Текст книги "Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Сильвия Лайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 56 страниц)

Глава 14

Через несколько долгих минут, в течение которых Иллиану практически волокли по коридорам дворца, перед ней распахнулись высокие золоченые двери личных покоев повелителя Шейсары. И если бы повод очутиться здесь не был столь ужасным и невероятным, девушка с удовольствием рассматривала бы дивные стены, украшенные барельефами, сводчатый потолок, разрисованный из конца в конец удивительными изображениями, и само убранство огромных комнат, в которых проживал царь Аджансар.

Но сейчас все ее мысли занимали лишь слова стражника.

Царь мертв. Отец Торриена убит, и именно она обвиняется в его смерти.

Но как это, помилуй Светлейшая чета, возможно?!

Мысли метались в голове, наполняя девушку ужасом и ощущением безысходности.

Стражники провели ее через несколько комнат, и в последней из них, оказавшейся спальней, уже стояла толпа народу.

Здесь было так много стражников, что, казалось, их длинные мирайские хвосты переплетаются между собой. Все они стояли чуть в стороне, у самой стены. А впереди, вокруг огромной круглой постели, выстланной белоснежным шелком, расположились несколько мираев более высокого ранга. За ними Иллиане почти ничего не было видно, хотя устрашающе-неподвижное окровавленное тело то и дело выглядывало из-за широких спин.

Дарьеш стоял в изголовье. Он бросил на девушку короткий презрительно-безразличный взгляд и отвернулся. Из-за его плеча выглядывала Райела, чьи рыжие глаза были полны ярости и яда. В некотором отдалении от них в изножье постели стоял хмурый Торриен. Он сложил руки на широкой груди и мрачно смотрел на отца. Он не видел ее. И почему-то Иллиана подумала вдруг, лишь на короткое мгновение, что один Торриен из всех трех детей царя Аджансара по-настоящему скорбит. Настолько незнакомым, отрешенным и пустым стал его взгляд.

Немедленно броситься к ненаследному царевичу Иллиане помешала лишь стража. Не только своя, но и та, что почему-то стояла возле Торриена. Словно его тоже в чем-то подозревали.

Также возле постели убитого монарха стоял, склонившись, еще один знакомый мирай. Его девушка видела лишь единожды и уже успела слегка подзабыть странный полупрозрачный хвост и выдающуюся лысину этого нага. То был Лиррияс, мастер ароматов, который помогал ей замешивать духи, кажется, бездну времени назад. Сейчас он будто вынюхивал что-то на постели мертвеца, и, глядя на это зрелище, Иллиана ощутила тошноту.

– Ну что там, мастер? – раздался мягкий голос откуда-то справа.

Повернув голову, девушка увидела еще одного участника сцены. Казис Саримарх стоял с другой стороны огромной кровати. Его немного скрывал крупный коричнево-алый полог, поэтому сперва Иллиана его и не заметила.

– Тише, я работаю, – проговорил Лиррияс, достал из сумочки, что стояла неподалеку, белый шелковый платок и протер блестящую лысину. – Смерть наступила ночью, а не сейчас. Тело успело остыть и охладеть. Запахи истерлись.

– Но неужели ничего нельзя почувствовать? – выдохнул Торриен. – Это полный бред, что Иллиана убила царя! Каким образом она пробралась бы сквозь ряды охраны в коридоре?!

Девушка побледнела. Торриен так и не заметил ее присутствия.

– А почему бы ей не напасть на отца, ведь на Дарьеша-то она уже покушалась! – взвизгнула Райела, бросив на девушку довольный и злой взгляд. Она видела, как угнетающе действовало на Иллиану каждое произнесенное здесь слово. И ей явно это нравилось.

– Райела! – зарычал Торриен, стиснув кулаки. – Я уже просил тебя сперва думать, а потом говорить! Иллиана всю ночь была со мной! В моих покоях!

– Она могла покинуть их в тот момент, пока вы не вернулись от повелителя, – со снисходительной улыбкой проговорил казис Саримарх. – Убийство произошло как раз в то время, когда вы разговаривали с сестрой возле вашей лаборатории.

Торриен скрипнул зубами и промолчал.

Вот только Иллиана больше не могла ждать и молча наблюдать все происходящее, безропотно ожидая, чем все закончится. Она хотела знать правду.

– Почему вы вообще решили, что убийца – я? – выдохнула она с легким, тщательно скрываемым раздражением.

