Текст книги "Верхний Ист-Сайд "Прощай, Нью-Йорк?" (СИ)"

Автор книги: Светлана Бланкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 54 страниц)

Я открываю дверь комнаты Кристофера и включаю свет.

–Это твоя комната, – говорю ему я, и пропускаю мальчика вперёд.

–Круто, – протягивает он, проходя в типичную мальчиковую комнату. – А я думал, мне придётся жить в девчачьей розовой комнате, – морщится и смеётся он.

–Папа позаботился о том, чтобы ты жил не в девчачьей комнате, – улыбаюсь я, наблюдая как Кристофер забирается на кровать и тут же находит пульт от висящего на стене телевизора. – Да! – протягивает он и смеётся злобным голосом, когда включает телевизор и попадает на какой-то мультик. – Клэр, а есть конфеты? – смотрит на меня он. – Я не скажу папе, что ты мне их давала, – пытается подмигнуть мне он, и я смеюсь.

–Сейчас принесу, – сдержанно киваю я, и получаю в ответ очень широкую и очень натянутую улыбку.

Они с Джеком похожи даже больше, чем я думала.

Спустившись вниз на кухню за леденцами, я возвращаюсь на второй этаж и захожу в комнату Кристофера, но он… уже спит. Малыш не выдержал и свалился от усталости.

Убрав конфеты на комод, я подхожу к кровати, чтобы раздеть Кристофера и не разбудить его, и похоже, я неплохо умотала мальчика за день, потому что он не просыпается, и накрыв его одеялом, и выключив свет, я закрываю дверь.

День выдался тяжёлым, но чудесным, я много чего сделала и даже приготовила ужин для Джека не без помощи Кристофера, конечно. Сам Джек предупредил меня, что задержится на работе и что я могу его не ждать, но когда я его слушала?

Поэтому сейчас я вновь спускаюсь на первый этаж, на мне чёрное обтягивающее платье ниже колена и с тонкими бретельками, волосы я собрала в низкий пучок на скорую руку, из макияжа практически ничего, я едва успела надеть платье пока Жози и Крис были отвлечены странной, но забавной рекламой. Но я успела расставить свечи по всему первому этажу, выдвинуть небольшой круглый стол из обеденной зоны в зону на пересечении гостиной и кухни. Ужин подан, свечи в процессе зажигания, огни любимого города добавляют света, а дети спят. И едва я успеваю зажечь последнюю свечу, как слышу, что створки лифта разъезжаются в стороны. Мне даже не пришлось ждать.

Убрав зажигалку, я быстрыми и мелкими шагами направляюсь в сторону лифта и сбавляю ритм, когда выхожу в зону видимости Джека.

Он замер оглядываясь вокруг, зажжённые свечи здесь повсюду, и этот жёлтый свет словно особенный.

–Привет, – выдыхает Джек, остановив на мне свой удивлённый взгляд, он действительно не ожидал ничего подобного.

–У меня для тебя сюрприз, – держа руки за спиной говорю я не без улыбки, и убирая падающую на лицо прядь волос за ухо, я подхожу к Джеку, наступая босыми ногами на тёплый пол, и беру его за руку и тут же слышу, как падает его портфель.

–Ещё один? – тихо смеётся Джек, притянув меня к себе, и его прерывистое дыхание щекочет мне кожу. – Я соскучился.

–Я тоже, – обнимаю его за шею я, приподнявшись на носочки. – Но, – откланяюсь от поцелуя я, наблюдая за тем, как Джек устало улыбнувшись опускает голову. – Я должна тебе кое что показать.

Я расцепляю тёплые ладони Джека за моей спиной, и взяв его за руку, веду за собой на второй этаж.

–Я думал, сюрприз где-то здесь, – говорит он, идя следом за мной.

–Почти, но тот сюрприз намного лучше.

Поднявшись на второй этаж, я сворачиваю в коридор детских комнат, так я его называю.

–Что ты…

–Чш… – оборачиваюсь на него я, поднеся указательный палец к носу, и Джек моментально затыкается.

Остановившись у комнаты Кристофера, я осторожно открываю дверь, и свет исходящий из коридора достаточно освещает тёмную комнату, чтобы всё увидеть.

