Текст книги "Папины дочки"
Автор книги: Тасмина Пэрри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
Кейт в изумлении уставилась на сестру. Она сопереживала ей и жалела ее, но не могла понять, как сестра поддалась на угрозы какого-то мерзавца, только чтобы избежать очередного стресса.
– Конечно, Серена, тебе было нелегко, но подумай: он требует, чтобы мы выложили миллион!
– Ну и что?! – срывающимся голосом воскликнула Серена. – Я не хочу больше слышать клевету о себе, не хочу терпеть преследования прессы и полиции. Ты что, не понимаешь, куда все идет? Копы это так не оставят, пока не раскопают всю грязь, какую можно.
Она упала в кресло.
Венис подошла и нежно погладила ее по плечу. Но Кейт не сдавалась:
– Серена, почему ты так нервничаешь, тебе что-то известно?
– Нет! – громко закричала Серена. – Что ты меня терзаешь! Хочешь, чтобы я сказала, что это я убила папу? Я не убивала его!
Она вдруг заплакала, и слезы потекли по ее щекам черными струйками.
Кейт подошла к ней и взяла за руку.
– Никто и не говорит этого, Серена.
– Я хочу, чтобы в новом году все было в порядке. – Серена вытерла слезы. – И, как ни крути, он прав – каждую из нас можно подозревать. Меня тем более.
– Нас обеих, – поправила ее Венис. – Вчера я поссорилась с папой и чуть не бросила в него бокал. Джек вовремя остановил меня. Наверняка этот факт привлечет внимание полиции.
Серена посмотрела на сестер и пожала плечами:
– По-моему, у нас у всех могут возникнуть неприятности.
– Но мы не виновны, – твердо сказала Венис. – Никто из нас не убивал папу. Это был несчастный случай.
Кейт долго смотрела на заснеженный сад сквозь большое окно.
– А что, если мы ошибаемся? – спросила она, отойдя от окна и сев на диван. – Если его все же убили?
– Давайте пока что вернемся к Лофтусу, – предложила Камилла. – В одном он прав – мы слишком эмоционально отреагировали. Полиции это покажется подозрительным.
– Тогда мы должны ждать результатов расследования, – заключила Венис.
Миссис Коллинз приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
– Не хочет ли кто-нибудь чаю? Я приготовила рождественский пирог…
Венис улыбнулась. Миссис Коллинз была верна себе – чай с пирогом были бы готовы, даже если бы приближался конец света.
– Спасибо, миссис Коллинз, мы вам очень признательны.
– Когда будут известны результаты расследования, как ты думаешь? – спросила Кейт, обращаясь к Венис.
– После Нового года, надо полагать. Но сейчас нам надо заняться похоронами. Я даже представить себе не могу, сколько человек придет. К тому же папа мог оставить какие-то распоряжения в завещании.
– Давайте позвоним тете Саре, – сказала Камилла, бесцельно листая альбом с фотографиями. – Надеюсь, она уже знает, что он умер. Уж она точно приедет.
Тетя Сара, сестра матери, была единственной близкой родственницей сестер Бэлкон, но в последние двадцать лет она не принимала никакого участия в их жизни. Периодически она присылала им поздравительные открытки на дни рождения и Рождество. Сначала они приходили из Сингапура, затем из Парижа. Вероятно, она не хотела утратить связь с ними по мере их взросления, но тем не менее так и не приехала повидать их. Между их отцом и тетей Сарой не было взаимной симпатии, если не сказать больше – они недолюбливали друг друга.
– Кто позвонит ей?
Все сразу посмотрели на Кейт.
– Почему я, почему всегда я?
– Надо пригласить ее на похороны, – сказала Венис, – у тебя это получится.
Кейт знала, что телефон тети записан где-то в книжке с кожаной обложкой орехового цвета. Отыскав ее, она тут же позвонила ей.
– Добрый день, – ответил по-французски тихий приятный голос.
– Добрый день, это Кейт Бэлкон.
Кейт было неловко за свой английский акцент.
– О, Кейт! Какой сюрприз! – Некоторое время Сара молчала, но затем добавила: – Мне жаль, что Освальд умер, я узнала об этом сегодня из новостей.
– Да, – спокойно подтвердила Кейт, – я звоню как раз по этому поводу.
