Текст книги "Папины дочки"

Автор книги: Тасмина Пэрри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Серена почувствовала, как в ней вскипает бешенство.

– Что вы сказали? – прошипела она.

– Я сказала, что Освальд не слишком рад вашему внебрачному ребенку. – Змеиная улыбка скользнула по ее губам. – Он не будет наследником Хантсфорда. Имение получит мой сын. И титул тоже.

Освальд смотрел в небо, сложив руки на груди и широко расставив ноги. В этой позе он напоминал английского бульдога, защищающего свою территорию. Свет фейерверков зажигал темноту и пропадал так же быстро, как появлялся. Камилла, закутанная в теплую накидку, подошла к отцу. Ярко-красная вспышка на мгновение озарила его лицо и сразу уступила место холодному синему отблеску.

– Впечатляет, правда? – произнесла она.

– Мария все оплатила, – сказал он, – это ее подарок семье на Рождество.

– Великолепно, – прохладно отозвалась Камилла.

На стене стояли около семидесяти гостей, наслаждаясь незабываемым зрелищем.

– Необычная ночь… – заметила Камилла.

– Да, – гордо ответил он, – это лучший из праздников, самое чудесное время.

– Ты знаешь, я хотела… – Камилла осторожно взглянула на него, чтобы проверить, удобное ли время она выбрала для ответственного разговора. Но, вспомнив, что ей советовал Филипп Уэтхорн, набралась смелости и продолжила: – Я хотела бы угадать, каким будет для меня следующий год. Скажи, я могу рассчитывать на твою помощь?

Освальд неопределенно улыбнулся:

– Найти тебе деньги для выборов?

У Камиллы перехватило дыхание.

– Да, я стала кандидатом от Эшера. Весьма перспективным кандидатом. – Она боялась сказать лишнее и тщательно обдумывала каждое слово. – Мне необходим фонд для кампании. Может быть, ты согласишься поучаствовать в этом?

Освальд молчал, любуясь огнями фейерверка.

– Мне не нравится эта авантюра, Камилла, – наконец заявил он. – После музыкального вечера я не собираюсь принимать участие в общественных мероприятиях, они убыточны.

Камилла не могла понять, был ли это прямой отказ или надежда еще оставалась.

– Но ведь я не музыкальный вечер тебе предлагаю. Речь идет о моей карьере.

– Да, именно о твоей.

– Что это значит? – удивилась она. – Я полагала, что ты меня поддержишь. Ты ведь сам занимался политикой. А у меня уже есть успехи. Может, ты мне просто завидуешь?

Взлетевшая ракета рассыпалась в небе сотнями искр.

Освальд помедлил, но все же повернулся к дочери лицом.

– Я не стал говорить с тобой сегодня о политике не потому, что не знал, что ты стала кандидатом консерваторов Эшера, и не потому, что завидую. – Он язвительно усмехнулся. – Я не хочу участвовать в этой нелепой затее.

– Ты же сам был в палате лордов! – возразила Камилла. – Тебе нравилось это. Почему же ты считаешь, что я не должна этим заниматься? Почему ты называешь мою карьеру нелепой затеей?

Освальд отвернулся от нее и уставился в темноту.

– Потому что парламент не для тебя, Камилла.

Теперь его слова уже не тревожили, а откровенно злили ее.

– Откуда тебе знать? Мне доверяют, меня уже выбрали…

– Да? – рассмеялся Освальд. – Они еще просто не знают, кто ты такая.

Камилла замерла в недоумении. Она так надеялась на его поддержку и понимание! Но вместо этого получила порцию пренебрежения и грубый отказ. Да еще намек на неприятные для нее воспоминания.

– Какое имеет значение, что у меня было в прошлом? У многих политиков прошлое не очень чистое. Думаешь, ты был лучше?

– У меня были грехи, но не такие, как твой, – равнодушно отозвался Освальд, бросив на нее мрачный взгляд.

Упрямство Камиллы и готовность спорить с ним всегда раздражали Освальда.

– Скажи спасибо, что только я один знаю правду. По крайней мере пока что других свидетелей нет.

– Папа, все это давно уже закончилось. Прошу тебя, оставь эту тему! – резко ответила Камилла.

– Тайное становится явным рано или поздно, – возразил Освальд. – Если не хочешь позора, забудь обо всех этих глупых мечтах стать членом парламента.

