Текст книги "Предзимье. Осень+зима (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Руки на её талии сжались совсем немилосердно.

– А! Тебя впечатлила водяничка? И ты решил составить конкуренцию Демьяну Анатольевичу!

Илья только вздохнул:

– Таюша…

Она чуть отстранилась – грудь Ильи ей нравилась, но быть в нее впечатанной ей не хотелось:

– Тогда сам не сложи голову и вернись. Поверь в охрану Кота, поверь в то, что я могу тебе помочь. И вернись. Обязательно. Я буду ждать, Илюша.

Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его в губы. Они были неуверенные и явно ошарашенные. Илья опомнился, и сперва поймал её нижнюю губу, лаская, а потом осмелел и языком попытался проникнуть глубже. Тая тут же подалась назад, руками упираясь ему в грудь:

– Не щекотаться! Пчел! То есть шмель.

– У меня не жало, у меня язык. И даже не раздвоенный в человеческим виде. Но намек я понял.

Он снова поцеловал её в кончик носа:

– Я вернусь. Обещаю. Кстати, все забываю тебе сказать. По поводу твоего потомственного дворянства. Я не успел договориться с императором Алексеем, сама понимаешь, но зачем тебе потомственное дворянство – у тебя же есть личное? У тебя же орден святой Анны.

Тая сказала очевидное для нее:

– Мне дворянство вообще не нужно.

– Правильно, – Илья снова прижал её к себе. – Мне тоже все равно. Мои дети все равно будут князьями.

Он подумал и поправился:

– Наши дети.

Тая снова не знала, что сказать. Её с головой накрыло цунами чувств, буквально жаром проносясь от сердца до самых кончиков пальцев.

– Так помолвка… Все же… Была?

– Будет. Если ты не против. Но для начала я торжественно обещаю, что выживу, несмотря ни на что. И… Прости, пора заниматься делами. Что там со Спиридоновой? Зачем вашей горничной отбывать в Санкт-Петербург?

Илья выпустил её из своих объятий.

– Сама не знаю, – призналась Тая. – Ты сейчас собираешься пойти по следам змеи?

Он лишь кивнул, сосредоточенно стаскивая с себя теплое пальто:

– Попытаюсь. Ты никого тут не чувствуешь?

Тая прислушалась к земле – она делала это постоянно, уже машинально, но… Поле отвечало сонно, словно уже сдалось холодам и приближающейся зиме.

– Нет, кроме тебя никаких змей в округе нет.

– Хорошо! – Илья стащил с себя свитер и принялся убирать его в рюкзак.

Вода в озере плеснула – водяничка заинтересованно следила, как Илья стаскивает с себя ботинки, а потом и джинсы.

Тая не удержалась и под смешок Ильи заявила водяничке:

– Мое!

– Можно подумать… – фыркнула та. – Костлявый и лопоухий.

Только это расходилось с её словами – уплывать прочь и прекращать любоваться лопоухим Ильей водяничка не захотела. Так и осталась подглядывать.

Илья чуть отвлекся от своих вещей:

– Тая?

– У тебя все нормально с ушами, не слушай некоторых вуайеристок.

Он чуть приподнял бровь, но пояснений от Таи не дождался.

– Я обещаю вернуться часам к шести, Таюша, – он застегнул рюкзак. – Не бойся – днем не нападут. Удобнее всего вечером у маглева – там уже отработанная схема, там уже все известно заранее. В патологии слишком серьезная охрана, я надеюсь. В дороге нападать глупо – могут пустить несколько отвлекающих кортежей. Маглев – удобнее и предсказуемее всего. И мы там с тобой будем, несмотря ни на что. Только уговори Кота пропустить тебя без досмотра.

Он превратился в небольшую змейку под разочарованный вдох водянички.

– Будь осторожна, Таюша.

– Да я-то что… Я не цель для змеи. Цель Кот и ты.

– И все равно – будь осторожна.

Он уполз в высокую, чуть побитую морозами траву.

– Хорош, – пробормотала водяничка. – Хоть и лопоухий. Пахнет тем змеем.