– Что у вас случилось? – спросила Сара. – Я так поняла, что полиция взялась за расследование. Все это так странно.
Кейт замялась. Она не слышала, чтобы по телевизору сообщали, что будет возбуждено расследование.
– Мы и сами не знаем. Сейчас тело забрали на экспертизу, но нам надо что-то решать с похоронами. Мы постараемся сообщить вам о назначенном дне.
– Спасибо, это очень любезно, Кейт, – вежливо отозвалась Сара, но по ее голосу Кейт поняла, что она вовсе не жаждет являться на похороны Освальда.
Последовала долгая пауза.
– Я сама хотела вам позвонить, – тихо призналась Сара. – Меня все это напугало: и новости, и полиция… Вокруг смерти Освальда столько слухов.
– Каких слухов? – уточнила Кейт.
– Нет-нет, по телефону это лучше не обсуждать, лучше встретиться.
– Но вы же в Париже? – возразила Кейт.
– Может быть, вы ко мне приедете?
– Когда?
– Как скоро вы сможете сюда прилететь?
Разговор принимал какой-то нелепый оборот – с какой стати она должна была лететь в Париж? Но Кейт не стала отказываться напрямую.
– Сегодня не смогу точно. Завтра я приеду на поезде.
– Отлично. Позвоните мне, когда приедете.
Кейт повесила трубку и задумчиво посмотрела в окно. О чем это тетя так хотела поговорить с ней?
45
От Северного вокзала до седьмого округа Парижа на такси можно было добраться за четверть часа. Кейт успела полюбоваться отелем «Де Криллон», Дворцом согласия и Эйфелевой башней, украшенной праздничными гирляндами. Она считала эту часть города самой красивой и всегда получала огромное удовольствие от ее архитектуры.
Кейт еще раз проверила адрес, записанный в книжке, и попросила водителя остановиться. Дом находился совсем рядом с крупным супермаркетом, и Кейт почти сразу же вычислила его по подъезду в старомодном стиле. «Будем надеяться, что я не зря потратила время», – подумала она, подойдя к тяжелой дубовой двери и нажав на кнопку звонка.
В прихожей сильно пахло лилиями.
– Добрый день, – громко сказала Кейт по-французски.
– Я в гостиной, – раздался слабый голос, – проходите.
Тетя Сара сидела у окна, глядя на Париж, блиставший в сумерках мириадами огней. У ее ног дремал коккер-спаниель Чарлз. Кейт смутно помнила, что прежде ее тетя была дамой с крашеными темными волосами, до безобразия прокуренными, и у нее были тонкие пальцы пианистки, унизанные бриллиантовыми кольцами. Конечно, она изменилась. По подсчетам Кейт, ей было семьдесят, а то и больше. Волосы у нее стали совсем седыми, и к ним был подколот белокурый шиньон. Если раньше она носила блузки из шифона, то теперь их сменил теплый кашемировый свитер. Увидев племянницу, Сара радостно улыбнулась. Она даже поднялась со своего кресла в стиле Людовика XV.
– Прошу вас, сидите, – поспешно возразила Кейт, – не стоит так беспокоиться из-за меня.
Сара медленно опустилась в кресло и предложила Кейт место напротив.
– Я счастлива вас видеть, – сказала она, погладив собаку. – Кэтрин, знакомьтесь, это Чарли.
Собака тихонько вытянула шею и понюхала кончик ботинка гостьи.
– Кажется, он со мной подружился, – заметила Кейт.
– Да, он прекрасный компаньон.
Они немного помолчали, не зная, с чего начать разговор после столь долгой разлуки.
– Вы, должно быть, устали с дороги, – сказала наконец Сара, подвинув поближе к Кейт бокалы и бутылку бордо, стоявшие на столике. – Хотите вина?
Кейт кивнула и налила себе чуть-чуть.
– Я очень сожалею, что ваш отец умер, – повторила Сара.
Кейт посмотрела на нее с интересом.
– Серьезно?
– Да, мало кто может радоваться чужой смерти.
Кейт пожала плечами.
– Вы, кажется, его не очень любили. Мы вас давно не видели.
– Это так, – согласилась Сара, постучав кончиками пальцев по бокалу. – После смерти вашей матери я не хотела с ним встречаться. Я не могла простить его за то, что он поломал ее жизнь. – Она отвернулась к окну. – Мне казалось, что если я стану разговаривать с ним, то предам память Мэгги.
