Текст книги "Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сильвия Лайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 56 страниц)

– Отпусти, – глуше прохрипел Дарьеш.

И Торриен вдруг увидел, насколько бледно его лицо. Ни кровинки в синих губах. Ни блеска в когда-то насмешливом взгляде.

И в следующий миг он отпустил его, впрочем, тут же склонившись над упавшим змеем и прорычав:

– Ты приносишь извинения и отказываешься претендовать на мою хасси? – зло шипел он, глядя в раздраженные глаза напротив.

Дарьеш отвернулся, сжав губы. И молча встал, стряхивая с себя прикосновения брата и остатки колец его хвоста.

– Отвечай, – рванул Торриен, пытаясь сбросить кровавую пелену с собственных глаз, но она никак не желала исчезать.

Все еще хотелось убивать.

– Обещаю. Не претендую, – ответил Дарьеш, фыркнув так, словно не больно-то и хотел.

– Убирайся, – процедил Торриен, глубоко и размеренно дыша, успокаивая кровь.

– Ты не смеешь мне приказывать, – бросил наследник, уже окончательно придя в себя и вновь превратившись в надменного и высокомерного сына царя.

Однако при этом он все же двинулся к двери. Лишь на пороге застыл, бросив на Торриена взгляд, полный презрения и превосходства.

– Спасай свою хасси, – сказал он вдруг. – А то потом опять скажешь, что это я во всем виноват.

И с этими словами вышел прочь, хлопнув покосившейся дверью.

Торриен повернулся к Иллиане и побледнел. Девушка лежала на полу и не дышала.

Царевич молнией пересек разделяющее их пространство, склонился над Иллианой, сперва не понимая, что происходит. Повернул ее голову, бросив взгляд на крохотную царапину, от которой кожа слегка окрасилась кровью.

Вены, казалось, не были задеты, так глубоко клыки проникнуть не успели. Однако множество капилляров все же было порвано.

Он склонился над бесчувственной девушкой и прислушался.

Иллиана дышала, но очень тяжело. И Торриен не мог найти причину. Иллиана выглядела отравленной ядом мираев, но почему? Ведь если Дарьешу понравилась его хасси, то секрет, вырабатываемый железами, должен был потерять отравляющую способность.

Царевич приблизился к ране, коснулся ее губами и начал быстро высасывать и сплевывать на пол остатки яда.

В рот попала кровь. Значит, клыки все же успели немного проникнуть в глубину…

Еще несколько подходов – Торриен избавился от остатков яда и посмотрел на Иллиану.

– Ну как же тебя угораздило?.. – прошептал он мягко, вглядываясь в бледное лицо девушки. Убрал с влажного лба светлые, почти светящиеся белизной волосы и осторожно поцеловал.

Иллиана вздохнула. Чуть глубже, чем до этого, чуть свободнее. К щекам начала приливать краска.

Часть яда осталась внутри, успела проникнуть в кровь. Но ее было недостаточно для того, чтобы нанести серьезный вред организму. К счастью, клыки не проникли глубоко и не задели крупные вены.

Только сейчас Торриен позволил себе расслабиться. Он сел на ковер, прислонившись спиной к дивану, взял на руки девушку, уложив себе на грудь, и стал ждать, пока она придет в себя. Одной рукой он поглаживал ее волосы, а другой – рисовал круги пальцем где-то в области поясницы.

И думал. Думал о том, что скажет ей, когда она очнется. Про Фендора, про ее запах в камере заключенного, про ее странный вид. Сейчас, когда опасность миновала, Торриен смог в деталях рассмотреть ее платье, местами покрытое пылью и паутиной. Мог вдохнуть аромат илистого мха, налипшего на ее туфли и даже кое-где – на подол.

Иллиане однозначно стоило переодеться после посещения царской тюрьмы.

Теперь у царевича не было ни малейших сомнений в том, что его хасси удалось вызволить того странного парня. Он пока не знал, зачем она это сделала, но догадывался, что через пару часов Шентарс принесет ему вести о том, что его сайяхасси и Фендор давно знакомы. А догадаться, как девушке удалось все это провернуть, тоже было не так уж сложно. Очевидно, рядом с тюрьмой проходил один из старых, полуразрушенных коридоров, большая часть которых была забетонирована еще двадцать лет назад по приказу его отца. Осталось лишь разгадать, откуда об этих коридорах знает сама Иллиана. Но Золотой змей был уверен: и это со временем станет понятно. Нужно лишь немного подождать.

