Текст книги "Как улучшить дракона. Если он тот еще ящер (СИ)"

Автор книги: Таня Драго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

– Но почему именно родовая магия Радналов? – спросил Латор. – Что в ней такого особенного?

Аэллэ и Дион обменялись взглядами, словно решая, сколько можно рассказать. Наконец, архимаг тяжело вздохнул:

– Потому что именно магия Радналов была использована для скрепления первоначального договора. Эйран Раднал не просто участвовал в церемонии – он вплёл свою собственную магическую сущность в структуру соглашения, создав нерушимую связь между людьми и драконами.

Дион взял кусок мела и начал соединять отмеченные точки на карте:

– Смотрите. Если соединить места нападений, получается...

– Древний символ гармонии, – выдохнула я, узнавая узор, который видела на фресках в храме. – Символ, который использовал Эйран для скрепления договора.

– Именно, – кивнул Дион. – Но самое тревожное – это центр узора.

Он поставил точку в месте пересечения всех линий:

– Вот здесь находится фокус всей конструкции, эпицентр магического резонанса. И это место...

– Древняя крепость Радналов, – прошептала я, узнавая координаты. – Но это невозможно! Сейчас там только руины, заросшие лесом. Родовое поместье находится в другом месте.

– Старое родовое гнездо вашей семьи, – уточнил Дион. – Нынешнее поместье Радналов – лишь бледная тень того, чем владели ваши предки. Древняя крепость была заброшена около пятисот лет назад. Официально считалось, что она стала непригодна для жизни из-за проклятия, но на самом деле...

– На самом деле её специально законсервировали, – закончил аэллэ. – Потому что именно там находится сердце древнего договора – магический якорь, удерживающий баланс между людьми и драконами. Место, которое должно было оставаться неприкосновенным и защищённым.

Мне вспомнились обрывки семейных легенд, которые я – вернее, Лиралин – слышала в детстве. Истории о древней твердыне, о запретном месте, куда нельзя ходить. О проклятии, якобы поразившем землю предков. Все эти полузабытые сказки вдруг обрели зловещий смысл.

– Если то, что вы говорите, правда, – медленно произнёс Латор, – то активация артефактов в этих семи точках создаёт магический резонанс, направленный на разрушение сердца договора в древней крепости.

– Это ещё не самое страшное, – мрачно добавил Дион. – Мы полагаем, что ритуал ещё не завершён. Эти семь точек – лишь первая фаза. Враги готовят нечто большее – полную инверсию магического поля договора.

– Что это значит? – спросила Оуката, до этого молча следившая за разговором.

– Это означает, – объяснил аэллэ, – что вместо союза, поддерживающего магический баланс между нашими народами, договор превратится в своего рода магическую чёрную дыру, высасывающую силу. Драконы потеряют способность к трансформации, люди – к магии. Мы вернёмся к состоянию до союза, но в гораздо худшем положении – ослабленные, уязвимые, неспособные защитить себя.

– От кого защитить? – напряжённо спросил один из старейшин. – Если люди и драконы потеряют свою силу, кто выиграет?

Дион мрачно усмехнулся:

– Это главный вопрос, не так ли? Кому выгодно ослабление обоих народов?

В моей прежней жизни – жизни Марины – я бы отнесла такие разговоры к области фэнтезийных романов. Но здесь, в этом мире, с его реальной магией и драконами, древними договорами и проклятиями... здесь всё это звучало слишком правдоподобно.

– И что нам делать? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Как остановить этот процесс?

Аэллэ повернулся ко мне, и в его усталых глазах появилось что-то похожее на надежду:

– Для начала вы должны попытаться нейтрализовать проклятие во мне и других пострадавших. Это даст нам время. Затем... – он перевёл взгляд на карту, – мы должны отправиться к древней крепости Радналов и восстановить целостность магического якоря договора.

– Но как? – спросил Латор. – Если даже лучшие маги королевства не могут противостоять этому проклятию...