Но Камилла не собиралась так быстро отступать.

– Ты просто завидуешь? Да? – с вызовом бросила она. – Завидуешь, что я добилась успеха. Ни один отец так не относится к своим детям, как ты! Мы никогда не могли тебе угодить. Почему? Чего ты хочешь?

На лице Освальда появилось выражение, недвусмысленно подтверждавшее правоту ее слов.

– Что ты несешь? Я завидую? Тебе? – Он свысока посмотрел на дочь.

– Да, ты, – ответила Камилла. – Ты неудачник, потому что потерял место в палате лордов. Теперь ты мешаешь моей карьере, не хочешь, чтобы я достигла своих целей. Но я не сдамся, напрасно ты этого ждешь.

– Не сдашься? – насмешливо переспросил он.

Камилла поняла, что пошла не тем путем, нужно было менять тактику – ссора не принесет желаемых результатов.

– Я уверена, что у меня все получится, – спокойно сказала она. – Я смогу быть хорошим политиком. И я буду членом парламента.

– Все может случиться, и мне наплевать, что ты будешь после этого обо мне думать, дорогая.

Камилла закусила губу от ярости.

– Откажись от этого, – настойчиво повторил Освальд.

– Нет, не откажусь. – Камилла прищурилась и с ненавистью посмотрела на отца.

– Понятно. – Он усмехнулся, наблюдая за ракетой. – После Нового года весь мир узнает твою маленькую грязную тайну.

42

Проснувшись, Кейт не сразу поняла, что именно ее разбудило – яркий свет, проникавший в комнату сквозь щель между бархатными шторами, или кошмарный сон, от которого она очнулась усилием воли. Но как бы то ни было, она проснулась и обнаружила, что лежит на мягких подушках. Она не прочь была бы подремать до полудня, но в комнате было холодно. Хлопнула дверь, и кто-то вошел.

– Кейт, не пугайся, это я, – раздался сонный пьяный голос.

Она повернулась и увидела Ника в брюках и белой рубашке. Он с трудом держался на ногах. Под глазами залегли глубокие тени – последствие почти бессонной ночи и спиртного.

Кейт мгновенно вспомнила вчерашний вечер. Она предложила ему остаться. Повела его смотреть фейерверк. Кокетничала. Да нет, не просто кокетничала, она его соблазняла. Они пришли в оранжерею. Серена застала их, когда они собирались целоваться. А потом ничего не произошло, до конца вечера. Она так ждала, что в эту волшебную ночь случится чудо, что она все-таки получит то, о чем давно мечтала. И напрасно. Так что же он делал теперь в ее комнате? Почему до сих оставался в доме?

Ник подошел к кровати, и Кейт инстинктивно прикрылась одеялом и отодвинулась.

– Наверное, мне лучше уехать, – сказал он, улыбнувшись. – Внизу уже шумят – значит, многие встали.

– Уже? Не может быть. Просто там убирают после вечера, папа ненавидит беспорядок. – Она усмехнулась и добавила: – Надеюсь, тебе у нас понравилось.

– Очень понравилось. – Он осторожно присел на край постели.

– Спасибо, что приехал.

Кейт не хотелось отпускать его.

– А мы… – спросил Ник поспешно, – увидимся еще перед Новым годом? Ты ведь приедешь в Лондон?

Это уже было лучше. Если он хочет встретиться с ней до Нового года, значит, еще не все потеряно.

– Я останусь тут на несколько дней, – ответила она, – если хочешь встретиться, позвони мне.

– Хорошо.

– Ну, пока.

– Пока.

Он поцеловал ее в щеку и направился к двери.

Кейт кивнула и откинулась на подушки. И вдруг Ник остановился. Помедлив, он шагнул назад. Потом наклонился и припал к ее губам.

– Я хотел сделать это еще вчера, – прошептал он в замешательстве.

– И что же тебе помешало? – усмехнулась Кейт.

Ник взял ее за подбородок.

Внезапно раздался оглушительный вопль. Это было так неожиданно и страшно, что Кейт вздрогнула от ужаса.

Ник резко выпрямился.

– Боже, что это?

Он выглянул в окно. Кейт вскочила, накинув халат.

