Текст книги "Верхний Ист-Сайд "Прощай, Нью-Йорк?" (СИ)"

Автор книги: Светлана Бланкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 54 страниц)

Адам смотрит то вперёд, то переводит взгляд вниз, он избегает моего взгляда. Эти слова ему дались нелегко, но я рада, что он сказал правду, хоть мне грустно от того, что я не увижу его завтра в толпе гостей.

–Ничего, – слабо улыбнувшись, касаюсь его плеча я.

–Не верю, что ты это делаешь, – всё ещё не смотря на меня, усмехается Адам.

–Я тоже, – смотрю на улицы Нью-Йорка я.

–Так не должно быть…

–Хватит, – перебиваю я Адама, решительно повернувшись к нему. – Если ты хотел встретиться со мной только для того, чтобы отговорить от свадьбы, то не стоило тратить своё время.

Адам задерживает на мне внимательный взгляд, в котором медленно словно гаснут огоньки.

–Не только поэтому, – поникшим голосом говорит он. – Но я тебя понял и… больше не буду затрагивать эту тему.

–Спасибо, – с раздражением говорю я, ускоряя шаг и проходя вперёд.

–Клэр, я завтра возвращаюсь в Чикаго и я не хочу прощаться с тобой на такой ноте, – останавливает меня за руку Адам. – Ты вернулась и я не хочу терять тебя как подругу снова, поэтому прости меня, и давай забудем об этом разговоре.

Я сдержанно киваю Адаму, внимательно смотря на него, и мы продолжаем нашу прогулку, хотя наш разговор всё равно идёт уже не так свободно.

–Наверняка Брайан сейчас развлекается, как может, – усмехается друг, – а почему ты не устроила девичник?

–Ну, во первых: сейчас Брайан не «отрывается как может» а встречается с организаторами свадьбы и во вторых: неужели мне на вечеринку приглашать лишь одну Джессику? Ведь других настолько близких подруг у меня нет.

–А как же я? – с толикой обиды в голосе спрашивает Адам, и у меня вырывается смешок.

–Ну, конечно! Как я могла забыть? – подыгрываю ему я. – Прости, моя дорогая!

Я смеюсь, не сдерживая широкой улыбки, и я понимаю, что Адаму удалось не просто рассмешить меня, но и развеять между нами всё напряжение.

–Может, сходим в Центральный парк? Или может, отправимся к пристани? – воодушевлённая идеей посмотреть на закат над речной водой, спрашиваю я.

Но, кажется, Адаму эта идея не очень нравится, потому что он задумывается и явно не над моим предложением.

–Знаешь, это неплохая идея, но у меня немного другие планы, – словно боясь сказать что-то лишнее, протягивает Адам, переводя на меня неуверенный взгляд.

–Что ты задумал? – ту же отставив в сторону смех и улыбку, всерьёз напугано спрашиваю я, остановившись посреди улицы. – Если это хоть как-то связано с Джеком…

–Да нет же, женщина, успокойся, мои планы никак не связаны с Джеком, – немного раздражённо рявкает Адам, и мне становится на порядок легче, но всё ещё не по себе. – Но… – вновь неуверенно и с лёгкой опаской протягивает он, – нам нужно поехать в Бруклин.

–В Бруклин? – хмурюсь я, совершенно сбившись с толку. – Зачем?

–Просто поедем, и ты сама всё поймёшь, – поворачивает меня к дороге Адам и к нам тут же подъезжает такси.

Меня всё это, мягко говоря, настораживает, но я не донимаю Адама вопросами, потому что уверена, что он всё равно мне ничего не скажет. Не знаю, что он задумал, но мне это не нравится, я волнуюсь, что это всё же как-то связано с Джеком и у меня даже возникает мысль, что его отъезд из страны был липовым, был обманом, в который я поверила и сейчас Адам привезёт меня к Джеку, а потом…

–Боже… – выдыхаю я, прерывая свои собственные мысли, когда колорит давно забытых мною бруклинских домов сменяется дорогой, которую я точно никогда не забуду.

Я родилась в Бруклине, я жила здесь семнадцать лет и только потом переехала на Манхэттен из-за учёбы. В этом городе я громче всего смеялась, а потом убивалась от горя.

