Текст книги "Папины дочки"
Автор книги: Тасмина Пэрри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Annotation
За дочерьми миллиардера Освальда Бэлкона день и ночь охотятся папарацци. У них есть все – красота, богатство, успех. Но однажды их жизнь взрывает скандал!
Смерть их отца бросает тень на «блестящих девочек». К тому же Серену бросает любовник, а новый поклонник далек даже от мысли о браке. Кейт влюбляется в совершенно неподходящего мужчину, Венис изменяет муж, а жених Камиллы ставит ее перед выбором – карьера или свадьба! Это всего лишь секс…
Нет! Все гораздо серьезнее.
Камилла, Серена, Кейт и Венис начинают понимать: за деньги всего не купишь.
Все чаще и чаще «папины дочки» задумываются: а есть ли у них хоть искра надежды на настоящее счастье?
Тасмина Перри
Пролог
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
43
44
45
46
47
48
49
50
Эпилог
От автора
notes
1
2
3
4
Тасмина Перри
Папины дочки
Посвящается Джону
Пролог
Рождество, наши дни
Он опаздывал, и мелодичный бой дедовских часов напомнил ему, что опоздание это было весьма серьезным. Сестрички Бэлкон не привыкли ждать так долго. Наверное, они то и дело поглядывали на свои часы и удивлялись его дерзости: ведь они могли бы гораздо эффективнее распорядиться своим драгоценным временем, вместо того чтобы тратить его на какое-то глупое ожидание. Их отец умер, им нужно было поскорее похоронить его и жить дальше – жить той блестящей и наполненной радостями жизнью, для которой они были созданы.
Кейт Бэлкон наблюдала, как за окнами Хантсфорд-Касла сгущаются сумерки и на подоконник тихо падает снег. В начале подъездной аллеи она увидела два ярких огонька.
– Он приехал.
Через несколько минут тяжелая дубовая дверь столовой со скрипом отворилась и в комнату вошел Дэвид Лофтус, худощавый подтянутый мужчина со слишком близко посаженными глазами.
– Добрый вечер, мистер Лофтус, – произнесла Кейт, пожав его руку, сухую и жесткую, с желтыми, как у всякого заядлого курильщика, пальцами. – Это Дэвид Лофтус, папин друг, – представила она его сестрам, – писатель.
Он живет за городом, насколько мне известно. Присаживайтесь, Дэвид.
Вместо того чтобы последовать ее предложению, Лофтус прошел прямо к камину, в котором ярко пылал огонь, и протянул к нему озябшие руки.
– Мерзкая погодка – заметил он, кивнув в сторону окна, – еле доехали. Вы знаете, что у ворот толчется дюжина репортеров?
Венис Бэлкон кивнула в ответ:
– Они рассчитывают на сенсацию.
– А вас это удивляет? – отозвался Лофтус с сарказмом в голосе. – Вы же знаменитости. Любой из этих шакалов многое отдал бы за то, чтобы оказаться в этой комнате.
Улыбка исчезла с его лица, когда он медленно обвел взглядом огромное помещение. Оно производило поистине грандиозное впечатление, особенно камин в валлийском стиле и шкафы с массивными рядами книг в кожаных переплетах. Лофтус поднял голову и посмотрел на расписной потолок, покрытый густой сетью трещин. Твердыня потихоньку ветшала, так же как и само семейство Бэлкон.
– Ну так считайте, что вам повезло: вы здесь. И что же вы хотите? – Серена Бэлкон не скрывала своего недовольства и нетерпения. Даже при ее артистическом темпераменте она находила, что нынешнее Рождество выдалось слишком уж драматичным. Это она обнаружила отца наутро после бала. Он упал в ров, окружавший замок. Барон был мертв, лежал с открытым ртом и промерз до посинения. Как раз в тот момент, когда Дэвид Лофтус смотрел на нее, эта неприятная картина стояла у нее перед глазами.
«Какой же восхитительной она могла бы быть на экране», – подумал Лофтус. В целом он именно такими и представлял четырех дочерей лорда Освальда Бэлкона – роскошными блондинками, благоухавшими дорогими духами. Каждая из них была уверена в своем превосходстве надо всеми прочими смертными. Ему выпал счастливый шанс, и он мог сполна насладиться своим триумфом, глядя на них теперь.