– Кричат внизу. – Она мгновенно забыла о поцелуях и несбывшихся надеждах.

Они бросились в коридор и натолкнулись на распахнутую дверь спальни Камиллы. Та тоже выбежала из комнаты.

– Ты слышала это? – спросила Камилла.

– Все слышали! – Кейт запахнула халат.

Из другой спальни выскочила Венис. Сестры бросились к лестнице. Внизу слышались стоны, крики и рыдания. Они быстро спустились в зал, залитый солнечным светом. Входная дверь была распахнута, и внутрь струился морозный воздух. Посреди зала стояла Серена с бледным, залитым слезами лицом.

– Господи, что случилось? – Камилла подбежала к сестре. Но Серена рыдала, не в силах произнести ни единого слова.

– Звоните, вызывайте «скорую»! – выкрикнула она наконец. – Папа! Он лежит там! Он не шевелится!

На несколько секунд все застыли на месте, но затем, опомнившись, бросились ко рву по снегу, за ночь устлавшему землю пушистым ковром.

В темной ледяной воде на дне рва лежало тело Освальда. Лицо его было мертвенно-неподвижным.

– Ник! – вскричала Камилла, подбежав к краю. – Скорее, помоги мне!

– Черт, – пробормотал он и бросился вниз, в воду.

Кейт стояла, прижав руки к губам. Одежда Освальда вся была пропитана водой.

Тело оказалось тяжелым – Ник с трудом вытащил его. Сначала оно выскользнуло и сползло в воду, но затем ему все же удалось выволочь его наверх.

– О Боже! – Ник неотрывно смотрел на лицо лорда Бэлкона.

– Надо пойти к Марии, – сказала Кейт, повернувшись к Венис.

Втроем они оттащили тело подальше от края.

– Кто-нибудь вызвал доктора? Надо поторопиться! – заметалась Камилла.

Кейт наклонилась, пытаясь нащупать пульс на шее отца, но тщетно.

– Поздно, доктор не поможет, – сказал Ник, – он мертв.

Еще никогда полицейским из ближайшего к Хантсфорду участка не выпадала такая удача – оказаться в имении Бэлконов в первый день после Рождества. Серьезных преступлений в деревне уже давно не случалось. Так, мелкие кражи, да и те удавалось раскрыть по горячим следам. Самым серьезным происшествием был пожар, случившийся пару лет назад в одном из небольших сельских домиков. Так что после праздничной ночи у блюстителей порядка были все основания надеяться на тишину и покой. Но не тут-то было! Им пришлось осматривать тело и опрашивать свидетелей, главным из которых была Серена Бэлкон, обнаружившая отца утром.

– Ну что ж, приступим к заполнению протокола. – Сержант Дэннер прошелся вдоль рва мимо Венис, стоявшей над телом отца.

– Протокола? – недоуменно переспросила она, вытирая слезы.

– Конечно, это обязательная процедура, – пояснил сержант. – Смерть при невыясненных обстоятельствах. Возможно, самоубийство. Но утверждать нельзя. Нужно заключение эксперта. Вы вызвали врача?

– Да, доктор Тэйвисток скоро будет, – ответила Камилла.

Она выглядела растерянной и подавленной. Сержант Дэннер не внушал ей доверия. Он совсем не походил на опытного следователя и вряд ли мог справится с таким сложным делом, как странная смерть лорда Бэлкона в рождественскую ночь.

Когда доктору Тэйвистоку позвонили из Хантсфорда, он завтракал и решил, что все это чистейшей воды недоразумение и что Освальду просто нездоровилось после бурного торжества. Но приехав и удостоверившись, что лорд Бэлкон мертв, он был в шоке.

– Причину смерти я назвать не могу, – сказал он, – ее установят только после вскрытия.

Камилла и Венис надеялись, что к расследованию все-таки подключат компетентного специалиста.

Вскоре появился инспектор Крэнбрук. Ему было не больше тридцати пяти лет, и, видимо, он не так уж давно окончил полицейский колледж. Кроме того, его сопровождала корреспондентка одного из журналов, писавших о жизни звезд, так что рассчитывать на какую-либо конфиденциальность не приходилось.

