Текст книги "Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века"

Автор книги: Светлана Плетнева

Соавторы: Яков Паромов,Ирина Засецкая,Бабкен Аракелян,Джаббар Халилов,Александр Дмитриев,Арам Калантарян,Татьяна Макарова,Алексей Пьянков,Екатерина Армарчук,Рамин Рамишвили
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 54 страниц)

Глава 3
Крым в VIII–IX веках
Хазарское господство

Этнополитическая обстановка на полуострове коренным образом изменилась в результате завоевания степей Северного Причерноморья хазарами. Об этом тюркском народе, входившем в западную конфедерацию Тюркского каганата, сохранилось много сведений в арабских, армянских, китайских, еврейских и византийских источниках. Из них мы узнаем, что во второй половине VII в. хазары вытеснили болгар с пастбищ Восточного Приазовья и Северного Причерноморья, что уже в самом начале VII в. наместники хазарского кагана правили «от его лица» в Фанагории и на Боспоре. А в письме хазарского царя Иосифа сановнику Омейядской Кордовы Хасдаю ибн Шафруту (904–975) содержится официальная версия истории хазар.

В отличие от письменных источников, материальные следы присутствия хазар в Крыму очень скупы. Только за последние десятилетия удалось пополнить их открытиями жилых и общественных построек на Боспоре, достаточно скромных, но бесспорно связанных с пребыванием в этом городе хазар.

Боспор.

(Т.И. Макарова)

С вторжением хазар связана картина тотального разрушения, открытая раскопками на сравнительно небольшом участке в портовой части города. Она помогает понять тот масштаб разрушений, который претерпел отстроенный Юстинианом Боспор. Базиликальный комплекс, существовавший уже не менее двух столетий, был уничтожен до основания, от стен осталось два ряда камней, мраморные полы разобраны. Полуметровый слой, перекрывавший остатки, вероятно, одного из самых больших зданий Боспора, содержал выразительные находки VIII–IX вв. Это обломки краснолаковых блюд плохого качества, встречавшиеся в слоях VII–VIII вв. на Таманском городище (Плетнева С.А., 1963, с. 33–35, рис. 20), ранние формы красноглиняных кувшинов с диаметром венчика, не превышающим 8-10 см (Плетнева С.А., 1963, с. 63, рис. 33), амфоры с высоким горлом, уплощенным венчиком и мелким зональным рифлением (Якобсон А.Л., 1969, с. 307).

Особенно интересным объектом, обнаруженным в этом слое, оказался врытый в землю пифос с громадным количеством яичной скорлупы и скоплением мелких черепков амфор из яркой красной глины с венчиками, аналогичными венчикам красноглиняных кувшинов и такими же как у них плоскими ручками. Но на этом сходство их с кувшинами заканчивалось, днища их оказались остроугольными. Эта находка дает веские основания предполагать генетическую связь популярной тары IX–XI вв. – красноглиняных кувшинов «тмутараканского» типа с остродонными красноглиняными амфорами VII–VIII вв. В числе керамических находок около пифоса были два обломка белоглиняной византийской керамики второй половины IX в. Таким образом, культурный слой, образовавшийся над развалинами базилики юстиниановского Боспора, хронологически не выходит за рамки VIII–IX вв., т. е. соответствует времени хазарского господства в Крыму.

Самое выразительное свидетельство пребывания хазар на Боспоре – белокаменная крепость, возведенная на руинах Юстинианова строительства. В слое хазарского времени обнаружены остатки мощного сооружения, состоящего из двух параллельно идущих стен на расстоянии полуметра одна от другой (Макарова Т.И., 1998, с. 356–357, рис. 9, 11). С северной стороны к одной из них видимо, наружной, примыкают два контрфорса. Двухпанцирные стены метровой ширины сохранились на высоту пяти рядов камней. Панцири сложены на глине из подтесанных камней ракушечника правильными рядами. Забутовка между панцирями состоит из рваного камня, смешанного с землей.