Не спрашивая разрешения, он взял графин из муранского стекла и плеснул себе в стакан немного виски небрежным, ловким жестом знающего себе цену адвоката. Камилла Бэлкон, пристально наблюдавшая за ним, прекрасно понимала, что он намеренно растягивает удовольствие, заставляя их ждать. Она сама нередко делала так же, выступая в суде.
– Полагаю, полиция уже прочесала все вокруг? – поинтересовался Лофтус, глотнув виски.
– Вас это касается? – спросила Камилла; ее голос прозвучал немного приглушенно из-за подавленного раздражения.
– Освальд был моим другом, – пояснил Лофтус. Его губы, влажные от виски, блеснули в отблесках пламени.
– Освальд был нашим отцом, – твердо произнесла Камилла.
Лофтус подошел к окну, глядя, как по белому снегу, покрывавшему землю, потянулись длинные ночные тени.
– И что же они сказали? Несчастный случай?
Сестры переглянулись, в их глазах сквозило смятение – видимо, они не знали, как лучше ответить.
– Да, именно так, – произнесла Кейт. – Он упал со стены, любуясь фейерверком.
– Упал? – переспросил Дэвид, удивленно подняв брови.
Камилла ответила ему гневным взглядом.
– Что вы хотите сказать?..
Но Лофтус не дал ей закончить.
– Вы наверняка знаете, что многие желали смерти вашему отцу.
– Возможно, его недолюбливали за тяжелый характер, – возразила Кейт, – но смерти ему вряд ли кто-то мог желать.
– Тяжелый? Это так называется? – Он поднес стакан ко рту и допил виски. – Половина из тех, кто знал вашего отца, его ненавидели. Не думаю, что он случайно упал со стены. Его столкнули. Определенно так. – Он помолчал несколько мгновений. – Я считаю, что вашего отца убили.
Полено в камине с треском обвалилось, прогорев посередине, но ни одна из сестер не шелохнулась. Они смотрели на него, словно лишившись дара речи.
– Скажу больше, – закончил Лофтус. – Его убила одна из его дочерей.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Десятью месяцами ранее
Знаменитая Серена Бэлкон полулежала в шезлонге на палубе египетской яхты «Мамония», любуясь изгибами своего совершенного тела, прикрытого только розовым купальником от Диор, и лениво потягивая мохито. «Замечательно!» – думала она, улыбаясь и глядя на белые паруса, колыхавшиеся на ветру подобно крыльям гигантской бабочки. Еще недавно она сомневалась, стоит ли ей принять предложение своего друга, дизайнера Романа Лифея и отправиться в двухдневный круиз из Эдфу в Луксор. На сотню других приглашений на презентации, вечера и приемы она ответила вежливыми отказами за исключением тех, от которых нельзя было отвертеться. Но эта поездка обещала нечто особенное. Приглашения были разосланы только тридцати ближайшим друзьям Романа, а Серене к тому же была предоставлена так называемая каюта Клеопатры – изящно отделанное помещение в кормовой части, откуда открывался замечательный вид на побережье. Теперь Серена оценила все преимущества своего нынешнего положения – все шло как надо.
– Потрясающе, правда? – воскликнул Том Арчер, перегнувшись через борт яхты и всматриваясь в мутно-желтоватую воду. Том был одним из самых известных английских актеров и весьма привлекательным мужчиной. Серена гордилась своим выбором.
– Напоминает романы Агаты Кристи, – скептически отозвалась Серена, надвинув на лоб широкополую шляпу, чтобы защитить лицо от слишком горячих солнечных лучей. – Будь поосторожнее, это все-таки Нил и здесь, кажется, водятся пираньи или еще какая-то гадость; я не собираюсь прыгать и вытаскивать тебя, если свалишься.
Том пропустил мимо ушей ее замечание, с интересом разглядывая берег, где пожилая женщина умывалась, стоя по колено в воде.
– Ты только взгляни, – продолжал Том, улыбаясь, – это же живая библейская история. Вот-вот на берег выйдет сам Моисей.
Серена приподняла край шляпы.