Тело Бэлкона сфотографировали. Потом стали осматривать дом. Никто из обитателей Хантсфорда не возражал против этого, все находились в каком-то оцепенении. Кейт молча стояла у окна и смотрела на озеро, не слыша слов поддержки и утешения. Ник не оставлял ее ни на минуту. Коллинз в полной растерянности стоял в дверях – полицейские сказали ему, что его показания могут понадобиться. Его жена тихо плакала в углу. Серена рыдала не переставая, а Камилла и Венис сидели на диване, отрешенно глядя на происходящее. Из комнаты Марии доносились приглушенные всхлипывания, она то и дело повторяла имя Освальда, называя его «мио каро».

Кейт, собравшись с силами, отошла от окна и направилась к ней.

– Успокойтесь, Мария, все хорошо. – Она осторожно дотронулась до руки певицы.

– Хорошо? – с возмущением отозвалась Мария, посмотрев на Кейт с нескрываемой злобой. – Может быть, вам и хорошо, что ваш отец умер. Но для меня это совсем не так!

Венис и Камилла, вошедшие в комнату и потрясенные откровенной враждебностью Марии, почувствовали себя неловко.

– Кейт имела в виду не это, – нашлась Камилла, – она просто хотела вас успокоить.

Но Мария и не думала успокаиваться.

– Ну давайте, защищайте ее! Вы ведь пришли сюда за этим? Вы все были против отца. Теперь вы на меня нападаете!

Хотя Мария и была свидетельницей стычек Освальда с дочерьми, Камиллу задела наглость, с которой она сейчас разговаривала с ними.

– Как вы смеете, – задохнулась она, шагнув к Марии, – это вас не касается!

Кейт удержала ее, понимая, что этот спор может вылиться в настоящий скандал.

– Мария, мы все сожалеем о смерти отца. Поверьте.

– Правда? – с вызовом ответила Мария.

Эта бесцеремонность вывела из себя даже Кейт.

– Мария, вы находитесь в нашем доме, поэтому постарайтесь сохранять приличия.

– В вашем доме? Освальд мой муж!

Камилла и Венис переглянулись. Что это она городит?

Серена, услышав громкие голоса, присоединилась к сестрам:

– Да, Мария, этот дом наш! Не ваш, а наш.

Видя, что между Марией и дочерьми Бэлкона назревает конфликт, Ник решил, что ему пора удалиться.

– Я думаю, мне стоит уехать, – обратился он к Крэнбруку. – Я вам больше не нужен?

Кейт кивнула, даже не взглянув на него:

– Да, поезжай.

– Прости, что напоминаю, – тихо сказал он, подойдя к ней. – Позвони мне, если что-нибудь будет нужно, не стесняйся.

– Если вы собираетесь в Лондон, то возьмите меня с собой, Николас, – вдруг вмешалась Мария.

– Да, это было бы наилучшим выходом для всех, – мрачно согласилась Серена.

Ник смутился, но выбора уже не было.

Крэнбрук задержал его у самой двери:

– Перед тем как вас отпустить, я должен записать ваши телефоны и адреса.

– Зачем? Вы что, меня подозреваете? – закричала Мария. – Мой супруг мертв, а вы хотите обвинить меня в его гибели?

Крэнбрук покачал головой:

– Вовсе нет, мадам, но таковы правила.

– Правила? У вас нет ни сердца, ни воспитания! Я скорблю, я убита горем, мне нет дела до ваших правил.

– Вот мои координаты. – Ник протянул ему свою визитку.

– Я вернусь через несколько дней, – зловеще пообещала Мария, – мне нужно побыть одной.

Когда они вышли, Крэнбрук повернулся к сестрам.

– Может быть, вы нам объясните, что случилось? – спросила Венис.

– Боюсь, леди, пока это невозможно. Нам нужны адреса и телефоны всех, кто присутствовал на вечере, – придется побеседовать со всеми. Детектив Лейн, мой напарник, поможет мне.

Венис окинула недоверчивым взглядом представленного ей сотрудника полиции и уточнила:

– Это займет много времени?

– Придется подождать, потому что нам нужно заключение патологоанатома. Он скоро приедет. Кроме того, еще прибудут люди из отдела расследований уголовных преступлений из Лондона.

– Уголовных преступлений? – удивилась Венис.

– Да, нужно осмотреть место происшествия. Возможно, обнаружатся улики. Снег подпортил дело, – с досадой заметил он, посмотрев на грязные отпечатки на ковре. – Из-за погоды мы не можем выяснить многие детали.