В этот момент девушка глубоко вздохнула.

Торриен обеспокоенно посмотрел на ее узкое красивое лицо с маленькими ямочками на щеках. И внутри него снова шевельнулось что-то нервное, жгучее. Ожил незнакомый прежде страх потери.

За то короткое время, что он знал эту девушку, каким-то странным образом она успела стать для него ближе собственной семьи. Он никогда не боялся лишиться кого-то из родственников. У мираев не принято жалеть или скучать.

С братом и сестрой у Торриена никогда не было особенно доверительных отношений. Их двоих растили как чистокровных мираев, в презрении к людям, высокомерии и атмосфере собственного превосходства. А Торриена… просто не трогали. Его не готовили для царствования, а титул второго царевича давал ему относительную свободу. Свободу перемещения, игр, уроков. Свободу выбора. Да, его заставляли изучать обязательные для шерисмираев дисциплины вроде политического устройства Шейсары, геральдики, боя на саблях или искусства войны. Но стрельбе из лука, бою на шестах, езде на лошади или культурным особенностям Нижней Шейсары он учился сам, как и многим другим наукам, до которых обычно не было дела, например, его брату Дарьешу.

Старший царевич любил проводить свободное время так, как и положено богатому, наделенному властью и силой нагу. Он гулял, развлекался с благородными мирайями, покупал себе все новых и новых хасси, не сильно заботясь об их дальнейшей судьбе. Иногда он предлагал отцу проекты новых налогов или законов, которые было бы неплохо внедрить. Признаться, некоторые его решения были даже хороши. Для мираев.

А Торриен… Торриену этого было мало.

– Ты спас меня, мой прекрасный царевич, – вдруг раздался тихий голос, от которого сердце Золотого змея, как у мальчишки, подскочило к горлу.

Девушка открыла глаза и смотрела на него. Кристально-голубые радужки светились настолько чистым и незамутненным счастьем, что Торриен забыл все слова, которые собирался сказать. Он коснулся ладонью ее лица, провел большим пальцем по контуру, очертив сперва линию светлой брови, затем щеку и подбородок.

И оставалось лишь надеяться, что она не заметила, как он затаил дыхание.

– Я всегда спасу тебя, – еле слышно ответил царевич. – От любой опасности. В этом можешь быть уверена, моя сайяхасси.

И ни слова про тюрьму. Ни слова про узника, которому она помогла бежать. Торриен больше не собирался ничего говорить. В этот момент Золотой змей вдруг понял, что доверяет ей. И даже если она спасла жизнь преступнику… ну и пускай. Лишь бы смотрела на него вот так. Огромными, широко распахнутыми глазами, в которых так ярко сияло чувство, которое Торриен так хотел бы назвать вслух. В которое хотел бы поверить.

Но впервые боялся.

А Иллиана распахнула губы, словно хотела что-то спросить. И тоже промолчала. Будто они оба негласно решили оставить что-то при себе. Что-то, что было не нужно их отношениям.

– Дарьеш… он… – пробубнила тогда девушка, словно решив переключиться на другую тему.

– Больше не потревожит тебя, – покачал головой царевич и поцеловал ее в лоб, прижав к себе.

Иллиана положила голову ему на грудь и кивнула. А через мгновение закрыла глаза, больше не спрашивая ничего. Только просунула маленькую руку ему под мышку, обхватывая грудную клетку, обнимая.

И через несколько минут Торриен с изумлением понял, что она уснула.

Она тоже доверяла ему…

Эта мысль ярко зажглась в голове Золотого змея, незаметно меняя все его устои и привычки. Подталкивая его нарушать правила.

Он осторожно поднял девушку и положил на кровать, заботливо укрыв одеялом. А затем вышел прочь, притворив за собой сломанную дверь.

У порога он поставил двух верных стражников, наказав не пускать никого. Даже царя. Потому что к чужой хасси просто так не имел права зайти даже повелитель Шейсары. Лишь Дарьешу до правил не было никакого дела.

