Текст книги "Исход. Том 2"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 43 страниц)

– Меня вырвало, – холодно сообщила Дайана. – Жаль, что вы не смогли посмотреть на это, а?

Ллойд схватил ее за плечо и вышвырнул из ванной в спальню.

– Я сверну тебе шею, мразь.

– Помни о приказе своего хозяина. – Она застегнула блузку, яростно сверля их сверкающим взглядом. – Он же собачий бог, так? Поцелуй его в задницу, и ты уже принадлежишь ему.

– Лучше заткнись, – мрачно произнес Уитни. – Ты же вредишь сама себе.

Дайана посмотрела на Дженни – она не могла понять, как такая приятная днем девушка с открытой улыбкой могла превратиться в это ночное чудовище с пустым лицом.

– Неужели вы не понимаете, что он готовится начать все сначала? – отчаянно спросила их Дайана. – Убийство… мародерство… грипп?

– Он самый великий и сильный, – с удивительной легкостью ответил Уитни. – Он собирается стереть ваших людей с лица земли.

– Хватит болтать, – сказал Ллойд. – Пошли.

Они двинулись к ней, чтобы взять ее под руки, но Дайана попятилась, скрестив руки на груди, и покачала головой.

– Я пойду сама, – сказала она.

В казино не было никого, кроме нескольких мужчин с ружьями, сидящих или стоящих у дверей. Казалось, они разглядывали нечто интересное на стенах, потолке, на пустых игорных столах, когда открылись дверцы лифта, и из него вышла группа Ллойда, окружающая Дайану.

Ее подвели к дверям в конце коридора. Ллойд открыл их небольшим ключом. Дайану быстро провели по помещению, напоминающему банк. Экраны компьютеров теперь были пусты и серы. Ящики с деньгами открыты. Деньга, выпавшие из ящиков, лежали на кафельном полу. В основном это были банкноты достоинством в пятьдесят и сто долларов.

В дальнем конце этого помещения Уитни открыл еще одну дверь, и Дайану провели по устланному коврами коридору в пустую приемную. Обставлено с большим вкусом. Интересной формы белый стол для соблазнительной секретарши, умершей от супергриппа несколько месяцев назад. На стене картина, явно копия Кли. Пушистый светло-коричневый ковер, приглушающий шаги. Преддверие к сильному мира сего.

Страх проник во все поры тела Дайаны, как холодная вода, замораживая ее мышцы, делая движения неуклюжими. Ллойд склонился над столом и нажал кнопку. На лбу у него выступили капли пота.

– Мы доставили ее, Р.Ф.

Дайана почувствовала, как истерический смех разрастается внутри нее, она была бессильна справиться с ним.

– Р.Ф.! Р.Ф.! О, как хорошо! Буть наготове, Эс-Эс! – Дайана захихикала, и Дженни неожиданно закатила ей оплеуху.

– Заткнись! – прошипела она. – Ты не знаешь, что тебя ждет.

– Знаю, – глядя на нее, ответила Дайана. – Это ты и остальные не знаете.

По селектору раздался голос – теплый, приятный, приветливый.

– Очень хорошо, Ллойд, спасибо. Впустите ее, пожалуйста.

– Одну?

– Конечно. – Раздался шелест, означавший конец связи. От звука этого голоса у Дайаны пересохло во рту.

Ллойд повернулся. Крупные капли пота стекали по его впалым щекам словно слезы.

– Ты слышала его приказ. Иди.

Дайана приложила руки в груди, прижимая нож к телу.

– А если я откажусь?

– Я втащу тебя за волосы.

– Посмотри-ка на себя, Ллойд. Ты так испуган, что не сможешь совладать даже со щенком дворняжки. – Дайана оглядела присутствующих. – Вы все боитесь. Дженни, а ты так тужилась, что чуть не обделалась. Нехорошо для твоего цвета лица. Или для твоих трусиков.

– Замолчи, грязная тварь, – прошептала Дженни.

– В Свободной Зоне я никогда не испытывала такого страха, – сказала Дайана. – Там я чувствовала себя очень хорошо. А пришла сюда потому, что хотела сохранить это чувство. В моем появлении здесь не было никакой политики. И вы должны поразмыслить над этим. Возможно, он продает страх, потому что больше ему предложить нечего.