Не хватало еще разозлить высокомерных мираев. Однако то, как быстро они записали ее в преступницы, было просто возмутительно, и девушка не могла молчать.

Все взгляды на этот раз устремились к ней. Торриен повернул голову, наконец заметив ее, и его золотые глаза ярко вспыхнули. Он тут же пересек разделяющее их пространство и, отпихнув стоящих рядом стражников, заключил девушку в объятия.

– Иллиана, – прошептал он. – Ничего не бойся.

Бархатный, теплый голос проник в нее, согревая, возвращая к жизни просто одним своим звучанием. Вот только в этом голосе девушка впервые за все время, что знала Торриена, услышала отголоски страха.

Но, несмотря на это, от объятий царевича ей все равно стало легче. Ведь его поддержка означала самое главное: он не верил в то, что она – убийца.

– Почему все обвиняют меня? – спросила она тихо.

В этот момент Торриен отошел чуть в сторону, пропуская девушку к телу на кровати.

– Не подходите слишком близко, я чувствую ваш запах, – проговорил тут же Лиррияс, подняв ладонь.

Но вставать рядом и не потребовалось. Распластанный на окровавленной постели царь уже целиком предстал взгляду.

Увидев его, Иллиана зажала рот рукой, испытав прилив ужаса. Губы распахнулись в немом крике.

Багряное пятно разлилось по всей кровати, слишком ярко выделяясь на ткани цвета снега.

Казалось, что Аджансар спал. Лишь его лицо непривычно закаменело и расслабилось, превратившись в бледную маску. Многочисленные украшения придавали ему странное ощущение жизни, будто он просто прилег отдохнуть. А длинные черные волосы, забранные в косу с золотыми кольцами, внезапно напугали Иллиану фамильным сходством с Торриеном.

На миг сердце девушки сжалось, когда она случайно представила на месте погибшего повелителя своего возлюбленного царевича.

На коже выступил холодный пот.

Но Иллиана быстро пришла в себя, отбросив дурацкие мысли, когда увидела, что в шею царю Шейсары был воткнут нож. И не простой нож. Самое страшное и невероятное оказалось в том, что это был ее нож! Тот самый, который она вонзила в хвост Дарьеша какие-то сутки назад!

– Это что еще такое? – выдохнула она, не веря своим глазам. Шагнула вперед, и даже Лиррияс неожиданно отошел в сторону, давая ей возможность посмотреть.

Иллиане хотелось бы ошибиться. Но нет. Никаких ошибок.

– Этот нож остался в комнате Дарьеша! – воскликнула она, лихорадочно вспоминая, чем кончилась та ужасная встреча с наследным царевичем.

Обернулась и увидела, что все присутствующие пристально разглядывают ее, словно впитывая реакцию. Раейла прищурилась, сложив руки на груди, Саримарх, как обычно, то ли улыбался, то ли наоборот. Лиррияс смотрел на нее, склонив голову набок. Дарьеш был абсолютно невозмутим, а Торриен напряженно сдвинул брови. Все его лицо выражало сильное беспокойство.

– Что?! – воскликнула Иллиана, не понимая, почему они все смотрят на нее, а не на Дарьеша. – Этот кинжал уже сутки не был у меня в руках!

В этот момент произошло нечто неожиданное. Дарьеш пожал плечами и скользнул вперед на своем черно-сапфировом хвосте.

– Как ни странно, я согласен с этой… особой. – Он презрительно кивнул на Иллиану. – Было бы глупо убивать царя собственным оружием. Я не думаю, что это сделала она. Даже ее мозгов хватило бы на то, чтобы провернуть убийство, не так глупо подставляясь под удар.

– Ну уж и тебе подставляться не имело смысла, правда? – громко воскликнула Райела. – Раз нож лежал у тебя в комнате. Кто последний касался его, Дар?

Царевич сделал непонятное движение, дернув щекой, и ответил:

– Почем я знаю? Когда тебя пытаются убить, мало думаешь о таких мелочах, как сохранность орудия убийства, – протянул он, с довольной мстительностью глядя на Иллиану. – Я вынул нож и отбросил в сторону. Все.

– Я не пыталась тебя убить! – воскликнула девушка, погрузив пальцы в растрепанные волосы, которые она не успела убрать в косу. Сейчас они лежали на ее плечах пышными, всклокоченными волнами цвета белого золота. При этом Иллиана то и дело ловила сквозь злой взгляд Дарьеша проблески знакомого интереса.