Я бездумно смотрю в автомобильное окно на медленно проносящуюся мимо пустошь, деревья,… а потом мы останавливаемся у вывески «Кладбище Грин-Вуд»

–Зачем ты… – со злостью во всём теле, но уже со слезами на глазах спрашиваю я Адама, который сидит впереди.

А ведь он делает это не первый раз. Однажды Адам уже привозил меня на кладбище к моим родителям, но это было,… наверное, пять лет назад. И тогда… в тот достаточно тяжёлый для меня момент мне было это нужно, тогда Адам помог мне, но сейчас… я не была здесь с тех пор, как Адам привозил меня сюда пять лет назад. И я, наверное, просто сойду с ума.

–Пойдём, – выходя из машины, говорит мне Адам и я, не спеша, но всё же следую его словам. – Не злись, завтра ты выходишь замуж, и думаю, ты должна навестить родителей.

Я молча смотрю на расплывшейся перед моими глазами силуэт Адама и без лишних слов обхожу его проходя на территорию кладбища.

Я зла, я до ужаса зла на Адама, но почему именно, я не знаю. Наверное, я зла даже не на него, а на себя, потому что я должна была сама, без чьей-либо помощи приехать сюда.

Умиротворение вдруг сменило секундную боль, мне не страшно, наоборот очень спокойно и проходя по дорожке, направляясь к знакомым плитам я не чувствую… напряжения или опять таки ноющей боли в сердце, я не чувствую даже тоски, хотя, конечно же, до безумия скучаю по родителям.

Я молча опускаюсь на колени перед двумя плитами с именами моих родителей и опять таки молча сижу около десяти минут. Мне нечего сказать, а точнее я просто не хочу говорить, я просто хочу помолчать и в мыслях попросить прощения за всё, что я сделала не так, за все свои ошибки, за все свои неправильные поступки.

Возможно, Адам подумал о том, что навестив родителей, поразмыслив в тишине, я… приму другое решение и отменю свадьбу, сбегу уеду, осмелюсь на изменения, но нет. Этому уже не бывать и ничто не изменит моего решения. Поэтому побыв на кладбище совсем недолго, я мысленно прощаюсь с родителями, провожу рукой по плитам и ухожу.

Слёзы в глазах, но пустота в сердце,… наверное, боль от потери родителей со временем встала на второй план, уступив уже совсем другой печали.

–Заедем за кофе? – открывая дверь такси, спрашиваю Адама я, застыв на месте.

–Да, – уверенно кивает он, и я сажусь в машину.

Адам… он больше чем просто мой хороший знакомый, он даже больше чем мой хороший друг, он… стал мне семьёй за довольно недолгий срок нашего тесного общения.

Он много для меня сделал в своё время. Он поддерживал меня, когда я была в ссоре с Джеком и думала, что у нас с ним всё кончено, он заботился обо мне, когда я болела, когда лежала в больнице, он выкрадывал меня оттуда, гулял со мной, проводил со мной время, привозил на кладбище к родителям, он познакомил меня с таким напитком как кофе и Адам он… просто делал меня счастливой в моменты, когда я напрочь забывала о счастье.

И, наверное, где-то в глубине своей души я жалею, что когда-то не дала нам второго шанса, а точнее испортила наш первый шанс. Наверное, где-то в глубине своей души я жалею, что не осталась с ним, я жалею, что не смогла влюбиться в него так сильно, чтобы забыть Джека, я жалею, что не смогла полюбить Адама так, как я полюбила Джека. И, наверное, я действительно жалею, что познакомилась с Джеком раньше, чем познакомилась с Адамом. Потому что… я уверена, если бы я сначала встретила Адама и влюбилась в него,… у нас бы всё получилось и сейчас моя жизнь была бы совершенно другой, она была бы… счастливой, у меня бы не было таких проблем и… такого ужасного прошлого.

Но ничего уже не вернуть, не изменить и,… моё сердце уже навсегда отдано другому, он навсегда отдано Джеку. И, к сожалению, я с этим уже ничего не могу поделать.

–Спасибо, – тихо выдыхаю я, облокачиваясь на плечо Адама, который на обратном пути решил сесть со мной на заднем сидении.