– Понимаю, – ответила Кейт, подумав, что Сара удивительно похожа на свою мать – ей вспомнились фотографии бабушки. – Но ведь вы могли бы увидеться с нами и не у нас дома…
Сара погладила Чарли, зарычавшего во сне, а затем встала и подошла к бюро из орехового дерева.
– Для меня Париж стал истинным утешением, дорогая, у меня не было сил покинуть его. Я не могла никуда поехать. Я хотела изгнать из своей памяти все, что было связано с прошлой жизнью. – Она посмотрела прямо в глаза Кейт. – Я много раз мечтала сесть в самолет и прилететь в Лондон, чтобы повидать вас, моих девочек, – с грустью призналась она. – Скажите, а поезда такие же, как раньше? Впрочем, нет, конечно, нет.
Сара улыбнулась, покачала головой и, выдвинув ящичек, стала перебирать лежавшие в нем бумаги и конверты. Некоторые из них она складывала на столик у кресла.
– Не важно, что я не видела вас, я всегда помнила о вас, поверьте.
Она выложила перед Кейт газетные и журнальные вырезки. Там были фотографии сестер Бэлкон, статьи о них, интервью с Сереной и Венис. И еще журнал, который издавала Кейт. Кейт удивленно посмотрела на Сару.
– Не думайте, что вы были мне безразличны, Кейт.
Кейт была польщена и смущена одновременно. Она вдруг поняла, почему тетя так долго держалась в стороне и не проявляла своей привязанности к ним иначе, как только в письменных поздравлениях.
– Я очень рада, что мы встретились, – искренне сказала она.
Сара улыбнулась и погладила ее по плечам.
– У нас очень серьезные проблемы; я даже не знаю, как быть.
Сара кивнула, и по ее виду было понятно, что она догадывается, в чем дело.
– Нас шантажируют.
– Рассказывайте, – попросила тетя.
– Отец мертв. Его тело нашли на дне рва. – Кейт умолкла; воспоминания были не из приятных. – Это было ужасно. Затем выяснилось, что с нами хочет встретиться знакомый отца, некто Дэвид Лофтус. Он приехал и заявил, что Освальда убили.
– Откуда он это знает, если даже полиция не может это утверждать? – спросила Сара, прищурившись.
Кейт покачала головой.
– Лофтуса нанял отец, чтобы он написал его мемуары. Он, видимо, многое ему рассказывал, и теперь Лофтус считает, что у каждой из нас был мотив для преступления. Он грозит сообщить все, что ему известно, полиции, если мы ему не заплатим.
– Ясно. Но он может вам повредить только в одном случае – если вы действительно что-то скрываете, – заметила Сара.
– Мы ничего не скрываем! – воскликнула Кейт. И тут же устыдилась такой бурной реакции, опустив голову. – У нас были сложные отношения с отцом, это правда. Наверное, он говорил ему об этом, – предположила Кейт, – но убить его мы не могли, это абсолютно невозможно. Я клянусь: ни я, ни мои сестры не способны на такое.
Сара посмотрела на дрожавшие руки племянницы.
– Разве это нужно скрывать? – спросила ее Кейт. – Пока вина не доказана, человек невиновен. Но ведь будет скандал, он отразится на нашей карьере, к нам станут хуже относиться в обществе. – Она едва сдерживала слезы.
Сара снова погладила ее по плечам.
– Не волнуйтесь, дорогая, – сказала она, – судя по всему, Лофтус не имеет никаких конкретных сведений, однако… – Она взяла Кейт за руку и провела в спальню.
Кейт снова подумала, что в обстановке было что-то очень знакомое: фотографии в серебряных рамках, шкаф с костюмами от Шанель, духи на туалетном столике. Стены были оклеены шелковыми обоями серо-голубого цвета, а в центре комнаты стояла огромная кровать под кремовым покрывалом.
– Простите, что у меня такой беспорядок. – Сара закрыла дверцы платяного шкафа. – Я сейчас кое-что найду.
Кейт села на край постели – стоять у нее не было сил – и молча наблюдала за тем, как тетя что-то ищет в комоде. Наконец она вытащила из-за шкафа большую шкатулку из светлого дерева и поставила ее перед Кейт.
