Текст книги "Папины дочки"
Автор книги: Тасмина Пэрри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
– Собираются они начинать заезд или нет? – прервал их разговор Джонатан, расстегнув белый пиджак. – Нет, не понимаю я ничего в этом лошадином бизнесе. – Он равнодушно зевнул, прикрыв рот свернутой газетой.
Освальд нахмурился.
– Дорожки вроде мягкие, – пробурчал он. – Посмотрим, что удастся нашему тренеру. Если он провалит состязание, ему придется иметь дело со мной лично.
– Много вы получите в случае выигрыша? – поинтересовался Джонатан. Он с любопытством прислушивался к разговорам окружающих о деньгах.
– Половину, – ответил Освальд, – но мог бы и больше, если б был единоличным владельцем. – Освальд засунул руки в карманы брюк, глядя на толпу, собиравшуюся на трибунах.
– Сегодня неподходящий день, – заметил Джонатан, не взглянув на Венис, но обращаясь именно к ней, – однако мы все равно должны обсудить наши деловые вопросы в ближайшее время.
– Папа, мне кажется, это не совсем удачная идея… – начала Венис с тяжелым сердцем.
– Я готов стать компаньоном моей дочери хоть через несколько дней, – ответил Освальд, игнорируя возражения Венис. – Но я требую полного контроля за финансами и все счета. Этот, как его… Джеффри… должен согласовывать со мной все траты. И еще я хочу сразу предупредить, что не заинтересован в открытии филиалов в Нью-Йорке. – Он достал сигару и обрезал ее кончик, словно давая понять, что его пожелания должны быть исполнены беспрекословно.
Но Венис не хотелось мириться со сложившейся ситуацией.
– В Нью-Йорке я работаю не ради коммерческой прибыли, – возразила она, положив руку на перегородку. – Я наладила сотрудничество с «Бергдорф Гудман» и думаю, что выставка наших интерьеров на Манхэттене пойдет на пользу развитию всей нашей компании.
– Не ради коммерческой прибыли? – возмутился Освальд, выдохнув облако дыма. – По-моему, ты неправильно понимаешь значение слова «бизнес», дорогая. Я не склонен инвестировать суммы, превышающие миллион фунтов, в какие-то некоммерческие предприятия. Если хочешь заниматься такими делами, проси денег у Джонатана, а не у меня.
Венис с такой силой сжала деревянные перила, что ее рука побелела.
– Я не требую сейчас таких вложений, папа, – ответила она сдержанно, стараясь не реагировать на откровенное давление со стороны отца, – но я настаиваю на том, чтобы проект развивался. Если ты будешь заботиться только о деньгах, то ничего не получится.
– О, твоя позиция мне понятна, – засмеялся Освальд, – но не надейся, что я буду так же потворствовать твоим прихотям, как Джонатан.
После завтрака и шампанского Филипп и Николас отправились смотреть заезд. Освальд немедленно присоединился к ним, не сводя взгляда с Урагана, уже появившегося на ипподроме. Лошадь и правда была хороша, на гладкой лоснящейся груди перекатывались мускулы. Ураган был напряжен и нетерпеливо бил копытом и мотал головой. Финбар держался в седле раскованно и уверенно, изредка похлопывая лошадь по шее и шепча ей что-то на ухо. В глазах Освальда светилась гордость: его лошадь привлекала всеобщее внимание, наконец-то он добился своего – стал владельцем эксклюзивного животного, прирожденного победителя.
– Освальд, старина, послушай, – сказал Николас, выведя его из задумчивости, – скажи мне как просто зрителю: у нашей лошади есть шансы в этом заезде?
Освальд улыбнулся свысока и посмотрел на приятеля с покровительственным пренебрежением.
– Думаешь, мы оказались бы в такой компании, не будь у нас шанса? Смотри, вон Уорхос, – указал он на черного коня, который фыркал и пританцовывал на месте. – Это мощный соперник, и у него отличный жокей. Парень ничего не весит, но у него железная рука. А вон там Истен Промиз, тоже серьезная лошадь, – он кивнул в сторону гнедого жеребца, – есть еще арабские скакуны, которых предпочитают шейхи. Знаешь, сколько они платят за своих любимцев?
Николас пожал плечами.
