сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)
Срок действия замечательный. Бессрочно.
Рэймонд окончательно запутался.
Он не менял решения, когда речь заходила об Ингмаре Волфери, не собирался отступать от задуманного, великодушно прощая, подставляя щёку под удар и получая извращённое наслаждение от причинённой боли. Он, по-прежнему, вынашивал план мести, он жаждал увидеть этого человека мёртвым, мечтал уничтожить его так, чтобы Ингмару запомнилось, чтобы он сам начал умолять о смерти, а не упал замертво, не осознав до конца, что происходит.
Но времени не было.
Сегодня Рэймонд должен был окончательно свалить из города, спалив ещё одну свою кожу и снова начиная жизнь с чистого листа.
Погибнет Ингмар Волфери.
Вслед за ним умрёт и богатый наследник Рэймонд Теккерей, которому не посчастливилось оказаться в неподходящем месте. А лишённый своего истинного имени убийца по прозвищу Рэд отправится на поиски лучшей жизни.
Где-нибудь, за пределами Наменлоса.
Здравствуй, город детства.
Прощай, город детства.
Наша встреча была недолгой, но весьма запоминающейся.
Этой ночью Рэймонд спал недолго. Полусон. Полуявь. Нечто странное и непонятное. Поразительное осознание, что ночевать довелось не в одиночестве, впервые за долгие годы, приютив в своей постели ни кого-нибудь, а Вэрнона Волфери, казавшегося при тусклом утреннем свете умиротворённым и безмятежным. Но стоило Рэймонду подобраться ближе к нему и протянуть ладонь, чтобы провести пальцем по губам, очерчивая их немного нечёткий после многочисленных поцелуев контур, как Вэрнон сразу же распахнул глаза. Условный рефлекс, как он есть. У Рэймонда они тоже были на высоте. Попробуй Вэрнон прикоснуться к нему спящему, он бы тоже моментально проснулся и уставился в упор на любовника, пытаясь понять, что тот задумал.
Что поделать?
Особенности восприятия.
Из нас получилась бы, по-настоящему сумасшедшая семейка, подумал Рэй, но вслух эти мысли не озвучил.
Вместо этого действительно погладил губы Вэрнона, прижался к нему, поцеловал в шею, потёрся кончиком носа, оставляя на коже лёгкий след тёплого дыхания.
Как сделал бы любой нормальный человек, проснувшийся в одной постели с человеком, с которым накануне занимался сексом и к которому испытывал ненормальное влечение. Слишком сильное желание, до аномальной трясучки и боязни происходящего, чтобы отмахнуться от него и забыть.
Человек, которого он не смог бы убить.
Легче застрелиться, чем застрелить.
Неожиданно и ошеломляюще.
Почти что открытие века.
Почти.
Вэрнон уехал не сразу. До этого они успели сделать реальностью программу-минимум. Заняться любовью в душе, по достоинству оценив очередную порцию нежности и преимущества медленного, размеренного секса, позавтракать в постели и снова примерить кукольно-блестящую тиару, которую презентовал ему Вэрнон по доброте душевной.
— Давай отпразднуем по-настоящему вечером? — предложил Вэрнон.
Рэймонд лежал на кровати, свесив ладонь и проводя пальцами по паркету, ища места соединений. Пытался отвлечься, но всё равно нет-нет, да и возвращался к созерцанию Вэрнона и его обратного стриптиза, не без удовольствия отмечая многочисленные царапины на коже, оставленные ногтями. Вспоминая, с каким азартом полосовал взмокшую спину, словно пытался отомстить Вэрнону за то, что заставил окончательно отделаться от принципов, забыться и хотя бы на несколько часов стать не убийцей, когда-то потерявшим всё и живущим исключительно местью, а обычным таким парнем, который увяз в любовных отношениях по самую макушку. И не только не боится этого открытия, но и наслаждается.
Ладно, не совсем обычным.
Но тем, кем он мог быть, не случись трагедии.
— Отпразднуем? — эхом переспросил Рэймонд.
— Да.
— Давай, — ответил, улыбнувшись и думая о том, что вечером, скорее всего, будет далеко отсюда, успев свалить в неизвестном направлении и не поставив Вэрнона в известность.
Ну, или встретит новый день в луже своей крови, равнодушный ко всему и не осознающий, что праздник подошёл к концу. Вообще ничего уже не осознающий. Трупам наплевать, что происходит вокруг.
Он проводил Вэрнона до входной двери и прижался к ней лбом.
Тёмный лак, прохладная древесина.
