Текст книги "Мисс Никто (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 42 страниц)

– Кинжал, Ник.

– Уже в руке. – почему-то хрипло прошептала она. – Не бойся.

– Ник… – его голос тоже сел. Рука легла на её талию, чтобы поддержать, если будет слишком больно. Ну, Ник надеялась именно на это.

– Я не буду рисковать, Осень. Не бойся.

Он вздохнул и, зараза такая, не удержался. Позволил себе то, что запретил Ник. Наклонился, щекоча дыханием. Замер на миг, а потом его губы прошлись по её шее. То ли целуя. То ли ища более вкусную… Чистую? Точку. Ник судорожно вспоминала, когда же она последний раз мыла шею. Неудачно получилось…

Зубы впились в шею, и рука Ник дернулась, чуть не втыкая кинжал в спину Джонсу. Вовремя вспомнила, что сама предложила. Хуже того – настояла.

Боль нарастала толчками. Зубы сильнее вгрызались в шею. Стало нестерпимо больно. По телу поплыла подозрительная слабость. Решаться надо было сейчас. Скоро может оказаться поздно. И Ник вздохнула – её левая рука скользнула под рубашку Осени, проходясь по плоскому животу от ребер до пояса джинсов. Животное, которым стал Джонс, заколебалось. Даже пить перестало. Ник опустила пальцы ниже, заводя под грубую ткань джинсов и находя резинку белья. Элитного – подсказала насмешливая память.

Зубы медленно выскользнули из ранок.

Ник провела пальцами дальше, находя магнитную застежку джинсов. Ну же, Джонс, приди в себя! Опомнись! А то потом будешь всю жизнь жалеть, что был да не запомнил…

Зверь выпрямился, заглядывая Ник в глаза. Сыто облизнулся. Разума по-прежнему не было.

Ник прошептала:

– Осень…

Он прильнул к её губам, мешая говорить. Поцелуй был грубым, она такие не любила и не позволяла. Она приподняла кинжал, меняя хват – ударить можно и рукоятью… Только потом его придется тащить в спальню – не бросать же его тут… Говорили ей в школе ловцов – всегда продумывай отступление…

Тем временем Джонс чуть отстранился, с треском срывая с себя рубашку.

– Рогатые орки, ты ж меня прибьешь за надругание над бедным телом… Я же еще и буду виновата…

Тело признавать себя бедным не собиралось. Оно снова прильнуло к губам, в этот раз осторожно и нежно. Только зря Ник надеялась, что мозги включились. В этот раз от его рук, медленно, но верно нащупавших резинку чулок, мозги отключились и у Ник:

– Спальня… Там…

Тело легко послушалось, подхватывая её на руки и неся в нужном направлении. Только потом, когда Джонс последовательно избавил её от платья и чулок, кинжалом все же пришлось воспользоваться – Осень не простил бы ни себе, ни ей такого.

* * *

Утро, как всегда, пришло неожиданно. Подушка под головой Ник пошевелилась, чуть сменила положение. Рука Ник рефлекторно дернулась, хватаясь кинжал. В последний миг все же мелькнуло огненной вспышкой осознание – это проснулся Осень. Только и всего. Ничего страшного, со временем можно привыкнуть к вампиру в собственной постели. Ник отпустила кинжал, снова погружаясь в приятную полудрему. Это просто Осень.

Подушка, кажется, оценила Ник на своем плече, свою неодетость под теплым одеялом, и хрипло, даже покаянно прошептала:

– Кажется, я дожил до того дня, когда по утру приходится спрашивать: и как, тебе хотя бы понравилось?

Ник приоткрыла один глаз, рассматривая щетинистый подбородок, поджатые губы и повинные алые глаза:

– Не понравилось.

Губы тут же шепнули, а подушка даже дернулась в попытке побега, но Ник лежала на ней прочно, прижимая к кровати ногой:

– Прости. Я виноват.

Ник привстала на локтях, опираясь ими в грудь Осени:

– Ты слишком много шевелишься.

– Такой упрек мне еще не предъявляли.

Ник села, кутаясь в свою часть одеяла:

– Все когда-нибудь бывает впервые. Я тебя раз шесть, не меньше, чуть не пришибла чисто на рефлексах – ловец же.