– Говорят, кони арабских кровей не годятся для скачек. Посмотри на скачки в Дубае – выброшенные на ветер состояния, и ничего существенного, сплошной фарс. Мне это не по вкусу.
– Да, вульгарное развлечение. Я это называю арабским цирком. Ураган никогда не будет участвовать в таких низкопробных соревнованиях.
Ураган гарцевал на месте, вытягивал шею и помахивал хвостом, выражая всем своим видом желание поскорее рвануться с места. Фанаты, владельцы лошадей, тренеры и игроки тоже ощущали наивысшую степень возбуждения. Воздух был напоен запахом азарта.
Усевшись, Освальд взял бинокль и уставился на поле. Раздался предупредительный сигнал и, наконец, сигнал старта. Лошади рванулись вперед, Ураган помчался по шестой дорожке, трибуны загудели, время от времени слышались выкрики и ругательства, затем на мгновение все стихали, затаив дыхание. Филипп неустанно задавал Освальду один и тот же вопрос: лидирует ли Ураган?
– Быстрее, быстрее! – кричала Венис, подпрыгивая на месте. Уэтхорн покраснел от волнения как помидор, а Барри стоял, словно оцепенев, не проронив ни звука.
– Давай же, давай, черт побери! – ревел Освальд, не отнимая от глаз бинокль; выражение его лица менялось каждую секунду – он то хмурился, то усмехался. Впереди всех неслись Ураган, Уорхос и Истен Промиз. С замершим сердцем Освальд следил за Уорхосом, который на полметра опережал Урагана. В толпе зрителей то и дело слышались клички двух лучших лошадей заезда. Внезапно Финбар дважды поднялся в седле, подгоняя свою лошадь, и Освальд тревожно глянул на Барри:
– Не зря он так поторопился сейчас?
Расстановка сил делалась все очевиднее. Те, кто уже понял, что сделали неудачные ставки, отходили от ограды и уныло возвращались на свои места. Финбар снова поднялся и сделал последнее усилие, пытаясь заставить лошадь вырваться вперед, но у него ничего не получилось. Уорхос был уже в трех метрах от него, Истен Промиз – в двух, и внезапно в образовавшийся разрыв выскочили еще две лошади, оттесняя Урагана и приближаясь к финишу. Через минуту все закончилось.
Освальд уронил руку с биноклем на колени.
– Господи! Пятый! – простонал он. – Даже не вошел в первую тройку!
– Но это был великолепный заезд! – ответил Барри, покачав головой. – И Уорхос прошел блестяще.
– К черту Уорхоса! – воскликнул Освальд. – Почему не пришел Ураган?! Я тебя спрашиваю! Почему он не первый? Ты мне ответишь за это, проклятый болтун!
Филипп тут же успокаивающе тронул своего друга за плечо.
– Ну ничего, Освальд, пятое место – это не так уж плохо. Мы и мечтать о нем не могли год назад. – Уэтхорн ободряюще улыбнулся Барри. – Он ведь еще молодой, да? У него еще будет шанс, правильно я говорю?
– Пожалуй, да, и даже наверняка, – подтвердил Бродбент.
– Он сейчас должен был быть! – закричал Освальд, накинувшись на Барри. – Я что, не платил тебе за это? Ты обязан был подготовить мою лошадь как следует!
Барри ничего не ответил. Повернувшись к нему спиной, он направился вниз, на поле, но Освальд не отставал.
– Ты мне обещал достойный результат, Бродбент, но ты лгал! – Он зло рассмеялся. – Я напрасно доверился тем, кто рекомендовал тебя, как хорошего тренера.
Барри остановился и развернулся к Освальду.
– Вы сами отлично знаете, что лошадь сделала большие успехи. Год назад она не могла попасть даже в заезд третьего уровня, а сейчас – пятое место! К концу лета, я могу вам обещать, она будет участвовать в заезде первого уровня!
– Я знаю, чего стоит моя лошадь, – ядовито отозвался Освальд, – но сомневаюсь, что тебе можно доверить ее дальнейшую подготовку. Ты что, думаешь, я идиот? Этот твой жокей кретин! Если он так будет обращаться с Ураганом, он его угробит!