–Молли приходила, сказала, что ты игнорируешь её звонки, – поясняю я, когда Джек заглядывает в комнату и увидев спящего сына явно удивляется. – Она улетела в Милан на пару дней, скоро вернётся, – шепчу я. – Он так ждал тебя, так хотел тебя увидеть, но всё же уснул. Он скучает по тебе, Джек, ему тебя не хватает.

Я смотрю на Джека и вижу, что он чувствует вину, он понимает, что должен проводить больше времени с сыном, но и работать ему тоже нужно. И я понимаю как это невыносимо разрываться на такие важные для тебя вещи, знаю как это тяжело, и даже совесть давит. Вскоре Джек закрывает дверь, чтобы не разбудить мальчика.

–Возьму на завтра выходной, свожу его в парк, – кивая выдыхает он, оперевшись спиной о стену и притянув меня ближе к себе. – Молли…

–Всё в порядке, она, конечно, поязвила, но оказалось, что я была к этому готова, – обнимаю его за плечи я.

–Жози…

–Совсем недавно уложила её, – вновь не даю ему закончить я, и улыбаюсь. – Идём.

Я беру Джека за руку и тяну его за собой, чтобы вновь спуститься вниз, но он вдруг подхватывает меня на руки, когда мы уже подходим к лестнице и от неожиданности у меня едва ли не выпрыгивает из груди сердце.

–Боже, Джек! – стараюсь я говорить не слишком громко, и он отпускает меня, когда мы спускаемся вниз. – Я подумала, раз ты не хочешь никаких вечеринок, то может быть ты не будешь против небольшого ужина со мной? – подойдя к уже готовому к нашему ужину столику говорю я, смотря на Джека.

–Спасибо, Клэр, – подходит ко мне он, вновь заключая меня в объятия, и в полумраке его и так тёмные глаза вовсе кажутся чёрными.

–С днем рождения, – мягко улыбаюсь я касаясь его волос, и внутри меня такое умиротворение и в тоже время такой бунт.

Сложно описывать такие чувства. Мне с ним очень хорошо, очень комфортно, с ним я настоящая, с ним я такая, какой хочу быть.

–Спасибо, – вновь повторяет Джек и целует меня, он целует меня настырно и даже требовательно, и, отчасти, мне этого не хватало, я, кажется, устала от нежности и робости, от осторожности. Долгое время Джек боялся причинить мне боль и сейчас он словно отпустил этот страх.

–Ты разве не голоден? Давай хотя бы попробуем… – пытаюсь не смеяться я, прерывая поцелуй, когда руки Джека опускаются на мои бедра.

–Голоден, очень, – идёт на меня Джек, и мне приходится шагать назад пока я не упираюсь о кухонную тумбу. – Но я не о еде. – Джек поднимает меня, и в следующую секунду я уже сажусь на эту самую тумбу, о которую упиралась, и поцелуям нет конца. – Ты ведь устал, я вижу, – вновь останавливаю Джека я.

–Устал, – хмуриться он и вновь целует меня. – А тебе я вижу нравится меня доставать, – смеётся он, когда я вновь отстраняюсь.

–Нужно потушить свечи, – улыбаюсь я, сдерживая смех и поправляя съехавшую с плеча лямку.

–О, не волнуйся здесь хорошая пожарная система безопасности, – кивает Джек со сбившимся дыханием, и на секунду мне кажется, что он утихомирился, но мне лишь кажется и лишь на секунду.

–Я же не шучу про свечи! – уже в следующее мгновение смеюсь и действительно кричу я, когда Джек вновь поднимает меня, но он берёт меня уже не на руки, он несёт меня на плече, держа руку на моей заднице. – Джек Фостер, сейчас же опусти меня на землю!

–Тише, Клэри, ты разбудишь детей, – смеётся Джек, совершенно меня не слушая, и он поднимается на второй этаж, а мне действительно приходиться заткнуться. Но ненадолго.

–Знаете, сэр, уже почти двенадцать и ваш день рождения подходит к концу, поэтому, – я не успеваю договорить предложение важным тоном и вообще договорить его, потому что Джек вновь целует меня как только за ним закрывается дверь нашей спальни, а мои ноги касаются пола.