Особенно, когда он среди ночи подтянул её к себе, крепко прижимая к груди, еще и ногу закидывая для верности – что б уж точно не сбежала. Он тогда реально был на волосок от гибели, Ник в последний момент остановила кинжал – Осень, блаженно уткнувшись носом в её ухо, спал…

– Нииик? – выглядел Осень при этом так потешно-недоумевающе, что она все же уточнила:

– Так. Мы же об одном и том же говорим или о разном?

Осень сел, заправил длинные пряди, налезшие на лицо, за ухо:

– Кажется, о разном. Я имел в виду… Не допустил ли я ночью… Что-то…

Ник рассмеялась и встала, поднимая с пола свой свитер, чтобы отправить его в корзину с грязным бельем:

– Нет, до этого не дошло. Совсем-совсем. Я же ловец. – Она прошла до гардероба и открыла его двери, чтобы выбрать свежую одежду. Она знала, что Осень провожает её задумчивым взглядом – на это и был весь расчет.

– А тогда… – Осень задумчиво приподнял порванный чулок, валявшийся на кровати возле него. -… почему ты в эээ…

Ник зевнула:

– Это называется спортивное белье. Топ и шорты, а не то, что ты подумал. – она обернулась на него, натягивая на себя джинсы, – в «Алой кошке» на мне топ был еще меньше. Ты же там был? Я права?

Осень кивнул:

– Был.

– Следил. – она достала футболку исключительно, чтобы Осень так старательно не отводил взгляд в сторону.

– Наслаждался беспомощностью оборотней перед одной леди Холма.

Ник достала из гардероба свои джинсы и бросила их в Осень:

– Одевайся, тебе должно подойти. Футболку сам выберешь – мой гардероб полностью в твоем распоряжении, только в бельевые ящики не лезь – там твоего размера точно нет. И пойду – пора завтрак готовить.

– Ты не ответила – почему… – Он все же встал, проходя мимо неё и глупо улыбаясь – кажется, он вполне серьезно радовался наличию белья на себе.

– Потому что я не люблю спать в одежде. А еще потому, что кровать у меня в доме одна. Бросать тебя на полу гостиной мне показалось негуманным.

– Зря…

– Учту на будущее – тебя бросать там, где отключился. И все, – она чуть потянулась к Осени, целуя его в заросшую щеку: – с новым днем твоей жизни. У меня нет власти над тобой «Осень» Брендон Микаэль Арн Джонс.

Она спешно вышла из спальни – такие моменты лучше переживать в одиночестве, мало ли какие чувства вырвутся. Она сама, помнится, почти час ревела от счастья, когда свалила из школы ловцов.

На кухне было тихо, пусто и легко – тут можно вытереть непонятные слезы и полезть в холодильник, на одном упрямстве решив приготовить блинчики на завтрак.

Яйца.

Молоко.

Масло.

Осень тактично отодвинул её в сторону, доставая свежие ягоды и брикет мороженого из морозилки:

– Доверь готовку профессионалам.

Он из её шкафа взял только резинку для волос, собрав свои светлые, почти белые волосы в хвостик. Даже джинсы натянул свои. Интересно, он видел, что осталось от его рубашки?

Ник без слов отошла в сторону, садясь за стол – в последнее время её избаловал Эван готовкой. Посмотрим, на что способен Осень.

Он долго, придирчиво выбирал сковороду, подбрасывая её в воздух и ловя за ручку. Все же выбрал, принялся готовить тесто – руками разламывая яйца, насыпая муки на глазок, так же наливая молоко. Ник прикусила губу – так те самые блинчики из детства, которые она искала и не находила, точно не получатся.

Осень включил плиту, сковородка вновь взлетела в воздух, еще и крутясь при этом. Пальцы его левой руки принялись отбивать ритм, босые ноги затанцевали… Ник улыбнулась – эта клыкастая зараза пыталась почти полностью воплотить её мечту…

– Передник, ты забыл передник!

Он обернулся, сумасшедше улыбаясь:

– Тут уж приходится выбирать – передник или джинсы. Последние мне роднее как-то. Ближе к телу.

– Паразит ты…

– Я помню, – он отвернулся, наливая тесто на раскаленную сковороду. Ник знала, что будет дальше – блинчики будут летать в воздухе, будет танец, будет вкусно и… Целоваться им нельзя – Осень не подпустит и не позволит. Жаль, что те поцелуи в спальне, которые ей понравились, он даже не помнит. Зато их помнит она.