– Рано или поздно все это досталось бы вам, – сказала она, стерев пыль и открыв крышку. – Вот о чем я хотела поговорить с вами.
Кейт в недоумении ожидала разъяснений.
– Мы с вашей матерью были очень близки. Она была красавицей. И я любила ее, как обычно старшая сестра любит младшую; всегда старалась заботиться о ней. – Сара улыбнулась, предаваясь воспоминаниям о счастливом прошлом. – Но когда вы были еще маленькими, мы с вашей матерью очень редко виделись. Вы знаете, что мой муж Маркус был дипломатом. Ему все время приходилось разъезжать по всему миру, и я следовала за ним.
Сара взяла конверт и вытащила из него письмо, написанное на голубой бумаге.
– Мэгги, ваша мама, обожала переписку. Куда бы я ни уезжала – в Сингапур, Гондурас, Лаос, – дважды в месяц я получала от нее письма. Они никогда о них не забывала. – Сара мечтательно улыбнулась. – Мэгги не любила белую бумагу. Она казалась ей очень скучной. – Она пробежала глазами первые строчки письма, а затем опустила его на колени. – Поначалу их брак был неплохим. Освальд умел очаровывать, когда хотел. Ко после того как родилась Венис, отношения стали ухудшаться. Совместные развлечения закончились. Ваша мать не могла посещать приемы, будучи беременной. К тому же в те времена еще не было искусственного вскармливания, и Мэгги вынуждена была находиться первые месяцы при ребенке. Освальд стал скучать, он привык к веселой жизни. Вероятно, для него семья стала невыносимым бременем, мешавшим его удовольствиям. Он запил и стал пропадать в каких-то клубах в Мейфэре. Странно, не правда ли, что такой сильный мужчина не мог владеть собой? – Сара нахмурилась и задумчиво склонила голову к плечу. – Он все время жил в Лондоне, рядом с друзьями – Филиппом Уэтхорном, Николасом Чарлзуортом, Джимми Дженкинсом. В газетах о них писали как о блестящих молодых людях, которые вели рассеянный образ жизни. Но если все они были холосты, то ваш отец был женат, и его похождения доставляли немало страданий вашей матери. Он просто в какой-то момент забыл о том, что он муж и отец, и стал жить ради своего удовольствия.
Сара взяла письмо и протянула Кейт. Та осторожно коснулась пальцами небесно-голубого листа, разглядывая почерк матери.
– В это время ваша мать чувствовала себя очень одинокой, – продолжала Сара. – Освальд игнорировал ее, я была далеко, а наши родители уже умерли и некому было ее утешить. В Хантсфорде у нее друзей не было.
Кейт слушала очень внимательно и вдруг спросила:
– У мамы был роман с кем-то?
Сара кивнула:
– Да, был. У вашего отца был друг. Алистер Крейгдейл. Освальд, ваша мама и их друзья не раз бывали у него в имении. Это чудесное место, идеальное для охоты, отдыха и рыбной ловли. И кроме того, Алистер был необычайно привлекателен.
– Боже мой… – прошептала Кейт, – так вот почему он погиб…
Она стала вспоминать подробности этой скандальной истории. Горди Спенсер, грум, был застрелен своим хозяином Алистером Крейгдейлом, но благодаря вмешательству лорда Лукана дело замяли. Случилось это в семидесятые. Полагали, что Алистер пришел в бешенство, узнав о связи грума со своей женой. Освальд и Мэгги гостили в то время в доме Крейгдейла, но впоследствии они всячески избегали разговоров об этом происшествии.
– Это было бурное время, – произнесла Сара, глотнув вина.
– Моя мать была любовницей Крейгдейла? – повторила Кейт, пытаясь осознать этот факт. – Но ведь он убил грума, потому что ревновал к нему свою жену Лауру. Как же он мог, так любя ее, завести роман с моей матерью?
Сара, прихватив с собой шкатулку, прошла на кухню, обставленную и отделанную в черно-белой гамме. За стеклами буфета виднелись старинные фарфоровые чашки и тарелки.
– Хотите поужинать?