Это всколыхнуло в голове неприятное воспоминание о том, что наследник Шейсары любит блондинок. Особенно таких светлых, как она.

Выходит, не так-то уж он на нее и злился?..

– Тебя никто не спрашивает, – прошипела тем временем Райела, неприлично тыкая в девушку острым пальцем. – Ты покушалась на моего брата средь бела дня! При свидетелях! И никто не поверит, что после такой глупой жестокости ты не могла совершить подобную же с нашим отцом! Только на этот раз удачно!

– Я. Не. Покушалась на твоего брата! – выкрикнула Иллиана, от бессилия теряя контроль. – Я защищала подругу от смерти!

– Ой, перестань, – скривился Дарьеш, – прерывая ее на полуслове. – Ничего Миллите не угрожало. Стал бы я вредить собственной хасси, что за дурацкие фантазии?

Махнул рукой так, словно сказанное им очевидно любому дураку. И, что самое ужасное, его слова звучали крайне правдоподобно! А что стоит ее точка зрения против точки зрения наследника? Мирая, который уже сейчас является некоронованным правителем государства?

– Конечно, это бред, – подтвердила Райела, будто вколачивая последний гвоздь в ее гроб. – Какой смысл слушать убийцу?

– Хватит! – резко оборвал Торриен, сжав челюсти и подойдя ближе. – Никто не смеет называть мою сайяхасси убийцей.

– Сайяхасси? – переспросила Райела, и Иллиана краем глаза увидела, как губы казиса Саримарха дрогнули в улыбке.

Что было в голове у первого жреца, оставалось лишь догадываться. Очень часто казалось, будто он улыбается вовсе невпопад. Словно умалишенный. Но иногда спустя время Иллиана с запозданием понимала смысл каких-то случайно оброненных им фраз, и тогда становилось ясно, что этот мирай никогда и ничего не говорит просто так. И каждая его зловещая улыбка на самом деле имеет какой-то скрытый смысл.

Это пугало.

И все же, несмотря на двоякое выражение лица, главный жрец мираев оставался вторым человеком в этой комнате после Торриена, в чьих глазах то и дело вспыхивала и гасла скорбь.

Отвлекшись от этих размышлений, Иллиана перевела взгляд на наследного царевича.

Услышав о том, что женщина его брата на самом деле сайяхасси, а не хасси, Дарьеш прищурился. Он посмотрел на Иллиану таким странным и тяжелым взглядом, что девушке стало сильно не по себе.

– Это не имеет значения, – проговорил Торриен, сдерживая рычание. – Она невиновна.

– Увы, факты говорят о другом, – вклинился в разговор Лиррияс, который наконец закончил осмотр трупа. Он отошел на почтительное расстояние, предварительно укрыв тело своего царя простыней.

Иллиана почувствовала к нему легкую благодарность. Теперь ощущение страшной трагедии стало не таким сильным.

– Нож не может служить доказательством, – в этот момент повторил Дарьеш, поддакивая Торриену и продолжая удивлять Иллиану.

– Дело не в ноже, – покачал головой мастер ароматов.

Снова протер свою блестящую лысину мягким платком и убрал его в сумочку. Чинно сложил руки на поясе и начал говорить:

– На теле повелителя чувствуется отчетливый аромат. – Как только прозвучали первые слова, все присутствующие мгновенно затихли. – Его элементы находятся также на рукояти кинжала, шее повелителя, его ладонях и одежде. То есть можно говорить с уверенностью о том, что убийца, который держал в руках оружие, также имел соприкосновение с царем.

– Ну?! – нетерпеливо воскликнула Райела. – Ты узнал запах? Кто это был?!

Тишина вокруг стала звенящей.

– Этот запах, безусловно, знаком мне, – спокойно проговорил Лиррияс и вдруг посмотрел на Иллиану.

Сердце девушки провалилось куда-то глубоко-глубоко вниз. Ей не нужно было слушать дальше, чтобы понять, что он сейчас скажет. Это читалось в прозрачно-водянистых глазах.

– На повелителе остался аромат духов, – продолжал тем временем мастер ароматов, все так же внимательно разглядывая Иллиану. – Здесь я почувствовал ноты красного ягеля, анемоны, пыльцы серебрянки, масла Белорнской кубышки, побегов царского мака, смолы златодрева и… – он сделал странную паузу, – выжимки змеиного корня, украшенной рубиновой пылью.

