Текст книги "Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Сильвия Лайм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 56 страниц)
Глава 10
Рейнар
Рейнар Рес молча смотрел, как в камине догорает огонь. За окном было все еще темно, а он так и не смог уснуть. Пересмотрел за ночь десятки страниц собственных записей, освежил в памяти множество секретных магических формул, до которых дошел сам, без чьей‑либо помощи. Но так и не смог приблизиться к разгадке: как заново создать Разрыв пространства.
Отложив последний лист, испещренный бесконечными расчетами, он тяжело вздохнул. Между бровей пролегла глубокая складка.
Многолетние магические исследования, что лежали сейчас перед ним, были столь ценными, что всего за пару листов ему могли отрубить голову. В этих записях в деталях изучались силы и слабости дракайнов, их наследственная магия и описывались формулы, которые применять могли лишь те монстры, у которых в крови жил огонь.
Когда‑то жил…
К своему большому сожалению Рейнар не обладал и десятой долей знаний о своей расе. Некому было научить его оборачиваться, выпускать крылья, летать, говорить с пламенем и совершать еще множество вещей, которые могли бы показаться удивительными. Ему до всего пришлось доходить самому. И, естественно, многое, может быть самое важное, осталось за гранью понимания. В том числе переход через Разрыв.
– Сколько можно мучить себя, Рейнариш‑ш‑ш? – раздался треск пламени чуть в стороне от ректорского стола.
Мужчина повернул голову и встретился взглядом с крохотным существом, пляшущим на вершине фитиля свечи. Круглый комочек огня, неведомым образом приобретший очертания живого создания. У него были маленькие глазки, которые казались едва различимыми на фоне остального тела и выделялись лишь более насыщенно‑оранжевым цветом. Ни руки, ни ног шар огня не имел. Но, создавалось впечатление, что если бы он захотел, из пламя возникли бы любые необходимые ему конечности.
– Я не мучаю, Хекс, – покачал головой Рейнар. – Я спасаю.
– Как насчет того, чтобы смиритьс‑с‑ся? – шарик огня чуть отклонился в сторону, маленькие глазки прищурились. – Покориться силе, дать своему другу обнять тебя и успокоить?.. Раз‑с‑с и навсегда…
Оранжевый язычок на фитиле свечи снова стал прямым, как и прежде. И только Рейнар прекрасно различал в треске пламени хитрое выражение лица огненного существа.
Ректор академии хмыкнул.
– Нет, Хекс. Я много раз говорил тебе, что не собираюсь с тобой обниматься. Я еще не спятил до того, чтобы совершить ритуальное самосожжение.
– Очень жаль, – трескнул огонек. – Я бы объял тебя целиком, проник даже в твои кости, клянусь магмой и дыханием земного с‑с‑сердца!
– Спасибо, я даже не сомневаюсь, – фыркнул Рейнар, немного развеселившись.
Крохотный аватар огня уже много лет скрашивал его дурное настроение, помогал и поддерживал. И все эти годы не переставал мечтать попробовать Рейнара на вкус. По словам Хекса это была самая близкая связь, которую мог ощутить аватар огня с живым существом. Связь сожжения, когда плоть становятся пламенем, а пламя – плотью.
У расы Хекса были свои причуды, и Рейнар давно уже не удивлялся. Впрочем, совсем иначе все было в тот день, когда они встретились впервые. Когда молодой дракайн еще только пробовал пользоваться своей силой. В то время Рейнар впервые начал чувствовать, что имеет какую‑то связь с огнем. Он ощущал призрачную нить между собой и смертоносными всполохами, под кожей начинало зудеть, а силы будто росли, стоило оказаться возле обычного костра или камина.
Однако сколько бы он ни пытался управлять этой стихией все было бесполезно. Пока однажды на его злое обещание никогда больше не подходить к огню в камине не зажглись глаза Хекса. Аватара огня, которого он случайно пробудил.
С тех пор маленький горящий колобок не покидал дракайна и всегда являлся на его зов.
