Текст книги "Предзимье. Осень+зима (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

– Вот ты кто по… Профессии, Тая? – спросила Лариса, стоило Даше отлучиться «попудрить носик».

– Медсестра.

– И какие карьерные планы? – Карина невоспитанно поставила локти на стол и предвкушающим блеском в глазах подалась к Тае.

– Могу стать старшей медсестрой.

Лариса потупилась:

– Это в больнице всеми управлять?

Тае пришлось разъяснять, усиленно загоняя иней внутрь вместе с раздражением:

– Это в отделении только медсестрами распоряжаться.

Карина снова спросила, пальчиком водя по краю пустого бокала:

– А дальше кем будешь?

Само собой подразумевалось, что надо расти и делать карьеру.

– А дальше могу стать главной медсестрой. Это в больнице всеми медсестрами заведовать. А что?

– А дальше? – не отставала Карина. И что ей неймется? – Например, всеми медсестрами города или страны…

Тая скрипнула зубами, не зная, что и сказать на это. Серпентарий ждал ответа. Иней полз прочь от Таиного стула, но тут же таял.

– А дальше я замуж выйду, – сдалась Тая. Даша же не успела про венец безбрачия наврать?

– Так про венец безбрачия все же ложь! – вмешалась Альбина.

– И кого приметила себе? – влезла в разговор Женя, добрая душа. – Зимовский, говорят, всех возможных невест империи уже отшил. Кроме Разумовской, конечно. И тебя.

Вокруг раздались понятливые смешки.

– Ему император может приказать жениться. – Карина улыбнулась. – Хочешь, замолвлю за тебя словечко? Мой муж близок с императором.

Очарование мелких городков – ты только глянул на кого-то случайно, а на другой стороне города тебя уже женили. Бедняга Зимовский, зря он подвозил её.

Тая честно сказала:

– Илья Андреевич последний человек в этом мире, за кого я бы хотела выйти замуж.

Её не поняли и принялись тут же доказывать, что главное – род, а качества мужа… Его и перевоспитать можно. Особенно Лариса старалась убеждать со своим ходящим наискосок мужем. Хорошо, что в середине дебатов о правильном воспитании мужей вернулась Даша и снова приняла огонь на себя. Она узнала по большому… Очень большому секрету, что тот самый Кошкин, ну вы понимаете, тот самый, приедет в свите с императрицей. Словно у него выбор есть – не ехать.

Тая с облегчением, что от неё отстали, вздохнула. Она посмотрела в зал, ища магмода. За него было почему-то тревожно. Магмог нашелся на танцплощадке. Танцевать он не умел, но очень старался – до природной грации волкодлаков ему было далеко. Его сторонились, но его это не останавливало. Он словно за усы дергал местное общество снобов. Движения его становились расслабленнее и хаотичнее – он уже три или четыре захода сделал к бару. И как он умудряется пить без соломинки? Он совсем идиот или как…

Оставалось надеяться, что «шкафчики» в углу с замашками гвардии не оставят в беде своего, если магмод нарвется. К нему уже два раза кто-то подходил из обслуги и что-то старательно выговаривал. Тревога так и чувствовалась в воздухе. Морозные узоры вырвались в зал, еще никем не замечаемые. Таины ладони то и дело чесались, словно на них заживали раны, нанесенные стерней. Хорошо хоть колыбельная не звучала в ушах. Это все Змеегорск. Не надо было сюда возвращаться… Тая сегодня же позвонит Павлу и попросит его помочь с дедом. И уедет из этого сумасшедшего городка навсегда.

Магическое звукопоглощение работало плохо – чужие разговоры доносились неприятным гулом, из которого легко можно было выцепить целые фразы. Музыка прорывалась глухим ритмом и визгами высоких нот.

Вероника, откинувшись на спинку стула, рассказывала, опять же по большому женскому секрету, что Зимовский только из-за природной трусости отсиделся в тылу. Мол, ему предлагали Дальневосточное направление, а он прикрылся болезнью. Вот изыкается же мужик сегодня. Что они все к нему привязались? Ладно, она – он её постоянно на смех поднимал из-за происхождения и фамилии, змейки-то что.