Сам же Торриен направился к выходу из дворца. Он чувствовал, что скоро появится Шентарс и ему будет что рассказать об Иллиане.

По закону он обязан был заключить девушку под стражу, пытаясь выяснить, откуда она знает о подземных переходах дворца. Ведь с такими знаниями она могла оказаться преступницей, убийцей, мечтающей оборвать жизнь царя.

А он поставил двух лучших стражей охранять ее сон. И, вспоминая ее огромные голубые глаза, в которых светилось такое неразумное, неправильное чувство, Торриен знал, что кто-кто, а Иллиана Тангрэ не могла быть предательницей. Ведь она просто молодая девушка, которой не повезло наткнуться однажды на влюбчивого мирая. Упрямого младшего царевича из рода Эннариш, которому не хватило сил отказаться от своего влечения.

Глава 12

Иллиана открыла глаза под вечер. За большим полукруглым окном уже забрезжил закат. Он бросал в комнату теплые косые лучи, раскрашивая убранство в легкие рубиновые и оранжевые оттенки.

Девушка повернула голову в поисках воды. Во рту было сухо, как в пустынных песках горячего юга Шейсары.

Как ни странно, на столике с трюмо возле кровати стоял серебряный поднос, а на нем бокал с чем-то желтоватым и, судя по запотевшему хрусталю стенок, очень холодным.

Иллиана, не задумываясь, выпила неизвестную жидкость, по вкусу напоминающую то ли воду с лимонным соком, то ли божественный напиток Светлейшей четы.

И уже после этого, сев на постели, она все вспомнила. Признаться, ощущение это было не из приятных. Шею прострелила боль, стоило наследному царевичу всплыть перед глазами бледным, злым миражом.

Дарьеш ее укусил, но что было потом?

Девушка схватилась за место укуса и побежала к той самой нише в стене, к которой змей ее так бесцеремонно прижимал. Именно там было самое большое зеркало во всех покоях.

Глянув в отражение, Иллиана с неудовольствием обнаружила красную опухшую царапину. Кроме того, девушка в зеркале смотрела на нее слегка запавшими глазами на лишенном красок лице. Волосы были всклокочены и выглядели не слишком хорошо.

Иллиана нахмурилась и присела на край каменной ниши, механически теребя свою старую сумочку, лежавшую поблизости. Она старательно пыталась вспомнить, как очутилась в постели и чем кончилась неприятная встреча.

Кажется, в тот миг, когда клыки мирая коснулись ее шеи, Иллиана больше не смогла этого терпеть. Она отталкивала змея, руками надавливая на его грудь, но не слишком успешно. А потому, когда клыки мирая разорвали ее кожу, она с запоздалой яростью нащупала его соски, оказавшиеся проколотыми с помощью маленьких колец, больно сдавила и прокрутила их, буквально грозя оторвать.

Дарьеш зашипел, а в следующую секунду оторвался от нее, отклонившись назад.

Иллиана не успела порадоваться своей победе, потому что голова внезапно закружилась. Перед глазами потемнело, а на языке появился привкус горечи. Уже через мгновение она лежала на полу без памяти.

Ей казалось, что она слышала голос Торриена. Но, возможно, это был горячечный бред? Откуда Золотому змею взяться в ее комнате, если Дарьеш на ее глазах захлопнул дверь?

С другой стороны – она ведь очнулась на кровати, значит, кто-то ее туда положил.

Думать о том, что положить туда ее мог сам Дарьеш перед тем, как сделать своей хасси, Иллиана не хотела.

– О, так ты уже прос-с-снулас-с-сь! – раздался голос откуда-то снизу.

Иллиана опустила голову и не без труда обнаружила выползающую из-под дивана Изумрудку.

– Проснулась, – невесело кивнула девушка. – А где же ты была все это время?

– Ну, знаеш-ш-шь, – протянула та, тонкой зеленой лентой с горбинкой посередине проскользнув к нише в стене, где сидела девушка. – Я подумала, что нечего терять время, раз уж ты все равно отдыхаеш-ш-шь. Я грелас-с-сь на с-с-солныш-ш-шке в с-с-саду.