– Мэм, – извиняющимся тоном произнес Уитни. – Я с радостью дослушал бы вашу речь до конца, но вас ждут. Но либо вы скажете: «Аминь» – и войдете в эту дверь, либо я втащу вас. Вы сможете поведать свои сказки ему, как только войдете… если у вас хватит слюны, чтобы заговорить. Но до этих пор мы отвечаем за вас.

«Странное дело, – подумала Дайана. – Кажется, он искренне сожалеет. Как плохо, что он так же искренне боится».

– Тебе не придется делать этого.

Она заставила свои ноги сделать шаг, и тогда ей стало немного легче. Она шла на собственную смерть; в этом она была вполне уверена. Что ж, пусть так и будет. У нее еще есть нож. Во-первых, для него, если у нее получится, а в случае необходимости – для себя самой.

Она подумала: «Меня зовут Дайана Роберта Юргенс, и я боюсь, но я боялась и раньше. Все, что он сможет отнять у меня и что в один прекрасный день я все равно отдала бы, – это моя жизнь. Я не позволю ему сломить себя. Я не позволю ему сделать себя более ничтожной, чем я есть, если только смогу. Я хочу умереть достойно… и я намерена получить то, что хочу».

Она повернула ручку и прошла в кабинет… в присутствие Ренделла Флегга.

Комната была огромной и почта пустой. У дальней стены стоял стол, за ним застыло в томлении кресло хозяина. Картины зачехлены. Свет потушен.

Тяжелая драпировка, обычно скрывавшая стеклянную окно-стену, открывающую взгляду пустыню, была отдернута. Дайана подумала, что никогда в жизни не видела столь бесплодного и неприветливого пейзажа. Над пустыней висела луна, словно маленькая, тщательно отполированная никелированная монета. Она была почти полной.

У стены, глядя в пространство, стоял человек. Еще долго после ее появления он продолжал смотреть в окно, безразлично выставляя ей на обозрение спину, прежде чем повернуться. Сколько времени нужно человеку, чтобы повернуться? Дайане казалось, что темный человек будет поворачиваться вечно, показывая все большую и большую часть своего лица, как и луна, на которую он смотрел. Она снова стала ребенком, онемев от всеохватного, панического страха. На секунду она попалась в сети его притяжения, его обаяния, и она была почти уверена, что, когда поворот будет завершен, много эонов[24]24
  Век, эпоха (греч.).


[Закрыть] спустя она будет смотреть в лицо из своих снов: готического монаха в мантии с капюшоном, обрамляющим тотальную темноту. Негатив без лица. Она увидит, а затем сойдет с ума.

А потом он посмотрел на нее, двинулся вперед, тепло улыбаясь, и первой ее шокирующей мыслью было: «Да он же моего возраста».

Темные волосы Ренделла Флегга были взъерошены. Лицо симпатичное и румяное, как будто он много времени проводил в пустыне на ветру. Черты лица подвижны и чувственны, в глазах плясало ликование. Это были глаза маленького ребенка, удивленного открывшейся ему чудесной, восхитительной тайной.

– Дайана! – сказал он. – Привет.

– П-п-привет! – Больше она ничего не смогла произнести. Дайана думала, что готова к чему угодно, но только не к этому. Ее разум был выбит из седла. Флегг улыбнулся ее растерянности. Затем простер руки, как бы прося прощения. На нем была выгоревшая рубашка с обтрепанным воротником, потертые джинсы и старые ковбойские ботинки со стертыми каблуками.

– А кого ты ожидала увидеть? Вампира? – Улыбка его стала шире, она почти требовала, чтобы Дайана улыбнулась в ответ. – Что они рассказывали тебе обо мне?

– Они боялись, – сказала она. – Ллойд… потел, как свинья. – Его улыбка по-прежнему требовала ответной улыбки, и ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы отказать ему в этом. Ее вытащили из постели по его приказу. Ее привели сюда для… для чего? Признания? Для того чтобы она рассказала все, что ей известно о Свободной Зоне? Она не могла поверить, что существует еще что-то, чего он не знал.

