Текст книги "Предзимье. Осень+зима (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Глава двенадцатая, в которой снова что-то взрывается

К полднику Тая устала от посетителей. Её успели навестить пара коллег деда, один старый отцовский друг, несколько гвардейцев, знакомых по войне – их лиц она не помнила, зато помнила их ранения и даже фамилии. Её посетила даже Ольга, что было совершенно неожиданно. Зачем она приходила, Тая так и не поняла – разговор не сложился из-за постоянных недомолвок Ольги. Та словно прощупывала почву, расспрашивая то о Даше, то о Карине, Жене, Нике, даже Гордее и Коте. Она словно примерялась, куда укусить, но не находила места, вот точно змейка! И даже обсудить не с кем странное поведение Ольги.

Вместо обещанного Гордеем Зимовского неожиданно примчался Владимир – он принес походник и пакет с вещами: зубная щетка, расческа, всякие мелочи, вроде носового платка, одежда для выписки и для больницы. Тая ошарашенно нашла среди вещей даже ежедневки. Кто-то из двоих: Владимир или Илья, – откровенно перегибает палку.

– Это Илья Андреевич попросил занести, – немного смутился Владимир. Он опустил взгляд и сказал: – он просил напомнить, что топор войны вы вчера зарыли на промзоне, так что не стоит отказываться от вещей. Это обычная помощь.

Тая молча приподняла бровь – на обычную помощь это не походило. Владимир же добавил:

– Илья Андреевич зайдет позже – часов в восемь. Императорский маглев скоро должен отправиться, но Илья Андреевич хочет перед визитом к вам кое-что проверить. Просил сказать, чтобы вы никуда не сбегали и не пытались вести расследование в одиночку, иначе ему придется по новой вас опрыскать феромонами – в качестве профилактики.

Тая скривилась, ставя пакет с вещами в изножье кровати – принимать или нет помощь от Ильи она еще не решила:

– Владимир Осипович, надеюсь, вам Илья Андреевич хорошо платит, заставляя выполнять такие поручения.

– Собирал вещи для вас не я – моя сестра. Если что-то не так, то прошу прощения. У нас в полиции не служат барышни, так что обычно вещи в больницу я собирал для парней, потому и попросил сестру… – Владимир стал немного косноязычным. То ли заврался, то ли засмущался. – Если чего-то не хватает, то позвоните Илье Андреевичу – он занесет вечером. Паутинка еще отключена, но вечером её включат. Что-то еще, Таисия Саввовна?

Интересно, Илья уже отменил свое распоряжение рассказывать все Тае? Рискнуть или нет?

– Вам что-то уже известно про вчерашнюю аварию?

Владимир отрицательно качнул головой:

– Пока особо ничего неизвестно. И, если честно, вряд ли нам что-то сообщат Сумароковы. Скорее всего всё спишут на неосторожное вождение и погодные условия. Полагаю, вам предложат хорошую компенсацию за травмы.

Ей было плевать на деньги – ей было важно, чтобы нашли того, кто это мог подстроить, или точно доказали, что это нелепая случайность. Даша – сорвиголова все же, когда водит машину. Тая помнила слова Ильи, что Сумароков мог попытаться избавиться от Даши – в этом Илья вроде ошибался, но могут оказаться и другие желающие на место Даши. Мало ли. Тае нужно знать точно.

– Состояние тормозной системы проверили?

Владимир, не возмущаясь Таиным вмешательством в расследование, принялся отчитываться – Гордея на него нет:

– Это не представляется возможным. Машину сразу после аварии забрала гвардия рода Сумароковых – в салоне было много крови Дарьи Аристарховны. Они были в своем праве: статут от 1906 года о крови магов до сих пор не отменен.

Тая помнила – это была первая авария в стране с человеческими жертвами. Тогда автомобиль, в котором ехали князь Сергей Александрович Романов и его жена столкнулся с грузовиком, перевозившим раненых. После аварии были попытки наведения порчи на крови, после чего статут и был принят. Родовой гвардии разрешалось забирать автомобиль с места аварии при малейшем подозрении на пролитие крови мага. То, что этим статутом аристократы пользовались при любой аварии, чтобы уйти от ответственности, и говорить не надо – пользовались, и еще как! Даже раньше осмотра полиции забирали автомобиль с места аварии, а там хоть задоказывайся, что пролития крови не было, и что водитель и пассажиры не маги.