– Я должен найти ответ, Хекс, – снова вздохнул Рейнар. – Иначе рано или поздно они доберутся до нас. Люди не отступят. Они будут искать новые и новые способы борьбы с нами. Будут совершенствоваться в магии, в силе. Пока рано или поздно не перебьют нас всех. Поэтому мы должны быть сильнее.
– Кто “мы”, Рейнариш‑ш‑ш? – спросил Хекс, привычно изменяя его имя, как он делал с первого дня их знакомства. По словам Хекса так назвали дракайна его настоящие родители. Аватары огня каким‑то образом видели истинное имя, и Рейнару оставалось лишь согласиться с этим.
– Мы – это монстры Разрыва, Хекс, кто же еще? – пожал плечами Рейнар, бестолку цепляясь взглядом за тысячи раз просмотренные формулы.
– Среди сотен монстров Разрыва по какой‑то таинственной причине полностью вменяем лишь ты, да еще твоя фея‑с‑с‑с, – продолжил огонек, как всегда переходя на потрескивание в конце фразы. – Остальные сопротивляться не способны. Вам не справитьс‑с‑ся…
Рейнар улыбнулся.
– Знаешь, твои пессимистичные прогнозы всегда меня мотивируют, Хекс. Спасибо.
– На здоровье‑с‑с, – без капли юмора ответил огонек.
– Но дело даже не в этом, – покачал головой Рейнар. – Монстры вменяемы, просто не могут бороться с собой. Окончательное и бесповоротное сумасшествие настигает не всех. Вот, например, я. Мне всегда казалось, что стоит полностью обратиться в дракайна, выпустить крылья, как я сойду с ума. Но это неправда. Крылья – лишь часть истинного облика, а полный мне до сих пор не доступен и не известен. Я не знаю, как совершить полный оборот. И очень может быть, что по этому до сих пор в своем уме.
Он на миг прервался, а потом снова начал говорить, раскладывая по полочкам информацию скорее для себя, чем для мудрого Хекса, которому, казалось, все известно и так.
– Иногда я чувствую, как накатывает бешенство, – размышлял вслух мужчина. – Но это пустяк. С этим можно бороться, если понимать, что эти чувства – не мои. Главное – уметь различать истинные желания от навеянных этим проклятым миром.
Рейнар хмыкнул:
– Дружить с собственным безумием – это забавно, признаться. Но лучше дружить с врагом, которого нельзя победить, чем соревноваться с ним. Я признаю существование проблемы и иногда даю сумасшествию то, чего оно желает. Чтобы не убивать людей, я убиваю монстров, которым уже не вернуть в сознание.
– Это разумно, Рейнариш‑ш‑ш, – протрещал огонек.
А ректор академии тем временем продолжал:
– К сожалению, это не так просто, как кажется… И тем удивительнее, как это получается у Арлин…
Стоило ему произнести имя феи, как на лице сама собой вспыхнула улыбка, а огонек не перебивал.
– Невозможно не восхищаться силой ее воли. Ведь ей‑то убивать некого. Она не может выйти из академии с мечом наперевес и отрубить голову какому‑нибудь свихнувшемуся горгону, выплеснув всю ярость, что накопилась внутри. И при этом она даже пользуется магией… Знаешь, – он резко прервался и взглянул прямо в крохотные огненные глаза, – я бы хотел запретить ей колдовать. Оградить ее от самой минимальной возможности поддаться безумию монстров. Но это неправильно. И невозможно.
Его голос стал грустным.
– Каждый из нас справляется по‑своему. Если Арлин перестанет использовать свои силы, то рано или поздно сорвется. И не умея управлять безумием, что последует за вспышкой, полностью лишится разума. Я мог бы помочь ей иначе, постараться научить ее пользоваться магией, позволяя телу принимать сумасшествие крохотными дозами. Но правда в том, что я и сам не понимаю, почему до сих пор в своем уме.
Рейнар задумчиво замолчал, но мысли его продолжали бешеный бег. Под наполовину опущенными веками он видел узкое светлое лицо Арлин Вейер, короткие чуть волнистые волосы оттенка огненной вишни и ощущал, как в груди стучит все громче. Он восхищался ею. Восхищался тем, что она умудрялась использовать флер и парение, сильную врожденную магию фей и при этом сохранять добродушие и сострадание к другим монстрам. Даже к тем, которые пытались ее убить. Его самого магия временами делала почти жестоким. Что‑то злое, зудящее просыпалось внутри, прося отомстить всем людям, причинить им ту же боль, что они причиняли монстрам. И справиться с этим оказывалось очень сложно.