– Ллойд, – произнес Флегг и резко рассмеялся. – Ллойд прошел через более страшное испытание в Финиксе, когда разразилась эпидемия. Он не любит говорить об этом. Я спас его от смерти и… – Его улыбка стала еще более обезоруживающей. – И от участи более страшной, чем смерть, пользуясь популярной идиомой. Он ассоциирует меня с пережитым, хотя это было и не моих рук дело. Ты мне веришь?

Она медленно кивнула. Она верила ему и поймала себя на мысли о том, имело ли отношение продолжительное купание Ллойда к «более страшному испытанию в Финиксе». К тому же она ощутила то, что никогда не ассоциировала с Ллойдом Хенрейдом, – жалость.

– Хорошо. Садись, дорогая.

Дайана с сомнением огляделась.

– На пол. На полу очень удобно. Мы должны поговорить, и поговорить честно. Лжецы сидят на стульях, поэтому мы избегаем их. Мы будем сидеть подобно друзьям с двух сторон костра. Садись, девочка. – Его глаза вспыхнули от подавляемого веселья, казалось, его просто распирает от еле сдерживаемого смеха. Он сел, скрестив ноги, и призывно взглянул на нее снизу вверх, казалось, говоря: «Ведь не собираешься же ты позволить мне сидеть в одиночестве на полу этого странного кабинета».

После секундного колебания Дайана села, скрестив ноги и положив руки на колени. Она чувствовала успокаивающую тяжесть ножа.

– Ты была послана сюда, чтобы следить, дорогая, – сказал он. – Это точное описание ситуации?

– Да. – Отрицать было бесполезно.

– А ты знаешь, какая участь обычно уготована разведчикам во время войны?

– Да.

Улыбка его сияла, как солнце.

– Тогда разве это не удача, что мы не воюем, твои люди и мы?

Она удивленно посмотрела на него.

– Нет, не воюем, – с проникновенной искренностью произнес он.

– Но… вы… – Тысяча сбивающих с толку мыслей пронеслась у нее в голове. «Индиан-Спрингс». Ракеты. Мусорщик с его дефолиантом и напалмом. То, как беседа всегда меняла направление, когда имя этого человека – или его присутствие – входило в разговор. И тот юрист Эрик Стреллертон. Бродит по пустыне с перегоревшими мозгами.

«Он всего лишь смотрел на него».

– Разве мы напали на вашу так называемую Свободную Зону? Сделали хоть что-нибудь враждебное по отношению к вам?

– Нет… но…

– А вы напали на нас?

– Конечно, нет!

– Нет. И у нас нет никаких планов в этом направлении. Посмотри! – Неожиданно он вскинул правую руку и свернул ее трубой. Глядя сквозь отверстие, она могла видеть пустыню за стеклянной стеной.

– Великая Западная пустыня! – выкрикнул он. – Невада! Аризона! Нью-Мексико! Калифорния! Огромное количество моих людей в штате Вашингтон, вокруг Сиэтла и в Портленде, штат Орегон. Есть они и в Айдахо, и в Нью-Мексико. Мы слишком разбросаны, чтобы думать о выступлении. Мы более уязвимы, чем ваша Зона. Свободная Зона напоминает хорошо организованный муравейник или коммуну. У нас же конфедерация во главе со мной как признанным лидером. Места хватит и для вас, и для нас. Места будет достаточно и в 2190 году. Это в том случае, если наши дети будут жить, а это мы узнаем месяцев через пять. Если они будут жить, а человечество размножаться, то пусть наши правнуки воюют, если они не поделят кость. Или правнуки наших правнуков. Но ради чего, скажи на милость, воевать нам?

– Не из-за чего, – пробормотала Дайана. В горле у нее пересохло. Она чувствовала изумление. И что-то еще… было ли это надеждой? Она смотрела ему в глаза. Казалось, она не могла отвести взгляд, да и не хотела этого. Она не сходила с ума. Он вовсе не сводил ее с ума. Он был… очень разумным, здравомыслящим человеком.

– Для войны между нами не существует экономических причин, как и технологических. У нас несколько различные политические системы, но это несущественно, к тому же нас разделяют Скалистые горы.

«Он гипнотизирует меня».