Особо надо подчеркнуть, что отдельные участки панциря выложены «в елочку». Известно, что этот антисейсмический прием был широко распространен в постройках Хазарии (Плетнева С.А., 1999, с. 143). Стены были прослежены на протяжении 15 метров, из них – 6 м непрерывной кладки, остальные – частично, под постройками более позднего времени (табл. 28, Б, В). Фундаментальность кладок и большая их протяженность позволяют говорить об оборонительном назначении открытого сооружения. Очевидно, это часть хазарской цитадели, построенной на удобном, выступающем в море, мысу. Почти через тысячу лет на этом месте будет сооружена турецкая крепость, простоявшая до 1827 г. и запечатленная на миниатюре 1824 г. (Ашик А., 1848; Макарова Т.И., 1998, с. 344, рис. 1).

Хазарская цитадель была не единственной монументальной постройкой на этом оживленном месте. В 65 м к югу от ее стен обнаружены остатки какого-то сооружения, построенного на участке, где тремя столетиями позже будет воздвигнута сохранившаяся до наших дней церковь Иоанна Предтечи (табл. 28, А). Мы никогда не узнаем ни его характера, ни планировки его развалины перекрыты церковью. Но в одном месте около ее южной стены был обнаружен угол фундаментальной постройки, уходящей под церковь (табл. 28, Г). Первоначальная ширина ее двухпанцирных стен достигала 1 м. Сложены они из подтесанных камней ракушечника местами «в елочку», с забутовкой из мелких камней между панцирями. Внешний панцирь до основания разрушен ямами могил прицерковного кладбища. Внутри пространства, ограниченного стенами, сохранились участки с вымосткой из серого плитняка. Северный торец кладки обрывался в полуметре от фундамента церкви, но вымостка из плитняка подходит к нему вплотную, свидетельствуя о разрушении всей постройки во время возведения церкви (Макарова Т.И., 1998, с. 382–383).

Как и остатки стен цитадели, остатки постройки на месте церкви залегали на глубине 2,7–3 м от современной поверхности, что дает основание считать их одновременными. Фундаментальность ее стен и мощение пола говорят о не рядовом характере сооружения, воздвигнутого хазарами, вероятно, в пределах цитадели.

Совсем другое строительство располагалось в нескольких сотнях метров к западу от стен цитадели, здесь селился простой люд, соорудивший свои дома в слое с пожарищем, перекрывшим остатки построек VII в. (Айбабин А.И., 2000, с. 168–176) (табл. 28, Е, Д). Находки монет полуфоллиса Ираклия с соправителем Ираклием Константином (612–638) и фоллиса Юстиниана (686/687), дают основание связать обнаруженные следы пожара с упомянутым патриархом Никифором вторжением хазар в Причерноморье.

Застройка этого участка продолжалась долго. Нижний горизонт напластований, в которых сохранились руины хазарских построек, датируется VIII – первой половиной IX в. Верхний горизонт с их остатками датируется концом IX–X вв., о чем свидетельствует выразительный амфорный материал, находящий прямые аналогии в соответствующих слоях Саркела и Херсона (Плетнева С.А., 1959, с. 244, рис. 28–29; Якобсон А.Л., 1979, с. 73). Сами жилища не однородны. Одно из них представляет собой прямоугольное с закругленными углами помещение с глинобитными стенами и слегка (на 0,2 м) углубленным земляным полом. На нем, ближе к углу, был устроен типичный для кочевников открытый тарелкообразный очаг, обмазанные глиной и обложенный плоскими камнями и обломками жерновов. К нему примыкала яма с золой и костями домашних животных.

Другой тип жилищ представлен остатками трех прямоугольных в плане, с закругленными углами помещений с глинобитными стенами, поставленными на каменный цоколь. Цоколь представлял собой двухпанцирную стену из камней ракушечника, местами положенными «в елочку», с забутовкой из мелких камней и земли. Пол жилища, как и в первом случае, немного углублен. Одно из жилищ было двухкамерным, в центре большого (жилого) помещения был устроен овальный очаг, обмазанный глиной, а в хозяйственной пристройке такой же очаг находился в углу.

Самые близкие аналогии жилищам обоих типов обнаружены на многих синхронных им поселениях Крыма (см табл. 33), Приазовья и Нижнего Дона (Плетнева С.А., 1967, с. 58–64). Обычно в жилищах второго типа, наиболее близких к византийским образцам, в углу ставились сложенные из камней печи, но наряду с печью в центре пола иногда сооружался характерный для кочевнических жилищ открытый очаг (Гадло А.В., 1969, с. 165, рис. 5).