Отвлекшись, наконец, от размышлений, Рейнар встал из‑за стола, чтобы пошире распахнуть шторы. Солнце поднималось над горизонтом. Однако в этот момент из‑за двери в самом углу его кабинета раздался какой‑то стук. Затем снова и снова, пока за шумом не последовал еле различимый пугающий звук. Со стороны никто бы и не догадался, что это вообще такое. Может быть какой‑нибудь ручной зверь решил поиграться без хозяина. Например домашний пес, которого забыли выпустить на улицу. Или дрессированный енот, что дерет обивку кресел.
И только Рейнар прекрасно знал, что это не пес и не енот. Он резко двинулся в сторону двери, быстро распахнул ее и направился в глубину соседнего помещения, в котором происходило нечто ненормальное.
Уже через несколько мгновений все затихло. А через несколько часов оттуда рука об руку вышли двое. Ректор Вечерней академии Рейнар Рес, одетый в изящный лилово‑черный камзол, и ослепительно прекрасная дама в пышном вечернем платье и с драгоценностями, высокую стоимость которых можно было оценить даже издали.
Улыбаясь, они направились прочь из академии, и каждый, кто встречался им на пути, почтительно кланялся ровно до тех пор, пока Рейнар со своей дамой не сели в карету и не исчезли из виду.
Арлин
С самого раннего утра Арлин гуляла по центральной площади Беларии. Здесь было очень красиво. Едва проснувшееся солнце еще не успело как следует разогреться и осеняло землю мягким, ласкающим теплом. Фея подставляла лучам бледное лицо и улыбалась.
Утром в парке почти никого не было. Простой люд спешил по делам в торговой и ремесленной части города, а богатые дворяне, которым некуда торопиться, вообще не вылезали из своих особняков раньше полудня.
Поэтому Арлин любила гулять в это время. Она шла по узким тропинкам, наслаждаясь приятной сенью высоких деревьев, запахом цветов, щебетом маленьких птичек и порханием бабочек. То здесь, то там в небо устремлялись человеческие статуи, изображающие каких‑то героев и видных политических деятелей, давно почивших королей и борцов с монстрами. Последних оказывалось меньшинство, к радости феи. Потому что когда она смотрела на новенькие блестящие монументы воинов, в руках которых сверкали огромные мечи, выполненные так детально, что, казалось, на них можно разглядеть кровавые разводы, ей становилось сильно не по себе. Скольких фей убили эти герои прежде, чем их “подвиг” решили увековечить в веках? Сколько изрубили троллей, русалок, василисков и… дракайнов?
Иногда совершенно случайно возле таких статуй встречались маленькие дети, которые с восторгом рассматривали своих кумиров и мечтали, что когда‑нибудь и у них будут такие длинные мечи. Тогда Арлин быстрее проходила мимо, стараясь не думать о происходящем и не давать свою оценку. В конце концов это были просто дети… пусть даже в будущем они мечтали убивать таких, как она.
Выйдя к большой площади внутри парка, Арлин огляделась. Она редко приходила сюда, потому что изваяния, находящиеся здесь, нравились ей меньше всего. А именно – четыре огромных отрубленных головы, что принадлежали древним ящерам – змеезаврам. Громадные существа, которые по легендам основали мир Атлантит. Они же были аватарами вулканов и покровителями дракайнов. По крайней мере так рассказывала Арлин ее тетя.
Но каким‑то образом люди прознали о верованиях существ Разрыва и вытесали из камня четыре мертвых головы. Ведь что может подействовать более устрашающе на врага, чем изображение его мертвого бога?
Арлин невольно повернула голову к монументам. Из их пастей будто в живую вываливались каменные языки, громадные клыки высовывались из распахнутых ртов, а глаза, покрытые алой эмалью, казалось, сверкали яростью. Головы были направлены друг на друга, и, если оказаться в центре между ними, создавалось впечатление, что они вот‑вот тебя сожрут.