Тем временем Осень положил на тарелку первый блин. Тут же на него приземлился шарик мороженого, и уверенные пальцы еще и ягод живописно насыпали. Даже листочек мяты, неведомо как оказавшийся в её холодильнике, приземлился на блинчик.

Ник подошла, любуясь Осенью – его профилем, его сильными и уверенными руками, уже снова подбрасывающими сковороду в воздух, его голой спиной, низко сидящими джинсами…

– Ффффкусно… – только и сказала она, надеясь, что блинчиков будет много – она заморозит их и будет есть только когда не будет сил сдержать слезы, когда одиночество будет касаться её своей холодной, когтистой лапой.

– Я работал поваром, – признался Осень. – добрался до должности су-шефа, копил деньги на собственный ресторан, а потом…

Договаривать он не стал, чтобы не портить позднее зимнее утро. Солнечные лучи пробились через морозные узоры на стекле, плеская волшебства на кухню.

Ник пошла к стене, где стоял мешок с кофе. Прикрепила новый лист. Погрызла чуть кончик карандаша, а потом написала:

Спутник должен

Всегда возвращаться домой.

Уметь готовить

Тут она замерла:

– Осень?

– А?

– Умеешь готовить паэлью?

– Конечно, – он продолжал жарить блинчики. Горка получалась внушающая.

– М… Возьмем севернее. Равиоли?

– Умею.

– Ммм… Турдакен?

– И гудакен. Только это южнее.

– Тогда восточнее. Эм…

Он сам подсказал:

– Винеры? Умею. Борщ – умею.

– Еще восточнее – пельмени?

– Умею. Ник, я же профессиональный повар, и профессию я свою любил.

– Черную лапшу?

– Достать чернила каракатицы сейчас трудно, но попытаться можно.

– Я имела в виду соус из бобов чачжан.

Он даже развернулся:

– О… Не умею. Связь с восточными округами нестабильна – слишком много бурь.

Ник уверенно кивнула самой себе и подписала:

– Чачжанмен. Вот оно. – У Осени будет куча времени, чтобы обрести свободу.

Осень обошел её, всматриваясь в новый список требований.

– Ник… Тебе прошлого волшебства не хватило? Зачем плетешь новое?

– Хочу и плету. – Она оперлась подбородком в голое плечо Осени и руками приобняла его со спины – вот оно, главное преимущество парня своего же роста. Можно просто обнять, потираясь носом о его ухо. Можно даже посопеть в ухо недовольно – не отмахнется и не вырвется.

– Твое прошлое волшебство привело к тебе Эвана, любителя блинчиков, Маки, просто принца, Линдро, просто надежного парня, второго среди львов, лорда Холма… Тебе не хватило приключений?

Одного из приведённых он не стал упоминать – кажется, Ник его еще не обнаружила в своем доме. Или забыла – с неё станется.

Ник прошептала ему в ухо:

– А мне нужен всего один – тот, кто всегда возвращается.

– Ставлю на Линдро.

– Укушу. – честно призналась она. Где-то в гостиной раздался треск – дом впервые за шесть лет пристраивал новую комнату, сводник рогатый…

Осень развернулся в кольце её рук:

– Ники… Ник…

Его глаза были так близко… Дыхание обжигало кожу и… Ник потянулась за его губами.

Осень неуловимо отодвинулся:

– Я не свободен. Я не могу тебя подставлять. Даже если мы сейчас бесшабашно рванем куда-нибудь, забывая обо всем, первая же поверка на дороге выявит, что я чужая собственность… Ник…

Она выпустила его прочь, лишь сказала в обиженную спину, направлявшуюся к плите:

– Не жалеешь, что не поцеловал?

Осень обернулся:

– Жалею, и всегда буду жалеть – ты же знаешь. Ты чудо, которого не должно было быть – леди Холмов никогда не выбирают в спутники нефейри. Но ты есть, и ты заслуживаешь лучшего.

Он вернулся к плите и достал кофемолку. Ник прикусила губу – интересно, а можно ли заморозить кофе и потом, ночами, под плач навзрыд его разогревать и пить?

После, помыв посуду, он ушел прочь.

Автодом, чуть покачиваясь, принялся набирать ход. Ник, заморозив блинчики, с чашкой кофе направилась в кабину. Осень знал, что она придет – обогреватель был включен на полную. И даже плед лежал на сиденье, просто на всякий случай.