И мне сложно выдерживать его напор, поэтому я вновь шагаю назад пока меня не останавливает стена.

Приглушённый свет исходящий от одной лишь прикроватной лампы, приоткрытая лоджия и проникающий в комнату прохладный воздух, кажется, только накаляет обстановку и с каждой секундой становится лишь жарче. Ни капли алкоголя, полночь и смех, прерывистое дыхание и невнятные фразы брошенные в пустоту.

–Ненавижу галстуки, – едва ли не психую я, когда я уже, кажется, целую минуту не могу снять его с Джека.

–А я платья, – выдыхает он, и я сначала слышу, как он рвёт его на мне, а затем прекрасно это чувствую, и моё дизайнерское сердце разрывается вместе с этим платьем.

–Нет, – с болью в голосе протягиваю я, и Джек, кажется, на целую секунду опешил подумав, что причинил мне реальную физическую боль. – Это было платье Yves Saint Laurent! – Джек усмехается, продолжая рвать его на мне, и этот рвущийся звук убивает меня.

–У тебя таких целая комната, – смеётся он.

–Оно было в единственном экземпляре! – продолжаю ныть я, но на самом деле мне плевать. – Джек? – не понимаю в чём дело я, когда он вдруг замер.

Платье упало с меня, и Джек замер взглядом на моём шраме.

–Перестань, – поднимаю его голову я, чтобы взглянуть Джеку в глаза полные вины. – Перестань обращать на это внимание.

–Как я могу? – обнимает меня он, касаясь большим пальцем шрама.

–Мне не больно, – смотрю Джеку в глаза я. – Ясно? Не больно, теперь нет.

Это сложно: прощать. Прощать других, прощать незнакомцев наступивших тебе на ногу в метро, прощать заклятых врагов, прощать друзей, прощать любимых и родных, не важно за что, это всё равно тяжело. Тяжело по настоящему, полностью простить и отпустить. Но ещё тяжелее простить самого себя, это практически невозможно ведь вина всегда будет жить внутри и преследовать тебя. Но нужно постараться простить себя за все неудачи, за все ошибки, за все пропущенные звонки, не сказанные “пока” и “я люблю тебя”, прощать за лишний бокал вина, за лишнее слово, за глупый поступок, за каждую глупую мелочь и роковую ошибку. Уверяю, вы себя не простите, но вы можете попытаться ведь даже простая попытка может всё изменить, и в первую очередь, она может изменить вас.

–Прости меня, – выдыхает Джек, смотря мне в глаза и продолжая обнимать меня и держать руку на моём шраме. И его касания обжигают мою оголённую кожу, а сам он начинает расплываться перед моими глазами из-за пелены слёз.

Джек просит у меня прощения далеко не в первый раз, но почему-то сейчас я принимаю его вину, словно только сейчас я услышала эти извинения сердцем, а не головой. И сейчас я всем сердцем прощаю его, я абсолютно точно, абсолютно искренне прощаю его, пропуская это прощение через кровоточащее сердце, душу и всю себя. Словно я проникаюсь словами, моментом, мыслями, это словно электрический заряд проходящий через всё моё тело, через все мои мысли. Но я не могу сказать ни слова, я лишь киваю стараясь контролировать эмоции, быстро бьющееся сердце и дрожащие ладони, которыми я его обнимаю, и я лишь киваю, притягивая Джека ближе к себе, и он крепко меня обнимает. Так крепко, что становится тяжело дышать, но я не хочу, чтобы он обнимал меня слабее, не хочу… только не он.

Мы прошли вместе слишком много, мы прошли с ним через лучшие эмоции и самые худшие моменты, один из которых нас обоих просто сломал, но мы всё же здесь. Вместе. И мы больше не сломаны, вместе мы счастливы и это больше, чем просто любовь, это больше, намного больше. И думаю, мы простили друг друга, по-настоящему простили за ошибки, за упущенное время.