Кейт покачала головой. Сара вздохнула и, сев на стул, продолжила свой рассказ:
– Все думали, что Алистер убил Горди, потому что ревновал к нему Лауру. Но это было не так. Он ревновал к нему не Лауру, а Мэгги. – Сара помедлила немного и договорила: – Я уверена, что он застал их в недвусмысленной ситуации.
У Кейт так дрожали руки, что она боялась выронить бокал. Она вдруг представила, что красное вино растечется по пол, как кровь, символически подтверждая страшную правду.
Сара достала еще несколько писем и подала их Кейт.
«Мы снова были у Крейгдейла на этой неделе. Все было восхитительно. Его грум – очень красивый молодой человек и замечательный любовник. Но я боюсь, что скоро совсем потеряю голову».
Она развернула другой листок.
«Я снова была у Алистера. Каждый раз, когда все уходят пострелять, мы остаемся с Гордоном, и я схожу с ума. Да, я знаю, это плохо, дорогая Сара, но не осуждай меня, я ничего не могу с собой поделать. Гордон так добр, так ласков, он так много для меня значит».
Кейт в ужасе отложила письма. Безумные шестидесятые. Ее родители вращались в свете, они могли себе позволить многое, но это…
– Довольно, я больше не могу. – Кейт поняла, что эти откровения разрушают память о ее матери, она может быть запятнана в ее сознании необратимо.
– Папа это знал? – спросила она беспокойно.
– Насчет Алистера? Да, он узнал незадолго до смерти Крейгдейла. Мэгги позвонила мне, рыдая. Освальд их застукал. Он столкнул ее с лестницы, а Алистеру грозил отомстить. Он был безумно зол.
Кейт поднялась с постели и подошла к окну. На фоне туманного серого неба мерцали огни Эйфелевой башни. И сейчас смерть отца уже не казалась ей чем-то неправдоподобным.
– Вы понимаете, почему я попросила вас приехать? – сказала Сара.
Кейт повернулась к ней и пожала плечами.
– Я полагала, вы сообщите мне нечто, касающееся смерти отца. Каким образом это происшествие с Крейгдейлом связано с нашей трагедией? Ведь прошло столько лет. Крейгдейл мертв, моя мать умерла…
– Алистер мертв? – переспросила Сара.
Кейт посмотрела на нее в полной растерянности.
– Но мне сотни раз говорили об этом, – сказала она. – После того как застрелил Гордона, он покончил с собой. Никто больше о нем не слышал. Его машину спустя несколько дней нашли на берегу озера Лох-Несс. Любой, кто помнит эту историю, может подтвердить мои слова.
– Озеро обыскали, но труп не нашли, – возразила Сара.
– Ничего странного – озеро глубиной более ста футов, на поиски Несси были потрачены миллионы долларов, но ее тоже не нашли, – парировала Кейт.
– Наверное, потому, что Несси там тоже нет.
Кейт упала на стул в изнеможении, окончательно сбитая с толку. Сара улыбнулась и продолжила свой рассказ:
– Спустя несколько месяцев после того, как убили Гордона, мы с Маркусом приехали в Лондон. Мы вернулись из Сингапура и собирались в Гондурас. Как ты догадываешься, я с нетерпением ждала встречи с Мэгги. Я знала, что она очень нуждается в моей поддержке. Гордон умер, Алистер пропал.
Кейт посмотрела на Сару, пытаясь предугадать конец истории.
– Мэгги приехала ко мне в отель, когда Маркуса не было. Она была на грани срыва. И тогда она мне призналась.
– В чем призналась?
– В том, о чем не упоминала в письмах.
Кейт неподвижно смотрела на нее.
– Мэгги получила от Алистера письмо. Из Бразилии. После его исчезновения. Оно было очень коротким: он жив, с ним все в порядке, но по известным причинам он не может больше встречаться с ней.
Кейт не верила своим ушам.
– Значит, Крейгдейл не покончил с собой?
Сара покачала головой.
– Да, и возможно, он до сих пор жив.
Кейт прикусила губу, не зная, что сказать в ответ на эту немыслимую новость.
46
Кейт заняла место у самого окна. Когда поезд влетел в тоннель, стекло окутала глубокая тьма. В нее хотелось смотреть и смотреть не отрываясь. После всех потрясений Кейт не могла больше плакать. Она провела бессонную ночь в комнате тети Сары. Прислушиваясь к отдаленному шуму шоссе, она ни на минуту не сомкнула глаз, размышляя над тем, что ей довелось узнать.