На последних словах присутствующие мираи резко выдохнули.

Девушка мгновенно вспомнила тот день, когда Лиррияс помогал ей замешивать духи. Прямо сейчас он перечислил все те компоненты, которые входили в состав ее аромата, подписывая тем самым ей смертный приговор.

Внутри Иллианы все похолодело.

– Этот запах уникален, – тем временем продолжал мастер, – потому что компоненты смешивались на моих глазах. И я могу с уверенностью сказать, что принадлежит запах Иллиане Тангрэ, сайяхасси царевича Торриена.

Помещение наполнил нервный шум, шуршание одежды, шевеление хвостов.

– Эта девка носила на себе камень царей? – взвизгнула тут же Райела, стиснув ладони в кулаки.

Дарьеш резко поднял ладонь в воздух, заставляя ее умолкнуть.

– Сайяхасси понесет наказание, – проговорил он жестко, глядя Иллиане в глаза.

– Но это не я… – выдохнула она, сжимая в руке тонкий флакончик, который даже сейчас висел у нее на шее.

Все слова словно вдруг растерялись от чудовищной несправедливости. Слова… Даже если бы Иллиане было что сказать, разве кто-то, кроме Торриена, который даже сейчас был на ее стороне, стал бы слушать?

На глаза навернулись непрошенные слезы.

– Мог ли кто-то выкрасть ваши духи? – спросил негромко Лиррияс, приблизившись к ней, и девушка впервые увидела в его бледном взгляде намек на сочувствие. Он поднял руку, чтобы положить ее ей на плечо, но так и не сделал этого. Опустил, не преодолев каких-то несколько сантиметров.

Иллиана покачала головой.

– Они всегда были при мне… – раздался ее надломленный голос. – Может быть, пока я спала… Но я всегда спала лишь в покоях Торриена.

– Царевич Торриен тоже будет заключен под стражу, – кивнул Дарьеш.

– По какому праву ты распоряжаешься здесь? – тихо проговорил Торриен, приближаясь к брату.

Как только он сделал шаг вперед, несколько стражников попытались его остановить, но он лишь дернул рукой, освобождаясь от их захвата. А в следующий миг штаны на нем треснули, и вместо ног появился огромный черный хвост, блестящий тысячей золотых звезд.

Торриен оторвал от пояса остатки одежды, как ненужную тряпку, и отбросил в сторону, оказавшись всего в шаге от Дарьеша. Наследник на полголовы возвышался над ним, но гораздо более грозным сейчас выглядел именно Тор. В его ярко пылающих глазах светилась ярость и впервые настоящая ненависть.

– По праву нового царя, – гордо ответил Дарьеш, выдержав взгляд брата.

– Ты еще не коронован, – медленно произнес Тор. – Не забывайся. Ты всего лишь царевич, как и я. И не можешь приказывать мне.

На последних словах голос Золотого змея понизился и зазвучал особенно опасно. Вокруг словно стало еще тише.

Несколько секунд Дарьеш молчал, будто не знал, что ответить. Но затем вновь раздался голос мастера ароматов:

– Я хотел бы добавить, – проговорил он, на короткий миг все же коснувшись ладони Иллианы, – что девушка могла и не быть виноватой.

– Что? – спросила Райела. – Это как же?

Лиррияс вдруг повернулся к Торриену и низко поклонился.

– Прошу прощения, царевич. – А затем выпрямился и закончил: – Аромат мог повторить тот, кто имел с ним непосредственный контакт. Если предположить, что царевич Торриен обладает повышенным обонянием, он мог скопировать запах.

– Ты обвиняешь меня в убийстве отца?! – зарычал Золотой змей, дернувшись вперед, но в последний момент закрывая глаза и останавливая себя, глубоко вдохнув.

Мастер ароматов отшатнулся, на его лице вспыхнул страх.

– Я лишь говорю, что знаю, шерисмирай. – И низко поклонился.

– Я понимаю, – нехотя рыкнул Торриен. – Поэтому еще не убил тебя.

Лиррияс склонил голову еще ниже и попятился к стене.

– А может, ты сам и повторил этот аромат, уважаемый Лиррияс? – прищурившись, процедила Райела. – Раз знал досконально его состав. Да еще и доступ имел ко всем ингредиентам!

Мастер побледнел, хотя с его светлым цветом кожи казалось, что это невозможно.