И да, простить кого-то, даже если этот “кто-то” самый близкий тебе человек, тяжело, но это легче, чем простить самого себя, и не знаю… даже если Джек простил меня, смогу ли я сама когда-нибудь это сделать. Смогу ли я когда-нибудь простить себя за ошибки, которые совершала, смогу ли я когда-нибудь простить себя за то судьбоносное решение, которое изменило не только мою жизнь?

Ведь мы люди и нам свойственно ошибаться, ошибки дают нам опыт, и вина не такое уж и плохое чувство. Мы учимся на своих ошибках и выносим из них уроки, и я многому научилась на своих, я многое узнала, в многом убедилась, многое потеряла, но и многое обрела.

И я не знаю простил ли себя Джек, но я точно знаю, что никогда не смогу простить себя, но… я определённо постараюсь.

========== Глава 62 ==========

Я просыпаюсь от странного чувства тревоги в моём сердце, моя рука покоится на плече Джека, который также безмятежно спит, и мне становится ещё более не по себе.

–Джек! – шепчу я, потому что ещё совсем не отошла ото сна. – Джек, проснись!

–Что случилось? – сквозь сон спрашивает он, хмурясь на меня.

–Сколько время?

Джек тянется за телефоном на своей тумбочке и несколько секунд всматривается в его экран.

–Седьмой час, а что? – не понимает он.

–Жози не просыпалась? – спрашиваю у него я, приподнимаясь на постели.

–Нет, – протягивает Джек, понимая в чём дело, и я тут же поднимаюсь с кровати, накидывая свой халат.

–Это странно, – с волнением в голосе произношу я, выходя из спальни, чувствуя, как быстрее начинает биться сердце, и пока я иду к комнате Жози, в моей голове словно фотосъёмкой проносятся пугающие меня мысли.

Дверь детской приоткрыта и стоит мне заглянуть внутрь, как я тут же замираю на месте. Кристофер подставил стул к высокой круглой кроватке Жози, и встав на него, он разговаривает с малышкой, он с интересом ей что-то рассказывает.

–Она в п… – подходит ко мне Джек, и я тут же хватаю его за руку, чтобы он замолчал.

Теперь понятно почему Жози не плачет, она не одна, видимо Кристофер услышал, что она проснулась и просто зашёл в комнату. И это удивительно, удивительно, что Жози не плачет, когда она с Кристофером, и что он сам не позвал нас с Джеком, не испугался, а просто… начал с ней разговаривать.

–У Жозефин хороший старший брат, – шепчет у моего уха Джек, и на моём лице появляется непроизвольная улыбка.

–Да, самый лучший, – тихо отвечаю я, повернувшись к Джеку, и почувствовав его опустившиеся на мои талию руки, я нежно целую его в губы.

Отправив Джека с детьми гулять в парк, я занялась работой, отправилась прямиком в офис к Розмари, с которой мне уже давно нужно было встретиться в рабочей обстановке. Мои сотрудники встретили меня с немного испуганными лицами, в которых читались миллионы вопросов, слухов, догадок и даже немного жалости и, кажется, осуждения. Сложнее всего было отделаться от Софи, которая встретила меня слишком эмоционально, она давно меня знает, мы довольно близки, она единственная из моего окружения знала какой на самом деле Брайан Хилл. Но это было тогда, когда у меня никого не было, когда я была одна, и сейчас у меня нет ни времени ни желания делиться с ней чем-то личным. Я безусловно ещё заявлю о себе, многое расскажу, но не ей, а всем, и не здесь, а чуть позже, когда начну выходить в свет и принимать приглашения на интервью.

Сегодня мне пришлось собрать срочное собрание всей своей команды, главный дизайнер, директора, менеджеры, вся верхушка моей компании сегодня узнала о моей идеи насчёт незапланированного весеннего показа.

