Текст книги "Папины дочки"
Автор книги: Тасмина Пэрри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
– У моей семьи вряд ли найдутся средства для участия в проекте, – нехотя призналась Кейт. – И потом, отец не воспримет нас всерьез. Я могу поговорить с ним, но…
Проработав с Кейт бок о бок неделю, Ник уже усвоил, что там, где дело касалось отца, она проявляла фанатическое упрямство и не желала даже упоминать об Освальде Бэлконе.
– Ну хорошо, хорошо, – согласился Дэвид, взглянув на часы. – Если у вашей семьи нет средств, мы ведь можем найти другие источники? Например вы сами можете что-то вложить, у вас же есть какая-то собственность или доходы?
Ник рассмеялся.
– Особенно у меня. Я безработный с прошлого Рождества.
Кейт ничего не сказала. Ей было не по себе. Страшно было подумать о перспективе расставания с ее любимым домом в Ноттинг-Хилл, который пришлось бы продать за долги в случае банкротства.
– Впрочем, эта идея неважная, нужно найти средства быстро, – сказал Дэвид, отодвинув бокал. – Инвесторы всегда хотят гарантий, чего-то большего, чем хороший план и убедительный профессиональный уровень.
Он подозвал официантку в мини-юбке и попросил счет. Встреча была окончена.
– Не слишком удачно, правда? – заметила Кейт, подняв воротник кашемирового пальто, когда неожиданный порыв ледяного ветра ударил ей в лицо. Она протянула руку и открыла дверцу такси.
– Ну, все не так уж плохо, – ответил Ник, усаживаясь с другой стороны на заднее сиденье. – А куда мы едем? К вам?
Кейт улыбнулась:
– Домой? В мой офис? – Офисом она называла комнату на верхнем этаже. Там они организовали свою студию, на стенах развесили обложки журнала и провели немало времени за обсуждением самых спорных вопросов, касавшихся будущего содержания и оформления издания.
– Да, в офис. – Ник улыбнулся в ответ, назвал водителю адрес и, откинувшись на спинку сиденья, стал смотреть в окно.
Наступило тягостное молчание.
– Я не представляю, как нам пробиться, – наконец произнесла Кейт упавшим голосом. – Он просто напугал меня.
– Он знает, что говорит, – возразил Ник. – Поверьте мне, это его работа – знать, как решать эти проблемы, иначе он не смог бы управлять корпорацией. И между прочим, – добавил Ник, – вы ему нравитесь.
Кейт вспыхнула от негодования и отвернулась к окну.
– Ерунда!
– О нет. Я же видел, как он на вас смотрит, – возразил Ник, намеренно подначивая ее, – многие мечтали бы завлечь его. Но вообще-то, хоть он и живет в президентских апартаментах, не так уж он и привлекателен. И с гигиеной у него, по-моему, не все в порядке.
Кейт засмеялась, смутившись.
– Перестаньте болтать чепуху. С чего вы вообще начали этот разговор? Это непрофессионально.
Они оба расхохотались. Теперь они могли доверять друг другу. Ник провел рукой по волосам. Его голос снова стал серьезным.
– Дело не в том, чтобы найти богатых инвесторов, а в том, чтобы как можно скорее задействовать все наши возможности, заставить их работать. Нам стоит лично участвовать во вложениях, я говорю совершенно серьезно.
– Честно говоря, мне страшно подумать, с каким риском это связано. Я бы не хотела, чтобы мой дом описали за долги, – ответила Кейт. – Особенно если учесть, что сейчас случаи неудачного инвестирования под недвижимость участились. Это было бы ужасно.
Она умолкла, задумавшись над их реальными перспективами. Может быть, лучше брать деньги не под свой дом, а под собственность Джонатана, если он согласится. Тогда они смогли бы начать издание и все убедились бы, насколько удачен их замысел.
– Не будем сразу настраиваться на плохое, Кейт, – сказал Ник и, словно прочитав ее мысли, добавил: – А как насчет мужа вашей сестры? Может быть, у него есть средства? Или может, он нам кого-нибудь порекомендует?