Наконец поезд выскочил из тоннеля, и она увидела знакомый унылый зимний ландшафт. Внезапно раздался звонок мобильного телефона, спрятанного на дне сумки.
– Кейт, это Ник.
Она коротко поздоровалась. Даже его голос теперь не мог обрадовать ее.
– Хочу спросить, как у тебя дела…
Сначала она хотела попросить его перезвонить, но потом все же ответила:
– Я была в Париже, сейчас уже еду домой.
– В Париже? А что стряслось? – спросил он, охваченный дурными предчувствиями.
Кейт чувствовала, как рыдания снова подступают к горлу, но пускаться в объяснения прямо сейчас она была не готова.
– Все в порядке, я сейчас не могу разговаривать, – вздохнув, отозвалась она, – перезвони мне, когда я буду дома.
– А когда приходит поезд? – спросил Ник.
– Через сорок минут. Я перезвоню тебе.
– Ты же знаешь, о ком я говорю, – сказала Камилла, пнув камешек, попавшийся под ногу в заиндевевшей траве. – Майкл Саркис, он мне совсем не нравится.
– А что, он опять появился на горизонте? – спросила Венис, засунув руки поглубже в карманы. С тех пор как они вышли проветриться, она успела изрядно замерзнуть.
– Ты в курсе, что он сделал Серене предложение? – Камилла поежилась.
Венис посмотрела на нее широко раскрытыми глазами.
– Нет! Когда? Почему же она ничего мне не рассказала?
– Он подарил ей увесистый камешек и предложил поехать с ним в Вегас, – саркастически пояснила Камилла, – но, судя по всему, Серена не спешит с ответом.
– Не может быть, – прошептала Венис.
– Нет, может, – возразила Камилла.
– Но зачем ему это?
– Если Саркис женится на Серене до рождения ребенка, то его сын станет наследником Хантсфорда. – Она широким жестом обвела окрестности, дом, лужайки и лес. – Всего этого, понимаешь?
– Но лишь в том случае, если у папы и Марии не было бы детей, – ответила Венис.
Камилла внимательно взглянула на сестру.
– Но ведь ясно, что этого уже не произойдет.
Венис пожала плечами – ей не хотелось говорить о покойном отце.
– Так и что с того?
– То, что Саркис мог убить отца, – сказала Камилла, внезапно осознав, что уже давно думала об этом, но не решалась высказать свои подозрения, – чтобы жениться на Серене и получить Хантсфорд. Я где-то читала, что он давно уже мечтал купить какое-нибудь поместье в Англии, чтобы превратить его в отель. Он был в доме той ночью. И у него был реальный мотив для убийства.
Венис расхохоталась.
– Кэм, это же совершенная чепуха! Майкл, конечно, мерзавец во многих отношениях, но на убийство он вряд ли способен.
Камилла недовольно покосилась на нее.
– Ты так уверена?
– Кэм, тебе стоит почитать сегодняшние газеты, тогда бы такие версии не приходили тебе в голову.
– И что же в газетах?
– В «Дейли мейл» напечатана огромная фотография. Его снимали на какой-то лондонской рождественской вечеринке. Я не знаю, сколько времени он говорил с Сереной, но уж точно утром его в нашем доме не было. Он живет в Мейфэре и вернулся туда в ту же ночь. Вряд ли он мог убить папу, находясь на таком расстоянии от него.
Камилла топнула ногой.
– А жаль! Я бы хотела, чтобы это был он.
Ник ожидал прибытия поезда, прогуливаясь вдоль платформы. Он надеялся, что Кейт уже немного успокоилась после трагедии. Забрав у нее багаж, он отвел ее к стоянке и усадил в автомобиль. С собой он прихватил горячий кофе и булочки, и Кейт была благодарна ему за внимание. Помолчав немного, она выложила ему все подробности разговора с Дэвидом Лофтусом и все, что узнала в Париже.
– И что ты намерена делать? – спросил он осторожно.
– Сейчас я хочу домой. Поедем?