Мертвые головы символизировали победу людей над монстрами. И, похоже, план создателей памятника сработал – каждый раз глядя на него Арлин впадала в уныние. И она ушла бы отсюда как можно быстрее, если бы вдруг не заметила за одним из изваяний знакомую фигурку с дорогом голубом платье.
Но что она там делала такую рань?
Это была Фатель Ранна‑еш.
Арлин прищурилась, сперва не поверив своим глазам, а затем заметила на лице девушки ужас.
Фея резко напряглась, в первый момент решив, что должна уйти. Однако Фатель, которая, к счастью, не видела ее, опустила голову, качнувшись чуть назад, и стало заметно, как ее руки судорожно сжимают тонкий белый платочек.
Фатель вела себя странно. И она явно с кем‑то разговаривала.
Арлин нахмурилась.
По хорошему, стоило убраться отсюда прочь как можно быстрее. Не нужно жалеть того, кто никогда не пожалел бы тебя саму. Кроме того, ничего ужасно же не происходило, верно?
Ну, и что с того, что несносную девчонку кто‑то обидел? Может, возлюбленный ее бросил, или папочка сказал, что она не сможет купить себе очередное платье с Блиронским жемчугом. Какие только пустяки не расстраивают молодых дворянок!
Однако Арлин стиснула кулаки и вновь посмотрела на девушку. В глазах той застыли самые настоящие слезы.
Фея нахмурилась еще сильнее.
Что могло заставить гордую и самоуверенную Фатель, которой давно уже было не семнадцать, расстроиться настолько сильно?..
Арлин намеревалась это узнать. Сжав губы, она стала тихо подкрадываться к той каменной голове, за которой застыла женская фигурка. И через пару шагов до феи стали доноситься голоса.
– Хватит тебе уже этого бессмысленного баловства, – звучал спокойный мужской голос, в котором сквозила скрытая властность.
– Что значит баловства?! – воскликнула Фатель, явно стараясь приглушить собственное возмущение. Крик получился тихий и почти благопристойный.
– То и значит, дорогая, – прохладно ответил мужчина, – что будущей графине рода Дюпри‑эн и матери семейства совершенно незачем изучать каких‑то там русалок, тритонов и говорящих выдр.
– Мы не изучаем выдр!!! – сорвалась девушка, видимо, не в состоянии терпеть такое пренебрежение. – Мы изучаем монстров, которые находятся рядом с нами! Которые в любой момент могут выйти из леса на границе города и напасть на твое, между прочим, поместье, отец!
– Хватит этих глупостей, – жестко оборвал ее мужчина, оказавшийся маркизом Делон Ранна‑эш, весьма уважаемым человеком. – Я был непротив твоего желания учиться, когда о твоем будущем еще не было ничего известно. Но сейчас нам несказанно повезло, и давеча прибыл граф просить твоей руки. Естественно, я ответил, что ты будешь счастлива принять предложение такого высокопоставленного и уважаемого сьера, как он.
Фатель на миг замолчала, словно обдумывала сказанное. Но Арлин нутром чувствовала, что ее студентка в этот момент явно не взвешивала все "за" и "против". Она уже была против.
– Граф Дюпри‑эн не молод, – медленно проговорила она через мгновение, и в ее голосе словно что‑то сломалось.
– Но еще и не стар, милая, – уже мягче ответил отец, ощутив, что Фатель пошла на попятную. – Я бы не стал отдавать любимую дочь за старика. – Графу всего сорок два. И он весьма хорош собой.
– Но я… – Фатель оборвала себя, не договорив, однако Арлин и так поняла, что та хотела сказать.