– Я попрошу Дарью Аристарховну предоставить полиции все данные обследования её автомобиля.

Владимир дежурно улыбнулся – кажется, он не верил, что Сумароковы на такое пойдут:

– Будем премного обязаны, Таисия Саввовна.

Он достал из кожаного планшета, который носил на боку, небольшой полиэтиленовый пакетик с блестевшим золотом кругляшком не больше гроша размером. Владимир протянул его Тае:

– Илья Андреевич очень интересовался вашим мнением об этом.

Тая завертела в руках кругляш. От него уже не несло магоэнергией, но не узнать эту дрянь было сложно – слишком знаком набор рун, отчеканенных на золоте.

– Где нашли эту дрянь?

Владимир зачем-то кивнул – наверное, своим мыслям:

– Значит, не ошиблись.

– Это амулет ложной беременности, – сказала Тая. – Какой срок должен был изображать – уже неясно, все настройки сброшены. Где и у кого вы нашли это?

Такие амулеты были запрещены – они создавали четкую картину беременности у той, кто его носила. Даже сканеры регистрировали беременность, а маги, вроде Таи, «видели» нужного срока эмбрион или плод. Заполучить в супруги строптивого мужчину, брыкающегося от брака, с таким амулетом не представляло никакой сложности, а с разводами в империи трудно. И, самое главное, в случае отказа жениться никаких последствий для барышни – беременность-то ложная. Вот если только заловят на использовании такого амулета – сидеть в тюрьме не меньше года, а то и больше.

Тая быстро перебирала в уме возможных кандидаток: первой, конечно, была Разумовская, потом… Тая вспомнила, что в её окружении беременны Женя и Ника. Хотя зачем змейкам такой амулет? Они обе счастливо замужем. Кто еще мог такой дрянью воспользоваться? Это Зимовского надо спрашивать – кого он отшил, отказывая в сватовстве. Кто еще мог изображать беременность? Да тут даже императрица беременна. Тая даже вздрогнула от такой крамольной мысли. Неужели императрица могла пойти на такое?! Изображать беременность… Но зачем? Если только она знала, что император скоро погибнет. Мысли лихорадочно скакали: надо предупредить Кота, если это императрица… И припереть Зимовского к стенке – это его «подружки» могут мутить воду. Или подружки Кота? Вокруг того вечно крутились барышни. А он сейчас особенно лакомый кусочек.

– Это нашли в машине Дарьи Аристарховны.

Тая словно с разбега влетела в стену. Мысли замерли. Они инеем осыпались, оставляя после себя пустоту. Дашка… Даша? Дарья Аристарховна… Это же смешно. Они же подруги.

Воздух вымерз и посвежел. По одеялу и прочь на пол и стены, заставляя Владимира ошарашенно оглядываться, понеслись ледяные языки. Тая заставила себя успокоиться. Сейчас не время. Сейчас надо думать и думать отрешенно, не позволяя эмоциям взять верх.

В голове вспышкой боли взорвались Дашины слова: «Ты же луговушка!» Тая тогда солгала и отказала. А Даша просила помощи – она не могла забеременеть. Неужели Даша могла так низко пасть? Настолько низко… Неужели Тая может так отвратительно думать о подруге? В случае с феромонами она все же больше Сумарокова подозревала, считая, что Даша идет у него на поводу.

Тая опустила голову, вспоминая. Руки сами сжались в кулаки.

Руль сломал Даше грудную клетку. Кровь сочилась по её одежде. Кровь ли?! Это могли быть и пакеты, как делают на съемках.

Изо рта тянулась струйка крови. Раскусить капсулу с алой жидкостью и жалобно кашлять при этом… Да в любой дораме так делают!

Изобразить потерю сознания легко. Достаточно закрыть глаза. Тая из-за удара и общего оглушения все равно не могла податься к ней и проверить.

Подстроить аварию Даше, которая привыкла дико водить, легко. Тая же до последнего уговаривала Дашу не садиться за руль, но та все же села. Она упрямилась, уже зная, что хочет сделать?