Это всё, что я говорю за всю нашу поездку назад на Манхэттен, всю остальную дорогу я молчу, а Адам обнимает меня, не позволяя мне упасть в пропасть боли, слёз и сожалений.

Да, я жалею, что влюбилась в Джека, жалею, что встретила первым именно его, а не Адама.

Тишина и умиротворение продолжаются и в кафе, в котором мы с Адамом пьём горячий кофе с молоком и не важно, что здесь довольно шумно, потому что это не дорогой ресторан, а простое дешёвое кафе на въезде в город, но между нами или даже внутри нас тихо. И эта тишина не напряжённая, не приносящая нам неудобства, она просто… такая тихая, умиротворённая и на удивление простая. Тишина, в которой нам не нужно бояться, тишина, которую не нужно заполнять пустыми разговорами.

–Всё будет хорошо, – вдруг накрывает мою ладонь своей Адам и, подняв на него взгляд, я сначала теряюсь, а потом, увидев в нём уверенность, расслабляюсь и с благодарной едва уловимой улыбкой киваю ему.

Мы долго сидим в этом шумном кафе, выпивая по несколько чашек кофе, обсуждая наши с Адамом свитера, официанток, холодную погоду, окружающих нас людей, но не нас самих, не наше прошлое, не наше настоящее, не будущее. Мы не говорим о нас, не о нём, не о обо мне, не о моей беременности, не о завтрашней свадьбе, не о Брайане, не о Джеке. Мы не волнуемся об этих вещах, о которых, на самом деле, волноваться бы следовало, но… не сейчас, не сегодня, не в этот вечер.

Завтра у меня большой день, день, который должен разделить мою жизнь на «до» и «после» хотя моя жизнь делилась на такие понятия уже не один раз.

Но я по-прежнему не волнуюсь, потому что знаю, что иначе просто нельзя.

Адам провожает меня до дома, и я не боюсь, что Брайан вдруг разозлится или может, увидит нас. Он знает, что Адам для меня просто друг и раз я всё-таки вернулась домой в этот поздний вечер, наша свадьба всё же состоится.

–Удачи тебе завтра, принцесса, – говорит мне Адам без привычной мне ухмылки и довольного лица, когда обнимает меня у дверей моего дома. – Уверен, ты будешь выглядеть просто… невероятно, – отстраняясь от меня, говорит он, натягивая на лицо тусклую улыбку, а у меня в глазах стоят слёзы.

–Жаль тебя там не будет, – пытаясь взять себя в руки, всхлипываю я и усмехаюсь своей ранимости.

–Я уже купил билет…

–Знаю, – перебиваю его я. – Но я надеюсь, это не последняя наша встреча.

–Разумеется, не последняя! – уверенно и с усмешкой говорит Адам и у меня вырывается смешок.

–Тогда буду с нетерпением ждать тебя в Нью-Йорке, – говорю я с жуткой тоской в сердце. – Мне будет тебя не хватать.

–И мне тебя, Клэри, – с потухшим взглядом и с такой же потухшей улыбкой говорит Адам, и я вновь подаюсь вперёд, чтобы обнять его, но лишь на секунду, а потом, отстранившись, скорее поднимаюсь к двери.

Я не хотела оборачиваться на него, но не смогла не взглянуть на Адама, перед тем как он уйдёт.

–Пока, Адам, – уже открыв дверь, оборачиваюсь я.

–Пока, Клэр, – говорит он, и напоследок улыбнувшись, я прячусь за дверьми своего дома.

========== Глава 45 ==========

–Ты готова? – довольно тихо, непринуждённо, словно боясь разрушить умиротворяющую тишину, спрашивает у меня Брайан, и я вновь возвращаюсь из своих мыслей в реальность.

Ясное голубое небо и мягкий солнечный свет мутнеют перед моими глазами, и я оборачиваюсь на стоящего в дверном проёме Брайана.

–Да, – словно задерживая дыхание, киваю я, мягко улыбаясь одними лишь уголками губ.

Брайан кивает и, развернувшись, идёт к входной двери нашего дома, а я перевожу взгляд вперёд на своё отражение в зеркале. Меня всё ещё тошнит по утрам, и моя кожа сегодня кажется мне слишком бледной даже под слоем профессионально сделанного мне макияжа.