– Осень…

– М…? – он не говорил «аюшки», но ведь это и неважно.

– Нам все равно придется работать вместе.

– Ник…

– Я хочу верить, что ты уникальная снежинка, но понимаю, что это далеко не так.

– Однако…

Ник уверенно продолжила:

– Пять лет никто не соблюдает Пакт. Пять лет как вампиры якобы из лучших побуждений проводят инициации. Никто не контролирует – кого и насколько добровольно вампиры обратили. Все привыкли, что ветераны валом валят в вампирские кланы. А под клятвой на крови не пожалуешься и даже не возразишь. Сколько на самом деле пошли на вампиризацию добровольно, а сколько, как ты, нет? Сейчас же как? Стал вампиром – ааа, точно-точно, продался за регенерацию… Только нужна ли она была?..

Джонс почти безнадежно сказал – видимо понимал, что отговорить не удастся:

– Ники… Не лезь в это дело.

– Осень, ты же понимаешь, что я ловец. Я не остановлюсь.

– Ники, все гораздо сложнее, чем ты думаешь.

– Удиви.

Он бросил косой взгляд на неё:

– Ники, в разработке вампиров не только люди, а еще и оборотни.

– Пфф, а то я не догадываюсь? Мир хрупок, и, быть может, скоро снова рванет. Это особенно заметно в Либорайо.

Он удивленно приподнял бровь:

– Даже так? В Либорайо еще все хорошо.

Дом медленно вползал в небольшой серый городок. Вдоль пустых улочек лежал грязный от печного дыма снег. Серое небо, серые дома, серые прохожие – тут выживать было трудновато. Поди один или два всего стража на весь городок.

Осень приглядывался, что-то явно ища. Что именно Ник не могла понять, а потому просто сказала свои замечания:

– Осень… В Либорайо полно межвидовых парочек. Но всегда это избалованный женским вниманием оборотень и человеческая женщина, иногда не одна. Оборотницы, может, пока и рады делать карьеру, о которой никогда и не могли и мечтать, но рано или поздно до них дойдет – все подходящие им пары заняты – и заняты человечками. Это одна сторона проблемы. А с другой стороны, есть люди. Ветераны, прошедшие горнило войны, ветераны, потерявшие юность, ветераны, продавшиеся за здоровье. Они добровольно или не совсем стали вампирами, в надежде вернуть утраченное – молодость, внимание девушек… И что же они обнаружили?

Осень припарковался у одноэтажного здания с надписью «Почта».

Ник молчала, и Джонс сам сказал:

– Они обнаружили, что вампирские женщины ими не интересуются, им хватает внимания своих высших вампиров, а человеческие девушки их боятся и избегают.

– Девушек для ветеранов нет. И виновны в этом оборотни.

Осень тяжело опустил голову на руль:

– Прошу, не лезь в это дело, Ник. У Переса твоя кровь – мне пришлось набрать её в больнице. Как ты думаешь, я тебя нашел?

– Осень, а то я не знала этого. Но будет же бойня – вампиры не зря подгребают под себя людей. Руками обращенных будут уничтожены оборотни. Этого нельзя допустить. Как и насильственной вампиризации. Как и наглого стирания оборотнями человечества с лица земли – их стараниями уже через поколение не будет чистокровок, а только гибриды всех мастей. И дай небеса, чтобы эти гибриды были способны дать потомство… Пока только фейри в безопасности – с ними даже вампиры, мне кажется, боятся иметь дело. Но достанется и фейри рано или поздно. Доминирующий моновид на Земле мы уже проходили, и это плохо кончилось. Будут снова гетто. Если будет кого загонять туда.

– Я понял тебя – ты не отступишь.

– Я останусь в Либорайо. Что-то же надо делать.

– Тогда… – Осень качнул головой в окно и протянул смятую банкноту, – почта. Можешь отправить Росси открытку – он эту осень места себе не находил от беспокойства. Открытку доставят всяко раньше, чем мы доедем.

Ник потянулась к нему, целуя в щеку:

– Ты умница. Ты большая умница! – она выскочила из кабины и понеслась на почту.

– Это просто ты привыкла жить одна – сама приехала, сама уехала, и даже не подозреваешь, что оставила за спиной. – Он встал из-за руля и отнес в мойку чашку из-под кофе.