Иллиана стиснула зубы.

– А… ты не это хотела узнать, да? – медленно проговорила Шелиссхелисса, мгновенно улавливая настроение собеседницы. А потом, вздохнув, ответила: – Прос-с-сти, я не могла помеш-ш-шать Дарьеш-ш-шу. Это бы выдало меня и выдало тебя как с-с-сайяхасси, говорящую со змеями. И если ты не планировала убить царевича моим укус-с-сом, то я оказалас-с-сь бы бес-с-сполезна.

Иллиана некоторое время смотрела на змею не мигая. Словно решала, злиться на нее или нет. А затем вдруг кивнула и опустила взгляд.

– Не рас-с-страивайс-с-ся. – Изумрудка подползла ближе, обвилась вокруг ее лодыжки и ловко заскользила по ноге вверх.

Иллиана только и успела вздрогнуть и замереть, стараясь не дергаться, чтобы змея не упала.

– Ничего с-с-страшного не произош-ш-шло, – продолжила рептилия, очутившись у нее на коленях. – Торриен ус-с-спел вовремя. Золотой змей чувс-с-ствует тебя. Как и ты его.

Девушка распахнула глаза, испытав прилив жгучей радости, за которым даже не заметила последних странных слов змеи.

– Он приходил? Это он прогнал наследника?

– Да. Тебе больш-ш-ше не с-с-следует боятьс-с-ся.

Иллиана набрала в легкие побольше воздуха и закрыла глаза, пытаясь сохранить подольше этот счастливый момент. Золотой змей спас ее. Ее царевич…

– А почему он ушел? – спросила тут же, продолжая: – Опять дела? Впрочем, наверно, это хорошо. Мне ведь еще придется делать вид, что к побегу Фендора я не имею никакого отношения.

Она снова посмотрела в зеркало, и ее тут же осенило.

– Я же, должно быть, вся пахну подземельем!

Оглядела мятое платье, которое так и не успела поменять, прическу, в которой застряла паутина. И в ужасе прикрыла рот рукой.

– Торриен наверняка все понял, – промелькнула у нее догадка, пока она бежала в ванную комнату, на ходу снимая с себя наряд и цепочку с духами.

Уже через полчаса Иллиана выползла из ванны, уставшая, но довольная собой. Она вымыла тело с несколькими жидкими притираниями, которые у мираев были полностью лишены отдушек, затем долго стирала платье. Сейчас тяжелая ткань висела на стуле и сохла, а Иллиана укуталась в мягкий халат. Снова подошла к зеркалу, открыла флакончик духов и повторила процедуру, которую делала сегодня утром и планировала теперь делать постоянно. Нанесла духи на кожу за ушами и в ложбинку между грудями. Положила флакончик обратно на стол и вдруг прикоснулась к своей сумочке.

– Если ты не возражаеш-ш-шь, я подыш-ш-шу воздухом снаружи, – прошипела в это время Изумрудка. – Вот-вот нас-с-станет ночь, время змей…

– Конечно, – машинально кивнула девушка, открывая сумочку и наконец доставая скудный скарб, который связывал ее с прошлой жизнью.

Нож с рукоятью из слоновой кости, игрушечная змейка, воск для губ и расческа.

– Негусто, – протянула Иллиана, хватаясь за воск. Осторожно намазала губы, глядя на свое отражение, затем взяла расческу и расчесала влажные после ванны волосы.

Сейчас она выглядела значительно лучше прежнего. Бледное лицо в обрамлении светлых волнистых прядей приобрело краски, а губы стали казаться полнее и ярче. Халат не столько скрывал, сколько демонстрировал, и Иллиана вдруг расстроилась, что Торриен не видит ее такой. Расстроилась и тут же смутилась, почувствовав вспыхнувшее желание.

Перевела взгляд на небольшой нож и нахмурилась. Сильнее сдавила рукоятку, резко развернулась и пошла в спальню. Оставила оружие на трюмо с твердой уверенностью, что теперь будет всегда носить его с собой. Как бы глупо и недальновидно это ни было.