– Я не знаю, есть ли у него свободные средства, но о нашем проекте я с Венис уже говорила. Его компания никогда еще не имела дела с такого рода инвестициями, и для них это огромный риск. Они ведь даже не могут оценить степень перспективности журнала.
Ник понимающе кивнул:
– Ясно…
Кейт была очень расстроена.
– Ник, я хочу попробовать все сделать самостоятельно. Наверное, это кажется глупой игрой, но я еще никогда в жизни не начинала свое дело, а ведь это потрясающее чувство, когда ты знаешь, что своими успехами обязан только самому себе.
Для него эти слова не были откровением, он уже давно догадывался, что Кейт стремится к независимости, хочет всего добиться своими силами.
– Я не хочу просить деньги у отца, – добавила она. – И даже если кто-то из его знакомых мог бы предоставить нам средства, мой отец очень сложный человек и с ним трудно иметь дело.
Ник внимательно слушал ее, пытаясь понять, какие у нее отношения с отцом и что она так упорно скрывает.
– Вы не доверяете ему? – осторожно спросил он, боясь задеть ее своим любопытством.
Она покачала головой.
– Не то чтобы не доверяю, – сказала она, – но он непредсказуем в своих намерениях и поступках. Я даже опасаюсь, что он будет против моей затеи. Когда была маленькой, я от него только и слышала: «Кэтрин, ты должна быть лучшей. Ты должна достичь всего, к чему стремишься». – Она произносила эти фразы с насмешливой напыщенностью, имитируя голос отца. – И вот я действительно решила взяться за серьезную работу…
– Но что же тогда ему не понравится? – спросил Ник.
– Не ему, а мне, мне не нравится то, что он, пользуясь своей властью, заставлял меня плакать и чувствовать себя ничтожеством. Он совершенно не думает ни о чувствах, ни о гордости других людей. Для него это пустой звук. За одну минуту он может вогнать кого угодно в глубочайшую депрессию, просто убить только одним своим презрительным или грубым замечанием.
Она вздохнула.
Ник тронул ее за руку.
– Знаете, вы мне казались человеком, который никого не боится…
Кейт вяло улыбнулась.
– Давайте подождем, что скажет Дэвид, и тогда я уже обращусь к отцу, – предложила она. При мысли о неприятном общении с отцом даже перспектива лишиться своего дома уже не казалась ей такой ужасной.
15
– Я способна скупить полмагазина, – смеясь, заметила Камилла, когда они направились к выходу из бутика «Кристиан Лабутен».
– Ты уже это сделала, – ответила Венис, глядя на внушительные сумки с покупками в руках сестры.
– Это же мой день рождения, – оправдывалась Камилла.
Обычно она разоряла свой счет лишь в случае крайней необходимости и не позволяла себе тратить две тысячи фунтов на туфли. Сестры бросили прощальный взгляд на красиво оформленную витрину с драгоценностями и вышли в тишину Белгравии.
– Я зарезервировала столик в «Сан-Лоренцо» на половину второго, – сказала Венис, застегнув пуговицы жакета. – Что будем делать до этого времени? Хочешь, поедем ко мне, выпьем кофе?
Камилла покачала головой:
– Нет, Вен, я не хочу. Я бы осталась с тобой, но Нат будет меня ждать в половине первого – сказал, что приготовил мне сюрприз.
– А он уже подарил тебе что-нибудь на день рождения? – спросила Венис, взяв сестру под руку.
– Еще нет, – ответила Камилла, – я так понимаю, что сюрприз – это и есть подарок.
Ей тридцать. В юности она ужасалась при мысли о том, что когда-нибудь достигнет этого возраста, но сейчас чувствовала, что ничего страшного не произошло, ей даже нравилось быть взрослой. У нее блестящая перспектива войти в парламент; надежда на осуществление своих амбиций окрыляла ее и придавала ей уверенности.
– Уже двенадцать. Может, тебе пора? – Венис взглянула на часы.
Камилла вздохнула:
– Да, надо ехать. Спасибо, что прошлась со мной по магазинам. Я, пожалуй, поеду на такси. Иначе просто свалюсь под грузом этих покупок.
Венис не хотелось отпускать сестру. Хотя они и жили всего в нескольких милях друг от друга, Камилла так много работала, что Венис едва удавалось повидаться с ней пару раз в месяц.