Смешение различных строительных и бытовых традиций в хазарских жилищах наглядно свидетельствует о поисках оптимальных вариантов обустройства домов недавних кочевников, оседающих на землю, но помнящих еще обычаи своего кочевого прошлого. От них они не могли избавиться даже на развалинах тысячелетнего Боспорского царства с сохранившимися еще следами строительства античной поры.

Жилые постройки хазарского времени на Боспоре получили убедительные хронологические ориентиры благодаря сопутствующему керамическому материалу. Это амфоры с горизонтальным и горизонтально-зональным рифлением (табл. 28, 6, 7), кухонные горшки с линейным орнаментом (табл. 28, 5) лощеные сосуды (табл. 28, 10), красноглиняные кувшины с рельсовидным венчиком, иногда со смоленой внутренней поверхностью, так называемого «тмутараканского» типа (табл. 28, 1–4). Вместе с этими типичными для хазарского времени керамическими формами встречаются обломки лепных кухонных горшков, а также тонкостенных стеклянных чаш и поддонов, рюмочек (табл. 28, 11–13). Все это – надежные индикаторы напластований, содержащих остатки жизнедеятельности хазар в Крыму на протяжении VIII–X вв. (Айбабин А.И., 2000, с. 172–173).

Подобные материалы обнаружены во многих городах Крыма и Таманского полуострова, в которых осели хазары, вторгшиеся в конце VII в. из Прикаспийских степей. Они обнаружены в Патрее, Тиритаке, Кедах, Гермонассе, где на развалинах построек VI–VII вв. были открыты хазарские жилища, дошедшие до нас в гораздо лучшей сохранности, чем боспорские (Айбабин А.И., 1999, с. 188).

Археологические данные о пребывании хазар на Боспоре трудно назвать богатыми. Однако они дают представление не только об учиненных хазарами в городе разрушениях и пожарах, но и об их собственном фундаментальном и бытовом строительстве, о некоторых сохранившихся в нем традициях, о своеобразном, характерном для хазарского времени керамическом комплексе.

Несмотря на фрагментарность дошедших до нас открытых раскопками крупных строений, можно, по нашему мнению, сделать предварительные предположения об их функциональном назначении.

Так, мощная система двух стен, вероятно, представляет собой часть северо-восточной стены цитадели. В ней сосредоточивались органы управления городом. В сочинении византийского хрониста Феофана Исповедника «Хронография», написанном между 810 и 814 гг., содержится упоминание об архонте Боспора Валгице (Чичуров И.С., 1980, с. 18). Цитадель на Боспоре вполне согласуется с присутствием здесь хазарского гарнизона, начальником которого мог быть Валгица (Айбабин А.И., 2000, с. 168).

Труднее определить назначение постройки, угол которой открыт около южной стены храма Иоанна Предтечи. С уверенностью можно говорить о ее не жилом, а скорее общественном, может быть, культовом характере. Но какому культу она принадлежала, христианскому или иудейскому, сказать трудно. Оба варианта возможны, бесспорным кажется только ее размещение в пределах хазарской цитадели. Возведение христианской церкви на месте обнаруженной раскопками достаточно фундаментальной постройки логично рассматривать в качестве дополнительного аргумента в пользу второго варианта. Тем более что одноапсидная «базилика 1935 г.» в Херсоне тоже была поставлена на руинах синагоги (Завадская И.А., 1996, с. 94–104). Важен и тот факт, что на Боспоре, как это следует из письма патриарха Фотия, написанного около 873 г. архиепископу Боспора, в городе существовала иудейская община (Айбабин А.И., 1999, с. 189–190).

Обстоятельства гибели построек хазарского периода сопоставимы с гибелью юстиниановского Боспора, они подверглись тотальному разрушению. Цитадель была разрушена почти до основания, поверхность была снивелирована и перекрыта мостовой из крошки ракушечника, из которого был воздвигнут квартал по всем правилам византийского градостроительства.

