Текст книги "Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Сильвия Лайм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 56 страниц)
Глава 8
Следующую неделю Арлин не виделась с ректором. Она преподавала свой предмет благородным студентам каждый вечер согласно расписанию. И могла лишь догадываться, хорошо ли чувствует себя Рейнар. Об этом она справлялась у секретаря в ректорате, у профессоров, которые наносили ему визиты, и у лекарей, которых удавалось поймать в коридоре. К самому Рейнару Арлин заходить категорически отказалась. Ее пугало то, как быстро она привыкала к нему. Ее шокировало то, как неожиданно спокойно и легко ей оказалось говорить с ним в тот час, когда он лежал на полу академии. Когда из‑за ран он совершенно не пытался прижать ее к стене или засунуть ей бедро между ног. Она понимала его так, словно они знали друг друга долгие годы. И, хотя фактически так оно и было, в реальности они оставались чужими. И Арлин вовсе не планировала это менять.
И по большей части причиной этому была роза. Сама мысль о том, что на ее груди всю жизнь будет метка, прямо указывающая на фейскую природу, приводила Арлин в ужас. И что самое обидное, она прекрасно знала: Рейнару в любом случае не придется беспокоиться ни о чем подобном. Красивый символ под самым сердцем – это прерогатива исключительно замужних фей, женщин. Даже на мужчинах из их рода ничего подобного не проявлялось, а уж на дракайнах – и тем более не возникнет даже малейшего следа на связь. Рейнар полностью избавлен от неприятных сюрпризов, и оставалось лишь гадать, влияет ли вообще на него их брачная клятва.
Собственно, поэтому Арлин решила держаться подальше от ректора ради сохранения собственного душевного и физического спокойствия.
Лекции и практики с каждым днем у нее проходили все лучше. Благородные студенты, казалось, привыкли к ней и прислушивались с большим вниманием, чем прежде. Разве что Фатель оставалась все такой же высокомерной. Еще Картен появился всего один раз и, убедившись, что его действительно никто не отчитывает, снова перестал посещать занятия.
Странный тип со внешностью медведя продолжал молчаливо внимать каждому ее слову, а его наряд не менялся. Выглядел он так, словно прямо перед приходом в академию стрелял в лесу косуль из арбалета и кинжалом зарезал кабанов. Впрочем, Арлин не удивилась бы, если бы так оно и оказалось. Может, это был один из королевских ловчих или их помощников? Она даже узнала имя молчаливого студента – Сергал Лейб. К благородным дворянам он, естественно, не принадлежал, а значит проведать о нем что‑то конкретное было почти невозможно. Мало ли ходит по городу простолюдинов?
Впрочем, сам Сергал, похоже, был неплохим парнем. Он схватывал налету все, о чем она рассказывала, запоминал самые редкие черты монстров и никогда не присоединялся к насмешкам и шуткам прочих дворян. Если тем вздумывалось незаметно перекинуться друг с другом уничижительными высказываниями в адрес Арлин, он глядел на них хмуро или отходил в сторону.
Но к чести студентов стоило заметить, что подобные шутки уже почти не появлялись.
В целом Арлин нравилось преподавать, однако были и неприятные моменты в работе. Оказалось, что многие студенты пришли в академию вовсе не для того, чтобы чему‑то научиться. Как тот же Жакель, которому необходимо было получить диплом, чтобы повысить свой статус и вступить в свиту короля. Был и другой студент, Виль Бельде‑ис, которому диплом оказался необходим ради наследства от отца. Вроде как его престарелый отец был недоволен тем, что бестолковый отрок сорока годов от роду никак не возьмется за ум. А потому поставил условие: либо диплом колдуна, либо вычеркнет из завещания. Поэтому Виль, наследник графского титула и мужчина почти в два раза старше Арлин, был вынужден ходить на ее лекции. Делал он это неохотно и совершенно без желания, что было бы очевидно даже слепому.
Но Арлин была феей терпеливой и продолжала выполнять работу исправно, никого не ругая, не критикуя. Пытаясь увлечь своими историями, а не галочками в журнале посещений. Иногда даже казалось, что у нее это получалось.
Однако сегодня после занятий девушка почему‑то чувствовала себя особенно усталой и беспомощной. Казалось, что у нее ничего не выходит, все валится из рук, а лекции получаются пресными и скучными.
