Текст книги "Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века"

Автор книги: Светлана Плетнева

Соавторы: Яков Паромов,Ирина Засецкая,Бабкен Аракелян,Джаббар Халилов,Александр Дмитриев,Арам Калантарян,Татьяна Макарова,Алексей Пьянков,Екатерина Армарчук,Рамин Рамишвили
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 54 страниц)

Глава 1
Крым в середине III – начале VI века (период миграций)

В первой половине III в. н. э. территория полуострова была разделена между позднескифским царством, занимавшим плодородные земли в низовьях маленьких речушек Черная, Бельбек, Кача и Альма и возвышенности Третьей гряды Крымских гор, Херсонесом и Боспорским царством. Южная граница Боспора проходила где-то за Феодосией.

Рассматриваемый в главе первый этап истории полуострова характеризуется большим динамизмом этнических процессов (рис. 1; 2). Вторжение германцев в Северное Причерноморье, Приазовье и Крым вызвало миграции, коренным образом изменившие этническую и политическую ситуацию на полуострове. В конце IV – начале V в. в результате гуннского вторжения в Северное Причерноморье в регионе вновь значительно изменилась этнополитическая обстановка (Айбабин А.И., 1999, с. 225).

Рис. 1. Крым в позднеримское время. Составлена А.И. Айбабиным.

1 – Южнодонузлавское городище; 2 – Нейзац; 3 – Неаполь Скифский; 4 – Дружное; 5 – Усть-Альма; 6 – Альма-Кермен (Заветное); 7 – Суворово; 8 – Перевальное; 9 – Озерное; 10 – Тенистое; 11 – клад монет у с. Долинное; 12 – Бельбек I–III; 13 – Красный Мак; 14 – Мангуп; 15 – Инкерман; 16 – Совхоз 10; 17 – Херсонес; 18 – Балаклава; 19 – Черная речка; 20 – Партенит; 21 – Чатыр-Даг; 22 – Харакс; 23 – Феодосия; 24 – Илурат; 25 – Тиритака; 26 – Боспор; 27 – Мирмекий; 28 – Зенонов Херсонес; 29 – Заморское; 30 – Семеновка; 31 – Танковое; 32 – Фанагория; 33 – Скалистое III; 34 – Китей; 35 – Кыз Аул; 36 – Килен-Балка; 37 – Гурзуф.

Условные обозначения: 1 – римские гарнизоны городища, поселения и некрополи Боспорского царства; 2 – городища и некрополи поздних скифов и сармат; 3 – могильники и поселения алан, возникшие около середины III в; 4 – некрополи с трупоположениями и поселения, возникшие в 256 г.; 5 – могильники с кремацией и клады германцев; 6 – направление первого вторжения готов и Крым в 252–256 гг.; 7 – направление первой миграции алан в Крым около середины III в.; 8 – поход германцев в 268 г.

Рис. 2. Крым в V – первой половине VI в. Составлена А.И. Айбабиным.

1 – Херсон; 2 – усадьбы на Гераклейском полуострове; 3 – Балаклава (Гавань Символ); 4 – Инкерман; 5 – Загайтанская Скала; 6 – Черная речка; 7 – Тенистое; 8 – Красный Мак; 9 – Мангуп; 10 – Харакс; 11 – Бакла; 12 – Гурзуф; 13 – Лучистое; 14 – Чатыр Даг; 15 – находка гуннского котла на Неаполе Скифском; 16 – Беляус; 17 – Чикаренко; 18 – г. Коклюк близ Феодосии; 19 – совхоз им. Калинина; 20 – Изобильное; 21 – Марфовка; 22 – Китей; 23 – Илурат; 24 – Тиритака; 25 – Боспор; 26 – Мирмекии; 27 – Зенонов Херсонес; 28 – Заморское; 29 – Сахарная Головка; 30 – Скалистое.

Условные обозначения: 1 – погребения кочевников V – первой половины VI в.; 2 – могильники германцев с кремацией второй половины III – первой половины V в.; 3 – некрополи алан, возникшие в 256 г.; 4 – некрополи, возникшие на рубеже IV–V и в V в.; 5 – города городища и поселения; 6 – направление вторжения гуннов на полуостров.

Боспорское царство.

(А.И. Айбабин)

В первой половине III в. Боспорское царство находилось под опекой Рима (Цветаева Г.А., 1979, с. 7, 9, 19–20; Айбабин А.И., 1999, с. 26, 29). Как явствует из сочинения Иордана, близ границ Боспорского царства у берегов Меотиды, на землях, где с I в. кочевали аланы (Кулаковский Ю.А., 1899, с. 14, 15), обосновались германские племена готы и герулы. По его словам, готы «в поисках удобнейших областей и подходящих мест» первоначально расселились «в Скифской земле, у Мэотийского болота» (Иордан, 1960, с. 72, 73). Место обитания герулов упомянуто в рассказе о победе над ними правившего во второй половине IV в. короля Германариха: «вышеуказанное племя жило близ Мэотийского болота, в топких местах, которое греки называют „ele“, и поэтому именовалось елурами» (Иордан, 1960, с. 89).