Неужели Даша могла все это провернуть? Когда под угрозой брак, когда впереди маячит монастырь, когда дальше только пустота без привычной веселой жизни, можно ли загнать подругу, отказывающуюся делиться с даром, в ситуацию, когда та точно сама все предложит на блюдечке? Солгать про беременность, устроить дикую подставу с аварией, чуть-чуть поумирать… Даша знала о Зимовском. Даша знала, что даже его Тая спасла. Она могла считать, что её-то Тая точно спасет.

Чума!

Имеет ли она право так думать о подруге? Она уже разок ошиблась с феромонами – может ошибаться и тут. Или нет? Дашина беременность есть или нет? По телефону медцентра Тае не ответят. Сама Даша… Примет ли она звонок? Сможет ли Тая спросить её о таком? И Александродар далековато, чтобы поехать и спросить, глядя глаза в глаза, когда солгать невозможно. И будет ли Тая уверена в искренности её ответа. То-то Дашу так споро увезли из Змеегорска.

Чертов Змеегорск! Тая запуталась в нем, как в клубке змей. Что вообще происходит, словно деда ей было мало.

– Таисия Саввовна? – Владимир настороженно смотрел на неё. – Вам плохо? Вы что-то знаете про амулет и Дарью Аристарховну?

– Нет…

Своими лихорадочными подозрениями она пока ни с кем делиться не будет. Ей надо подумать. Все слишком серьезно. Здесь нельзя ошибаться. Дашу тоже могли подставить. Хотя зачем?! Таким не подставляют.

Владимир твердо, крайне строго спросил:

– Вы уверены?

Впервые Тая поняла, что его Зимовский взял не за умение ретушировать фоточки и собирать пакеты в больницу. Он все же профессионал.

– Таисия Саввовна, сейчас не время играть и что-то скрывать от следствия. Все очень серьезно.

Тая заставила себя сказать:

– Я расскажу все Илье Андреевичу. Это же он нашел амулет?

Он полоз, даже с умирающей на его руках Таей, мимо золота он пройти не смог. Одно это говорит, насколько они все же разные. Тая по себе знала, что, когда у тебя на руках раненый боец, ты думаешь о жгуте, перевязке, инъекциях, правильной оценке ситуации, а не о зове поля или леса.

– Да, он. Я…

Владимир подавился словами – за окном рокоча, дребезжа стеклами, заставляя сердце замирать от страха, долго, гулко загрохотал взрыв. Как странное, далекое напоминание о войне. Сердце даже на миг рухнуло в пятки. Мир еще был так хрупок. Мгновением позже Таю накрыли неприятной вибрацией первые волны магоэнергии. Это же какой силы был взрыв, что его не смогли заглушить защитные плетения на здании?!

А волны шли одна за другой, словно сдирая кожу. Тая насчитала не меньше семи. Под конец ей даже дышать стало больно. Она уперлась руками в кровать, и опустив голову старательно размеренно делала вдох и выдох. Война давно закончилась. Это скорее всего бомбист. Императрица! Поезд. Вокзал… Там же сейчас Кот и Гордей. Там полгорода собралось. Пожалуйста, пусть этот взрыв всего лишь чья-то глупая шутка на ближайшем угольном карьере. Идиотов на свете много. Кто-то мог и забыть о визите императрицы, решив, что нельзя останавливать добычу угля. Пусть это будет какой-нибудь идиот, а не бомбист.

– Это угольный карьер… – прошептала Тая, все же надеясь на лучшее.

Владимир ошарашенно подскочил к окну, забывая, что оно смотрит в лес, а не на городок.

– Не… Не уверен… Это где-то рядом. Я пойду, Таисия Саввовна. Вы оставайтесь тут, пожалуйста.

Походник в его кармане взвыл мелодией. Владимир отрывисто сказал в трубку:

– Слушаю… Да… Да… Сейчас буду!

Он в дверях остановился и посмотрел на ждущую ответов Таю:

– Это взорвали императорский маглев. От здания вокзала ничего не осталось. Ближайшие дома тоже сильно пострадали. Очень много жертв. Что с императрицей никто не знает. Таисия Саввовна… Я…

Она резко сказала:

– Идите уже! Вы там нужнее.