Даша, словно рыцарь на белом коне, почему-то тут же бросилась на защиту Зимовского:

– Ника, он тоже воевал – тут. Видели же, что осталось от кирзавода? Магмод вырвался и взорвал все к… к… Все взорвал.

Дашины пальцы почему-то дрожали. С чего бы это? Сумароков вроде тут не служил. Вероника побелела и отвернулась. Точно, у нее же самой муж – магмод.

Даша продолжила:

– А сколько нападений на исследовательские центры было? Какая-то сволочь в паутинку скинула координаты магкластера. И кучу фотографий, даже из лабораторий. Зимовскому тут было нескучно.

Вероника вздохнула – её муж точно воевал:

– Даша, всем в стране было нескучно. А Зимовский сильный маг, прирожденный, не то, что выродки.

Мужу Вероники только посочувствовать оставалось. И ведь развода почти не добиться.

– У него неоперируемый порок сердца, между прочим! – не сдержалась Даша, выдавая медицинскую тайну. Сумароков вообще думает головой, когда все рассказывает своей жене? – Трехкамерное сердце.

Тая с трудом удержала брови на месте – с таким, вообще-то, не живут. Источники Сумарокова где-то напортачили, или Даша не так все поняла. Может, у него овальное окно в сердце не заросло? Черт с ним, с Зимовским, как магмода с танцпола уводить?! Вот что важнее сейчас. Ощущение, как над пропастью: и дух захватывает, и понимаешь, что если не устоишь… Что будет, если она не устоит?

Тихо-тихо, где-то за гранью зазвучала колыбельная, до дрожи пугая Таю.

…ранка быстро заживет,

И Луна свое возьмет.

Будешь бегать по кустам,

По сосновым по лесам…

Вероника пожала точеными, укутанными в дорогие меха плечами:

– И все равно – он трус.

Может, не трус, но… С магомодами воевать – особого ума не надо. И снова все покатилось по накатанной – обсуждали, что Разумовская, та самая, чей отец изобрел способ раскачки пустых магоканалов, положила глаз на Зимовского… А колыбельная уже звучала открыто. Тая вздрогнула. Это диджей за пультом включил свой трек. И с танцпола вынесло половину танцующих, а магмод остался. Еще и девицу какую-то умудрился притянуть к себе, кружа под её пьяный смех. Местным это явно не понравится.

– …так что, Тая, держись – кусать будут больно, – с насмешкой в голосе сказала Альбина.

Тая даже вынырнула из мыслей. За что её-то кусать? Магмоды не едят людей!

Она посмотрела на Альбину. Вероника хохотнула, делая большой, отчаянный глоток из бокала. Там на дне плескалось что-то янтарное.

Даша смилостивилась и пояснила:

– Мы о Разумовской, которой Илья Андреевич приглянулся. Очень.

Тая нахмурилась. Её Зимовский вообще не интересует.

– Да ну вас…

Ей магмод сейчас важнее. Девицу у него уже отобрали, и два парня пытались технично зажать магмода с боков, но он легко ушел от ударов обоих. И продолжил танцевать, пока официанты помогали шатающимся и еле стоящим на ногах парням выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Чума! Все хуже и хуже. ОТК не понимает, что откровенно нарывается? Ему уходить надо.

– Та-а-ая… – протяжно позвала Ольга.

– Что? – отмерла она, наблюдая, как в клуб вошли двое городовых и прямой наводкой направились к магмоду. Быстро они сработали – на подхвате у клубных громил, что ли, стоят? И гвардия, заразы белобрысые, даже не шелохнулась в своем углу, когда магмода, заломив ему руки, потащили из клуба.

Колыбельная взвизгнула и замолчала. Диджей тут же врубил новый трек, что-то отчаянно быстрое.