– Я полагала, что он уже умер.
– Кто?
– Моисей.
Том повернулся и посмотрел на Серену в недоумении.
– Все ясно, – пробормотала она.
Он все еще смотрел на нее, не произнося ни слова.
– Что?
– Все, – ответила Серена. – Ты смотришь на меня как на идиотку.
– Нет, вовсе нет. Ты права, он действительно давно умер.
– Это была шутка, – промямлила она, открыв «Вог». – Я согласна, вид отсюда очаровательный.
Том усмехнулся, предвидя, что он услышит в ответ на свой следующий вопрос.
– Поедешь со мной в Карнак после обеда? На это стоит посмотреть – величественные храмы, одни из самых древних на земле. Роман спрашивал, кто туда собирается. Не думаю, что найдется много желающих. – Он прошел к тенту, прикрывавшему от солнца столики.
– Зачем нам тащиться по жаре, чтобы посмотреть на какой-то храм? – спросила Серена, уронив журнал на бронзовые от загара колени. – Там будет масса туристов, а мне только этого недоставало. – Она устало вздохнула. – Меня гораздо больше волнует вопрос, где мы будем отмечать мой день рождения. Я имею в виду – куда пригласить тысячу человек в Лондоне? Ума не приложу. Просто головная боль.
– Тысячу? – удивленно переспросил Том. – У нас так много друзей?
– У тебя – нет.
Том вздохнул.
– Что, разве не правда? У тебя ведь не так много друзей, – настаивала Серена, – ты не слишком любишь общаться, даже здесь ты все время пялишься на красоты пейзажа и ни разу не поговорил ни с кем, а это вообще невежливо, потому что я уже давно могла бы пригласить к нам в каюту многих знакомых.
– Может, действительно стоит это сделать.
– Вот именно, и в ближайшее время.
– Ну что же, давай.
Они обменялись недовольными взглядами.
– Послушай, хватит смотреть на берег, и если этот парень в тюрбане здесь, пойди и скажи ему, чтобы налил мне еще бокал, – велела Серена, – и не коктейль, а «Кристалл». А то я скоро изжарюсь.
Том подошел к Серене и взял у нее журнал, а затем наклонился, заглянув под ее шляпу.
– Он здесь. – Том указал на темнокожего бармена за стойкой, разливавшего напитки, – так что подними свой зад и пойди сама поговори с ним.
* * *
Отношения Серены Бэлкон и Тома Арчера большинство психотерапевтов охарактеризовали бы как неизлечимо психопатические. Несмотря на всю их взаимную привязанность и симпатию, так уж получалось, что любая, даже самая невинная, тема разговора, так или иначе, становилась для них поводом к мелкой ссоре или насмешкам друг над другом. Серену это раздражало и даже повергало в уныние. Но остроумный и независимый Том Арчер все же нравился ей куда больше ее предыдущих любовников, похожих на бледные копии Хью Гранта, лощеных и безупречно вежливых мальчиков, рядом с которыми она умирала от скуки. И не важно, что Том не мог похвастаться знатным происхождением – его мать работала на фабрике, а отец был садовником. Зато он был едва ли не самым красивым английским актером со времен Джуда Лоу, и связь с ним делала популярной и Серену.
Пять лет назад, до встречи с Томом, Серена была всего лишь шикарной блондинкой, принадлежавшей к бомонду и работавшей в сфере модельного бизнеса. Конечно, о ней время от времени писали как о роскошной светской львице из рода Бэлконов, но кому захочется до конца своих дней оставаться предметом сплетен на страницах модных журналов? Она мечтала о большой сцене и благодаря Тому добилась исполнения своих желаний. Пресса стала наконец замечать ее – как можно было пройти мимо столь восхитительно скандальной пары: он – кинозвезда, она – любвеобильная аристократка. Серена славилась безупречным вкусом. Она неукоснительно соблюдала новейшие требования моды и была признана журналом «Вог» «женщиной месяца», а все прочие издания в течение года после ее знакомства с Томом регулярно публиковали статейки о ее отношениях с новым любовником.