О времени этих событий позволяет судить с достаточной уверенностью археологический материал. Слой, синхронный остаткам разрушенной хазарской цитадели, содержал обломки белоглиняной византийской керамики второй половины IX–X вв., причерноморских амфор IX – первой половины X в., красноглиняных кувшинов «тмутараканского» типа с узким горлом и слабо профилированным венчиком с четкой продольной полосой, византийских стеклянных браслетов с росписью. По этим находкам разрушение хазарской цитадели следует отнести к X в. Именно к концу этого столетия новые кочевники мадьяры и тюрки-печенеги начали активно вытеснять хазар из их владений в Северном Причерноморье, а Византия, воспользовавшись этим свела свои давние счеты с хазарами и вернула под свое управление многие крепости и города Крыма. В числе их был и Боспор.

Памятники крымского варианта салтово-маяцкой культуры в Восточном Крыму и степи.

(А.И. Айбабин)

В период вторжения в Восточный Крым хазары вели примитивное таборное кочевое хозяйство, весь год передвигаясь по степи. По определению С.А. Плетневой, такое хозяйство типично для первой стадии кочевания. Хазары хоронили в разбросанных по степям курганах предшествующего времени или в специально скрытых могилах (Плетнева С.А., 1982, с. 16, 17, 27). В степях Крыма выявлены оставленные хазарами одиночные могилы кочевников, погребенных головой на северо-восток или восток (Айбабин А.И., 1999, с. 183, 185). В мужских захоронениях находились полный скелет коня или его «чучело», от которого в могиле сохранялись череп и отчлененные кости ног, а иногда только череп коня. Кроме того, погребения всадников сопровождались наборами оружия.

В кургане, раскопанном близ с. Портовое, в подбойной могиле на дне подбоя зачищен скелет мужчины, у северо-восточного борта ямы – череп овцы, рядом со ступенькой – кости овцы, а на ступеньке – скелет лошади, ориентированный черепом на северо-восток. В могиле нашли железный меч, наконечники стрел, детали поясного набора и конской сбруи (табл. 29, 1–7). Биметаллические наконечники ремня и бляшки из Портового состоят из литой серебряной основы с отверстиями, в которые припаяны золотые гнезда со вставками из коричневого стекла, окаймленные золотыми зернинками. Декорированные в подобном стиле вещи распространились во второй половине VII в. из Византии (Айбабин А.И., 1985, с. 200). Самыми поздними в Портовом являются пряжки с трапециевидной рамкой, типичные для крымских комплексов последней четверти VII и начала VIII в. В Восточном Крыму в Новопокровке могилу выкопали на территории заброшенного античного поселения. Скелет женщины ориентирован черепом на северо-восток (табл. 29, 8-18). Под костяком прослежен древесный тлен от носилок или настила. Справа и слева от шейных позвонков лежали золотые височные подвески, украшенные зернью и вставками из красного, синего и зеленого стекла в верхней части грудной клетки – круглая золотая бляха со вставками из альмандина и три янтарные бусины, у кисти левой руки – сломанное в древности бронзовое зеркало и пинцет, у кисти правой руки – череп, кости ног и ребра овцы или козы, на тазовых костях – железные нож и шило (Гаврилов А.В., 1996, с. 111, 112, рис. 1). Аналогичные подвески извлечены из могил конца VII в. из Прикубанья (Михаэльсфелд) (Кондаков Н.П., 1896, с. 200–202, рис. 115–116) и Уфы (Ахмеров Р.Б., 1951, рис. 36). Названные могилы по конструкции и обряду захоронения близки к погребениям VII – начала VIII в. тюрков-тугю, открытым на Алтае, в Туве, в Восточном Казахстане, в соседних регионах (Спришевский В.И., 1951, с. 33, рис. 1, 3; Гаврилова А.А., 1965, с. 58–60, 104–106, табл. XXXI, Вайнштейн С.И., 1966, с. 334; Кызласов Л.Р., 1979, с. 121, 138; Худяков Ю.С., 1980, с. 195, 201; Кубарев В.Д., 1981, с. 90, 91; Могильников В.А., 1981, с. 31–33) и на путях миграций хазар в Нижнем Поволжье (Синицын И.В., 1947, с. 130–131; Максимов Е.К., 1956, с. 75).

Несомненно, Боспор был одним из первых поселений, на которое, по словам Никифора, напали хазары (Чичуров И.С., 1980, с. 162). Затем они уничтожили на Керченском полуострове и другие малые города и поселения. В последней четверти VII в. от пожаров погибли базилика дома и винодельни в Тиритаке, постройки в Илурате, Китее и других городах.

По сообщениям письменных источников, в византийском Боспоре с начала VIII в. был расквартирован хазарский гарнизон, контролировавший Боспорский пролив – важнейший участок пути из Византии в Приазовье и далее в Азию. В рассказах о событиях 704 г. Феофан писал об архонте Боспора Валгице и о наместнике кагана в Фанагории Папаце (Чичуров И.С., 1980, с. 62, 63), а Никифор назвал местным хазарином архонта Фанагории (Чичуров И.С., 1980, с. 163). Многие видят и в Валгице хазарского наместника (тудуна) на Боспоре (Кулаковский Ю.А., 1996, т. III, с. 270, 271; Vasitiev А.А., 1936, p. 84, 85; Moravesik Gy., 1958, s. 86; Новосельцев А.П., 1990, с. 144; Цукерман К., 1998, с. 675).

В последней четверти VII в. болгары кочевали в степях Приазовья и Северного Причерноморья кровнородственными общинами – куренями. Захватившие степные пастбища болгар Батбаяна хазары лишили их кормовой базы. Некоторые орды болгар мигрировали с территории Великой Булгарии в Донские степи, а другие в Крым (Плетнева С.А., 1982, с. 49, 52; Гадло А.В., 1991, с. 100), где обосновались на незаселенных землях в Восточном и Центральном Крыму. Болгарские курени были вынуждены перейти к пастушеско-земледельческому хозяйству. По мнению С.А. Плетневой, в процессе его освоения из общин-куреней выделились большие семьи-аилы, владевшие многочисленным скотом (Плетнева С.А., 1982, с. 37–38).

Принадлежавшие аилам неукрепленные поселения выявлены на Тарханкутском полуострове в Ойрате (106)[7]7
  Цифра здесь и далее означает номер памятника на карте (рис. 4).


[Закрыть] и Лазурном (108), на Керченском полуострове, в Пташкино (76), Калиновке (95), Бранном Поле (96), Ерофеево (100) и Фронтовом (101), в Илурате (80), Героевском (79), Тиритаке (81), в Юго-Восточном Крыму в Кировском (103) и, вероятно, на холме Тепсень (72), в Центральном Крыму в Курортном (63), на Ак-Кае (68), в верховьях реи Зуя в урочище Тау-Кипчак (64) и др.

В Тиритаке новые поселенцы вскоре после разрушения византийской базилики устроили в ее развалинах жилище, которое стратиграфические наблюдения позволяют отнести к началу VIII в. (Гайдукевич В.Ф., 1952а, с. 67–72; Гадло А.В., 1980, с. 144–145). На участке X на давильной площадке разрушенной пожаром винодельни поставили стену дома VIII–IX вв. (Гайдукевич В.Ф., 1952а, с. 49–55). Поселения, открытые в окрестностях с Героевское (Гадло А.В., 1969, с. 167; Зинько В.Н., Пономарев Л.Ю., 2000, с. 189), во Фронтовом, в Морском, Ойрате, Лазурном (Щеглов А.Н., 1970, с. 256–257, 260, рис. 2, 2, 4, 5) и в Пташкино 7 (Гадло А.В., 1980, с. 135), судя по обнаруженным на их территории фрагментам амфор, видимо, возникли в конце VII в.

И.А. Баранов почти полностью исследовал поселение Тау-Кипчак. На площади 80 га он выявил 34 жилых и хозяйственных помещения, более 50 хозяйственных ям и множество очагов (табл. 30, 1). Постройки располагались пятью кустами. Каждый из них состоял из трех или девяти групп помещений. Группу составляли два-три строения, расположенных рядом. В каждой группе только одно строение с очагом было жилым. Всего в Тау-Кипчаке жило до 25 семей. По расчетам И.А. Баранова, вначале урочище занял один курень из девяти семей, численностью до 70 человек. Как он полагает, на первом этапе поселение с временными жилищами было полукочевым аильным (Баранов И.А., 1990, с. 36–39). По заключению С.А. Плетневой, такие поселения создавались при переходе от кочевой формы хозяйства к оседлой (Плетнева С.А., 1982, с. 37–38).

Время существования поселения Тау-Кипчак по комплексам амфор, извлеченным из хозяйственных ям и помещений, И.А. Баранов ограничил второй половиной VII – серединой VIII в. (Баранов И.А., 1990, с. 26–34, рис. 9-11). По несколько уточненным данным время основания поселения можно датировать рубежом VII–VIII вв., а гибели – серединой IX в. (табл. 31) (Айбабин А.И., 1999, с. 192, 193, 220).

Вероятно, под давлением хазар в Юго-Восточный Крым переселились и сугды. Так византийцы называли низовых прикубанских адыгов. Они основали на побережье ремесленно-торговое поселение Сугдея (Гадло А.В., 1991, с. 100). Опубликованные в статьях И.А. Баранова находки из раскопок в Судаке датируют возникновение города не ранее последней четверти VII в. В письменных источниках Судак впервые упомянут в Космографии Равеннского анонима конца VII в., где он назван Сугдеей «Sugdadon» (Васильевский В.Г., 1915, с. CXLV). Наиболее ранней печатью из найденных в Судаке является моливдовул 696/697 г. Кириака апоипата и главного лагофета Константинополя (Шандровская В.С., 1995, с. 120–121).

После разгрома, учиненного арабами во время второй арабо-хазарской войны (722–737 гг.) на территории Хазарского каганата в Предкавказье (Dunlop D.M., 1954, p. 69–85; Артамонов М.И., 1962, с. 210–224), очевидно, началась вторая миграция болгарских племен в контролируемый хазарами Крым. Около середины VIII в. в Северо-Западном, Восточном и Центральном Крыму возникают десятки новых поселений, некрополей и гончарных центров на Лебяжьих островах (104), Калос-Лимене (105), в Тарпанчи (107), Беляусе (109), Евпатории в санатории «Чайка» (110), Саках (111), Песочном (112), на мысе Чауда (74), на горе Опук (75), над руинами Китея (77), Мирмекия (83) и Зенонова Херсонеса на мысе Зюк (84), в Заветном (78), Алексеевке (85), Чистополье (86), Репьевке (87), Слюсарево (88), Зеленом Яру (59), Песочном (90), Азовском (91), Мысовом (92), Семеновке (93), Семи Колодезях (94), Королево (97), Кирово (98), Луговом (99), Птичкино (102), в Юго-Восточном Крыму в окрестностях Феодосии в Дальних Камышах (73), в Тихой Бухте (71), Щебетовке (70), на холме Кордон-Оба (69), на мысу Ай-Фока (61), в Морском (60), Чабан-Куле (59), Приветном (57), на дороге из Приветного в Белогорск (58), в Канаской балке (56), Рыбачьем (55) и Малореченском (54), на границе степи и гор на Петровских скалах (34), в Лозовом (55) и Фонтанах (32), Почтовом (31).

Скорее всего, вновь переселившиеся в Восточный и Северо-Западный Крым болгары мирно осели на свободных землях.

В Тиритаке, на холмах Кордон-Оба и Тепсень исследованы принадлежавшие жителям поселений некрополи с плитовыми и грунтовыми могилами трех вариантов 1 – с заплечиками и перекрытием из плит, 2 – с заплечиками и перекрытием из дерева и 3 – с деревянными гробовинами (табл. 32, 1, 2). Выявленные на Кордон-Обе и Тепсене грунтовые могилы первого варианта такие же, как и известные в Крыму со второй половины VII в. (Бабенчиков В.П., 1958, с. 110, рис. 13, табл. 1; Айбабин А.И., 1993а, с. 129). На Тепсене в могиле № 14 лежал солид Константина V Копронима, чеканенный в 741–751 гг. и обычные для «салтово-маяцкой» культуры серьги второй половины VIII–IX вв. (Бабенчиков В.П., 1958, табл. 1; Кропоткин В.В., 1962, с. 34). На Кордон-Обе извлекли типичные для салтово-маяцкой культуры серьги, украшения и детали поясных наборов второй половины VIII–IX вв. (Айбабин А.И., 1993а, с. 128). Некоторые могилы на Тепсене выкопаны после разрушения базилики. Они выложены плитами с остатками штукатурки, взятыми из руин храма (Бабенчиков В.П., 1958, с. 110–114). В плитовой могиле 16 найдены солид Константа V и арабский динар времени ал-Масуди 138 г. х. (755/766 г.) (Кропоткин В.В., 1962, с. 34).

Грунтовые могилы второго и третьего вариантов близки болгарским из Нижнего Подонья, бассейна Северского Донца, Поволжья и Южного Приуралья (Генинг В.Ф., Халиков А.Х., 1964, с. 8–12, 72–89, 121, 122, 131–135; Плетнева С.А., 1967, с. 99; Казаков Е.П., Халикова Е.А., 1981, с. 23, рис. 1; Красильников К.И., 1990, с. 28, 29; 1991, с. 63, 67, 70, 75).

Основываясь на материалах поселений А.В. Гадло и И.А. Баранов разработали типологию жилищ осевших на полуострове болгар (табл. 33). Первые поселенцы в Тау-Кипчаке и Пташкино сооружали бесстолбовые полуземлянки с очагом в центре. Они перекрывались многоскатной крышей, опиравшейся на землю или плетневую обмазанную глиной стенку (Гадло А.В., 1980, с. 134–135; Баранов И.А., 1990, с. 41). Рядом располагались хозяйственные ямы и помещения с тарной и кухонной керамикой и другим инвентарем. Аналогичные полуземлянки второй половины VIII–IX вв. зачищены на холме Кордон-Оба и в Евпатории (Баранов И.А., 1990, с. 47). На склоне Кордон-Обы на полу землянки лежала салтово-маяцкая бляшка IX в. (Айбабин А.И., 1977, с. 233, рис. 2, 40; 1993а, с. 124–125, рис. 2, 38). После того как полуземлянку оставили жители, ее превратили в мусорную яму. Одновременно сооружали жилища, в которых по верхнему краю котлована из камня и сырцового кирпича выкладывались стены. На 0,5 м над уровнем пола возвышалась печь-каменка с дымоходным отверстием. Подобные печи нашли в боспорских сельских и городских домах предшествующего периода. В Тау-Кипчаке двускатная крыша жилищ лежала на четырех столбах, а в Героевском – на трех (Гадло А.В., 1968, с. 81–83, рис. 21; Баранов И.А., 1990, с. 41–44).

Первые наземные постройки с полом, заглубленным в землю на 0,23 м, и стенами, сложенными из мелких плоских камней и сырцовых кирпичей в елочку по планировке не отличаются от полуземлянок. Углы стен не перевязаны. Борта котлованов выложены камнем. В последний период в Тау-Кипчаке строят дома из двух помещений с заглубленными в землю полами и печью (Баранов И.А., 1990, с. 45), близкие зачищенным в Героевском, Пташкино, с амфорами и кувшинами VIII–X вв. и характерным хазарским перстнем со стеклянной вставкой и четырьмя лапками второй половины VIII–IX вв. (Гадло A.B., 1969, с. 165, рис. 6; 1980, с. 131–133, рис. 2). На поселениях Тиритака и Илурат, в Алексеевке (Шелов Д.Б., 1957, с. 98–103) и на холме Тепсень такие дома строили в XI в. На холмах Кордон-Оба, Тепсень и в Мирмекии во второй половине VIII–IX вв. сооружали дома и из одного помещения.

В Тау-Кипчаке стены домов сложены из камня в елку без раствора. На других поселениях стены имеют невысокий цоколь, на котором на глиняном растворе в елку уложены два ряда лицевой кладки с забутовкой из мелких камней. В некоторых домах стены на стыках закруглены. Эти дома по планировке, конструкции и технике кладки стен сильно отличаются от более ранних боспоро-византийских. Строители, сложившие стены без фундамента и без перевязи, явно не были знакомы с технологией каменного домостроительства. Прием кладки в елку видимо, привнесен хазарами из Приморского Дагестана (Плетнева С.А., 1967, с. 63; 1991, с. 104; Магомедов М.Г., 1983, с. 150, рис. 58). Очаги и небольшие хозяйственные пристройки типичны для жилищ оседающих на землю кочевников (Плетнева С.А., 1967, с. 63). Такие же элементы описанных домов, как каменные цоколи и глинобитные стены, заимствованы из боспоро-византийской домостроительной традиции. Новый тип жилища возник в боспорских городах у поселившихся в них хазар и болгар (Плетнева С.А., 1991, с. 101, 104; Айбабин А.И., 2000, с. 169–173).

В IX в. почти на всех перечисленных поселениях стали возводить усадьбы с жилыми помещениями с глиняными полами и каменной печью, отдельно стоящими хозяйственными постройками и с огражденным двором. Стены сложены в елку либо целиком из камня, либо из саманных кирпичей на каменном цоколе (Гадло A.B., 1971, с. 74; Баранов И.А., 1990, с. 50, 51).

В Крыму болгары освоили земледелие и новый тип скотоводства. В окрестностях Тау-Кипчака И.А. Баранов выявил признаки полеводства. Перед распашкой в пойме реки и на склонах лес был вырублен и сожжен. В раннем жилище обнаружена каменная зернотерка, а в более поздних – жернова от ручных мельниц, ступы для лущения проса. Жернова лежали почти во всех домах в Тиритаке, на Илурате, на холмах Кордон-Оба и Тепсень, и на других поселениях. Пара жерновов с Кордон-Обы изготовлена из зеленого трасса, добытого рядом в горном массиве Карадаг. Мастерские по их производству известны на Керченском полуострове и близ Судака. В Тау-Кипчаке на Тепсене и Кордон-Обе найдены железные серпы. Почву обрабатывали тяжелы мимотыгами подобными применявшимся в Византии при подготовке поля под посев и при прополке сорняков. Из Героевского происходят зерна ячменя ржи и пшеницы, а с Кордон-Обы – зерна проса. Остеологические материалы свидетельствуют об изменении состава стада. Преобладали кости коровы, свиньи и овцы. Количество лошадиных костей не превышало четверти. В процессе оседания болгары создали продуктивное сельское хозяйство, которое давало возможность не только удовлетворять собственные потребности, но и вывозить продукты на продажу (Баранов И.А., 1990, с. 69–79).

На поселениях болгар развивались прядение производство лепной и гончарной кухонной керамики (табл. 34, 35) ткачество и другие ремесла. С холма Тепсень происходят формы для отливки из цветных металлов салтово-маяцких украшений и деталей поясных наборов. На Тепсене и на Кордон-Обе функционировали кузни (Фронджуло М.А., 1968, с. 143–151). В Коктебельской бухте у обрыва Тепсеня найдены обломки бракованных красноглиняных северопричерноморских амфор. Боспорские гончары создали крупные центры на берегу Черного моря между Судаком и Алуштой. В Чабан-Куле и Канакской Балке раскопаны большие печи, состоявшие из топочной (длина до 5,2 м, ширина до 5,6 м) и обжигательной камер, с кирпичным сводом. Они сложены из сырцового кирпича, обожженного в процессе функционирования печей. В печах обжигались северопричерноморские амфоры, красноглиняные кувшины «тмутараканского типа» и фляги (табл. 35, 9, 10). Печи для обжига амфор известны в других прибрежных селах в Рыбачьем, Морском, Малореченке (Якобсон А.Л., 1979, с. 38–53). В результате петрографического анализа установлено, что амфоры использовались не только на местных поселениях, но и вывозились на поселения в Подонье (Ковнурко Г.М., 1968, с. 122). Из Хазарии поступили найденные на Тепсене арабские монеты VIII в. (Бабенчиков В.П., 1958, с. 141). В Героевском, Пташкино, Тиритаке, на Кордон-Обе и Тепсене многочисленны фрагменты аналогичных византийских рюмок и лампадок.

В первой половине VIII в., благодаря динамичному росту экономики Восточного Крыма, Сугдея стала важным хазарским торговым портом региона. Вероятно, в начале столетия они создали в городе таможню. В акватории порта найдено свыше 400 византийских печатей VIII–XII вв. Опубликованные В.С. Шандровской печати свидетельствуют о ведении Сугдеей прямой торговли с Константинополем и другими византийскими портами Малой Азии (Шандровская В.С., 1995, с. 120–122).

Византия смирилась с потерей почти всех своих владений в Крыму и поддерживала дружественные отношения с Хазарией. Император Лев III (717–741) в 732–733 гг. женил своего сына, будущего императора Константина V (741–775) на дочери кагана, «обратив ее в христианство и назвав Ириной» (Чичуров И.С., 1980, с. 68, 166, 183). Каган, относясь благосклонно к христианам, не препятствовал созданию в Хазарии новых епархий.