– Можно подумать, ты ничего не понимаешь, – улыбнулась Карина. Даже Даша молчала и рассматривала Таю с каким-то интересом вивисектора.

– Да бросьте, это же Тая, – рассмеялась Вероника. – Пока в лоб не прилетит – не поймет.

И почему их всех убить нельзя, а? Белые узоры инея поползли уже по стенам. Магмода надо спасать! Тая встала, заметив краем глаза движение за спиной. Кто-то уверенной походкой направился к их столу.

– Тай, он уже не умирает…

– Да в гробу я видела вашего Зимовского и в белых тапочках, – не выдержала она и понеслась прочь из клуба – не из-за обиды на змеек. Ей магмода надо выручать. У него же речевого синтезатора нет, а тяга к приключениям как у Метелицы, не меньше. Учитывая местную ненависть к магмодам… ОТК как малость приласкают дубинками. А он говорить не может. При желании даже магмода можно убить, несмотря на их повышенную живучесть.

И почему в спину кто-то сказал: «Не дождешься, грибочек!»?

Глава четвертая, в которой оказывается, что Зимовский небезнадежен

Когда Тая, забыв про куртку в гардеробе, вылетела на улицу мимо удивленного администратора, магмода уже профессионально упаковали в наручники и запихали в патрульную машину на заднее сиденье. На тротуаре остался след в разбросанных золотых листьях, как магмода тащили к ней. Уроды! Вот что людям неймется? И какого ОТК, зная отношение местных к магмодам, так откровенно нарывался?! Второй Метелица, ей-богу. Тот вечно испытывал терпение Таи, полиции и окружающего мира.

Тая подлетела к городовому, садившемуся за руль:

– На каком основании задержали парня?

В темноте осеннего вечера толком не было видно, что там с магмодом – приласкали уже или решили оставить на потом. Как работает полиция, Тая, к сожалению, знала.

Бляху на болотистого цвета мундире было плохо видно, и прочитать имя и номер городового у Таи не получалось. И походник не достанешь, чтобы его сфотографировать. На кого потом жаловаться, вообще не ясно.

– Барышня, не мешайте, – отмахнулся от нее городовой в возрасте. Правда перед этим он внимательно осмотрел с ног до головы Таю – не дай бог титулованной нагрубит. – Не ваше дело.

Тая вцепилась руками в водительскую дверцу, не давая её закрыть:

– Куда вы его везете?

Городовой нецензурно выругался и рявкнул:

– Руки! А то сама за ним туда же отправишься!

Магмод из глубин автомобиля, как рыба в аквариуме, подался к окну и отрицательно закачал головой, пытаясь уговорить Таю не вмешиваться. Он еще булькнул бы хоть что-то! Убьют же ненароком, а потом скажут, что оказал яростное сопротивление. Ага. В наручниках. Собственное бессилие злило Таю – даже если обматерит городового в ответ, это не поможет.

С неба, отсвечивающего рыжим из-за городской засветки, полетел колкий снежок. Не сейчас! Только снегу она не указ. Еще не указ.

– Я буду жаловаться! – отступать Тая не умела, но руку с дверцы убрала. Пальцы ей еще пригодятся.

– Да хоть императору, барышня!

Городовой захлопнул дверцу, мотор взревел, обдавая Таю клубами вонючего дыма, и она от души выругалась вслед машине, исчезающей в темноте:

– Чума на ваши дома! И чтоб деньги дорогу забыли…

На сердце стало стыло. Не смогла. Не помогла. И куда теперь бежать и что делать? Надо было Дашу с собой тащить. Или Веронику – у той же муж магмод, она бы поняла, наверное. Или нет.

Подошедший со спины Зимовский меланхолично заметил, заставляя Таю вздрагивать и разворачиваться:

– Звучит как угроза при исполнении. Проклятья накладывать на служащих нельзя.

Тая проворчала:

– Я не глазливая. И вообще я не маг.