– Если вы хотите работать со мной, вам придется работать и с моими жокеями, – сказал Барри, покраснев от негодования. – Ураган не всякого будет слушаться, это лошадь с характером.
– Не указывай мне, что делать! – прохрипел Освальд. – Я хозяин Урагана. А ты только тренер, и не забывай это.
Он помахал пальцем перед носом у Барри.
Бродбент покачал головой и повернулся в сторону, где стояли Финбар с Ураганом.
– Простите, босс, – виновато сказал жокей, – нам сегодня просто не повезло.
– Потому что ты стал рано гнать его! – ответил Освальд. – Все видели, что ты поступил неправильно! Если бы не твоя дурь, он бы вырвался и пришел первым.
– Я не могу не возразить, сэр, – вежливо произнес Финбар. – У лошади сложный характер – то она хорошо слушается, то, бывает, упрямится. Сегодня день был неудачный.
– Что же получается, никто не виноват? – Освальд бесился, не зная, на ком еще сорвать зло. В это время подошел грум Мартин и, взяв поводья, собрался вести Урагана в конюшню.
Мартин был пожилым, спокойным, с чувством собственного достоинства. Он отлично слышал, как Освальд упрекал Барри и Финбара, и счел необходимым вмешаться.
– Вы платите нам, сэр, но это отнюдь не означает, что вы можете вести себя как капризный ребенок.
Освальд оторопел, встретив внезапный отпор со стороны слуги. Поддавшись гневному импульсу, он выхватил у грума хлыст и замахнулся на старика. Тот попятился и, споткнувшись, упал. И тут случилось невероятное: Ураган стал на дыбы, грозно заржав, и взмахнул копытами в нескольких дюймах от головы Освальда.
– Финбар! Ты что, не можешь с ним справиться? – заорал он, отпрянув.
Как раз в этот момент к ним подошли Дженифер и Филипп, а за ними и Венис.
– Ладно, ладно, перестаньте, – вмешался Уэтхорн, посмотрев на жокея с грумом.
Венис приблизилась к Урагану и нежно погладила лошадь, что-то ласково пошептав ей.
– Ты хороший, послушный мальчик, правда ведь? – успокаивала она. – Ты такой смелый и быстрый, я знаю, ты настоящий победитель. – Она взглянула на Финбара и улыбнулась. Тот благодарно кивнул ей в ответ.
– Мы не выиграли сегодня первое место, но это не беда, – добавил Филипп, тоже подойдя к Урагану и похлопав по шее. – Но скоро мы станем лучшими, да, Барри? – Он помог подняться на ноги старику Мартину и подал ему хлыст. – А теперь давайте отпустим нашего молодца отдохнуть. И пусть принесут шампанского, все мы слегка переволновались.
– До сих пор не могу поверить! – кипятился Освальд, усевшись рядом с Уэтхорном в вертолет. – Надо отстранить этого дурака жокея, негодный парень!
– Хочешь избавиться от него? – спросил Филипп, включая двигатель; раздался шум вращающихся лопастей, и поднялся сильный ветер. – Я думаю, что Ураган – перспективная лошадь; по сравнению с остальными он молод, и у него есть все шансы на первое место.
– Вот именно, – согласился Освальд, – нам надо беречь его. У нас же одна лошадь, а не три сотни.
Вертолет поднялся в воздух и стал стремительно набирать высоту.
Освальд уже немного успокоился, глядя в окно на зеленые равнины Кембриджшира. На ночь он решил остаться в своем доме в Кадоган-гарден, чтобы не тратить время на возвращение в Хантсфорд.
Дома он бросил на кресло пиджак и сразу прошел на кухню. Предупрежденная о его приезде домработница-украинка уже закупила все необходимые съестные припасы и заложила их в холодильник. Сандвичи и салат тоже были приготовлены. Взяв тарелки, Освальд отправился в гостиную, где, достав бутылку кларета, уселся обедать.
Дом, который он навещал три-четыре раза в месяц, выглядел неуютным и нежилым. Разведя огонь в камине, Освальд развалился на диване с номером «Райзинг пост». И все-таки его лошадь могла принести ему хорошие деньги, думал он с досадой. Может, Уэтхорн и не особо в это верит, но это еще ничего не значит. Да, он не какой-нибудь шейх, у которого в конюшне шестьсот жеребцов, но и с одной лошадью у него был шанс выиграть.