Огромным усилием воли Дайана отвела взгляд и через его плечо посмотрела на луну. Улыбка Флегга слегка потухла, по его лицу, казалось, пробежала тень раздражения. Или ей это только показалось? Когда она снова посмотрела на него (более осторожно на этот раз), он снова ласково улыбался ей.

– Вы убили Судью, – хрипло сказала она. – Вам что-то нужно от меня, а когда вы это получите, меня вы тоже убьете.

Он спокойно смотрел на нее.

– По всей границе между Айдахо и Орегоном расставлены пикеты, и они действительно искали судью Фарриса, это правда. Но не для того, чтобы убить его! Приказано было доставить его ко мне. До вчерашнего дня я был в Портленде – я хотел поговорить с ним так, как разговариваю теперь с тобой, дорогая, – спокойно, обстоятельно, разумно. Двое моих пикетчиков выследили его в Копперфилде, штат Орегон. Он открыл огонь, смертельно ранил одного, а второго убил наповал. Раненый убил Судью, прежде чем умер сам. Мне очень жаль, что все так получилось. Жалею больше, чем ты в состоянии понять. – Глаза его потемнели, и в этом она поверила ему… но, возможно, не так, как он хотел, чтобы она поверила. И снова Дайана почувствовала холод.

– Здесь об этом говорят иначе.

– Верь им или верь мне, дорогая. Но помни, какой приказ я им отдал.

Он был убедителен… чертовски убедителен. Он казался почти безвредным – но он не был таковым на самом деле, ведь так? Это чувство возникло только от того, что он оказался человеком… или чем-то, что выглядело, как человек. И это в достаточной степени облегчало задачу превращения Дайаны в некое подобие Глупышки Пэтти.

Он прекрасно владел искусством вдребезги разбивать все аргументы… но то, как он это проделывал, встревожило Дайану.

– Если вы не затеваете войну, тогда зачем реактивные самолеты и все прочее в «Индиан-Спрингс»?

– Средства обороны, – быстро ответил он. – Подобное мы делаем и в Сирлс-Лейк в Калифорнии, и на базе Военно-воздушных сил «Эдвардс». Еще одна группа работает над атомным реактором в Йакима-Ридж в штате Вашингтон. Твои люди будут делать то же самое… если уже не приступили к этому.

Дайана очень медленно покачала головой:

– Когда я уходила из Свободной Зоны, там все еще пытались снова восстановить электричество.

– Я с радостью послал бы к вам двоих или троих своих специалистов, если бы случайно не узнал, что ваш Брэд Китчнер уже справился с этой задачей. Вчера у них произошло короткое замыкание в цепи, но он очень быстро решил эту проблему. Это произошло из-за перенапряжения в районе Арапахо.

– Откуда вы знаете это?

– О, у меня свои способы, – весело ответил Флегг. – Кстати, старуха вернулась. Милая старушка.

– Матушка Абигайль?

– Да. – Глаза его были холодными и мрачными; возможно, печальными. – Она умерла. Какая жалость. Я действительно надеялся встретиться с ней лично.

– Умерла? Матушка Абигайль умерла?

Глаза его прояснились, и Флегг улыбнулся.

– Неужели это действительно явилось для тебя таким сюрпризом?

– Нет, но я удивилась, что она вернулась. Это удивило меня больше, чем ты можешь себе представить.

– Она вернулась, чтобы умереть.

– Она что-нибудь сказала?

На мгновение маска сердечности слетела с лица Флегга, обнажая темное и гневное замешательство.

– Нет, – ответил он. – Я думал, что она сможет… сможет заговорить. Но она умерла в состоянии комы.

Его улыбка снова появилась, такая же лучистая, как летнее солнце, сжигающее ночной туман.

– Оставим ее в покое, Дайана. Давай поговорим о более приятных вещах, например о возвращении в Зону. Уверен, что ты с большим удовольствием находилась бы там, чем здесь. У меня есть нечто, что ты сможешь забрать назад. – Он достал замшевую сумку, извлек из нее три карты и передал их Дайане, смотревшей на них со все возрастающим недоумением. Это были карты семи западных штатов. Некоторые районы были затушеваны красным. Пометка внизу поясняла, что это районы, где возобновилась жизнь.

– Ты хочешь, чтобы я взяла это?