– Нет, он не мог, – покачал головой злой, как гессайлах, Торриен. – Он не знал точных пропорций и не имел контакта с духами. Я следил.

Райела кивнула и надменно промолчала.

В этот момент Дарьеш подал знак стражникам, что толпились у дверей, и проговорил:

– Пока я не коронован, я не имею права заточить тебя в темницу, Тор. Но ты не выйдешь из своих покоев, пока будет идти расследование.

– Ты думаешь, что я убил отца? – спросил Золотой змей, сжав губы. – Какой же у меня был мотив, не подскажешь?

Дарьеш фыркнул.

– Хотел сесть на трон, – ответил он легко, будто это было очевидно.

– Я никогда не претендовал на трон, ты это прекрасно знаешь, – процедил Торриен, сжигая брата взглядом. – Я – нечистокровный мирай и никогда бы не нарушил твоих законных прав.

– Ты – старший сын Аджансара, Кровавого полумесяца, повелителя всех мираев. Почем мне знать, может, ты передумал? – предположил Дарьеш, и Иллиане вдруг показалось, что он издевается. – Так что посидишь пока под замком. Уж не обессудь.

Стражники приблизились к Торриену, но он так красноречиво посмотрел на них, что десять нагов замерли, не осмеливаясь больше прикасаться к Золотому змею.

– Охрана отца, что стояла на вахте в эту ночь, видела, как я выходил из покоев. Царь был еще жив и здоров.

– Охрана исчезла, – всплеснула руками Райела.

– На правах наследника престола я приказываю взять его! – повысил голос Дарьеш, не обращая внимания на этот диалог и серьезно раздражаясь. Благородные черты чистокровного Эннариш исказились, а лицо побагровело.

– Иллиана пойдет со мной, – спокойно сказал Торриен.

Не просил, не спрашивал. Предупреждал.

И неожиданно никто не осмелился сказать что-то против.

Подал руку девушке, неторопливо дожидаясь, пока она вложит свои дрожащие пальцы в его ладонь, и тут же пошел к двери.

Воины-мираи обступили их со всех сторон, провожая до самых покоев Золотого змея, после чего остались в коридоре сторожить.

А Торриен с Иллианой оказались отрезаны от всего мира в нескольких просторных комнатах.

Как только дверь за ними захлопнулась, царевич подошел к Иллиане и обнял ее со спины. Прижался губами к ее макушке, втягивая запах волос, и закрыл глаза.

Девушка обхватила его руки и глубоко вздохнула. За это утро ее душу уже несколько раз словно разорвали и вывернули наизнанку. Весь привычный мир лопнул и рассыпался. И теперь никто не мог сказать, что будет дальше. Будет ли Торриен рядом с ней уже через несколько часов или нет. Останется ли она жива или погибнет.

Царевич ничего не говорил. Только дышал тяжело и глубоко. И молчал.

Когда первый шок, казалось, прошел, Иллиана спросила:

– Что мы будем делать дальше?

– Ждать, – тут же ответил он. – И действовать по обстоятельствам. Я постараюсь что-нибудь придумать, Иллиана. Ты, главное, не бойся.

Девушка на миг зажмурилась, а затем развернулась и прижалась к Торриену еще ближе, еще крепче.

– Почему ты веришь мне? – шепотом спросила она, чувствуя, как сердце разрывается на части. От боли, от щемящего чувства благодарности, от любви, которую было уже ничем не измерить. – Ты один. Среди всех?

– Потому что ты – мое сокровище, – прошептал он, сжимая ее плечи и целуя в лоб. – Мой Рубин… Ведь если я не буду верить тебе, то мне будет некому верить во всей Шейсаре.

– А как же твои родственники? Я-то ведь просто человек…

– Родственники, – невесело хмыкнул Торриен. – Если подтвердятся мои подозрения… А, неважно.

– Ты подозреваешь их? – с замиранием сердца спросила Иллиана.

Торриен взглянул на нее как-то странно, но ничего не ответил.

– Так, может, нужно бежать? – предложила девушка, нервно сжимая пальцы на его обнаженной спине.

Царевич все еще был в обличье змея, и сейчас он оказался на голову выше ее. К ней прижимался огромный черно-золотой хвост, но Иллиана впервые ни капли не думала об этом. Словно змеиное тело вместо человеческих ног – это самое нормальное, что было с ней в жизни.