Ей больше не хотелось чувствовать себя слабой. Не хотелось испытать снова то, что произошло несколько часов назад. Иллиана вдруг поняла, что, если Дарьеш вновь захочет предъявить на нее свои права… она не испугается ответить ему соответственно.

Несмотря на наказание.

Как только костяная рукоятка ножа со стуком легла на столешницу, в дверь постучали.

– Кто там? – нервно вскрикнула девушка, тут же вновь схватившись за оружие.

– Это я, не пугайся, – ответил знакомый голос, от которого внутри потеплело.

– Торриен? – выдохнула Иллиана и помчалась ко входу.

И как только открылась слегка покосившаяся дверь, она бросилась на улыбающегося царевича, обвив его шею руками.

– Я так скучала, – прошептала тихо, уткнувшись куда-то ему в грудь, чувствуя, как он обхватывает в ответ ее талию.

А затем подняла голову и резко прислонилась губами к его губам.

Торриен замер и глубоко вздохнул. Чуть отстранился от нее, не выпуская из объятий, и посмотрел прямо в глаза, поглаживая по спине и будто неосознанно опускаясь ладонями ниже. Проводя пальцами по кругу, чуть сжимая.

Золотой взгляд вдруг стал тревожным, вопросительным, беспокойным…

А она смотрела на него в ответ. Ждала вопросов о Фендоре, правды о Дарьеше. И сама хотела сказать так много.

Но в результате они лишь глядели друг на друга горящими глазами и молчали. А затем Золотой змей вдруг резко прижался к ней губами, одновременно захлопывая дверь, и вдавил в себя, зарывшись рукой в распущенные влажные волосы.

Его горячий язык распахнул ее рот, проникая внутрь с правом хозяина, с властью и силой собственника, который… так боялся потерять. Торриен сжал ее волосы в кулаке, заставляя запрокинуть голову, продолжая терзать ее рот. Он кусал ее чуть распахнувшиеся губы, с которых вдруг сорвался тихий стон:

– Тор…

Золотой змей замер, широко распахнув глаза. Будто в него ударила молния. А в следующий миг, продолжая целовать, начал подталкивать девушку назад, не давая ни шанса на побег. Он ни о чем не думал, просто хотел оказаться с ней рядом, почувствовать, что она никуда не исчезла. Ощутить ее жар возле своего тела.

Иллиана упала спиной на постель и неожиданно засмеялась. Торриен посмотрел на ее рассыпавшиеся по шелку волосы, на светящееся лицо и тоже улыбнулся. А затем медленно опустил колено на кровать, взял девушку за ногу, чуть подтянув к себе, и коснулся пальцами обнаженной ступни.

Иллиана задержала дыхание, не сводя с царевича горящего взгляда.

Мужчина провел по самому центру стопы к пятке и нежно погладил, разминая чувствительную кожу. А затем начал игриво кусать по очереди каждый пальчик.

Девушка снова засмеялась, безуспешно пытаясь вырваться. И вдруг резко затихла, когда он коснулся губами ее лодыжки и начал подниматься вверх, оставляя на коже влажную, жгучую дорожку.

Полы женского халата сползли с бедер и распахнулись.

Иллиана покраснела, когда по ее полуобнаженному телу проскользил мужской взгляд.

– Мне нравится, когда ты смеешься, – сказал Торриен низким приглушенным голосом, не сводя с нее напряженного внимания.

Он медленно склонился над ней, то ли пытаясь что-то прочесть в ее глазах, то ли просто рассматривая лицо. Любуясь застывшим на нем выражением. Таким, какого, кажется, не видел прежде.

Затем он неторопливо приблизился к ее губам и коснулся их уголка. Невесомо, не закрывая глаз, продолжая наблюдать за ее реакцией. И, будто дразня, провел горячим языком.

Иллиана тут же замерла, приоткрыв губы в ответ. Распахнув их, словно приглашая.

Она ждала его. Ждала его действий, его слов и его ласк. Она была целиком его. И, вдруг осознав это, Торриен едва не помутился рассудком. Едва не потерял самообладание и прямо здесь, с порога, не взял ее. Такую горячую, распаренную после душа.

Но Золотой змей не торопился. У него были совсем другие планы. Планы, о которых его Иллиана пока не знала, но которые позволили бы ей сохранить свободу.

