Текст книги "Предзимье. Осень+зима (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Глава седьмая, в которой Илья и Тая идут к озеру

Часы показывали начало десятого. Город за стенами гостиницы уже не спал, изредка выдавая себя звуками мчащихся по делам автомобилей и приглушенной человеческой речью, как не спали и в патологии магмодификаций. Утро в больнице начинается всегда рано. Только сейчас Коту не до Таи – анализы, обходы и процедуры. Она позвонит ему чуть позже, при Илье, чтобы он все слышал. Она понимала, что ему тяжело. Наверняка он ожидает подлости и от неё – ждет выдаст или нет. Тая в его случае не доверяла бы без оглядки.

Пока Илья в ванной одевался, Тая включила стереовизор и проверила шторы, чтобы ни щелки не было – не хватало, чтобы кто-то из дома напротив рассмотрел Илью в номере. За окном было мрачно, словно снова началась война: белое бельмо осеннего солнца на неестественного цвета небе, полное безветрие и особая тишина, как бывает перед атаками: когда вроде звуки и есть, да все не то. Радиационный туман, обычный в это время года, плотно укутал городок, из-за поднятого защитного купола отдавая ядовитым оранжевым светом. Как будто вот-вот прозвучит команда «газы!», заставляя надевать противогаз и защитный костюм. Тая сглотнула и напомнила себе, что войны давно нет. Собственный испуг заставлял задуматься: насколько она готова служить Сумарокову? Придется возвращаться в опричные земли, где до сих пор звучат по ночам сигналы тревоги, где то и дело может рвануть газ из оставшихся тайников, где бунтуют до сих пор земли и раздаются магимпульсные взрывы… Где выжившие города до сих пор живут под куполами. Она готова вернуться в ад? В больнице казалось, что да. А сейчас, глядя в оранжевый туман?.. Ответа Тая не находила. Сможет выйти тут в туман, справится и там. Главное, чтобы было рядом надежное плечо. Не обязательно Гордей или Илья. Это будет кто-то иной, того Тае назначат в напарники. Они все слишком разные, слишком разные слои общества и даже разделы биологии. Тая знала, что с Ильей, если что и будет, то будет слишком быстро, как мгновение, как вспышка. Он, пусть и нелюдь, но князь же. Пофлиртовать, оттаять в его руках, поверить, что все было бы замечательно, сложись иначе, и уйти прочь в свою жизнь.

Тая плотно закрыла шторы и заказала завтрак по внутреннему телефону. На одну персону. Поделится. Она сможет что-то докупить потом в городе, чтобы наесться, а выдавать Илью нельзя. Тая замерла у стола, рассматривая бумаги, которыми под утро он занимался. Это были заметки отца: наработки по магмодификациям – то, до чего у самой Таи руки так и не дошли. Бумаги пожелтели от времени, пахли чердаком: влагой, пылью и мышами. Кажется, грызуны даже на зуб пробовали записи – уж больно размахрились их края.

Илья неслышно подошел со спины и обнял Таю, поставив острый подбородок ей на плечо – пользуется тем, что ростом вышел.

– Таюша… Все хорошо?

Руками он держался за шлевки её джинсов, словно боялся, что они с неё спадут. Надо есть. Как говорит Гордей: «Скунсик, надо хорошо кушать!» Было бы еще когда. То один ритуал, то второй, то одно отделение больницы, то другое. Не задалась у нее эта осень, а ведь любимое время года.

Тая откинулась назад, прижимаясь к его груди.

– Ты читал записи?..

– Немного, – признался Илья. – Не до того было, но основное я понял. Наработки твоего отца были ближе к проекту Разумовского. Предварительная подготовка каналов к потокам магоэнергии, а не повышение регенерации для экстренного латания каналов при запредельной нагрузке.

Тая мрачно вздохнула:

– Значит, отец не дал бы разрешения на мое изучение.

– Владимир скинет копии дела об аварии мне на почту. Угадай, кто меня опередил в архивах?

– Гордей?

Илья прошептал – его горячее дыхание чуть щекотало Таино ухо:

– Мр-р-рак же… Вот тебе и «авар… Тая»…

Тая промолчала: какой горькой оказалась разгадка второй фразы Гордея. «Разн… импу…» – не предательство гвардии, а забранные жизни магмодов.