По свидетельству письменных источников, пришедшие в 250-е годы со стороны крымской степи германцы впервые напали на город Боспор (Айбабин А.И., 1999, с. 32, 33, 36). Очевидно, ослабленная поражением правящая династия согласилась на соправителя. В 253 г. на Боспоре с Рискупоридом правил Фарсанз (Голенко К.В., 1970, с. 93, примеч. 38, Фролова Н.А., 1980, с. 65–67). Вскоре Рискупорид V восстановил единоличное правление. На его статере в 254 г. чеканят изображение венка победителя (Фролова Н.А., 1980, с. 70, табл. 1, 20, 21). По словам же Зосима, бораны, готы, карпы и уругонды при Валериане (253–259) с помощью боспорцев переправились в Азию (Zosimus, 1982, 1, 31). Результаты раскопок Т.И. Макаровой в 1964 г. в Керчи позволяют уточнить дату первого похода. Она зачистила слой большого пожара, уничтожившего производственный комплекс. По монетам из слоя пожара его можно приурочить к 256 г. и согласиться с выводом Т.И. Макаровой о его связи с нападением германцев (Голенко К.В., 1970, с. 88, Фролова Н.А., 1980, с. 69, Макарова Т.И., 1991, с. 139–140).

Через год готы и бораны вновь захватили боспорские корабли с экипажами и совершили повторный рейд, уже более успешный, на римские крепости в Восточном Причерноморье (Zosimus, 1982, 1, 32). Малые города и поселения Европейского Боспора германцев не интересовали. Судя по находкам, жизнь не прерывалась в Мирмекии (27)[1]1
  Цифра в круглых скобках означает номер памятника на карте Крым в позднеримское время (рис. 1).


[Закрыть], Тиритаке (25) (Gajdukevič V.F., 1971, s. 513), Илурате (24), Семеновке (30), Заморском (29), Китее (34), на поселении Зенонов Херсонес (28) и других. Обстановка на Боспоре стабилизировалась только к 261 г., когда возобновили денежную эмиссию (Фролова Н.А., 1980, с. 70).

В 268 г. с берегов Меотиды начался самый большой морской поход германцев, в котором участвовали примеотидские готы и герулы (Zosime, 1971, Liv I, LXII, p 38–39). По свидетельству Аммиана Марцеллина (Ammianus Marcellinus, 1972, 31, 5, 15), германцы, направляясь к сборному пункту в устье Тиры, прорвались на кораблях через пролив Боспор. Вероятно, к Тире их флот проплыл вдоль Южного Берега Крыма и оставленного римлянами Херсонеса. Перерезав морские коммуникации, германцы нанесли сильный урон экономике Боспора. Опасаясь германцев, боспорцы зарывали денежные клады (Кругликова И.Т., 1966, с. 187–188). Его правители до 275 г. (Фролова Н.А., 1980, с. 73) приостановили эмиссию денег. Из-за прекращения рыболовства во второй половине III в. в Мирмекии и Тиритаке ликвидировали крупные комплексы по переработке рыбы и перестроили одну из цистерн под жилище (Гайдукевич В.Ф., 1952, с. 208–211; 1958, с. 68–69).

В 276 г. через Меотиду вновь переправились «боспорские скифы» (Zosime, 1971, Liv I, LXIII, p 54), названные в житии святого Афеногена готами (Maraval Р., 1990, p. 6, 13, 16, 17, 31, 35), и напали на провинции Понт, Каппадокию, Галатию и Киликию. Отражавшими нападение римскими войсками руководил император Тацит, получивший в результате успешных действий титул победителя готов (Schwarcz A., 1992, s. 56, 57; Хайрединова Э.Л., 1994/1995, с. 522–523).

Вероятно, разгром измотанных римлянами германцев завершил боспорский царь Тейран (Gajdukevič V.F., 1971, s. 474). Его монеты регулярно чеканились в 574 и 575 гг. боспорской эры, соответственно в 277–278 гг. (Фролова Н.А., 1991, с. 103). Очевидно, в честь этого события в столице царства был сооружен памятник. В надписи на его мраморной базе сообщается о победе царя Тиберия Юлия Тейрана над не названными врагами (Ростовцев М.И., 1913, с. 29; КБН, 1965, № 36, с. 38–41).