– Да. Я знаю, где находятся твои люди; но я хочу, чтобы вы знали, где живут мои. Считайте это жестом доброй воли и проявлением дружбы. А когда ты вернешься назад, я хочу, чтобы ты передала им следующее: Флегг не желает им зла и люди Флегга тоже. Скажи им, чтобы они больше не засылали шпионов. Если они хотят посылать людей сюда, то пусть это называется дипломатической миссией… или обменом студентами… или как угодно. Но пусть они приезжают открыто. Ты передашь мою просьбу?

Дайана была ошарашена, сбита с толку.

– Конечно. Я передам. Но…

– Это все. – Он поднял открытую пустую ладонь. Она увидела что-то и беспокойно подалась вперед.

– Что ты увидела? – Голос его звучал на предельной ноте.

– Ничего.

Но она увидела что-то и по напряженному выражению его лица поняла, что он знает об этом. На ладони Флегга не было никаких линий. Они были гладки и пусты, как кожа на животике новорожденного. Никакой линии жизни, линии любви, никаких колечек, браслетов, черточек. Только… пустота.

Казалось, они смотрели друг на друга целую вечность. Затем Флегг поднялся и подошел к столу. Дайана тоже встала. Она действительно начинала верить, что он отпустит ее. Он присел на край стола и подвинул к себе переговорное устройство.

– Я прикажу Ллойду сменить масло и осмотреть твой мотоцикл, – пояснил он. – Я также попрошу заправить бак бензином. Теперь ведь нет никаких проблем с нехваткой топлива. Достаточно для всех, а? Хотя был такой день – я отлично помню его, возможно, и ты тоже, Дайана, когда казалось, что весь мир исчезнет от ядерных взрывов вследствие нехватки обыкновенного бензина. – Флегг покачал головой. – Люди очень-очень глупы. – Он нажал кнопку селекторной связи. – Ллойд?

– Я здесь.

– Заправь мотоцикл Дайаны и оставь его перед отелем? Она собирается покинуть нас.

– Да.

Флегг отключил связь.

– Вот так, дорогая.

– Я могу… просто уйти?

– Да, мэм. Мне было очень приятно. – Он поднял руку в направлении к двери… ладонью вниз.

Дайана пошла к двери. Ее рука уже почти коснулась ручки, когда он произнес:

– Да, еще одна вещь. Одна… очень незначительная вещь.

Дайана повернулась к нему. Он улыбнулся ей, это была дружелюбная улыбка, но на какую-то долю секунды он напомнил ей огромного, черного мастифа со свисающим из пасти языком, прикрывающим белые острые зубы, которые могли спокойно оторвать руку, как будто это было кухонное полотенце.

– Да?

– Здесь находится еще один ваш человек, – произнес Флегг. Его улыбка стала еще шире. – Кто бы это мог быть?

– Да откуда же мне знать? – пожала плечами Дайана, но в мыслях у нее промелькнуло: «Том Каллен!.. Мог ли это действительно быть он?»

– Скажи, дорогая. Я думал, что мы теперь на короткой ноге.

– Конечно, – ответила она. – Подумай, и ты поймешь, что я честна с тобой. Комитет послал меня… и Судью… и кто его знает, кого еще… и они были очень осторожны. Просто чтобы мы не могли донести друг на друга в случае, если что-нибудь… случится.

– Если мы вдруг решим повырывать у вас ногти?

– Да. Мою кандидатуру одобрила Сьюзен Штерн. Я думаю, Ларри Андервуд… он тоже член Комитета…

– Я знаю, кто такой Ларри Андервуд.

– Ладно, я думаю, это он предложил Судью. Но что касается остальных… – Она покачала головой. – Это может быть кто угодно. Я знаю только то, что каждый из семи членов Комитета должен был предложить по разведчику.

– Да, такое могло быть, но это не так. Есть еще только один, и ты знаешь, кто это. – Улыбка Флегга стала еще шире, теперь она начинала пугать Дайану. Она была ненатуральной. Она начинала напоминать ей мертвую рыбу, Выуженную из воды, или поверхность Луны, наблюдаемую в телескоп. Дайана почувствовала, как ее мочевой пузырь наполняется жидкостью.

– Ты знаешь, – повторил Флегг.

– Нет, я…

Флегг снова склонился к селектору.