Илья тоже молчал. Он, кажется, даже затаил дыхание, вот же гад чешуйчатый. Кто бы знал, что змеи, оказывается, такие тактильные. Тая закрыла глаза, наслаждаясь его теплом и непривычным для нее ощущением полной безопасности. Скажи ей кто-то раньше, что именно в объятьях Зимовского будет чувствовать себя полностью защищенной, никогда бы не поверила. Хотя нельзя забывать о влиянии общей теперь для них двоих нити жизни… Перед её глазами, портя такой замечательный момент, снова возникли поле, далекая «Пчелка», погружавшаяся в землю, черный купол неба. В воздухе плясало веретено и текли чуть светящиеся в темноте золотом нити: истрепавшиеся, плохо свитые и откровенно короткие для магмодов. Только сейчас Тая это поняла – сейчас, потому что её не терзала боль. Нити были откровенно короткие для тех, кто должен жить дольше, чем обычные люди.

– Тридцать три колыбельные… Двадцать два узелка и всего двенадцать трупов… – потрясенно сказала Тая.

Илья крепче прижал её к себе.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – его голос звучал напряженно.

– Илюша?

– О том, что у нас не недостача двух десятков трупов. А о том, что узелков на нитях изначально много из-за того, что большую часть нитей обрезали и дали нам только ошметки? Например, с самым малым содержанием магоэнергии.

Тая кивнула:

– Большая часть магоэнергии прошла мимо нас.

Она помнила продолжавшиеся взрывы у разрушенного маглева. Там была прорва магоэнергии. Теперь ясно, откуда её столько.

Илья пробормотал:

– М-да… Я почти всех, кого мог, направил на поиски трупов, отвлекая от других дел… И ведь не факт, что новых трупов не предвидится – все может быть. Но так изначально запутать, чтобы заставить заниматься лишней работой, еще и подгадать под приезд императрицы, когда людей и так не хватает… Это же надо.

Тая замерла – её изначально смущала дата ритуала с Ильей. Не проводят ритуалы, когда в городе повышен уровень опасности из-за приезда важного гостя, но ведь провели. Гордей думал – поспешили. Возможно, дед чувствовал, что смерть рядом. А если Тая снова что-то упускает из виду? Так может быть? И главное, чувствует себя снова полной дурой, потому что остальных это не волнует. Гордея точно не волновало. Илью?..

Она осторожно просила:

– Как ты думаешь, почему ритуал с тобой провели именно тогда, перед приездом императрицы, а не после? Ведь главная змейка не собиралась сама нападать на маглев императрицы, она послала туда кого-то иного. Ей было все равно, когда проводить ритуал.

И ей было все равно, кого посылать на смерть. Она могла послать на смерть и Илью… Его же даже из больницы вытащили по приказу императрицы. Он должен был в Змеегорске всюду сопровождать её. Он мог быть такой же ходячей бомбой. До сих пор.

– Не знаю, Тая. Для меня все случившееся пока зияет многими белыми дырами. Я не понимаю, зачем, например, включать колыбельные?

Гордей считал, что это признак преступления, совершенного маньяком.

– …это словно крик о помощи, Таюша. Кто-то словно раз за разом просил помощи, предупреждая колыбельной. Только мы этого не понимали. И улики, подброшенные мне, – это же полный бред. Я не настолько идиот, чтобы такое хранить дома. Это совсем за гранью. Ни Семен Васильевич, ни тот, кто скрывается под шкурой змея, на идиота не тянут. Тогда кто подбросил улики?

– Тот… Та, кого отправили на смерть? Камикадзе не обязана быть умной.

– Может быть. Была бы умной – записку хотя бы подбросила вместе с уликами.

– Илюша…

Он вздохнул и сказал то, что смутно тревожило Таю:

– Я мог быть и, возможно, до сих пор могу быть такой же бомбой, как те, кто устроили взрывы в Санкт-Петербурге и тут в императорском маглеве.

– И тогда тебе нельзя приближаться к Коту.

Илья внезапно отпрянул в сторону – сердце у Таи на миг остановилось от страха: он мог решить, что она опасна для него.

Он пробормотал:

– Тележка. Кто-то идет с тележкой по коридору.