Босым ногам было холодно ступать по паркету, но он вообще не торопился одеваться. Нижнее бельё, рубашка, сползающая с одного плеча и позолоченная тиара на волосах. Он не рассматривал её накануне, но зато теперь мог уделить внимание отражению и понять всё. Крупные зелёные камни, пусть и фальшивые. Почти что параллель, проводимая между двумя событиями, разделёнными парой десятилетий.
Изумруды и золото.
Золото и изумруды.
Колье Юноны, прихваченное в качестве сувенира Брайаном Скайфордом.
Тонкий намёк на толстые обстоятельства.
Я знаю, кто ты. Можешь не притворяться, Рэдли. Всё напрасно.
Вэрнон знал. Не догадывался, а знал наверняка, кто находится перед ним.
И почему-то не убил его на рассвете, хотя был близок к этому, как никогда.
Его небрежно брошенные слова о предстоящей днём встрече с дядей с указанием места и времени наталкивали на подозрение. И Рэймонд пытался найти во взгляде Вэрнона хотя бы одну подсказку, но наткнулся на нечитаемую картину.
Это могла быть ловушка.
Капкан, из которого не вырваться живым и невредимым.
Первое — может быть.
Второе — никак.
Говоря об этом, Вэрнон не мог не знать, что Рэймонд попытает счастья. Его не остановит мысль о ловушке. Он бросится в пекло, вытянет свой билет и сделает нужную ставку. Подобные возможности не падают с небес. Нужно действовать незамедлительно.
И он собирался.
Сумасшедшая скорость, на которой он летел к месту встречи, резко входя в повороты и не боясь разбиться.
Здание. Лифт. Лестница. Крыша.
Привычный чёрный френч, узкий шарф того же цвета, тёмные очки.
Ветер, треплющий волосы.
Перчатки и любимая винтовка, к которой он прикасался с трепетом, словно к произведению искусства или телу самого обожаемого любовника.
Знакомый район Наменлоса.
Можно сказать, что памятный.
Телефон, лежащий на крыше.
Дыхание.
Не нужно делать ничего особенного, чтобы привести его в норму. Вдох и выдох. Приготовиться и выстрелить, перестав раздумывать. Когда в голове пустота, сделать нечто подобное легче всего. Это знает каждый, кто имеет дело с огнестрельным оружием. Кто хотя бы раз держал его в руках и испытывал азарт, связанный с опасной игрой.
Вспомнить истерзанные лилии и рукопожатие. Улыбку и пожелание счастливого Рождества. Преподнесённого медведя и другой — смертельный — подарок, в который души было вложено не в пример больше, прямо-таки с избытком.
Пристальное наблюдение.
Машина, которую он давно ждал.
Люди, из неё выходящие.
И сообщение, которое он проигнорировал, сосредоточившись на цели.
Сюрприз, который сам себе сделал, пропустив спойлер, заключённый в послании.
Он выстрелил.
И приоткрыл рот от удивления, осознав, что сделал это одновременно с другим человеком, снявшим не менее метким выстрелом телохранителя Ингмара.
Возможно, то же самое здание.
Только на этаж ниже.
Не на самой крыше, раз уж это место занял он, а на чердаке.
Возможно, здание, расположенное рядом.
Изо рта вырвалось облачко пара.
Рэймонд приспустил очки на кончик носа и потянулся к телефону, на дисплее которого светилось до сих пор непрочитанное послание.
Холодный воздух, до того обдувавший лицо, показался ему обжигающим дыханием пустыни.
Несколько отрывистых, коротких, но метко бьющих в цель предложений — мир вокруг него, будто взрывное устройство у которого вот-вот обнулится счётчик. Огромные цифры перед глазами, оглушительная тишина перед тем, как земля уйдёт из-под ног, и не останется больше ничего.
Привычное разрушится до основания.
Сообщение, обладающее схожим эффектом.
Отправитель: В.В.
С днём рождения, дорогой Рэй. Сегодня твой праздник. Надеюсь, мой подарок тебе понравится. Получи, наконец, то, чего желал, и... Оправдай мои ожидания.
Пусть этот день станет для тебя поистине незабываемым.
С любовью и наилучшими пожеланиями.
Твой...
Многоточие, без дополнительных пояснений.
Твой. Просто твой. Остальное не имеет значения и не играет никакой роли.
Рэймонд не ошибся в своих предположениях.
Вэрнон был в курсе дела. Быть может, с самого начала. Быть может, узнал немногим позже. Сроки ничего не меняли. Главным оставалось другое, ошеломляющее открытие.
Всё это время Вэрнон знал.
И всё это время Вэрнон играл на его стороне.
Эпилог 2. Красный Шаперон ждёт своего Серого Волка.