– Ллойд уже ушел?

– Нет, я здесь. – Отличная слышимость.

– Подожди немного с мотоциклом Дайаны, – сказал он. – Нам есть еще о чем… – Он взглянул на нее, его глаза задумчиво засветились – … о чем потолковать, – закончил он.

– Хорошо.

В трубке щелкнуло. Флегг, улыбаясь, взглянул на нее, кулаки его были сжаты. Он очень долго смотрел на нее. Дайану бросило в жар, она вся взмокла. Казалось, глаза его стали темнее и больше. Смотреть в них было все равно что заглядывать в очень старый, глубокий колодец. Она попыталась отвести взгляд, но не смогла.

– Скажи мне, – очень мягко произнес Флегг. – И пусть между нами не будет никаких недоразумений, дорогая.

Откуда-то издалека Дайана услышала свой голос:

– Все это входило в сценарии, не так ли? Небольшая одноактная пьеса.

– Дорогая, я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Прекрасно понимаешь. Ошибка была в том, что Ллойд ответил тебе так быстро. Когда ты говоришь, здешние лягушки мгновенно отпрыгивают. Он должен был бы находиться на полпути к мотоциклу. Если только ты не приказал ему остаться, потому что ты вовсе не собираешься отпускать меня.

– Дорогая, у тебя неизлечимый случай паранойи. Полагаю, в этом виновато знакомство с теми мужчинами. Из странствующего зверинца. Должно быть, это было ужасно, но ведь мы не хотим повторять всего этого, так?

Силы покинули ее. Последним усилием воли она сжала онемевшую правую руку в кулак и ударила себя в левый глаз. Боль пронзила голову, перед глазами поплыл туман. Голова откинулась назад и ударилась о дверь. Дайана оторвала взгляд от его глаз и почувствовала, как к ней возвращаются воля и сила к сопротивлению.

– О, какой ты хороший, – с издевкой произнесла она.

– Ты знаешь, кто это, – сказал Флегг. Он встал со стола и направился к ней. – Ты знаешь, и ты расскажешь мне. Номер с этой штучкой у тебя не пройдет, дорогая.

– Как же так, что ты этого не знаешь? – крикнула Дайана ему в лицо. – Ты ведь знал о Судье и обо мне! Как же так, что ты не знаешь о…

Его руки, холодные, как надгробная плита, с ужасной силой опустились ей на плечи.

– Кто?

– Я не знаю.

Он тряхнул ее, как тряпичную куклу. Лицо его пылало, оно было ужасным, и он продолжал усмехаться. Руки его были холодны, но от лица распространялся жар пустыни.

– Знаешь. Скажи мне. Кто?

– А почему ты не знаешь?

– Потому что я не могу увидеть этого! – крикнул он и швырнул ее в противоположный угол комнаты. Внезапно он превратился в груду костей, и когда Дайана увидела его светящееся в сумраке лицо, склоняющееся над ней, лезвие ее ножа выскочило, разливая тепло по ногам. Мягкое и понимающее лицо исчезло. Ренделл Флегг исчез. Теперь она находилась наедине со Странствующим Хлыщом, Долговязым, Главным, и помочь ей мог только Бог.

– Ты скажешь, – произнес он. – Ты скажешь мне то, что я хочу знать.

Дайана посмотрела на него, а затем медленно поднялась на ноги, ощущая тяжесть ножа в руке.

– Да, я скажу тебе, – произнесла она. – Подойди поближе.

Усмехаясь, он сделал шаг вперед.

– Нет, еще ближе. Я хочу шепнуть это тебе на ухо. – Он подошел ближе. Девушка чувствовала обжигающее тепло и замораживающий холод. В ушах в нее звенело. Она ощущала запах гниения – влажный, приторный, обволакивающий. Она ощущала запах сумасшествия, как запах гниющих овощей в темном и сыром погребе. – Ближе, – хрипло прошептала она.

Он сделал еще шаг, и Дайана порывисто согнула запястье. Она слышала, как щелкнула кнопка. Выскочило лезвие ножа.

– Вот так! – истерично крикнула она и замахнулась изо всех сил, стремясь нанести удар в живот и оставить его истекать кровью с выпущенными кишками в этой комнате. Но вместо этого он разразился хохотом, уперев руки в бока и запрокинув пылающее лицо, корчась от разбирающего его смеха.