Серена всегда мечтала сняться в голливудском детективе. Теперь она проживала воображаемую ситуацию в реальности. В том, что случилось в Хантсфорде, действительно было что-то странное, даже мистическое. Как бы ни возмущало ее поведение Лофтуса, она прекрасно понимала, что все его намеки были справедливы и ее тоже можно было заподозрить в совершении преступления. Полиция наверняка ухватилась бы за идею, что убийцей был кто-то из членов семьи Освальда. Но поверить в то, что одна из ее сестер способна пойти на такое, она не могла.
На всякий случай она решила посмотреть, что находилось в комнате отца в ночь его смерти. Но ничего подозрительного там не оказалось – ручки, чернильница, бумага, каталоги с аукционов, письма и приглашения, фотография Освальда с покойной женой… Серена была сбита с толку. Почему ей вдруг пришла в голову мысль о необычных отношениях между ее родителями? Раньше она полагала, что они совсем не любили друг друга, но на этой фотографии, сделанной на яхте, они выглядели счастливой супружеской парой. Возможно, они сближались, а затем снова ссорились, их постоянно лихорадило и бросало то в одну крайность, то в другую.
Серена осмотрелась. Оставалось еще одно место у окна, куда она не заглянула. И там стояла шкатулка. Она подняла тяжелую крышку и закашлялась от пыли. Похоже, туда сваливали всякое старье: пожелтевшие записные книжки, письма, какие-то деловые бумаги. Она просмотрела все, но ничего не задержало ее взгляда. И вдруг на самом дне среди других писем она увидела конверт, на котором от руки был написан адрес. Она вытащила письмо и, пробежав глазами первую строчку, решила, что к нему следует отнестись со вниманием. От волнения у нее затряслись руки и закружилась голова.
Автор письма ненавидел ее отца! Ненавидел так сильно, что не скрывал этого. Она посмотрела на подпись и застыла, потрясенная удивительным открытием. Крейгдейл. Тот самый знаменитый убийца.
Возвращение в Хантсфорд заняло около двух часов. Дорога была свободна. Ник и Кейт большую часть пути ехали молча. Снегопад прекратился, но шоссе обледенело и набавлять скорость было опасно, поэтому Ник сосредоточенно смотрел вперед, пока они не свернули в сторону Хантсфорда и не показался шпиль деревенской церкви.
Кейт осторожно тронула Ника за колено.
– Ты не против, если мы ненадолго остановимся?
Он затормозил у входа на церковное кладбище, не задавая лишних вопросов.
– Моя мама здесь похоронена, давай выйдем…
Они вылезли из машины и пошли по аллее между могилами. Кейт остановилась перед серой плитой, на которой лежали маленькие желтые розочки, еще совсем свежие. Кейт удивилась, пытаясь угадать, кто же тут недавно побывал. Она дотронулась до живых лепестков, жалея, что сама не принесла цветы, потом прижала ладонь к холодному камню.
– Жить с ним было тяжело, я знаю, – прошептала она, – ты ни в чем не виновата.
Ник обнял Кейт за плечи и прикоснулся губами к ее порозовевшей на морозе щеке. Они молча прошли еще несколько метров и опустились на скамейку. Кейт чувствовала, как холод пробирает ее до костей.
Где-то рядом лязгнула тяжелая дверь. Из церкви вышла пожилая женщина со щеткой и ведром в руке. Кейт сразу узнала ее.
– Я так и подумала, что это вы пришли, – сказала старушка, подойдя к ним. Ей было лет семьдесят пять, все ее лицо избороздили глубокие морщины. – Я как раз хотела вас повидать – очень сожалею о смерти вашего отца.
Кейт повернулась к Нику.
– Это миссис Грэкхем; ее муж много лет служил егерем у моего отца. – Кейт посмотрела на старушку. – Вы не были с Леонардом на рождественском вечере, а я надеялась увидеть вас там.
Лицо миссис Грэкхем подернулось грустью.
– Леонард умер год назад.
– О, простите, – прошептала Кейт.
Миссис Грэкхем указала в сторону церкви.
– Я скучаю по нему. Но к счастью, у меня есть работа.
Они сочувственно улыбнулись друг другу, думая, что лучше всего поскорее закончить этот разговор. Но миссис Грэкхем вдруг сказала:
– Я собираюсь домой, пойдемте со мной.
Кейт удивленно переглянулась с Ником.
– Мне нужно кое-что вам передать, – пояснила миссис Грэкхем. – Пожалуйста, не отказывайтесь.