Именно в таком настроении ее встретил недавний знакомец – Кейлер Ашт‑ен, профессор анатомии монстров Разрыва.
Поймав Арлин в коридоре академии, он низко поклонился и снова поцеловал ей руку. Узкое светлое лицо светилось, а в голубоватых глазах плескалась неприкрытая радость.
– Как давно я не имел счастья увидеть вас, Арлин!
К щекам феи прилила краска, она еще не успела привыкнуть к тому, чтобы с ней обращались, как с равной.
– Доброго дня, Кейлер, – ответила она, натянув на лицо улыбку, которая, впрочем, вовсе не была дежурной. Этот мужчина казался ей приятным и приветливым. Арлин даже могла бы сказать, что он ей нравится, если бы ей вообще было какое‑то дело до него.
– Я так рад, что встретил вас в этот час, Арлин, – воскликнул он. – Не хотите ли небольшую экскурсию?
Фея собиралась уже, как и в прошлый раз, сослаться на усталость и уйти к себе. Тем более что она и впрямь утомилась. Однако слова профессора анатомии мгновенно приковали ее внимание, ведь он предлагал ей не банальный ужин в трактире.
– Экскурсию? – переспросила она. – Какую же?
Кейлер усмехнулся немного виновато, но очень открыто и располагающе.
– К сожалению, моя вотчина в этой академии не так широка и всеобъемлюща, как мне хотелось бы. А потому предложить экскурсию вам я могу лишь по своей лаборатории. Я предположил, что вам, как преподавателю истории и классификации монстров Разрыва, будет интересно посмотреть на этих самых монстров, так сказать, изнутри.
– Что?! – воскликнула Арлин, почувствовав, как дурнота подступает к горлу. Однако, следовало все же держать себя в руках, и фея старалась не подавать виду, насколько шокирована этим предложением.
– О, не пугайтесь, – еще более виновато развел руками Кейлер, – я не буду показывать вам ничего неприятного. Если вы, конечно, не захотите сами. Просто у меня есть некоторые научные изыскания по редким монстрам, а еще я мог бы показать вам снадобья, которые изготовил сам.
– Что ж, – постаралась улыбнуться Арлин. – Как скажете, уверена, это и впрямь будет интересно.
К ее побледневшим щекам снова прилила кровь – фея уже держала себя в руках.
Получив согласие, Кейлер, едва не подпрыгнул от радости, потянув новую знакомую в свою святая святых. А Арлин и близко не предполагала, что обнаружит внутри.
Впрочем, все оказалось вовсе не так страшно, как она уже успела себе напридумывать. Место, куда ее привел сероволосый профессор, оказалось светлым и чистым. На большом столе аккуратными стопками лежали документы, писчие перья ровным рядочком расположились в самом углу возле красивой чернильницы с крышкой в форме рыбьего хвоста.
Вдоль стен лаборатории стояли высокие до самого потолка шкафы со стеклянными дверцами. За ними виднелись десятки крупных банок с растворами, внутри которых что‑то плавало. Арлин не хотела думать о том, что именно.
– А вот и то место, где я провожу большую часть своего времени, – радостно проговорил Кейлер, пропуская ее перед собой. – Тут мое сердце, мой дом родной, мое хобби и моя работа. В общем, весь я.
Арлин вежливо промолчала в ответ, хотя вполне могла бы добавить, что помимо прочего неплохо иметь и нормальное хобби. Но она была девушкой культурной, к тому же привыкшей привлекать к себе как можно меньше внимания. А потому приходилось по большей части только улыбаться и кивать.
– Что бы вы хотели посмотреть в первую очередь? – спросил он, бросившись сначала к ящикам под столом и извлекая оттуда толстые папки с научными работами, а затем бросая их и направляясь к ближайшему шкафу. Там за прозрачными створками, к счастью, не было ничего отвратительного. Напротив, Кейлер будто специально выбрал самые безобидные из своих “игрушек” и поставил перед Арлин несколько красивых флакончиков с порошками. – Смотрите, вот тут у меня лекарство от бессонницы, которое я изобрел благодаря драколискам. Как известно, они обладают способностью погружать в сон свою жертву перед тем, как убить. Честно говоря, у меня не было возможности много лет изучать этих монстров, на мой стол попало всего два мертвых экземпляра. Но у обоих обнаружилась некая железа в голове, выпускающая сонное вещество. Я изучил его и выделил химический состав, который теперь могу повторить без участия самих драколисков.