Они обнялись, и Камилла села в машину рядом с водителем. Как только они тронулись с места, она стала думать об обещанном сюрпризе. Что бы это могло быть?
Квартира Камиллы находилась в одном из самых престижных районов Лондона, и всякий, кто заходил к ней в гости, поражался ее интерьеру, который разработала Венис. Камиллу приводили в восторг стилистические изыски сестры, и она полностью доверяла ее вкусу. Венис сама подбирала каждый ковер, каждую штору, заказывала мебель и даже вмешивалась в работу архитектора Тома Баррета, который, впрочем, был не против ее участия.
Камилла и сама обладала талантом дизайнера. Стены в ее апартаментах были белыми, с орнаментом из коллекции Дианы Арбас. Ковры мягкие и пушистые, как мех норки, мебель в японском стиле, красно-коричневого цвета, лампа из розового стекла в форме сердца, а на столике лежали фотоальбомы самых известных мастеров фотографии. Французское окно открывалось на балкон, украшенный терракотовыми горшками с цветами. И только большой стол из орехового дерева все же напоминал, что хозяйка этого помещения не романтическая художница, а суровый адвокат.
Камилла вошла в холл квартиры и тут же увидела Ната Монтегю. Он был в сером кашемировом джемпере, и глаза у него загадочно поблескивали. Камилла обратила внимание на большие дорожные сумки, стоявшие у его ног.
– Ты прибыла на пять минут раньше, – заметил он.
Камилла обняла его за шею и поцеловала.
– Нат, я терпеть не могу ждать, когда речь идет о сюрпризах, – призналась она. – Скажи мне, что это! Оно там? В сумках?
– Нет, сюрприз – это сюрприз, – ответил он, положив руки ей на плечи и поцеловав в губы. Его руки скользнули вниз по ее спине.
Она высвободилась, тихонько хихикая.
– Нат…
Он разочарованно вздохнул. Все, что он хотел сейчас, – это оказаться с ней в огромной постели. Но к сожалению, неумолимая стрелка больших каминных часов свидетельствовала о том, что времени у них нет даже на то, чтобы выпить чашку кофе.
– Скорее надевай пальто и туфли, – таинственно велел он, – мы сейчас же уезжаем.
Камилла выглядела растерянной. Она ожидала совсем иного, и потом, ей не хотелось покидать дом, ведь…
– Кейт скоро должна приехать.
– Я уже предупредил ее, чтобы не приезжала, – возразил Нат все с той же загадочной улыбкой.
Камилла посмотрела на папки и бумаги, разложенные на большом письменном столе, и запаниковала.
– Но мне еще надо поработать…
На лице Ната отразилось нетерпение. Камилла улыбнулась и уступила:
– Хорошо, хорошо, поедем.
Только когда Нат свернул в сторону Хитроу, Камилла начала подозревать, что они едут вовсе не на праздничный ужин по поводу ее дня рождения. Или по крайней мере этот ужин будет не в лондонском ресторане.
– Может, ты мне все-таки скажешь, куда мы направляемся? – спросила она, когда они, выйдя из машины, прошли в здание аэропорта и поспешили к месту регистрации на рейс швейцарской авиакомпании.
Нат вытащил из кармана пиджака два билета.
– С днем рождения, дорогая, – сказал Нат, – мы едем ужинать в Межев.
Камилла похолодела от ужаса, вспомнив о работе, которую она должна была закончить: ведь новое дело будет уже во вторник! Но поневоле пришлось смириться. Боже, такой подарок – ужин в Межеве! Она обожала горнолыжные курорты; в жизни у нее было две страсти – работа и катание с гор. Освальд с детства приучал дочерей к спорту, порой вынуждая их рисковать и не бояться травм, чтобы достичь успеха. Камилла полюбила горные лыжи и, став взрослой, сама каждую зиму отправлялась кататься. Межев был своего рода Парижем для любителей горнолыжного спорта – восхитительная природа, избранное европейское общество, отличные отели без излишней вульгарной роскоши, которую она терпеть не могла.