Что у нее есть другой возлюбленный…
Несмотря на то, что Фатель никогда особенно не признавала в Арлин хорошего преподавателя, фея напротив интересовалась жизнью девушки и всегда замечала, что с ней происходит. Ни один из взглядов Фатель в сторону несносного блондина Аскера Бельте‑ена не был пропущен. Эти взгляды периодически возмущённо вспыхивали, словно Фатель вот‑вот скажет: “Ах, как вы мне надоели, барон, со своими приставаниями”. Однако вслух она этого так ни разу и не произнесла. Поэтому можно было с уверенностью говорить: реальное значение тех взглядов было совсем иное. И переводилось оно примерно так: “Продолжайте в том же духе, милый барон, я влюблена в вас без памяти…”
Когда это происходило в очередной раз, фея всегда улыбалась и отворачивалась. Потому что Аскер и вовсе обожал Фатель совершенно не скрываясь.
В общем, Арлин совсем не злилась на девушку. Та была всего лишь обычной дворянкой, которую воспитала ее среда. Взбалмошная, в меру жестокая, в меру нетерпеливая – Фатель ничем не отличалась от любой благородной сьеры. Однако фее всегда казалось, что могло быть и хуже.
К тому же со временем Фатель привыкла к ней, презрительные взгляды исчезли, шутки прекратились. И даже если студентка все еще старалась делать вид, что ей не интересны уроки Арлин, на самом деле фея замечала, как внимательно начинала слушать девушка ее рассказы о чарующем голосе сирен, о подкожном яде василисков, о чешуе горгон. И о том, что когда‑то давно, в далеком мире Атлантите все эти существа жили бок о бок в согласии.
Арлин надеялась, что однажды из ее боевой маркизы выйдет неплохой знаток существ Разрыва. А может быть даже еще один человек, который не будет так сильно ненавидеть монстров, как остальные.
У кого, как не у благородных, был бы шанс что‑то изменить в Беларии? Установить новые законы, повлиять на мнение других людей. Арлин стремилась именно к этому – посадить зерно, которое однажды даст мощные всходы.
Фатель вот могла бы выйти замуж за Аскера. Барон вообще изначально проявлял лояльность ко всему, что рассказывала фея, и несколько дней назад на занятии по обезвреживанию монстров вместо болезненной атаки на дракоящера погрузил его в сон с помощью трав, как учила Арлин. Это был настоящий преподавательский триумф феи!
Она уже представляла, какой красивой была бы свадьба молодого барона и дерзкой маркизы…
И вот теперь, похоже, эти скромные своднические планы рушились. Аскер не женится на Фатель, и новой дворянской семьи, лояльной к существам Разрыва, не состоится. А все потому что, хоть барон Аскер Бельте‑ен и обладал довольно серьезным состоянием, при этом его род не мог похвастаться знатностью. И, судя по всему, отец девушки подобрал ей более выгодную партию.
Тем временем Фатель все же ответила родителю, хоть и вовсе не то, что планировала изначально:
– Хорошо, я выйду за него, раз вы так просите, отец. Но вы должны позволить мне продолжать обучение…
“Ведь в Вечерней академии все еще будет учиться Аскер…”
– …ведь умная жена вовсе не повредит графу Дюпри‑эн, – закончила Фатель.
– Графу незачем жена – магичка. И некогда вникать в такие мелочи, – безразлично ответил Делон. – Он назначил свадьбу через месяц, после чего вы оба отбудете из столицы в провинцию, где находится родовое поместье Дюпри‑эн.
– Уверена, если вы позволите мне поговорить с графом на ближайшем королевском балу, я сумею убедить его в полезности образованной жены…
– Нет, милая! Не стоит беспокоить графа! – на этот раз голос повысил сам маркиз, явно выходя из себя от споров с дочерью. – Вдруг он и вовсе передумает, когда поймет, насколько у него будет упрямая жена? Нет уж, увольте! Такую партию упускать нельзя.
– Но, отец!..
– Я сказал нет! – оборвал он ее, и все внутри Арлин перевернулось, словно это ее надежды только что разрушились, а не Фатель. – К тому же, – голос отца смягчился, – ты недостаточно знатна для того, чтобы тебя пустили на королевский бал. Наш род не вхож в королевское окружение. И если меня за заслуги перед Скипетром и Жезлом еще примут в замке, то тебя – нет. Да и вообще, я все равно не отпустил бы тебя, когда по городу опять бродит очередной сошедший с ума монстр. Поговаривают, что он огромен!
Под ребрами феи закололась тонкая корочка льда.
