Текст книги "Как улучшить дракона. Если он тот еще ящер (СИ)"

Автор книги: Таня Драго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

На мгновение ничего не происходило, а затем мы услышали низкий гул, исходящий словно из самих недр горы. Воздух задрожал, и прямо перед нами из пропасти медленно начал подниматься каменный мост – огромная конструкция, сотканная из цельного камня, словно выращенная, а не построенная.

– Невероятно, – прошептал Таэль, глядя как мост полностью раскрывается, соединяя наш край пропасти с платформой храма на противоположной стороне.

Латор осторожно ступил на мост, проверяя его прочность:

– Держится. Удивительно, что такой древний механизм всё ещё работает.

Один за другим мы перешли на другую сторону. По мере приближения к храму, снегопад словно отступал – здесь, в этой скрытой долине, погода была спокойнее, ветер слабее.

Теперь я могла рассмотреть храм во всей его величественной красоте. Фасад, высеченный прямо из скальной породы, представлял собой сложную композицию из колонн, барельефов и странных символов – часть из них напоминала человеческие руны, а часть явно была драконьего происхождения. Огромные двери, сделанные из неизвестного мне тёмного металла, были покрыты замысловатым узором, изображающим переплетение человеческих и драконьих фигур.

– Это невероятно, – произнесла я, разглядывая барельефы. – Посмотрите, здесь изображены и люди, и драконы... работающие вместе.

– Да, – кивнул Латор, проводя рукой по металлической поверхности двери. – И это очень древние изображения. Возможно, они сделаны ещё до Первого Договора.

Таэль подошёл к дверям и попытался их толкнуть, но они не поддавались:

– Заперто. Или заклинило от времени.

Я приблизилась к дверям, чувствуя, как странная энергия пульсирует от них. Используя своё особое зрение, я увидела, что двери были не просто заперты – они были запечатаны магическим барьером, сотканным из сложнейшего переплетения силовых линий.

– Здесь магический замок, – сказала я, изучая структуру барьера. – Очень сложный.

Латор кивнул:

– Древние маги не хотели, чтобы сюда мог войти кто угодно.

Я провела рукой вдоль центрального шва между дверями, чувствуя, как магия реагирует на моё прикосновение – не враждебно, а скорее... любопытно, если можно так сказать о неживой силе.

– Думаю, нужен ключ, – произнёс разведчик, осматривая двери. – Какой-то артефакт.

– Или кровь, – тихо сказал Латор. – Древние защитные барьеры часто реагировали на кровь определённого рода или вида.

Я вспомнила свиток Диона. Возможно, храм открывался для Преображающих и служил определенной цели?

– Мне стоит попробовать, – сказала я, доставая из ножен на поясе небольшой кинжал, который взяла с собой по настоянию Латора.

– Ты уверена? – спросил он с тревогой. – Древняя магия может быть непредсказуемой.

Я кивнула:

– Если Дион прав, и храм предназначен для Преображающих, он должен откликнуться на мою кровь. Если, конечно, правы я и Дион, а не Оуката, – я невесело усмехнулась.

Прежде чем кто-то успел возразить, я провела лезвием по ладони, оставляя неглубокий порез. Кровь выступила яркими алыми каплями, и я прижала ладонь к центру двери, туда, где сходились все энергетические линии магического барьера.

На мгновение ничего не происходило, а затем металл под моей рукой начал нагреваться. Не обжигая, но становясь ощутимо теплее. Кровь словно впитывалась в поверхность двери, а вместе с ней исчезали и капли, и даже порез на моей ладони.

Внезапно символы на дверях вспыхнули голубоватым светом, пробегая по всей поверхности замысловатым узором. Послышался низкий гул, и двери медленно, величественно начали открываться внутрь.

– Сработало, – выдохнул Таэль.

—Прав Дион, – констатировала я с превеликим удовольствием.