Тая выдохнула с облегчением:

– Это едет наш завтрак. Спрячься в ванной, только свет не вклю… – она не закончила фразу – Илья отомстил за то, что она его считает глупым: носом, ужасно щекоча, прошелся по её шее, целуя куда-то у ключицы.

– Исчезаю…

Он мягко, совершенно беззвучно направился к ванной и спрятался там. Надо где-то раздобыть ему подходящую одежду – осень на дворе, не стоит носиться босиком и почти раздетым. А ведь он точно понесется, не в больницу, так на место убийства Виноградова точно. Ужас ситуации был в том, что Тая тоже хотела туда сходить, только это опасно. Там камеры и, возможно, еще не закончившие свою работу криминалисты. И водолазы.

Сунув чаевые горничной, привезшей завтрак, Тая плотно закрыла за ней дверь. Еще и стулом подперла бы, но Илья поднял бы на смех такую защиту. В ванной зажурчала вода. Что он там творит? Он же уже мылся.

Илья сам открыл дверь:

– Таюша… – Он заметил тележку в коридорчике. – Я сам накрою завтрак, а ты пока приведи себя в порядок. Честное слово – я не сбегу.

– Хорошо, – пробормотала Тая. От душа и свежего белья она бы не отказалась. Илью же пока точно задержит завтрак. – Я быстро.

– Не спеши! – Илья проводил её задумчивым взглядом и принялся накрывать на стол.

Тая схватила первое попавшееся белье в рюкзаке, зубную пасту и щетку. Менять одежду она не стала – все равно по полю ходить в поисках ответа: что же случилось с Виноградовым. В ванной ждал сюрприз – Илья, оказывается, умеет быть галантным. Он сделал ей горячую ванну, еще и пену взбил. Красиво! И задавать вопрос князю, помыл ли он перед этим ванну, желательно с антисептиками, она не будет. Ясно же, что не помыл… Тая вздохнула и включила душ. Простите, широкие жесты она ценит, но она слишком много помнит из микробиологии и не только из неё.

Из ванны она вышла чистая и довольная судьбой – она поцеловала в макушку пытавшегося воспитанно подскочить со стула Илью и поблагодарила:

– Спасибо! Я оценила!

– Да не за что! – расплылся он в довольной улыбке. – Садись есть.

Он не Гордей, который бы позвал «кушать».

Тая задумчиво кивнула и взяла первое, что попалось под руку – свежую яичницу. Илья выбрал пирожки.

– Ты уже что-то писал Коту в молнеграмме?

– Нет, Таюша. Тебе виднее, как сообщить Коту про меня.

Она снова кивнула – верно. Сейчас поест и… Рискнет. Жизнью Ильи. Имеет право или нет? Хотя, с другой стороны, вариант, когда он пойдет сам, куда как хуже.

От Ильи её задумчивость не ускользнула:

– Что тебя беспокоит? Я справлюсь, даже если Кот не примет мою помощь. И я постараюсь не оказаться энергобомбой. Меня нельзя загипнотизировать.

Тая вздохнула и промолчала про его вечную излишнюю самоуверенность. Не подвело бы это его. Илья посмотрел на неё, но спрашивать причины её вздоха не стал.

– Кстати, я связался с Владимиром. Он принесет к Круглому озеру мои вещи и походник с «серым» номером. Ты же понимаешь, что место убийства Виноградова надо тщательно осмотреть.

– Согласна! – Тая расправилась с яичницей и поняла, что больше есть не хочет. Разволновалась. – Только там камеры.

– Я договорился – сегодня будут технические работы в «Безопасном городе». Что-то еще беспокоит?

– Водолазы и криминалисты.

– Уже отозваны, Таюша.

Она улыбнулась и забрала себе единственную чашку, наливая в нее кофе из высокого кофейника:

– А ты быстрый.

– Я предусмотрительный. Это же положительное качество?

Тая подтвердила:

– Положительное.

Бой Ильи с тенью Гордея её потрясал. Наверное, надо было утром его все же взять и самой поцеловать, а то страдает, что-то придумывает себе… Она вытерла руки салфеткой и придвинула к себе походник. Надо все же связаться с Котом.

«Кот, как ты?»

Ответ пришел почти мгновенно: «Жив!»

«Как Гордей?»

Наверное, набирать текст Коту было лень – он тут же перезвонил:

– Доброе утро, Асюшка!