– Это… очень интересно, – сглотнув ком в пересохшем горле, ответила Арлин.
По‑хорошему, изобретение Кейлера действительно было удивительным. Тем более что ради него не пришлось никого убивать. Но фее все равно было не по себе, хотя она и тщательно старалась это скрыть.
– А вот тут у меня описание разницы анатомического строения сирен и людей, – продолжал он, – и, что самое грандиозное – оказалось, что отличаемся‑то мы мало чем! Жалко только, что мечтать о массовом распространении результатов этого исследования не приходится. Вряд ли кто‑то обрадуется, узнав, что мы с монстрами почти одинаковые.
Мужчина невесело усмехнулся и присел на краешек стола.
Арлин подошла к нему ближе и осторожно дотронулась до его ладони, инстинктивно стараясь поддержать. Кейлер тут же поднял голову и улыбнулся.
– А вы сумели понять, откуда берется ярость в этих существах? – спросила тогда Арлин, убирая руку и отправляясь неторопливо изучать кабинет своего собеседника. Она уже чувствовала себя более смелой, чем прежде, и теперь неторопливо шла вдоль высоких шкафов, рассматривая колбы с органами, реторты и наборы инструментов.
– К сожалению, пока нет, Арлин, – выдохнул он. – Однако у меня есть надежда, что я вот‑вот подберусь и к этой тайне.
Арлин подошла к небольшой двери, ведущей в соседнюю комнату и заглянула внутрь через щель.
– Не стесняйтесь, входите, – тем временем бросил Кейлер. – Я сам вас не пригласил, потому что не был уверен, что вы готовы наблюдать предмет моего изучения, так сказать, воочию.
Арлин резко выдохнула, осознав, что в соседнем помещении на столе лежит под тонкой белой тканью труп какого‑то огромного монстра.
– Кто это? – тихо спросила она.
– Это тролль. Он жил в вольере нашей академии, но буквально недавно совершенно вышел из‑под контроля. Стал крушить все вокруг, и даже прочности усиленной клетки не хватило на то, чтобы его удержать. Смотрителю пришлось его усыпить.
Прикрыв рот ладонью, Арлин сдержала тихий вскрик.
В этот момент Кейлер уже прошел к столу и наполовину отдернул ткань. Огромное тело существа приобрело серовато‑зеленый цвет, но фея была уверена: перед ней тот самый тролль, которого еще недавно она показывала студентам.
Она невольно подошла ближе, не в силах отвести взгляда от его толстой, грубой кожи, на которой проступал чудовищный и завораживающий рисунок из уколов и разрезов, нанесенных рукой Кейлера.
Увидев, как она побледнела, профессор задернул ткань.
– Простите, не стоит молодой девушке смотреть на это, – покачал головой он, и Арлин была ему благодарна за понимание. – Но, чтоб вам стало легче, я скажу, что хоть мне и жаль этого здоровяка, я все же надеюсь узнать благодаря ему, откуда взялось его внезапное бешенство. Это поможет понять, откуда оно берется и у всех остальных.
– Будем надеяться, что у вас получится, – улыбнулась Арлин через силу, совершенно уверенная что ее улыбка похожа на кривой оскал.
– Подождите минутку, я кое‑что принесу, чтобы вас немного приободрить, – сказал в этот момент Кейлер и скрылся за дверью.
Фея хотела последовать за ним, однако внезапно в одном из шкафов, которых и тут было в избытке, она заметила нечто, что стальными болтами приковало ее внимание.
В стеклянной колбе, рядом с которой расположилось нечто вроде крупной горелки, обогревающей полость шкафа, плавала идеально круглая сфера. Она была нежно‑голубого цвета и почти полностью прозрачная.
Но не это так сильно поразило Арлин. А то, что было внутри.
Поблескивало красивым изумрудным хвостом, внутри сферы свернулось калачиком маленькое тельце.
Сердце Арлин едва не остановилось.