Дверь за ним закрылась. Тая осталась в одиночестве. Сердце до сих пор грохотало где-то в горле. Как могли протащить столько магоэнергии в императорский маглев?! Как Кот смог такое проворонить?! Как… Тая замотала головой. Не о том думает. Там сейчас Кот, там сейчас Гордей, там сейчас Илья, там куча провожающих высоких лиц, там куча любопытствующих, хотя бы глазком посмотреть на императорский маглев. Там… Там сейчас ад. Там нужна любая помощь.

Она вытряхнула вещи из пакета и принялась быстро одеваться. Она луговушка. Если кто и сможет найти выживших среди обломков поезда и вокзала, то только она. И магмоды, конечно. Выпустить их? Того же Орлова? Он вроде адекватный со слов Ники. Он мелкий, он проникнет в любую щель. И… Сейчас нельзя пренебрегать любой помощью. С Таиных пальцев сорвался иней. Ладно, чем больше она выпустит из себя льда и инея, тем больше места останется для сил леса и полей.

Сейчас или никогда. Кот говорил, что её девиз «Отвага и напор!». Иногда он при этом добавлял «слабоумие» – шепотом и только для Гордея. Оставалось надеяться, что это не тот самый случай.

Плотно зашнуровав кроссовки, Тая выскочила из палаты – она промчалась мимо поста, заявляя медсестре, что выписывается из-за взрыва. На ходу, наплевав на крики, она позвонила Коту, Гордею, Зимовскому, зная, что мешает, зная, что отвлекает, но ей нужен был совет про магмодов из патологии. Звонок никто из мужчин не принял. Это ничего не значит. Они живы. Они не настолько глупы, чтобы умереть. Хотя Гордей часто тренируется в искусстве умирания, зараза такая! Они просто заняты. Тая сама все решит.

Она выскочила на лестницу, промчалась по ней в подвал, оттуда, вводя экстренный код, который ей когда-то сообщил дед, промчалась через подвал инфекционки, оттуда прорвалась в патологию магмодификаций, из подвала снова наверх в диагностическое отделение, чуток заморозив охрану и пугая этим медсестер. Она распахнула дверь ординаторской, в которой сидело трое врачей:

– Нужны мелкие формы магмодов! Срочно! Взрыв императорского маглева, много жертв. Нужны более или менее стабильные – Орлов и другие, кто согласится. Это распоряжение тайного советника Зимовского! – Тая нагло лгала, но что не сделаешь для спасения. – Все претензии ему! И живо! Иначе я сама вскрою все замки.

От мороза, летевшего от Таи прочь, разлетелась дверная ручка. Металл не любит низкие температуры… Тая так и не поняла, что все же сработало: имя Зимовского, ледяной холод, рвущийся из неё, или все же разум – все понимали, что во время катастрофы нужна любая помощь. Впрочем, транспорт им не выделили. Пришлось добираться на своих двоих.

Уже на повороте от поселка магмодов стало ясно, что дело крайне серьезное. От леса вдоль дороги остались голые стволы. Лесок между новым центром и промзоной все же устоял. Откуда-то поднимался в небо дым – только этого не хватало. Вместо домов перед вокзальной площадью руины. Новый вокзал сложился, как карточный домик. Дома в деревне за железной дорогой тоже пострадали. От маглева, вскрытого взрывом как консервная банка, остались только магнитные лыжи и раскуроченные стены вагонов. Старые рельсовые пути смело́ и покорежило, скрутив кое-где в веселые спиральки.

Всюду пыль, искры магимпульсов, не стихающие до сих пор, кровь и стоны. Если кто-то стонет, то он еще жив. Есть еще шанс спасти хоть кого-то.

Особого воя сирен экстренных служб не было – все и так были тут. Кроме, пожалуй, пожарных.

– За работу, господа! – сказал незнакомый парень из патологии, стремительно превращаясь в кота и несясь в самое пекло.

– Танцуем, парни! – хмыкнул Орлов, становясь лисом.

Тая на секунду прикрыла глаза – пижоны-гвардейцы, из них это даже патология магмодификаций не вытравила!