Выкуси, свекронище! А, простите, ты ж не просто Джек Воробей, ты капитан… Ну то есть не просто свекрон, а альфа-свекрон. Это важно.

За дверями открылся длинный коридор, уходящий вглубь горы.

Странное свечение исходило от самих стен – не яркое, но достаточное, чтобы видеть путь. На стенах были изображены сцены из древней истории – люди и драконы, сражающиеся бок о бок против какого-то неведомого врага, исцеляющие друг друга, обменивающиеся знаниями.

– Удивительно, – произнёс Латор, разглядывая фрески. – Эти изображения противоречат многому, чему нас учили. Здесь драконы и люди изображены как равные союзники, а не как покровители и подопечные.

Мы продвигались вглубь храма, и коридор постепенно расширялся, превращаясь в анфиладу просторных залов.

В каждом зале были свои фрески, свои скульптуры, рассказывающие части единой истории. Я ощущала, как с каждым шагом энергетика места становится всё интенсивнее, словно храм был живым существом, медленно пробуждающимся от многовекового сна.

Наконец, мы достигли центрального зала – огромного куполообразного помещения, где свет, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно. В центре зала возвышался массивный алтарь из белого камня, покрытый символами, похожими на те, что были на дверях.

Но самое поразительное зрелище представляли собой фрески, покрывавшие стены и купол. Они рассказывали единую историю, разворачивающуюся по спирали от пола до вершины купола.

Я медленно обошла зал, изучая изображения. Они показывали драконов, поражённых странной болезнью – их чешуя тускнела, крылья слабели, огонь угасал.

Следующие сцены изображали людей, страдающих от похожего недуга – их кожа покрывалась язвами, тела иссыхали.

А затем появлялась центральная фигура всей композиции – человек, стоящий между больными драконами и людьми, с поднятыми руками, от которых исходило серебристое сияние. Вокруг его фигуры кружились символы, удивительно похожие на те энергетические структуры, которые я видела, используя свой дар.

– Это первый Раднал, – прошептала я, вглядываясь в лицо человека. – Эйран Раднал. И он... исцеляет их?

Латор подошёл ближе, его лицо выражало потрясение:

– Смотри дальше...

Следующие сцены показывали, как человек с серебристым сиянием касается сначала драконов, потом людей, и болезнь отступает. Чешуя драконов вновь обретает блеск, их огонь разгорается с новой силой. Люди выпрямляются, их кожа очищается.

– Великая Чума, – произнёс Таэль благоговейным шёпотом. – Я слышал легенды о ней от прадеда, но думал, это просто сказки для детей.

– Что за Великая Чума? – спросила я.

– Древнее бедствие, – ответил Таэль. – Говорят, что за несколько веков до Первого Договора и драконов, и людей поразила страшная магическая болезнь. Никто не мог найти лекарства. Драконы уже готовились к тому, что наш вид вымрет.

Ага. То есть сначала я узнаю, что дар Радналов дали драконы.

Потом, что он являлся побочным эффектом эксперимента.

Потом – Раднал исцелил Первого Дракона.

А теперь – избавил этих мудащеров… вот честно, мудащеров, которые предпочли забыть о предке Лиралин, от такой беды. Да вы, ребята, просто твари неблагодарные.

Особенно Оуката.

Латор не отрывал взгляда от фресок:

– Наши легенды говорят лишь о взаимовыгодном союзе. Ничего о том, что мы были... спасены человеком.

Я продолжила изучать фрески, переходя к следующим сценам.

Они показывали, как после исцеления драконы и люди объединяются, строят города, создают артефакты, обмениваются знаниями. А в центре всего этого – фигура первого Раднала, обучающего других людей своему искусству Преображения.

– Значит, первый Раднал не просто заключил союз с драконами, – произнесла я, осмысливая увиденное. – Он спас их от вымирания. И людей тоже.

Ну я постаралась подипломатичнее, а так-то хочется заорать дурниной и всем этим чешуйчатым выдать по сковородке на макушку.