Она была признательна Нату за такой подарок, хотя и знала давно, что он склонен к широким жестам. Будучи богатым наследником и банкиром, он легко мог себе их позволить, а уж когда речь шла об удовольствиях, и вовсе не скупился. Отдыхали они всегда по-королевски, и не только в Англии, но и за границей. На выходные нередко уезжали в Аргентину, чтобы сыграть в поло, верховой ездой наслаждались в Дубае, а путешествовать по морю предпочитали на яхте у Гренадин. Ко частенько Нат проводил свободные дни не с Камиллой, а с друзьями, поскольку его подруга была слишком занята – готовилась к судебным заседаниям, проходившим по понедельникам.
Она с улыбкой следила за каждым его движением у контрольного столика и думала о том, что поначалу его жажда развлечений кружила ей голову, но потом она начала уставать. Ей не очень нравились и последние его снимки, опубликованные в «Татлер», который объявил его одним из наиболее разнузданных представителей европейской финансовой элиты. Но все же сейчас она готова была позабыть об этом ради приятного вечера.
В Женеву они прибыли в шесть часов вечера. Черный джип уже ожидал их у выхода из аэропорта, чтобы отвезти в деревню, которая находилась совсем близко. Камилла любовалась прекрасными горными пейзажами, соснами и заснеженными вершинами. Улочки Межева были занесены снегом. Камилла с интересом наблюдала за катающимися лыжниками в теплых костюмах и за отдыхающими, сидевшими в маленьких стеклянных кафе, где можно было напиться крепкого кофе и отогреться в уютной обстановке.
Проехав по главной улице, джип свернул на узкую дорогу, которая вела выше, прямо к площадке перед красивым уединенным шале, которое окружала плотная живая изгородь. На ней, словно огромные цветы магнолии, лежал снег, а гирлянды ярких огоньков украшали крытый балкон и веранду.
– Приехали, – сказал Нат, когда шофер вышел и открыл дверцы машины.
– Здесь просто чудесно! – восторженно отозвалась Камилла.
К ним вышла взволнованная женщина в сером фартуке.
– Добрый вечер, добрый вечер, – приветствовала она гостей по-французски.
Нат не обратил на нее никакого внимания, лишь указал на сумки, оставшиеся на сиденье машины.
– Спасибо, – улыбнулась Камилла, посмотрев на Ката, когда они подошли к лесенке.
Сбросив пальто, она оглядела помещение. Оно было украшено с отменным вкусом, точно соответствуя стандартам горнолыжных курортов, которые показывают в голливудских фильмах: мягкие диваны, застеленные пушистыми покрывалами, тяжелые бархатные шторы на окнах, кожаные кресла. В воздухе чувствовался медовый запах восковых свечей, а над пылающим камином тихо тикали старинные часы. В шале была сауна, уже натопленная к их приезду, и комната для отдыха с огромным плазменным экраном. Камилла от восторга не могла произнести ни слова.
– Посмотри, что еще есть, – сказал Нат, проводив ее к двери.
Камилла увидела джакузи.
– Это мы оставим на потом, – бросил Нат.
Камилла почувствовала, что все угрызения совести по поводу оставленной дома работы бесследно улетучились.
– Ты, наверное, хочешь переодеться к ужину? – спросил Нат, указав на лестницу, которая вела на второй этаж. – Буду ждать тебя.
Она кивнула и поднялась наверх, в спальню. Из окна открывался чудесный вид на деревеньку Межев, поблескивавшую огнями в серовато-синем сумеречном свете. Ночные тени уже ложились на белый снег горных склонов. Все это было восхитительно, как в сказке, но что-то беспокоило Камиллу, она чувствовала себя немного тревожно.
«Расслабься, женщина. Наслаждайся, – приказала она себе. – Все прекрасно. Ты что, не можешь позволить себе быть чуточку счастливой?»
Она села на край постели. В последние месяцы Камилла не раз задавала себе вопрос, что же все-таки связывает ее с Натом. Ее, ответственную и сознательную Камиллу Бэлкон, с распутным транжирой Натом Монтегю? И не могла ответить ничего определенного. В ее жизни было два любовника – Джереми Дэвис и Криспен Гамильтон. Оба были адвокатами, деловыми, трудолюбивыми и больше увлеченными карьерой, нежели Камиллой. Когда она встретила Ната, мир словно перевернулся и запылал. Он был прекрасным самцом, открывшим в ней женщину. И она была благодарна ему за это. Он научил ее чувствовать и отдаваться чувствам. И она не могла бы теперь отступиться от всего этого.
