их для разговора не с мелкой сошкой, вываливающей на него подробности, а для тет-а-тет общения с Ингмаром, который, конечно, уже был введён в курс дела, озлоблен и раздосадован.
Здесь Вэрнон выступал лишь в роли слушателя. Не слишком благодарного, но готового уделить пару драгоценных минут на обсуждение.
— У тебя есть время, чтобы поведать мне обо всём, пока я пью кофе, — произнёс он, выразительно посмотрев на часы и переводя взгляд на собеседника.
Тот кивнул согласно и принялся излагать всё телеграфным стилем.
Вэрнон приложился к напитку. Собеседнику ничего не предлагал, поскольку это была совсем не та компания, в которой хочется блеснуть воспитанием, продемонстрировав свои навыки и познания в области хороших манер. Ему было, ровным счётом наплевать, что подумает о нём детектив Джейк Рамирес. Наполовину латинос с нервными пальцами и какими-то отвратительными водянистыми глазами. Официально — страж порядка, занимающий не последнее место в полиции. Неофициально — ещё одна пешка и продажная сука, работавшая на Ингмара, сбывающая ему информацию, но за определённую сумму готовая толкнуть на рынке не только секреты кухни своего департамента, но и родную мать.
Церемониться с ним было не обязательно.
Это они выслуживались, расшаркиваясь и отбивая поклоны перед хозяевами Наменлоса, а не наоборот.
Ситуация, сама по себе, выглядела забавно.
Убийца и детектив сидят за одним столом и ведут мирные разговоры. Никто никого не арестовывает, никто не оказывает сопротивления. Гармония и идиллия.
Где ещё, кроме Наменлоса, такое возможно?
Рассказ Рамиреса на первых порах был сбивчивым и сильнее запутывал, нежели пояснял и прояснял.
Вэрнон жестом заставил Джейка замолчать и несколько секунд наслаждался блаженной тишиной, не нарушаемой голосом, омрачённым отталкивающим акцентом.
За долгие годы обитания в Наменлосе Джейк так от него и не избавился. Когда он торопился, акцент становился явственнее, и понять, о чём он рассказывает, было практически нереально.
— Не торопись, — произнёс Вэрнон. — Кофе горячий, остывать будет долго.
Джейк предпринял повторную попытку рассказать о событиях уходящего утра, и, на этот раз, у него получилось намного понятнее и доходчивее, нежели прежде. Вэрнон почти не морщился, слушая звуки этого голоса, только периодически кивал, давая понять, что не витает в облаках, а слушает и принимает к сведению.
Разумеется, обо всём он мог расспросить и непосредственных участников событий, с которыми Уитмар виделся незадолго до смерти, но, выбирая между Джейком и Брайаном, Вэрнон без сомнений указывал на первого.
Быть может, они не были закадычными друзьями, а они ими точно не были, но и ненависти к нему Рамирес не питал. Его отношение к Вэрнону лучше всего укладывалось в характеристику «молчаливое уважение на расстоянии». Никакого панибратства, только почтение. Разговоры не на отвлечённые темы — лишь по делу. Когда позовут и прикажут отчитаться в том, как идут дела в городе. О форс-мажорных обстоятельствах, выходящих за грани привычных происшествий, следовало докладывать без дополнительного напоминания. По собственной инициативе.
Джейк свои деньги отлично отрабатывал.
Не напоминали.
Сам приходил.
С его слов в сознании Вэрнона вырисовывалась ныне определённая картина.
Пропажа обнаружилась достаточно быстро, прошло не больше десятка часов с момента смерти. Иных могли искать неделями, а тут всё было на виду. Убийца не пытался замести следы. Он их просто не оставил.
По всему выходило, что молчание Легана первым делом озадачило его неизменного напарника, и поиск пропажи начался с подачи очухавшегося Скайфорда, а вслед за ним подключился Хоффер, не оставляющий бедовых знакомых на произвол судьбы и подставляющий им плечо в случае необходимости.
Телефон Уитмара не отвечал, сообщения уходили в пустоту, решение проверить, как он там поживает после вчерашней гулянки, получило одобрение и реализацию. Визит к нему домой, нанесённый закадычными друзьями-приятелями завершился тем, что они нашли труп.
Остывшее тело на окровавленных простынях.
Стеклянный взгляд и полное равнодушие ко всему происходящему на веки вечные.
Уитмар Леган был застрелен ушедшей ночью в собственной постели.
Никаких посланий, оставленных рядом с трупом.
Ни отпечатков пальцев.
Ни случайно обронённых вещей.
Ни волос, выпавших из причёски и способных привести к их обладателю.
Многие преступники, проворачивая гениальные комбинации, горели на мелочах, о которых забывали. Здесь всё было учтено.
Неспешно потягивая кофе, просматривая газету и попутно пролистывая на экране смартфона новостные ленты, успевшие опубликовать пару-тройку заметок о смерти Уитмара, Вэрнон слушал отчёт человека, сидевшего напротив и подающего ему информацию, что называется, из первых уст.
Горячие новости, сдобренные комментариями эксперта, знающего все тонкости и желающего поделиться познаниями.
Горячее только поверхность Солнца.
— Классика жанра, никаких отступлений от канона, — со знанием дела заключил Джейк. — Два выстрела. В сердце и в голову. Оба точные и потрясающе профессиональные. Ты бы их видел...
На мгновение Вэрнона посетила мысль, что ещё немного, и Джейк от переизбытка эмоций поцелует, как это делают итальянцы, кончики пальцев, демонстрируя невероятный восторг от работы неизвестного убийцы. Джейк ещё не окончательно свихнулся, чтобы открыто восхищаться деятельностью преступника, но, кажется, был весьма и весьма близок к этому.
Или же просто считал, что Вэрнон его восторги разделит.
Но в ответ получил лишь хмурый взгляд.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Вэрнон, сложив газету и устроив её на краю стола.
Всё, сказанное прежде, его не слишком волновало, а когда речь зашла о способностях и технике, проснулся интерес. То ли исследовательский, то ли тот, что принято именовать стимулом для самосовершенствования. По рассказам выходило, что у него появился конкурент. Достойный. Заслуживающий внимания. Не просто очередной солдат удачи, отслуживший в армии, научившийся держать оружие в руках и считающий, что теперь способен стать настоящем профессионалом в области отъёма чужих жизней, а потом оставляющий на своей жертве по десятку ранений, потому что руки задрожали, слёзы на глаза навернулись, и с первого раза ничего не получилось.
Нет.
Судя по тому, с каким восхищением отзывался о нём этот продажный коп, не стоило списывать Рэда со счетов и заранее пророчить ему поражение.
Разумеется, не обошлось без отягчающих обстоятельств, не игравших ему на руку.
Он был одиночкой, выступающим против многочисленной стаи, а потому лёгкая победа ему даже при виртуозной технике владения теми или иными видами оружия, не грозила.
Однако противостояние обещало быть интересным, если бы Рэд открыто предложил Вэрнону с ним посоревноваться. Устроить что-то вроде смертельной гонки. Точка старта, точка финиша, несколько препятствий и ловушек, расставленных по пути, потому что без них играть скучно. А по результатам игры уже договариваться о чём-то, предлагая свои условия и надеясь, что получится быть услышанным.
Но цели Рэда оставались тайной.
Принципы отбора, коими он руководствовался, намечая себе жертву, тоже ставили в тупик.