Кратковременные вторжения германцев и их союзников в Европейскую часть Боспорского царства не привели к сколь-либо заметному изменению этнического состава ее населения, но вызвали значительные его перемещения. Анализ ономастического материала боспорских надписей второй половины III–IV вв. позволяет предположить, что после германских погромов часть алан из Танаиса и греков из Горгиппии переселились в столицу царства и Феодосию (Даньшин Д.И., 1990, с. 53–56).

Новые аланские могильники (Заморское и др.) появились и на Керченском полуострове. Рядовые боспорцы хоронили в погребальных сооружениях традиционных типов. Выложенные и перекрытые плитами земляные могилы характерны для греческого населения региона с эллинистического периода (Гайдукевич В.Ф., 1959, с. 207). Подбойные могилы использовали сарматы (Цветаева Г.А., 1951, с. 73, 74). В склепах с лежанками с начала н. э. погребали представители всех этнических групп. С конца II в. с проникавшими на Боспор аланами там распространились Т-образные в плане склепы (Гайдукевич В.Ф., 1959, с. 217, 219, 225–237). Многочисленные однотипные склепы открыты на городском некрополе Пантикапея-Боспора, расположенном на северном склоне г. Митридат. Он протянулся широкой полосой на несколько километров от современной Госпитальной улицы в западном направлении до вала (Ростовцев М.И., 1914, с. 509, Цветаева Г.А., 1951, с. 79, рис. 3). Богатые захоронения, раскопанные в Керчи в 1837, 1841, 1910 и 1918 гг., обычно приписывают Рискупориду III, а также другим представителям правящего рода (Reinach S., 1892, p. 40–41, 43; Шкорпил В.В., 1910, с. 33, рис. 13; Rostovtzeff M.I., 1923, p. 115–125). По деталям обряда они близки аланским. Два из них совершены под курганными насыпями. Первое (1837 г.) зачищено в мраморном саркофаге. На черепе лежала золотая маска возможно, исполненная по слепку, снятому с лица умершего, и венок. В саркофаге нашли золотые серьги и браслеты с гранатовыми вставками двучленные подвязные фибулы третьей серии (Амброз А.К., 1966, с. 54, третья серия), железные меч и нож, сбруйные ремни с удилами и серебряными бляхами серебряные и бронзовые сосуды. На двух бляхах изображены тамгообразные знаки. На одной стороне серебряного блюда выгравированы лавровый венок и монограмма Каракаллы Αντβ (его личное имя Марк Аврелий Антонин), а на другой – пуансоном исполнена надпись царя Рискупорида. Полагают что блюдо подарил Рискупориду III император Каракалла (Rostovtzeff M.I., 1923, s. 119). В насыпи кургана 1841 г. обнаружен скелет коня В старом античном склепе в деревянном обитом свинцом гробу лежал скелет с золотым венком на черепе, а рядом – меч, кинжал, копье, нож, два оттиска с монет 222–227 гг. Рискупорида III и сбруйные ремни с серебряными бляхами (Rostovtzeff M.I., 1923, p. 117, 118). А.К. Амброз по фибулам, деталям сбруи и пряжкам датировал оба комплекса не ранее второй половины III в. (Амброз А.К., 1989, с. 25) Очевидно, в них похоронены не Рискупорид III, умерший в 226/7 г., и член его семьи, а быть может, Рискупорид V и какой-то его родственник. Комплексом считают и большую коллекцию, приобретенную Лувром у богатой керченской семьи Месаксуди. Однако все вещи землекопы извлекли якобы из одной могилы, но без какой-либо фиксации (Rostovtzeff M.I., 1923, s. 99-109, fig. 1–7).

Серебряные сбруйные бляхи из могил 1837 и 1841 гг. обтянуты золотой фольгой и декорированы тисненными витыми жгутами и гнездами со вставками из крупного шлифованного сердолика. Так же украшены детали сбруи из Керчи, из погребения второй половины III в. могильника Веселая Роща II в Ставрополье, из захоронений второй половины III – первой половины IV в. из г. Азова и из станицы Тимошевской (Северный Кавказ), из Кишпека (Кабардино-Балкария). Таким же образом декорированы височные подвески, браслеты и пряжка из погребений второй половины III – первой половины IV в. из Приднепровья, Подонья и Прикубанья и из крымских погребений первой группы второй половины III в. (Айбабин А.И., 1999, с. 43, 44). По предположению А.К. Амброза, перечисленные детали сбруи и украшения представляют собой изделия единого ювелирного стиля. Их орнаментация по технологии исполнения цветовой гамме, использованию шлифованных сердоликовых вставок близка декору деталей поясов, изготовленных во второй половине III в. в провинциальных римских мастерских (Martin М., 1991, s. 55, abb. 22, 1), и офицерских шлемов первой половины IV в. из Кишпека, Диерны (Нидерланды), и Беркасово (Воеводина) (Klumbach Н., 1973, s. 27–37, taf. 1–9, 11–21). По словам А.К. Амброза, данный стиль, возникнув в римских провинциях во второй половине III в., распространился в Крыму и на Северном Кавказе (Амброз А.К., 1989, с. 23–27). Все упомянутые сбруйные наборы происходят из захоронений представителей правившей на Боспоре династии или с Северного Кавказа из могил аланской знати. На удилах Боспора изображены родовые тамги. Такие наборы делали по заказам знати в боспорских мастерских по заимствованной от римлян технологии и в соответствии со всеми требованиями новой римской моды. В новом стиле и, очевидно, не только на Боспоре изготовляли популярные в Юго-Западном Крыму женские украшения бронзовые, серебряные и золотые серьги и браслеты (Айбабин А.И., 1999, с. 44).

