Текст книги "Верхний Ист-Сайд "Прощай, Нью-Йорк?" (СИ)"

Автор книги: Светлана Бланкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 54 страниц)

Нежный белый атлас приятно ласкает кожу, когда я прикасаюсь к моему висящему на зеркале свадебному платью, и дрожь проходит по всему моему телу дополняясь мурашками. В сердце так тепло и в тоже время тревожно. Сегодня прекрасный день для свадьбы, но из-за стольких неудач, стольких ошибок и проблем в прошлом, мне тревожно.

Но времени на страх больше нет, я и так с самого утра как на иголках, поэтому сейчас мне просто придётся собраться, взять себя в руки и просто отстраниться от страха внутри, мысленно блокировать его.

Я, конечно же, уже примеряла своё свадебное платье и далеко не один раз, и я, разумеется, видела себя в нём, и не скрою, уже тогда я чувствовала будоражащее волнение внутри, но оно было приятным. Но сейчас, когда я уже в последний раз надеваю своё свадебное платье и дрожащими от волнений руками застегиваю молнию на своей спине, и надев фату, с невероятно быстрым сердцебиением смотрюсь в зеркало… это уже не то, что я видела, когда примеряла своё свадебное платье, когда ещё шила его. Сейчас я полностью готова и прическа и макияж, и волнение в глазах, и дрожь в руках.

Да, я уже выходила замуж, и я совершенно не волновалась… может, лишь немного, и , наверное, это из-за того, что мне было плевать на человека, за которого я выходила замуж, но сейчас… я, кажется, схожу с ума. Но я даже не понимаю, чего я боюсь больше: того, что споткнусь о подол своего платья, пока буду идти по подиуму, того, что из-за дрожащих руку выроню свой букет, запутаюсь в фате, расплачусь или просто запаникую, а ведь это только показ, что тогда будет в церкви?

Я вновь закрываю глаза, вновь пытаюсь дышать медленнее, но едва ли мне это помогает. Я одна, поэтому мне так страшно. Рядом нет ни Джека, ни Джессики, никого кроме моих коллег за этой дверью, а в комнате я совершенно одна, хотя обычно рядом с невестой в такой момент как минимум находятся её родители… но к моему огромному сожалению и горю, этой привилегии я лишена. От этих мыслей посещающих меня уже давно, но так сильно ранивших именно сейчас перед глазами вдруг всё начинает расплываться, а колющая боль в сердце кажется невыносимой.

Я безумно скучаю по родителям, скучаю до боли во всём теле и с этим ничего не поделать.

Но у меня всё же был выбор, сейчас я бы могла быть с дорогими и близкими мне людьми, но я сама приняла решение быть одной, поэтому я не могу запаниковать и всё отменить, это же, в конце концов, просто не в моём духе. Я всё сделаю, со всем справлюсь, просто нужно не бояться, пути назад нет и будь, что будет. Печаль не уйдёт, я знаю, но нужно сделать всё, чтобы отступил страх.

Открыв глаза я смотрю на своё отражение в зеркале и я понимаю, что вижу именно тот образ, который и хотела увидеть. И я впервые смотрю на себя в полностью готовом образе, и от этого замирает сердце.

На мне довольно простое, не в рамках шикарной свадьбы, белое атласное платье. Длинные рукава до самых запястий, отсутствие глубокого выреза декольте, но горло платья вырезано так, что хорошо видно шею и немного плеч, верх платья плотно прилегает к моему телу, как и прямая такая же прилегающая, но не обтягивающая юбка с небольшим подолом. Никакого ажура, драгоценных камней, бисера, узора или рисунка, никаких подъюбок, никакого кружева, просто переливающийся на свету белый атлас. И, конечно же, фата. Длинная фата до самых щиколоток и с ещё более длинным плетущимся за мной подолом.

Мои волосы собраны в низкий пучок и закреплены украшениями в виде ландышей с кристаллами Swarovski сделанные на заказа. Украшения прикреплены чуть дальше висков с обоих сторон, они также держат мою фату. А мой макияж практически не отличается от повседневного, лишь чуть больше блеска в мерцающих тенях.