* * *

Это был какой-то новый, неизвестный до этого Арну сорт мазохизма. Быть рядом с ней. Засыпать рядом с ней. Просыпаться рядом с ней. Ну и пусть, что в гостиной на диване. Все равно слишком близко. Даже сутки напролет за рулем не спасали. Она была рядом – то на расстоянии вытянутой руки, то далеко, но что значат расстояния для вампира? Один прыжок, и она уже бьется в твоих объятьях. Если сорвешься, конечно. Здесь все пахло ею. Он тоже пропитался её ароматами – капелька сирени и еще что-то совсем неуловимое, чему нет названия в человеческом языке – люди не пьют кровь.

Это было до боли одуряюще. Она приноровилась даже спать в кабине, пока он сидел за рулем, медленно сокращая расстояние до Либорайо. Либорайо, которое все изменит.

Как-то в полночь он не выдержал. Припарковал дом на обочине, убедившись, что Ники крепко спит. Вышел в холл и шепотом позвал:

– Дом!

Дом притворился, что его нет.

– Я же знаю, что ты разумен. Ответь.

Дом молчал.

Осень пожал плечами:

– Ты же понимаешь, что еще один-два таких дня, и я сорвусь? Я же руками и ногами, и даже клыками вопьюсь в тебя, желая лишь одного – остаться тут. Короче. Хватит со мной играть – я знаю, что ты перемешаешься несколько иначе, чем колесами по земле… Давай-ка возвращаться в Либорайо. Или я вцеплюсь в тебя, и все закончится плачевно – сюда придет Перес. Ты этого хочешь?

Дом этого не хотел. Мигнул за окнами свет, тьма, а потом неон с неспящих улиц Либорайо затопил пространство дома.

– Умница, дом. Не бойся. Сейчас я подключу тебя в этом элитном, мать его за ногу, кемпинге. И уйду… Береги её.

Дом молчал. Осень дернул плечом и снова позвал:

– Ден Стюард… Вылезай. Я знаю, что ты тут. Не бойся, уничтожать не буду. И ругать не буду.

Молодой зомби виновато вылез из встроенного в стену шкафа:

– Я ничего не мог поделать с лордом Тамиором – я тогда только-только пришел в себя из-за его магии. Он оживлял Холм, я случайно ему попался… Очнулся, и вот… Не мое место силы. Будь это площадь перед кампусом, я бы смог противостоять… Тамиор… Он как преподаватель был бесподобен, правда, ходили о нем слушки, что терпеть не может непослушания… Я не знал. Да и предупредить не мог. Я же немножко мертв.

– Я тебя ни в чем не виню. Интересно, ты у нас блинчики, кофе или…

– У матери была своя конюшня…

– А, понятно. Ты у нас за коня отвечаешь. Мисс Доу скоро вернет тебе твою сестру – не бойся. И потом я прослежу, чтобы тебя похоронили правильно. А пока…

– Я буду присматривать за мисс Доу. Правда.

– Присматривай. И… Пойду я.

– Стопперы под колеса не забудь поставить.

– Кого ты учишь, Стюард? Бывай… – он махнул на прощание, выходя на холодную улицу. – Ну, здравствуй, Либорайо, идущие на смерть приветствуют тебя…

Глава 9. Возвращение в Либорайо

Утро было тихим – вампира, если он не хочет, не расслышать. Ник потянулась и улыбнулась начинающемся дню – просто так.

– Домик, миленький… Сбавь скорость еще. А лучше сверни куда-нибудь не туда. Я не хочу в Либорайо. Там закончилась осень, и моей Осени там не жить. Поехали окружными путями, ты же можешь, малыш…

Дом не ответил – он был молчун. И Ник вскочила с кровати, зарываясь в гардеробной. Хотелось вновь и вновь поражать Осень своим видом – рано или поздно крепость по имени Брендон Джонс падет к её ногам. Она ради него пойдет даже против властей округа, против высшего вампира. Ловец она или погулять вышла? Конечно, после Тамиора Осень сложно поразить, но она же справилась, почти справилась с лордом сама. А вместе с Осенью им не будет страшен и высший вампир. Главное, чтобы в неё верили.