Она с плеском ушла под воду. Ошарашенная Тая даже не успела спросить, что значит «пахнет тем же змеем». У водяничек свое течение времени, для нее «долго» – это и день, и сезон, и годы.

Тая сглотнула – догадка, кто был змеей, была слишком страшна и невероятна. Только она объясняла даже странную дату проведения ритуала с веретеном. И даже непонятное поведение земли. И смерти городовых. И даже уцелевшего в центре взрыва Сумарокова.

Только тогда… Если это правда, у Ильи нет ни единого шанса выжить.

– Да не может быть… – Тая заорала изо всех сил – её крик эхом вернулся обратно: – Илья! Илья, вернись!

Она забыла, что у змей отвратительный слух.

– Да не может того быть…

Глава девятая, в которой Тая боится опоздать

Илья уже давно самостоятельный, взрослый мужчина. «Здоровый лоб!» – как говорит Гордей, когда Тая начинала за него волноваться. Илья знает, что делает. Он всю дорогу до озера объяснял ей, почему проще ему одному обследовать змеиный след, чем вместе с ней. Так будет быстрее – Тая же не змея и становиться ею не собирается. Ей луговушкой и Снегурочкой быть достаточно, а она еще и человек. Только… Если змеиный след приведет в магкластер? А он именно туда только и может привести, если Тая разобралась в происходящем. И что делать, непонятно. Голова гудела, в висках словно дятел поселился.

Водяничка хихикнула ей вслед:

– Если что, лопоухого приводи – спасу.

– Р-р-размечталась! – пробухтела Тая. – Нормальные у него уши.

Она взяла рюкзак с вещами и понесла в тот самый цех, где проходил ритуал с веретеном, – так они договорились с Ильей. Лес молча за ней наблюдал. Приходилось напоминать себе, что феромонов нет, что он сам справлялся со всеми неприятностями годами, что никто не заманит Илью в ловушку – если только он сам туда не сунет свое любопытное жало. Он змей, ему даже огонь не страшен, только от этого осознания становилось еще хуже. На сердце мр-р-рак, как говорит Илья. Надо признаться самой себе, что по уши влюбилась в него. Ну, ладно, не по уши, но уже осторожно рукой трогаешь воду, проверяя, тепло ли тебе, девица, зная, что все равно с головой уйдешь в омут… Омут любви. Луговушки просты по природе – обещай ей любовь и детей, и… Вот. Мама так пошла за отцом в людскую непонятную жизнь. Тая тоже… кажется. Илья ведь пообещал и то, и другое. И зонт у него желтый, как солнце. И сам он светится, как солнышко. И в Таином сердце осень, когда дико хочется перемен. И его забота – да, с налетом феромонов, но он доказал, что всегда готов лететь ей на помощь, защищая хоть от дождя, хоть от холода. И… И до чего же страшно, если Илья вломится по следу куда-нибудь в лабораторию магкластера. Мысли в Таиной голове горячечно метались, как мыши в попытке спрятаться под веником.

Оставив вещи в цехе, Тая пошла в сторону старого центра – ей надо разобраться со своими делами, вечером их с Ильей ждет маглев. Ей надо поговорить с Никой, которой она отправила сообщение о встрече в сквере, и с Женей. Надо бы и Альбину навестить в больнице. Наверное. Думать об этом было трудно – постоянно прорывались мысли о змее и Илье. Ну как она очевидного не замечала?! Как умудрилась не понять сразу… Точно, замороженная Снегурочка, которую только в лоб щелбаном и стоило будить. Или поцелуем, но Илья был слишком воспитан для этого. Да, она бы предпочла поцелуй, чем щелбан от Гордея или судьбы.

Травы на пустыре медленно жухли, сдаваясь осени. Пахло горько полынью – настоящий аромат осени. Ветер, вместе с сухими семенами, издалека приносил запах костров, в которых дворники сжигали листья. Солнце не грело, хотя должно было – защитный купол гасил тепло. Земля под Таиными ногами засыпала и молчала. Хотелось топнуть на неё, взять обратно под свою власть, закричать, требуя ответа, как она посмела её предать?! Только выдавать себя нельзя. Она этим подставит Илью, дав понять, что разобралась в происходящем.