Рэймонд лежал, растянувшись на капоте автомобиля, чёрного, внушительного и производившего неизгладимое впечатление; походившего на крупное, хищное животное, готовое в любой момент к броску.
Стянув перчатку, время от времени водил пальцами по гладкой поверхности.
Автомобиль под стать хозяину.
Идеальная пара, гармонично дополнявшая друг друга. Вэрнон и его машина.
И он, разбивший идеальный тандем своим присутствием.
Нацепивший утреннюю тиару и изображающий эпатажную кинозвезду.
Рэймонд облизнулся.
Губы были сухими от холодного воздуха и ветра, чуть горьковатыми — он ощущал на тонкой кожице слабое послевкусие, оставленное сигаретным дымом, тёплым, словно помогающим согреться изнутри, окончательно оправившись от происшествия на крыше. От осознания, что случившееся — не очередной сон, порождённый жаждой мести, не иллюзия, не заблуждение, а единственная возможная истина, против которой не пойдёшь, как бы сильно не хотелось опротестовать сказанное. Он, впрочем, ничего опротестовывать не собирался, принимая случившееся, как должное, испытывая некую толику гордости от своей причастности, понимая, что заветная мечта, к исполнению которой он двигался столько лет подряд, исполнилась. Все плохие парни наказаны, родственники отомщены, и можно отправляться на покой.
Дела, за исполнение которых он брался прежде, дали ему определённую финансовую базу, беспокоиться особо не о чем. Можно помечтать, придумать пару планов на ближайшее — и не только — будущее, загадать. Несколько открытых вкладок на экране ноутбука — выбор наиболее подходящего варианта, внимательное изучение описания. Мещанская мечта, такая непривычная... Больше подходившая ему образца двадцатилетней — с небольшим дополнением — давности, растущему в окружении любящих родственников.
В том самом карамельном мире, лишённом черноты.
Рэй Рэдли. Исходный вариант. Человек с истекшим сроком годности, выброшенный не без постороннего вмешательства на помойку.
Рэй Рэдли. Вариант усовершенствованный.
До окончания срока эксплуатации ещё приличное количество времени.
Так почему бы не предаться сладким мечтам?
Пожалуй, слишком сладким.
Почти приторным.
Глянцевым, словно с картинки.
Домик в Испании или в Италии, поближе к морю. Осесть на одном месте, наслаждаясь спокойной жизнью и не вспоминать о том, что предшествовало тишине. Милая такая мечта в рюшах и бантиках, с тонким ванильным ароматом, перебивающим на ура запах крови, прежде преобладающий в его, Рэймонда, жизни. Домоседская. Несвойственная, казалось бы.
Белые свитера, обязательно парные — никак иначе. В противном случае, вся картинка рассыплется на кусочки, и собрать её заново уже не получится. В дополнение к свитерам, мягким, уютным, крупной вязки, ставшим неотъемлемой частью его сегодняшней мечты, можно было добавить свежие газеты, лежащие на журнальном столике и свежие же цветы.
Какие угодно.
За исключением лилий.
Больший приоритет он даровал бы цветам весенним с хрупкими сочными стеблями и резким запахом, вроде тех же гиацинтов во всём многообразии их расцветок.
И горький кофе с кусочками коричного сахара, лежащими на блюдце.
Нарисованная жизнь, которую он не отказался бы сделать настоящей.
Если невозможно навсегда, то хотя бы на время, на несколько дней. Немного тишины, покоя — персонального рая, который покажется многим скучным, а для него — в самый раз.
Вся такая лакированная, блестящая.
Манящая к себе.
Он вновь ухмыльнулся, представив жизнь в доме на берегу моря. Вспомнил капитанскую фуражку, что надевал прежде...
Затянулся и поднёс недокуренную сигарету к губам Вэрнона, стоявшего рядом, наблюдавшего за ним не исподтишка, а открыто.
Предложил последовать своему примеру.
Вэрнон не отказался. Тоже вдохнул немного табачного дыма.
Они курили эту сигарету на двоих, находя это действо, на редкость, интимным. Косвенный поцелуй.
Некий ритуал.
Приятно касаться — ни грамма отвращения, как бывало с другими.
Не вынужденно — по собственному желанию, с долей внутренней дрожи, о которой говорить вслух не принято. Не по статусу, не по канону, не в характере.
Хотя, о каких канонах может идти речь, если в дело вмешивается самое непредсказуемое чувство из всех существующих на этом свете? Для неё не существует канонов, она сама их пишет так, как вздумается. Так, как на ум придёт.
— Давай сыграем в игру, — произнёс Рэймонд.
— Что за игра?