Вокруг нее остались кучи брошенных одежд и тишина.

Тая опустилась на корточки, прикасаясь к земле. Сейчас ей как никогда нужны были силы.

Это её земля.

Это её поля и леса.

Это все её по праву рождения. Это перешло к ней от матери. И сейчас она заявляет свои права. Тут даже вода её. И воздух. И…

Чума, её повело назад, плюхая на зад – все же не стоит замахиваться на кусок не по зубам. Она прикусила губу, по которой потекла кровь. Она справится! Тая потянула силы на себя – ей нужно много, чтобы напитать умирающих, поддержать раненых, утешить напуганных, дать шанс всем. И даже кусочек силы запихнуть в упирающегося Зимовского – жив, гад! Только Гордея и Кота найти не удавалось. Они же не сделают глупость и не умрут?

Глава тринадцатая, в которой разбирают руины

Она никогда так не делала. У неё никогда не было столько сил, и совершенно нет времени приспособиться к ним, научиться, попробовать на кошках, как говорил Гордей. Сейчас его отчаянно не хватало, его умения быстро справляться с любой ситуацией, его спокойствия, его немного насмешливого, но в тоже время уверенного голоса: «Опять начудила, Осень? Будем разбираться!..»

– Будем разбираться… – прошептала Тая, слыша только неумолчный стук чужих сердец. Надо до всех дотянуться, надо дать шанс дождаться помощи каждому, надо пропустить через себя силы и не дать полям и окрестным лесам умереть. Мертвую землю ей не простят. Сейчас она понимала, что пустырь, случайно сожравший полицейских, все же её рук дело – она пробудила землю, а удержать под контролем ей даже в голову тогда не пришло, потому что она никогда не знала истинных пределов своих сил. Сейчас её могли остановить только бетон и металл. Разрушить их Тая не могла. Прорваться через них травы не в силах. Помочь тем, кто на перроне и в маглеве, нет никакой возможности – на перроне перед путями для маглева даже клумб не было! С этим придется работать магмодам. Как хорошо, что тут целый поселок под боком!

Тая мысленно уже проводила сортировку, раздавая каждому сердцу зеленую, желтую и красную карточки. Как же она ненавидела это там, на фронте. Эти ряды, вдоль которых идешь и знаешь, что кладешь на грудь человеку не карточку очередности помощи, а его жизнь или смерть. Самые страшные карточки – черные. Для агонирующих. Тая знала, что ничего невозможного нет. Однажды на сортировке доктор ошибся. Парень с черной карточкой боролся до конца и дождался, когда закончатся операции и придет его очередь. Войну он закончил генералом. И сейчас Тая ни одному сердцу не даст черную карточку – она костьми ляжет, вытянет силы из себя, но не позволит никому уйти. Война закончилась. Сейчас не время умирать.

Мир был тих и неподвижен. Только стук сердец и несущиеся через Таю силы. Гордей и Кот явно в маглеве – именно поэтому Тая не могла их найти. Только поэтому.

Зимовский ощущался невнятно, где-то на перроне. Причем не земля ей об этом сообщала. Все же связь по общей нити жизни не бред, она существует. Вот только этого не хватало! Впрочем, только бы выжил. У него же проблемы с оборотом…

Может, попытаться корнями сосен взломать перрон и прорваться на помощь? Там же основная масса раненых. Да, вокзал был под завязку забит любопытствующими, кого не пустили на перрон. Да, в ближайших домах даже билеты продавали на балконы и места у окна, чтобы только глазком посмотреть на кортеж императрицы, но все же эти ротозеи – капля в море тех, кто провожал на перроне. Тая потянулась к лесу, росшему вдоль железной дороги. Он был безнадежно мертв.

Чума! И что делать?!

Главное, не паниковать. И держаться. Сердца не собьются с ритма, пока Тая за ними следит.

Сосредоточься, Тая! Тебе еще как-то надо встать и, не теряя контроля над силами, найти того, кто командует этим бардаком. Должен же кто-то взять на себя ответственность. Её помощь бессмысленна, пока никто не знает, где и кого вытаскивать из-под обломков. Надо было думать, прежде чем делать – брать под контроль земли, хотя бы сообщая кому-нибудь, что она делает.