Только Зимовского и не хватало. Откуда он тут вообще? Даша вроде его не приглашала. Не следит же он за Таей, она не того полета птица, чтобы за ней ходили следом. Зимовский наклонил голову на бок, странно рассматривая её. Его высокомерный взгляд привычно бесил. Да, она полунечисть, да, с такими, как она, считаться не принято, да, она знает свое место в этом мире, и да, она проглотит привычно все проклятья, что просятся на язык при виде Зимовского, но какого черта-то… Он же не ребенок уже.

Тая принялась лихорадочно искать в походнике Пашин номер. Кошкин говорил звонить ему в случае чего.

– Я заметил.

Зимовский выглядел каким-то странно растрепанным. Рубашка вырвалась из джинсов, волосы встопорщены, даже пуговицы у ворота рубашки куда-то делись, вырванные с корнем. Что это с ним? Впрочем, неважно. Тая нажала на экране кнопку вызова. Механический голос равнодушно сообщил, что абонента нет в сети. Да что за день такой! Точнее вечер. Ожидание неминуемой катастрофы нарастало, и Тая ничего с этим поделать не могла. Ветер сыпанул ей в лицо пыль со снежной крошкой.

Снег. Кто бы только знал, как же она его ненавидела и боялась. И пожаловаться некому.

По шинели Зимовского пополз иней. Он смахнул его рукой:

– Грибочек, что случилось?

Тая вздрогнула. Ей тогда не приснилось. Она медленно подняла глаза на криво улыбающегося Зимовского, который снял шинель и галантно набросил её Тае на плечи. Снежная перхоть тут же усеяла ворот его черной рубашки. Снежинки не таяли, словно он холоднокровный. На Тае снежинки тоже перестали таять – лес слишком близко. Лес все помнит. Его не обмануть и не заставить молчать, как дед заставил молчать людей.

– Я могу чем-то помочь?

– Твои арха… – Тая осеклась, вовремя вспоминая, кто перед ней. – Ваши люди, Илья Андреевич, беспричинно забрали магмода и куда-то повезли.

Зимовский пожал плечами:

– Разберутся. Как малость он представлял угрозу гражданским. Он пьян. В общественном месте. Это угроза.

Тае ругаться захотелось – люди иногда так непроходимо тупы, и Зимовский туда же! От него она такого не ожидала. Она, обдумывая, попросить ли помощи у Даши, заставила себя спокойно сказать – не дело грубить, она не Зимовский:

– Вы, Илья Андреевич, наверное, не заметили. У магмода частичная блокировка трансформации. Что он пил в баре – я не знаю. Знаю одно – соломинку ему так и не дали. С такой пастью, как у него, только лакать. Размеры стопки представляете? И размеры языка.

Зимовский соображал быстро.

– Извините, Таисия Саввовна, я позвоню по службе… – Он достал походник из джинсов и набрал какой-то номер: – Владимир, кто сегодня у «Анаконды»? Семенов и Крюков, правильно?

Ответы Тае были не слышны. Она направилась к клубу, но Зимовский поймал её за запястье и остановил.

– Не беги. И это не тебе, Владимир! Уточни у Крюкова: по какой причине они задержали магмода.

Тая выдернула руку из захвата Зимовского. Тот недоуменно посмотрел на неё, но настаивать не стал. Он в ожидании ответа принялся ходить по стоянке.

– Да откуда я знаю, как его зовут! У него волчья пасть. Владимир, не тормози. Он не способен говорить. Видимо, приехал на протезирование. Владимир, это я и прошу тебя узнать! Работай, в конце концов. Это тебе не фоточки ретушировать… Уволю, мр-р-рак!

Тая осторожно принюхалась к шинели на плечах – никакого запаха, даже парфюмом не пахнет.

Над стоянкой, освещенной парой фонарей, повисла тишина. Зимовский старательно вслушивался в телефон – видимо, Владимир долго и упорно оправдывался.

– Хорошо. Скажи, чтобы ждали меня… Да где едут – там пусть и ждут!

Оригинальный подход к проблеме.