Но прошло пять лет, и всей этой шумихи оказалось недостаточно для поддержания имиджа одной из самых интересных женщин Англии. Да, ее семья обладала громким именем и титулом, но, увы, род Бэлконов не мог соперничать с такими древними родами, как Мальборо, Веллингтоны или Бельфоры.
Серена бредила величием, ей хотелось, чтобы ее голова была увенчана изящной герцогской короной, а день свадьбы был бы объявлен национальным праздником, как некогда случилось с невестой принца Ренье, Грейс Келли. И тот факт, что ее сестре Венис удалось-таки выйти замуж за человека, в чьих жилах текла некоторая доля королевской крови, доводил ее до исступления. А если проще – Серене теперь хотелось гораздо больше того, что ей мог предложить Том.
Вытянув длинные загорелые ноги, она наблюдала, как Том дымит сигаретой на другом конце палубы. Она самодовольно усмехнулась и подумала, что все не так уж плохо. Ему не откажешь в стати: квадратная челюсть, синие глаза, темные густые волосы. А какое тело! И как на нем сидят костюмы от «Тернболл энд Эссер»! Том умел достойно подать себя в любой ситуации. В баре он с неотразимым обаянием разыгрывал рубаху-парня. В загородном доме, когда они приезжали на обед к отцу Серены, Том держался как чопорный английский джентльмен, знающий себе цену. Ну а на съемочной площадке в Лос-Анджелесе он всегда проявлял столько таланта и изобретательности, что от агентов, жаждавших с ним сотрудничать, не было отбоя.
Быть может, он не так уж и плох…
– Ладно, извини, что я немного злюсь с утра, – мягко произнесла Серена, – ну иди же сюда…
Несмотря на недавнюю обиду, Том не мог устоять. Он медленно подошел к шезлонгу. Серена потянула его к себе и, сорвав верх купальника, прижалась к нему обнаженной грудью. Том застонал, чувствуя ее соски.
– Пойдем в каюту? – прошептала она ему на ухо.
– Серена, Том! Ах вот вы где! Воркуете, как два голубка! – вдруг раздался голос Романа Лифея – его считали лучшим французским дизайнером после Ива Сен-Лорана. Роман был загорелым, высоким темноволосым мужчиной, прятавшим свой округлый живот под широким темно-зеленым халатом. – Чем это вы заняты в такую жару под открытым небом? Прямо-таки африканские страсти, как я погляжу!
– Да, африканские, Роман, это точно подмечено, – отозвался Том, отступая от шезлонга.
Серена без малейшего смущения надела бюстгальтер.
– Роман, дорогой, – произнесла она, чмокнув его в обе щеки, – я все время убеждаю Тома, что нам необходимо побольше общаться с людьми.
– Неплохая мысль. – Роман хитро улыбнулся. – Обед уже подан, так что хватит здесь прятаться, спускайтесь вниз. – Он увлек Серену к лестнице.
– О, я не могу в таком виде показаться гостям! – воскликнула Серена. – Мне надо переодеться.
Она вырвалась из рук Романа и побежала в свою каюту. Там она с наслаждением вдохнула остуженный кондиционером воздух; ее настроение немного поднялось после ссоры с Томом. Распахнув дверцы шкафа, она принялась выбирать подходящий наряд. Сплошь шифон и шелк, ничего, что могло бы подчеркнуть ее неотразимую индивидуальность.
В конце концов она решила остановиться на белом сарафане. Сбросив купальник, она приложила к телу струящуюся легкую ткань. В сочетании с бриллиантовым кольцом и золотыми браслетами все смотрелось недурно. Собрав белокурые волосы в высокий узел на затылке, она протерла лицо влажным полотенцем, припудрила лоб и нос, подкрасила глаза и губы и, довольная своим видом, подумала, что в двадцать шесть лет ее красота достигла расцвета, – она стала элегантной, сдержанной и уверенной в себе женщиной, которой приятно видеть в зеркале собственное отражение.
Помедлив немного, она открыла дверь и неторопливо направилась по коридору в обеденный зал, собираясь появиться так, чтобы ее могли заметить все собравшиеся. Гости пили шампанское, устроившись кто где. В воздухе чувствовался запах тмина, небольшая группка музыкантов в фесках наигрывала традиционные арабские мелодии. Серена прошла в столовую, не обращая внимания на Тома, который развлекал беседой нескольких мужчин и женщин, и потребовала себе мартини.