– Никуда мы не побежим, – грозно ответил мужчина, и в его голосе прорвалось рычание. – Дарьеш не посмеет применить против меня силу. Кроме того, моя личная стража никогда не подчинится ему. А личная стража отца гораздо с большей охотой присягнет мне, чем ему. Пусть попробует что-нибудь сделать.

Иллиана глубоко вздохнула, почувствовав, что от уверенности царевича ей становится легче.

– Значит, надо просто ждать?

– Подождем, – кивнул Торриен, проходя чуть вперед в комнату и усаживаясь на большой бархатный диван. – Дадим ему шанс.

Иллиана подошла ближе и осторожно села рядом с ним на подлокотник. Торриен поднял на нее слегка удивленный взгляд, и не успела она издать и звука, как он схватил ее за талию и сдернул вниз, себе на колени.

От мягкого падения девушка невольно засмеялась, ухватив царевича за шею.

Торриен тоже улыбнулся и поцеловал ее в губы. Долго и горячо. Так, что сразу же стало легче, а напряжение начало уходить.

Через несколько секунд или минут, когда они оторвались друг от друга, Иллиана значительно спокойнее спросила:

– Торриен, а если охрана царя Аджансара охотнее присягнет тебе, а не Дарьешу, почему ты не претендуешь на престол? И почему мы вынуждены играть по чужим правилам и сидеть здесь взаперти, как… преступники?

Царевич бросил на нее быстрый взгляд, и, пока он не успел ничего ответить, девушка добавила:

– Не пойми меня превратно, я не хочу, чтобы в вашей семье в такой горестный час наметился разлад. Но… я невиновна. Я не убивала твоего отца. И знаю, что не убивал и ты. Тогда почему мы сейчас сидим здесь, а не…

– А не кто-то другой? – закончил за нее Торриен и, нахмурившись, посмотрел в окно. – Мой брат всегда боялся, что я захочу занять его место, – ответил он через некоторое время. – То, что я в обход правил наследования заявлю свои права на престол как старший сын царя. Мы никогда не обсуждали этого, но я знал, что он боится, и не хотел провоцировать между нами вражду. Трон мне не нужен. Меня к нему не готовили, а сам я никогда не стремился.

– Но почему? – вдруг спросила Иллиана. – И кстати, если Дарьеш боится, что ты заявишь о своих правах, значит, прежде подобные прецеденты уже были. Так? Получается, на трон может сесть и нечистокровный мирай? – размышляла она, легко попадая в цель. – Тогда почему ты не хочешь быть царем?

Торриен бросил на нее косой взгляд, едва заметно улыбнувшись.

– Мой Рубин не лишен жажды власти? – протянул он мягко. А затем совершенно серьезно ответил: – Сделать то, о чем ты говоришь, значило бы не только пойти против воли отца, но и развязать кровную вражду. А возможно, и гражданскую войну. Мое честолюбие никогда не замахивалось так высоко. Для меня важнее благополучие и спокойствие Шейсары, чем собственное величие. Только Дарьеш этого никогда не понимал, потому что его интересы кардинально отличаются от моих. Он просто не способен понять, что бывает так. Что можно не стремиться к власти. Поэтому он никогда мне и не верил.

Некоторое время Иллиана молчала, переваривая все сказанное, и в итоге вынуждена была полностью согласиться с царевичем. На его месте она вела бы себя так же.

Некоторое время они провели в спокойной беседе, стараясь не касаться тяжелых вопросов. И все же с каждой минутой девушка нервничала все больше. И все больше переживала за царевича. Ведь она так и не поинтересовалась его состоянием.

Поэтому в какой-то момент она вдруг положила ладонь ему на руку и спросила:

– Как ты чувствуешь себя?

– В смысле? – нахмурился Торриен.

– Ну… твой отец…

Черные брови царевича разгладились, когда он понял, что она имеет в виду. И со стороны могло показаться, что он расслабился. Словно ему все равно, и смерть отца ни капли его не коснулась. На самом же деле Иллиана видела, что, несмотря на спокойное выражение лица, золотые глаза мужчины подернулись темной дымкой.

– Все в порядке, – ответил он негромко. – Настолько, насколько это возможно.

Больше девушка не касалась этой темы.

Примерно через час им принесли обед. Так, словно этой ночью вовсе ничего не произошло, а они просто провалялись все утро в постели в объятиях друг друга.

Только невидимая тяжесть, словно дребезжащая струна, влияла на них обоих, грозовой тучей скрывая горячее солнце над головой.