– Только Преображающий может обратить вспять процесс разрушения магии, – тихо произнёс аэллэ, глядя мне прямо в глаза. – Как Эйран создал договор, так его потомок должен восстановить его. Круг должен замкнуться.

Я почувствовала, как внутри поднимается странная смесь страха и решимости. Часть меня – та, что была Мариной – протестовала, кричала, что это слишком много, слишком быстро, что я не готова к такой ответственности. Но другая часть – истинная Лиралин, с её родовой памятью и инстинктами Преображающего – ощущала правильность происходящего, словно всё моё существование было подготовкой к этому моменту.

– Я попробую, – сказала я тихо, но твёрдо. – Сначала исцелить вас, а затем... что ж, будем решать проблемы по мере их поступления.

Я встала и подошла к аэллэ:

– С вашего позволения, я начну прямо сейчас.

Тайрел кивнул и протянул мне свою поражённую руку:

– Действуйте. Судьба двух народов может зависеть от вашего дара.

Я осторожно взяла его руку в свои ладони, чувствуя, как тёмная, искажённая магия пульсирует под кожей. Закрыв глаза, я позволила своему новому восприятию проникнуть глубже, увидеть не только физические проявления проклятия, но и его энергетическую структуру.

И то, что я увидела, заставило меня вздрогнуть.

Проклятие было похоже на живое существо, на паразита, внедрившегося в магические каналы аэллэ и питающегося его силой. Но самым тревожным было то, что в самой сердцевине этой тёмной энергии я чувствовала знакомый оттенок – едва уловимую, но несомненную сигнатуру родовой магии Радналов.

Моей магии.

Это было всё равно что обнаружить собственный нож в спине друга – шокирующее, невозможное предательство.

Но я не могла позволить себе отступить перед этим открытием. Сосредоточившись, я начала применять свой дар так же, как делала это в храме – не борясь с тьмой, а напоминая искажённой энергии её истинную природу, её изначальное предназначение.

Это была не просто техника исцеления – это было своего рода переговоры на энергетическом уровне, убеждение вернуться к гармонии.

И к моему удивлению, тьма отозвалась.

Медленно, неохотно, но она начала отступать от кончиков пальцев, возвращаясь к более чистому, естественному состоянию. Не исчезая полностью, но трансформируясь, вспоминая своё истинное предназначение.

Я чувствовала, как пот стекает по моему лбу от напряжения, но не останавливалась. Миллиметр за миллиметром тёмные линии отступали, превращаясь в едва заметный серебристый узор, похожий на тот, что появился на моей собственной коже после ритуала в храме.

Когда я наконец открыла глаза, все присутствующие смотрели на меня с неприкрытым изумлением. Аэллэ поднял руку перед глазами, рассматривая изменения – вместо чёрных, зловещих линий его кожу теперь украшал тонкий серебристый узор, элегантный и почти незаметный.

– Невероятно, – прошептал он. – Боль ушла.

– Пока – да, но боюсь, нам все равно нужно нейтрализовать источник.

Ринтана Литания приблизилась и осторожно провела рукой над предплечьем аэллэ, проверяя магические каналы:

– Поразительно! Я никогда не видела такого целительного эффекта!

– Но как вы это сделали? – спросил Дион. – Даже объединённые усилия лучших целителей не смогли справиться.

Я пожала плечами:

– Я не боролась с ним. Я... напомнила ему о его истинной природе. Эта магия – искажённая версия родовой магии Радналов. И как Преображающий, я могу видеть её изначальную форму и помочь ей вернуться к этой форме.

– Вы говорите о магии как о живом существе, – заметил один из старейшин с лёгким скептицизмом.

– Потому что на глубинном уровне она и есть живая, – ответила я. – Не в буквальном смысле, конечно. Но магия – это не просто инструмент или энергия. Это... отражение самой жизни, со своими паттернами, своей памятью, своими стремлениями.