Мне нравится как я выгляжу, в зеркале я вижу именно тот образ, который я хотела, который я увидела в своих мыслях тогда в церкви, на крестинах Изи. Я вижу в себе нежность, легкость, спокойствие, хотя сейчас я волнуюсь как никогда прежде, сердце колотится так быстро, что кажется, оно вот-вот выпрыгнет из груди.

Джессика наверняка не одобрит такой выбор моего платья и образа в целом. Она скажет, что я выгляжу слишком просто в такой особенный день, но… мне нравится эта простота, в которой словно читается искренность, нравится эта непринуждённость. У нас с Джеком было много сложностей в отношениях в жизни в целом, так пусть хотя бы моё свадебное платье будет простым.

–Вы ещё здесь? – с паникой и недовольством в голосе едва ли не кричу я на Розмари, увидев как она заходит в комнату в отражении зеркала. – Вы должны уже уехать! И вы не должны меня видеть! – оборачиваюсь на неё я.

–Боже мой, – вздыхает миссис Берч, застывшим взглядом смотря на меня и полностью игнорируя мои слова. – Кларисса, ты такая красивая, – вздыхает Розмари, подходя ко мне. – Платье… идеальное, ты не ошиблась, – берёт меня за руки она и осматривает меня с ног до головы, а мне становится чуть спокойнее. – Хорошая работа, – задумчиво произносит она, разглядывая платье, – очень аккуратно.

–Спасибо, – выдыхаю я, чувствуя, как слабеет всё тело. – Но вам…

–Я уже уезжаю, просто захотела сказать тебе, что всё пройдёт лучшим образом, – останавливает свой взгляд на моих глазах она, не отпуская моих рук. – Ты самая красивая невеста, которую я только видела, и самая сильная девушка, которую я только знаю, – голосом полным нежности и в тоже время серьёзности говорит Розмари, словно касаясь словами моей души. – Твои родители непременно бы гордились тобой, – кивает она, и я, кажется, вижу, как блестят слёзы в её глазах, а я только-только избавилась от своих. – Если бы они только видели тебя… – обнимает меня Розмари, и я благодарна ей за эти объятия, в которых я сейчас как раз таки и нуждаюсь.

Я много думала о своих родителях, сложно о них не думать, когда по традиции отец должен вести свою дочь к алтарю, когда мать должна помогать надевать невесте свадебное платье и говорить ей напутствующие слова напоследок. Я больше не плачу по ним, (не считая сегодняшнего дня) боль от их потери стала не такой резкой, она притупилась, но дыра в сердце, в душе… она осталась, и в подобные моменты она словно затягивает в себя всё остальное, что во мне всё ещё живо. Это тянущее чувство в груди, словно из тебя высасывают не только твоё счастье, но и всю твою жизнь.

–Ты же знаешь, что у меня два сына, а сейчас я словно выдаю свою дочь замуж, – отстраняется от меня Розмари, держа меня за плечи, и сейчас я вновь не уверенна, что смогу сдержать слёзы.

–Спасибо, – дрожащим голосом шепчу я, кивая, – за всё! За то, что вы сейчас здесь, за то, что вы мне дали, чему научили, какой опыт мне подарили!

–Я знаю, что на свадьбах все плачут, но невеста, – улыбается Розмари, пытаюсь отогнать грусть от нас обеих, – дотерпи хотя бы до алтаря!

–Вы правы, – пытаюсь посмеяться я, и Розмари вновь меня обнимает, но теперь уже кратко и совсем недолго. – Мне пора, и тебе, кстати, тоже, – отстраняется от меня она. – Показ уже вот-вот начнётся.

Миссис Берч оглядывается вокруг, пока я вновь поворачиваюсь к зеркалу, чтобы проверить свой макияж, но всё в норме.

–Держи, – протягивает мне она мой букет.

Необычно для меня, но я выбрала себе букет из маленьких розовых роз. В мой день рождения, когда Джек обставил всё наше кафе розами, я по-другому взглянула на эти цветы, и кажется, влюбилась в них.

–И последний штрих, мисс, – говорит Розмари, опуская мою длинную, практически прозрачную фату на моё лицо, а затем она аккуратно расправляет её во всю длину. – Боже, я не могу, – прикрывает губы ладонью она, отходя на шаг назад, но не сводя с меня заплаканных глаз. – Ты красавица….