– Могу ли я задать вам несколько вопросов? – поинтересовалась Венис.

После процедуры снятия отпечатков пальцев ей было не по себе. Она проводила Крэнбрука в библиотеку, включила настольные лампы и села в кресло. Крэнбрук достал блокнот. Ему обычно приходилось иметь дело с наркоманами, ворами и прочими криминальными элементами, и в роскошной обстановке Хантсфорда, наедине с элегантной женщиной, он чувствовал себя неловко.

– Начнем, – предложила Венис. – Скажите мне, пожалуйста, у вас есть версии, что же произошло?

Крэнбрук улыбнулся:

– Вы задаете сложный вопрос. Прежде всего мне нужна полная информация о том, что происходило здесь ночью. Особенно меня интересует то время, когда вашего отца последний раз видели живым. Помимо этих сведений, мне нужны результаты вскрытия. Завтра во второй половине дня мы их получим. Вот тогда уже можно будет выстраивать какие-либо версии.

– В каком смысле?

– Видите ли, нам тоже хотелось бы знать, что тут произошло. Вариантов три. Это мог быть несчастный случай, самоубийство или же… убийство. Я полагаю, вы и сами догадываетесь, что ничего другого случиться не могло.

– Признаюсь, господин инспектор, все мы склоняемся к мысли, что это был несчастный случай. Именно поэтому я удивлена, что вы собираетесь проводить детальное расследование. Или вы не согласны и считаете, что кто-то мог совершить преступление?

Понимая, что он беседует с дочерью покойного, Крэнбрук пытался выражаться как можно более аккуратно и щадить ее чувства.

– Поверьте мне, это всего лишь стандартная процедура, которую полиция проводит всегда, когда нет однозначного ответа, когда нельзя исключить возможность насильственной смерти.

Где-то в глубине души Крэнбрук надеялся, что это громкое дело, в случае если в ходе следствия обнаружится нечто неожиданное, принесет ему известность и повышение по службе.

– Я думал, что вы уже знакомы с тем, как работает полиция, – заметил инспектор.

– Что вы имеете в виду? – удивилась Венис.

– Смерть вашего мужа, мисс Бэлкон. Он ведь погиб во время пожара несколько месяцев назад. Вероятно, там тоже было проведено расследование.

От Крэнбрука не ускользнуло, что лицо Венис сделалось пепельно-серым. Он тут же пожалел, что по неосторожности упомянул об этой трагедии. Он читал об этом странном происшествии в газетах, но не представлял, что жена погибшего так переживает из-за несчастья, учитывая, что Джонатан изменял ей с мужчиной.

– Могу только сообщить, что одну странность мы уже обнаружили, – сказал Крэнбрук. – Дверь, через которую из дома можно попасть на крепостную стену, была заперта изнутри. Каким образом ваш отец оказался там, откуда он, предположительно, упал, если проход был закрыт?

– Ничего странного, – ответила Венис. – Обычно во время фейерверка дверь запирают. Это делается для того, чтобы никто из гостей в состоянии опьянения не пошел бы туда и не свалился… – Она вдруг остановилась, заметив на лице инспектора ироническое выражение. – И потом, наверх можно попасть и через служебный коридор – тот, которым пользуются слуги. Разумеется, мой отец знал о другом выходе и мог им воспользоваться.

– А кто еще о нем знал?

– Вся семья.

Крэнбрук сделал краткую пометку в своем блокноте.

– Когда вы в последний раз видели отца?

– В полночь он стоял на крепостной стене и любовался фейерверком. Он разговаривал с моей сестрой Камиллой. Потом все вернулись в дом. Мой отец до утра не ложился. Да, я видела его еще раз, когда он разговаривал с Марией. После этого я пошла спать. И разбудил меня плач Серены – она обнаружила тело.

– Ваш отец много пил прошлой ночью? Или все-таки пьян он не был? Может быть, он с кем-то поссорился во время вечеринки?

Венис не хотелось рассказывать ему о той ссоре, которая произошла между ней и отцом у дверей кухни.

– У моего отца был сложный характер. Он мог повздорить с любым из гостей. Но так было всегда. Не думаю, что кто-то мог пойти на убийство только из-за ссоры. А насчет спиртного – он действительно много выпил. И опять-таки на вечерах в нашем доме трезвых не бывает.