На Европейском Боспоре археологические материалы, связанные с германцами, нападавшими на Боспор в третьей четверти III в., весьма малочисленны это характерная для вельбарской культуры декорированная кольцами двучленная подвязная фибула, черняховские подвязные фибулы, гребни и керамические сосуды второй половины III–IV вв. (Амброз А.К., 1966, с. 67, табл. 11, 17, Симонович Е.О., 1975, с. 81, 82, рис. 1, 4, 5–9, 11–15). Из Озерного из склепа второй половины IV в. происходит обычный для германцев умбон (табл. 1, 64) (Kokowski А., 1993, fig. 4, el).

Есть сведения и о других народах, населявших Боспорское царство в III–V вв. Так, в 1867 и 1912 гг. в Керчи обнаружили два еврейских некрополя. На кладбище рядом с Павловской батареей открыты грунтовые покрытые «диким» камнем безынвентарные могилы со скелетами, ориентированными черепами на восток. На обоих некрополях найдены надгробия с высеченными изображениями меноры и с греческими и двуязычной (на греческом и иврите) надписями. Они по палеографическим признакам датированы III–IV вв. и IV–V вв. (КБН, 1965, № 724, 735, 736, 743, 746, 777, 1225; Даньшин Д.И., 1993, с. 68) Не типичный для евреев Палестины обычай устанавливать надгробия с религиозными эмблемами возник у говоривших на греческом и латыни евреев диаспоры под влиянием эллинской традиции (Хвольсон Д.А., 1884, с. 133, 137, 138, 144–148, 153–157). В III в. в городах Боспора меняется еврейская ономастическая традиция, свидетельствующая о новой миграции иудеев на Боспор (Даньшин Д.И., 1993, с. 69).

После победы Тейрана над германцами на полуострове начался относительно спокойный период. В 276 г. правители Боспорского царства контролировали прежнюю территорию. В надписи в честь Тейрана упомянуты наместник Феодосии и начальник области аспургианов (Азиатский Боспор) (Gajdukevič V.F., 1971, s. 474). Его границы не изменились и в начале IV в. Это подтверждает надпись 306 г. наместника Феодосии Аврелия Валерия Сога (КБН, 1965, № 64).

Многообразию народов, населявших Боспор соответствовало многообразие верований. К последней четверти III в. в Боспорском царстве государственным культом стал возникший в I в. н. э. культ Зевса Спасителя и Геры Спасительницы (КБН, 1965, № 76, с. 86). В надписях зафиксировано сохранение важной роли в идеологической политике государства других официальных культов до начала IV в. культа римских императоров (КБН, 1965, № 64; Блаватский В.Д., 1985, с. 192–194), а до начала V в. – культа царской династии Тибериев Юлиев (КБН, 1965, № 36, 65–67).

Надпись Аврелия Валерия Сога 306 г. указывает на существование в г. Боспоре во второй половине III – начале IV в. культа Бога Высочайшего (КБН, 1965, № 64). Этот культ в I – первой половине III в. широко распространился и в Танаисе, и Горгиппии (Даньшин Д.И., 1993, с. 64). Э. Шюрер писал о значительном влиянии иудаизма на этот культ (Schürer Е., 1897, s. 218–225).

Многие ученые писали о синкретизме культа Бога Высочайшего, объединившего черты иудейского Яхве и фракийского Сабазия или греческого Зевса (Ростовцев М.И., 1914, с. 431–433; Гайдукевич В.Ф., 1949, с. 433–434; Книпович Т.Н., 1949, с. 110).