Тая шагнула под сень леса. Сосны зашумели, здороваясь с ней. Холод спрятался, не напоминая о себе. До зимы еще далеко. Шуршали под ногами рыжие иголки, пахло свежестью, от которой кружилась голова – в Санкт-Петербурге так не пахнет. Там влага, там прель, там гарь от заводов… А тут пахло домом. Знакомый с детства, самый любимый аромат. Захватить власть и над лесом у них не получилось. У них. Или у него…

Не было отдельно змеек и отдельно деда… Все началось тут и не вырывалось за пределы Змеегорска. Семья Зимовских-Подгорных ни при чем.

Если начать с самого начала… Если распутывать этот змеиный клубок с основания городка… Было три… Нет, было четыре гения, которые вместе никак не могли ужиться. У отца было свое видение возвращения магии, у Разумовского свое. Оба пали под напором объединившихся вместе Белкина и Семена Подосинова. Земля же с головой выдала их. Или все же его? Отца, возможно, убили в автокатастрофе вместе с мамой. Разумовскому подрезали крылья, урезая финансирование. Тая верила отцу: если его разработки шли в том же направлении, что и у Разумовского, то их точно надо продолжать. Разумовскому, несмотря на нерентабельность его проекта, которую признал даже Илья, стоит выделить деньги и показать записи отца. Мысли опять ушли в сторону. Надо думать о другом.

Тая помнила, как земля просила о помощи, во снах рассказывая об Орлове. Об Орлове, медленно умиравшем на том самом поле, которое днем отказывалось подчиняться Тае. Поле, настолько сильно порабощенном чужой волей, что пришлось кровью не будить, как тогда думала Тая… Кровью снимать чужую волю, возвращая свое. Она не разбудила чудовище. Чудовищем оказались люди, привившие себе гены луговушки.

Возможно, именно за это церковь предала анафеме деда. Не за маму, как всегда думала Тая.

У них, у этих двух гениев, не обременённых совестью и еще не опутанных законами, были ДНК Таи и мамы. И единственный запрет – на опыты над людьми. Они могли решиться на эксперименты на себе? Поле, не подчиняющее Тае, доказывало, что да. Они оба или только дед чуть подкорректировали свой генетический код. Не надо было никого нанимать, чтобы убрать мешавшихся ночью городовых. Они сами. Дед или Белкин умели… Умеют обращаться с землей. Они заставляли её молчать, не выдавая могилы магмодов и умирающего Орлова, до которого сами не могли добраться. Тая прикусила губу. Так… А почему они не могли добраться до Орлова? Наплевали, решив, что сам умрет? Или не могут становиться такими же мелкими, как Илья? Или боятся за свои мозги, которые могут не перенести случайного выплеска неконтролируемой магоэнергии? Значит, не все радужно у них с оборотом. Хоть это унаследовали от Ильи! Потому дед и лечился нитями от Таи. Оборол ли? Или смолчал об этом, не сказал своему соратнику?

Чума… У них и ДНК Ильи есть. Та самая операция якобы по удалению липомы, как считал Илья, или ритуал с веретеном, как верил Зимовский-старший. Оба не думали, что это забор костного мозга из грудины. Его можно было взять и из тазовых костей, но там сложно было бы объяснить наличие следов вмешательства. Проколы надо обрабатывать. Зимовский-старший сам отдал сына на опыты, думая, что его спасает.

Белкин и дед оба змеи? Или только кто-то один? Хотя почему кто-то. Дед. Дед точно змей. Именно поэтому Илью откровенно подставили – он пришел бы на кремацию деда и увидел бы, что в гробу лежит не труп. Инфравидение Ильи не обмануть. Полозам огонь неопасен – Илья говорил. Потому и кремация, а не похороны в земле. Причем время подобрали для кремации – прибытие в Змеегорск императрицы, когда на прощание точно никто не придет. И Таю со способом убийства городовых на поле подставили по той же причине – чтобы луговушка не мешалась на похоронах, обнаружив в гробу живого. Дед знал, что Тая не сможет к нему прикоснуться, но решил подстраховаться. Он подставил её, зная, что её запрут в патологии магмодификаций, и жаль Таю ему не было. Чума!