Зимовский убрал походник в карман джинсов и направился к своему внедорожнику. Звякнула, отключаясь, сигнализация. Басовито заурчал мотор.

– Магмода Сергея Серова задержали за пьянство и угрозу общественной безопасности. Его повезли на освидетельствование в магмодлабораторию, – кому это Зимовский говорил, Тая не поняла. Он её с собой не позвал. Телефон он при этом уже, вроде отключил. Или перевел на громкую связь?

Тая замерла. Она поговорит с Дашей и попросит вмешаться Сумарокова. Или Дашиного отца. Интересно, Зимовский вообще заметит, что разговаривает с пустотой?

Заметил-таки – когда уже открывал пассажирскую дверцу для Таи:

– Ты не едешь, грибочек?

– Можно я буду просто amanita phalloides?

– Да хоть caesarea*. Садись! – он сделал над собой усилие и поправился: – садитесь, пожалуйста.

(*Цезарский или кесарев гриб – род один с поганкой, но гриб ценный в высокой кухне).

Его вечное пренебрежение бесило. Не стоит раз за разом ей напоминать, что она никто. Тая заставила себя взять в руки и спокойно села в машину. Ради магмода. Внедорожник рванул в переплетение ярких, украшенных в ожидании юбилея и визита императрицы улиц. Тая, пристегивая ремень безопасности, только заметила:

– Ваши городовые, Илья Андреевич, поехали не в этом направлении.

Он бросил на неё насмешливый взгляд:

– Ты же не всерьез? Или думаешь, что я не знаю собственный город? Прости… – Он снова поправился: – простите. Я знаю свой город, просто поверьте.

Тая отвернулась к окну. За последние годы она отвыкла от высокородной спеси. На войне они все были равны. Ну, почти. Она подчас главнее была всех этих князей, поручиков, белых косточек и прочих. Это их судьбы были в её руках, а не наоборот. Хотя Зимовский не воевал. Ему плевать на боевое братство. Он не обязан её уважать.

Тая заставила себя сказать:

– Это вы простите, что я вас вытащила из клуба.

– А вот это точно пустое.

Водил машину Зимовский уверенно, причем даже соблюдая правила – «ведерко» сирены на крышу он не стал ставить. Или не считает случай важным, или уверен в своих подчиненных. Радио что-то тихо мурлыкало. Не колыбельная – и хорошо. В этот раз в сон не клонило. Понять бы еще, почему вчера так странно сморило. Усталость из-за поездки дала о себе знать?

Внедорожник промчался через весь центр, ни разу не словив красный свет на перекрестках, и вылетел на новое, ведущее к исследовательским центрам шоссе. А Тая и не знала, что туда проложили хорошую дорогу. Мимо неслись сжатые поля – раньше здесь что-то экспериментальное выращивали.

Тая не сводила со стерни глаз. Света фонарей не хватало. Тае казалось, что, чуть приглядись она, и выхватит из тьмы одинокую заснувшую в поле мужскую фигуру с окровавленными, израненными ладонями. Собственные руки обожгло фантомной болью. Ей не снятся пророческие сны. Она вообще не маг. Она просто полунечисть, чья вторая, нечеловеческая половина проснулась из-за близости леса. Только уверенность, что это то самое поле, не покидала её. Даже хотелось скомандовать Зимовскому, чтобы остановился и… И что дальше? Она серьезно пойдет искать того парня? Это. Просто. Сон. И подхваченная в поезде чесотка.

– Что-то тревожит, Таисия Саввовна?

– Нет.

Наверное, она ответила излишне резко, потому что Зимовский подобрался и скучающим, словно отчитывающим Таю голосом сказал:

– Я разберусь, что случилось в клубе. Справедливо и честно. Вы мне верите?