Венис заметила, что Крэнбрук пристально изучает ее лицо.

– Он не был подавлен вчера?

– Нисколько, – твердо заявила она, – даже намека никакого не было на плохое настроение. Он был счастлив, что женится на Марии. Они обвенчались. Мария Данте – известная оперная певица.

– А как относились ваши сестры к тому, что она собиралась войти в вашу семью?

– По-разному, – ответила Венис. – Никому из нас не хотелось обрести в ее лице мачеху, но все мы понимали, что если она может сделать отца счастливым, то нам надо смириться.

– Недавно я читал в газетах, что у вашего отца были финансовые проблемы. – Крэнбрук что-то пометил в блокноте. – Это правда?

Венис вспомнила музыкальный вечер и неохотно кивнула.

– Некоторые проблемы были, но вы же не станете утверждать, что он из-за этого решил покончить с собой?

– Я вообще не могу сейчас что-либо утверждать. Прошу вас, не покидайте дом, не сообщив мне о своем отъезде, мисс Бэлкон.

На следующий день после Рождества разыгралась настоящая метель. Все окрестности Хантсфорда, сад, дорожки и ров были засыпаны снегом, что очень усложнило работу полиции. Тело Освальда увезли в Лондон. Журналисты обрывали телефоны. Кейт услышала краткое сообщение о смерти отца в теленовостях. Репортеры пытались выяснить подробности о вечере в Хантсфорде у тех гостей, до кого сумели добраться.

– Господи, какое им дело?! – возмущалась Серена. – Это умер наш отец, а не папа римский!

– Сейчас мертвый сезон, в рождественские праздники нет новостей, поэтому они хватаются за любую сенсацию, – ответила Кейт.

– Я хочу домой, – стенала Серена, сидя у окна в гостиной, – меня все эти ужасы доконали.

Кейт с сочувствием взглянула на сестру.

– Я знаю, что тебе тяжело, Серена, но все-таки нам всем лучше остаться здесь, пока полиция не выяснит, что случилось.

В комнату вошла миссис Коллинз.

– Мисс Кейт, вам звонят. Вы будете говорить или попросить перезвонить позже?

– Кто это?

– Дэвид Лофтус. Он сказал, что это очень важно.

Кейт нахмурилась.

– Никогда не слышала этого имени.

– Он здесь бывал, – пояснила миссис Коллинз, – иногда. Он приходил к вашему отцу.

Кейт прошла в комнату отца.

– Кейт Бэлкон слушает, – сказала она, взяв трубку старого аппарата.

– Это Дэвид Лофтус. Я друг вашего отца, примите мои искренние соболезнования.

– Благодарю.

– Я хотел бы попросить у вас разрешения приехать и побеседовать с вами.

– Как вы это себе представляете? Мистер Лофтус, в нашей семье случилось несчастье, – вежливо, но твердо заявила Кейт, – мы сейчас никого не принимаем.

– И все же я считаю, что нам необходимо встретиться.

Она раздраженно вздохнула.

– Не вижу никакой необходимости…

– Мисс Бэлкон, у меня есть веский повод просить вас о встрече.

Кейт начинала раздражаться, но в голосе этого человека чувствовалась такая настойчивость, что проще было уступить.

– Хорошо, зачем вы хотите нас увидеть?

– Я хочу поговорить с вами о смерти вашего отца, – холодно ответил Лофтус, – я пишу книгу о нем, по его заказу, и я должен знать, что случилось.

Кейт не знала, что делать. Она удивилась неожиданной новости о книге, но ей не нравилось, что какой-то незнакомец бесцеремонно лезет в их дом в самое неподходящее время.

Наконец она взяла себя в руки и спокойно произнесла:

– Возможно, в этом случае вам стоит приехать, мистер Лофтус.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

43

Дэвид Лофтус не мог поверить в свою удачу, когда его агент сообщил, что его хочет видеть лорд Бэлкон. Несмотря на весьма успешно развивавшуюся карьеру журналиста и писателя, он всегда чувствовал себя человеком второго сорта по сравнению с теми, кто располагал серьезным влиянием, финансовыми возможностями или властью. Освальд Бэлкон как раз принадлежал к числу тех, кому Дэвид завидовал и кого он смертельно ненавидел. И возможность познакомиться с ним показалась ему многообещающей. Последние месяцы он бывал у него довольно часто, изучая привычки и характер своего заказчика. Во время их встреч они обсуждали детали будущей книги. Освальд даже предоставил ему комнату в одном из коттеджей поместья. И вот внезапно все рухнуло. Но на кон было поставлено будущее Дэвида, и он не собирался отступать.