Плата за содержание и подготовку лошади к скачкам мирового класса была слишком для него высока, если не сказать – неподъемна, и надеяться, что выигрыш когда-нибудь окупит эти затраты, рискованно и опрометчиво. Барри Бродбент не очень сговорчивый тип, может взбрыкнуть в один прекрасный день, сочтя, что требования Освальда для него неприемлемы. И зачем только он послушался его и не включил Урагана в остальные скачки начавшегося сезона. Будь он поумнее, может, и выиграл бы в других заездах. Барри сказал, что это может повредить здоровью лошади и даже погубить ее. Ну и что же? Зато они смогли бы заработать полмиллиона фунтов в самые кратчайшие сроки.
Освальд распалялся все сильнее, заливая вином свое недовольство. И когда раздался звонок мобильного телефона, он, услышав голос с ирландским акцентом, рявкнул:
– Да! Да! Кто это?
Незнакомец, назвавший его по имени, молчал, словно намеренно дразнил.
– Какого черта?! – проревел Освальд, решив отключить телефон.
– Освальд Бэлкон, тебе лучше научиться вести себя прилично, – предупредил его все тот же голос. – Или…
– Или что? – гневно крикнул Освальд.
В трубке послышался треск и шум.
– Или, – спокойно ответил голос, – мы убьем тебя.
23
Камилла проклинала себя за то, что решила вернуться в Лондон не по шоссе, а по тихой сельской дороге. Красоты Линкольншира радовали ее недолго. Ей уже хотелось как можно скорее оказаться дома, расслабиться, выпить вина и лечь в постель, накрывшись теплым пледом. А дорога тянулась и тянулась, то петляя и сворачивая, то снова исчезая за горизонтом.
Начинало темнеть, сумерки постепенно окутывали поля, да еще и туман сгущался. Холодный ветер дул ей в лицо сквозь приоткрытое окно. «Погода просто отвратительная! – с досадой подумала она, посмотрев на часы. – Полдевятого, а кажется, что скоро ночь».
Весь день она провела в суде – процесс был сложный и отнял у нее много сил, – а потом – собрание консерваторов в загородной резиденции. Их бесконечные дебаты утомили ее окончательно. Ей пришлось давать интервью, проходить психометрический тест, обязательный для всех кандидатов. Нужно было показать себя амбициозной, но воспитанной, верной своим убеждениям, но не агрессивной. Ее спрашивали, какой она видит демократическую Европу, как оценивает проблемы иностранной политики, образования и социальной сферы. Она со всем справилась успешно, но говорить об удачном выдвижении было рано. Впереди ее ожидали испытания посерьезнее. Скандальный процесс выборов, различного рода подвохи и неприятные сюрпризы – сможет ли она преодолеть все это?
Камилла страшно устала. Ей хотелось отдохнуть, забыться хотя бы на время. Она повернулась, протянув руку, чтобы взять с заднего сиденья бутылку минеральной воды, и вдруг услышала отчетливый, глухой звук удара. У нее все похолодело в груди. Невольно она зажмурилась и сжалась в комок, а когда открыла глаза вновь, то увидела, что следом за ней несется фургон. Она выронила бутылку на колени и притормозила.
Водитель фургона проскочил мимо в дюйме от дверцы ее «ауди». Она крутанула руль в сторону, и машина резко свернула на обочину, врезавшись в живую изгородь. Бутылка упала на пол, обдав Камиллу холодными брызгами. Оказывается, даже дорогая минеральная вода разливается в ненадежные бутылки. Проводив глазами огни фургона, она хотела уже дать задний ход, но машина не поддавалась и снова с шумом врезалась в кустарник.
Камилла запаниковала. В ее сознании вдруг всплыли воспоминания о другой ночи, туманной, дождливой и холодной, когда она не смогла справиться с управлением «рено» и тоже врезалась в ограду. Ее отец был в ярости, он кричал на нее, и она чувствовала себя такой несчастной и растерянной, словно сама попала под колеса автомобиля.
Наконец она успокоилась. Хорошо, что все так удачно закончилось. Наверное, машина немного повреждена, но это чепуха. Она медленно вырулила на поле и, открыв дверцу, опустила ногу на сырую траву. Как же такое могло повториться? Она так много тренировалась, она старалась быть внимательной!