Мои ресницы кажутся необыкновенно длинными, глаза просто изумительно блестят из-за мягких, но всё же сияющих теней в уголках моих глаз и на нижних веках, неярко выделенные скулы, немного румян и естественно накрашенные губы. Мои волосы распущены и завиты в крупные мягкие локоны, пару прядей моей длинной чёлки заколоты блестящим и переливающимся на солнце украшением и на этом всё.

Через пятнадцать минут мы с Брайаном должны приехать в церковь, где мы переоденемся и закрепим узами брака наши отношения. До церемонии осталось меньше часа, а я всё ещё не верю, что выхожу замуж за кого-то другого.

Я слышу, как сигналит машина и понимаю, что этот сигнал предназначается мне. Поэтому мне приходится заканчивать с разглядыванием себя в зеркале и наконец, выйти из дома.

Сегодня хорошая погода, я бы даже сказала очень хорошая. Ясное небо, солнце, лучи которого проникают в автомобильный салон, весна пришла в город именно в день моей свадьбы.

Мы едем недолго, и буквально через десять минут я уже вижу Церковь Троицы. Это очень красивая церковь, таинственная, особенная… даже просто смотря на неё, ты словно чувствуешь дух прошлых столетий, ведь Церковь была возведена ещё в семнадцатом веке. Кирпичное каменное здание, острый шпиль с золотым крестом… всё это выглядит очень величественным, таинственным и дух здесь… особенный.

Но всю красоту архитектуры портят папарацци, которые собрались у церкви в ожидании нашего приезда, но Брайан об этом позаботился, наняв кучу охраны, которая не позволяет фотографам даже ступить на территорию церкви.

Мы спокойно проходим внутрь, но на выкрики наших имён мне, да и Брайану, всё же приходится обернуться на камеры и радостно улыбнуться.

Внутри Церковь ещё более красивая, высокие потолки, изумительный свет проникающий сквозь витражные окна, многочисленные колонны, деревянные скамьи вдоль прохода к алтарю…

–Вам нужно поторопиться, гости начнут прибывать уже с минуты на минуту, – торопит нас девушка – одна из организаторов нашей свадьбы.

–Поднимайся, Клэр, – кивнув девушке, касается моей спины Брайан, подталкивая меня к лестнице, по которой я неуверенно поднимаюсь на второй этаж.

Здесь совсем мало места и всего две двери, у которых мы с Брайаном и останавливаемся.

–Увидимся у алтаря, – подойдя ко мне слишком близко мягко улыбнувшись, тихо говорит Брайан.

Он по не обыкновению аккуратно берёт меня за руки, а я всё не решаюсь поднять на него голову. Всё так странно… он притворяется или действительно меняется в лучшую сторону?

–Да, увидимся у алтаря, – также тихо отвечаю я, неуверенно улыбаясь и наконец, подняв голову и посмотрев на Брайана.

–Буду ждать тебя внизу, – говорит он, я чувствую, как одна его ладонь отпускает мою руку и опускается на мой ещё совсем незаметный живот.

По всему телу проходится такое странное тепло, такое необыкновенное и давно мною забытое. Я хочу этого ребёнка, хочу хорошую счастливую семью и вот этот момент, этот день, когда всё станет… действительно по-настоящему.

Я поднимаю на Брайана наверняка удивлённый или даже ошарашенный взгляд, когда он целует мою ладонь, поднося её к своим губам, и Брайан не сводит с меня пристального взгляда, который внимательно меня изучает.

Брайан не перестаёт меня удивлять, вся эта нежность аккуратность от неожиданности даже кажется мне пугающей, но в тоже время… во мне, наверное, играют гормоны, но я едва сдерживаю эмоции, я едва сдерживаю слёзы, слёзы простой ранимости от столь нежного поведения Брайана.

Улыбнувшись и чтобы окончательно не сойти с ума, я прерываю эту идиллию без пяти минут семьи и прячусь в комнате, в которой меня подготовят к алтарю.