Это был детеныш русалки, которого Кейлер явно собирался изучать…
На глаза навернулись слезы, стоило представить, что это младенец, который уже не дышит. Ведь профессор анатомии изучал только мертвых… А между тем детеныш казался совершенно живым, и от этого было еще больнее.
Прошло несколько тягучих мгновений, принесших Арлин много страданий. А затем неожиданно малыш вдруг перевернулся, взмахнув маленькими блестящими плавниками.
Арлин подскочила, как ужаленная. Она больше не могла думать ни о чем другом. Только о блестящей сфере, не крупнее грейпфрута, внутри которого спала русалочка.
Спина Арлин покрылась холодным потом. Она рванула к шкафу, не понимая, что делает, открыла створки и осторожно вынула из банки с обычной водой русалочью икринку. Спрятала ее в кармане юбки, обильно смачивая его влагой и прикрывая складками подола, и, закрыв шкаф, метнулась прочь из лаборатории.
В соседней комнате она встретила Кейлера, который удивленно что‑то воскликнул. Арлин отрывисто пробубнила, повторяя уже единожды выдуманную легенду:
– Я вспомнила – у меня же срочное дело, лекарство, надо принять… прямо сейчас… прошу простить, но я должна уйти немедленно!
Она выскочила из его кабинета так, словно за ней гналась сама смерть. И уже через семь минут была у огромного озера далеко за чертой академии. У озера, которое находилось в двух километрах от здания, возле глухого леса, отделенного от города высоким забором. Арлин с трудом, но все же пролезла сквозь прутья и, тяжело дыша, бросилась в воду прямо в одежде, крепко держа через ткань все еще мокрую икринку.
Казалось, это все происходит не с ней. Как ее угораздило так вляпаться? Как этот детеныш оказался у Кейлера в лаборатории? Он ведь говорил, что изучает лишь трупы?
Похоже, профессор анатомии рассказал ей далеко не все. Или не хотел ее пугать. Впрочем, напугать сильнее у него вряд ли получилось бы, Арлин и так была в шоке от его любимого дела. Оставалось лишь надеяться, что он занимается этим действительно ради благой цели – чтобы люди рано или поздно сумели сосуществовать с такими, как она.
Как только икринка оказалась в воде, Арлин взглянула на нее, продолжая удерживать прозрачный шар в ладонях. Казалось, русалочка внутри повеселела. Она несколько раз перекувырнулась вокруг себя и уснула. Шар засветился легким розовато‑голубым сиянием.
– Да… теперь понятно, как Кейлер нашел тебя, – пробубнила вслух Арлин, широко распахнутыми глазами глядя на это удивительное зрелище. Ей даже показалось, что от икринки раздается легкий, заметный лишь на грани слуха, звук. Как будто вибрация, переходящая в тихий, умиротворяющий звон. Впрочем, фея не была уверена, что и впрямь слышит его, настолько странным оказалось ощущение.
Однако, до озера‑то она икринку донесла, но что дальше? Просто бросить ее на дно?..
Было страшно оставлять такую русалочку одну. Несмотря на то, что Арлин выбрала самый дикий и неухоженный водоем в Беларии, который, к счастью, оказался всего в двух километрах от академии, все равно оставалось беспокойство, что сюда забредут люди. Вокруг берега росли камыши, а чуть в стороне начинался тот самый лес, из которого, по словам Рейнара, и вышел горгон. По правде говоря, случайные прохожие заглядывали сюда редко, испытывая вполне обоснованные страхи. Даже несмотря на то, что озеро располагалось за городским забором, далеко не от всех существ Разрыва способны защитить тонкие металлические решетки. При этом сам лес был огромен, раскинувшийся в непосредственной близости, тянулся от города на многие километры к югу, поэтому угадать, что за тварь может из него внезапно выйти, не представлялось возможным.
И все же, несмотря на отсутствие людей, Арлин было не по себе. Она понятия не имела, как живут русалки. Где держат своих детей, как выращивают их. И хотя фея знала из рассказов тети, что эти существа чаще всего обитают на самом дне озер и рек, где их так трудно обнаружить, все же тащить в пучину одинокую икринку не хотелось. Кто позаботится о ней? Кто вырастит ее, когда она вылупится из пузыря?..