В описании мученичества святого Афеногена говорится о его путешествии (скорее всего на Боспор) для выкупа христиан, захваченных готами во время набега 276 г. на Педахтою в Каппадокии (Maraval Р., 1990, p. 30–35, § 3, 7, 8). Видимо в последней четверти III в. с пленными христианами их религия проникает на Боспор. В Ново-Отрадном в ямной могиле с использовавшейся до конца III в. подвязной фибулой найден христианский перстень с изображением креста и двух симметрично расположенных по его сторонам рыб (Амброз А.К., 1966, с. 51, Арсеньева Т.М., 1970, с. 106, 107, табл. 12, 10, 13). На самом раннем христианском надгробии Эвтропия из Керчи высечен 601 год по боспорской эре, т. е. 304 г. (КБН, 1965, Addenda № 3). К 325 г. там образовалась христианская община Боспорский епископ Кадм участвовал в Никейском соборе (Vasiliev А.А., 1936, p. 10–13) Созомен писал о гибели боспорского епископа во время землетрясения в 344 г. в Никомедии, которое произошло до начала собора (Hermiae Sozomeni, 1983, IV, cap. XVI, 1155–1156) Боспорские христиане упомянуты в написанной во второй половине IV в. «Похвале святому мученику Фоке» (Латышев В.В., 1899, с. 33).

Надписи V в. свидетельствуют о превращении христианства в господствующую на Боспоре религию Епископ Боспора Евдоксий участвовал в Константинопольском соборе в 448 г. и в Эфесском в 449 г. (Le Quien М., 1740, p. 1328). В Керчи найдено надгробие 438 г. дьякона Евсевия (Латышев В.В., 1896, № 86). Христиане хоронили на старом некрополе на склоне горы Митридат в таких же, как и в предшествующий период, склепах с лежанками. На территории могильника обнаружены христианские надгробия, отнесенные к V в. (Кулаковский Ю.А., 1891, с. 29 рис. на с 30). На стенах однотипного склепа 491 г. написаны тексты молитв (Кулаковский Ю.А., 1891, с. 25–27). Из окрестностей античной Акры происходит нательный амулет с двумя филактериями на серебряной и золотой пластинах (Виноградов Ю.Г., 1998, с. 240, 241). С новой идеологией уживался обычай погребать покойников с украшениями и сосудами. Ту же картину мы наблюдаем на территории Византии даже на церковных кладбищах VII в. (Афины, Самос).

В рассматриваемый период оживляется городская экономика. Реконструируются жилые кварталы. При царе Радамсаде (308–319 гг. или до 322 г.) и во время его соправительства с Рескупоридом VI в. 314–319 гг. или до 322 г. (Фролова Н.А., 1975, с. 50, 52, 55, 56; Анохин В.А., 1986, с. 128) строятся общественные здания (Блаватский В.Д., 1960, с. 179; Кругликова И.Т., 1966, с. 18, 34–36; Макарова Т.И., 1991, с. 130). В надписи, найденной на Таманском полуострове, вероятно, у станицы Запорожской, сообщается о постройке архитектором Евтихом в 335 г. при царе Рескупориде VI оборонительной стены или укрепления (КБН, 1965, № 112). По данным В.Д. Блаватского, в последней четверти III в. на территории Пантикапея-Боспора возникли многочисленные зерновые хозяйства (Блаватский В.Д., 1985, с. 124, 246). В них и в сельских поселениях выращивалось значительное количество товарного зерна. Боспор вывозил хлеб в Константинополь. В 360-х годах ритор Фемистий назвал Боспор и Херсонес в числе главных поставщиков хлеба в столицу (Dagron G., 1974, p. 531–532). Восстанавливается морской торговый флот.

Надписи подтверждают сохранение на Боспоре в IV в. традиционной административной системы (КБН, 1965, № 36, 64). Судя по списку из более 80 магистратов на памятнике в честь Тиберия Юлия Тейрана, многочисленную дворцовую бюрократию возглавляли наместник царства, хилиарх (командир тысячи) и начальник аспургианов, главный секретарь, начальник отряда, градоначальник, начальник отчетов, личный секретарь царя, секретарь. Другие магистраты исполняли свои обязанности по месяцу (КБН, 1965, № 36; Блаватский В.Д., 1985, с. 246). Стратегически важным пограничным городом Феодосией управлял не градоначальник, а чиновник более высокого ранга – наместник царства и Феодосии (Гайдукевич В.Ф., 1949, с. 343; КБН, 1965, № 36, 64). Градоначальников главных городов Европейской и Азиатской частей царства Боспора и Фанагории называли архонтами. В надписях рассматриваемого периода проявилось стремление местной знати показать свою связь с империей. На монетах Тейрана, Фофорса (285–308), Радамсада и Рескупорида VI (чеканились с 314 по 341/342 г.) на одной стороне помещен портрет боспорского царя, а на другой – римского императора. В 638 г. боспорской эры (341/342 г.) Боспор окончательно прекратил самостоятельную денежную эмиссию (Фролова Н.А., 1975, с. 50, 56).