Камилла потянула молнию и расстегнула кожаную сумку. Любопытно, что же Нат положил туда для нее? Она осторожно вынула одежду и аккуратно, с детской тщательностью, разложила ее на постели. Два комплекта ее любимого белья – ну какой еще мужчина придумал бы взять их? Горнолыжный костюм, носки, пара кашемировых джемперов, ее лучшее черное платье от Кристиана Диора с открытой спиной, туфли… А это что? Пара крошечных черных трусиков, состоящих только из тонкой полоски пояса и кружевных полосок для бедер. Вот это было что-то новенькое.
Быстро приняв душ, она надела платье и, высушив волосы феном, оставила их распущенными. Обычно она очень умеренно пользовалась косметикой, но на этот раз положила румяна на щеки и подкрасила губы блеском. Взглянув на себя в зеркало, она подумала, не слишком ли официально вырядилась для ужина в шале. Но ведь это ее день рождения. За окном послышался звук отъезжавшей машины. Это уехала хозяйка шале, оставив гостей одних.
– Ну все, больше никого! – крикнул Нат с лестницы.
Она спустилась вниз, и он тут же вручил ей бокал с шампанским. Стол был накрыт на двоих у окна, за которым расстилался потрясающей красоты ландшафт, бокалы поблескивали в свете зажженных свечей.
– Не думала, что ты можешь быть таким романтичным, – сказала Камилла, опустившись на стул. Обычно их свидания редко проходили без посторонних, в самый неподходящий момент вваливалась толпа друзей Ната, и любовная аура разрушалась безвозвратно.
– Спасибо за оценку, – отозвался Нат, отправляясь на кухню, чтобы принести жаркое и овощи.
– Я прямо как официант, – проворчал он, расставив блюда и убрав со лба прядь волос, постоянно падавшую ему на лицо. – Я не хотел, чтобы хозяйка тут суетилась слишком долго, – пояснил он, открывая бутылку охлажденного вина. – Ну, с днем рождения, дорогая!
С минуту они сидели молча.
– Я люблю жаркое, – сказала Камилла, накладывая себе овощей.
– А я люблю тебя, – сказал Нат, глядя на нее сквозь поднятый бокал.
Камилла застыла с вилкой в руке. За полтора года их связи Нат еще ни разу не говорил, что любит ее. Порой он признавался, что она дорога ему, но это бывало тогда, когда он напивался, и Камилла не придавала этим словам никакого значения. В глубине души она ненавидела женскую манеру спрашивать партнера, любит он или нет. Ей казалось, что такие попытки вынудить мужчину признаться в своих чувствах унизительны.
Она глубоко вздохнула.
– Ты любишь меня? – переспросила она, точно боясь, что ослышалась. Ей даже хотелось рассмеяться в ответ, как будто Нат обронил удачную шутку, но слишком серьезное выражение его лица остановило ее.
– Ты меня восхищаешь, – признался он, отложив нож и вилку и пристально глядя ей в глаза. – Моя семья обожает тебя, и мои коллеги, и друзья.
Он подлил себе вина и в волнении крепко сжал бокал.
– Я знаю, что иногда бываю немного сумасшедшим, но это все из-за работы, из-за перенапряжения…
Камилла нервно крутила вилку, не зная, стоит ли говорить что-нибудь или лучше подождать.
– Ты меня успокаиваешь. Ты заставляешь меня образумиться. Мне уже тридцать четыре, я уже не могу позволить себе резвиться как прежде…
Камилла взяла бокал и выпила для храбрости. Что-то подсказывало ей, что постепенно этот разговор клонится в сторону, которая, возможно, была не очень желательна для нее.
– Ты не догадываешься, почему я привез тебя сюда? – продолжил Нат, уставившись на язычок пламени.
– Отдохнуть от суеты? – тихо предположила Камилла, натянуто рассмеявшись.
– Выходи за меня замуж, – вдруг произнес он.