Показ будет не в рамках недели моды и вообще не в рамках привычных нам показов мод, он будет особенным, уникальным и уж точно незабываемым, по крайней мере, для меня. Мы пропустим неделю моды осень-зима, чтобы сконцентрироваться на майском показе, компания уйдёт в затишье, но это будет настоящее затишье перед самой настоящей бурей. Да, компания уйдёт в упадок на время отсутствия новых коллекций, но я не боюсь уйти в минус в плане финансов, потому что хоть и коллекция, которую я хочу подготовить будет одной из самых дорогих и сам показ обойдётся мне не в маленькую сумму, в тени будет компания, но я… я как личность… мной, моей историей, моей семьёй будут интересоваться как никогда раньше. И я непременно воспользуюсь этим вниманием, я на нём заработаю, и мой показ не обойдётся мне в убыток. И это, конечно же, будет не легко, поэтому мне все ещё нужно немного времени, чтобы прийти в себя, стать сильнее и увереннее, мне ещё нужно немного времени, чтобы набраться смелости и рассказать на весь мир о том, о чём до этого знали лишь несколько человек. Это непросто, но это необходимо сделать, и я знаю, что справлюсь.

–Показ будет… восхитительным! – с невероятным воодушевлением в голосе говорит мне Розмари, когда мы с ней остаёмся в кабинете одни. – Идея просто потрясающая!

–Спасибо, – улыбаюсь я, ощущая внутри вдохновение и невероятное желание скорее начать работать.

–Я рада за вас, вы это заслужили, ты заслужила, – говорит Розмари имея ввиду нашу с Джеком свадьбу. – И я, конечно же, буду надеяться на приглашение…

–Ну разумеется, – смеюсь я. – Ваш самолёт уже завтра, но… вы не против, если я буду временами доставать вас своими вопросами и просьбами о советах? – выхожу из-за стола я. – Вы и так мне безумно помогли и огромное вам спасибо за эту помощь, не знаю, что было бы с компанией, если бы не вы! И, наверное, я ещё долго буду нуждаться в вашей помощи и советах, вы, миссис Берч, навсегда останетесь моей наставницей.

–Ох, Кларисса, – обнимает меня она и, Боже… как же я рада вернуться! – Я буду только рада если приму хоть какое-то участие в этом показе, который определённо войдёт в историю.

Я отвыкла от рабочей поддержки, отвыкла от помощи в работе, отвыкла от того, что не все в этом бизнесе хотят подпортить тебе жизнь. И сейчас мне особенно приятно чувствовать настоящую поддержку от Розмари, слышать её похвалу и не видеть разочарования в её глазах. Её мнение очень важно для меня, всегда было важно и всегда будет, и я рада, что она здесь, что она видит, что я не сдалась, не отпустила мечту, не рассталась с ней. И я действительно надеюсь, что не подвела её.

Мне пришлось уехать домой практически сразу после собрания, потому что Джек с детьми уже вернулись, и на сегодня у нас в планах познакомиться с несколькими кандидатами на вакансию няни Жози.

Я всё ещё не привыкла к постоянному присутствию охранника подле меня, но… меня это не напрягает, особенно, когда вокруг толпятся журналисты. Помню, как я смеялась над Джеком, над его паранойей защищать меня от всего и всех, как отнекивалась и наотрез отказывалась от личной охраны. Тогда для меня это было несерьёзно, я не видела опасности, а Джек знал и… видела её повсюду. Он был прав, а я просто не понимала этого, хоть я и думала, что уже знаю мир, в котором он живёт… но на самом деле я не знала его, но опыт… опыт мне явно помог.

Но я уже привыкла к Жозефин, привыкла к тому, что она стала неотъемлемой частью моей жизни. Я не боюсь оставаться с ней одна, не боюсь держать её на руках, быть с ней рядом, и понимание того, что я люблю её приходит ко мне с каждым днём всё больше.

Молли отсутствовала не один день, а целых три и… Джек, конечно, старался приходить с работы раньше и больше времени проводить с сыном, но всё же мы с Кристофером проводила куда больше времени, но мы быстро нашли общий язык, и я сама не заметила, как привыкла к не просто одному ребёнку в своей жизни, а сразу к двоим. Крис хороший мальчик, он просто прелесть, ему явно приглянулась Жози, он постоянно с ней возился, и я не видела ревности в его глазах, когда Джек брал её на руки. Эти три дня мы завтракали втроём и ужинали словно семья, от этого становилось теплее, но я всё больше стала сомневаться в том, что всё это реальность, что всё это действительно происходит наяву. Кажется, будто всё слишком хорошо, но… нет, когда меня посещают эти мысли, я тут же возвращаю себя назад, даю себя понять, что в моей жизни было достаточно много моментов, когда от самой худшей жизни всё переходило в самую лучшую. И, кажется, для меня это нормально, и сейчас просто один из таких моментов, но прыжка назад уже не будет.