Ладно, я подумаю, рационально, как это исправить.

Но это Радналы будут править драконами, клянусь. Я этого так не оставлю.

– Это... меняет всё, – тихо сказал Латор. – Весь смысл отношений между нашими видами. Если эти фрески говорят правду, то союз был основан не на политической выгоде или страхе, а на... благодарности. На взаимном спасении.

Я отошла от стен и направилась к алтарю в центре зала. Его поверхность была покрыта странными символами и углублениями, словно что-то должно было быть помещено в них. В центре алтаря находилось небольшое возвышение, похожее на подставку для книги.

И на этой подставке лежала она – древняя книга в потрёпанном кожаном переплёте, укреплённом металлическими уголками. Её страницы пожелтели от времени, но выглядели удивительно целыми, словно защищёнными от разрушительного воздействия веков.

– Это должно быть невозможно, – произнёс Латор, глядя на книгу. – Обычная бумага не могла сохраниться столько столетий.

– Это не обычная бумага, – ответила я, осторожно приближаясь к алтарю.

Я чувствовала, как книга буквально пульсирует магией – древней, глубокой, совершенно не похожей на привычные мне магические артефакты. Это была живая магия, словно часть души её создателя осталась в этих страницах.

– Можно мне? – спросила я у Латора, не зная, нужно ли разрешение для прикосновения к столь древней реликвии.

Он покачал головой:

– Это не мне решать. Если храм впустил нас благодаря твоей крови, значит, эта книга предназначена для тебя.

Хороший мальчик.

Привыкай. Раньше за тебя мама решала, теперь – жена.

Что это я так злюсь?

Как будто во мне… просыпается Лиралин? Ей, постоянно угнетаемой этим наследием, наверное, хотелось бы всех тут поубивать. Они ее не просто задавили, они не дали ей расцвести.

А она, оказывается, она – все!

Альфа и омега.

Причина, что эти мудащеры топчут землю и коптят небо.

Ох, Марина, возьми себя в руки.

Не выходит!

Я глубоко вздохнула и осторожно коснулась переплёта. Ничего катастрофического не произошло – книга не рассыпалась в прах, не вспыхнула пламенем, не выпустила поток смертоносной магии. Вместо этого, по её поверхности пробежала рябь серебристого света, словно она приветствовала меня. Ещё более осторожно я открыла книгу. На первой странице был изображён тот же символ, что и на дверях храма – переплетение человеческих и драконьих силуэтов, окружённых сложным орнаментом.

А под ним – текст, написанный на странной смеси языков. Часть слов я узнавала как древний диалект человеческого языка, часть была написана драконьими рунами, а некоторые фразы вообще не поддавались расшифровке.

– Ты можешь это прочесть? – спросил Латор, заглядывая через моё плечо.

– Частично, – ответила я, вглядываясь в символы. – Здесь смесь языков, некоторые слова я не узнаю вообще.

Я перевернула страницу и увидела что-то похожее на дневниковую запись:

«День восьмой после Соединения. Моя кровь изменилась. Я чувствую это в каждом биении сердца. Драконья сущность течёт во мне, смешиваясь с человеческой, создавая нечто новое. Я вижу мир иначе – структуры, потоки, связи между всем сущим.»

Следующие страницы содержали подробные описания экспериментов первого Раднала с новообретённой силой – как он учился видеть и трансформировать структуру предметов, как постепенно переходил от неживой материи к живым существам, как открывал всё новые грани своего дара.

– Это дневник, – произнесла я с благоговением. – Личный дневник Эйрана Раднала, первого Преображающего.

Я продолжила перелистывать страницы, иногда пропуская целые разделы, написанные на непонятном мне языке, иногда останавливаясь на подробных диаграммах и схемах, которые казались удивительно знакомыми – словно я видела их раньше, во снах или видениях.