–Розмари…

–Я пойду, иначе я затоплю этот показ своими слезами, – махает ладонями перед своим лицо она. – Шоу будет восхитительным, – сжимает мою ладонь миссис Берч, и напоследок улыбнувшись и смахнув слёзы, моя наставница и женщина, которая заменила мне мать уходит, оставив меня одну, но лишь на мгновение, мне, правда, уже пора.

Посмотрев на себя в зеркало, я киваю своему отражению и выдохнув, направляюсь к двери. Каким-то образом Розмари вдохнула в меня уверенность, мне уже не так страшно, я волнуюсь, но это не сравнить с тем, что было ещё десять минут назад.

–Три, два, один, вперёд! – командует один из руководящих моделями, когда я только подхожу к экранам, благодаря которым можно наблюдать за показом находясь за кулисами.

Людей не сосчитать, их очень много, в разы больше, чем я думала, хотя я знала, что будет полный аншлаг, раз на показ может попасть кто угодно. Но никто не знал тему показа, и никто всё ещё не знает, что я буду принимать в нём участие как модель, возможно, меня даже и не узнают.

За эти полгода тишины моей компании никто про меня и мою работу не забыл, даже наоборот, многих насторожил тот факт, что началось затишье, ведь я пропустила февральскую неделю моды, не обновляла коллекции, каталоги, рекламу, я полностью пропала в рабочем плане и именно этим заинтересовала людей, подогрела к себе интерес. А когда я внезапно объявила о предстоящем показе в Центральном парке, люди были, мягко сказать, удивлены. Я не давала рекламу, не давала ни единой подсказки на какой сезон будет показ, я ничего не говорила кроме факта, что он будет, но мне и не нужно было. Незнание – интерес – и это, наверное, одна из лучших реклам.

Когда на подиуме появляется первая модель открывающая показ все зрители словно затаили дыхание. Я думаю, многие догадались какую коллекцию я сегодня представлю как только они увидели декорации, но реакция всё равно не застаёт себя ждать.

Наверное, звуки вдруг заигравшего рояля слышны сейчас на весь парк и медленно вливающийся в звуки фортепиано скрипка касается моего сердца. Я влюблена в эту мелодию, а когда вступают и другие инструменты, а самое главное, когда в мелодию врывается мужской голос, я чувствую, как мурашки пробегаются по всему моему телу.

На довольно медленно идущей по подиуму модели платье в пол, многослойная, шифоновая юбка опущена, она без объёма, цвет платья скорее серебряный и кофейный нежели белый. Юбка и всё платье в целом в виде мелких цветочков расшита сверкающими камнями отдающими серебром и золотом, и которые сверкают при каждом движении модели. Верх платья состоит из кофейного цвета корсета, а поверх нашит один слой шифона, поверх которого также узором рассыпаны драгоценности доходящие до самого края длинных шифоновых, прилагающих к телу рукавов.

Приятно видеть как сверкает всё платье, когда модель идёт, приятно слышать музыку и видеть происходящее на подиуме. Всё медленно, лаконично, плавно, всё происходит так, как обычно невесты проходят к алтарю: медленно и не спеша, не отрывая взгляда от ждущих их женихов, но только в нашем случае роль жениха выполняет толпа фотографов, перед которым модель в чертовски дорогом платье легко взмахивает юбкой.

Да, моё платье очень простое и обычное, но это не значит, что вся моя коллекция будет такой. Это далеко не так. Моё платье единственное чисто белого цвета, оно единственное без дополнительных украшений, но во всей коллекции оно самое дорогое и не только лишь моему сердцу.

После свадьбы я выставлю его на продажу, но стоить оно будет дороже, чем все остальные платья из коллекции, хотя по сути, оно является самым дешёвым. Но я не хочу заработать на нём, во первых я хочу его запомнить, а во вторых вложить вырученные деньги в благотворительный фонд. Тем более, я полностью сшила его сама и через час я выйду в нём замуж, поэтому, думаю, оно будет стоить своих денег.

Ни у одной из модели нет в руках букета также как и нет фаты, так задумано, полный комплект лишь у меня.