Мы с Джеком познакомились с многими людьми, подходящими на вакансию няни для Жозефин, и мы её всё же нашли, но, конечно же, не сразу, это оказалось сложнее, чем я думала, это большая ответственность: доверять кому-то своего ребёнка. Но нам с Джеком помогла его мама, она подключила свои связи и нашла для нас несколько хороших вариантов, и мы с Джеком остановились на женщине чуть за сорок с педагогическим образованием и небольшим, но хорошим опытом работы няней. Она понравилась мне больше всего, и я доверила ей свою дочь, но не без волнения, конечно же.

Что касается Брайана… он связался со мной, спросил, когда ему можно встретиться с Жози, и когда я рассказала об этом Джеку, он сначала молчал, а потом, когда я предложила устроить их встречу у нас дома, он просто сказал “нет”. Это твёрдое “нет” без повышенного, но наполненного ненавистью голоса не стало концом нашего разговора, хотя Джек и хотел уйти. Он знал, что они будут видеться и наверняка допускал мысль, что эти встречи будут проходить в нашем доме, но Джек всё же повысил голос, когда говорил, что и на порог Брайана не пустит. Мне пришлось с ним согласиться, потому что на этот счёт с Джеком было просто бесполезно спорить и нам пришлось найти компромисс. Парки, кофейни, вечеринки у кого-то дома и ещё несколько общественных мест, в которых Брайан теперь сможет видеться с дочерью, и первая встреча уже состоялась.

Джек хотел, а точнее на полном серьёзе собирался идти со мной в Центральный парк, где мы с Брайаном договорились встретиться, но мне всё же удалось уговорить его отпустить меня на эту встречу одну… ну почти одну, с охраной, как и всегда.

Было странно вновь видеть его, но Брайан ничуть не изменился, ни взгляд, ни поведение, он всё такой же лишь костюм сменился более повседневной одеждой. И я, наверное, никогда не забуду лицо Брайана, когда он впервые увидел свою дочь, взял её на руки… в тот момент я вновь увидела Брайана, с которым познакомилась в кафе, а не того монстра, с которым жила.

Он определённо был рад познакомиться с дочерью, он определённо полюбил её как только увидел, и я думаю, он будет хорошим оцтом даже на расстояния и почему-то я уверенна, что Джека это будет бесить.

Брайан поинтересовался как у меня дела, всё ли у меня хорошо, и временами это вызывало у меня смех, но ответ “теперь да” его ничуть не оскорбил. Да, было странно идти с ним по парку, видеть его с дочерью на руках, его улыбку предназначенную ей, слышать его разговоры, это было странно, это было так, словно у нас с Брайаном нет никакого прошлого, словно он просто прохожий, не более.

–Ты теперь всегда с охраной? – спросил он тогда. – Одну тебя Джек не отпускает? Боится, что я украду вас? Странно, что его самого здесь нет.

–Он хотел прийти, – ответила я. – И ты здесь не причём, никто тебя больше не боится.

Я помню, что мои слова его тогда ранили, они его обидели, задели, заставили его посмотреть реальности в глаза. Раньше у него была власть и не только надо мной, у него был авторитет, его действительно боялись, но теперь он никто, он потерял всё, что у него было, он потерял свою власть, свою жизнь и сейчас его уже никто не боится, теперь боится он.

И в ту нашу встречу я поняла, что действительно стала увереннее, что я оправилась от Брайана и всего того дерьма, что было в моей жизни.

Теперь Брайан регулярно видится с дочерью, я замечаю, что Жози запоминает его, узнает его, но Джек по прежнему на отрез отказывается пускать Брайана на порог нашего дома, и иногда мне кажется, что он даже ревнует Жози к нему. Но надеюсь, мне действительно просто кажется.