На дороге появилась какая-то пожилая женщина и направилась к машине.
– С вами ничего не случилось? – взволнованно спросила она. Видимо, ее встревожил звук удара.
Камилла кивнула, попытавшись улыбнуться, но ее глаза все еще были полны страха. Чтобы не выдать себя, она отвернулась от незнакомки и посмотрела вдаль, на едва заметную в темноте линию горизонта.
– Все нормально, – ответила она, сжав руку в кулак, – со мной все хорошо.
24
Куда же все-таки запихнуть еще один компьютер, цветочный горшок и коробку для корреспонденции? Кейт огляделась с печальной гримасой. Каждый дюйм на полу, на столах и на полках был заставлен коробками, связками журналов и пресс-релизов. Подумав немного, она отодвинула от стола кресло. Оно занимало слишком много места, и если заменить его на более компактный стул и сложить на кресло часть папок со стола, то можно будет разместить компьютер.
Время едва подошло к обеду, а она уже устала. Недостаток сна по ночам и работа по пятнадцать часов в сутки изматывали ее. «Но все же дело того стоит», – думала она, разглядывая прикрепленные на стенах гранки журнала. Все получилось даже лучше, чем она хотела, и только одно обстоятельство ее удручало – ее девять сотрудников едва смогли разместиться в офисе. Так что в ближайшее время и думать нечего о том, чтобы увеличить штат до сорока человек.
– Вот тут все, что касается снимков на обложку, – объявила Сэди Уилкокс, положив на стол пачку. Сэди была счастлива, что снова работает с Кейт. После того как место редактора заняла Николь Валентайн, жизнь в «Классе» стала невыносимой. Конечно, «Сэнд» только начинал свой путь и его офису было далеко до просторных и хорошо организованных помещений авторитетных издательств, но Сэди готова была трудиться ради перспективной идеи в поте лица и не сетовать на неудобства. Невысокая зарплата ее тоже не смутила. Кейт положила немало сил на то, чтобы собрать подходящую команду. Теперь нужно устроить небольшой банкет для новых сотрудников, и она записала в свой блокнот: «Заказать на пятницу шампанское».
Зазвонил телефон. Это оказался Ник, занимавший самую просторную комнату в офисе.
– Кейт, можешь зайти ко мне на минуту? – спросил он.
Кейт улыбнулась. Ник находился так близко, что ему стоило сделать всего пять шагов, чтобы увидеться с ней. Ник сидел над кипой бумаг, принесенных Сэди, и размышлял, сумеют ли они уложиться с фотосессией в запланированный бюджет.
– Ну как, все сходится?
Он поднял голову и взглянул на Кейт.
– Эта фотосессия – удовольствие не из дешевых, – сказал он, отодвинув от себя калькулятор.
– Да, дороговато. Все хорошие фотосессии стоят денег, – согласилась Кейт. – Но если мы хотим получить обложку такого же качества, как у «Вог», придется смириться. Агиус обещал сделать снимки бесплатно, за интерьеры мы платим полцены благодаря скидке, но Сибилла Даун – топ-модель мирового уровня и не станет работать даром; с этим ничего не поделаешь.
– Это все понятно, – нетерпеливо ответил Ник, – но с какой стати мы должны оплачивать перелет в бизнес-классе, эксклюзивный сервис, обед на дорогом фарфоре и прочее?
Кейт усмехнулась:
– Чего ты ожидал? Ты думал, Сибилла прилетит на собственном самолете и поселится в скромном номере отеля?
Ник нахмурился, сжав пальцами виски.
– Допустим, мы сделаем эти снимки. Но нельзя забывать, что у нас на весь журнал выделена такая сумма, которую «Класс» может выкинуть на одну только фотосессию. Поэтому лучше быть поэкономнее.
Кейт задумчиво посмотрела на него и вдруг выдала не терпящим возражений тоном:
– Это мои деньги и мой проект, Ник, не забывай.
Он улыбнулся и покачал головой:
– Я помню, просто привык тратить деньги разумно. Нам они нелегко достались. И я ненавижу ситуации, когда приходится бросать деньги на ветер. – Он переложил бумаги на край стола. – Кстати, мы идем обедать? Можно прогуляться до «Бороу-маркет». Там отличный фалафель[4].