В комнате повисла тревожная тишина. Камилла чувствовала, как у нее все оборвалось внутри. Она привыкла к тому, что всегда находит подходящие аргументы, умело спорит и доказывает свою точку зрения – этого требовала ее профессия, – но сейчас она просто не могла выдавить ни слова. Неожиданный напор Ната поверг ее в оцепенение.
– Замуж за тебя? – переспросила она с улыбкой.
Нат поднялся и подошел к ней. Взяв лежавшую на кресле бархатную коробочку и раскрыв ее, он положил на стол кольцо с огромным розовым бриллиантом, мерцавшим сиреневым светом.
– Нам ведь хорошо вместе, – сказал он.
Камилла посмотрела на него.
Говорит ли он с ней искренне? Правда ли он любит ее? Да и вообще, что такое любовь?
Но Натаниель Монтегю был неплохой партией, завидным женихом.
Но будет ли он хорошим мужем – необузданный, взбалмошный, богатый человек?
Он нравился ее отцу. Но это вовсе не означало, что она тут же должна была ответить ему согласием. Это Серена мечтала об удачном замужестве и завистливом восхищении толпы, а Камиллу интересовало совершенно иное. Сейчас ей было неимоверно тяжело принять какое бы то ни было решение, и ее пальцы судорожно мяли салфетку.
Нат взял ее левую руку и, опустившись на колени, надел кольцо на средний палец.
– Тебе нравится? – мягко спросил он глубоким взволнованным голосом.
Она кивнула. Да, кольцо было прекрасное. Камень приковывал взгляд.
Нат поднялся на ноги и обнял ее, скользнув рукой по спине. Это было призывное прикосновение.
– Скажи «да», – прошептал он ей на ухо.
– Да, – вдруг ответила она, поддавшись прелести момента.
– Ты меня возбуждаешь, – промурлыкал он, проведя губами по ее шее и сталкивая подбородком бретельку платья с плеча.
– Ты надела мой подарок? – прошептал, он, поднимая ее со стула.
Камилла ощутила замешательство, но тут же улыбнулась и прижалась к нему всем телом.
– Честно говоря, нет. – Она наслаждалась его взглядом, полным страсти. – Но если хочешь, надену.
Нат поднял ее на руки и понес наверх. В спальне стоял полумрак, только полная луна тускло светила в окно.
– Надень их, – попросил он, опустив ее на постель.
Он сел в кресло с кремовой кожаной обивкой, стоявшее в углу, и оттуда наблюдал за тем, как раздевалась Камилла. В лунном свете она казалась произведением искусства, совершенной мраморной статуей.
Она сунула ноги в туфли на высоких каблуках и повернулась к нему лицом. Ей нравилась та власть над ним, какую она приобретала в такие мгновения. Благодаря ей она во всей полноте ощущала свою женскую красоту.
Нат медленно поднялся, и Камилла прижалась к нему. По их телам плясали яркие отблески огня. Она легла на ковер, и он стал покрывать поцелуями все ее тело.
– Невероятно! – пробормотал он, опустошенный страстью.
Она подняла руку и стала разглядывала камень, поблескивавший у нее на пальце. Он был великолепен, его игра завораживала.
– Восемь каратов, – кивнул он, указав на кольцо. – Ты знаешь, сколько стоят розовые бриллианты?
– Нет. Но этот просто волшебный.
– Да, и огромный. Пусть он принесет нам год настоящего счастья.
Стало прохладно, и Камилла накрылась кашемировым одеялом, которое стянула с постели.
– Пусть это будет не один год, – сказала Камилла, прижавшись к Нату. – Я еще не сказала тебе, но теперь скажу – в следующем месяце я буду участвовать в выборах как кандидат от тори. Как тебе эта новость? Я думаю, что наберу нужное количество голосов и пройду.
Нат повернул голову и удивленно посмотрел на нее.
– Милая, ты что, с ума сошла? Тебе нечем заняться, кроме этой дурацкой работы в парламенте? – недовольно заговорил он. – Ты что, не знаешь, что они торчат там на заседаниях по восемнадцать часов в день? В этом году ты станешь моей женой, и точка. – Он встал и подошел к креслу. – Я планирую сыграть свадьбу в сентябре, – продолжил он. – Конечно, не очень подходящее время для медового месяца на Карибах, но можно поехать в Южную Америку. Рио, Перу, Аргентина. Или лучше Мексика?