Об этом он и думал, сидя перед дочерьми Освальда в гостиной Хантсфорда.

Он внимательно посмотрел на каждую из них и наконец заговорил:

– Вы, вероятно, догадываетесь, что немало людей желали смерти вашему отцу? – Он медленно поднес стакан к губам и глотнул виски.

– У отца, безусловно, был тяжелый характер. Вы это имеете в виду, мистер Лофтус? – поправила его Кейт. – Но вряд ли кто-то хотел его смерти.

– Тяжелый? – громко переспросил он. – Вот как это называется!

– Именно так, – вставила Венис, раздраженная его насмешкой. – И я полагаю, что теперь вам лучше уехать.

Лофтус проигнорировал ее замечание.

– Вашего отца ненавидели половина его знакомых, – объявил он, зная, что, как бы ни злились на него дочери Бэлкона, они тоже догадывались об этом факте. – Скажу больше. Что бы там ни говорила полиция, вряд ли ваш отец был способен сам броситься вниз со стены, или случайно оступиться и упасть.

Он пристально посмотрел на большой перстень с топазом, поблескивавший на пальце Камиллы.

– Я уверен, что его столкнули намеренно. – Он взглянул в глаза каждой из сестер. – Иными словами, я уверен, что вашего отца убили.

Некоторое время в гостиной не было слышно ни единого звука, кроме уютного потрескивания дров, горевших в камине.

– И уж если говорить начистоту, я подозреваю, что убийцей является одна из дочерей Освальда.

Серена вскочила с места как разъяренная кошка.

– Как вы смеете говорить такое, явившись в наш дом?!

Дэвид спокойно посмотрел на нее и улыбнулся. Он вел себя как человек, который знал, что все козырные карты находятся в его руках.

Камилла решила, что, прежде чем выгнать этого наглеца, стоит выяснить, откуда у него такая уверенность и гонор.

– Мистер Лофтус, мы хотели бы знать, на основании чего вы делаете такие заявления? Вам известно что-то, чего не знаем мы?

Лофтус вальяжно откинулся на спинку кресла и спокойно ответил:

– Вероятно, вас беспокоит то, что я знал вашего отца и был близок к нему. Я писал его мемуары. Освальд, как ни странно, довольно откровенно рассказывал мне о многих своих неприглядных поступках. В том числе он делился со мной и семейными тайнами. Весьма любопытная информация.

– Не пытайтесь шантажировать нас, мистер Лофтус, – сказала Камилла. – Вряд ли анекдоты и сплетни, которые поведал вам отец, представляют собой столь уж серьезные семейные тайны.

– Вы так полагаете?

– Да.

– Значит, я могу поделиться ими с полицией?

Что-то в его голосе заставило ее насторожиться.

– Так вы пришли нас шантажировать? – снова вскочила Серена.

Дэвид улыбнулся, словно ее злость доставляла ему особое удовольствие.

– Это не шантаж, мисс Бэлкон, я действительно знаю детали, которые не стоит афишировать.

– Он блефует, – презрительно бросила Венис.

Дэвид резко рассмеялся.

– Нет, Венис, я знаю, например, что у вас с отцом были очень напряженные отношения в последнее время.

Она сильно побледнела, а Лофтус добавил почти добродушно:

– Освальд рассказывал мне о вашем бизнесе. Я не пытался вникать в детали, но одно я понял: он был совладельцем вашей компании, не так ли?

– Я не намерена обсуждать с вами дела компании, занимающейся дизайном интерьеров, – ответила Венис.

– Да, он был совладельцем, – продолжил Лофтус, не обращая внимания на ее слова, – и, пользуясь своими правами, препятствовал расширению вашего бизнеса в Америке. Ведь долю вашего мужа унаследовал ваш деверь и доверил управление ею вашему отцу. Он говорил мне об этом.

– Вы что, считаете, что это достаточный мотив для убийства? – гневно спросила Венис.