Аэллэ медленно поднялся, и я заметила, что даже его осанка изменилась – исчезла скованность и напряжение, вернулась естественная грация и сила:

– Что бы это ни было, оно работает.

Он повернулся к Диону:

– Отправьте гонцов в Западный храм. Пусть подготовят пострадавших – ринтана должна посетить их как можно скорее.

– Но сначала ей нужен отдых, – твёрдо сказал Латор, видя, как я пошатнулась от усталости. – Даже самый сильный дар требует времени для восстановления.

Аэллэ кивнул:

– Конечно. Простите мою поспешность. Вам будут предоставлены покои для отдыха. А затем... – его взгляд вернулся к карте, к отмеченной точке в центре магического узора, – затем нам предстоит подготовиться к путешествию к древней крепости Радналов. Ибо пока сердце договора остаётся под угрозой, всё, что мы делаем, – лишь временные меры.

Я кивнула, чувствуя, как усталость наваливается на плечи. Но вместе с ней пришло и странное чувство уверенности – словно я наконец нашла своё место, своё предназначение в этом мире.

Кем бы ни была Марина в своём прежнем мире, кем бы ни была Лиралин до нашего слияния – теперь мы стали единым целым, Преображающей, готовой встретить вызов судьбы.

И пока я чувствовала тёплую поддержку Латора, стоящего рядом, пока видела надежду в глазах аэллэ и других, даже самая невозможная задача казалась выполнимой.

Глава 29. Улучшенный ящер принципам не изменяет

После нескольких часов отдыха в предоставленных мне покоях – роскошных, но лишенных домашнего уюта – меня пригласили на экстренное заседание совета. Дворцовый паж проводил в Восточное крыло, где располагался Военный зал – просторное помещение с высокими сводчатыми потолками и витражами, изображающими великие битвы прошлого.

Когда я вошла, большой овальный стол уже был окружен людьми и драконами – представители обоих народов собрались, чтобы обсудить план действий.

Аэллэ сидел во главе стола, заметно посвежевший после исцеления, но всё ещё с выражением глубокой тревоги на лице. Рядом с ним расположились высшие военачальники королевства, мастера магической гильдии и представители драконьих кланов.

Латор, уже находившийся в зале, поднялся мне навстречу.

– Халидэла Лиралин, – официально обратился ко мне аэллэ. – Благодарю вас за своевременное прибытие. Мы как раз обсуждаем стратегию противодействия угрозе.

Я заняла предложенное место между Латором и Дионом, напротив Оукаты, чей холодный взгляд следил за каждым моим движением.

На столе была разложена подробная трёхмерная карта – магическая проекция, показывающая не только географические особенности территории, но и потоки магической энергии, пронизывающие землю. Центральная область карты, где располагались древние руины крепости Радналов, светилась тревожным красноватым светом.

– Как видите, – говорил один из королевских магов, указывая на пульсирующие линии, соединяющие места атак с центральной точкой, – резонансный контур уже сформирован. С каждым часом искажение магического поля усиливается.

– Сколько у нас времени? – спросил командующий гвардией.

Дион задумчиво провёл рукой над картой:

– Судя по скорости распространения искажения... не более пяти дней. Возможно, меньше. После этого начнутся необратимые изменения в структуре договора.

– Что конкретно произойдёт? – спросила я, вглядываясь в пугающие красные потоки.

– В лучшем случае – временный коллапс магических полей, – ответил Дион. – Драконы временно потеряют способность к трансформации, человеческая магия станет нестабильной, опасной для использования.

– А в худшем? – напряжённо спросил Латор.

Дион обменялся мрачным взглядом с аэллэ:

– В худшем случае структура договора полностью разрушится. Это означает не просто временные проблемы с магией, а фундаментальное изменение магической экологии нашего мира. Многие драконы могут навсегда застрять в одной форме. Магические линии, питающие наши города и защитные сооружения, иссякнут. Некоторые территории станут непригодными для жизни из-за высвобождения древних, сдерживаемых договором сил.