Кейт смутилась. Приглашение было заманчивым, но она опасалась оставаться наедине с Ником. И все же солнце светило так ярко, а ей так хотелось отдохнуть, что она не стала отказываться.
– Сейчас возьму сумку и пойдем.
– Подождите, босс! – крикнула Вики Морган, редактор отдела моды, обожавшая огромные шляпы с полями. – Может быть, вы посмотрите на одежду, подобранную для фотосессии?
Кейт медленно прошла вдоль длинной вешалки, на которой болтались бикини всех цветов радуги с яркой экзотической расцветкой.
– Мне нравится. Подобрано здорово, Вики, и еще огромное вам спасибо за Сибиллу – она просто идеальная модель для нас.
Кейт понимала, насколько ей повезло, что она сумела переманить в свой журнал старых друзей из «Класса». У Вики были феноменальные способности: она знала всех агентов лучших моделей мира, легко находила общий язык со студиями и фотографами. Без нее Кейт не смогла бы в столь короткие сроки успеть так много. Но Вики предпочитала оставаться свободным художником, поскольку, кроме журнальных заказов, у нее было множество контрактов со знаменитыми певцами и актерами.
– Да, мне повезло с ней. Я познакомилась с Сибиллой полгода назад, – отозвалась Вики, – и мы сразу понравились друг другу. Я дала ей телефон, и вот пожалуйста – она наша.
Вики взяла бикини леопардовой расцветки и приложила к своей груди.
– Вам пойдет, – заметила Сэди, подавая Кейт белую сумку и плащ.
Кейт улыбнулась и добавила:
– Может, мы и не такие крутые, как «Класс», но работать с нами интересно.
Сэди поставила перед ней на пол огромную сумку, к которой была прицеплена записка: «Желаю удачи. Ребекка».
– Что это за послание? – удивилась Кейт.
– Ребекка? Это не Ребекка Уиллард, случайно? Та, что из агентства? – спросила Вики, прочитав текст.
– Да, похоже, она, – удивленно произнесла Кейт, – подруга Ника Дугласа.
– Вы не ошибаетесь? – усомнилась Вики. – Никогда бы не подумала, что у Ника с ней может быть что-то общее. Давайте-ка проверим, мы ей уже заплатили за Александра Дюпона.
Они подошли к компьютеру и открыли файлы с финансовыми отчетами и счетами.
– Ага, – произнесла Вики с торжеством в голосе, – вот счет, а это его коллекция, – указала она на сумку.
Кейт открыла ее и в недоумении развернула первые три пиджака. Это была одна из самых неудачных коллекций, какие ей только приходилось видеть. Она была примитивна, вульгарна, вычурна и безвкусна. Все вещи были перегружены золотой отделкой и огромными, нелепыми пуговицами.
– Это один из его провальных экспериментов, – заметила Вики, – но мы уже заплатили за посреднические услуги.
«Какой бред!» – возмущенно подумала Кейт, опустившись на стул.
В этот момент в комнате появился Ник.
– Что это такое? – спросил он, указывая на разложенные на столе вещи.
– Это то, что нам прислала Ребекка, – ответила Кейт.
Ник постарался скрыть ужас, промелькнувший в его взгляде, но было поздно.
– Хм… вообще-то, по моему, слишком ярко… но, может, летом такое носят?
Вики не выдержала и хихикнула. Кейт сдержанно усмехнулась.
– Да, вполне пляжная коллекция, – ехидно заметила она.
Было ясно, что Ребекка решила спихивать в их журнал то, что не принимали другие клиенты. Вероятно, она рассчитывала на поддержку со стороны Ника, но Кейт этого терпеть не собиралась.
– Ну что же, видимо, такой у нее вкус, – обратилась она к Нику. – В конце концов многим женщинам нравится Дюпон. После обеда я позвоню и поблагодарю ее за любезность.
По лицу Ника было заметно, что он смущен и чувствует себя неловко. Может быть, он обиделся на откровенно высказанное недовольство в адрес Ребекки?
– Так мы идем на фалафель? – спросила Кейт.
– Да, – охотно кивнул он.