Монстр?..
– Все, разговор окончен, – сказал тем временем маркиз. – У тебя остался месяц на учебу. Хотя я бы советовал потратить его на подготовку к свадьбе.
Как поняла Арлин, с этими словами мужчина резко, почти зло, развернулся, потому что раздался громкий скрип его каблуков по каменной плитке. Затем он пошел в сторону кареты, что застыла на другой стороне площади, и скрылся из виду.
Фея едва успела получше спрятаться за клыкастым изваянием, чтобы мужчина ее не заметил. Однако в этот миг с другой стороны от каменной головы из тени вышла Фатель… и тут же заметила свидетельницу крушения своих надежд.
В руках девушки был зажат шелковый платок, который она то и дело прижимала к глазам. К чести маркизы, она так и не расплакалась, тушь на ресницах не потекла, пудра не размазалась от влаги. Фатель выглядела как всегда прекрасно.
Однако взгляд ее в этот момент метал молнии.
Арлин отшатнулась, опасаясь, что ее прямо‑таки сейчас будут убивать. Но маркиза лишь развернулась и убежала прочь.
Фея невесело вздохнула. Сколько бы крови ни выпила у нее эта девушка, ей было ее жаль. Кроме того гораздо сильнее было жаль романтичного светловолосого Аскера, чье сердце будет разбито.
Ужасно хотелось помочь паре, но как?
Впрочем, прямо сейчас ранним утром этот вопрос уж точно было не решить, поэтому Арлин постаралась забыть о случившемся и направилась в сторону академии. Хотелось вернуться к себе в комнаты и хорошенько подумать. Вот только едва она минула высокий забор ее окликнул мужской голос, от которого по спине прокатилась волна болезненных мурашек.
Фея повернула голову и встретилась с улыбающимся Кейлером.
– О, Арлин, вы так быстро убежали в прошлый раз, что я подумал, быть может я в чем‑то перед вами виноват? – спросил он, подходя ближе.
Фея сглотнула ком в горле и постаралась улыбнуться в ответ.
Понял ли профессор анатомии, что это именно она украла икринку? Успел ли Рейнар донести до Кейлера легенду об ограблении?..
Арлин понятия не имела, а потому не знала и как себя вести.
– Нет, что вы, – проговорила она сбивчиво. – Мне действительно нужно было вернуться к себе за лекарством, – повторила она собственную легенду, которую уже едва не забыла.
Арлин терпеть не могла лгать.
– Надеюсь, сейчас все в порядке? – мужчина подошел еще ближе и заботливо коснулся ее локтя.
Фея пожала плечами, постаравшись поскорее убрать от него руку.
– Конечно! Не стоит беспокойства.
– А вы слышали, что совсем недавно на академию было совершено воровское нападение? – округлил глаза он, спокойно отойдя от Арлин на шаг в сторону и ни капли не настаивая на близости, которая была так неприятна фее.
И ей мгновенно стало легче. Она даже смогла чистосердечно улыбнуться.
В конце концов, может же быть такое, что мужчина просто беспокоится о ней, а заодно делится свежими новостями? На самом деле Кейлер вовсе не заслужил того, чтобы она шарахалась от него, как от прокаженного. Насколько Арлин успела понять, у профессора анатомии и так друзей особенно не водилось. Он занимал высокий статус в академии и, по слухам, его зарплата была выше, чем у большинства коллег, что, конечно, не могло не вызывать их зависть. Кроме того, возле дверей любимой лаборатории Кейлера у всех на виду в красивых рамочках висели многочисленные дипломы и благодарственные грамоты на его имя, подписанные рукой самого короля. Все это, как успела понять Арлин, многих раздражало. Даже Рейнар терпеть не мог несчастного ученого по одной ему ведомой причине.
Именно по этому фее было даже немного жаль профессора.
– Да, что‑то, признаться, до меня доходило насчет нападения воров, – поддержала беседу девушка, пока они вместе приближались ко входу в академию. – У вас что‑нибудь пропало?