По залу пронёсся взволнованный шёпот. Я видела, как даже самые невозмутимые драконьи старейшины обеспокоенно переглядывались.

– Что мы знаем о противнике? – спросил командующий гвардией. – Сколько их? Какими ресурсами располагают?

Аэллэ кивнул седовласому мужчине в тёмно-синей мантии архивариуса:

– Магистр Тёрнен, расскажите о результатах вашего расследования.

Архивариус встал, опираясь на посох:

– Судя по древним текстам и собранным нами свидетельствам, группа – не многочисленная, но чрезвычайно хорошо организованная. Они существуют столетиями, передавая свои знания и верования от поколения к поколению. После первого поражения от рук Эйрана Раднала они ушли в глубокое подполье, но никогда не оставляли своих целей.

– Как они остались незамеченными столь долгое время? – спросила я.

– Маскировка и проникновение, – мрачно ответил Дион. – Они не выглядят как тёмные культисты из легенд. Они живут среди нас – торговцы, ремесленники, даже некоторые маги и благородные. Мы подозреваем, что у них есть сторонники даже в высших эшелонах власти, как человеческой, так и драконьей.

При этих словах я заметила, как несколько человек за столом напряглись, и поймала странный взгляд, которым обменялись Оуката и один из драконьих советников.

– Есть ли у нас хоть какие-то сведения о том, кто конкретно стоит за нынешними нападениями? – спросил Латор.

Магистр Тёрнен покачал головой:

– Прямых доказательств нет. Но есть косвенные улики, указывающие на то, что руководит операцией некто, обладающий глубокими знаниями о родовой магии Радналов. Возможно, человек, имеющий доступ к семейным архивам или артефактам.

Все взгляды обратились на меня:

– Если вы намекаете, что кто-то из моей семьи...

– Никто не выдвигает обвинений, – мягко прервал меня аэллэ. – Но нам необходимо рассмотреть все возможности. Кто имел доступ к родовым тайнам Радналов в последние годы?

Я задумалась, перебирая в памяти – точнее, в памяти Лиралин – всех, кто мог контактировать с семейными реликвиями:

– Круг очень узок. Мой отец, конечно же. Мама… Боже, мы даже изначально не знали, где этот архив! Я не могу представить, чтобы кто-то из них был связан с врагом!

– А кто-нибудь посторонний? – спросил Дион. – Учёные, исследователи, коллекционеры древностей, которые могли интересоваться вашими семейными реликвиями?

Внезапно в моей памяти всплыло забытое воспоминание – высокий худощавый мужчина с аккуратно подстриженной бородой и проницательными глазами, часто навещавший отца очень давно. Это была память Лиралин.

– Был один человек... Магистр Кортан, кажется. Отец консультировался с ним по каким-то старым документам. Он представлялся историком из Западного университета, но...

– Кортан? – резко переспросил Дион, выпрямившись в кресле. – Вы уверены?

– Да, кажется, так. Что-то не так?

Дион обменялся быстрым взглядом с аэллэ:

– Магистр Кортан был одним из самых одарённых архимагов своего поколения. Около пятнадцати лет назад он был изгнан из Магической академии за эксперименты с запрещёнными формами магии. Он покинул Атал. Но перед этим он мог помочь врагу.

– Если это он, – мрачно произнёс аэллэ, – то ситуация ещё серьёзнее, чем мы думали. Кортан обладал исключительными знаниями в области древней магии и редким талантом к манипуляциям с магическими потоками.

– Но зачем ему это? – спросил Латор. – Какую цель преследует эта... группа, разрушая договор?

– Власть, – просто ответила Оуката, впервые вступая в разговор. – В мире, лишённом магии договора, тот, кто сохранит доступ к альтернативным источникам силы, получит беспрецедентное преимущество.

Все повернулись к ней, и я заметила, как некоторые из драконьих старейшин напряглись.

– Вы говорите так, словно понимаете их мотивы, – осторожно заметил один из советников.