– Как тебе наша дахабея? – спросил подошедший к ней Роман.
– Что-что?
– Дорогая моя, – засмеялся он, – «дахабея» по-арабски означает «яхта».
– Потрясающая! – игриво отозвалась Серена, поцеловав его в щеку, отчего на его загорелой коже остался серебристо-розовый след помады. – И наша каюта тоже шикарная.
– Я так и знал, что «каюта Клеопатры» придется тебе по вкусу. – Он понимающе кивнул, беря с маленького блюдца на столике инжир. – Вообще-то мне надо было остаться и закончить миланскую коллекцию, – добавил он, – но это ужасно скучно.
– Ты такой ленивый и избалованный, просто жуть. Но за это я тебя и люблю. – Серена манерно закатила глаза и вдруг перешла на деловой тон. – Расскажи мне, кто есть кто, – она окинула взглядом гостей, – я еще ни с кем так и не познакомилась.
– Хорошо, давай попробуем. С кого хочешь начать? – заговорщицким тоном прошептал Роман.
Серена внимательно изучала собравшихся, стараясь припомнить, не случалось ли ей когда-нибудь видеть их по телевизору или в кино. Кажется, кто-то говорил ей, что на яхте будет Лео Ди Каприо, но пока она его не находила. Роман был слишком избирателен в рассылке приглашений. Но вот кое-кого она разглядела: фотограф из журнала «Вог», дочка медиамагната, второразрядная модель. Неужели это и есть исключительно достойные персоны в списке Романа?
– Никого не узнаю, – улыбнулась она, пытаясь скрыть разочарование.
Роман обвел взглядом зал и, подняв указательный палец, серьезно произнес:
– Я пригласил в круиз только тех друзей, которые хоть что-то смыслят в Египте.
Серена снова улыбнулась.
Роман начал перечислять присутствующих. Русская аристократка, знаменитый дизайнер интерьеров и гей, самый дорогой парикмахер Нью-Йорка, звезда флористики из Барселоны, а неподалеку от них сам Майкл Саркис, миллиардер и владелец сети отелей.
– Он со своей подружкой, – тихо пояснил Роман.
Серена не подавала виду, что заскучала.
– Кстати, вон там Рейчел Барнеби, – продолжал Роман, кивнув в сторону броской девицы около барной стойки. – Восходящая звезда. Видела ее на обложке «Вог» недавно?
Ну конечно, она видела ее. Вызывающего вида валлийку с черными волосами, белой кожей и пухлыми губками, слишком пухлыми на взгляд Серены. Привлекательность, не имеющая ничего общего с гламуром.
– «Вог» частенько преувеличивает достоинства тех, кто попадает на обложку, ты не согласен? – колко заметила Серена.
Роман тихонько хлопнул ее по заду.
– Не злись, – с улыбкой возразил он, – тебе нечего волноваться: она еще ничего не достигла. Но я не мог не пригласить ее в круиз, потому что многим обязан ее матери.
Серена вздохнула. Да, разумеется, ей нечего было беспокоиться по поводу какой-то девчонки-подростка, пусть даже и очень хорошенькой. Ну и что же такого, что Рейчел Барнеби попала на обложку «Вог»? Туда многие попадают. Зато у Серены был высокий рейтинг в шоу и двухмиллионный контракт на рекламу косметики. Пусть ей не повезло до сих пор с Голливудом, что же тут странного? Эти заплывшие жиром идиоты режиссеры предпочитают брать уступчивых актрис-плебеек, которые готовы делать все, что им скажут, а с такими, как Серена, дамами из высшего света они просто боятся связываться. Как бы то ни было, она все-таки принадлежала к роду Бэлконов и ее персона интересовала всех: чем она занималась в выходные дни, кого приглашала на свои вечеринки, что дарила Тому на день рождения. Каждое ее движение пресса смаковала с неистощимым энтузиазмом, так что этой валлийской оторве до нее далеко.