На одной из страниц я обнаружила детальное описание ритуала, который Раднал называл «Пробуждением Истинного Дара». Схемы, сопровождавшие текст, показывали, как энергетические потоки должны циркулировать вокруг алтаря, как кровь Преображающего взаимодействует с драконьей кровью, создавая катализатор для полного раскрытия способностей.

– Здесь описан ритуал, – сказала я, указывая на схемы. – Похоже, он предназначен для того, чтобы полностью раскрыть дар Преображающего.

Латор наклонился ближе, изучая диаграммы:

– Этот узор... он похож на тот, что изображён на алтаре.

Я перевела взгляд с книги на поверхность алтаря и увидела, что Латор прав – символы и линии на алтаре в точности повторяли схему из дневника.

– Думаю, – медленно произнесла я, – этот храм был создан не просто как хранилище знаний. Он был создан как... инструмент. Место, где Преображающие могут полностью раскрыть свой потенциал.

Латор молчал, обдумывая мои слова. Наконец он спросил:

– Ты хочешь провести этот ритуал?

Я закрыла книгу и посмотрела на него:

– А у нас есть выбор? Мы пришли сюда именно за этим – чтобы я могла понять природу своего дара, полностью овладеть им. Если этот ритуал может помочь...

– Как думаешь, это безопасно? – спросил Латор, кивая на алтарь. – Пробуждать древнюю магию в месте, о котором мы так мало знаем?

Я ещё раз просмотрела дневник, ища любые предупреждения или предостережения:

– Эйран пишет, что ритуал безопасен для тех, кто несёт в крови искру Преображения. Но есть примечание: «Полное пробуждение дара изменит не только способности, но и восприятие мира. Преображающий увидит истину за пределами видимого и почувствует ответственность за поддержание баланса.»

– Звучит... неоднозначно, – заметил Латор.

– Как и любая великая магия, – ответила я, закрывая дневник. – Но если аэллэ Элеор права, и существует реальная угроза союзу между людьми и драконами, возможно, полное пробуждение моего дара – единственный способ противостоять этой опасности.

Латор некоторое время молчал, обдумывая ситуацию. Затем решительно кивнул:

– Я верю в тебя, Лиралин. И если ты решишь провести ритуал, я предоставлю свою кровь для него.

Я положила дневник на край алтаря и сделала глубокий вдох. Решение было принято.

– Тогда подготовимся, – сказала я. – Согласно дневнику, лучшее время для ритуала – когда последний луч солнца покидает долину, и первые звёзды появляются в небе. Это произойдёт через несколько часов.

Мы вышли из храма, чтобы сообщить Таэлю о наших открытиях и подготовиться к предстоящему ритуалу. Воздух снаружи казался удивительно свежим после насыщенной магией атмосферы храма, а горы вокруг – невероятно древними и мудрыми свидетелями истории, которую мы только начинали раскрывать.

В тот момент я ещё не осознавала полностью, насколько сильно изменит меня грядущий ритуал, и какие последствия он будет иметь не только для меня и Латора, но и для всего хрупкого равновесия между миром людей и драконов.

Глава 27. А Лиралин хотела запустить в свекрона колонной!

Сумерки опускались на долину, окрашивая древние стены храма в глубокие пурпурные тона. Я сидела на ступенях у входа, углубившись в изучение дневника Эйрана, пока Латор и драконы-стражи заканчивали приготовления к ночлегу. Чем больше я читала, тем глубже понимала природу дара Преображающих – и эти знания одновременно вдохновляли и тревожили меня.

«Преображение – это не господство над материей, а диалог с ней», – писал Эйран. – «Когда я касаюсь камня, металла или живой плоти, я не навязываю свою волю, а слушаю внутренний голос материи, её стремление к совершенству. Моя задача – лишь убрать препятствия на пути к этому совершенству, направить потоки энергии в нужное русло».