Но как же это было сложно! Как же сложно было находиться рядом с ней и не давать свободу самому себе. Тому дикому и голодному зверю, который сходил с ума, едва глотнув тонкого пряного аромата своей Иллианы.

Своей сайяхасси…

Торриен едва заметно улыбнулся, проведя рукой по овалу ее лица. Глубоко дыша, контролируя себя, чтобы не задыхаться рядом с ней. Чтобы не терять остатки рассудка.

Получалось слабо.

Золото его глаз стремительно темнело, а зрачки, с какой-то дикой жаждой всматривающиеся в нее, начали вытягиваться.

В груди Иллианы бешено застучало. Ее будто разрывало изнутри жгучее малознакомое чувство. Не только тот самый голод, что вновь свился змеиными кольцами внизу живота, отчаянно пульсируя. Но и что-то совсем иное, горячее до боли. Где-то прямо под ребрами.

В этот момент Торриен опустил руку, проникая под отворот ее халата, и обхватил грудь. Резко выдохнул и тяжело задышал, мгновенно приникнув губами к давно уже твердому соску.

Иллиана запрокинула голову и тихо застонала сквозь прикушенные губы.

– Хочешь меня? – вдруг хрипло спросил Торриен, отстранившись и взглянув ей в глаза.

Иллиана покраснела. Ей ужасно хотелось ответить «Да». А еще сильнее хотелось задать пару десятков вопросов про правила, касающиеся «сайяхасси», и ее роли во всем этом. Про деторождение и смерть матерей мираев.

Но не так давно Торриен обещал ей, что, пока она сама не решит, ничего из того, чего она так боится, не произойдет.

А потому Иллиана лишь облизала пересохшие губы и промолчала, внимательно вглядываясь в его темные золотые глаза.

И Торриен улыбнулся в ответ. Будто все понимал без слов.

Судя по всему, так оно и было.

И все беспокойство, если оно еще где-то сохранилось в душе девушки, окончательно исчезло. Иллиана приняла решение ничего не спрашивать у царевича, потому что внутри зародилась стойкая уверенность в том, что Торриен никогда не сделает ей ничего дурного.

– Ты хо-о-очешь меня, – с игривой улыбкой проговорил мужчина, вдруг полностью распахивая ее халат и оглядывая с дерзкой бессовестностью. Словно свою собственность.

Иллиана тяжело задышала. Ей это понравилось. Она хотела быть его.

Щеки вспыхнули от привычной стыдливости, но огонь, который зажегся в глазах Золотого змея при взгляде на нее, гасил любую неловкость, превращая ее в пожар.

Мужчина опустил руку на ее грудную клетку и медленно двумя пальцами повел линию вниз, заставляя девушку вздрагивать от каждого пройденного миллиметра: вот минули косточки ребер, вот – дернувшийся от сладкого спазма живот, затем пупок, который Торриен обвел по кругу, спустившись к выпирающему лобку…

Иллиана захлебывалась воздухом. А Торриен смотрел на нее темным, почти безумным взглядом, продолжая размеренно дышать. Лишь напрягшиеся мышцы, ставшие твердыми как камень, да еще жар, распространяющийся от его пальцев и тела, выдавали эмоции Золотого змея. Огонь, который разрывал его, голод его внутреннего зверя, спрятанного в клетке ребер и воли.

Торриен провел большим пальцем по выпуклости треугольничка под впавшим животом. А затем медленно скользнул вниз. Подушечкой проведя по самому центру, легко проникнув сквозь распахнувшиеся влажные лепестки.

Иллиана выдохнула и закрыла глаза, сжав пальцы на мягкой простыне.

– Тор… – прошептали ее губы, вновь доводя Торриена до предела одним этим коротким словом. Его именем – ее голосом…

Царевич тут же опустился на нее, почти падая, вжимая своим телом в простыни, и одновременно проник в нее пальцем.

Девушка прикрыла глаза, неосознанно толкаясь вперед, по направлению его руки. А сама в это время обхватила его спину, изучая беспорядочными движениями ладоней каждый изгиб, скользя все ниже. Не контролируя собственные желания, сжала твердые мужские ягодицы сквозь ткань брюк, инстинктивно направляя мужские бедра ближе к себе.