Поскучав немного, Серена пришла к выводу, что Майкл Саркис – самая любопытная личность среди гостей. О нем ей было известно немногое: родился в Бейруте, мать американка, отец ливанец – так по крайней мере о нем писали в журналах, вырос в Бронксе. Он был одним немногих представителей арабского мира, которому посчастливилось не только разбогатеть и сделать превосходную карьеру, но и вписаться в европейскую элиту. В его отелях процветал игорный бизнес, при каждом из них он держал казино, которые приносили ему огромную прибыль. Все это казалось Серене немного вульгарным, но… он – миллиардер!
Она медленно прошла к длинному столу, рядом с которым, лакомясь арабскими деликатесами, стоял Майкл. На тарелках была разложена золотистая пахлава, сладости с фисташками, курагой и кокосовой крошкой. Все яства почему-то наводили ее на мысли о Тайной вечере.
– Вы проголодались, – улыбаясь, начала Серена, осторожно подцепив фуршетным кинжальчиком оливку и отправив ее в рот. Первый шаг вроде бы удался.
– О, Серена! Рад познакомиться.
Майкл пожал протянутую ему изящную ручку крепкой загорелой рукой. Серена отметила, каким чувственным и сильным было это пожатие. И пальцы совсем не грубые, напротив, длинные и ухоженные, с аккуратными ногтями, и на запястье часы на золотом браслете – недурно!
Майкл как будто не обратил внимания на любопытно-изучающий взгляд Серены и улыбнулся ей в ответ.
– Как вы относитесь к вину?
– К вину? – переспросила Серена. – Прекрасно. «Петрус» сорок седьмого года, да?
Майкл взял бутылку и взглянул на этикетку.
– Да вы неплохо разбираетесь!
– Все намного проще: в сорок седьмом году был лучший в прошлом веке урожай винограда. Даже лучше, чем в семидесятом. Вот так. – Она повернулась к Рейчел Барнеби: – А вы как считаете, что лучше – сорок седьмого или семидесятого?
Рейчел покраснела.
– Я не могу похвастаться столь тонкими знаниями, поэтому стоит спросить кого-нибудь еще, – вежливо ответила она.
– Вот как, – отозвалась Серена, одарив девушку покровительственным взглядом. – Значит, вы не винодел, а актриса?
Рейчел встала и быстро направилась в сторону туалета. Серена проводила ее взглядом.
– Милая девушка, – сказал Майкл.
– Очень милая и простая, – заметила Серена.
Майкл внимательно осмотрел ее с головы до ног, затем небрежно поправил очки на переносице и интригующе улыбнулся.
– И где вам довелось так основательно изучить особенности винодельческого искусства? – поинтересовался он, сделав маленький глоток из своего стакана.
– У моего отца, он отлично разбирается в винах, – пояснила Серена, кокетливо прижав пальчик к губам.
– Лорд Бэлкон? – спросил Майкл, изумленно изогнув брови.
– Да, конечно. Вы с ним знакомы?
– Нет, честно говоря, не имел удовольствия с ним познакомиться, – покачал головой Майкл. – В его лондонский клуб у меня нет доступа.
Серена заметила, что его лицо внезапно помрачнело. Это означало, что для Майкла Саркиса существовал социальный фактор, уязвляющий его самолюбие – его сомнительное положение в высшем английском обществе.
– В какой именно? «Уайт»? «Аннабель»?
– «Гамильтон».
Она присела на канапе и громко рассмеялась.
– Неужели вы хотите попасть туда? Сборище чопорных зануд, которые знакомы еще со школы. Я думала, что вы бываете в местах поинтереснее.
– У меня есть собственные клубы, вы правы, – кивнул он, – но порой хочется чего-нибудь новенького.
Он присел рядом с ней и как бы нечаянно коснулся рукой ее ягодицы. Этот жест, очень дерзкий и неожиданный, и в то же время глубоко-интимный и чувственный, заставил ее вздрогнуть. Она попыталась рассуждать здраво: не опрометчиво ли будет променять темноволосого горячего красавчика на старика? Может быть, ему сорок, но скорее всего пятьдесят. Не скажешь, что он так уж плохо сохранился, но лицо портил крючковатый нос, слишком маленькие темные глазки, да и голова была великовата для не слишком крепкого тела. Но ее отец был еще старше, а сил ему было не занимать, а у Майкла явно есть и напор, и умение соблазнять…
– А чем вы собираетесь заниматься после круиза? – спросил он с явным прицелом сделать какое-то заманчивое предложение.