Она вылетела из комнаты в укороченной солнечной толстовке, открывавшей живот, зимних шортах и чулках, чтоб уж не смотрел, волнуясь – замерзнет или нет. Это элитный мистер Джонс мог осадить или задеть, её Осень не такой. В гостиной было уже убрано – плед и подушка аккуратно сложены на краю дивана. И тишина, заставляющая бояться самого страшного. Заглянуть в окно она испугалась. На кухне было пусто и голодно. Завтрак он не приготовил – за окном открывался вид на застывшее стальное озеро в мелких льдинках на воде. Снег и голые деревья. В Либорайо пришла зима.

– Слава элитному мистеру Джонсу! – только и смогла сказать она.

Плакать она себе запретила. Она не выдаст ни себя, ни его. Нужно забыть эти дни, это сумасшедшее счастье, это ощущение любви дороже собственной жизни. Ничего не было. Она сцепила зубы и заставила себя улыбнуться.

Что ж. Приехали. Вернулись. Жалеть себя не стоит. Она выскочила из кухни, спешно натягивая на себя кроссовки. Нацепила наушники, которые купил ей Ос… Случайный попутчик в дороге. Алхимические батареи позволяли их использовать даже после пересечения Границ – гарантия на тысячу пересечений. Музыка была загружена – ровно на час. Ей больше и не надо.

Она открыла дверь и уже вполне уверенно улыбнулась низкому зимнему солнцу, и даже помахала рукой новым соседям, незнакомой семейной паре – пока её не было, очаровательные старушки-одуванчики покинули кемпинг.

Она подняла глаза вверх, щурясь и крича:

– Либорайо, я вернулась! Толстосумы – прячьте кошельки, я дорого обхожусь округу!!!

Она понеслась по первой попавшейся дорожке. Музыка в наушниках гремела во всю мощь, отсекая весь мир, ноги сами подстраивались под ритм, легкие дышали свободно, а сердце… Оно летело вслед за ветром.

Круг. Круг и снова круг. Какой Осень. Какой вампир. Тут только музыка и она. Ей некогда болеть и вспоминать. Она летела навстречу новой судьбе.

Под кроссовками подминался снег до черного влажного асфальта. Одинокие снежинки, и вовсе не уникальные, падали на лицо, таяли на коже, оседали на ресницах. Она не плачет, ей некогда заниматься такой глупостью. Она подпрыгнула, ртом ловя снежинки – ххххолодно! И глупо, по-детски, но кто сказал, что она выросла?

Она бежит и бежит под ритм музыки. Ещё чуть-чуть и полетит.

Снова и снова. Когда звучит музыка – она всесильная и свободна.

Только час прошел. Дикие ритмы барабанов и звуки скрипки смолкли… И навалилась усталость, такая, что чуть не повело в сторону. Только вовремя поданная со спины рука остановила падение. Росси замер по стойке смирно, потому что Ник резко развернулась, чуть не втыкая кинжал ему в сердце.

– Ой, Лин… – улыбнулась она всему Седьмому штурм-отряду, слаженно бежавшему за ней: – И мальчики… А вы давно тут…?

Утес хохотнул:

– Говорил же, что она сама остановится, когда музыка закончится… И, привет, де… – Он учел длину кинжала, все еще направленного в Росси, и поправился, – ловец. Скучали! Плакали. Ночами не спали – боялись, что новогодний танцевальный марафон придется коротать без тебя, но ты вернулась!

– Да я… – она опустила кинжал вниз, ошарашенно рассматривая улыбавшихся парней в спортивной форме стражей. Только Лин был в обычной форме – серое худи, серые штаны, серые кроссовки, и сам какой-то серый. – Я открытку вроде посылала…

– Ага, ага, – кивнул радостный Кедр. – Видели. Всем отрядом обнюхивали и страдали – долго еще тебя ждать или нет! Тут такое веселье было в двести шестой зоне – мне казалось, что Перес молился всем вампирьим богам, что тебя рядом нет. Мы там все шесть ультр грохнули. Было бы доспехов больше – и их бы грохнули. Капитана по кусочкам отскря…

Лин скривился, но промолчал. Утес отвесил затрещину Кедру и потащил его за локоть дальше бежать:

– Короче, Росси, мы дальше на тренировку. А вы это… Не спешите – наша мисс Доу, кажись, в очередной раз спеклась. Нельзя так человечкам бегать, напрягаться… Вы пешочком, ага?

Ульв, отбегая как можно дальше, обернулся:

– Ник, Росси запрещены тяжелые нагрузки.