Белкин… Он пришел на похороны проверить, как все пройдет? Он пришел проверить, сможет ли сам так же уйти, скрываясь от властей? Или он пришел, чтобы убедиться: дед точно умер? Как мало информации… Голова просто горела от мыслей.

Дед, в отличие от Ильи, одержим золотом – когда от него на пустыре убежал Орлов, он не устоял и ограбил его, забирая Никины драгоценности. Дед не в себе, это точно. И именно из дома деньги и золото Орлова попали к Илье. Если в деле не участвуют змейки Зимовские, то Глаша… Глаши уже нет в живых. Безропотная, влюбленная в деда, в его гениальность, она могла пойти на все. Или все проще – ей приказали, модифицировав перед этим. Потому она и включала колыбельную, пытаясь спасти магмодов и спастись самой в минуты просветления от власти деда. Потому и подкинула улики Зимовскому – она не подставляла, она пыталась хоть как-то спастись… Кем была змейка из маглева, они могут и не узнать с Ильей. Самое страшное – Тая понимала, что это могут быть не все змеи, которых создали Белкин и дед. Чумной Змеегорск своим названием мог натолкнуть их на создание целого царства змей. Хотя деду, скорее всего, нужна была только месть императору и его семье, как воплощению власти, испортившей ему жизнь и карьеру. Он всегда мстил, он всегда отвечал ударом на удар, сделав исключение лишь для Белкина – потому что это был его соратник. Потому и Сумароков выжил в взрыве, потому и Даша попала в аварию. Зимовский деду никто, потому и легко прикрывается им, подставляя, в попытке добраться до последнего из императорской семьи – до Кота. Пробраться незамеченным через подвал по лестнице до отделения патологии для стоявшего у истоков создания магкластера легко. Дед вообще может прятаться в лаборатории Белкина. Не на улице же он все это время жил.

И улик никаких. Даже мозлогом не найдет подтверждений Таиной теории, потому что доказательств попросту нет. Прав Илья: единственная возможность доказать их виновность – взять их на горячем. Или его. Причем взять живым, чтобы Гордею потом было с чем… С кем работать. Все может решиться сегодня. Главное, чтобы это произошло вечером, там где Илья решил, а не сейчас, случайно в магкластере.

Тая перешла пустой проспект Науки и направилась к скверу. Она может ошибаться. За участие Белкина во всем этом только выжившие Сумарковы и нападение на Кота в патологии. Этого достаточно или нет? Отвлекая от мыслей, в кармане куртки звякнул походник. Сообщение в молнеграмме. Не одно, судя по повторному писку. Тая достала походник и включила его.

Сообщения были от Ники.

«Я не приду, Тая.»

«Делай со мной, что хочешь.»

«Мне плевать.»

«Все равно не поймешь, каково это изо дня в день терпеть рядом чужого человека!»

«Совершенно невоспитанного человека! Будь это кто-то вроде Зимовского, я бы смирилась. Но Орлов! Нельзя так опускаться. Он ведет себя как чернь.»

«Хотя тебе не понять – ты сама такая!»

Тая скривилась, вспоминая, как плакала Ника у нее дома. Вполне достоверно плакала. Тая ей поверила.

«Я жить хочу! И жить свободно, красиво и удобно. Это простое желание, Тая. Только тебе не понять. Ты у нас камикадзе всегда была.»

«И плевать, что ты думаешь. В монастырь не пойду. Свободу Орлову не дам.»

«Развод по причине бесплодия невозможен. Император не подпишет прошение.»

Тая горько улыбнулась: Кот подпишет любую её просьбу.

«У нас секретаря духовной консистории, выдающего разрешения на развод, даже похищали – он не давал разрешения. Настолько он упертый.»