– Все как обычно, – вздохнула Серена, стараясь изобразить на лице невыносимую скуку, – надо будет готовиться к презентации фильма «Поймать вора». Как всегда – пресса, интервью, съемки.
– О, я слышал, что вы снимались в знаменитом римейке, – он понимающе взглянул на нее, – в роли, которую сыграла когда-то Грейс Келли.
– Угадали, – улыбнулась Серена, польщенная тем, что он кое-что знал о ее работе. – Со мной снимался Дэвид Клуни, очаровательный похититель драгоценностей. Это великолепный актер.
– А где проходят съемки?
– О, это просто ужас – везде! В Лондоне, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, – ответила Серена, надеясь, что ее вояжи по миру и внимание мировой прессы к ее персоне подогреют интерес Майкла.
– Когда будете в Лос-Анджелесе, позвоните мне – мы можем встретиться. Где вы там живете?
Серена скромно потупилась и убрала за ухо выбившуюся из прически белокурую прядку.
– Вообще-то сейчас я живу в Лондоне. Но обычно останавливаюсь в Лос-Анджелесе на побережье, в «Вицерое».
Майкл выглядел теперь то ли разочарованным, то ли расстроенным.
– Что случилось?
Он натянуто улыбнулся:
– Нет-нет, все в порядке.
– И все же? – вкрадчиво настаивала Серена.
– Я просто подумал, почему вы до сих живете в Лондоне?
– А что в этом необычного?
Его скучающий взор блуждал вокруг, не задерживаясь ни на ком из гостей.
– Я полагал, такая женщина, как вы, должна желать большего.
Серена удивленно посмотрела на него.
– Я вас не понимаю…
Майкл помолчал немного и вдруг улыбнулся, словно только что мысленно закончил беседовать сам с собой и принял наконец решение, в котором поначалу сомневался.
– На прошлой неделе в Лос-Анджелесе я присутствовал на обеде. Мой друг Лоуренс владеет компанией «Клэр», вы ведь их знаете?
Серена кивнула. Конечно, она знала «Клэр». В прошлом году она брала у них напрокат серьги с желтыми бриллиантами для церемонии «Оскара».
– Им нужно «лицо» для их брэнда. Думаю, вас это предложение заинтересует. Предлагались и Джулия, и Гвинет, но когда назвали ваше имя, то я намекнул, что ваша кандидатура подходит идеально. – Он осторожно приблизил руку к ее лицу, точно собираясь коснуться ее щеки. – Ваша красота неотразима.
Серена совершенно растерялась.
– Но к сожалению, с вами невозможно было связаться на тот момент…
Серена нахмурилась и закусила губу.
– Но у меня же есть представители и агенты в Штатах, – словно оправдываясь, возразила она, – у «Вэнити фэр» находится мое портфолио и все координаты. И потом, вряд ли мне подошло бы это предложение…
Майкл развел руками.
– Увы, я просто думал, что вам будет интересно узнать об этом.
– Что же, спасибо вам за эту информацию, – прохладно отозвалась Серена, – мне пора идти, надо еще поговорить с Романом.
Она поднялась с места, чувствуя, как внутри закипает гнев, готовый обрушиться на ни в чем не повинного Тома. Это он уговорил ее жить в Лондоне. И что теперь? Она проворонила отличный контракт! Она же звезда, ей нужно думать о своей карьере, а не строить из себя тихую английскую леди-домоседку.
Рассказ Майкла привел ее в бешенство.
Серена гордо прошествовала мимо гостей, размышляя о том, что ей следует немедленно связаться со своими представителями и пресс-агентами. Пришло время завоевывать Голливуд.
2
Преодолев три тысячи миль, «семьсот сорок седьмой» приземлился в Хитроу. Посадка оказалась мягкой, хотя пару раз самолет все-таки тряхнуло. Кейт Бэлкон облегченно вздохнула и от волнения непроизвольно сжала лежавшую на подлокотнике кресла руку соседа.