Прозвучало громко, на весь номер, потому что для Ильи Тая специально включила громкую связь. Илья промолчал, не уточняя, что значит «Асюшка». Зря Кот опять вернулся к этому прозвищу. Тая уже перевернула страницу с неслучившейся для них любовью.

– Как Гордей, Кот?

Хорошо, что Кот необидчивый – он легко ответил:

– Его сегодня попытаются снять с ИВЛ, чтобы это ни значило. Как только снимут и разрешат транспортировку – сразу же поедем в Санкт-Петербург.

Илья задумчиво приподнял бровь.

Тая уточнила:

– Ты же позовешь меня попрощаться с вами?

А вот тут Кот все же обиделся:

– А разве ты не вернешься с нами в столицу? Тебя тут больше ничего не держит.

– Мне нужно подумать, Паша, – честно сказала она. Илья кивнул: мол, соглашайся.

– Асюшка, а что тут думать? Тебе стоит забыть все, что случилось тут и возвращаться домой. Хватит гостить в этом негостеприимном Змеегорске. Зимовского поймают и без нас с тобой.

– Ты не допускаешь мысли, что он невиновен, Паша? Его могли…

Кот ее оборвал:

– Прости, Асюша, но тут ты лезешь на территорию, на которой не разбираешься. Мне и Виноградову виднее. Прошу, не отказывайся от моей помощи. Мне будет так значительно легче – знать, что ты в безопасности. Приблизительно поедем сегодня вечером – успеешь уладить любые свои дела. Если с Гордеем все сложно – поедем завтра утром. Ну так как?

Тая повторилась:

– Мне нужно подумать.

Она еще с Никой и Орловым не разобралась. Кот понял иначе:

– Асюша… Я понимаю, что ты сомневаешься в том, что ко мне в палату приходил Зимовский – мне Виноградов говорил о твоих сомнения, но… Асюша, Зимовский точно пытался убить меня. Он опасен. Не сомневайся в его виновности – прошу, поверь моим словам. Он убийца. Он этой ночью убил Виноградова. Он может прийти к тебе.

– Он не придет ко мне, Паша, – устало сказала Тая, посматривая, как Илья лихо расправляется с очередным бутербродом.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что ему не надо приходить…

«Он сидит передо мной!» – Тая не сказала, лишь солгала:

– …у нас с ним не те отношения. Ревновать меня к нему не стоит – я от него с юности стараюсь держаться подальше.

«И как ты, из человека, помогавшего разбираться с неприятностями, в одночасье превратился в человека, их создающего на ровном месте?» – Тая тоже не спросила у Кота. Она помнила слова Гордея, что Кот излишне резко реагирует на Зимовского и все, что связано с Таей. Вот же кот – не умеет отпускать уже не свое…

– Асюша, это не ревность. Он стоит за убийствами императорской четы и всех Великих князей. Прошу, будь осторожной.

– Спасибо, Паша, за заботу. Я буду очень осторожна.

– Тогда я пришлю за тобой машину перед отправкой маглева.

– Хорошо! Выздоравливай, Кот.

– До свидания, Асюша.

Она прервала звонок и посмотрела на Илью. Он осторожно сказал:

– Он волнуется за тебя, потому и не слышит…

– Ты меня тоже не слышишь?

– Слышу. Но игнорирую по другой причине, – признал свое несовершенство Илья.

Тая закрыла глаза. Пока обсуждать Кота и отъезд она не собиралась. Она все же до последнего надеялась, что Кот её услышит. Не услышал, а ведь как все могло легко решиться с Ильей и змейкой, открывшей охоту на Кота. Да, именно о змейке Тая и спросит Илью.

– Чем ты мешаешь змейкам? – она в упор посмотрела на Илью. Тот никак не показал недовольства резкой сменой темы.

– В том-то и дело, что ничем. Я тут, они на Урале – мы никак не пересекаемся. Недра не бездонны, но планета огромна.

– Банальная борьба за власть? – предложила свой вариант Тая, залпом выпивая свой кофе и направляясь в ванную, чтобы помыть чашку для Ильи. Он тоже захочет кофе. – Ну там… Идеи феминизма против патриархата…

Илья рассмеялся:

– Таюша, ты тогда должна быть на стороне зла.