Утес яростно зашептал:

– Балда ты, Ульв. Ну, где в мисс Доу тяжелая нагрузка? Что, ему уже и Ники подержать в объятьях нельзя?

– Швы разлезутся на кэпе – кто будет шить? Меня же Ник первой пригвоздит к стене за порчу Росси…

Ник удивленно приподняла брови, ничего не понимая. Команда дружно и весьма спешно побежала прочь, исчезая в налетевшем снежном залпе.

Росси только и вздохнул им в спину:

– Вот же… Сдали по полной.

Ник взяла его за руку и медленно потащила в сторону дома:

– И давно вы тут тренируетесь?

– Так Арано всегда тут бегал. Парни и… – Лин явно старался не покраснеть. И у него даже получалось. Еще и снежинки помогали, прятали его и его смущение. Вот, казалось бы, матерый лигр, и так смущается признаться…

– Я тоже очень скучала, Линдро. – улыбнулась она. – Хотя мне нечем хвастаться. Была немного там, немного здесь. Ничего не делала, ничего не заработала. – А Осени не было. Это только сон и глупая девичья мечта.

– Ник… Ты надолго сюда?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Не от меня зависит. – она шмыгнула носом – все же наряд был не для зимы, наряд предназначался Осени.

Лин понятливо скинул с себя огромный худи, оставаясь только в футболке с длинным рукавом. Ник чуть не утонула в его одежде, накинутой ей на плечи. Приятно и так знакомо пахло деревом и землей. Она принюхалась и призналась:

– Скучала, до одури скучала…

– Возвращайся почаще, раз скучала, – Лин предложил ей руку, – и не смотри так, эта рука целая. Честное слово.

– Без прикрытия мага работали, да?

– Есть такое дело – мага твоего уровня защиты у нас нет.

– А вы всегда работаете с Пересом?

Лин так знакомо пятерней поправил короткий ежик волос, скидывая снежинки:

– Не всегда. Но часто.

Ник обогнала его, заглядывая в глаза:

– Перес говорил, что меня возьмут в отряд без экзаменов.

– К чему такая спешка, Ник? Ты же вольная птица – сейчас здесь, потом там за горизонтом.

– Да деньги нужны. Скоро аукцион Эми. Нужно хорошенько заработать.

Лин пожал плечами:

– Мы скоро возвращаемся в двести шестую зону. Вольнонаемным ловцом ты заработаешь больше.

– А позовете?

Лин с легкой усмешкой на губах подтвердил:

– Возьмем. Перес понял, что ультры мы потеряли не из-за своего ослиного упрямства угробить все оборудование, а вполне обоснованно. Возьмет, никуда не денется. И еще и сам пойдет в зону – там славно повеселились маги. Тебе понравится.

Она задорно рассмеялась:

– Кто-то стал слишком хорошо меня знать!

– Ник… Ты же помнишь – я просил держаться подальше от Переса?

Она понятливо кивнула:

– Помню. Обещай, что не полезешь в мои проблемы?

– Ник? Ты же знаешь меня – я не причиню тебе новых проблем.

– Ага, это типа: твои бы старые расхлебать?

Он поймал её ладонь и переплел её и свои пальцы в замок:

– Это значит, что я на твоей стороне, но лезть напролом не буду.

– Хорошо. Просто есть подозрение, что у Переса моя генетическая карта…

– Это не подозрение, это факт. Ты леди Холма, Ник, как я и говорил. Твой изъян это…

Она откинула в сторону отросшие волосы, показывая уши.

Росси подтверждающее кивнул:

– Они самые.

– А еще, я оказывается, хуже вампиров, Лин. Помнишь танцы? Помнишь, что я утанцевала парней? Это потому что… На самом деле это, наверное, секрет фейри… Но ты должен знать – мы так питаемся – силой, раскрепощенностью в танце, радостью… Жизнью. Я так ем. Прикинь? Вампиры хотя бы понятливо кусают в шею, чтобы было ясно: я тебя ем!.. А я вот так, исподтишка.

Лин осторожно поправил её волосы, разметавшиеся ветром:

– Значит, я просто буду следить, чтобы ты не танцевала больше двух часов с кем-либо. Только и всего.

– И это вместо того, чтобы нестись прочь с воплями: отстань от меня, хтонь!

– Не дождешься. Я друзей не бросаю. Я тоже не без греха. Люблю погонять дичь, причем не ради еды, а… чтобы кровь разогнать. Видишь, я тебе тоже доверил свой страшный секрет.