Здесь меня уже ждёт две едва знакомые мне девушки, с которыми я встречалась лишь раз, они помогут мне надеть платье и если потребуется, поправят мой макияж и причёску.

Через пятнадцать минут мучений с платьем и туфлями я, наконец, могу подойти к зеркалу и увидеть себя полностью готовую к церемонии, полностью готовую к алтарю.

Атласное платье от Vera Wang мягко-кофейного цвета с верхом в виде корсета, открытыми плечами, но длинными до самых запястий кружевными рукавами, идеально объёмной юбкой, поверх которой нашито кружево с изумительными едва уловимым ажуром сидит на мне… очень даже хорошо, но я… не чувствую себя уютно в этом платье, я не чувствую, что это платье «моё» также как я и не чувствую, что это моя свадьба, что это день моей свадьбы, что он именно сегодня, что он уже настал.

И у меня такой печальный вид… такой поникший взгляд, словно я потеряла или же самовольно отдала, лишилась всего важного, что было у меня в жизни. Словно теперь мне уже на всё плевать и, наверное, отчасти так оно и есть.

Но всё не так плохо, как я думаю.

–Фата, мисс, – подходит ко мне одна из девушек с моей фатой в руке. Она улыбается мне в отражении зеркала, и я вспоминаю, что мне и самой бы стоить начать улыбаться, что я и делаю.

Немного присев я внимательно слежу за тем, как девушка закрепляет фату на моих волосах, а затем, опустив её, прикрыв ею моё лицо, она поправляет все её складки.

«Мисс»… это был последний раз, когда меня так назвали, теперь же я буду «миссис», но фамилию я не меняю, а делаю её двойной, так как переименовывать свою компанию я не собираюсь, и Брайан всё прекрасно понял. Мы обговаривали это, когда подписывали наш брачный договор, в котором наши требования друг от друга были практически одинаковы. Если Брайан поднимет руку на меня или же на нашего ребёнка – развод и лишение его родительских прав, а также при нарушении договора я получу большую половину всего его имущества. Это лишь козырь не более, а всё остальное в договоре было написано по шаблону. Ничего нового, но этот пункт был для меня особо важен. Мне плевать на измены Брайана, если они буду, мне плевать на раздел имущества, мне плевать на всё кроме домашнего насилия и я не переживу, если он будет поднимать руку на моего ребёнка.

–И букет, – отвлекая меня от всех этих мыслей, говорит вторая девушка, протягивая мне мой довольно скромный, но, можно сказать, исторический букет невесты.

Композицией моего свадебного букета занимался какой-то очень известный дизайнер-флорист, но, к сожалению, я не запомнила его имени, но я безумно благодарна ему за эту красоту, хотя думаю, тех денег, что мы ему заплатили, ему было достаточно и без моих личных благодарностей.

Мой свадебный букет состоит из ландышей, гиацинтов, плюща, мирта и турецких гвоздик, но главными цветами в букете являются ландыши. И в целостности мой букет это точная копия свадебного букета Кейт Миддлтон, а что может быть лучше, чем букет герцогини Кембриджской?

–Оставьте меня на минуту, – с милой, но натянутой улыбкой прошу я девушек и они, широко мне улыбаясь, кивают и покидают крохотную комнату.

Я чувствую себя пустой, просто опустошённой, я не волнуюсь, не переживаю, но если ещё час назад мне просто было всё равно на свадьбу, то сейчас, стоя напротив зеркала и смотря на себя в свадебном платье, с опущенной фатой и букетом,… я чувствую накатывающую на меня грусть и нет, она не из-за Джека, не из-за того, что я выхожу за другого, это уже в прошлом, от этого я уже достаточно настрадалась и почти всё это отпустила, я с этим смирилась.

Эта грусть, от которой на глаза просятся слёзы, она от одиночества.

Я думала о свадьбе, когда была с Джеком, думала о свадьбе даже когда была с Брайаном и почему-то я всегда была уверена в том, что рядом со мной как минимум будет Джессика или другие близкие мне люди. Но сейчас я должна спускаться вниз к проходу к алтарю, по которому я пройду одна и я… одна даже сейчас.