По словам Аммиана Марцеллина, в 362 г. к императору Юлиану прибыли послы боспорцев. Они предложили выплачивать империи ежегодно дань за разрешение спокойно жить в пределах границ своей страны (Ammianus Marcellinus, 1972, 22, 7, 10).

После смерти в 453 г. Аттилы и разгрома гуннов в битве на р Недао в Паннонии в 454 г. их союз распался (Thompson E.A., 1948, p. 152–153; Maenchen-Helfen О., 1973, p. 144–147). По сообщению Иордана, многие входившие в него племена вернулись в Причерноморье, туда, где ранее жили готы. Кочевавшие там в V в. гуннские племена Приск называл акатцирами (Артамонов М.И., 1962, с. 57; Maenchen-Helfen О., 1973, p. 427–438). По словам Прокопия, степи между Херсоном и Боспором во второй половине V в. занимали гунны (Procopius, 1914, Vol I, book I, XII, 9; 1928 Vol V, book VIII, V, 26). Иордан помещал в степи около Херсона гуннское племя альтциагиров (Иордан, 1960, с. 72). С одним из этносов следует связать захоронения из Чикаренко (77)[2]2
  Цифра в скобках означает номер памятника на карте Крым в V – первой половине VI в. (рис. 2).


[Закрыть], Марфовки (27) и Изобильного (20). В первом из них нашли византийские краснолаковый кувшин (табл. 2, 2), амфору (табл. 2, 1) и изготовленные в Подунавье или Западной Европе стеклянный кувшин (табл. 2, 9), золотые детали поясного набора, инкрустированные альмандинами (табл. 2, 4-11) (Айбабин А.И., 1993, с. 207, 209). Подобный набор извлечен из гробницы Хилдерика I (Kazanski М., Périn Р., 1988, p. 13, 36).

Города и поселения восточной части европейского Боспора и сама столица не пострадали ни во время гуннского вторжения на полуостров, ни после захвата ими крымской степи и примыкавшего к Феодосии региона. Вещи V – первой половины VI в. найдены в Тиритаке (24), Мирмекии (26), Илурате (23), Китее (22), в Зеноновом Херсонесе (мыс Зюк) (27) (Масленников А.А., 1992, с. 156–167, рис. 17, 16–18, 20–26) и на других некрополях и поселениях. Общепринятое мнение о запустении после 376 г. городских кварталов Боспора на горе Митридат (Блаватский В.Д., 1962, с. 48, 49, 51, 64, 68–77, 84) опровергают материалы из раскопанного там верхнего слоя. В нем содержалась керамика V–VI вв. (Сазанов А.В., 1989, табл. 5). В обнаруженных в данном слое плитовых могилах самыми ранними были пряжки, кувшины, фибулы и поясной набор VII в. (Айбабин А.И., 1990, с. 15, 69, рис. 2, 93, 129, 156, 157, 159).

Восточная граница некрополя не изменялась с I по VI в. В результате раскопок, проводившихся в примыкающей к горе Митридат приморской части города, слои V–VI вв. выявлены у церкви Иоанна Предтечи (Макарова Т.И., 1991, с. 130–136, 143). В 1990–1993 гг. неподалеку от нее открыты узкая улица и квартал усадеб, возведенный в первой половине V в. на месте разобранных позднеантичных домов.

Захват гуннами небольшой части европейского Боспора не оказал заметного отрицательного воздействия на экономику царства. Земледелие продолжало оставаться основой экономики уцелевших городков и поселений (Зенонов Херсонес, Генеральское и другие). Их население занималось также виноградарством и рыболовством (Масленников А.А., 1992, с. 167–169). Судя по тексту надписи 486 г., знатный боспорец комит Саваг сын Аристона владел большими рыбопромысловыми угодьями (Виноградов Ю.Г., 1998, с. 238, 240). Происходящие из культурных напластований и погребений V – первой половины VI в. многочисленные привозные подвязные и двупластинчатые фибулы, амфоры, краснолаковые и стеклянные сосуды из Подунавья, Южного Причерноморья и Средиземноморья говорят о сохранении в данный период активной торговли с названными регионами империи.

Однако присутствие гуннов на Боспоре не прошло бесследно.