– О, моя дорогая! – выкрикнул он и снова зашелся смехом.

Она тупо уставилась на свою руку. В ней был зажат желтый банан с бело-голубой наклейкой. Дайана в ужасе уронила его на ковер, где он стал бледно-желтой улыбкой, имитирующей улыбку Флегга.

– Ты скажешь мне, – прошептал он. – Конечно же, скажешь.

И Дайана поняла, чтo он прав. Она быстро развернулась, настолько быстро, что даже темный человек был захвачен врасплох. Он протянул руку, но схватил только шелк ее блузки. Дайана со всей силой ударилась о стеклянную стену.

– Нет! – взвизгнул он, и Дайана ощутила его позади себя как черный ветер.

Она билась головой об окно. Раздался глухой треск, и с удивлением она увидела, как толстые осколки падают вниз на тротуар. Крутящиеся осколки, как шарики ртути, брызнули сверкающим фонтаном. Инерция до половины вышвырнула ее тело в отверстие, и она застряла в нем, истекая кровью. Она почувствовала его руки на плечах и подумала, сколько времени ему потребуется, чтобы заставить ее говорить. Час? Два? Она подозревала, что уже умирает, но этого было недостаточно.

«Я видела Тома, и ты не можешь почувствовать его или что ты там делаешь, потому что он другой, он…»

Флегг втянул ее внутрь.

Она убила себя, резко повернув голову направо. Острый осколок стекла глубоко вонзился ей в горло. Второй воткнулся в правый глаз. Тело ее напряглось на мгновение, руки забили по стеклу. Затем она обмякла. То, что втянул темный человек в кабинет, было истекающим кровью мешком. Она умерла – возможно, с сознанием триумфа.

Кипя от ярости, Флегг пнул ее ногой. Податливое, безразличное движение ее тела еще больше разозлило его. Он стал пинать тело, рыча и сопя. Волосы его начали искриться, как будто где-то внутри него ожил циклотрон, создавая электрическое поле и превращая его в батарейку. Глаза пылали мрачным огнем. Он вопил и пинал, пинал и вопил.

За дверями Ллойд и остальные, побледнев, переглянулись. Больше они не могли выносить происходящее. Дженни, Кен и Уитни ушли. В их смертельно бледных лицах читалось, что они ничего не слышали, но и далее не хотели что-либо слышать.

Остался только Ллойд – не потому, что хотел этого, а потому, что знал: этого хотят от него. И в конце концов Флегг позвал его.

Он сидел на широком письменном столе, скрестив нога и положив руки на колени, обтянутые синими джинсами. Он смотрел поверх головы Ллойда куда-то в пространство. Ллойд увидел, что стеклянная панель стены пробита посередине. Острые края дыры были в крови.

На полу лежало завернутое в драпировку нечто, отдаленно напоминающее человеческое тело.

– Избавься от этого, – приказал Флегг.

– Хорошо. – Голос Ллойда перешел в хрипящий шепот. – Мне взять голову?

– Возьми все вместе, отнеси на восточную окраину города, облей бензином и подожги. Ты слышишь меня? Сожги это! Сожги эту дрянь!

– Хорошо.

– Да. – Флегг милостиво улыбнулся.

Дрожа и постанывая от ужаса, Ллойд попытался поднять тяжелую ношу. Внутри было нечто твердое. Это нечто вырвалось у него из рук и с глухим стуком снова упало на пол. Ллойд бросил испуганный взгляд на Флегга, но тот по-прежнему сидел в позе полулотоса, глядя в никуда. Ллойд поднял сверток и понес к двери.

– Ллойд?

Остановившись, Ллойд оглянулся. Из груди у него вырвался тихий стон. Флегг по-прежнему пребывал в позе полулотоса, но теперь он парил дюймах в десяти над столом, все так же уставившись в пространство.

– Ч-ч-что?

– Ключ, который я дал тебе в Финиксе, все еще у тебя?

– Да.

– Держи его под рукой. Время подходит.

– Х-хорошо.

Ллойд ждал, но больше Флегг не произнес ни слова. Он завис в темноте, повторяя ошеломляющий разум трюк индийского факира, обратив взор в себя и мягко улыбаясь.