Крестины Изабеллы прошли просто чудесно, была семья Джессики, Сэма и близкие друзья. Я была удивлена тому, что Сэм согласился с выбором Джессики сделать крёстным Изабеллы Джека, я думала, он захочет, чтобы это был один из его друзей, но видимо, за эти годы моего отсутствия в Нью-Йорке я пропустила даже больше, чем думала, и Джек с Сэмом хорошо подружились.

На крестинах я сказала Джеку, что хочу сделать крёстным Жози моего друга Бадди, и он, на удивление, легко с этим согласился, хотя мой причудливый друг ему явно не нравится.

–Надеюсь, Адам не обидится, – сказала я, находясь в объятиях Джека, пока мы всё ещё стояли в церкви, наблюдая, как вся семья Кроуфорд фотографируется, а мы, как крёстные, уже отмучились.

–Он крёстный Кристофера, – сказал тогда Джек, и я подняла голову с его груди. – Так что всё в порядке. Ты, кстати, нашла для него девушку? – Я слышала в голосе Джека явное недоверие ко всей этой затеи, я слышала, как он смеётся надо мной, над моей идеей, я слышала, что он не верит в неё, и меня это даже задевало.

–Я в поиске, – уткнувшись подбородком в грудь Джека и посмотрев на него снизу, гордо ответила я. – Я хочу, чтобы она была лучшей, потому что Адам заслужил не просто хорошую, а лучшую девушку.

–Мне его, конечно, жаль, но лучшая уже у меня, – сказал тогда Джек, смотря вперёд, а затем, переведя на меня взгляд карих, но от золотого света, словно медовых глаз, и я не сдержала улыбки.

–Я люблю тебя, – протянув руки к его шеи, а затем и к его лицу, сказала я, притягивая Джека ближе к себе и затем, я нежно поцеловала его, чувствуя, как его ладони скользили по моей спине к моей талии и то, как Джек обнял меня чуть крепче.

Тот поцелуй в церкви, до которого несколько минут назад крестили дочь моей лучшей подруги стал особенным. Наши друзья, наша семья фотографировалась в нескольких шагах от нас, повсюду был золотистый свет, чистота и не только физическая, но и духовная. Тогда тот свет, он был не только в церкви, но и внутри нас, он наполнил нас и больше нас не покидал. Тот день в церкви стал особенным, те образы, то сияние и тот наполнивший меня свет, улыбки дорогих мне людей, детский смех и сама церковь как знак чего-то возвышенного создали несколько образов в моей голове. Я едва ли не буквально видела себя поднимающуюся по ступенькам церкви в тёплый майский день, и фата прикрывала моё лицо, и в руках моих был букет. Те крестины стали вдвойне особенными для меня, в тот вечер сидя на кухне я придумала своё свадебное платье. Я сделала эскиз, следуя светлому образу в моей голове, и в тот же момент я приняла решение сшить его самой, хотя я уже давно не брала иголку в руки. Но я хотела сделать это сама, хотела сохранить своё свадебное платье в секрете ото всех до самого конца, и я сохранила.

Было сложно передать своё виденье показа и коллекции в целом людям, которые должны были всё это создать, воплотить мои задумки, моё виденье в жизнь, перенести из моей головы в нашу реальность. Я долго мучилась с декораторами, а ещё больше с законом, не сосчитать со сколькими юристами я пообщалась лично насчёт места проведения показа, пока я, наконец, не вспомнила про адвоката, который вёл моё дело с Брайаном. Он очень помог мне, он освободил меня от контроля, уверив меня в том, что волноваться мне не о чем, что он всё устроит, обо всём договориться и никаких проблем с разрешением проведения показа у меня не будет. И Дэвид сдержал своё слово, мы получили разрешение на проведение показа, но разумеется, нужно было выполнить ряд условий, к которым я заранее была готова.

“Проводить показ в Центральном парке не лучшая затея!” говорили мне едва ли не все из моей команды, а особенно против был Джек и даже Джессика и, чёрт возьми, даже Адам. И потом я была удивлена, что Розмари так легко меня поддержала, она была едва ли не единственной кто был за меня, а не против.

Джек был против показа в столь открытом и доступном любому человеку месте, потому что он понимал, что я там явно буду, и он боялся за меня, он не хотел подвергать меня хотя бы малейшей опасности в принципе, а эта опасности была на кануне нашей свадьбы. Но Джек ещё даже не догадывается как близки эти два события: показ и наша свадьба, также как и то какую именно роль я буду играть в этом показе.