Камилла смотрела на него с недоумением.
– Нат, это очень важно для меня, – возразила она.
– Дорогая, это чушь…
– Чушь? – Она начинала злиться. – Значит, для тебя мои планы просто чушь?
Он улыбнулся:
– Продолжай. Только не одевайся слишком быстро. – Он шагнул к ней, не давая подняться с ковра. – И вообще к черту все это! Поговорим позже. Почему ты не позвонишь домой? Позвони старушке Венис. Она будет в восторге от приятной новости.
Камилла высвободилась из его объятий довольно жестко. Нат отпустил ее, отошел и сел в кресло, открыв бутылку вина и наполнив бокал. Он пил так легко, словно это был лимонад. Камилла посмотрела на розовый бриллиант, и внезапно ее охватило негодование. Но сказать она ничего не успела – рядом с домом раздались громкие автомобильные гудки.
– Что это?.. – Она быстро натянула свитер и брюки.
Нат вскочил с кресла и, посмотрев на часы, спешно накинул халат.
– Проклятие, уже девять!
– Что случилось? – спросила Камилла, когда он выскочил на лестницу.
Нат на ходу крикнул ей:
– Эр, Джиджи, Ричи и еще кто-то. Я сказал им, что мы тут будем праздновать твой день рождения.
– Что? – воскликнула Камилла, не веря своим ушам. – Я никуда не поеду! Только не сегодня! Нат, зачем ты это сделал?
В дверь уже громко стучали.
– Открывайте, открывайте, чем бы вы ни занимались! – вопили пьяные голоса.
– Я их не пущу, – сказала Камилла, чувствуя, что весь романтизм улетучился вместе с появлением подвыпившей компании.
– Господи, Кэмми, включи свет! – крикнул Нат. – Я же говорил тебе, что они приедут. У Джиджи будет вечеринка, я же не мог им отказать! Между прочим, – он улыбнулся, пытаясь обнять ее, – мы и твой день рождения там отметим…
– Ты что, никогда не можешь обойтись без них? – прошипела она, отталкивая его с такой силой, что он отскочил, ударившись об оконное стекло. Сейчас он казался ей смешной пародией на ее мечту. Настоящая полуголая модель из дешевого журнала.
– Почему я должен обходиться без них? – спросил Нат обиженно.
– Потому что у тебя друзья и вечеринки на первом месте. Ни днем, ни ночью нет покоя.
Нат покачал головой и, бросив на нее разочарованный взгляд, направился к двери.
– Все равно я знаю, что ты меня любишь.
Камилла поднялась в спальню, слыша даже наверху, как шумят приятели Ната, уже вошедшие в дом. Она чуть не плакала. Теперь она знала точно: замуж за него она не пойдет ни за что на свете. Она, Камилла Бэлкон, будет заседать в парламенте и никому не позволит пренебрегать ее интересами и переступать через ее амбиции.
16
Кейт с нетерпением глянула на внушительное здание из стекла и бетона, в котором располагалась самая большая в Лондоне бухгалтерская фирма. Ее волнение возрастало с каждой минутой. «Ну подожди, Ник Дуглас!» – пробормотала она, посмотрев на часы. Он опять опаздывал, да еще в такой важный день, когда ее нервы были на пределе. В портфеле у нее лежал ноутбук с подробным бизнес-планом и совместными разработками, а из вместительной сумки торчала пачка журналов. Она чувствовала себя неуютно. Утром ей позвонил Дэвид Голдман и сообщил о единственном их шансе получить стартовые два миллиона. После того как Дэвид отсеял наиболее ненадежных, по его мнению, инвесторов, они договорились, что с двенадцатью оставшимися Кейт и Ник встретятся в полдень и представят свой проект в деталях. Если они не смогут убедить их в успешности будущего дела, их мечте конец. Дэвид не стал бы больше тратить свое время и деньги на продвижение идеи, которая с первых же шагов потерпела крах.