Тая лишь кивнула. Автомобиль повернул на пустой дороге налево, к темным корпусам институтов. Ни единого огонька не пробивалось через защиту, словно война еще продолжалась. Поля со стерней закончились. Мимо неслись зеленеющие озимые, бодрые, несмотря на заморозки. Мелкий снег продолжал виться в воздухе, не спеша ложиться на землю. Та еще не готова – она еще теплая. Снег ляжет в первых числах ноября, когда Таи тут уже не будет. Она уедет на днях, как только уговорит деда лечиться. Только сперва надо поговорить с Кошкиным. Он может помочь.

– Не верите, – фыркнул Зимовский. – Обидно.

Что ему до веры или неверия какой-то полукровки?

– Грибочек, совет на будущее: если хочешь, чтобы мужчины совершали подвиги во имя тебя, то чуть-чуть доверия и теплоты не помешали бы.

– Мне не нужны подвиги. Мне нужна справедливость.

– Это я уже обещал.

Он свернул к поселку магмодов.

– Видишь, нас уже ждут.

Полицейская машина стояла у обочины, магмод терпеливо сидел на заднем сиденье, городовые смущенно замерли на улице под порывами ветра чуть ли не по стойке смирно. Снег уже прочно осел на их мундирах. Похолодания сегодня не обещали, как и снега.

Под шинами внедорожника зашуршал гравий обочины. Приехали. Зимовский вышел первым и не забыл помочь Тае, которая собиралась с мыслями, что же делать, если ОТК, то есть Сергей Серов, все же умудрился напиться в баре. Она достала походник и снова позвонила Кошкину. Он все еще был не в сети.

– Ваше превосходительство! – по струнке вытянулся городовой, который обматерил Таю. – Сопровождаем задержанного…

Зимовский оборвал его, тихо, но отчетливо сказав:

– Результат его алкотеста покажите.

– Дык это… – растерялся полицейский.

Тае захотелось смеяться – второй раз она увидела, как растерянно замер Зимовский. Он даже побелел. Хотя нет – кончики его оттопыренных ушей заалели. От гнева или холода?

– Крюков! Провести алкотест немедленно. При мне.

Магмода вытащили из машины, заставили дунуть в алкотестер, который… Который исчез в руке разъяренного Зимовского. Тая чуть шею не растянула, стараясь рассмотреть результат на экране. Видно ничего не было. Магмод, не особо по виду помятый, только бок белой футболки весь в пыли и сухих листьях, умудрился Тае подмигнуть и рукой в наручниках знакомо потереть подбородок. Странно. Этого магмода она точно никогда не встречала, так почему жест знаком? Снова выверты её напуганного возвращением в Змеегорск сознания? Метелица так тер подбородок.

Зимовский прошипел, как змея:

– Брас-с-слеты с-с-снять! И головой научитесь уже думать, Крюков, а не взятки по карманам распихивать! – Он склонил голову перед Таей: – Таисия Саввовна, господин Серов, полиция города Змеегорска и я лично приносим свои извинения за неправомочное задержание. Вы имеете право подать жалобу на службу полиции.

Магмод только неопределенно пожал плечами. Тае извинения Зимовского тоже были не особо нужны, так что разошлись почти миром. Она лишь добавила на прощание:

– Счастливого вечера, Илья Андреевич. ОТК… Прости, Сергей, конечно, пойдем. Я тебя провожу до дома, а то мало ли.

Тот рыкнул в небеса обиженно, совсем как Метелица, но за Таей пошел. Она обернулась – Зимовский, наклонив голову, стоял и смотрел на неё из-под бровей. Он то сжимал руки в кулаки, то разжимал. Надо же, как он боится магмодов. Тут до дома-то всего минуть десять ходьбы. Или все дело в шинели, которую она случайно прихватила с собой?

Справа дышала угрозой защитной сети громада институтов, слева торчали одинаковые, как грибы после дождя, одноэтажные, какие-то обшарпанные дома. Дорога упорно забиралась в гору. Кружился в воздухе, заставляя магмода недовольно фыркать, снег. Полы шинели развевались на ветру. Тая бы вернула Зимовскому шинель, но тогда бы пришлось объяснять, почему ей нехолодно. А это не её тайна, это тайна леса. Магмод в одной футболке тоже не мерз – он мог регулировать температуру тела.