— Вопрос-ответ. Обещай, что честно ответишь.
— Обещаю, — с лёгкостью согласился Вэрнон. — Сделай то же самое.
— Обещаю, — выдохнул Рэймонд, нисколько не смутившись. — Неужели есть что-то, что тебя беспокоит? Что-то, до чего ты не смог докопаться? Сейчас ты шокируешь меня во второй раз, Волф-ф-фери-и, и это будет эпик, потому что ни один человек никогда не умудрялся шокировать меня дважды, а ты уверенно идёшь на рекорд.
Он знал, что Вэрнон обман почувствует.
Вэрнону лгать не хотелось.
— Тот мальчик, который... Которого...
— Убили вместо меня, да?
— Да. Кто он?
— Уолтер, — сказал Рэймонд. — Просто Уолтер. Тот человек, под чьим именем я прожил приличное количество времени. Мой друг и мой одноклассник. Мать отпустила его к нам, посчитав, что там ему будет лучше... Вроде как он получит хотя бы малую часть того, что ему причитается по праву, и чего он лишён большую часть времени, потому что...
— Потому что Килиан не был официально женат на его матери, — закончил за него Вэрнон. — И ребёнка не признал. Скорее, Юна его привечала, в то время как отец демонстративно отворачивался.
— Точно. Нетрудно было догадаться, да? Уолтер был моим другом, одноклассником и единокровным братом, о существовании которого твой дядя не узнал именно по причине отсутствия бумаг, доказывающих родство. Признаться, когда я пришёл к Терезе, практически упав к её ногам, я ни на что не рассчитывал. И не думал, что она меня примет. Она... приняла. Воспитала. Вырастила. А я сбежал и не сказал, куда направляюсь. Неблагодарная я сволочь. Ко мне привыкают, я убегаю... — Палец прижался к губам, поглаживая их, как и утром. — Не боишься, что однажды я и от тебя сбегу?
— Это твой вопрос?
— Нет. Маленькое уточнение.
Вэрнон перехватил ладонь, фиксируя её на одном месте.
— Не боюсь.
— Почему?
— Много причин. Слишком много, чтобы я взялся их перечислять. Но одну ты и сам можешь вывести, проследив истории наших жизней.
Рэймонд вскинул бровь.
Вэрнон засмеялся, опуская голову.
— Задавай свой вопрос, Рэй.
— Где я промахнулся?
— Идиоты лажают по-крупному, гении прокалываются на мелочах.
— И кто я? Идиот? Гений?
— Второе. Без сомнения.
— Значит, мелочь?
— Она самая.
— Может... — он задумался, принявшись перебирать тонкую тёмную бахрому на шарфе. — Может, мы встречались в Париже, когда я отдыхал там? Или...
— Не в Париже. И мы не встречались. Во всяком случае, не пересекались лично, будучи взрослыми.
— А как тогда?
— Я тебя видел. Ты меня — нет.
— Я тебя... Погоди-ка. Хочешь сказать, что... Чёрт. Быть не может.
— По-моему, вполне. Янис Колвери. Фотографии. Приличная сумма за посредничество, планы, которым не суждено было исполниться. Предложение, повлекшее за собой смерть, — принялся перечислять Вэрнон. — Полагаю, теперь ты и сам осознаёшь, что я испытал, увидев тебя здесь, перед собой, поняв, с кем меня столкнула жизнь. Семь лет назад мистер Теккерей не мог бы позировать для фото. Возрастная планка бы не позволила. Но модель и ты — одно лицо. Ни одна маска не поможет спрятаться, если столь одержимо искать встречи и мечтать о наступлении этого годами. Вслед за первым открытием потянулись и другие, а потом все элементы соединились между собой, и открылась правда. Мы могли встретиться ещё тогда, могли и в детстве, даже сталкивались пару раз, но дороги разошлись, и снова пересеклись только теперь. Это не истина в последней инстанции, но я думаю: может, все твои дороги рано или поздно ведут ко мне? Как и наоборот? Все мои — к тебе?
— Все наши дороги ведут в Наменлос, — произнёс Рэймонд, свесив голову вниз и прикрывая глаза; согнул ногу в колене, подтягивая ближе. — Тёмный лес, жить в котором отважится далеко не каждый. Наше место здесь, и это неоспоримо.
— Неоспоримо, — повторил за ним Вэрнон.
— И где-то там, на одной из многочисленных тропинок этого тёмного леса Красный Шаперон ждёт своего Волка.
— Всё ещё ждёт?
— Да, — губы растянулись в улыбке. — Как никогда прежде.
— У сказки был счастливый финал, — произнёс Вэрнон.
— Правда?