Впрочем, другого выхода не было. Уж лучше понадеяться на инстинкты самой русалки, которая, возможно, сможет найти пищу самостоятельно, чем оставлять ее в анатомической лаборатории. Кейлер, конечно, накормил бы бедняжку, но что‑то подсказывало Арлин, что взамен он сделал бы с ней что‑то такое, что самой русалке вряд ли понравилось бы…
Фея вздрогнула, отогнав ужасные мысли. А в следующий миг прижала к себе икринку, надеясь, что та не выскользнет из рук, и нырнула.
Плавала Арлин неплохо. Гораздо лучше людей, которых когда‑то ей даже приходилось из воды спасать. Это было не больше пяти лет назад, когда она жила еще очень далеко от Беларии, в деревне, стоящей на горной реке. В тот день поднялся ураган, и быстрые воды едва не утянули на дно двух молодых девушек и парня.
Арлин вытащила всех троих, за что ей даже сам городничий подарил большую жирную куропатку, на шею которой повязали красную ленту. Фея скромно поблагодарила счастливых спасенных, куропатку тем же вечером выпустила в лес, а сама сменила место жительства, потому что лишнее внимание грозило ей печальными последствиями. Фея должна быть незаметной, а ее в тот день узнала вся деревня.
В общем, на дно озера Арлин плыла резво и быстро. И если бы не платье, да руки, занятые икринкой, может быть могла бы посоревноваться даже с хвостатыми сородичами малышки, спящей у нее в ладонях.
Вода была холодной, но Арлин не замечала. Только густые водоросли, да почти полный водяной мрак вызывали у нее инстинктивные приступы страха.
Как только она достигла дна и выбрала незаметное место между камнями, куда можно было положить светящуюся икринку так, чтобы валуны и длинные листья ламинарии ее скрывали, как услышала страшное скрежетание. А когда повернула голову, чтобы посмотреть, откуда в воде может взяться такой чудовищный звук, едва не выпустила из легких весь воздух.
К ней из водорослей мчались огромные клыкастые существа, чьи лица были искажены яростью, а глаза горели знакомым радужным светом, озаряющим подводный мрак. Даже если бы Арлин не видела их больших блестящих хвостов, оканчивающих человеческие тела, то по свету глаз, напоминающих красивые переливы икринки, она узнала бы их. Настоящих, взрослых русалок, которые явно были недовольны ее появлением вместе с икринкой.
Арлин мгновенно поняла, как выглядит для них со стороны. Как вор, что украл самое ценное – ребенка. А значит, единственная цель, ради которой они так быстро плыли к ней, была до крайности простой.
Убить.
От испуга Арлин выронила икринку, и та медленно поплыла на дно. Но темного песка она достигнуть не успела, потому что с чудовищной скоростью к ней метнулась одна из русалок и выхватила светящийся пузырь, скрывшись в водорослях. Напротив Арлин осталось еще несколько существ с большими блестящими плавниками. И в руках у них откуда ни возьмись возникли острые кинжалы. Во мраке озерного дна их было почти не видно, но легкое мерцание хвостов отбрасывало блики на диковинные зазубренные лезвия, чью остроту фея уже почти ощущала на собственном горле.
Сердце бешено застучало. В этот момент Арлин глубоко пронзило осознание собственной неуклюжестью. Она с новой силой почувствовала, как мешает длинная юбка, как в глаза лезут короткие непослушные волосы.
Все это отдавалось в голове феи болезненной пульсацией ужаса. Она отчетливо понимала: стоит ей развернуться, чтобы уплыть прочь, как русалки нападут. В собственных воспоминаниях о существах Разрыва Арлин лихорадочно пыталась отыскать способ договориться с подводными жителями. Насколько ей было известно, они умели разговаривать, как люди. Или феи. Однако мало того, что делать это можно было лишь на суше, так подобный вид общения хвостатые обитатели озер и морей терпеть не могли. С ними можно было вести диалог только в случае, если им самим требовалось что‑то от говорившего.
Но этим русалкам от Арлин ничего не было нужно. Разве что ее смерть.
Хуже всего то, что воздух, который фея набрала в легкие перед погружением в воду, уже заканчивался. Выносливость Арлин была гораздо выше людской, и под водой она могла находиться довольно долго. Однако до русалок ей было далеко, да и жабрами ее природа не наградила. Раньше казалось, что к счастью, теперь, вот, можно было бы с этим поспорить.