В другом отрывке он описывал более глубокий аспект своих способностей: «Величайшая сила Преображающих не в создании предметов или исцелении тел, а в способности восстанавливать магическую гармонию. Когда драконы начали угасать от проклятия Пустоты, я смог увидеть, как искажённые потоки магии разрушают их сущность. Исцеление заключалось не в добавлении чего-то извне, а в помощи их собственной магии вернуться к изначальному состоянию равновесия».

Я подняла взгляд от страниц, наблюдая, как последние лучи солнца озаряют вершины гор. Если Эйран был прав, то дар Преображающих был не просто способностью создавать мощные артефакты. Это была сила, способная изменить сам баланс магии в мире.

Латор присел рядом со мной на ступени:

– Нашла что-нибудь полезное о ритуале?

Я кивнула:

– Здесь подробное описание. Он довольно прост технически, но... требует полного открытия сознания и принятия последствий.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – в голосе Латора слышалась искренняя забота. – Мы могли бы вернуться в гнездо, всё тщательно изучить, подготовиться...

Я покачала головой:

– Нет, это должно произойти здесь. Эйран создал этот храм как место силы, где потоки магии сходятся определённым образом. В другом месте ритуал может не сработать или... привести к непредсказуемым последствиям.

Я закрыла дневник и повернулась к Латору:

– Страница за страницей он описывает, как Преображающие были ключом к балансу между людьми и драконами, как их дар служил мостом между двумя видами магии. Если сейчас этот баланс нарушен, если кто-то действительно пытается разорвать союз наших народов... возможно, полное пробуждение моего дара – единственный способ противостоять этой угрозе.

Латор долго смотрел на темнеющее небо, где уже проступали первые звёзды:

– Первый луч звезды Дракона только что появился. Это считается благоприятным знаком в древних ритуалах. Пора.

Мы вошли в храм, где Таэль уже зажёг особые свечи из воска горных пчёл, расставив их вокруг алтаря согласно схеме, которую я нашла в дневнике. Их пламя не колебалось, словно застыв во времени, создавая вокруг алтаря круг неподвижного света.

Я положила дневник на небольшой постамент рядом с алтарём и ещё раз перечитала страницу с описанием ритуала. Затем медленно сняла верхнюю одежду, оставшись в простой льняной рубахе – ритуал требовал минимума искусственных материалов между телом Преображающего и магическими потоками храма.

– Начнём с создания узора, – сказала я, извлекая маленький кинжал из кожаных ножен. – Сначала моя кровь, затем твоя. Они должны соединиться в определённой последовательности.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом, и провела лезвием по ладони, оставляя неглубокий, но достаточный для ритуала порез.

Кровь выступила яркой линией, и я аккуратно позволила ей стекать в углубления на алтаре, формируя первую часть узора – спираль, начинающуюся от центра и раскручивающуюся наружу.

Когда первая часть узора была завершена, я передала кинжал Латору:

– Теперь твоя очередь. Кровь должна течь по этим линиям, – я указала на параллельную спираль, которая должна была пересечься с моей в семи ключевых точках.

Латор без колебаний провёл лезвием по своей ладони.

Воин, смелый мужчина.

ну, этого у него не отнять.

Тут он хорош, что и говорить. С обрыва в пропасть за тем, во что верит – это к Латору.

Во что верит…

А во что он верит, кстати?

В союз между расами – точно.

Драконья кровь была немного гуще человеческой и темнее. Он повторил мои действия, направляя кровь в углубления алтаря, формируя вторую спираль.

В местах, где наши кровавые линии пересекались, происходило нечто удивительное – соприкасаясь, они начинали светиться мягким серебристо-золотым светом.

– Теперь самое сложное, – сказала я, когда узор был завершён. – Я должна встать в центр алтаря и произнести слова активации, описанные в дневнике. В этот момент... всё может случиться.

Латор серьёзно кивнул:

– Я буду рядом. Что бы ни произошло.