– Спасибо, Лин… За все спасибо… И возвращаясь к Пересу – у него есть моя кровь.

Росси лишь скривился.

Ник улыбнулась:

– А еще он посадил мне на хвост Джонса – следит. Зачем – не знаю.

– Поговорить с Джонсом? Он неплохой парень…

Ник улыбнулась – уж это она знала.

– Лин, а ведь ты обещал не вмешиваться.

– Ладно, не поговорю. Но я бы спокойно поговорил – я не дуболом.

– Я знаю, просто предпочитаю понаблюдать – что именно Перес хочет от меня. Понимаешь?

Они подошли к автодому, и Росси замер:

– Ты… домой?

– Неа, пойдем в кафе? – она взлохматила свои волосы, – только я кредитку забыла у вас.

Росси стоически подавил смешок, потом все же фыркнул – не удержался:

– Ник, я же тогда после больницы занес тебе сумочку. Оставил в холле, где ты её всегда бросаешь.

Он промолчал про её наблюдательность, только, кажется понял, что про «ничего не делала» она наврала.

– Пойдем, я тебя угощаю, Ник. Как всегда, блинчики и кофе?

– Нет, не угадал! Омлет, булочки и чай.

* * *

Они вышли из парка, пошли по оживленной по утру улице. Ник крутила головой во все стороны – город прихорашивался перед Новогодней ночью, самой длинной в году. Кажется, тут она называлась Хогу…-что-то там еще. Ник так и не прочитала взятую из библиотеки книгу про округ. А уж какая в библиотеке пеня за невозврат книги выросла – страшно представить!

Лин пояснил, когда Ник ненадолго замерла у сплетенной из лозы огромной скульптуры тигра, выставленной на газоне:

– Скоро Хогуэрас – ночь Костров. Будут праздновать зимнее солнцестояние и начало нового года. Эти скульптуры прислали из Алисо – небольшой городок как раз возле той самой зоны двести шесть. Ночью в скульптуре включается подсветка – очень красиво… За неделю до ночи Костров город преображается – все украшают фонариками, гирляндами, флажками и венками. На площадях готовят кострища…

– Зачем? – спросила Ник, подходя к двери кафе, которую Лин открыл перед ней.

– Это обряд. Старинный. Надо обязательно прыгнуть через пламя в ночь Костров, чтобы очиститься от болезней.

Ник удивленно приподняла брови, и Лин кивнул:

– Да-да-да, к врачу сходить надежней.

В кафе приятно пахло кофе и свежей выпечкой. Тихо звучала музыка, заставляя усталые ноги Ник пускаться в пляс. Ник сцепила зубы и заставила себя сесть за столик у окна. Он был накрыт бело-золотой скатертью с изображением солнца и костров – даже кафе готовились к празднику. В незатейливой вазочке стояли соцветья пуансеттии.

Лин с извинениями отошел в сторону. Ник думала, что в уборную, но нет – он подошел к стойке, что-то тихо выговаривая официантке. Та журчаще рассмеялась, прикрывая рот ладошкой, и что-то сказала в ответ – тут уже беззастенчиво замурлыкал Лин. Музыка стихла. Ник даже присмотрелась – нет, Лин не размахивал жетоном стражей перед довольно симпатичной девушкой, он просто попросил… Видимо, как и говорил Эван: «Кто же не знает легендарного Росси!». Эх, где бы простых и нелегендарных взять, еще и без проблем в личном плане.

Лин под заинтересованным взглядом официантки вернулся за столик:

– Заказ сейчас принесут, Ник.

– Спасибо! Расскажешь, что там в двести шестой зоне случилось?

Лин откинулся на спинку стула, тот даже печально скрипнул от нагрузки:

– Да никто толком сказать не может – что там случилось.

– Документацию времен войны поднимали?

– Это новообразовавшаяся зона. Её закрыли Границей по осени. Как раз в твой первый визит в Либорайо. Громкая была новость – всю осень обсуждали.

Ник только и выдавила из себя:

– Ого. Не слышала.

Лин приподнял бровь, но спрашивать, что же с ней было этой осенью, не стал.

– Алисо – небольшой тихий городок, его во время войны войска вообще обошли стороной – жители были лояльны оборотням. На территории, которая стала зоной, жили эээ отщепенцы? Староверы…