– Так… Тихо… Осторожно… Не разрывая конта…

Её сосредоточение чуть не разбил чужой, привыкший командовать голос:

– Барышня! Живо встали! Здесь не место любопытствующим – за заградительную линию!

Мир разом ожил, врываясь в Таю: визжали где-то пилы, трещали арматурные кусачки, шумели краны и грохотали раз за разом магимпульсы над маглевом и развалинами. Эпицентр магоэнергетического шторма был на перроне. Стоны. Крики. Команды. Деловитый шум запаковки в защитные доспехи жандармов, готовящихся зайти в зону шторма. Слышно было, как с громкими хлопками срабатывали глушилки, гася магоэнергию. Откуда столько магии?! Такие маги, как этот бомбист, состоят на императорской службе и их по пальцам на руке можно пересчитать. Кот из них, Гордей до такого не дотягивает на порядок. Правда, чаще всего аристократические рода, которые могут себе позволить играть в прятки с императором, скрывают таких магов, заставляя первым делом служить роду. Отчизна отчизной, честь, душа и слава императору, но своя рубашка всегда ближе к телу.

Мир оглушил Таю, и она чуть не потеряла контроль над потоками силы. Нос был забит пылью и густым, раздражающим запахом умирающих.

Жандарм в синем, отвратительно чистеньком мундире, продолжил орать на Таю:

– Встать, я сказал! Здесь не синематограф, чтобы любопытствовать.

Он наклонился к Тае, пытаясь схватить её за локоть и заставить встать. Она в последний момент успела увернуться, не разрывая контакта с землей.

Тут нет защиты красным крестом на форме. Жандарм явно не маг – он не видел разрывающие Таины каналы потоки магии. Для него Тая всего лишь очередная ротозейка, которую надо выпихнуть прочь, чтобы не мешалась под ногами.

Она заставила себя выдавить:

– Я маг жизни. – Это была откровенная ложь, но скажи она правду, что она луговушка и высшая нечисть, её слушать даже не стали бы: уложили бы мордой в землю, скрутили и оттащили прочь. – Отвлечете – получите персональное кладбище душ так в сотню.

Жандарм задумался и выпрямился, оставляя Таин локоть в покое:

– Документы!

Откуда-то сбоку подбежал в человеческом виде магмод из поселка:

– Отвалил от девчонки! Лучше тащи сюда кого-нибудь с планом или картой, чтобы она могла отмечать, кто где лежит и очередность помощи! Понял? – для ускорения просыпания понятливости, он рыкнул. Кто-то из кошачьих, видимо. Больших кошачьих.

Тая скосила на него взгляд: в человеческом виде он не впечатлял – худой, невысокий, обычный, зато он мастерски манипулировал потоками магоэнергии – гасил многочисленные вспышки, до сих пор возникавшие над маглевом и перроном, который отсюда почти не было видно – все закрывали развалины вокзала и багажного склада.

Тая закрыла глаза – разберутся дальше без неё. Ей надо следить за сердцами – сразу несколько захандрили, и траве пришлось по новой накладывать жгуты, останавливая кровотечения. И другому сердцу надо переделать давящую повязку, чтобы не кровило, и особо рьяного мальчишку надо зафиксировать – он со сломанным бедром куда-то рванул, нарушая иммобилизацию – изойдет же кровью!

Кто-то зашел со спины, заранее предупреждая:

– Тихо! Я сейчас тебя приподниму – нечего на холодной земле сидеть, чай не лето.

– Мне нельзя терять контакт с землей, – честно предупредила Тая, не открывая глаз. Она поняла, что переоценила себя – ей не встать без потери контроля. Привыкла, что Гордей рядом и прикрывает спину. Думать надо заранее и трезво оценивать свои способности. Магоэнергетические каналы просто разрывало от количества проносящейся через них силы. Отец говорил, что именно из-за этого и нужны были магмодификации – для быстрой регенерации неготовых к нагрузке каналов. Разумовский, вроде, разработал свою программу по расширению каналов – без превращения в оборотня и повышения регенерации, но это требовало подготовки годами, когда как программа магмодов давала результат почти мгновенно. Тая не магмод – пережжет каналы, и все. Чума, плевать!