Оуката холодно улыбнулась:

– Я понимаю логику власти, советник. Это не означает, что я разделяю их методы. – Она обвела взглядом собравшихся: – Эта угроза направлена против всех нас. Клан Авельтан не останется в стороне.

Она поднялась со своего места, и её осанка, как всегда, была безупречной:

– Это угрожает всем драконам. Клан предоставит свою силу. Наши лучшие воины и маги присоединятся к экспедиции к древней крепости Радналов.

Я внимательно наблюдала за ней, пытаясь разгадать истинные мотивы.

За всё время нашего знакомства Оуката никогда не предлагала помощь, особенно в делах, касающихся людей. В её внезапной щедрости явно скрывался какой-то подвох. А еще, она утверждает свою власть над кланом. И… что-то не так.

Латор, я вижу, тоже не очень доволен ее поведением. Хотя и промолчал.

И аэллэ, похоже, разделял мои подозрения, но скрыл их за дипломатичной улыбкой:

– Ваше предложение принято с благодарностью. Объединение наших сил даёт наилучшие шансы на успех.

– Но кто возглавит экспедицию? – спросил командующий гвардией. – Учитывая деликатность миссии и необходимость координации действий между людьми и драконами...

– Очевидно, что руководить должен кто-то из нашего клана, – быстро произнесла Оуката. – Поскольку речь идёт о драконьих интересах в первую очередь...

– Нет, – спокойно, но твёрдо возразил Латор, поднимаясь со своего места. – Лиралин должна возглавить миссию. Её дар – ключ к решению. Только Преображающий может восстановить целостность договора в его сердце.

Оуката резко повернулась к сыну:

– Ты предлагаешь, чтобы драконы подчинялись человеческой женщине? Женщине, которая только вчера узнала о своём даре?

Говорит она при правителе-человеке, ага.

Свекровь, да ты совсем сосвекронилась. Что у тебя в голове?

– Я предлагаю следовать логике и традиции, – спокойно ответил Латор. – Когда договор создавался, его возглавлял Эйран Раднал, первый Преображающий. Сейчас, когда договор нужно спасти, должен вести его наследница.

Я была тронута уверенностью Латора в моих способностях – это разительно отличалось от его прежнего, собственнического отношения. Мне бы не хотелось так думать, но похоже, на него значительно повлиял ритуал в храме Преображения. Ммм, интересно.

Получается, я улучшила дракона?

Аэллэ обратился к нам:

– В словах халидэла есть мудрость. Символизм имеет значение в делах древней магии. Круг должен замкнуться – как Раднал создал договор, так Раднал должен его восстановить.

Оуката явно была недовольна, но понимала, что открытое противостояние воле аэллэ может иметь нежелательные последствия.

– Как пожелаете, – произнесла она с едва скрытым раздражением. – Но я настаиваю, чтобы мой сын представлял интересы драконов.

– Это разумный компромисс, – кивнул аэллэ. – Ринтана Лиралин возглавит экспедицию, халидэл Латор будет её заместителем. Архимаг Дион присоединится как эксперт по древней магии.

Следующий час был посвящён обсуждению практических деталей экспедиции – маршрута, состава отряда, необходимого снаряжения и магической защиты. Постепенно план действий обретал чёткие очертания.

Отряд должен был состоять из трёх основных групп: драконьи воины клана Авельтан под непосредственным командованием Латора, элитные маги и гвардейцы под руководством Диона и небольшая группа специалистов – архивариусов, целителей и мастеров артефактов, которые могли бы помочь в расшифровке древних механизмов крепости.

– Я бы хотел включить в отряд ещё двоих человек, – произнёс Дион. – Мастера Тёрнена из ордена Хранителей знаний – его опыт в области древних текстов может оказаться бесценным. И ринтану Литанию, целителя – её знания могут понадобиться, если мы столкнёмся с новыми случаями магического отравления.

Я кивнула, соглашаясь с предложением архимага. Оба специалиста выглядели компетентными и, что не менее важно, заслуживающими доверия.