– Ты не представляешь, как я зла! – со смешком подтвердила она, возвращаясь с чистой чашкой. Когда-то первый месяц службы в три-П, она искренне не понимала, как можно смеяться и шутить, находясь на передовой. Сейчас, даже помня о смерти Виноградова и о том, что надо идти и отпускать Илью практически на смерть от рук гвардейцев, она старалась смеяться – потом будет что помнить, если Илья нарвется…

Она налила кофе Илье и придвинула чашку ему – он её поблагодарил кивком.

– Ты прекрасно меня поняла – ты должна быть на стороне змеек, пытающихся вырвать власть у отвратительного меня. Но дело в том, что я почти не лезу в их жизни. Может, поэтому я и не знаю – зачем им меня подставлять. Как не понимаю, зачем в обоих случаях спасли чету Сумароковых.

Тая задумалась: точно. Сумароков выжил там, где не должен был. Дашу «убрали» из Змеегорска в результате аварии. Тая… А Тая деда-то родного не интересовала, как не интересовала и змеек. Она тут ни при чем. Чудо, что Илья тогда успел и спас её. Она была бы мертва, если бы не он. Или, вспоминая реакцию поля, бродила бы нежитью, превращаясь в полудницу, как стала русалкой незнакомая девушка в Круглом озере. Сразу же вспомнился Виноградов и её нелепый совет ему. Тая потерла висок – надо решаться. Надо идти к озеру и смотреть, что же она натворила, между прочим, искренне желая добра.

Илья тоже задумался о чем-то своем, потому что, покончив с кофе, заметил:

– Дарья Аристарховна просила тебя наказать…

Тая чуть булочкой не поперхнулась, которую принялась есть:

– А в лоб, Зимовский? Я же стукну. Не посмотрю, что князь. Возьму и тоже отомщу – с кровати ночью скину и без одеяла!

Илья уперся взглядом в стол – учиться моргать ему было лениво.

– Я решил, что твое наказание – отмена свидания со мной. Я его тогда выторговал не вполне честно.

Тая улыбнулась:

– Хорошо. Нет свидания – и ладно. За то, что оно было несколько нечестно получено, я буду мягче – с кровати не скину, а вот одеяло отберу, Зимовский.

Он посмотрел на нее исподлобья:

– Значит, ты останешься тут, со мной?

– Это значит, Зимовский, что пока ты при мне – пока не восстановим твое честное имя.

– Тогда… Давай отправимся на озеро. Русалка долго ждать не будет – они, сама знаешь, не очень любят солнечный свет.

Тая сейчас тоже не очень любила солнечный свет, который выдаст Илью, но что поделать. Лучше его прибьют на её глазах, чем она потом будет гадать, что могла сделать, да не стала.

– Будешь моим ремнем, и только попробуй спасть без моего разрешения!

– Угрозу оценил, – пробормотал Илья, вставая и стаскивая с себя свитер. – твой персональный ремень к службе готов!

– Ты хуже Гордея, – призналась Тая. – И это просто иначе, Илья.

Озеро их встретило тишиной и туманом.

Илья, счастливый от того, что временно не выполняет роль ремня и даже одет в собственную одежду, принесенную для него Владимиром, пробормотал, разглядывая плывущую к ним в ледяной воде девушку:

– Таюша, ты уверена, что это русалка?

Владимир осторожно поддакнул:

– Как-то… непохоже.

Глава восьмая, в которой слышно эхо войны

Туман почти рассеялся, солнце поднялось достаточно высоко, но еще напоминало бельмо. Небо стало мрачным, словно предвещало дождь, но хоть оранжевый цвет купола, тревоживший в Тае ненужные воспоминания, стал почти незаметен. В домах продолжал гореть свет – слишком темно этим осенним утром. Яркие огоньки напоминали рождественские фонарики и согревали Таю – ей до одури было страшно. Один случайный взгляд, один любопытный прохожий, и Илью могут поймать. Его же это словно не беспокоило. Он был уверен, что Владимир и город его не предадут. А еще же змейки… Змея. Одна. Зато какая.

Илья покосился на Таю и поймал её ладонь, согревая в своих пальцах. Владимир не видел этого – он не отводил взгляда от плывущей к ним русалки. Тая заметила, как Владимир тайком включил походник, делая запись.