Выходит уже третья модель, камни сменяется белая, кофейная, бежевая бисерная вышивка, которая сменяется жемчугом и вновь драгоценные камни, бриллианты и так далее. В каждом платье есть что-то из вышеперечисленного… кроме моего. Но все платья в пол, где-то руки открыты, где-то плечи, где-то всё сразу, где-то юбка чуть пышнее, но особенно пышных платье также нет. Присутствует много кружева, много вышивки, лёгкие, нежные ткани, преобладает бежевый, серебряный и даже золотой цвет. Но все они словно призрачные, лёгкие, нет насыщенности цветов, нет напряжённости, есть лёгкость, которая мне безумно нравится, которой я и добивалась.

Мне нравится следить за реакцией зрителей, кто-то не может закрыть рот от удивления, кто-то внимательно следит за каждой моделью, изучая каждое платье, кто-то всё ещё не может поверить, что находится здесь, но большинство просто удивленны. Я вижу блеск в их глазах, их нарастающую улыбку от восхищения, и на секунду я перестала обращать внимание на своё быстро бьющееся сердце.

–Мисс Олдридж, – говорит мне руководитель, который подчиняется мне, но сегодня руководит мной. – Вы идёте после третьей модели.

Я киваю ему в ответ не подавая вида на своё волнение, и я становлюсь в уже подходящую к концу очередь из трёх моделей… уже из двух.

Странно… волнение не нарастает, лишь уменьшается, хотя, наверное, должно быть наоборот.

Передо мной выходит модель в серебряном платье с длинным тянущимся за ней подолом, широкие шифоновые рукава ушитые мелкими бриллиантами смотрятся невесомо в отличии от массивного и действительно тяжёлого подола из нескольких десятков слоёв пепельного шифона, который блестит из-за нашитых на предпоследний слой сверкающих камней, из-за попадающих на них лучей солнца.

Девушка доходит до точки, позируя фотографам и прикрыв глаза, я вслушиваюсь в музыку, нервно крутя на безымянном пальце левой руки своё помолвочное кольцо.

Как только я вышла из комнаты, в которой переодевалась, я моментально абстрагировалась от неотрывных , прикованных ко мне взглядом своих коллег, моделей и всех остальных находящихся здесь людей, которые первыми увидели меня в моём свадебном платье. Я не слушала их вздохи, переговоры, обсуждения, я не хотела слышать даже если они и были в положительном ключе, но я знала, что люди говорили обо мне, о платье, а сейчас… сейчас так тихо…

Как только я слышу нужный мне момент в переливающейся мелодии фортепиано, я открываю глаза и делаю шаг вперёд выходя под “тропический дождь из ландышей”, под пробивающиеся сквозь него солнце.

Идущая передо мной модель уже тридцать секунд назад вернулась в закулисье и эта пауза в минуту вызвала некое волнение среди зрителей, но затихшая, но непрекращающаяся музыка и отсутствие меня на подиуме как дизайнера не позволила им встать и подумать, что показ завершён, хотя это было бы логично.

Но перед тем как люди начинают говорить, выхожу я, медленно шагая в такт музыке. Свисающие “тропическим дождём” с деревьев белоснежные ландыши просто завораживают, когда проходишь прямо под ними, хотя они и находятся в нескольких метрах от твоей головы. Ступая в балетках по усыпанной лепестками голубых гортензий дорожке, я буквально чувствую нежность этих цветов, и то, как солнце ласкает мою кожу, как от его лучей сильнее блестит платье. А запах… пахнет здесь просто восхитительно.

На меня смотрит по меньшей мере около пятисот человек не считая несколько сотен человек охраны и персонала, я держу в руках букет краем глаза замечая реакцию зрителей. Все они не сразу меня узнали, лишь некоторые, но постепенно это пониманием приходит к каждому, и они… в шоке, в самом настоящем шоке. Никто не знает, что наша с Джеком свадьба состоится сегодня, а точнее не знал.

Каждый мой шаг соответствует ритму моего сердца, а иду я медленно, и мне уже совсем не страшно, я не боюсь оступиться, не боюсь уронить букет или сделать что-то не так. Страх был напрасным, я вслушиваюсь в музыку, в слова песни, в переливающиеся звуки скрипки, фортепиано и других не менее прекрасных инструментов, и сейчас я чувствую лишь счастье, невероятное одушевление внутри, любовь и нестерпимое ожидание и предвкушение.