Он боялся за меня, боялся, что из-за большого количества людей охрана может что-то упустить и может быть устроено нападение, например, и поэтому он был против показа, как и практически все остальные кого я знала. Именно поэтому Джек отказывался помогать мне с подготовкой, (но слава богу он хотя бы не мешал) и именно из-за отсутствия его помощи, я так долго возилась с юристами, с разрешением на проведения показа в общественном месте. И я была уверена, что мне также придётся не один месяц разбираться с охраной, нанимать несколько сотен охранников (что было одним из главных условий на разрешения показа) самостоятельно, но когда Джек понял, что показу быть, он всё же смерился с моей упрямостью и взял всё, что связано с вопросом безопасности на себя.

Для меня это было очень даже неожиданно, потому что я прекрасно знала, что если Джек будет действительно категорически против моего показа, то он едва ли не одним звонком мог бы сделать так, чтобы я никогда не получила разрешения на его проведение. Но видимо, Джек видел, как горят мои глаза, когда я рассказывала ему о показе, о моей задумке, когда я пыталась передать ему своё виденье, видимо, он понял, как сильно я этого хочу, и он не стал убивать мою мечту. Ну, или Джек просто так сильно любит меня, что решил пойти на поводу моим прихотям не взирая на свои страхи и волнения, которые не были напрасными или просто преувеличенными.

Я понимаю, что это риск, устраивать показ в Центральном парке в день своей свадьбы, участвовать в нём и позволять любому прохожему стать его гостем, ведь места не ограничены. Я знаю, что это опасно, знаю, к какому исходу это может привести… но картинка в моей голове… я не могу от неё избавиться, не могу её просто взять и отпустить, я хочу это сделать, и я это сделаю. Моя работа для меня – наркотик, а сейчас, когда всё в моей жизни хорошо, я переполнена таким невероятным вдохновением и желанием работать и создавать… я не чувствовала всего этого уже очень давно, и я не хочу это отпускать от одного лишь страха.

Показ будет, и в этот день Центральный парк будет самым безопасным местом во всём Нью-Йорке, я в этом уверена, иначе Джек бы ни за что не позволил мне провести показ. Но думаю, Джек всё же убьёт меня, когда узнает что именно я буду делать на показе и в какой день он будет проходить. Да, мне явно не жить, но тогда я уже проведу показ и выйду за него замуж, поэтому и смерть уже не будет казаться мне такой ужасной.

Из-за работы, из-за нескончаемого списка дел, дни пролетают просто молниеносно. Каждое утро я просыпаюсь в лучшем случае в семь часов утра, готовлю завтрак, встречаю няню Жози, оставляю записку Джеку и убегаю в офис или на производство, или просто разъезжаю по городу с дизайнерами, которых я наняла для оформления показа, мы ищем материал подходящий для оформления, разговариваем с поставщиками, обсуждаем все рабочие вопросы и всё в таком духе. На производстве я контролирую пошив коллекции, все эскизы я нарисовала сама, я лично обговаривала со всей командой каждое платье, говорила им о каждом шве, о каждой пуговице и о каждой детали. Всё должно быть так, как я вижу у себя в голове и никак иначе, если хоть какая-то даже самая незначительная деталь будет изменена швеёй или моделью при ходьбе, придётся переделать. Я, пожалуй, ещё никогда не чувствовала такого ажиотажа насчёт собственной коллекции, я никогда так не тряслась над каждой незначительной деталью, как сейчас, я помешалась на коллекции, и моя свадьба отошла на второй план. Но свадьбу устроить гораздо легче, чем показ такого масштаба абсолютно с нуля. Тем более, если со свадьбой мне может помочь мама Джека, сам Джек и Джессика, например, то с показом помочь себе могу только я сама, никому другому я доверить это не могу, никто кроме меня не в состоянии с этим справиться, не в состоянии увидеть показ так, как вижу его я. Поэтому на данный момент я имею к свадьбе весьма относительное отношение, но у меня ещё есть время.