Илья пробормотал, чуть прищурясь – тот самый взгляд, которого Тая всегда боялась:

– Только попробуй выложить в молнеграмме – вылетишь в лагерь для телефонозависимых.

– Илья Андреевич, вы же меня знаете… – слишком вольно пробормотал Владимир, словно он не подчиненный, а друг, продолжая наблюдать за русалкой уже через экран походника.

– Именно что знаю. Ты там в хорошей компании будешь – с княгиней Дарьей Сумароковой, так что не бойся.

Тая не сдержала смешка, и Илья повернулся к ней, подмигивая. Он и этому научился, однако! Еще бы чаще моргал – совсем на человека станет похож.

– Илья Андреевич! – обиделся Владимир, не убирая походника и не выключая запись. – Я для протокола. На всякий случай. Вам могу копию не делать и не скидывать.

Илья поморщился:

– Владимир, не забывайся!

Он бросил тревожный взгляд на Таю, и та старательно попыталась погасить улыбку. В непотребствах она Илью никогда не подозревала – не тот чело… Змей. И не то воспитание совершенно.

Илья уточнил у Таи, снова принимаясь внимательно рассматривать плывущую девушку:

– Не русалка, верно?

Она была согласна с его выводом – на русалку молодая женщина не походила. Да, огромный венок из поздних цветов украшал её голову. Да, одежд не было, кроме длинных расплетенных волос, струившихся за ней огромным хвостом. Да, холод ей был ни по чем. Но легкое биение жизни в теле нельзя было не заметить. Это была не нежить – странная жить или нелюдь. Тая луговушка, от нее такое не скрыть – она плетями водорослей прикоснулась к девушке, проверяя на жизнь, но как Илья догадался? Впрочем, Тая опомнилась: инфравидение же. Он змей и легко определяет, труп перед ним или живой человек, как было с Орловым. Что-то екнуло в сердце Таи, только её отвлек Илья.

– Анастасия Кирилловна Платонова, – тихо сказал он, словно читая с листа. – На момент исчезновения двадцать семь лет. О пропаже заявили соседи. Родственников обнаружить не удалось. Последние четыре года находится в розыске.

Тая вздрогнула. Что могло случиться с этой симпатичной девушкой, что она оказалась в одиночестве в ледяном озере? Целых четыре года она никому не нужна была, кроме Ильи и полиции.

Владимир уточнил, чуть морщась:

– «Эхо»?

– «Эхо-2», – поправил его Илья.

– Вот же дрянь… – пробормотала Тая. Воспоминания захлестнули её с головой.

Разрушенный взрывами вокзал, бравурная музыка из динамиков, цветы, улыбки тех, кого она больше никогда не увидит, письмо Кота в руках и уверенность, что теперь впереди только счастье и мир. Никакой боли. Никаких потерь. Как она тогда ошибалась.

– Я сама чуть на нем не поехала… На первом «Эхо». Опоздала на вокзал: не успевала купить билет, а ехать зайцем, как уговаривали друзья, отказалась.

Пальцы Ильи, как клещи, сомкнулись на её ладони от испуга. Илья тут же повинился, отпуская руку. Взгляд у него при этом был больной и тяжелый. Тая не стала говорить, что точно так же сейчас боится потерять его, как он испугался за неё.

«Эхо»… Тая помнила, как четыре года назад, уволившись из госпиталя после войны, сама чуть не села на тот поезд. Тот, который потом назвали «Эхо», таких, кроме него, было еще четыре. Обычный поезд для демобилизованных, возвращавшихся домой после победы. Украшенный цветами, лентами и флагами. На нем возвращались в мирную жизнь. На нем ехали домой… Первое «Эхо» въехало в туман за Хабаровском и больше его не видели. Второе «Эхо» оставило после себя кратер в пару километров в диаметре за Красноярском. Третье и пятое «Эхо» въехали в железнодорожные тоннели и не выехали. Четвертое «Эхо» растворилось в водах Байкала – очевидцы видели, как рельсы вместе с поездом ушли под воду. Иногда вещи от тех, кто ехал на этих поездах, всплывали то тут, то там, но не более того. Живыми найти не удалось ни одного человека. И мертвыми тоже. Версий было много, но ни одной достоверно объясняющей случившееся. Народная молва сама придумала объяснение – нестабильные магмоды, упившиеся на радостях до потери контроля. Тая в такое не верила. Среди тех, с кем она прошла годы войны, были всякие – и праведники, и шваль, даже преступники, но в магмоды никогда не брали мразей, готовых убивать своих же.