Фата перед моими глазами помогает мне не ослепнуть от непрекращающихся вспышек фотокамер, но я уже подхожу к концу подиума, поэтому фотографов просят отойти, чтобы я могла пройти дальше, ведь я не вернусь назад.

Руки перестали дрожать примерно на полпути, а вот ноги как только я ступила на подиум. Сердце словно не билось весь мой проход, но дыхание было ровным. Внутри такое непередаваемое воодушевление, но оно нет от показа, а от того факта, что уже через несколько минут я увижу Джека, выйду за него замуж и, наконец, обниму его и буду рядом с ним. Да, сейчас я не боюсь, но это не значит, что волнение ушло, а с Джеком… я точно знаю, что с ним мне станет спокойнее, последняя тревога испарится как и волнение, любой страх станет ничем… я это знаю.

Мне приходится пройти ещё около десяти метров до машины, на которой меня довезут до церкви Винсента Феррера на Верхнем Ист-Сайде.

Люди понимают, что происходит только когда я уже сажусь в машину и отдалённо слышу их разговоры, а затем и перекрикивания. Они звали меня по имени, что-то кричали, но я не разобрала, что именно, слишком много голосов.

Как только моя дверь закрылась, а водитель тронулся с места, я вдруг почувствовала ещё более весомое облегчение. Мне словно стало легче дышать, словно всё напряжение вмиг испарилось. Но не волнение, нет, оно всё ещё никуда не делось.

Увидев, сколько сейчас время, я понимаю, что немного задержалась. Надеюсь, Джек не будет переживать и отправлять на мои поиски наряд полиции, если я опоздаю на пару минут. Но зная Джека… мне следует поторопиться.

Я так жду встречи с ним… я безумно сильно хочу увидеть его, просто увидеть, просто обнять, просто быть рядом. Не знаю… я так сильно люблю его.

Ехать нам совсем недолго, в моей голове миллион мыслей, которые сейчас смешались в один большой ком. Думаю, показ прошёл великолепно, всё было именно так, как я и задумала, главное, чтобы сейчас там всё завершили как я и просила. Охрана также сработала на ура, никаких происшествий не случилось, по крайней мере, я их не заметила, а это уже очень хорошо. И что уж тут говорить, я жива и невредима, моей жизни и жизни моих родных ничего не угрожает и для меня это определенно успех.

Что ж, половина пути уже пройдена, осталась вторая: выйти замуж за Джека.

И машина останавливается.

Папарацци, как я и думала, следовали за нами, но рядом со мной по прежнему несколько охранников один из которых уже открывает для меня дверь.

Сегодня тёплый майский день, но когда я подаю руку охраннику и выхожу из машины, меня вдруг обдаёт ветром и мой букет попадает под фату, которую мне приходится поправить, но и с этим мне помогает мой охранник. А папарацци позади не дремлют, они всё делают и делают фотографии, но близко их не подпускают.

Церковь Винсента Феррера – это высокое, очень массивное и старое здание построенное из серого кирпича, а его изюминкой и притяжением внимания является огромное окно на фасаде каменным узором, образующим соединенные трилистники . Под окном находится высокий круглый арочный вход и каменные ступени, увенчанные резьбой Распятия.

Церковь выглядит очень массивной, очень настораживающей и может быть даже немного пугающей. И сейчас я поднимаюсь по её многочисленным ступеням, зная, что позади меня на несколько ступеней ниже за мной следуют три охранника, и всё это снимают папарацци. Но охрана не зайдёт внутрь, они буду стоять снаружи и следить за тем, чтобы папарацци не подходили слишком близко, а в церкви есть другие люди отвечающие за безопасность.

Как можно быстрее поднявшись по ступеням к дверям, которые для меня открывает мой охранник Том, я замираю перед входом на несколько долгих секунд.

Боже мой, я сейчас выйду замуж за Джека… прямо сейчас… уже через пару минут… И вроде бы в нашей жизни уже ничего не изменится, но мы… мы станем настоящей семьёй, скрепим наши отношения узами брака, наконец сделаем то, что так давно хотели.