Я бы хотела сейчас обнять маму и услышать от неё слова наставления, увидеть слёзы счастья и в тоже время печали на её глазах, я бы просто хотела, чтобы она был сейчас рядом со мной просто для того, чтобы поддержать меня. И я бы хотела, чтобы и папа был рядом, чтобы он нервно ходил по комнате и поправлял мой свадебный букет, ведь он всю жизнь проработал в цветочной лавке. И Джессика… она тоже должна быть здесь со мной, она должна волноваться, всё время меня торопить, обнимать и постоянно болтать и неважно о чём!

Но я одна… одна уже давно.

В дверь стучат, и слёзы всё же скапливаются в моих глазах и, отводя взгляд от зеркала, мне приходится их смахнуть, стараясь не испортить макияж.

Я делаю глубокий вдох, мысленно привожу себя в порядок, насколько это сейчас возможно и иду к двери.

Мне придётся пройти по проходу одной, но я хотя бы надеюсь увидеть Джессику рядом с алтарём, увидеть Розмари и Бадди, надеюсь, они здесь, я надеюсь, что хотя бы кто-то из дорогих мне людей пришёл.

Когда я спускаюсь вниз, то по проходу уже начинают идти дети, и мне приходится ускориться, потому что следующей должна идти я.

Приподнимая тяжёлую юбку платья, я аккуратно спускаюсь с лестницы и подхожу к распахнутым дверям, у которых стоят двое охранников. Оправив юбку и фату, я делаю глубокий вдох и выдох, хотя совсем и не волнуюсь и жду, когда музыка притихает, а затем начинается партия живой музыки, и сначала начинает играть пианист, сидящий чуть поодаль от алтаря.

Я делаю первый шаг, который оказывается безумно тяжёлым, словно к моей ноге прикована гиря и я выхожу на свет. Все присутствующие в церкви сидящие вдоль прохода к алтарю моментально встают, не отрывая от меня своих пристальных взглядов сопровождающимися широкими улыбками.

И в партию к пианино вступает изумительно нежная игра на скрипке.

Зал украсили просто потрясающе, всё в нежных тонах, много бежевого цвета, розового и белого, а изумительный солнечный свет, исходящий из витражных окон кажется разноцветным. Многочисленные колонны, разделяющие ряды деревянных скамей, как и сами скамьи, украшены нежными цветами, это комбинации, но в основном это ландыши, как и в моём свадебном букете, который я сейчас держу в руках.

Всех гостей, я, конечно же, знаю на лицо, с кем-то я в хороших рабочих или профессиональных отношения, а кого-то просто едва знаю. Это наши с Брайаном друзья, его родственники, приятели. И все прекрасно одеты, все в восхищении улыбаются, смотря на меня и я, наконец, обращаю всё своё внимание на алтарь впереди меня, от которого у меня подкашиваются коленки.

Я иду медленно, как и положено, живая музыка, белая ковровая дорожка под моими ногами усеяна лепестками нежно-розовых пионов, зал сияет светом, запах здесь просто потрясающий, очень сильно пахнет цветами и всё так красиво!

Брайан стоит у церковного алтаря, сжимая руки в замок, его чёрный смокинг сидит на нём больше чем просто идеально, в нагрудном кармане виднеется веточка ландыша, чёрная бабочка прекрасно выделяется на белой рубашке, а нарастающая и взволнованная улыбка на его лице придаёт ему ещё большей привлекательности. Брайан не волнуется, если только немного, и я удивлена, но смотря на Брайана я не чувствую внутреннего отвращения, я не чувствую ничего отталкивающего и это действительно странно. Рядом с ним стоит его друг Алекс из Сиэтла, а по другую сторону стоит Джессика. На ней прелестное нежно-розовое платье в пол, с короткими руками и с поясом, выделяющим её талию. Длинные блондинистые волосы девушки красиво завиты в кудри и спадают по её плечам. Джессика сжимает в руках свой букет и с тёплой, но, кажется, грустной улыбкой смотрит на меня.

Мне остается сделать лишь пару шагов, я чувствую, как вдруг замирает моё сердце и прокручиваю в голове то, что через пару минут я стану женой Брайана, и… я понятия не имею, что будет дальше, к чему мне готовиться, чего мне ждать и на что надеяться. К вечному заточению или же к счастливому будущему с постоянным взаимопониманием и общим успехом?