Жители Боспора воспринимали все новшества, возникшие в Подунавье и в других провинциях. В первой половине V в. греческая и аланская знать Боспора переняла у соседних гуннов возникшую на Дунае моду на золотые, украшенные вставками из граната изделия нового полихромного стиля. По дунайским образцам такие изделия изготовляли и в боспорских мастерских (Амброз А.К., 1992, с. 72; Засецкая И.П., 1993, с. 34). Тогда же боспорские женщины стали носить такие же, как и дунайские, гладкие двупластинчатые фибулы (табл. 3, 98, 99, 104, 110), серьги с многогранником и широкие пояса с большими пряжками (табл. 3, 136), с середины V в. – пряжки и двупластинчатые фибулы с кербшнитным декором или его имитацией, броши в форме цикады (табл. 3, 152–154), а с начала VI в. – ранние пальчатые фибулы с резными концентрическими ромбами на ножках (Айбабин А.И., 1990, с. 70; Масленников А.А., 1992, рис. 17, 17, 18).

Судя по некрополям, в рассматриваемое время этнический состав населения европейского Боспора почти не изменился. На стене керченского склепа 491 г. и на эпиграфических памятниках встречены греческие (Евсевий) и аланские (Фаиспарта, Спадин) имена (Кулаковский Ю.А., 1891, с. 6, 22, 23). Аланскими именами называли и греков, например, Саваг сын Аристона. Рядовые боспорцы и знать использовали прежний обряд захоронения.

Степь и Юго-Западный Крым.

(А.И. Айбабин)

Для освещения рассматриваемого периода в Крыму прежде всего важны находки второй половины III – первой половины VI в. В результате изучения типологии находок и их взаимовстречаемости в составе закрытых комплексов они распределены на шесть групп.

Хронология захоронений первой группы основана на пряжках и наконечниках ремней, найденных в Керчи, Нейзаце, Херсонесе (с монетой 180–192 гг.) и на Черной речке в могиле 35 (табл. 1, 10) с фибулами второй половины III в. (табл. 1, 26, 32). На Черной речке в нескольких могилах с кувшинами, сделанными до середины III в. (табл. 1, 4–6), встречены одночленные подвязные фибулы I серии (табл. 1, 8) (Амброз А.К., 1966, с. 49, 50, 52), которые носили и во второй половине того же столетия. В Дружном в подбойной могиле 2/1984 нашли краснолаковые кубок и чашку, изготовленные не позднее середины III в. (табл. 1, 2, 3). Одновременный инвентарь встречен и в некоторых могилах Нейзаца (Храпунов И.Н., 1998, с. 235). На территории некрополя они расположены рядом с могилами второй половины III в. (Бабенчиков В.П., 1963, рис. 1). Данное обстоятельство позволяет предположить, что захоронения в ранних могилах в Дружном и Нейзаце совершили во второй четверти III в.

Захоронения второй группы датированы по монетам 251 г., 262 г., 268 г., 270–275 гг. (Айбабин А.И., 1999, с. 256), а также типичным для второй половины III в. одночленным фибулам второй серии (табл. 1, 32) (Амброз А.К., 1989, рис. 2, 23, 25–28), двучленным подвязным фибулам третьей серии (табл. 1, 14, 31), Т-образной шарнирной фибуле раннего варианта (табл. 1, 15), пряжкам с овальной или сегментовидной рамкой 1-го варианта (табл. 1, 17) (Айбабин А.И., 1990, с. 27, рис. 2, 3), височным подвескам с тисненым декором и вставками из сердолика (табл. 1, 34). В этих могилах найдены краснолаковые сосуды, в основном характерные для II – первой половины III в. (табл. 1, 11, 28, 33), но аналогичные извлечениям на Афинской Агоре из слоя второй половины III – начала IV в. (Robinson Н.S., 1959, p. 58, 59, pl. 14, К106, 12, К31), а также светлоглиняные амфоры (Зеест И.Б., 1960, тип 90, 93) (табл. 1, 21, 36). Красноглиняные амфоры (табл. 1, 20) обычно относят к концу II – первой половине III в. (Зеест И.Б., 1960, с. 113, тип 75, табл. XXX, 75а-з; Абрамов А.П., 1993, с. 47, рис. 54, 6, 16–18) или III в. На территории могильника Чатыр-Даг однотипные амфоры лежали с амфорами типа Зеест 90, а на Кноссосе – в слое середины III в. (Hayes J.W., 1983, p. 153, 166, fig. 25, А78, А79). Стеклянные кувшины (табл. 1, 29) начали производить во второй половине III в. По приведенным вещам захоронения второй группы необходимо отнести ко второй половине III в.