Я раньше не понимала, почему люди плачут на свадьбах, почему они так волнуются, переживают, так трепетно к этому относятся, ведь после свадьбы жизнь практически никак не изменится. Но теперь я, кажется, поняла. Дело не в штампе в паспорте, не в кольце на безымянном пальце и даже не в клятвах в вечной любви и верности, суть этого события в том, что человек из сотни, из тысячи, из миллиона других вариантов выбрал именно тебя, именно с тобой он захотел провести всю свою жизнь, именно с тобой он захотел её разделить.

У нас с Джеком целая история, по исходу которой уже не следует сомневаться в том, что мы выбрали друг друга, что мы любим друг друга, что мы хотим быть друг с другом всю нашу оставшуюся жизнь. И поэтому свадьба, как логичное подведение итогов, как логичное событие нашего пути не должна вызвать у меня столько эмоций, ведь я и так понимаю, что мы с Джеком хотим разделить друг с другом наши жизни, что мы хотим провести их вместе, но… она взывает. Сейчас всё по-настоящему, теперь это не просто слова и обещания, не просто воспоминания и какая-то история, теперь это наша жизнь, не наше необозримое и далекое будущее, к которому мы всё никак не придём, теперь это наше настоящее, через порог которого я, наконец, перехожу.

========== Глава 65 ==========

Мы с Джеком выбрали церковь Винсента Феррера, когда прогуливались по Верхнему Ист-Сайду пару месяцев назад. Мы ни слова друг другу не сказали, когда увидели её, мы просто замерли, смотря на величественно возвышающееся здание, которое таит в себе сотни секретов, счастливых улыбок, слёз и прощённых грехов.

Массивный фасад, серый кирпич, внушающие размеры, сложность архитектурной постройки… внешний вид церкви напомнил нам с Джеком нашу историю, наши с ним отношения. Они были такими сложными, такими же тяжёлыми и пугающими.

И мы тогда безмолвно посмотрели друг на друга и просто кивнули. Мне не было важно в какой именно церкви мы с Джеком обменяемся клятвами, мне бывало важно лишь то, что свою клятву я дам именно ему, именно Джеку.

Яркое солнце и лёгкий тёплый майский ветер скрываются за дверью, когда я переступаю порог церкви, в которой гораздо темнее, чем на улице.

–Ну наконец-то! – едва ли не в ту же секунду налетает на меня весьма встревоженный Адам. Кажется, я всё же заставила всех поволноваться. – Ты опоздала на собственную свадьбу!

Он выглядит как и обычно, Адам довольно часто носит костюмы и сейчас в чёрном смокинге он смотрится как и всегда слишком хорошо, лишь взволнованное выражение лица мне в нём сейчас необычно.

–Ну, без меня же не начали? – едва сдерживаю смех я, улыбаясь, и Адам глубоко вздыхает, не отрывая от меня взгляда, который с каждой секундой становится всё осмысленнее и осмысленнее.

–У меня нет слов, Олдридж, – выдыхает он успокоившись, и, к сожалению, я замечаю как поник его взгляд. – Выглядишь потрясающе. Ты очень красивая, – спокойно говорит Адам, кивая мне. – Но нам, правда, нужно торопиться, пока Джек не поднял на уши весь город.

Адам тянет меня за руку к себе, и я беру его под локоть.

Да, я попросила его проводить меня до алтаря. И Адам согласился. Я не хотела идти к алтарю одна, от этого мне было бы ещё хуже, чем перед показом в той комнате, я это понимала. Я помню, как чувствовала себя на свадьбе с Брайаном, было паршиво, но, кончено, не только из-за того, что я шла к алтарю одна. Конечно, я могла попросить об это отца Джека или даже Джессики, например, или даже самого Бадди, но… почему-то я хотела, чтобы это сделал именно Адам. Но я боялась просить его, боялась, что я могу оскорбить его этой просьбой, но Адам наоборот сказал, что это честь для него.

–Я ведь даже не опоздала! – шепчу я, пока мы подходим к всё ещё закрытым дверям, которые приведут меня прямиком к Джеку.

–Одна минута задержки и Фостер уже был готов вызывать ФБР, – усмехается Адам, останавливаясь у дверей, которые вот-вот должны открыть. – Джек сегодня весь день себе места не находил, а когда ты опоздала на целую минуту… он очень за тебя переживал, мне едва удалось удержать его и не пустить на показ, – говорит он, смотря на меня взглядом голубых глаз.