Торриен едва не сорвался от этой бесхитростной ласки, которая была слишком красноречива. Проник глубже в мягкое и горячее, заставив девушку выгнуться и заерзать на постели. А сам все сильнее скатывался в бездну темного голода от одной-единственной мысли, клокочущей в голове:

«Как же внутри нее влажно и узко…»

– Иллиана, – выдохнул он, впиваясь в ее губы, с которых сорвался тихий стон, когда он в очередной раз толкнулся внутрь нее, добавляя к первому второй палец. Делая все аккуратно, на грани, все еще стараясь оставить девушку девственницей, но при этом уже не в силах до конца контролировать себя.

Она была такой мокрой, такой готовой для него! А он снова обязан был себя останавливать.

Изощренная пытка, и он в роли жертвы и палача одновременно.

В этот момент Иллиана, как назло, скользнула рукой вниз и ухватилась за твердый, натянувший штаны член.

Торриен выдохнул, широко раскрыв золотые глаза. Поедая девушку жгучим взглядом и словно падая в этот миг в жерло раскаленного вулкана.

Иллиане показалось, что каждая мышца на теле Золотого змея превратилась в камень.

Она обхватила его плоть и провела рукой вверх-вниз, тут же почувствовав, как в нее с диким желанием толкнулись одновременно рука и бедра Торриена. Пальцы глубже вошли в ее тело, а твердый как камень член скользнул по ткани штанов в ее ладони.

– Я так хочу тебя, Иллиана, – хрипло прошептал мужчина, вибрацией своего голоса будто задевая каждый нерв под ее кожей.

И сделал новый толчок.

Иллиана схватила ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. И неловкими торопливыми движениями начала развязывать штаны мирая. Внизу живота пульсировало и жгло, а каждый новый толчок мужской руки подбрасывал ее на все более и более высокую ступень наслаждения, от которого было уже сложно контролировать себя.

Ее кисти дрожали, когда она высвободила от одежды внушительную твердую плоть и обхватила пальцами, торопливо двигаясь по гладкому стволу, увитому венами.

От ощущения бархатной горячей пульсации в своей ладони у Иллианы пересохло во рту, а между ног требовательно заныло. Она уже готова была согласиться на что угодно. На все на свете, лишь бы Торриен оказался внутри нее. Ей было слишком мало его рук. Слишком мало его поцелуев и его очевидного желания в ее ладонях. Она хотела ощутить незнакомую наполненность, инстинктивно чувствуя, что именно это ей требуется сейчас как воздух. Она сдвигала бедра, зажимая между ними мужскую ладонь, терлась об нее, но никак не могла получить желаемое.

Одновременно с этим она начала ритмично двигать рукой, в которой был плотно сжат член, слыша, как учащается дыхание ее царевича. Он закрыл глаза, упершись лбом в ее лоб. Каждая его мышца будто налилась свинцом.

– Да… – хрипло выдохнул он, толкаясь навстречу движениям ее руки. При этом находясь между ее бедер и беря ее пальцами так, будто бы занимался с ней любовью по-настоящему. Его плоть вздрагивала от желания, в паху горел настоящий пожар, погасить который могла только она. – Моя Иллиана, – прошептал он, дыша сквозь приоткрытые губы. Тяжело и быстро. Так, что девушке стали видны тонкие удлинившиеся клыки.

В желудок Иллианы ухнула горячая волна от острого страха, смешанного с желанием. Она подалась бедрами навстречу его движениям, уже почти убедив себя, что все это по-настоящему. Что на самом деле внутри нее не пальцы, а вот эта твердая, шелковистая плоть, которая так сладко двигается в ее руке. Которая с каждой секундой становится все тверже вместе со своим напряженным до предела хозяином.

– Моя… – в этот миг сдавленно проговорил Торриен, зажмурившись, толкаясь в нее все быстрее и сильнее. Уже не лаская, а сильно и страстно имея ее пальцами, забывая обо всем. И, если бы она не хотела его так отчаянно, если бы не была насквозь мокрая, наверно, именно сейчас и потеряла бы свою невинность.