Кейт в недоумении спросила:
– Что передать?
– Пойдемте со мной, и сами увидите. А потом я напою вас чаем, – с улыбкой настаивала женщина.
Не проронив ни слова, они дошли до коттеджа из серого камня с тремя окнами и голубой дверью. Дом ничем не выделялся на фоне других таких же частных построек, и внутри было тепло и уютно. Черная кошка с мурлыканьем встретила хозяйку и гостей и, потеревшись об их ноги, спряталась.
В комнате стояла елка, украшенная золотыми гирляндами и шариками. На стенах висели поздравительные открытки, их было не меньше пятидесяти.
– Выпьете чаю? – предложила старушка, сняв пальто и повесив его на деревянную вешалку.
– Нет-нет, спасибо, – отозвалась Кейт. Ей не терпелось узнать, в чем же дело.
Но миссис Грэкхем неспешно направилась на кухню и приготовила чай для себя. После этого она села в кресло и положила на колени конверт.
– Я не знаю, что в нем, – сказала она, покачав головой, – и никогда не пыталась узнать.
Она улыбнулась и протянула конверт Кейт.
– Леонард долго болел, – продолжала миссис Грэкхем. – Перед смертью он дал мне это письмо и попросил хранить его до тех пор, пока не умрет Освальд Бэлкон, а потом отдать одной из его дочерей. Я решила, что отдам его вам, Кейт, я вас всегда очень любила, – добродушно призналась она.
Кейт была смущена таким вступлением и, взяв письмо, вежливо поблагодарила хозяйку и даже попробовала ее домашний джем. Поговорив еще о всяких пустяках минут десять, они простились с миссис Грэкхем и вышли на улицу.
– Это все очень странно, – заметила она, взяв его под руку.
Небо над вершинами деревьев стало темно-синим.
Устроившись на сиденье автомобиля, Кейт быстро вытащила письмо из конверта и взглянула на дату. Прошло полтора года. Что же за тайну оно скрывало? Она стала читать и похолодела от ужаса.
«Если вы читаете это письмо, значит, я и лорд Бэлкон уже мертвы. Прошу простить меня за малодушие и трусость, за то, что я не мог раньше рассказать правду и ждал так долго. Я сделал это из страха, но перед смертью тайна, которую я скрывал, тяготит мою совесть, и я не в состоянии унести ее в могилу.
Одиннадцать лет назад я вынужден был похоронить труп одного человека. Мой хозяин Освальд Бэлкон попросил меня об этом. Камилла, его дочь, сбила человека – не смогла справиться с управлением. Погибший был бродягой, который иногда приходил в деревню побираться. Освальд сказал мне, что необходимо спрятать тело, потому что от этого зависит будущее его семьи. Я был предан ему и согласился пойти на это. Я вовсе не горжусь содеянным. Я сожалею, что совершил такой поступок.
Все последующие годы эта история разъедала мою совесть. Она отравила мне жизнь, я не мог убедить себя, что бродяга не стоит таких переживаний. Но с тех пор Освальд из благодарности заботился обо мне и моей семье. Вот почему я не хотел предавать его и ждал его смерти. Теперь я должен открыть правду. Вы должны сами решить, что делать, но умоляю вас, проявите милосердие к Камилле. Она была молода, и это был всего лишь несчастный случай. Ее отец настоял на том, чтобы скрыть его, и тем самым придал ему преступный оттенок. Камилла боялась обратиться в полицию. Но с того момента Освальд постоянно напоминал ей, что она виновна в убийстве человека. И ей приходилось подчиняться ему во всем. Перед смертью я все еще надеюсь, что вы простите меня и поймете, почему я не мог поступить иначе.
Искренне ваш
Леонард Грэкхем».
Кейт молча протянула Нику письмо.
– Господи, – прошептала она, глядя пустыми глазами на дорогу.
– Я думаю, мы должны отдать его Камилле.
47
Камилла сидела за столом из красного дерева у окна своей спальни. На залитом солнцем полу ее тень выделялась густым темным пятном. Перед ней лежала папка с распечатанными документами, в которые она от руки вносила какие-то пометки, изредка поглядывая на экран ноутбука. Услыхав стук в дверь и увидев на пороге Кейт, она радостно улыбнулась.