–Спасибо, – шепчу я, сжимая его руку.

–Готова, Клэр? – улыбается Адам не заостряя внимания на нашу близость, на наше уединение, он как и обещал стал для меня лишь другом. Я выдыхаю, сбрасывая с плеч последнее напряжение.

–Да, – киваю я, чувствуя, как замерло сердце и массивные деревянные двери распахиваются прямо перед нами, открывая путь в залитый светом зал.

Джек.

Нервно ходя из стороны в сторону я уже, кажется, в десятый раз ослабеваю свои наручные часы, слишком уж они давят на запястье.

–Джек, ты готов? – заглядывает в комнату Джессика, держа за руку Изабеллу.

–Кларисса приехала? – ужасно нервничая спрашиваю я, обернувшись на подругу.

–Она будет через двадцать минут, в двенадцать, как и обещала, но ты должен выйти раньше, помнишь? – терпеливо и довольно спокойно отвечает мне она, едва сдерживая довольную улыбку. Джессику забавляет то насколько сильно я сейчас волнуюсь. – Ты же знаешь, что всё хорошо! Я в курсе, что ты постоянно на связи с охраной с показа.

Она права. Мне только минуту назад доложили, что всё хорошо и нет никаких поводов для волнения.

–Где Адам? – со смирением в голосе спрашиваю я.

–Он внизу, мне его позвать? У тебя ещё есть около пятнадцати минут, – отвечает мне Джесс, и я молча киваю ей. Мне нужно поговорить с другом. -Сейчас, – улыбается мне она и закрывает дверь.

Я вновь обращаюсь к зеркалу, опять поправляя часы и запонки на рубашке. Честно сказать, не думал, что буду так сильно волноваться, и я не могу понять из-за чего именно вызвано это волнение. С Клэр всё хорошо, я это знаю, свадьбы, как таковой, я уж точно не боюсь и не волнуюсь по поводу нашего с Клэр обручения, тогда что со мной происходит? Почему моё сердце бьётся так быстро, что я и пульса сосчитать не могу? Может, это страх и волнение из-за того что я не понаслышке знаю, что даже если сейчас всё хорошо, это не гарантия того, что всё будет хорошо и дальше? Я лучше многих знаю, что всё может пойти к чёрту в самый неожиданный, в самый последний момент, что всё может испортиться… опять. Так может, я боюсь того, что вновь могу всё потерять?

–Фостер? – заходит в комнату Адам.

Мы находимся на втором этаже церкви Винсента Феррера, где мы с Клэр должны пожениться примерно через двадцать минут.

–Ты же в курсе, что у меня есть имя, верно? – немного раздражённо спрашиваю я, но Адам лишь усмехается. Серьёзно, он слишком часто зовёт меня по фамилии, а я его никогда.

–Мне тебя подбодрить? Дать совет или… зачем ты меня позвал? Мы и так проверил вместе всю прошлую ночь, – многозначительно подмигивает он, а затем заливается громким смехом. Что за идиот.

–Ты же сказал, что такие как Бадди тебя не интересуют…

–Заткнись! – тут же прерывает меня друг, даже не дав мне договорить свою колкость. Да, в тот раз, когда мы привезли Жози домой и у нас была небольшая вечеринка, Бадди попытался приударить за Адамом, и одним вечером это не ограничилось, он едва ли не буквально преследовал его несколько дней, чем сильно напугал Адама. – Я же шучу, а ты на больное давишь! – вновь наигранно выражается друг. – Ладно, извини. Ты в порядке?

–Не знаю, – качаю головой я, вновь начиная ходить из стороны в сторону. – Мне не по себе.

–Не хочешь жениться на Клэр? Пере…

–Даже не мечтай об этом, – усмехаюсь я, взглянув на Адама, а он не скрывая эмоций, лишь кивает, разочарованно поджимая губы.

–Нормально, что ты волнуешься, ты ведь уже через полчаса станешь чьим-то мужем, обзаведёшься обязанностями…

–Но не впервые же, а тогда такого точно не было, – опускаю взгляд я. – Может, что-то…

–Нет, всё так, – перебивает меня Адам, и я резко останавливаюсь удивившись его серьёзному тону, а затем и выражению лица.