Ллойд быстро вышел, как всегда радуясь, что он еще жив и сохранил разум.

С утра тот день выдался вполне спокойным в Вегасе. Ллойд, пропахший бензином, вернулся около двух часов дня. Поднимался ветер, и к пяти часам он уже завывал, кружа песок между зданиями. Пальмы, начавшие погибать без полива в июле и августе, трепетали в небе, как оборванные военные стяги. В небе громоздились тучи странной формы.

В Каб-баре Уитни Хоган и Кен Де Мотт пили бутылочное пиво, заедая его сэндвичами с яйцом. Три старенькие леди – все называли их Сестрами-Ведьмами – держали кур на окраине города, но яиц все равно не хватало. Внизу, в казино, малыш Динни Маккарти весело возился с пластмассовыми солдатиками, расставляя их на игровом столе.

– Посмотри на этого постреленка, – с любовью произнес Кен. – Меня попросили часок присмотреть за ним. Я бы с радостью присматривал за ним и неделю. Как бы я хотел, чтобы он был моим. У моей жены был только один ребенок. Да и тот родился недоношенным. Он умер в инкубаторе на третий день. – Кен взглянул вниз в тот момент, когда в казино вошел Ллойд.

– Эй, Динни! – позвал Ллойд.

– Ойд! Ойд! – крикнул Динни и подбежал к Ллойду. Тот подхватил его, подбросив высоко вверх.

– Поцелуешь Ллойда? – спросил он.

Динни звонко чмокнул его в щеку.

– А у меня для тебя кое-что есть, – сказал Ллойд и вытащил из нагрудного кармана горсть конфет в ярких обертках.

Динни с удовольствием взял их.

– Ойд?

– Что, Динни?

– А почему от тебя пахнет, как от бензоколонки?

Ллойд улыбнулся:

– Я сжигал кое-какой мусор, милый. Иди играй. Кто теперь твоя мама?

– Ангелина. – Динни произнес это как «Ангеина». – А потом снова Бонни. Мне нравится Бонни. Но Ангелину я тоже люблю.

– Не говори ей, что Ллойд давал тебе конфеты. А то Ангелина высечет Ллойда.

Малыш пообещал не рассказывать и побежал прочь, смеясь и представляя, как Ангелина будет пороть Ллойда. А через пару минут он уже снова сидел на столе, уплетая конфеты и отдавая набитым ртом приказы своей армии. Подошел Уитни в белом переднике. Он принес Ллойду два сэндвича и бутылку холодного пива.

– Спасибо, – поблагодарил Ллойд. – Выглядит здорово.

– Это домашний хлеб, – с гордостью ответил Уитни.

Ллойд стал есть.

– Кто-нибудь видел его? – наконец спросил он.

Кен покачал головой.

– Мне кажется, он снова уехал.

Ллойд попытался поразмыслить над этим. Снаружи завывал ветер, одинокий, затерянный в пустыне. Динни на мгновение поднял голову, а потом вновь принялся за игру.

– Я думаю, он где-то поблизости, – наконец произнес Ллойд. – Не знаю почему, но думаю, именно так. Я думаю, он где-то поблизости и ждет, что вот-вот произойдет нечто. Не знаю, что именно.

Уитни тихо произнес:

– Думаешь, он добился от нее признания?

– Нет, – глядя на Динни, ответил Ллойд. – Не думаю. Каким-то образом все вышло не так. Она… ей повезло либо она перехитрила его. А такое случается не часто.

– Я не думаю, что это сильно повредит, – сказал Кен. Однако вид у него был встревоженный.

– Конечно. – Ллойд прислушивался к завыванию ветра– Возможно, он вернулся в Лос-Анджелес. – Но Ллойд сомневался в этом, и это сомнение отразилось на его лице.

Уитни принес еще пива. Они молча пили, в голове у них проносились тревожные мысли. Сначала Судья, затем эта женщина. Оба мертвы. И ни один не заговорил. И никто не остался нетронутым, как приказывал он. Словно «Янки» проиграли два матча подряд на чемпионате мира. Им трудно было поверить в это, и они были напуганы.

Всю ночь дул сильный ветер.