«Бороу-маркет» в пятницу после полудня становился одним из самых оживленных мест в городе. Толпы покупателей, закончив рабочий день, спешили сюда, чтобы закупить продукты на выходные, домохозяйки приходили выбирать зелень и пряности, экзотические фрукты и овощи, любители французских сыров и свежей рыбы обычно тоже собирались здесь в это время. В воздухе пахло цветами, горячими булочками, соусами, запеченным мясом и еще множеством будивших аппетит ароматов.
– Меня серьезно беспокоит реклама, – призналась Кейт, остановившись перед турецким прилавком. Она предусмотрительно решила говорить с Ником только о работе: проблемы маленького отдела рекламы вполне годились для обсуждения за обедом.
– Да, за короткое время нам нужно установить обширные связи с рекламодателями, – кивнул Ник, когда они, взяв тарелки, сели за столик. – Жаль, что многие не спешат заключать с нами контракт, ждут первого номера. Но я думаю, все сложится удачно. По крайней мере, пока что нам банкротство не грозит.
Кейт отломила кусочек питы и посмотрела на него иронически.
– Отлично, весьма обнадеживающее заявление, мистер Дуглас. Если вы так беспокоитесь за наш бюджет, то зачем вам ехать с нами во Францию?
Кейт порозовела то ли от солнца, то ли от волнения. Рядом с Ником она всегда чувствовала себя как на иголках.
– Вы же знаете, мисс Бэлкон, я плачу за себя сам; вам не придется расходовать на меня средства журнала.
– Ладно, не пудрите мне мозги, – рассмеялась Кейт. – Полетите-то вы с супермоделью как сопровождающий, так что ваши расходы включены в ее счет.
– Каждый выполняет свою работу, – улыбнулся он в ответ, прикоснувшись большим пальцем к подбородку Кейт.
В этом жесте была такая интимность, что Кейт невольно подалась назад и откинулась на спинку стула. Ей хотелось скрыть от него истинные мотивы своих «обвинений» – она не хотела, чтобы он ехал в Монако с Сибиллой. Хотя она и заставляла себя забыть о том, что произошло в Милане, после встречи с Ребеккой в ней проснулась самая настоящая ревность. Пусть он не принадлежал ей, но он не должен принадлежать и другой женщине. Из-за миланского приключения в их дружбу вкралось нечто большее, нежели просто взаимная, ни к чему не обязывающая симпатия. Вдруг эта поездка с роскошной топ-моделью станет искушением для Ника и он увлечется Сибиллой или кем-то еще, а Кейт снова окажется не у дел. Будет женщиной, которая так и не смогла завладеть сердцем понравившегося ей мужчины. Все эти мысли представлялись ей настолько неприличными, что она сама не могла признаться себе в том, как сильно ее тянет к нему и как много он для нее значит.
Когда они возвратились, офис был уже почти пуст. За столом сидела только Рут Грей, художественный редактор. Она уже несколько часов не отходила от компьютера.
Кейт открыла окно, и в комнату хлынул свежий майский воздух. Перед ней на столе лежал план первого номера журнала. Еще неделя – и все будет отдано в печать и ее мечта обретет осязаемые формы. Проблемой по-прежнему оставалась обложка. Она не любила оставлять на последний момент столь важные вещи, но, увы, приходилось подстраиваться под капризы Сибиллы, которая считалась второй моделью в мире после Кейт Мосс. Кейт принялась просматривать письма. Вдруг на глаза ей попалось письмо из модельного агентства. Она побледнела от дурного предчувствия. Неужели Сэди что-то забыла согласовать? Но, прочитав написанное, похолодела.
«Добрый день, Кейт. Очень прошу простить меня за то, что сообщаю неприятную новость, но Сибилла не сможет присутствовать на фотосессии, поскольку, как вы знаете, она принимает участие в кинофестивале и накануне, к несчастью, заболела. И теперь она не хочет подвергать себя излишнему риску, связанному с перелетом и съемкой. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, пожалуйста, свяжитесь со мной.
С наилучшими пожеланиями
Каролин Дэйвис».
– Нет! – вскрикнула Кейт, чуть не выронив из рук бутылку воды. Она никогда не позволяла себе так громко выражать свои негативные эмоции, но тут просто не выдержала.