Но ее тело слишком сильно жаждало Торриена. И уже давно было готовым и податливым, как масло.

В какой-то момент мысли из головы Иллианы утекли, как с побережья утекают воды моря в момент отлива. Напряжение внизу живота достигло своего пика, скрутив на максимум кольца ноющей спирали удовольствия. Пружина лопнула, заставив ее вдруг замолкнуть и замереть, обхватив Торриена бедрами и с силой прижав к себе. Когда по телу начали одна за одной проходить волны оргазма, ее глаза широко раскрылись, а с губ сорвалось тихое:

– Тор…

Царевич тут же приник к ее губам, сцеловывая этот стон, и несколько раз с силой толкнулся в замершую, но не расслабленную руку девушки. Его тело содрогнулось вслед за женским, оставляя горячую влагу на ладони и животе Иллианы.

Долгое время они пролежали без движения, находясь в объятиях друг друга. А когда Иллиана распахнула глаза, оказалось, что уже утро. Они так и проспали всю ночь, не расцепляя рук и полностью обнаженные. Только сейчас царевич обнимал ее со спины, окружая и спереди, и сзади огромным черно-золотым хвостом.

Сперва девушка не поверила своим глазам, что снова видит Торриена в обличье змея. Ей так редко удавалось это, что уже через мгновение она, стараясь не двигаться и даже не дышать, с любопытством стала рассматривать удивительную блестящую чешую его громадного хвоста. Маленькие ячейки кожи, как шестигранные фрагменты мозаики, сверкали в лучах утреннего солнца, льющегося из окна, драгоценными вкраплениями золота на черном полотне ночи.

Иллиана чувствовала в себе почти нестерпимое желание прикоснуться к ним. Провести рукой и погладить, ощутив гладкую, рельефную фактуру подушечками пальцев.

И, когда она затаила дыхание и положила ладонь на мощный хвост, часть которого лежала прямо напротив ее лица, Торриен вздрогнул и глубоко вздохнул.

Несколько секунд Иллиана не двигалась, стараясь не разбудить мирая. А затем воплотила в жизнь свое желание и с трепетом провела по восхитительно мягкой чешуе.

– Если ты будешь продолжать так делать, я возьму тебя как Великий змей, – раздался чуть мурлыкающий, хриплый после сна голос.

Иллиана ощутила прикосновение губ на чувствительной коже за ухом и замерла, прикрыв глаза от удовольствия. Впрочем, руку не убрала. Наоборот, снова провела по чешуе, слушая, как мужчина за спиной тихо зарычал, целуя ее еще более жадно. А затем сказал:

– И после этого ты гарантированно забеременеешь, моя Иллиана.

Девушка вздрогнула и резко убрала руку.

За спиной раздался тихий смех. Торриен лег обратно на подушки.

– Я почему-то так и думал, – проговорил он негромко, снова закрывая глаза.

Иллиана на миг сдвинула брови, осененная мгновенной мыслью:

– А если просто так мы займемся сексом, значит, детей не будет? – спросила, развернувшись к нему.

Торриен снова посмотрел ей в глаза и красноречиво улыбнулся, давая понять, что знает, о чем она думает. А затем ответил:

– В человеческом теле шансов заделать потомство меньше. Но они все равно довольно высоки. Просто в облике змея удача нам с тобой гарантирована с первой попытки, Иллиана.

Девушка глубоко вздохнула и… покраснела, осознав, что выдает свои желания проскользнувшим на лице разочарованием.

В этот момент хвост Торриена зашевелился, перетекая с места на место, как черно-золотая река, и начал стремительно уменьшаться в размерах. Иллиана удивленно следила за ним, поворачивая голову вслед его движениям, как вдруг наткнулась взглядом на обнаженные загорелые мужские ноги и внушительное, готовое к активным действиям достоинство.

Девушка покраснела и тут же отвела взгляд. Лишь не успела остановить себя, когда облизывала вмиг пересохшие губы.

Торриен улыбнулся, подперев голову рукой и коснувшись ее спины. Мягко провел пальцами по позвоночнику, задерживаясь на каждом маленьком бугорке, заставляя Иллиану неосознанно выгибаться под его прикосновениями.