Я осторожно шагнула на алтарь, стараясь не нарушить кровавый узор. Встав в самом центре, я закрыла глаза и начала произносить древнюю формулу, смешивая слова человеческого и драконьего языков:

«Кровь к крови, душа к душе, магия к магии, человек к дракону. Я призываю силу Преображения, спящую в моих венах. Пробудись от долгого сна, восстань из глубин времени. Позволь мне увидеть истинную природу вещей, позволь мне исцелять искажённое и восстанавливать гармонию. По праву наследия, по праву крови, по праву выбора – я принимаю дар и ответственность Преображающего!»

С последними словами я почувствовала, как узор под моими ногами вспыхнул ослепительным светом. Энергия хлынула вверх, окутывая меня сияющим коконом. Сначала я ощущала лишь тепло, разливающееся по телу, но затем пришла боль – не острая и режущая, а глубокая и трансформирующая, словно каждая клетка моего тела перестраивалась на фундаментальном уровне.

Серебристая чешуя на моём запястье, след драконьего обряда бракосочетания, внезапно ожила. Она начала распространяться вверх по руке, покрывая предплечье и плечо тонким узором переливающихся пластин. Я почувствовала странное жжение в глазах, словно их касалось пламя, и когда я инстинктивно открыла их, то по удивлённому вздоху Латора поняла, что они изменились – потом мне расскажут, что зрачки вытянулись вертикально, как у дракона.

Но физические изменения были лишь поверхностным проявлением того, что происходило глубже. Моё восприятие мира расширялось с головокружительной скоростью. Я видела не просто предметы и существа вокруг – я видела потоки энергии, связывающие всё сущее в единую сеть. Каждый камень храма, каждое пламя свечи, каждый вдох Латора и Таэля были частью грандиозного узора, живой симфонии магических взаимосвязей.

Я могла проследить поток силы от корней деревьев за пределами храма до кончиков их ветвей, увидеть, как энергия земли поднимается к небу и возвращается с дождём, как магия драконов резонирует с древними силами гор и как человеческие эмоции создают свои собственные узоры в этой живой ткани реальности.

Но самым потрясающим открытием стало то, что произошло дальше. В момент высшего напряжения ритуала, когда энергетический вихрь достиг пика, я почувствовала странное раздвоение сознания.

Словно внутри меня пробудилось что-то – или кто-то – дремавшее всё это время.

Наконец-то...

Голос прозвучал не извне, а изнутри – тихий, но отчётливый, с нотками удивления и облегчения. И я мгновенно узнала его. Это был голос настоящей Лиралин.

Так долго... так темно было...

Мир вокруг меня словно застыл, время растянулось, и я оказалась в странном ментальном пространстве, где существовали только две сущности – я и она, оригинальная владелица тела, которое я занимала.

Кто ты? – спросила Лиралин, и в её голосе не было страха или гнева, лишь искреннее любопытство.

Я – Марина, – ответила я, не видя смысла лгать в этом пространстве чистого сознания. – Я пришла из другого мира, когда ты... когда твоё сознание отступило.

Я помню, – отозвалась Лиралин. – Боль. Отчаяние. Желание исчезнуть. А потом... темнота. И теперь... свет.

Я ощутила не враждебность, а странное родство с этой душой, словно мы были двумя гранями одного кристалла.

Что теперь? – спросила я. – Это твоё тело, твоя жизнь...

Уже нет, – ответила Лиралин с неожиданной мудростью. – Ты сделала их своими. Ты боролась, страдала, любила... Ты раскрыла дар, который я считала утраченным.

Я почувствовала, как её сознание приближается к моему, не угрожающе, а словно предлагая объятие.

Мы можем стать одним целым, – произнесла она. – Не я, не ты – нечто большее. Твоя сила воли и опыт, моя магия и воспоминания. Полное Преображение.

В этот момент я поняла, что происходит не борьба за контроль, а предложение симбиоза, синергии двух душ. И это было логичным завершением ритуала Преображения – не просто пробуждение дара, но преображение самой сущности.

Я согласна, – ответила я, открываясь навстречу слиянию.