– А тож. Не идиот, вижу, откуда и куда потоки идут. Ты это… Осторожно. Мертвая земля в округе никому не нужна.

– У меня пока все под контролем.

Таю чуть приподняли за талию, а потом снова опустили – уже на удобный, хотя и холодный матрац.

– Если чего надо – скажи. Объясни: почему твои потоки огибают перрон? Там самое большое число пострадавших.

Тая призналась:

– Я не могу туда пробиться. Там все залито бетоном – трава не растет на бетоне. А семян лиан я найти в округе не могу.

Голос пробормотал:

– Понял. Значит, где нет травы, ты тоже не контролируешь: крыши и верхние этажи. Направлю туда нашу мелочь, чтобы не делать дважды одну и ту же работу. И щас, кого-нить отправлю в ближайший садовый магазин. Лианы, значит…

Он хлопнул её по плечу:

– Давай! Удачи! Я отойду. Ли. а. ны.

Тая услышала через стук сердец его команды:

– Динамит, Пума, сюда. Дело есть! И какого-нибудь биолуха найдите!

Какая дикая удача, что тут расположен поселок магмодов. Мог ли бомбист быть из поселка? К сожалению, зная отношение местных к «выродкам», запросто. Даже Илья называл магмодов выродками, а он сам не слишком далеко от них ушел. Он сам тупиковая ветвь с нарушением оборота.

Что-то глухо зашуршало под землей, заставляя Таю вздрагивать. Магимпульсы шли ровной дорожкой, взламывая бетон вдоль перрона. Крот? Дожили! Магмод крот! Кто вообще на такую дикость пошел?!

Зато семена хмеля и девичьего винограда, щедро рассыпанные чьей-то рукой и подстегнутые Таей, быстро пошли в рост и рванули на перрон, заставляя Таю стонать и заваливаться назад – столько тяжелораненых она не ожидала. И ведь из-за продолжавшихся взрывов магоэнергии их эвакуация до сих пор не началась – спасатели не могли пробраться в эпицентр взрыва.

На перроне же были сливки общества, провожавшие императрицу. Там не было лишних. Там те, кто мог себе позволить высококлассную защиту от всего. Возможно, там даже змейки. Будет чудо, если Ника и Женя не здесь. Хорошо, что Даша не тут, что она вчера попала в аварию и не могла попасть в эту бойню. Словно её защитил кто-то. Тая замерла, забывая, как дышать. И ведь Сумароков в столице… Он выжил в эпицентре. Бомбист кто-то из Сумароковых?! Но ведь бред же… Или нет? Подстроить аварию, эвакуировать Дарью из Змеегорска, и… На остальных плевать!

Хорошо, что лианы не слышали Таины мысли. Они плотными кольцами свивались вокруг поломанных конечностей или кровоточащих ран, они питали силами истощенных, они тянули из Таи все, что могли.

Странно, что все ранения были от стекла и пластика. Куда делся металл? Маглев же – железный конь. В смысле, металлический. Таю второй раз тряхнуло – там Зимовский. Это он притянул металл. Представить, что от этого самонадеянного мужчины в результате осталось, было больно. Тая видела на войне тех, кто останавливал осколки, действуя как магнит. Это было страшно…

– Жива?

Кто-то подставил свое плечо, помогая сесть и удержаться в такой позе, восстанавливая связь с сердцами.

– Да…

– Тогда открывай глазки, Спящая красавица, и рисуй…

Ей под правую руку сунули планшет.

– Правила сортировки знаешь?

Она кивнула – так было проще: и слушать стук сердец, и оказывать первую помощь тем, кто на перроне, и слышать тех, кто рядом. Зимовского только Таина трава так и не могла найти. Металлический он, что ли. Или… уже под черной карточкой проходит.

– Сперва красных. Потом желтых. Зеленые и черные – в последнюю очередь.

Тая снова кивнула и принялась точку за точкой наносить каждое сердце на снятый с дрона снимок, попутно давая разъяснения, если точно знала ранения и травмы.