– О! Нет, – весело ответил Кейлер и широко улыбнулся, чем чрезвычайно удивил Арлин. – Мне чрезвычайно повезло, несмотря на то, что я всегда держу двери лаборатории открытыми. Впрочем, я бы очень удивился, если бы кому‑то понадобились банки с растворами, потенциально ядовитые составы и одному мне понятные формулы.
Мужчина явно был очень доволен собой, а по спине феи прокатилась колючая волна, словно кто‑то просыпал ей за шиворот холодную стеклянную крошку.
Получается, Кейлер так никому и не признался, что у него пропала новорожденная русалка. Что ж, причина его поведения ясна… Но что же он сам думает о том, куда она делась? Верит ли в то, что ее украли воры? Или все же считает виновной Арлин?..
Понять не представлялось возможным. Однако, судя по невозмутимому и добродушному лицу профессора, хотелось верить, что к Арлин он не имеет никаких претензий.
Фея глубоко вздохнула, успокаивая внутреннюю дрожь, и решила спросить то, что беспокоило ее саму:
– А вы не слышали ничего насчет того, что в городе объявилось новое объятое безумием существо Разрыва?
– О, да! Конечно слышал! Но я не думаю, что стоит переживать на этот счет, – махнул он рукой.
– Но говорят, что оно огромно, – округлила глаза Арлин, вспоминая слова отца Фатель.
– Пустяки! – снова махнул рукой Кейлер. – Паладины скоро поймают монстра, а очевидцы всегда преувеличивают размеры. Наверняка это обычный мантикор или драколиск. Хорошо бы увидеть его на своем столе, но увы, полагаю, что, раз особь крупнее обычного размера, ее снова заберет к себе королевская лаборатория, как и предыдущего экземпляра.
Он покачал головой и разочарованно вздохнул.
Арлин отвернулась в другую сторону, чтобы не видеть в глазах профессора блеск неудовлетворенного любопытства.
Солнце уверенно двигалось к зениту, на улице становилось все жарче. Фея втянула носом теплый воздух, наполненный ароматами цветов, и немного успокоилась.
На территории академии пахло жемчужными астралиями, которые росли здесь в большом количестве. Аккуратные кусты с розовато‑белыми бутонами украшали дорожки напротив здания, были высажены вдоль забора и являлись частью декоративных клумб. Невольно взглянув на все это цветущее великолепие, Арлин улыбнулась, вспоминая первую встречу с Рейнаром: эти самые цветы, свое нижнее белье и прозвище, которым с тех пор он иногда ее называл.
“Жемчужинка”…
Арлин вдруг словно вживую услышала голос Рейнара, произносящий это прозвище. В груди разлилось что‑то жаркое и тягучее, устремляясь приливной волной в желудок и одновременно изгоняя из головы все дурные мысли.
В этот момент, когда фея уже собиралась попрощаться с Кейлером и ненароком заглянуть в ректорат, ну, просто так, скажем, чтобы узнать расписание будущих семинаров, двери академии распахнулись и оттуда вышел Рейнар Рес… с какой‑то сьерой.
Это была очень красивая женщина. А ее великолепное платье, усыпанное разноцветными камнями, и вовсе приковывало к ней все взгляды.
Заметив Арлин с Кейлером, “парочка” на миг остановилась, и Рейнар, бросив на фею короткий, серьезный взгляд, кивнул:
– Доброго дня.
– Доброго дня, – добавила его спутница.
А затем, не дожидаясь ответа, парочка проследовала мимо, через минуту скрывшись за дверями кареты.
Арлин не могла вымолвить ни слова, и почему‑то прямо в этот миг ей показалось, будто ей в сердце кто‑то воткнул тонкий кинжал. Только через пару мгновений она смогла хрипло произнести, вообще не контролируя, что говорит:
– Надо же, как нарядились…
Она уже позабыла о присутствии профессора анатомии. Забыла вообще обо всем на свете. Но мужчина спокойно напомнил о себе, не замечая состояния своей спутницы:
– Конечно, ведь они едут на королевский бал‑маскарад.
– Бал… маскарад? – удивилась Арлин.