Вся насмешка, все шутки и вся несерьёзность вдруг пропали с лица друга, он внезапно стал необыкновенно серьёзен, что бывает довольно редко.

–Кларисса не Молли, в этом всё дело, – наконец говорит он после небольшой паузы. – На Молли тебе было плевать, тогда Клэр уехала и тебе вообще было мало до чего дела, тебя едва встормошил ребёнок, а свадьба… тебе же было всё равно, поэтому ты и не волновался. А сейчас всё не так. Клэр ты любишь, и в отличии от первого раза, сейчас ты этого хочешь, хотел уже давно, поэтому и волнуешься, тебе это не безразлично, тебе не всё равно как всё пройдёт.

В комнате повисает недолгая, но гробовая тишина. Как глупо или может быть просто смешно. Сейчас в этой комнате находятся два лучших друга, которые в своей жизни любили только двух девушек… одних и тех же. Сначала Диана, а потом Клэр, и почему так выходит, что они обе выбирали меня?

–Я надеюсь, ты не думаешь, что я страдаю и убиваюсь из-за вашей свадьбы. Всё в прошлом. Я забыл и хочу, чтобы и вы забыли о том, что у меня к Клэр были какие-то чувства, – всё ещё через чур серьёзно говорит Адам. – Я рад за вас, рад абсолютно искренне.

В дверь вдруг стучат, и уже через секунду в комнату заглядывает отец.

–Я…

–Я уже ухожу, – перебивает его Адам, обернувшись, а затем он подходит ко мне, чтобы молча обнять и похлопать меня по плечу.

–У вас всё нормально? – спрашивает папа, когда Адам уходит, оставив нас двоих.

–Да, – киваю я.

–Хорошо, – задумчиво кивает он, ненадолго замолчав.

–Хочешь дать совет напоследок? – едва заметно улыбаюсь я.

–Ты и сам всё знаешь… наверное, даже лучше меня, – вдруг отвечает отец. – Я хочу извиниться.

Нас вновь окутывает тишина, и и так едва заметная улыбка вовсе пропадает с моего лица. Почему именно сегодня все вокруг такие серьёзные? Сначала Адам, теперь и отец, с которым мы никогда не обсуждали темы, которые, кажется, обсудим прямо сейчас.

–Извиниться? – практически проглатываю это слово я.

–Знаю, я не очень хороший отец, – кивает он, а я не свожу с него пристального взгляда. Детские травмы и детские обиды, как все знают, самые сильные. – Знаю, что всё изменилось, когда мы переехали в штаты, что я стал холоднее, но я хотел лишь защитить вас с мамой, думал только об этом и совсем забыл о том, что тебе нужен отец, нужна семья, а не просто золотая клетка.

–Я простил тебя, уже давно, – довольно сухо говорю я, не понимая, почему не хочу, чтобы он говорил дальше. Наверное, потому что я ждал этих извинений или хоть каких-то слов от него ещё много лет назад.

–Это же не так, верно? – Я молчу, не люблю, когда лезут в душу, особенно, когда исправить уже ничего нельзя. – Я не прошу тебя простить меня в эту же секунду за мою холодность к тебе, за то, что я не проявлял к тебе, Джек, своей отцовской любви, что не брал тебя на футбол, не учил играть в мяч, как все нормальные отцы. Я прошу тебя не о сию же секундном прощении, сын, а я прошу тебя хотя бы попытаться идти мне навстречу, – смотрит на меня папа и, наверное, я впервые вижу в его глазах искренность, сожаление и желание многое исправить. – Я не хотел давить на тебя насчёт женитьбы на Молли, но мы с мамой посчитали, что Кларисса уже в прошлом, что всё уже окончательно закончилось, что она не вернётся, что ничего уже не вернётся и мы не хотели, чтобы ты так и остался один со своей болью. Мы хотели помочь тебе забыть её… и всё. Но я безусловно рад, что Кларисса вернулась, что сейчас всё сложилось так, как оно сложилось. Я действительно вижу как ты с ней меняешься. Теперь я могу сравнить какой ты с Клариссой и какой с Молли, например. Разница колоссальная, и мне жаль, что я увидел её только сейчас, нужно было держаться за Клариссу с самого начала, этим многого можно было бы избежать. Мне жаль, прости меня, Джек…надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня за всё, что было.