– Когда мы выступаем? – спросил Латор, изучая карту предполагаемого маршрута.

– На рассвете, – ответил аэллэ. – Медлить нельзя. Согласно нашим расчётам, пик магического резонанса наступит через четыре дня, в полночь. К этому времени вы должны не только добраться до крепости, но и подготовить всё необходимое для ритуала восстановления.

Обсуждение продолжалось ещё некоторое время, уточнялись детали, распределялись обязанности. Наконец, когда основные вопросы были решены, аэллэ поднялся со своего места:

– Времени мало. Предлагаю всем отдохнуть и подготовиться к завтрашнему отправлению.

Совет завершился. Люди и драконы начали расходиться, обмениваясь последними замечаниями и инструкциями. Я почувствовала, как напряжение, сковывавшее плечи, слегка ослабло – по крайней мере, теперь у нас был план действий.

Латор подошёл ко мне и тихо произнёс:

– Ты в порядке? Я знаю, что это огромная ответственность.

О, какая забота. Да что с этим ящером?

– Справлюсь, – ответила я с уверенностью, которой на самом деле не ощущала. – Но спасибо, что поддержал меня перед советом. Особенно перед твоей матерью.

Он слабо улыбнулся:

– Могло быть иначе? Ты поражаешь меня, Лиралин. А вот то, что мать начала распоряжаться кланом как своей собственностью, как привыкло, наводит на мысли…

– Халидэл Латор, – окликнул его один из драконьих воинов. – Прошу прощения за вмешательство, но нам нужны ваши указания относительно снаряжения для путешествия.

Латор кивнул:

– Иду. – Он повернулся ко мне: – Нам предстоит много дел перед отправлением. Увидимся за ужином?

– Конечно, – кивнула я.

Он ушёл, а я осталась в постепенно пустеющем зале, разглядывая трёхмерную карту и пытаясь запомнить как можно больше деталей маршрута. Внезапно я ощутила чьё-то присутствие за спиной и обернулась.

Оуката стояла в нескольких шагах от меня, величественная и холодная, как всегда. Рядом никого не было – последние участники совета покинули зал, и мы остались наедине.

– Вы что-то хотели? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно.

Она медленно приблизилась, и в её движениях была грация хищника, оценивающего потенциальную жертву:

– Хочу прояснить одну вещь, невестка, – произнесла она тихо. – Не думай, что я смирилась. Если ты действительно так ценна для драконов, как говорят древние тексты, я найду способ контролировать твой дар. И приструню моего зарвавшегося мальчишку.

Её слова не были для меня неожиданностью, но прямота, с которой она их произнесла, застала врасплох. Вместо страха, однако, я почувствовала странное спокойствие – словно часть меня ожидала этого противостояния и была готова к нему.

– Вы можете попытаться, – ответила я так же тихо, но твёрдо. – Но мой дар существует не для контроля, а для гармонии. И я не позволю никому – ни вам, ни древним силам – использовать его во вред.

Её глаза сузились:

– Сильные слова для той, чьи способности пробудились всего пару дней назад. Не переоценивай себя, девочка. Ты играешь в игры, правил которых даже не знаешь.

Она сделала ещё один шаг вперёд, и я ощутила ее магию – мощную, древнюю, нацеленную на подавление воли:

– И запомни – клан Авельтан не привык проигрывать. Что бы ни случилось в этой экспедиции, какие бы тайны ни раскрылись в древней крепости Радналов, драконы выйдут победителями. С тобой или без тебя.

С этими словами она развернулась и направилась к выходу, оставив меня наедине с тревожными мыслями. Её угроза была очевидна, но за ней скрывалось нечто большее – знание, которым она не спешила делиться. Оуката знала о древней крепости Радналов что-то, чего не знали другие, и это знание делало её особенно опасной.

Интересно.

Оуката считает, что Авельтаны проиграют от союза с людьми, очевидно.