Случайно или нет, но мой взгляд вновь падает на гостей, и я замечаю широко улыбающуюся мне Розмари, и в этот же миг на сердце становится необыкновенно тепло, становится… лучше, то одиночество, тот холод внутри меня начинает меня покидать и теперь моя улыбка не натянутая. Я так рада её видеть, что готова едва ли не заплакать.

Я уже подхожу к Брайану, который с улыбкой подаёт мне руку, и вдруг вновь чествую то одиночество, ту грусть от того, что я сейчас одна без папы. Мне так жаль, что он не провёл меня к алтарю! И я никогда не хотела идти к нему одна я всегда хотела, чтобы меня сопровождали, но… я не хотела даже этой свадьбы тогда о чём вообще может идти речь?

Вкладывая свою ладонь в руку Брайана, и поднимаясь к алтарю, я краем глаза замечаю, как священник жестом позволяет всем сесть.

Я становлюсь напротив Брайана и он, не сводя с меня взгляда голубых глаз, поднимает мою фату. Я взволновано улыбаюсь не только ему, но и фотографу и оператору и всем здесь присутствующим и мы с ним едва ли не одновременно бросаем взгляд на уже присевших на свои места гостей и я вновь приятно удивляюсь.

Я замечаю Бадди и теперь я точно уверена в том, что Джессика ему рассказала правду про Брайана и про нашу с ним свадьбу, потому что друг даже мне не улыбается, он с печалью в глазах просто смотрит на меня, а затем разочарованно качает головой, но я не могу потерять свою улыбку, поэтому она вновь становится натянутой.

Ещё секунду я оглядываю всех присутствующих и уже когда вновь поворачиваюсь к Брайану, кажется, замечаю Адама, но обернуться вновь и приглядеться не решаюсь.

Наш священник мужчина уже в возрасте аккуратно поправляет свой незаурядный микрофон и, закрыв книгу в своих руках, довольно серьёзно начинает говорить свою вступительную речь.

В зале тут же повисает тишина, музыка окончательно затихает, как и все перешёптывания и даже щёлканье камер словно стали тише.

–Брайан Хилл, и ,Кларисса Олдридж, – говорит священник и его слова эхом разносятся по всей церкви, а по всему моему телу вдруг пробегает холодок.

Я смотрю на Брайана, смотрю в его ярко-голубые, неотрывно разглядывающие меня глаза, в которых кажется, мелькает совсем неподдельное счастье, я замечаю его улыбку, которая со словами священника, которые я пропускаю мимо ушей, становится только шире, но я словно всего этого не вижу. Я смотрю на Брайана, но вижу совсем не его, как и думаю совсем не о нём.

Брайан сжимает мои руки, проводит пальцами по моей ладони, пропуская по всему моему телу мурашки, но… я едва сдерживаюсь от того, чтобы не зажмуриться и не встряхнуть головой. Я хочу сбежать, уйти, но, естественно, этого не делаю.

Если Брайан действительно меняется, если всё его сегодняшнее поведение не игра, если он действительно так счастлив сейчас, если его глаза не врут, если не врёт он, то я пойду ему на встречу, я перешагну через себя, но построю с ним по-настоящему счастливые отношению, по-настоящему счастливую семью.

Священник зачитывает какой-то отрывок из библии, но мне настолько всё равно, что я абсолютно ничего не запоминаю, потому что я не думаю, что я услышу здесь хоть что-то новое.

–Вы соглашаетесь на то, чтобы перестать думать только о себе, потому что с этого дня, с этого моменты вы становитесь одним целым. – Слышу я отрывистые фразы священника, неотрывно смотря на Брайана, и я улыбаюсь, но одними лишь губами.

Я бы хотела быть действительно рада, я бы хотела быть такой же счастливой, как и Брайан, я хотела бы не притворяться, но я не могу. Не могу этого сделать и не могу даже просто отвлечься, я бы хотела перевести взгляд в зал, чтобы увидеть Розмари, чтобы вновь почувствовать себя не одинокой. И я хочу ещё раз посмотреть на гостей, чтобы убедиться здесь Адам или мне просто показалось. Но я надеюсь, что он здесь, я надеюсь, что он всё же передумал и пришёл. Я на это надеюсь, потому что очень хочу, чтобы в этот день он был рядом со мной.