Ощущение было подобно погружению в тёплый океан света. Воспоминания, эмоции, знания – всё смешалось, перетекая из одного сознания в другое, создавая новую, единую личность. Я вспомнила детство Лиралин, её первые опыты с магией, радость от обнаружения дара, горечь его угасания. Она приняла мои воспоминания о бизнесе, о технологиях другого мира, о жизни, столь непохожей на её собственную.

Когда слияние завершилось, я открыла глаза – уже не как Марина, не как Лиралин, а как кто-то новый, сочетающий в себе обеих. Энергетический вихрь вокруг меня медленно утихал, серебристая чешуя на руке светилась мягким, пульсирующим светом.

Латор стоял у алтаря, его лицо выражало смесь благоговения и тревоги:

– Лиралин? Ты... в порядке?

Я медленно сошла с алтаря, ощущая своё тело по-новому – более сильным, более гармоничным с окружающим миром.

– Да, – ответила я голосом, в котором слышались новые обертоны. – Я больше, чем в порядке. Я... целостна.

Латор приблизился, его взгляд выражал смесь трепета и беспокойства:

– Что произошло? Твоя аура... она изменилась. Стала сильнее, ярче.

Я посмотрела на свои руки, ощущая, как энергия течёт по моему телу – не хаотично, а упорядоченными потоками, словно реки, нашедшие свои истинные русла.

– Дар Преображающих – это не просто способность улучшать вещи, – начала я, подбирая слова для описания того, что теперь интуитивно понимала. – Это способность восстанавливать изначальную гармонию. Видеть истинный потенциал и высвобождать его.

Я медленно обвела взглядом древний храм, воспринимая его теперь совершенно иначе. Каждый камень, каждая частица пыли имели свою историю, свою энергетическую структуру. И самое удивительное – я могла видеть нарушения в этой структуре, места, где время и забвение исказили изначальный замысел создателей.

– Смотри, – сказала я, подойдя к одной из колонн, частично разрушенной от времени.

Положив ладонь на потрескавшийся камень, я закрыла глаза, но продолжала видеть – не физическим зрением, а новым, внутренним.

В моём сознании проявилась оригинальная форма колонны, её неповреждённая структура, скрытая под слоями разрушения. Я не заставляла камень меняться – я просто помогала ему вспомнить, каким он был задуман.

Под моей ладонью камень начал трансформироваться. Трещины затягивались, выщербленные участки заполнялись, словно невидимый скульптор восстанавливал изначальную форму. Через несколько мгновений колонна предстала в своём первозданном великолепии – с чёткими гранями и тонкими узорами, которые прежде были скрыты под слоем разрушений.

Таэль издал удивлённый возглас:

– Невероятно! Ты не просто починила колонну – ты вернула ей первоначальный вид, которого никто из нас никогда не видел.

– Я не создала ничего нового, – объяснила я. – Я просто помогла проявиться тому, что уже было заложено в структуре камня, в памяти материи.

Латор подошёл ближе, рассматривая восстановленную колонну с профессиональным интересом. На его шее я заметила старый шрам – наследство какого-то давнего сражения, о котором он никогда не рассказывал.

– Можно? – спросила я, указывая на шрам.

Он слегка нахмурился, но кивнул, позволяя мне приблизиться. Я осторожно коснулась рубцовой ткани кончиками пальцев.

В отличие от камня, живая плоть была гораздо сложнее и восприимчивее.

Я ощутила историю раны – острый клинок, пропитанный ядом, который помешал естественному исцелению. Шрам остался не просто меткой на коже, но искажением в энергетическом потоке тела Латора.

Я не применяла силу, не заставляла ткани перестраиваться. Вместо этого я просто направила энергию таким образом, чтобы тело само вспомнило своё естественное, неповреждённое состояние. Под моими пальцами шрам начал светиться мягким серебристым светом, а затем постепенно разглаживаться, превращаясь в здоровую кожу.

Вот так я впервые улучшила дракона, не подозревая, что это – только начало для моего ящера.