Хронологические рамки комплексов третьей группы определены по монетам 305–311 гг. из могилы 55 из Совхоза 10, 306–337 гг. из склепа 1 из Озерного, из могилы 37 из Инкермана (Айбабин А.И., 1990, с. 59), типичным для первой половины IV в. воинским фибулам варианта 17-2 (табл. 1, 39), фибулам дакийского типа 1-го варианта (табл. 1, 37), пряжкам с овальной или сегментовидной рамкой 2-го варианта (табл. 1, 49) (Айбабин А.И., 1990, с. 27, 28, рис. 2, 10; 22, 3), краснолаковым сосудам (табл. 1, 47, 51–53, 55, 57, 59, 60), гончарным ойнохоям (табл. 1, 44) и флаконам-бальзамариям (табл. 1, 50), стеклянным кубкам (табл. 1, 54) и кувшинам с вогнутым дном (табл. 1, 45).

В первой половине IV в. начали изготовлять светлоглиняные амфоры (Шелов Д.Б., 1978, тип F, или Зеест И.Б., 1960, тип 105а, б) (табл. 1, 46) и наконечники ремня с валиком (табл. 1, 38). Амфоры IV в. (табл. 1, 65) содержались в слое IV в. в Томи или в слоях второй половины IV в. в Ятрусе и Афинах (Robinson H.S., 1959, p. 83, pi 29; Scorpan С., 1977, fig. 5, 1).

Комплексы четвертой группы по монете 306–361 гг. из могилы 53 с Западного некрополя Херсонеса и монетам с отверстиями 364–378 гг. из склепа 53 с некрополя Черная Речка, шарнирным Т-образным фибулам 5-го типа (табл. 3, 79), отнесенным к 350–420 гг. (Pröttel P.M., 1999, s. 372, abb. 11), популярным в римских дунайских провинциях В-образным пряжкам (табл. 3, 75) 370–400 гг. (Keller Е., 1971, taf. В 1–4; 34, 9; abb. 19, 21), умбонам типа Р-2 (табл. 3, 74) и К-2 (табл. 1, 64), употреблявшимся до 375 г. (Zieling N., 1989, p. 103, 104, 123, 124), краснолаковым сосудам (табл. 1, 61, 68, 69; табл. 3, 71, 77, 81, 83), амфорам с туловом, зауженным в средней части (табл. 3, 66), и стеклянным кувшинам с конусовидным туловом (табл. 3, 82) можно датировать второй половиной IV в.

Краснолаковые блюда типа антиохийских (табл. 1, 67) в Средиземноморье производили в последней четверти IV – первой половине V в. (Hayes J.W., 1972, p. 328–329, fig. 66, 1; Martin G., 1983, p. 211, fig. 26, 1). Овальные и сегментовидные пряжки с длинным язычком 3-го варианта (табл. 3, 87) и стеклянные стаканы (табл. 3, 85) начали производить с конца IV в. (Айбабин А.И., 1999, с. 259–261, табл. XXVII, 85, 87).

О дате комплексов пятой группы можно судить по монетам 379–495 гг. из Инкермана из склепа 31 и 395–408 гг. из Херсонеса из склепа 5/1982, прогнутой подвязной широкопластинчатой фибуле 330–340 гг. (табл. 3, 115) (Diaconu G., 1971, s. 251, 253; taf. VIII, 13) двучленным подвязным фибулам (табл. 3, 90), дунайской подвязной фибуле (табл. 3, 106) (Tejral J., 1997, s. 351), гладким двухпластинчатым фибулам (табл. 3, 89, 91–93, 104–105) (Амброз А.К., 1966, с. 68, 82, 83), овальным или сегментовидным пряжкам вариантов 4, 5 (табл. 3, 142, 143), 6 (табл. 3, 132) и 8 (табл. 3, 135, 144), рифленым пряжкам (табл. 3, 134), прямоугольным пряжкам (табл. 3, 124), массивным пряжкам с резным декором на щитке (табл. 3, 136), наконечникам ремней (табл. 3, 107, 109, 112), краснолаковым сосудам (табл. 3, 100, 125, 126, 128, 137, 138), красноглиняным амфорам с цилиндрическим туловом с ножкой (табл. 3, 94) и с коническим корпусом с острой ножкой (табл. 3, 102), стеклянным стаканам (табл. 3, 88, 113, 141) и стаканам со шлифованными сотовидными углублениями (табл. 3, 97). Стеклянный рюмкообразный сосуд (табл. 3, 114) подобен средиземноморскому сосуду из слоев первой половины V в. (Maioli М.G., 1994, p. 247, fig. III, 153). В первой половине V в. в Средиземноморье были распространены чаши с накладным волнистым рельефным валиком (Sternini М., 1995, p. 248, fig. 6, 33, 34) (табл. 3, 129), а до конца V в. – стеклянные кувшины, похожие на обнаруженный в склепе 54а (табл. 3, 112) (Sternini М., 1995, p. 260, fig. 18, 28).