– Да, – кивнул тот. – Бал устраивает его величество в честь дня рождения своей новой фаворитки. Причина не важна, собственно. Но туда съезжаются все самые именитые и благородные сьеры нашего королевства. Надевают смешные и бешено дорогие костюмы…
– Значит простым людям нельзя, – заключила девушка, неприлично перебивая собеседника и не замечая этого.
– Само собой, – ответил Кейлер, делая вид, что все в порядке. – Даже недостаточно благородным дворянам запрещено там появляться. Только тем, кто имеет заслуги перед Скипетром и Жезлом.
Арлин вдруг вспомнила Фатель, которая говорила с отцом. Ведь она упоминала именно об этом событии! И маркиз уверял девушку, что ее не пустят.
Если уж даже Фатель не пустят…
Фея нахмурилась и сжала губы, проговорив:
– И они там, значит, будут танцевать и развлекаться, так?
– Вообще такие балы часто используются для того, чтобы сделать кому‑нибудь предложение руки и сердца, – улыбнулся Кейлер, не замечая, что сыплет на внезапно разверзшуюся рану Арлин целую пригоршню соли. – Прекрасная традиция, я считаю! Королевский замок – лучшее место для этих целей. Такой сюрприз наверняка запомнится даме на всю жизнь.
Арлин нахмурилась еще сильнее. Теперь у нее внутри буквально зудело, словно кто‑то ковырял и тер свежую царапину.
Рейнар уехал на бал с какой‑то женщиной. С той самой, между прочим, портрет которой некоторое время назад она нашла у него в кабинете!
Неужели это была его возлюбленная? А что если он и правда собирался сделать ей предложение сегодня? Не зря же эта сьера так вырядилась!!!
Арлин накручивала себя все сильнее и никак не могла успокоиться. Даже мысль о том, что Рейнар волен делать все, что захочет, ее уже не останавливала. Даже принятое ранее решение не рассказывать ему о метке не отрезвляло. Теперь хотелось немедленно отправиться за ним и, встав напротив, многозначительно оттянуть вниз разрез декольте.
Просто чтобы он увидел… Чтобы все понял…
– Вот бы это было смешно, – пробубнила Арлин, покачав головой в ответ на собственные фантазии.
– Что именно? – вырвал ее тем временем Кейлер из плена не самых приятных мыслей.
– Нет‑нет, ничего, – поспешила она ответить. – Прошу меня простить, мне пора…
С этими словами она быстро поднялась по короткой лестнице парадного входа академии и скрылась в ее стенах, снова не обращая внимания на удивленные крики в спину.
Она в который раз бросала профессора анатомии одного без объяснения веских причин. Тому пора было бы уже и обидеться! Впрочем, Арлин было наплевать.
У нее созрел план. Не самый мудрый, может быть. Весьма опасный – наверняка. Однако в случае удачи она могла убить двух зайцев одним выстрелом.
И Арлин не собиралась пренебрегать такой возможностью.
А потому, быстро прошмыгнув в свои комнаты и схватив кошелек со всеми сбережениями, она молнией выскочила из академии. Терять время было нельзя.
Буквально через пару минут она уже входила в едва ли не самое модное ателье Беларии, которое к счастью располагалось не так далеко. Над дверью значилась вывеска с надписью: “Золотые ножницы”.
Стоило шагнуть внутрь, как Арлин окутал мягкий чуть прохладный аромат новых тканей. Она сдержала улыбку, стараясь не выглядеть слишком пораженной. Прежде ей не приходилось бывать в таких местах. Как правило фея экономила на одежде, а уж наряды, сшитые вручную, и вовсе были без надобности.
Правда, она и сейчас надеялась обойтись чем‑нибудь готовым, вовсе не собираюсь просить портного снимать с нее мерки. На это у нее не было ни времени, ни денег.
Тем временем невысокий мужчина с внушительным животом и горделиво задранным подбородком уже двигался к ней сквозь заполненные одеждой ряды. На его плече висел портняжный метр, а на изысканной тряпичной портупее оказались воткнуты штук пятьдесят серебристых булавок. Все они располагались четко параллельно полу и на одинаковом расстоянии друг от друга, и в итоге складывалось впечатление, что они здесь вовсе не для работы, а для украшения самого мастера‑портного.