«Эхом» поезда прозвали потому, что до сих пор, стоило приложить ухо к старым рельсам, можно было услышать перестук колес тех поездов. Даже «Эха-2», от которого остался только кратер.

– И кто?.. – снова спросил Владимир. Лезть в свой блокнот и уточнять он не стал.

Илья был педант, он помнил все:

– Муж и брат. Она осталась одна. Соседи её отсутствие дома только через два месяца заметили. Так и не нашли. А она тут все это время была. Мр-р-рак…

– Водяничка, – тихо подсказала Тая. – Это не нечисть. Она крещенная. Жива, пока кто-то про неё помнит. Илюш…

Владимир даже вздрогнул, поворачиваясь к Тае, и та опомнилась:

– Илья Андреевич, помните её – она может еще вернуться. В ней теплится жизнь и желание кого-нибудь спасти.

– Виноградова? – быстро предложил Илья.

– Им будет весело вдвоем, – честно сказала Тая. – Ему тоже нужно тепло. Если он, конечно, попал в озеро живым. Только в легендах не об этом говорили. Может, эта водяничка сменила ту, о которой и была легенда?

Илья задумчиво кивнул:

– Все может быть. – Он сложил руки рупором и крикнул водяничке, которая побоялась приближаться, кругами плавая вдоль берега: – Анастасия Кирилловна! Можно с вами поговорить?

Девушка уверенно подплыла ближе и по щиколотки вышла из воды. У Владимира и Ильи синхронно заалели уши от ее красот. Мокрые волосы облепили её ничего не скрывая. Звонкая фигура, тонкая талия, высокая грудь, крутые бедра, только сейчас все немного синюшное на осеннем безжалостном ветру.

– Ты главный? – она ткнула пальцем в Илью.

Он счел нужным представиться – вот же воспитание! Он даже с нежитью будет знакомиться?

– Илья Андреевич Зимов…

– Неважно! – оборвала его водяничка. – Отзови своих водолазов. Ходят, воду мутят. Мешают. Отвлекают. Противные… Воды боятся.

Она развернулась к ним спиной и побрела обратно в озеро. Круги расходились прочь от её тонких ног.

– Я не могу… – начал было Илья, но водяничка шикнула на него:

– Ш!

– Анастасия Кирилловна, я действительно не…

Она развернулась и топнула ногой:

– Найди того, кто отзовет!

Ледяные брызги долетели до Таи. Водяничка продолжила:

– Найди! Иначе ваш в шинели всплывет через полтора месяца как положено кверху брюшком. Отзови водолазов – выплывет человеком. Я все сказала…

Она снова без прощания развернулась и направилась на глубину. Волосы растекались по воде зеленой тиной. Тая передернула плечами – иногда ей свою косу было жаль, но снова мучиться с волосами… Увольте. Да и воспоминания о ледяном лесе до сих пор иногда приходили в кошмарах.

Владимир пробормотал:

– Какие волосы… Может, ей расческу подарить? Пусть косы плетет…

Водяничка его услышала и обернулась, не шагая дальше. Что-то женское в ней еще осталось. Она собрала волосы в пучок и стала заплетать их в косу, только больше запутывая.

Тая прошептала:

– Ты знаешь, скольких людей она той расческой утопит?

Владимир удивленно посмотрел на Таю. Илья вмешался:

– Владимир, не разбираешься в нечисти – не лезь с подарками. Мр-рак!

Водяничка поняла, что подарки отменяются, перебросила недоплетенную косу через плечо и направилась обратно в озеро.

Илья бросил ей в спину:

– Анастасия Кирилловна! Прошу, поговорите с нами!

Она обернулась через плечо:

– Не о чем говорить. Мне змея подарок сделала – надо им заниматься. Или он вам нужен мертвяком?

– Демьян Анатольевич жив? – спросил с надеждой Илья.

– Я сказала свои условия. Никаких водолазов.

– Прошу вас, поговорите с нами – это очень важно.