Ночь окутала дворец тишиной, нарушаемой лишь отдаленными шагами стражников да шепотом фонтанов во внутренних двориках. В выделенных мне покоях, просторных и роскошных, я готовилась к предстоящему путешествию – раскладывала в дорожную сумку самое необходимое, перебирала карты и записи, сделанные на совете.

Стук в дверь был тихим, почти нерешительным. Я открыла, уже зная, кто стоит за ней – чувствуя присутствие Латора за мгновение до того, как увидела его лицо.

– Можно войти? – спросил он, и в его голосе слышалась непривычная мягкость.

Я молча отступила, пропуская его. Он выглядел уставшим – последние дни дались нелегко нам обоим.

– Как подготовка? – спросил Латор, окидывая взглядом разложенные на кровати вещи.

– Почти закончила, – ответила я, закрывая дверь. – А ты? Все организовал с драконьими воинами?

Он кивнул:

– Двенадцать лучших бойцов клана. Они будут готовы на рассвете.

Между нами повисла неловкая пауза. Слишком много осталось недосказанного, слишком многое изменилось за эти несколько дней. Мы оба это чувствовали, но не знали, с чего начать разговор.

Латор подошел к окну и некоторое время молча смотрел на ночной город, раскинувшийся внизу – морем огней, постепенно затихающих к полуночи.

– Странно, правда? – наконец произнес он. – Ещё неделю назад я думал, что знаю, как сложится наша жизнь. А теперь я восстал против матери, мир – на грани катастрофы…

Он повернулся ко мне, и в его глазах читалась смесь удивления и восхищения:

– И ты возглавляешь миссию, от которой зависит судьба двух народов. И я иду за тобой, а не веду тебя.

Я подошла ближе, остановившись в паре шагов от него:

– Тебя это беспокоит? То, что все изменилось?

Он медленно покачал головой:

– Удивительно, но нет. Я никогда не переставал надеяться, что буду с тобой. Но теперь ты сама творишь эту историю. Я поражен, как ты изменилась, мое сокровище.

Теперь это обращение не звучало приговором. В его голосе звучало искреннее восхищение, и я почувствовала, как что-то теплое разливается в груди.

– Думаю, мы оба изменились, – тихо ответила я. – События последних дней никого не оставили прежним.

Он сделал шаг вперед, сокращая расстояние между нами:

– Знаешь, я ведь помню тебя ещё девочкой. На том летнем празднике в поместье твоего отца... Тебе было около двенадцати, и ты спорила со старым учителем о правильном произношении древних заклинаний.

Я улыбнулась, ощущая, как память Лиралин подсказывает мне этот момент – смутный, но теплый образ из детства:

– А ты был самонадеянным юнцом, который вмешался в спор на стороне учителя, хотя понятия не имел о предмете разговора.

Латор рассмеялся:

– Виновен! Просто хотел произвести впечатление на взрослых. – Его взгляд стал серьезнее. – Но ты не испугалась, не отступила. Ты защищала свою точку зрения, даже когда все были против. Уже тогда я понял, что ты... особенная.

Он замолчал, словно подбирая слова:

– А потом были годы политических игр, расчетов. И я почти забыл ту девочку со сверкающими глазами и острым умом.

– И вот мы здесь, – закончила я за него. – На пороге приключения, которого никто из нас не планировал.

Латор осторожно взял мою руку:

– И я рад, что иду в это приключение с тобой. Настоящей тобой.

Его слова тронули что-то глубоко внутри меня. Часть меня – та, что была Мариной – все еще оставалась настороженной, помня его прежнее поведение. Но часть, что была Лиралин, отзывалась на искренность в его голосе, на тепло его прикосновения.

– Почему сейчас? – спросила я тихо. – Почему ты говоришь мне все это только теперь?