Арлин приподняла ладони, пытаясь показать, что не замышляет ничего плохого. Но это все казалось настолько пустой затеей, что хотелось рассмеяться. Сквозь слезы. На лицах русалок, что медленно, но неотвратимо приближались к ней, застыла ярость. И фея уже видела, что это ярость нездоровая. Та самая, которая появляется у всех существ Разрыва под воздействием чужого для них мира.
Ей так хотелось выкрикнуть: “Я такая же, как вы! Я не хочу вам зла!”
Но все это бесполезно. И Арлин даже не могла винить русалок за то, что они вот‑вот ее убьют.
И все же, сдаваться фея не собиралась. У нее все еще был флер… Ее последний шанс.
Собравшись с силами, Арлин на миг закрыла глаза, чувствуя, как буквально горят легкие от отсутствия воздуха, а затем раскинула руки в стороны, выпуская наружу столько силы, сколько могла.
Флер фей был не столько магией, сколько особым запахом, веществом, выделяемым кожей. А так как вокруг была сплошь вода, то надеяться на быстрый эффект не приходилось. Будет хорошо, если флер вообще подействует.
Именно по этой причине Арлин постаралась использовать свои способности по максимуму, не оглядываясь на то, к чему в итоге это может привести. Кому какое дело, слетит ли она с катушек после такого фокуса, если в обратном случае ее искромсанное кинжалами тело пустят на корм рыбам?..
Несколько мгновений ничего не происходило. Однако Арлин видела, как привычный розоватый туман окрасил воду, распространяясь во все стороны. Это происходило не столь быстро, как обычно, и все же через пару бесконечно долгих мгновений зачарованная вода достигла русалок.
Арлин уже едва могла держать себя в руках, чтобы не выдохнуть воздух и не хлебнуть вместо него мутной озерной жижи. Кроме того, стоило использовать свои способности, как стало еще хуже. Никогда прежде Арлин не выпускала столько флера, и теперь голова кружилась, а перед глазами плясали алые круги.
Как только розовое облако достигло хвостатых хищников, Арлин резко развернулась и поплыла прочь. Она больше не могла смотреть на них, ждать, подействует ли ее сила, наблюдать за реакцией русалок. У нее просто не было на это времени.
Она двигалась так быстро, как могла. Каждая секунда могла стоить ей жизни. И сейчас как никогда прежде ощущалась проклятая одежда, в которой путались ноги.
Арлин не видела, плывут ли за ней, однако чувствовала, что так просто ей не спастись. В какой‑то момент позади раздался резкий звук, напоминающей скрежет. И фея поняла, что по крайней мере на одну из русалок флер все же не подействовал, и та плывет за ней.
Фея на короткий миг повернула голову назад и убедилась в этом. За ней гналась лишь одна особь. Остальные застыли далеко на дне среди водорослей и уже были почти не видны. Очевидно, розовое облако не успело достигнуть лишь этой русалки, когда Арлин ринулась прочь.
Что ж… по крайней мере теперь Арлин знала, что флер фей действует даже в воде. Ей было что рассказать своим студентам в случае, если удастся вернуться обратно живой.
Поверхность озера и берег были уже близко. В какой‑то момент Арлин даже показалось, что она оторвалась от погони. Никогда еще она не плыла так быстро. И вновь повернув голову назад, она увидела, что не ошиблась! Ее преследовательница за ней уже не гонится! Очевидно, та не хотела оказываться столь близко к поверхности, ведь русалки были глубинными жителями водоемов.
“Я спасена!” – едва успела обрадоваться Арлин, протянув руку вперед и уже ощущая, как пальцев коснулся прохладный воздух. Но в следующий миг что‑то схватило ее за ногу. Фея повернула голову, не видя ничего сквозь проклятые водоросли, и забилась в ужасе от осознания: воздуха не хватает. Она опустила руку вниз, понимая, что лодыжку облепил большой мясистый лист ламинарии, и чем сильнее она билась в этом захвате, тем сильнее запутывалась.
Нужно было срочно спасаться! Но что‑либо сделать Арлин уже не смогла. Пузырьки воздуха вырвались из побледневших губ, и их место заняла мутная вода.
Фея потеряла сознание.