–И так, дорогие гости, мы собрались здесь и сейчас дабы стать свидетелями вступления в брак Брайана Хилла и Клариссы Олдридж, что почитается всеми; ибо в него не следует вступать необдуманно, а лишь благоговейно, осмотрительно и торжественно. В этом божественном храме судьбам двух людей суждено соединиться. Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым это не может произойти – пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание, – говорит священник, внимательно осматривая зал, и его слова эхом разносятся во всей церкви, в повисшей в ней тишине, а моё сердце словно замирает в надежде.

Я была бы не против, если бы сейчас кто-нибудь сказал, что он против этой свадьбы, и я была бы не против, если бы этим человеком оказалась я сама, но мне не хватило бы смелости.

Но я могу повернуться на гостей, могу взглянуть в толпу и… я действительно вижу Адама. Заметив, что я смотрю на него, он натянуто мне улыбается, а вот моя улыбка наоборот становится искренней. Так он не уехал, он здесь… он не оставил меня в такой день и пришёл!

Секунду все ждут, но ничего… слова священника сопровождаются тишиной, и вновь повернувшись на Брайана, я обращаю внимание на его улыбку, которая вдруг изменилась… Наверное, он также как и я думал о том, что кто-то мог бы и сделать для всех нас сюрприз и сказать, что он против этого брака. Но я поклялась себе ничего больше не придумывать и никому не позволять придумывать что-то за меня, чтобы сорвать свадьбу, поэтому всё тихо и я думаю, это только к лучшему.

–Итак, Брайан Хилл, – важно произносит священник, – берёшь ли ты эту женщину в свои законные жёны, чтобы жить с ней по Божьему установлению в святом браке, будешь ли ты любить, утешать и почитать её и заботиться о ней в болезни и в здравии и отказавшись от всех других, хранить себя только для неё одной, пока смерть не разлучит вас?

Я затаиваю дыхание, в сердце что-то резко кольнуло, но я игнорирую эту секундную боль.

–Да, – уверенно отвечает Брайан, смотря на меня так,… словно он выиграл.

–Кларисса Олдридж, – обращается ко мне священник и я перевожу на него взгляд, – берёшь ли ты этого мужчину в свои законные мужья, чтобы жить с ним по Божьему установлению в святом браке, будешь ли ты любить, утишать и почитать его и заботиться о нём в болезни и в здравии и отказавшись от всех других, хранить себя только для него одного, пока смерть не разлучит вас?

Эти слова, этот вопрос, словно ком в моём горле, который не даёт мне говорить, даже моё тело не желает этого брака.

–Да, – буквально заставив себя этого сказать, с улыбкой выдыхаю я, и внутри меня всё словно замерзает, застывает и… умирает.

Брайан довольно улыбается мне, и теперь я отчётливо вижу этот азарт в его глазах, я вижу в них обман и убеждаюсь в том, что он просто потрясающий актёр ведь ещё пару минут назад меня от него даже не отталкивало, а сейчас я едва сдерживаюсь, чтобы не отдёрнуть свою ладонь из его руки.

–Брайан, повторяйте за мной, – просит священник. – Я Брайан Хилл беру тебя, Кларисса Олдридж, в законные жёны, чтобы с этого дня быть с тобой в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас, в чём я тебе клянусь.

Брайан, не отводя от меня пристального взгляда, дословно повторяет слова за священником и потом всё это просят повторить и меня. И меня едва ли не тошнит от этих слов полных лжи.

Священник довольно кивает нам и читает молитву над кольцами, пока я обращаю внимание на тихие всхлипы в первом ряду приглашённых. Это мама Брайана, она уже не сдерживает слёз, утирая их своим белым платком. Я улыбаюсь ей, сжимая ладони её сына на порядок сильнее, и понимаю, что, наверное, никогда не смогу поделиться с его родителями тем, какой он на самом деле, потому что они этого не заслужили. Правда убьёт их, а они – единственное хорошее, что есть в Брайане и я не могу убить в нём и это.