Он отпустил мою руку и отошел на шаг, проводя ладонью по волосам – жест, который я раньше не замечала за ним:

– Потому что только теперь я по-настоящему увидел тебя. Или, может быть, только теперь набрался храбрости признать, что ты всегда была больше, чем подходящая невеста и часть древнего договора. – Он грустно улыбнулся. – Жаль, что для этого понадобилась угроза уничтожения всему, что мы знаем.

Мы стояли друг напротив друга, и между нами словно растворялись годы отчуждения и формальности. Впервые я увидела в нем не высокомерного драконьего аристократа, а человека – сложного, с сомнениями и страхами, пытающегося найти свой путь в запутанном мире интриг и обязательств.

– Что бы ни случилось завтра, – сказал Латор, глядя мне прямо в глаза, – я хочу, чтобы ты знала: я с тобой. Не как посланник клана, не как халидэл. А как... – он запнулся, подбирая слово, – как партнер. Если ты позволишь.

Я почувствовала, как горло перехватывает от неожиданного волнения. Как ответить на такое признание? Часть меня хотела броситься ему в объятия, другая – сохранить осторожность, ибо мудащеры не меняются.

Латор успел кратко поцеловать меня, этого, ему, видимо, хотелось даже больше, чем ответа. Успел. Нежный, совсем другой. Не требовательный, но по-прежнему жгуче-страстный. Я отстранилась, желая ответить ему на предыдущую реплику, но...

Но прежде чем я успела что-то сказать, раздался резкий стук в дверь.

– Халидэлы? – раздался голос Диона. – Прошу прощения за позднее вторжение, но у меня срочные новости.

Мы обменялись быстрыми взглядами. Момент был нарушен, но что-то важное произошло между нами – что-то, что нельзя было стереть или забыть.

– Входите, архимаг, – ответила я, делая шаг к двери.

Дион вошел быстрым шагом, его обычно аккуратная мантия была помята, а на лице читалось волнение:

– Простите за вторжение, но я только что обнаружил нечто, что может иметь критическое значение для нашей миссии.

Он положил на стол древний на вид свиток, развернув его с осторожностью человека, привыкшего обращаться с хрупкими артефактами:

– Я провел последние часы в архиве, изучая любые упоминания о крепости Радналов. И нашел это – фрагмент дневника архимага Вернера, жившего около трехсот лет назад.

Мы с Латором склонились над свитком. Текст был написан старым диалектом, с множеством специфических магических терминов, но суть была ясна:

– Тайное общество? – произнес Латор, вчитываясь в строки. – «Пламя и Крыло»? Никогда о таком не слышал.

Дион кивнул:

– Неудивительно. Они действовали в глубокой тени, даже более секретно, чем те силы, о которых мы говорили. По сути, они были его внутренним кругом, элитой.

Он указал на определенный параграф:

– Вот здесь Вернер пишет, что «Пламя и Крыло» состояло исключительно из представителей древнейших родов – как человеческих, так и драконьих. Аристократов, считавших союз между нашими народами «противоестественным смешением», угрожающим чистоте крови и традициям.

– Веками работавших над разрушением союза людей и драконов, – прошептала я, читая дальше. – Они использовали политическое влияние, интриги, а в крайних случаях – и более... радикальные методы.

Латор нахмурился:

– Здесь упоминается «Великий план» – долгосрочная стратегия по ослаблению и окончательному разрушению договора. И какие-то «ключи Радналов»...

– Они использовали мой род. Древние артефакты Радналов должны были защищать союз, а их превратили в оружие против него.

Дион мрачно кивнул:

– Именно так. «Пламя и Крыло» специализировалось на извращении изначального предназначения артефактов и ритуалов. Они брали то, что было создано для защиты и гармонии, и превращали в инструменты разрушения.

Латор внезапно выпрямился, его лицо стало напряженным:

– Подождите. Здесь что-то говорится о «Хранителях Чистоты» среди драконьих кланов...

Он обменялся со мной тревожным взглядом:

– И моя мать может быть связана с ними. Она всегда презирала идею равенства между людьми и драконами. И сейчас это все становится только страшнее и злее.