– Простите, – произнесла она, с улыбкой посмотрев на пожилого джентльмена.
За все время полета они так и не познакомились и не заговорили друг с другом. Но он тут же узнал в ней девушку со страниц «Дейли мейл» и, легонько пожав ее руку, отозвался в ответ:
– Попутного ветра и удачи.
Кейт вскочила с кресла, как только разрешили отстегнуть ремни.
«Надо побыстрее пройти к выходу». Сунув ноги в туфли от Джимми Чу и оглядев комфортабельный салон бизнес-класса, она ловко сняла кожаную дорожную сумку с верхней багажной полки и глянула в окно. Обычный серый дождливый лондонский день, в который так не хотелось погружаться. Кейт с беспокойством посмотрела на часы. До чего же тяжелы ночные рейсы из Нью-Йорка в Лондон посреди рабочей недели, когда даже выспаться толком не успеваешь. Интересно, пришло ли уже за ней такси?
– Кейт Бэлкон? – обратился к ней молодой загорелый мужчина, ожидавший у стеклянных дверей.
– Да, – коротко ответила Кейт, мгновенно признав в нем водителя и передав ему свой багаж. – Офис «Альянс магазин» в Олдвиче.
Устроившись на заднем сиденье «мерседеса», Кейт наконец расслабилась, наблюдая, как за окном пролетают улицы, уходившие от аэропорта в сторону пригорода. Нужно было с пользой провести свободное время. Она достала блокнот и сосредоточилась на странице с нью-йоркскими заметками. Хотя большинство ее коллег и восторгались Парижем, его шармом и извечной роскошью, символами которых являлись дома «Диор» и «Маккуин», она все равно отдавала предпочтение Нью-Йорку. Там делали элегантную, пригодную для повседневной жизни одежду, а не произведения искусства для театра моды. Разве можно было не оценить Ральфа Лорена за его твидовую коллекцию? А Майкл Корс с его аксессуарами из кожи? А Зак Позен, поразивший буйством красок в коллекции для коктейлей?
Она вытащила ручку и принялась с увлечением делать пометки, игнорируя красивого шофера, поглядывавшего в зеркало на элегантную пассажирку. С давних пор Кейт очень серьезно относилась к работе. Она знала, что ей необходимо работать в два раза больше остальных уже потому, что ее отец барон и все будут относиться к ней заранее предвзято и придирчиво.
Хотя большинство людей искренне полагали, что организовать серьезное дело, дающее высокую прибыль – а издательский дом «Альянс мэгазин» процветал, – можно благодаря исключительно знатному происхождению и громкому имени, на самом деле все обстояло куда сложнее. Кейт приходилось прилагать все силы к тому, чтобы собрать достойную команду для работы, чтобы никогда не допускать досадных промахов, которые могли бы повредить репутации журнала, да еще и умудриться ни разу не заслужить упреков в дурновкусии. Но пищу для сплетен все равно находили. Поговаривали, что все эти журналы, которыми заправляли дамы аристократического происхождения, все эти графини и дочери виконтов, ничего не стоили. Интересовались, как это Кейт смогла в тридцать один год занять такую серьезную должность. С кем спала, чтобы добиться этого? Кто был ее покровителем? Фотогеничность Кейт Бэлкон тоже провоцировала всяческие домыслы. Зачем она помещает фото на страницах своего издания? Среди английских редакторов-женщин только Анне Винтур[1] позволялось равнять себя со знаменитостями. А эта Кейт Бэлкон уж никак не заслуживала такого признания. Однако те, кому довелось работать с ней лично, придерживались иного мнения.
– Доброе утро, Сэди. – Кейт улыбнулась торговому агенту, которая сортировала бумаги на столе в приемной офиса, и посмотрела на молодых сотрудниц, занятых в большом зале своими повседневными обязанностями – телефонными звонками, просмотром записей модных показов, разбором электронной корреспонденции.
– Добрый день, Кейт, – с улыбкой поправила ее Сэди, взглянув на часы, – мы с Николь боялись, что рейс задержат и совещание, запланированное на двенадцать, придется провести без вас.
Женщины обменялись понимающими взглядами.