Латор поднёс руку к теперь уже гладкой шее, его глаза расширились от удивления:

– Он исчез... Полностью. Даже лучшие драконьи целители не смогли его убрать.

– Потому что они пытались исцелить снаружи, – объяснила я. – А истинное исцеление идёт изнутри. Так же, как и истинное преображение.

Я отошла к центру зала, чувствуя, как новое понимание раскрывается во мне подобно цветку. Теперь я осознавала, что слияние с Лиралин было не случайностью и не побочным эффектом ритуала – оно было его истинной целью.

Преображающий должен сначала познать преображение сам, прежде чем сможет применить этот дар к окружающему миру.

– Я понимаю теперь, – произнесла я тихо, но в акустике храма мой голос разнёсся, словно колокольный звон. – То, что случилось со мной – с нами – это суть дара Преображающих. Не изменять, а раскрывать истинную природу. Не ломать, а восстанавливать.

Латор задумчиво смотрел на свою исцелённую шею:

– Если ты можешь исцелять таким образом... это меняет всё. Драконья магия ослабевает последние столетия. Возможно, это связано с тем, что договор с Преображающими не соблюдался должным образом.

Я кивнула, чувствуя истинность его слов:

– Древний договор был не о браках и политических союзах. Он был о гармонии между двумя видами магии – человеческой и драконьей.

Мысли Лиралин, теперь ставшие частью моего сознания, дополняли картину. Я вспомнила, как в детстве она слышала легенды о Великом Соединении, о том, как драконы и люди объединили свои магические традиции, создав нечто большее, чем сумма частей. Эти легенды считались просто красивыми сказками для детей, но теперь я понимала их глубинную правду.

Прям карго-культ, чесслово.

Вы забыли смысл, но вы делаете это.

Заключаете ничего не значащие для вас браки. Эээххх, драконы!

– Первый Раднал и драконы его времени создали симбиоз, – продолжила я, прохаживаясь по залу и касаясь древних символов на стенах, которые теперь обретали для меня новый смысл. – Люди получили защиту и мудрость драконов, а драконы – способность Преображающих восстанавливать гармонию их собственной магии.

Я остановилась у центрального барельефа, изображавшего человека и дракона, объединяющих руки:

– Со временем истинное значение договора забылось. Осталась лишь форма – политические браки, обмен товарами, совместные предприятия. Но без Преображающих, без истинного понимания гармонии, драконья магия начала слабеть. Как организм, лишённый необходимого элемента.

Латор подошёл ко мне, его взгляд был серьёзен:

– Ты думаешь, мы все слабеем из-за этого? Из-за нарушения магического баланса?

Я задумалась, перебирая новые знания и интуитивные прозрения, которые приходили ко мне:

– Возможно. Драконья магия по своей природе более... стихийная, мощная. Человеческая – более гибкая, адаптивная. Преображающие находятся на пересечении, создавая мост между ними. Без этого моста обе стороны теряют что-то важное.

Я вспомнила фрески, изображавшие драконов, поражённых странной болезнью, и Эйрана, исцеляющего их своим даром:

– Ослабление нашей магии может быть проявлением более глубокого дисбаланса. Если драконы веками не получали того исцеления, которое могли предложить Преображающие...

– То целые поколения могли страдать от постепенного ослабления магии, – закончил Латор мою мысль.

Таэль, до этого молчавший, подал голос:

– Но как такое могло произойти? Если союз с Преображающими был настолько важен, почему наши предки позволили этому знанию исчезнуть?

Я медленно покачала головой:

– Не думаю, что это было случайностью. Возможно, кто-то намеренно скрыл истинное значение договора, переписал историю. Кто-то, кому было выгодно ослабление как драконов, так и людей.

– О, интересно, кто это, – произнёс Латор. – Если ты права, то твой пробуждённый дар может быть ключом к восстановлению силы отдельных драконов, но и всего магического баланса нашего мира.