– А вы считаете – нет? – Он снисходительно хмыкнул. – В жизни и куда менее существенные неприятности становятся мотивами для преступления.

– Простите, – опять вмешалась Серена, – не соизволите ли вы убраться отсюда поскорее?

– Вы нервничаете?

– Нисколько.

– А зря, Серена. Насколько я знаю, вы всегда были любимицей публики. Только в последнее время вам не везло, и это тоже могло стать мотивом для того, чтобы поквитаться с отцом. Вам нужно обеспечить своему ребенку титул и наследство, а если бы Мария Данте родила барону сына, вы уже не могли бы рассчитывать ни на то, ни на другое. – Он поднял вверх указательный палец. – Да, именно так! Если бы Освальд зачал наследника, то вы бы всего лишились. Почему бы не столкнуть его со стены на всякий случай?

Кейт внимательно наблюдала за Дэвидом, ловя каждое его слово, каждый жест. Она подозревала, что он и правда располагает какой-то информацией, позволяющей ему чувствовать себя столь уверенно.

– Что вам нужно, мистер Лофтус? – спросила она.

– О, Кейт Бэлкон, самая умная из всех. Хорошая девочка. Вы, вероятно, еще не забыли, как Освальд едва не сорвал начало вашего проекта. Он ведь не мог простить вам смерти вашей матери. Кажется, она умерла, когда вам было семь.

Он повернулся к Камилле:

– А вы, Камилла? Вы недавно одержали победу на выборах. Я бы непременно голосовал за вас. – Он усмехнулся. – Освальд говорил мне, что у вас есть один маленький секрет. Поэтому он мог вас контролировать. Уверен, полицию это заинтересует. Может быть, они решат, что именно в этом направлении будет правильнее всего повести расследование.

– Чего вы хотите? – ледяным тоном спросила Камилла.

Лофтус встал и прошелся вдоль стола.

– Я думаю, мы оба этого хотим, мисс Бэлкон. Вы ведь не хотите, чтобы к нашей проблеме подключилась полиция? Пока еще я готов пойти с вами на мировую.

– Негодяй! – воскликнула Серена.

– Не думаю. Я просто прагматик, – возразил он.

– Вы неправильно задаете вопрос. Надо спрашивать не чего он хочет, а сколько, – сказала Камилла.

Дэвид весело посмотрел на нее.

– Вы очень умная женщина.

Венис встала с кресла и направилась к двери.

– Убирайтесь, или я позвоню в полицию.

– Значит, я не ошибся. – Он потер руки.

На лицах сестер сохранялось бесстрастное выражение.

– Миллион фунтов – и никаких проблем не будет.

– Миллион! – прошипела Серена.

– Освальд был надеждой моей карьеры. Он умер, и я не могу завершить книгу. Но и терять такую возможность я не хочу.

– Здесь вам рассчитывать не на что, – сказала Камилла. – И имейте в виду: за шантаж полагается уголовная ответственность, не забывайте, что я адвокат!

– Конечно, полагается, если довести дело до суда, но вы ведь не станете этого делать, мисс Бэлкон, – доверительным голосом возразил Лофтус.

– Убирайтесь! – повторила Венис.

– Я знаю, что сейчас вы все находитесь под влиянием эмоций, – с улыбкой констатировал он, – это естественно. Я дам вам время подумать.

– Сколько времени? – мрачно спросила Серена.

– В праздники дело не сдвинется с места, так что, я думаю, мне имеет смысл приехать под Новый год. Встретим его вместе. Я буду счастлив провести его рядом с такими высокопоставленными особами.

Он подошел к двери и вдруг неожиданно обернулся.

– Счастливого Рождества, леди!

44

– Надо звонить в полицию, – сказала Кейт, как только дверь за Лофтусом захлопнулась.

– Думаешь, это хорошая идея? – с сомнением спросила Серена.

– Нам нечего скрывать, так зачем поддаваться на шантаж? Как правильно заметила Камилла, его действия уголовно наказуемы.

Серена выглядела растерянной и подавленной.

– Знаешь, мне не нужно очередного разбирательства, где опять будет упоминаться мое имя. Про меня написали достаточно гадостей в этом году. Еще один скандал я не вынесу. Не вынесу! Я больше не могу!