Тая набрала Никин номер. Та рявкнула в трубку, опережая Таю:

– Даже не мечтай! Я не бесплодна. Развода не дадут. Даже Сумарокову было проще отправить Дашку в автоаварию, вместо попытки развода по этой причине. И только ты у нас умудрилась влезть туда, куда не просят!.. Не говоря уже о том, что я не хочу разводиться по этой причине. Пусть Орлов будет бесплоден. А что? Он мелкий магмод, его все равно рано или поздно это настигнет. Почему я должна страдать?!

Тая заставила себя твердо сказать, понимая, что Ника в истерике:

– Тебе придется развестись и именно по этой причине.

– Я не собир…

Тая не слушала её, продолжая:

– Или предпочитаешь измену?

– Да затк…

Тая чуть повысила голос:

– Тогда ты никогда уже не выйдешь замуж – я не позволю тебе портить жизнь Орлову… Соглашайся на развод по бесплодию. Я сделаю так, что ты пройдешь все необходимые обследования – я же луговушка. Жизнь, дети – мой дар. Только учти – снова начнешь доставать Орлова или еще кого-то, то проклятье бесплодия не снимется, а добавится и безбрачие.

Кажется, Ника хотела что-то сказать, но Тая отключила телефон. И так себя чувствовала, словно извалялась в грязи. Гордею и Илье… Ладно, Илье и Гордею, по долгу службы занимающимся подобным, памятник надо ставить, как и всем полицейским и жандармам. Добровольно день за днем разбираться в людских пороках… Да Тая лучше в гнойной хирургии до тошнотиков будет работать, чем копаться в таком.

Тая посмотрела на телефон. Еще оставалась Женя. Настроение и так было испорчено, а придется еще и с ней спорить… Нужно ли встретиться с ней и попрощаться перед отъездом? Или тринадцать лет не виделись, так и не нужно дальше продолжать? Сколько они еще лет не увидятся?

Но ведь дети же… Тая решительно написала в походнике:

«Женя, прости, что лезу не в свои дела, но…»

Она тихонько ругнулась и стерла сообщение – писать слишком долго. Это у Даши пальцы закалены в вечной борьбе с походником. Тая позвонила Жене, надеясь, что никого не разбудит из её семейства.

– Тая! – голос Жени звучал радостно. У Таи даже настроение само собой поднялось. Она на миг забыла, что Илья где-то нарывается на приключения. – Я так рада тебя слышать – меня из дома не выпускают. Говорят, опасно. Устала уже. Надо тебя и Альбину навестить, но заперли дома – негативные эмоции вредны… Вредно друзей бросать в беде! – закончила она неожиданно.

Тая мягко сказала:

– Женя, со мной все в порядке – меня даже выписали.

– Да, я читала в молнеграмме. Он весь бурлит из-за Зимовского. Тая…

Она решительно спросила – от этого многое зависит, например, их дружба:

– Ты веришь в это? Ты веришь в то, что он мог напасть на…

– Нет! – твердо сказала Женя. – Зимовский не такой. Я бы еще поверила в историю с ревностью, но, Тая, я знаю – тебя ревновать пустое. Ты не видишь никого рядом с собой. Даже друзей… Я надеюсь, что Зимовский сможет отстоять свое честное имя. И… Тая, если тебе негде остановиться… Муж говорит, что маглевы до сих пор ходят переполненные, билеты на них никак не купить… Ты можешь пожить пока у нас. Адрес скинуть или ты еще его помнишь?

– Спасибо, Женя, но не нужно. Я, возможно, сегодня уезжаю. Я тебе позвонила, чтобы сказать… – Тая замерла, боясь обидеть Женю. – Я знаю, что ты щепетильна и никогда не опустишься до просьб помощи. Что тяжко просить деньги… Но я предлагаю тебе помощь совершенно открыто, с чистой душой. Только потому, что ты моя подруга. Я и Илья… Мы можем помочь с оплатой уколов блокираторов в Японии. Только не отказывайся, хорошо? Скажи, сколько денег нужно – мы поможем.