«И наверное, он прав, – думала Кейт, – потому что ни к чему расходовать впустую драгоценные ресурсы».
После утреннего звонка она была сама не своя: победа или поражение? А между тем ей поступали предложения о работе. Например, позвонила редактор из Нью-Йорка и спросила, не хочет ли она занять вакантное место в престижном глянцевом издании. Ну почему, почему она не сказала ей «да»? Кейт грустно улыбнулась. Ее никогда не привлекали слишком легкие пути.
– Простите, простите, простите, – трижды повторил Ник, пролетев сквозь стеклянные двери с такой скоростью, что его расстегнутое пальто карамельно-желтого цвета развевалось за спиной как шлейф. – Какая-то заминка в движении поездов, черт знает что, – проворчал он, пытаясь отдышаться. – Стояли в тоннеле, потом на станции. Бежал как угорелый половину дороги.
Кейт старалась удержаться от язвительных замечаний.
– Может быть, стоило выйти немного пораньше? – сухо предположила она.
Ник ничего не ответил на это и игриво воскликнул:
– О, вы превосходно выглядите сегодня!
Кейт нахмурилась – ее раздражала веселая беспечность партнера. Она годами шла к сегодняшнему моменту, и уж, разумеется, позаботилась о том, чтобы выглядеть респектабельно. Ее длинные золотисто-русые волосы были аккуратно завиты, для выхода она выбрала узкую черную юбку от Майкла Kopca и мятно-зеленый кашемировый джемпер. Макияж, как всегда, был скромный, но элегантный – она пользовалась только румянами и блеском для губ. Она выглядела вполне официально, но не бесцветно.
– Вы их просто убьете наповал, – добавил Ник с улыбкой, взбегая по мраморной лестнице приемной.
В зал заседаний они поднялись молча. Каждый понимал, что сейчас решается их судьба. Кейт и Ник работали без продыху три недели после встречи с Дэвидом. Макет журнала был готов, бизнес-план доведен до совершенства. Продуманы были даже вопросы печати и подробности распространения – все до мелочей. Они решили, что журнал должен продаваться во всех аэропортах, на станциях и в газетных киосках. У них были запланированы и встречи с главными рекламодателями – «Эсте Лаудер», «Шанель», «Армани», так что к лету должен быть готов полноценный номер соответствующей сезонной тематики.
Дверь лифта открылась, и они увидели ожидавшего их Дэвида. Его глаза были слишком серьезны, а губы, обычно встречавшие любые замечания с улыбкой, сурово сжаты.
«Дэвид изготовился к броску», – подумал Ник.
– Все собрались, – сказал Голдман торжественным голосом, провожая Ника и Кейт по коридору к залу заседаний.
– Десять мужчин и две женщины. Обратите особое внимание на реакцию Нигеля Хэммонда, он сидит во главе стола, – предупредил он, понизив голос. – Нигель привык все оспаривать. Будьте предельно осторожны, отвечая на вопросы, но как только мы его уломаем, считайте, что дело сделано.
Прямо перед тяжелой дубовой дверью Дэвид повернулся к ним и взял их за руки.
– Будьте вежливы, отвечайте на все вопросы, как мы договаривались, и положитесь на меня во всем. Удачи.
Он тронул Кейт за плечо.
– Вы великолепны, – прошептал он, открывая дверь.
Зал заседаний оказался огромным. Кейт на секунду почувствовала замешательство, словно она была рыбой, попавшей в гигантский аквариум. В центре находился большой овальный стол, за которым сидели двенадцать человек с сосредоточенными лицами. «Ну же, давайте, произведите на нас впечатление», – словно призывали они. И только Лесли Эбботт, сорокалетняя дама, авторитетный специалист в области маркетинга, встретила их доброжелательно. Кейт решила, что лучше всего будет сосредоточиться на ней.
Дэвид Голдман подошел к концу стола и откашлялся. Один из участников заседания, владелец фирмы, торгующей автомобилями, посмотрел на него снизу вверх.
– Мы все знаем, зачем собрались, – начал Дэвид. – Я хочу представить вам проект, который сулит немалые выгоды и обещает быть очень успешным. Он прекрасно продуман, сформирован и подготовлен, вы сами убедитесь в этом.