Дожевывая тост с креветками и вялеными помидорами, Иллиана спросила, старательно делая вид, что ей, в общем-то, все равно:

– А что будет, если прямо сейчас сюда войдет Дарьеш и скажет, что меня признали виновной? Ведь кого-то нужно признать виновным.

Она ничего не добавила к этому. Не сказала, что сердце у нее в груди все это время отчаянно стучит, подсказывая, что царя убил именно Дарьеш. И теперь ему нужно скрыть следы, свалить все на ничтожную человеческую девку.

Но доказательства? Их нет. На теле погибшего только ее запах, оказавшийся там самым неведомым образом. И все ее предположения, скорее всего, плод фантазии, родившейся от ненависти к наследному царевичу.

Торриен бросил на нее острый взгляд из-под густых бровей. Затем вдруг потянулся к золотому браслету, что обвивал его руку над правым бицепсом, снял и выставил ладонь вперед.

Иллиана удивленно смотрела на блестящий драгоценный обруч в форме змеи.

Торриен распахнул пальцы, и на его ладони вспыхнул огонь. Но это было не самой большой неожиданностью. Пламя потухло всего через долю секунды, и в тот же миг желтый металл внезапно зашевелился, выпрямляясь, меняя форму. И неожиданно превращаясь в самую настоящую живую змею.

Царевич опустил рептилию на пол и бросил коротко:

– Ты знаешь, что делать.

Таинственное существо с удивительной, блестящей как золото чешуей кивнуло и мгновенно уползло под щель в двери.

Затем царевич невозмутимо отпил из бокала и ответил:

– Я бы очень не советовал Дарьешу это делать. Потому что в таком случае мне придется силой оспорить его решение.

Иллиана ошеломленно кивнула, только и сумев выдохнуть:

– Кто это был?

Удивительная змея отбросила мысли о Дарьеше далеко назад.

Но Торриен не успел ответить на ее вопрос. В дверь постучали, и на пороге появился улыбающийся казис Саримарх.

Несмотря на довольное выражение лица жреца, что-то внутри девушки болезненно сжалось.

Ей очень хотелось думать, что все будет так, как сказал Торриен. Что убийцу найдут, и конфликта не последует. Но сердце подсказывало, что такой вариант развития событий слишком уж маловероятен.

– Спокойного вечера, – с легким поклоном сказал жрец и улыбнулся одними уголками губ.

– Давай сразу к делу, казис, – оборвал Торриен. – Что с убийцей? Вы нашли виновного?

Сложил руки на груди и недовольно дернул кончиком длинного черно-золотого хвоста. Все это время он продолжал находиться в теле Великого змея. И это как нельзя лучше демонстрировало, что царевич чувствует опасность.

Иллиана стояла за его широкой обнаженной спиной, выглядывая из-за плеча, на котором совсем недавно блестел браслет-змея.

– Нашли, – кивнул жрец, махнув рукой и молчаливо предлагая Торриену с Иллианой проследовать за ним.

В коридоре оказался десяток стражников в черно-синих одеждах, но кроме них было и еще пятеро в черно-золотом.

Царевич нахмурился, оглядев их, а затем взял Иллиану за руку и крепко сжал. Очевидно, его если и не обрадовало, то удовлетворило то, что он увидел. Его стража была здесь, а рядом с ними он явно чувствовал себя спокойнее.

Увидев своего царевича, они дружно низко склонили головы.

– Кто же убийца? – жестко спросил тогда Торриен, повернувшись к Саримарху. Его голос стал чуть менее нервным.

Жрец невозмутимо проскользил вперед по коридору, на ходу бросив:

– Не беспокойтесь. Скоро вам все станет ясно. Царевич Дарьеш и царевна Райела с нетерпением ждут вас в церемониальном зале.

– В церемониальном? – приподнял бровь Торриен. – Зачем?

– Сегодня мы отправим в путь к солнцу вашего великого отца, – ответил Саримарх, и на его лице проскользнула тень. Словно при упоминании погибшего царя казис испытывал… грусть?..

Эта мысль снова поразила Иллиану, и она сразу же вспомнила слова Торриена. Когда он рассказывал ей, что казис Саримарх – правая рука Аджансара. Могло ли быть так, что высокая должность – не просто его обязанность? Возможно ли, что первый жрец мираев тоже питал теплые чувства к своему повелителю?

Но подумать об этом было некогда. