Текст книги "Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века"

Автор книги: Светлана Плетнева

Соавторы: Яков Паромов,Ирина Засецкая,Бабкен Аракелян,Джаббар Халилов,Александр Дмитриев,Арам Калантарян,Татьяна Макарова,Алексей Пьянков,Екатерина Армарчук,Рамин Рамишвили
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 54 страниц)

Монументальная рельефная скульптура Грузии теснейшим образом была связана с развитием архитектуры, в первую очередь, церковной, где кроме фасадов и, реже, интерьеров, фигурными рельефами и орнаментальной резьбой украшались малые формы архитектуры – алтарные преграды (Амиранашвили Ш.Я., 1971; Аладашвили Н.А., 1977). После временного застоя, с X в. по всей Грузии и особенно в Тао-Кларджетском и Абхазском царствах в развитии рельефного искусства наблюдаются ощутимые сдвиги (например, изображение Ашота Куха (918 г.) в Тбети и Леона III и Гурандухт в Кумурдо, изображение строителей в Описи и др.); а в XI столетии резьба по камню и искусство рельефной скульптуры достигает вершины своего развития. Блестящим примером этого является поразительное количество рельефных скульптур, на фасадах Никорцминда (Рача, Западная Грузия). По мнению исследователей, декоративное убранство храма принадлежит трем разным мастерам, но несмотря на это, композиции всех фасадов осмысленны и выполнены по одной программе и одновременно. Пропорции фигур здесь стройны, и в передаче сюжетов видно стремление мастеров к психологической трактовке изображенных лиц; постановка фигур намного свободнее, чем на ранних рельефах, драпировка и складки одежды ложатся мягко, блестящий антураж этим изображениям создают орнаментальные поля филигранной резьбы (табл. 139, 1), но богатством орнамента особенно отличается барабан купола Никорцминда (Аладашвили Н.А., 1957; 1977).

Замечательными образцами рельефной скульптуры и орнаментом украшены фасады Светисцховели (XI в.) (табл. 139: 5) и Самтавро (XI в.) в Мцхета, Самтависи (XI в.), Питарети (XIII в.) и др. (Чубинашвили Г.Н., 1970).

Совершенно особую группу рельефной скульптуры образуют алтарные преграды X–XII вв. Многие образцы из этой группы, являясь легко уязвимыми, на протяжении веков оказались уничтоженными, но археологическими работами во второй половине XX в. многие из них были вновь найдены и включены в научный оборот (например, Дманиси, Жинвали, Давати).

Структура грузинской алтарной преграды следует собственным, национальным установкам; отвергнута система перекрытия архитравом алтарной преграды, которая распространена в Византии и на Ближнем Востоке. Нескольким входам в преграду решительно противопоставлен один вход в центре преграды, отдано предпочтение низким и «прозрачным» преградам, в отличие от высоких и закрытых, которые были распространены в Византии и на Руси. Позже, после присоединения Грузии и упразднения автокефалии грузинской церкви (начало XIX в.), по приказу администрации русской церкви стали ломать старые низкие каменные преграды и заменять высокими, закрытыми деревянными конструкциями, вследствие чего погибли первоклассные образцы рельефной скульптуры и резьбы по камню.

Наиболее замечательными памятниками этого рода являются преграды из Шио-Мгвиме (табл. 139, 2), Ховле, Сапара, Зедазени, Гударехи, Питарети, Сатхе, Мерца, Цебельды, Атени, Уртхви и др. (Аладашвили Н.А., 1977).

Структурные сюжеты и отдельные фигуры на фланкированных орнаментом квадратных полях исполнены тонкой и изящной резьбой, на некоторых работах (Шиомгвиме, Сапара) четко прослеживается стремление к передаче внутреннего настроя персонажа (табл. 139, 2). Мастера, имена которых не сохранились, оставили потомству лучшие произведения средневекового искусства, имеющие мировое значение.

* * *

К несчастью, разорительные нашествия монголов, и особенно полчищ последней монгольской империи во главе с Тамерланом, оказались столь губительными, что все положительные процессы в экономической, социальной и культурной жизни Грузии (как и других народов) были приостановлены. Творческие силы и людские ресурсы были или уничтожены, или же угнаны в Самарканд.

Варварская энергия среднеазиатских орд, столкнувшись с сопротивлением народов захваченных монголами стран, на русских просторах, на Кавказе и на Ближнем Востоке постепенно захлебнулась и не достигла Западной Европы, что обеспечило мирное развитие Европейского Возрождения.

Армения

Глава 12
Раннее средневековье (IV–VIII вв.)

История изучения раннесредневековых памятников. Города и крепости.

(А.А. Калантарян)

IV–VIII вв. были для Армении эпохой больших социально-экономических и политических перемен. В IV–V вв. при армянских Аршакидах в стране формируется феодальное общество. В начале IV в. утверждается христианство, ставшее мощным идейным оружием государственной власти. Зарождение феодальных удельных княжеств с их центробежными стремлениями, с одной стороны, посягательства сасанидского Ирана и Византии – с другой, привели к упразднению армянского государства в 428 г. Однако сасанидскому Ирану не удалось сломить сопротивление армян. Князья-нахарары сумели сосредоточить в своих руках административные и финансово-налоговые дела, и страна фактически сохранила самостоятельность. Была установлена гегемония сасанидов с признанием юридической власти нахараров (Еремян С.Т., 1951, с. 55).

В середине IV в. большой ущерб экономике Армении нанесли походы сасанидского царя Шапура II, разорившего эллинистические города Тигранакерт, Арташат, Ервандашат, Заришат и др. Городское торгово-ремесленное население было угнано в Иран, что завершило давно начавшийся процесс упадка городов. Это был такой удар по ремесленному производству и торговле, который привел к полному господству натурального хозяйства.

Ощутимый сдвиг в развитии экономики страны намечается только со второй половины V в. – времени ожесточенной политической и религиозно-идеологической борьбы между Арменией и Ираном. Важную роль в сохранении политической и экономической самостоятельности страны сыграли мощные восстания 451, 481–484 и 572 гг. (История армянского народа, 1984, с. 126–215).

В IV–VII вв. культурная жизнь Армении переживает большой подъем. Именно в этот период были заложены основы феодальной культуры, впитавшей в себя эллинистические традиции, что особенно заметно в архитектуре и в меньшей степени – в скульптуре.

Формирование раннефеодальной культуры, происходившее в условиях борьбы за независимость страны, отличалось постоянным стремлением к сохранению национальной самостоятельности. Важнейшим событием стало создание в 406 г. армянской письменности, что способствовало развитию национальной литературы, ставшей основой духовной жизни народа. Появилось множество исторических, философских, богословских произведений. Армянская культура, развиваясь в христианской среде, сохраняла наследие античной культуры с ее языческим мировоззрением.

В области архитектуры было унаследовано высокое строительное искусство предыдущей эпохи, а в отдельных случаях сохранились плановые и объемно-пространственные строения капищ (Мнацаканян С.Х., Оганесян К.Л., Саинян А.А., 1978, с. 52).

Большой сдвиг происходит также в области искусства. Церковная архитектура сохранила замечательные образцы скульптурных памятников – рельефов и барельефов. О других областях материальной культуры, в частности, прикладном искусстве некоторые сведения можно почерпнуть из письменных источников.

В период арабского владычества в Армении (конец VII – первая половина IX в.) замерли все сферы деятельности: земледелие, скотоводство, строительство и ремесленное производство, сократилась торговля, была введена тяжкая налоговая система. Все это привело Армению на грань разорения. В городах, ставших военно-административными центрами, размещались арабские гарнизоны. Арабами была создана северная провинция под названием «Арминия», столицей которой был Двин, единственный город, продолжавший расти и играть роль крупного ремесленно-торгового центра всего Закавказья (Тер-Гевондян А.Н., 1977).

Только во второй половине IX в., после ослабления арабского халифата, Армения вновь обрела независимость, и все отрасли экономической и общественной жизни страны стали бурно развиваться.

Изучение раннефеодальных памятников Армении фактически начинается с 90-х годов XIX в. и связывается с именем Н.Я. Марра, которым в 1892–1893 гг. были начаты раскопки средневековой столицы Ани (Марр Н.Я., 1894), а в 1899 г. – в Двине (Марр Н.Я., 1902).

Систематическое изучение раннесредневековых памятников ведется с 30-х годов XX в. по сей день. Раскопки производились в Двине (1937–1939, 1946 гг.), Гарни (1949 г.), Ошакане (1971 г.), Эчмиадзине (1953–1956, 1958, 1976, 1980 гг.), Ахце (1972–1973 гг.), Адаване (1962–1963 гг.), Аруче (1951–1952, 1980–1984 гг.), Айгеване (1975 г.) и на других памятниках в различных районах Армении. Наиболее крупные работы велись и ведутся на территории Двина – средневековой столицы Армении (табл. 140, 1).

Двин. Остатки города Двина, крупнейшего экономического, культурного и административного центра средневековой Армении, находятся в Араратской долине, в 30 км южнее Еревана. Город был основан в 30-х годах IV в. армянским царем Хосровом II (Мовсес Хоренаци, 1893, кн. III, 8, с. 148; Фавстос Бузанд, 1953, с. 17). После упразднения армянской династии Аршакидов Двин становится столицей Марзпанской Армении, а с конца VII–VIII вв. является административным центром арабского наместничества Армении (Тер-Гевондян А.Н., 1977, с. 74). В IX – начале XI в. город входил в состав царства Багратидов. С первой половины XI в. Двин переходит в руки полузависимых мусульманских эмиров, а с 1203 г. присоединяется к владениям армянских Захаридов. В 30-х годах XIII в. город основательно разрушают монголы, после чего он сходит с исторической арены.

Систематические раскопки Двина начались в 1937 г. Исследована огромная территория в цитадели и городских кварталах (Кафадарян К.Г., 1952; 1982; Kalantarian A.A., 1991; 1996) (табл. 140, 2). Выяснилось, что на месте городища еще с III тыс. до н. э. существовало поселение, которое продолжало бытовать в I тыс. до н. э. и в эллинистическую эпоху (Кушнарева К.Х., 1974). Средневековые слои цитадели залегают на глубине 5–8 м. Стратиграфия Двина нарушена и осложнена строительной деятельностью последующих времен, двумя землетрясениями во второй половине IX в., что затрудняет установление четкой хронологической шкалы. Тем не менее, четко прослеживается несколько эпох, связанных с разными строительными периодами, начиная с основания города.

Цитадель города была окружена мощными глинобитными стенами с 44 круглыми башнями. Угловые башни более крупные, возле них, по-видимому, были расположены ворота, связывающие цитадель с городскими кварталами. Цитадель была защищена также глубоким рвом, ширина которого колебалась от 30 до 50 м. Городские кварталы связывались с крепостью мостами, перекинутыми через ров.

Раскопками открыты монументальные сооружения светской и церковной архитектуры, трехнефная базилика в цитадели (IV в.), кафедральный собор, церкви и патриаршие дворцы V и VII вв. в центральном квартале города (табл. 140, 2). Дворцы имеют сходную планировочную композицию и отличаются лишь некоторыми объемно-пространственными решениями. Их основу составляет центральный колонный зал с тремя или четырьмя парами колонн (табл. 140, 2–5). Сохранились крупные базы этих колонн, а также одна капитель из дворца VII в. (табл. 141, 4, 11). Стены дворца V в. были сложены из резного камня на глиняном растворе. Дворец VII в. сооружен из тесаного туфа разных оттенков на известковом растворе. Полы помещений глинобитные, утрамбованные. Эти сооружения играли большую роль в политической и духовной жизни города. Здесь проходили двинские церковные соборы VI–VII вв., на которых были приняты важные канонические постановления, связанные с экономической и политической жизнью страны. На западном крыле дворца V в. в середине VI в. сасанидами был сооружен храм огнепоклонников, разрушенный во время восстания 572 г. В центре храма обнаружен прямоугольный алтарь (1,5×1,5 м), покрытый пеплом. Сохранилась одна из баз купольного зала. В центре алтаря квадратное углубление – место каменного постамента, на котором в чаше горел священный огонь (табл. 142, 1).

На вершине цитадели города в IV в. была построена трехнефная базилика (табл. 140: 5). Там же в VI–VII вв. был архив (диван), где хранились документы разного характера (налоговые, закладные, торговые, дипломатические, судебные и прочие документы). Об этом свидетельствуют находки глиняных булл с оттисками местных и сасанидских печатей (табл. 143, 1, 3–5, 7, 11–14; 144, 1, 4–6, 8) (Калантарян А.А., 1982). Патриарший дворец VII в. впоследствии был превращен в главную мечеть города.

В центре города сохранились остатки громадного здания – кафедрального собора, основанного в конце IV в. и претерпевшего впоследствии ряд изменений. Первоначально оно представляло собой громадную базилику (табл. 140, 5), а с начала VII в. было преобразовано в купольную залу (табл. 140, 6) (Арутюнян В.М., 1950, с. 49–56; Кафадарян К.Г., 1952, с. 88–101). Это один из замечательных памятников архитектуры раннесредневековой Армении. Во время раскопок церкви были обнаружены фрагменты мозаичного поля (табл. 140, 7), орнаментированные детали отдельных частей конструкции (табл. 141, 1, 3), обломки камней с надписями, черепица и другие предметы, датируемые V–VII вв. Церковь, разрушенная в 894 г. во время землетрясения, не восстанавливалась.

В последние годы раскопками выявились интересные детали в планировке первоначального строения церкви. Оказывается, в этой базилике северо-восточный придел отсутствует. Кроме этого, главная абсида автономна: стены не соприкасаются с продольными стенами церкви (табл. 140, 1). Это явление говорит о существовании более раннего сооружения, даже о языческом храме первых веков. Об этом свидетельствуют также многочисленные обтесанные камни второго употребления в кладке абсиды, часть которых имеет известковую обмазку со следами фресок.

В центральном квартале открыта однонефная базилика V в. (табл. 140, 8), остатки ворот VI в., а также ряд памятников мемориального характера.

Раннесредневековый жилой дом изучен в основном по материалам, обнаруженным в цитадели. Стены жилищ были сложены из резаного белого известняка на глиняном растворе. Сохранившиеся базы свидетельствуют о том, что дома имели деревянное перекрытие с отверстием в центре для света и воздуха. Однако вопрос о перекрытиях домов в монументальных дворцовых сооружениях до сих пор остается открытым (Кафадарян К.Г., 1952, с. 111–112; Арутюнян В.М., 1950, с. 69–76). В вымощенных мелкой галькой отдельных комнатах, видимо, содержался скот. Полы в цитадели были только глиняные. Особое место занимали хозяйственные помещения, в которых вдоль стен были выставлены большие карасы для вина и зерна; их фрагменты обнаружены во всех комплексах, датируемых V–VI вв. Здесь найдены также большие колоколовидные ямы для коммунальных нужд, использовавшиеся и для хранения зерна.

В Двине исследованы стеклоделательные (Костанян К.А., Калантарян А.А., 1978) и ювелирные (Кафадарян К.Г., 1982, с. 59–63) мастерские, в которых найдены готовые изделия, полуфабрикат и брак.

В городских кварталах обнаружена широкая сеть водопровода, снабжавшая питьевой водой из близ лежавших горных родников. Керамические трубы отделаны самым тщательным образом.

Материальная культура Двина IV–VI вв. представлена предметами, обнаруженными при раскопках архитектурных комплексов, а также во время разведочных работ. Для неполивной керамики этого периода характерны хороший обжиг, мелкозернистость глины, линейно-волнистый, иногда крашеный орнамент. Крупные карасы с елочным орнаментом (табл. 145, 4, 3), грушевидные кувшины с широкими днищами (табл. 146, 11), шаровидные горшки с чуть округлыми днищами (табл. 146, 3), маленькие и большие миски с характерными венчиками свидетельствуют о высоком мастерстве гончаров. Поливная керамика представлена несколькими образцами, которые, с одной стороны, сближаются с поливными сосудами античной эпохи, а с другой – напоминают сасанидские.

Стекло в основном резное, толстостенное, часть изделий привезена из ближневосточных центров. В стеклоделательных мастерских производили разнообразные тонкостенные сосуды, а также лампады и мозаичные кубки. Формы стеклянных сосудов находят аналогии в памятниках Закавказского региона, Ирана и Ближнего Востока.

Металлические изделия, представленные в основном орудиями труда, оружием и украшениями, характерными для данной эпохи, имеют аналогии в Средней Азии, Закавказье, на Переднем и Ближнем Востоке.

Двин даже в эпоху арабского владычества не утрачивает своего экономического значения для всего Закавказья. Здесь поселяется много арабов. Они укрепляют город, ведут строительство оборонительного характера, а на вершине холма строят глинобитный дворец для правителя, совершенно чуждый и в планировке, и в технике традициям каменной архитектуры Армении (Кафадарян К.Г., 1982, с. 96–99). Арабы чеканили в Двине медные и серебряные монеты, имевшие широкое хождение в Закавказье и на Ближнем Востоке. Они были обнаружены даже в монетных кладах Прибалтики и в Скандинавии (Мушегян Х.А., 1962). В эпоху раннего средневековья Двин оставался самым большим и значительным городом Армении.

Раскопками 60-70-х годов открыты многочисленные поселения и крепости этой эпохи.

Гарни. Археологическое изучение крепости Гарни (табл. 142: 77), известной до того как эллинистический языческий храм, было начато в 1911 г. Н.Я. Марром. Систематические исследования этого многослойного памятника ведутся начиная с 1949 г. (Аракелян Б.Н., 1951; 1957; Аракелян Б.Н., Караханян Г.О., 1962). В раннем средневековье крепость Гарни была одним из опорных пунктов на восточных подступах к Араратской долине. Поселение на территории крепости существовало до начала XX в., что очень затрудняет определение четкой стратиграфии памятника. Во время раскопок были расчищены круглая в плане церковь VII в., построенная католикосом Нерсесом III, однонефная церковь в центре современного села. В крепости обнаружены также остатки жилых помещений, которые претерпели с течением времени большие изменения. Археологический материал в основном обнаружен в участках культовых сооружений. Это обломки крупных глиняных карасов с налепными узорами, железные орудия труда, фрагменты керамической кухонной посуды с характерным местным орнаментом и стеклянных изделий (Аракелян Б.Н., Караханян Г.О., 1962, с. 58). Рядом с античным некрополем обнаружены каменные ящики, датируемые IV–VI вв., в которых погребальный инвентарь отсутствует.

На юге Араратской долины, неподалеку от древнего Арташата, на небольшом холмике близ села Айгеван сохранились остатки крупного поселения. Здесь в 1971 г. экспедиция под руководством Б.Б. Пиотровского открыла многослойный памятник. В верхних слоях обнаружены остатки домов с глинобитными стенами на каменной основе с богатыми материалами IV–VI вв. (табл. 145, 1-20). Особого внимания заслуживают большие хозяйственные помещения с карасами, украшенными характерным елочным орнаментом. Керамика в основном кухонно-бытовая с вдавленным орнаментом. Горшки и кувшинчики с широкими днищами напоминают аналогичные предметы из позднеантичных и раннесредневековых памятников. В Айгеване найдены предметы, связанные с сасанидским храмом огня: обломок капители с изображением барана и фрагмент керамического сосуда со штампом («нишан»), распространенным в сасанидской глиптике (Борисов А.Я., Луконин В.Г., 1963, с. 39–41).

В начале 60-х годов исследовалась крепость Ацаван (табл. 147, 4), расположенная в 10 км западнее Гарни (Тирацян Г.А., 1962; 1968). Здесь полностью раскрыты крепостные стены, с северной стороны укрепленные тремя полукруглыми башнями, а с южной, западной и восточной сторон снабженные прямоугольными контрфорсами, число которых доходит до двадцати. На территории крепости (75×50 м) раскопаны комнаты, стены которых выложены из колотых камней и обмазаны глиной. Здесь же найдены гипсовые карнизы. Четко прослеживаются два строительных слоя: один относится к первым векам н. э. и датируется материалами Гарни, второй относится к раннефеодальной эпохе и насыщен богатыми материалами ремесленного производства IV–VI вв. – толстостенными шлифованными стеклянными чашами с фасетками (табл. 148, 1–6), большими карасами с елочным орнаментом, неполивной кухонной керамикой.

Ошакан. Более десяти лет ведутся раскопки крепости Ошакана, расположенной на холме Дидиконд, на правом берегу реки Касах (табл. 147, 6). Ошакан – одно из древнейших поселений Армении. Здесь встречаются материалы, датируемые III тыс. до н. э. Обширную площадь занимают поселение и некрополь II–I тыс. до н. э. В VII в. до н. э. на холме была построена урартская крепость, неприступная с трех сторон, а на его северном склоне – дворцовые сооружения. В начале нашего тысячелетия Ошакан был собственностью армянских аршакидских царей, которые в III–IV вв. за заслуги перед страной и короной передали поселение влиятельному нахарарскому дому Аматуни. Последние перестроили урартскую крепость и вели большую строительную работу. В 441 г. в Ошакане был похоронен создатель армянской письменности Месроп Маштоц.

Во время раскопок на холме открыты помещения с богатым археологическим материалом, датируемым IV–VII вв. (Есаян С.А., Калантарян А.А., 1978).

Вокруг маленькой часовни обнаружено множество обломков разнообразных «крылатых» крестов – хачкаров, орнаментированных камней, черепиц, относящихся к IV–V вв.

В раскопанных помещениях обнаружены фрагменты крупных карасов, горшков, кувшинов, чаш и других сосудов с характерными чертами местного производства (табл. 149, 12–21). Значительная часть керамики – лепная. Отдельные виды сосудов, такие, как чаши и кувшины, явно несут отпечаток античного производства. Особо надо отметить фрагменты поливных сосудов, близких к аналогичной керамике, найденной в патриаршем дворце Двина V в., и, по-видимому, привезенных из двинского производственного центра.

Ошакан богат памятниками. Здесь имеются культовые сооружения V–VII вв., кладбища, часовни, мост, по всему селу разбросаны хачкары.

Ошакан имел тесные связи с синхронными производственными центрами Араратской долины и составлял с ними одну группу.

Археологические работы ведутся также в поселении Ахц, известном по армянским средневековым источникам. Здесь в подземной усыпальнице (Аракелян Б.Н., 1949, с. 28–30; Токарский Н.М., 1961, с. 73; Мнацаканян С.С., 1982, с. 62–67 и др.) были захоронены останки армянских царей, отбитые у персов в 60-х годах IV в. в одной из битв. Раскопками выявлено, что здесь существовал большой ансамбль, в который, кроме усыпальницы, входили трехнефная базилика конца IV в. (Gandolfo F., 1982, p. 44–66), мемориальные колонны на ступенчатых стилобатах, дворцовые сооружения.

Ахц как поселение существовал с древнейших времен. На его территории найдены материалы I тыс. до н. э. Расцвет поселения приходится на средневековье. По всей его территории расположены архитектурные памятники культового и светского характера, хачкары, пещерные сооружения, остатки материального производства. Разновременный археологический материал, в основном представленный бытовой и строительной керамикой (табл. 149, 1-11), железными предметами, украшениями, позволяет выявить ряд характерных особенностей местного производства. Для изучения прикладного искусства раннесредневековой Армении большое значение имеют находки керамических плит с сюжетными изображениями птиц, животных и растений (табл. 150, 1-10) (Калантарян А.А., 1982а). Несколько таких плит найдено в Ахце.

Вагаршапат (Эчмиадзин). Работы велись и по изучению древнеармянского города Вагаршапата (впоследствии – Эчмиадзин), который с начала IV в. после принятия христианства стал религиозным центром Армении. Вагаршапат известен своими раннефеодальными архитектурными памятниками (кафедральный собор (табл. 142, 7), храмы Рипсимэ (табл. 142, 6), Гаянэ и др.), которые, претерпев ряд изменений, дошли до наших дней. Во время последних реставрационных работ под этими памятниками были раскрыты остатки более ранних строительных слоев. В 1976 и 1980 гг. в городе были раскопаны фундаменты двух зальных церквей в сопровождении весьма интересных эпиграфических материалов. Особенно интересны находки давилен, которые связываются с деятельностью св. Рипсимэ. Во время раскопок были открыты надгробные камни с надписями. Среди них выделялась надгробная плита Хечана Агавеляна, одного из политических деятелей Армении VII в. (Караханян Г.О. и др., 1992).

Звартноц. Неподалеку от Эчмиадзина находится Звартноц – храм Бдящих сил, строительство которого было закончено в 661 г. Памятник детально изучен отечественными и зарубежными учеными (Мнацаканян С.Х., 1971; 1971а). Остатки этого грандиозного строения, разрушенного в конце X в., были раскопаны в начале XX в. архимандритом Хачиком Дадаяном (Тер-Мовсесян М., 1903). Однако в научный обиход храм был введен после реконструкции его облика Торосом Тораманяном (Тораманян Т., 1942; 1948). Во время раскопок были обнаружены строительная керамика, в основном черепицы разных видов, железные предметы, остатки мозаики, поливная керамика IX в.

К западу и югу от храма находятся развалины патриаршего дворца с колонным залом (табл. 142, 11), залом для приемов, жилыми комнатами и хозяйственными помещениями. В южном комплексе расположена баня. Дворец был построен на месте ранних, снесенных сооружений. В юго-восточном углу сохранились остатки однонефной базилики V в.

Южнее храма и дворца находятся развалины огромной винодельни, принадлежавшей монастырскому хозяйству. О развитии виноделия говорят также обнаруженные вокруг Звартноца карасы емкостью 1000–1200 литров.

В последние годы приступили к археологическому изучению средневекового поселения Звартноц, упоминаемого в письменных источниках в связи со строительством храма. Однако оно существовало и в более раннюю эпоху. Здесь четко прослеживается два слоя: V–VII и VIII–IX вв., насыщенные обломками строительной и бытовой керамики и остатками архитектурных памятников, характерных для данных периодов.

Раннесредневековые памятники были обнаружены в Аруче, где открыта мощная оборонительная стена (Арутюнян В.М., 1953), в селе Еразгаворс, где открыты туфовые саркофаги IV–VII вв., в черте г. Ленинакана, где раскопаны остатки монументального строительства V–VII вв.

В исторической области Арагацоти около села Катнахпюр раскопана маленькая крепость с мощными оборонительными стенами из туфовых блоков (Асатрян Е.А., 1981, с. 40–41). Настоящей сенсацией стало открытие в Ереруйке, вблизи Ани, уникального гидротехнического сооружения – плотины искусственного озера V–VI вв. (Мнацаканян С.Х., Оганесян К.Л., Саинян А.А., 1978, с. 60).

Культовое и гражданское строительство.

(А.А. Калантарян)

Принятие христианства поставило перед строителями новые задачи, связанные с сооружением церквей. Армянские зодчие блестяще справились с ними, разработав в IV–VII вв. разнообразные типы церковных зданий, которые послужили основой для дальнейшего развития христианской культовой архитектуры в Армении (Токарский Н.М., 1961, с. 39).

Первые церкви, судя по сохранившимся памятникам, представляли собой продолговатую залу (табл. 151, 1–6) с деревянным перекрытием, заканчивающимся в восточной части алтарной апсидой. В некоторых однонефных церквах деревянные перекрытия были заменены сводчатыми на подпружных арках (Ширванджух, Двин, Гарни, Егвард и др.). Однонефные церкви в редких случаях имели выступающие снаружи пятигранные абсиды, известные по раскопкам в Джервеже и Вохчаберде (табл. 151, 6, 7), а также в с. Воскеваз Аштаракского района.

В 1966 г., в связи со строительством Апаранского водохранилища были раскопаны и перенесены архитектурные памятники с. Зовуни – однонефная базилика, созданная в первые десятилетия IV в., часовня и двухэтажная гробница при ней, возведенные в память павшего в 451 г. в Аварайрском сражении армянского спарапета Вардана Мамиконяна, и купольный храм V – начала VI в. Этот храм первоначально был языческим, затем стал первичной молельней христианского культа, а впоследствии получил композицию купольного зала.

Вскоре после утверждения христианства появляются также более крупные церковные сооружения – трехнефные базилики (Ереруйк, Текор, Касах, Аштарак, Двин и т. д.). Следующий этап развития церковной архитектуры – разные варианты купольных сооружений: купольные базилики, центрально-купольные сооружения, купольные залы, крестообразные в плане (Эчмиадзинский собор, Мрен, Птгни, Аруч, Талин и т. д.) (Мнацаканян С.Х., Оганесян К.Л., Саинян А.А., 1978, с. 65–85). В VII в. появилась многоабсидная центрально-купольная форма, которая хорошо прослеживается в церквах Зоравор (около Егварда) и Иринд. Венцом всех этих сооружений стал храм Звартноц (середина VII в.), представляющий собой в плане круг с вписанным крестом (табл. 151, 3).

Заканчивая характеристику культового строительства Армении, необходимо остановиться на погребальных обрядах эпохи раннего средневековья. Надо сказать, что эта проблема мало изучена, исследование погребений этой поры находится на крайне низком уровне. Однако можно утверждать, что погребения IV–V вв. представлены грунтовыми погребениями, закрытыми каменными ящиками и саркофагами из туфа. Все они являются продолжением традиции погребального обряда античного времени. Несколько таких погребений было раскопано в крепости Гарни (Аракелян Б.Н., 1951). Туфовые саркофаги с крышками в основном расположены вокруг ранних церквей и обнаруживаются по мере расчистки близлежащей территории (Ахц, Эчмиадзин, Вохчаберд и др.). Трупоположение в этих погребениях чисто христианское – с запада на восток, покойник лежит на спине. Характерно, что во всех погребениях отсутствует инвентарь, что тоже связывается с новой идеологией. В 1979 г. раннесредневековые саркофаги были обнаружены в селе Джервеж (около Еревана); в одном из них было найдено несколько сасанидских гемм и буллы (раскопки А.С. Жамкочян) (табл. 144, 3, 7, 10).

Начиная с VI в., видимо, после ряда церковных постановлений были узаконены новые формы захоронения. Каменные саркофаги больше не встречаются. На грунтовых погребениях изредка ставятся мемориальные памятники в виде равнокрылых крестов (табл. 141, 5). Распространение получают каменные плиты треугольного сечения с надписями (Кафадарян К.Г., 1952, с. 244–246). Они часто встречаются в Двине, Эчмиадзине, Апаранском районе и других местах.

Большие работы ведутся по изучению гражданского, особенно монументального зодчества. Монументальными зданиями жилого назначения были дворцы, которые воздвигались царями, князьями, представителями высшего духовенства и купечества. Один из средневековых историков, описывая события, имевшие место в V в. в Двине, указывает: «Каждый из армянских нахараров строит царственные дома и примечательные усадьбы…» (Фома Арцруни, 1917, с. 138).