Она поплыла прочь, виднеясь в воде белым, почти неживым телом – живо было только сердце, полное нерастраченной нежности и желания спасти.

– Анастасия Кирилловна! – Илья умел быть упорным. – Анастасия Кирилловна! Хотя бы пару вопросов!

Она развернулась в воде и бесстыдно поплыла на спине – Владимир совсем запунцовел.

– Один.

– Змея. – Илья пошел ва-банк. – Вы знаете кто это?

Точно, всего один вопрос, зато какой. Водяничка тут четыре года живет, она не могла её не видеть. Хотя бы этой ночью, когда убивали Виноградова.

– Не знаю. Она давно тут. Змея всегда была. Всегда, сколько я помню. Все. Никаких вопросов. Никаких водолазов. У меня дела.

Владимир отключил походник:

– Дела-а-а… Точно. Ну дела!

Илья снова напомнил, наблюдая, как тот убирает телефон в карман:

– Никаких фотографий в молнеграмме. Хотя… – он повернулся к Тае. – Ты сказала, что она жива, пока её помнят?

– Именно!

Илья хлопнул Владимира по плечу:

– Тогда самое красивое её фото. И смотри, чтобы все было прилично.

Владимир помрачнел:

– Тогда только первые фотографии, где она еще плыла. Остальное никакая ретушь не спасет. Если только смайликами прикрыть, – загорелся идеей Владимир.

Илья поднял глаза вверх, привычно ища дзен.

– Илья Андреевич, камеры на промзоне включат через три часа. Вы дальше что планируете? – спросил обеспокоенный Владимир. – Мне на службу пора.

– Мне хватит этого времени, чтобы обследовать пустырь. Если повезет – пойду по следу змеи. Не повезет – буду искать выходы на охрану императора. Не теряй – возможно, придется отбыть на императорском маглеве.

– Илья Андреевич…

Илья пресек его стенания:

– Номер моего телефона ты знаешь. Экстренная связь через Таисию Саввовну. Что-то еще?

Владимир кивнул, поняв, что иного он не добьется:

– Да, только не вам. Таисия Саввовна, я поговорил вчера с знакомым жандармом. Пока неофициально, но госпожа Спиридонова точно покупала билет до столицы на маглев. Давать делу официальный ход?

– Да, пожалуйста.

Тая не понимала, зачем Глаша рванула куда-то прочь. Может, решила, что засиделась в захолустье? Решила, пока не поздно, повидать мир? И такое бывает. Матери же не смогла признаться, вот и сообщила гладкую ложь. Дед, действительно, что-то о Таиных вещах писал в своих распоряжениях.

– Тогда я сегодня навещу её матушку и напишу за неё заявление. А сейчас я пойду. Надо фото Анастасии Кирилловны обработать. – Владимир помчался на службу чуть ли не в припрыжку.

Илья что-то прошипел себе под нос – и как он с Владимиром сработался? Удивительно же! Тая повернулась было к уже замершей обратно в легкой зыби озерной глади, но Илья крепко прижал к себе Таю, шумно дыша куда-то в волосы. Феромоны? Тая тоже принюхалась: кто-то снова распылил феромоны?!

Глухо её в макушку прозвучало:

– Иногда я не знал, зачем я живу, особенно когда из твоего три-Пака не было вестей месяцами. Иногда я думал, что взорву к чертовой бабушке Змеегорск, наконец-то обретая свободу, чтобы найти тебя. Иногда я думал, что самое отвратительное слово в мире – надежда. Но именно ею я жил все эти восемь лет. Мрак, Таюша, люби кого хочешь, живи с кем хочешь и где хочешь, просто живи. Тебя могло забрать «Эхо» – это же надо… Я…

Тая никогда не знала, что отвечать на такое. В голову только глупости лезли. Нельзя же так любить… Илья совсем сумасшедший… Она не заслужила такого… Она же простая луговушка.

– Ты решил скормить свою голову змее?

– Р-р-размечталась! – порычали ей в волосы.

Она впервые поняла, что, может, у них все будет всерьез? Долго, хоть и… Неправильно. Илья князь, ему на ровне надо жениться. И детей заводить от подходящей барышни, а не такой, за которой шлейф из сплетен. Но на языке все равно крутились только колкости.

– Ты сэкономишь на футболке?

– Таюша…