Женя как-то странно спросила:

– Почему я должна отказываться? Речь о моих детях – я на все пойду ради них, даже на паперть… Я в полном отчаянии – набрать такую сумму нереально… Ты не представляешь, как я буду благодарна тебе даже за пару рублей, даже за простые копейки…

Вот же мелкая поганка Ника! Тая разозлилась – точно, венец безбрачия на год, не меньше, набросит на нее.

– Мы с Ильей Андреевичем поможем вам.

– Ты так легко распоряжаешься его деньгами… У вас все наладилось? Ты смогла его простить?

– Я…

Тае не хотелось говорить о личном. Илье выжить бы еще. Против мага с двумя сильными дарами ему не высто… Ему будет сложно выстоять.

– Женя, я потом все расскажу.

Та поняла по-своему:

– Боишься сглазить? Верно. У нашем серпентарии о счастье лучше молчать. Бери пример с Даши и вечно бухти на Зимовского, обещая прибить. От сглаза точно защитишь. Хотя ты луговушка, еще сама его сглазишь так…

Тая мягко прервала её:

– Скинь номер счета – в ближайшие дни постараемся решить вашу проблему с Ильей.

– Тая…

– Ничего не говори! – Она услышала слезы в голосе Жени. – Ничего не надо. Просто сейчас успокойся, пойди поцелуй детей в макушки, обними мужа и не волнуйся!

– Тая…

– Все! Пока! Мне звонят по другой линии! – солгала Тая. Чем чаще лжешь, тем легче получается. Пора с этим завязывать. Она нечисть, ей нужно быть осторожнее с ложью.

Тая отключила телефон, но он снова ожил. Она было решила, что это Женя, но номер был незнаком. Тая осторожно приняла звонок:

– Подосинова, слушаю.

Голос на другой стороне телефонного канала был хриплый и какой-то отчаянно горький:

– Скунсик… Коту, значит, позвонила, а я?

– Гордей… – с облегчением выдохнула Тая. – Ты жив.

Тот обиженно прохрипел:

– Угу…

– И хрипишь. Трубкой складки задели? – спросила Тая. Так бывает. Или у него ожог верхних дыхательных путей?

– У-у-у, – пожаловался он. – Врачи хуже террористов, ей Богу. Не добили те, так врачи точно добьют… Я же тебя слышал тогда. Только эти чертовы успокоительные или что там мне кололи… Таюшка, ты там жива?

Она не сдержала улыбки:

– Жива.

Следующий вопрос её озадачил – она ждала, что Гордей спросит: «Ты ела? Ты вообще питаешься?!» – но он сказал иное, чуть понижая голос, отчего его хрип стал совершенно непонятен:

– А змей твой?

– Гордей?

Тот откашлялся и снова спросил:

– Змей жив? Таюшка, я бы попросил тебя кивнуть, но не увижу же.

Тая боялась поверить – Кот-то отказался её даже слушать, а Гордей… Он раньше всегда был на её стороне. Он и остался на её стороне?

– Ты веришь, что он невиновен?

– Я это знаю…

Таю с головы до ног затопило тепло. Гордей ей верил и верил Илье. Ноги чуть не обмякли, Тае пришлось замереть, чтобы не упасть ненароком.

Гордей виновато продолжил:

– Только доказать не могу. А Кота заело. С ним такое бывает, сама знаешь. Дай ему время. Отойдет. Включит мозги. Тогда и поговорим предметно.

– Гордей…

– Навестишь, а? – совершенно нагло и хрипло сказал он. – Я тут больной, хворый, совершенно несчастный. Никто не верит, что я волкодлак и на мне само все заживет, главное – оставить меня в покое… Приходи, а?

– Приду. Скоро приду.

– Буду ждать, Скунсик. И ничего не приноси. Не надо. Просто приходи сама.

Он разорвал звонок. Хотя не он. Над магкластером, над одним из зданий клубами пыли, осколков и дыма разрастался гриб взрыва. Кто в этот раз?! Кот, Гордей или… Илья?!

Главное, чтобы не все втроем сразу…