В горле все пересохло, хотелось пить, голос сорвался. Кто-то принес бумажный стаканчик с чем-то прохладным и сунул трубочку в Таин рот. До чего же хорошо. Иногда одного глотка хватает, чтобы ожить.

Тая не видела, но слышала, как стихали шорохи от магимпульсных молний, как схлопывались ловушки, запечатывая магоэнергию, как сновали туда-сюда медики, на носилках вынося раненых, как ругались магмоды, жандармы, уставшие полицейские, спасатели, пожарные…

Вечерело.

Холодало.

И на плечи лег плед, пропахший кошками.

А над Таей возникла палатка – центр управления операцией перенесли сюда.

Зажглись мощные прожектора, заливая светом полуразобранные развалины.

А Тая уговаривала каждое сердце еще чуть-чуть потерпеть.

– Маглев?

Тая отрицательно качнула головой – она туда так и не смогла пробиться. Лианы жухли и сгорали в медленно затухающем шторме.

Незнакомый Тае мужчина, он так и не соизволил представиться, качнул головой:

– Вот и мы пробиться не можем – там до сих пор все грохочет. Ловушки и пяти минут не держатся, чтобы пробиться. И кто такой гениальный на нашу голову?!

Тая мысленно добавила: «И мстительный!» Это как надо ненавидеть императорскую власть, чтобы решиться на такое. Он же не одну жизнь забрал с собой, и даже не десяток. Только бы Гордей и Кот выжили…

Лишь к утру хор в Таиной голове стал стихать. Последнего «зеленого» вынесли. Остались только «черные» метки укором для Таи, что всех нельзя спасти. И маглев. Туда все же смогли зайти в тяжелых доспехах жандармы, но ответа от них пока не было.

В палатку еле вполз Зимовский. Тая сперва не поверила своим глазами – его сиявшая золотом шкура стала серебряной.

– Илья… – еле выдавила из себя Тая. – Андреевич…

Зимовский посмотрел на нее своим тяжелым, холодным взглядом и пополз дальше, к столам, на которых лежали планшеты и бумаги:

– Алюминий. Повезло. Ведь могло быть углеволокно, и тогда бы я был бесполезен.

В палатку заскочил с пакетом в руках Владимир, и Тая не стала оборачиваться и смотреть, что там за её спиной делает Зимовский. Жив, и ладно. Хотя отравление алюминием – та еще гадость.

– Докладывайте… – устало скомандовал Зимовский, шурша одеждой.

Тая закрыла глаза. Эти доклады она слышала каждый час. Сколько извлекли, скольких потеряли, что еще предстоит сделать. Не Ходынка, далеко не Ходынка, но популярности власти не добавит.

Светало. Небо затягивало серыми тучами. Из них сыпало мелкой, колкой крошкой. Разбор завалов продолжался, маглев осматривали вагон за вагоном, но пока пробиться к императрице не удавалось. Тая слышала через траву, как снова и снова суется к маглеву Орлов. Узнать бы, что с Никой. И в лес за шкатулкой надо идти сейчас, пока Святослав еще на свободе.

Сердце ухнуло в живот – сегодня. Она тринадцать лет бегала. Хватит. Она больше не боится леса. Снег пошел сильнее – уже разлапистыми комочками, напоминавшими вату.

Паутинку включили еще ночью. Надо будет влезть в молнеграмм и выяснить судьбу змеек, особенно Ники и Жени. Тая закрыла глаза и подняла голову, подставляя лицо снежинкам. Лес не враг. Она знает это. Она пройдет испытание Холода ли, Карачуна ли, Морозко… Она закончит ритуал Снегурочки и выйдет из леса победительницей. Главное, чтобы Ника не сглупила и не погибла на перроне… Не может судьба быть настолько жестокой к ней и Святославу. Он сегодня не раз на глазах Таи оборачивался в человека и обратно в лиса. Он ни разу не устроил выброс магоэнергии. Его оговорили – он стабилен и неопасен. Только им с Никой будет спокойнее за пределами страны.

Матрац прогнулся – рядом кто-то сел. Тая открыла глаза и посмотрела на Зимовского. Взгляд его ни капли не изменился – все такой же трудно выносимый с явно читаемым «убью!». Обычный змеиный взгляд. Надо же.