Рут удивленно подняла голову от экрана и выглянула из-за коробок, стоявших на ее столе.
– Что стряслось?
– Сибилла отказалась от фотосессии! – Кейт швырнула письмо в мусорную корзину.
– Не может быть! А что случилось?
– Она заболела и не хочет рисковать, поскольку планирует торчать в Каннах до конца фестиваля! – пояснила Кейт, вскочив с места и расхаживая по комнате. – А еще вчера с ней все было в порядке!
Рут нахмурилась.
– Как это не здорова?.. – пробурчала она, разглядывая только что отпечатанное на принтере фото, затем снова посмотрела на экран и открыла какую-то папку. – Где же я ее видела?.. Ага, вот! Посмотрите, Кейт!
Кейт подошла к ее столу и увидела фотографии первой фестивальной вечеринки в Каннах. На ступенях стояла Сибилла в белом платье – улыбающаяся и совершенно здоровая.
– Я так и знала, что она врет! – возмущенно воскликнула Кейт. – Сейчас я ей все выскажу! – Она набрала номер телефона Сибиллы. – Конечно, у нее автоответчик. Этого и следовало ожидать!
Нужно срочно что-то делать – журнал вот-вот отправят в печать.
– Ладно, надо искать новый вариант обложки. Посмотрите фотографии лучших моделей и найдите ту, которая нам сгодится. Какой-нибудь сюжет: яхта, пляж, где угодно, но чтобы картинка соответствовала теме «отдых».
Кейт отбросила волосы, падавшие ей на лицо, и постаралась убедить себя, что ничего страшного не происходит.
Вошел Ник и замер в дверях, с тревогой присматриваясь к Кейт.
– Что-то не так?
– Да, нам надо поговорить, идем к тебе, – выпалила Кейт.
Она коротко объяснила ему, что случилось.
– Вот тебе на, – покачал головой Ник. – Все эти перелеты, отели и сервис – коту под хвост.
– Да забудь ты про деньги, – раздраженно возразила Кейт, – у нас обложки нет. Рут сейчас посмотрит, можно ли купить какой-нибудь готовый снимок. Но это ужасно! Наш первый номер выйдет не с эксклюзивной обложкой, а с затасканной фотографией! И это старт! Впрочем, можно попросить Вики найти другую модель. По-моему, в мире достаточно подходящих девушек.
– Хочешь, я поспрашиваю у своих друзей, кто может посодействовать. Ведь нам нужно красивое лицо, и какая разница, кому оно принадлежит. А как насчет Серены? Она же собиралась прилететь в Лондон после фестиваля?
Кейт с отсутствующим видом стояла у окна и смотрела на автостоянку на противоположной стороне улицы. Конечно, она уже думала о кандидатуре Серены. Сестра прилетит в Лондон после Канн. Но снимать ее Кейт согласилась бы только в самом крайнем случае. Журнал, редактор которого печатает на обложке фото своей сестры, доверия не внушает. Наоборот, она не хотела афишировать себя как члена семьи Бэлкон, иначе все решат, что журнал – это всего лишь несерьезное семейное предприятие.
– Давай позвоним ей, – настаивал Ник.
Кейт повернулась к нему и твердо произнесла:
– Послушай, этот вариант не годится; ты сам знаешь почему: я не хочу, чтобы на обложке была моя сестра.
– Господи, Кейт, – воскликнул Ник, – у тебя просто паранойя! У нас нет выхода. Мы не можем напечатать на обложке твою или мою фотографию. А нам скоро сдавать журнал в печать.
– Дай мне пару часов, – упорствовала Кейт. – Прежде всего я хочу поговорить с агентом Сибиллы и напомнить ей, что заказаны билеты, номера и сервис. А если она станет спорить, то ткну ей в нос эту каннскую фотографию.
– Напрасно ты надеешься, что это подействует, – вздохнул Ник.
«Проклятый кинофестиваль, – злилась Кейт, – и так его везде рекламируют, по всем телеканалам. Да еще, как назло, пятница – конечно, никого нет в офисе после полудня!» Сколько она ни звонила, телефоны молчали. Ну что же, все равно нужно прийти в себя. У Вики много знакомых моделей. Наверняка найдется желающая появиться в первом номере нового журнала.