– ОТК… Ой, прости, Сергей, да?

Магмод только склонил голову.

– Я Тая.

За спиной кто-то обиженно кашлянул – все же Зимовскому стало жаль шинель, и он догнал их с магмодом. Тая решила не обращать на Илью Андреевича внимания. Она его с собой не звала.

Магмод по-свойски протянул руку, и Тая её крепко пожала.

– Приятно познакомиться, Сергей.

Парень что-то рыкнул в ответ. Говорить он не мог. Зимовский за спиной притих. Только и слышна чеканная дробь его обиженных шагов по тротуару, да иногда его тень от фонарей обгоняет Таю и магмода, словно намекая, что им бы поспешить надобно.

– Ты, Сергей, не нарывайся. Тут магмодов не любят. Сейчас Илья Андреевич был столь любезен, что помог разобраться в ситуации, а потом может и не повезти.

– Именно, – вмешался в беседу Зимовский и снова замолчал. Его тень обогнала Таю под очередным фонарем, сделала круг и исчезла за её спиной.

Тая продолжила, обернувшись на Зимовского – у того уже уши покраснели от холода, а снежинки забились в волосы, словно седина:

– Спасибо еще раз, Илья Андреевич, за помощь.

Тот прищурился:

– Я понятливый. Мне хватило одного раза.

Тая кивнула и развернулась к магмоду:

– Будь осторожен, Сергей. Обидно нарваться тут, в мирном городке, после войны. Не находишь?

Парень снова лишь рыкнул, еще и плечом дернул, мол, ему эти гражданские… на один зубок.

– Где воевал?

Магмод развел руками в стороны. Тая принялась перечислять:

– Север?

Отрицательное качание головой.

– Запад?

И снова не угадала. Зимовский за спиной молчал. Выразительно так молчал. Наверное, ему было обидно.

– Юг?

Отрицательный рык.

– Дальний восток?

Магмод, наконец-то, кивнул.

– Я тоже. Владивосток сперва, а потом на Сахалин отправили. Потом помоталась по островам, когда их то теряли, то снова отвоевывали.

Зимовский выразительно втянул воздух в грудь. Наверное, зря она так, но не все ему её унижать. Она тактично заметила:

– У Ильи Андреевича свой фронт тут был.

Зимовский таких расшаркиваний перед ним не оценил. Шел молча. Тая шагала нога за ногу. Домой она не торопилась. Дома ждал дедушка и серьезный разговор. Тая передернула плечами. Страшно. На душе скребли кошки, с когтями, как у Метелицы – Тая знала, насколько упертым бывает дед.

У калитки Таиного дома все неловко замерли, как гимназисты. Зимовский косился на магмода, тот в упор, откровенно скалясь, рассматривал Илью. И оба ждали, что другой уйдет первым, словно дети малые.

Тая, скомканно поблагодарив за интересный вечер, чтоб он больше не повторялся, вернула Зимовскому шинель. Тот надевать её не стал, перекинул через руку. Магмод рокотнул утробно и потащил Зимовского прочь от дома за локоток. Метелица так бы поступил в подобной ситуации. И почему он снова вспомнился? Метелица – волкодлак, потомственный, он… Он бы не стал так себя вести. Или это Кошкин решил перестраховаться? Он вроде не в курсе, что с Таей тут случилось.

Зимовский неожиданно вырвал руку из захвата магмода и решительно вернулся:

– Тая, я тут. Я рядом. Нужна помощь – всегда обращайся.

Магмод выразительно рыкнул, высказывая все, что думает о помощи Зимовского. Нет, это точно не может быть Метелица. Никто не знает, что с ней тут было. Никто.

Лес за домом насмешливо зашелся шорохом ветвей, напоминая, что он рядом, он ждет. Он не отступит. И пора бы решаться Тае. Бегать всю жизнь не получится.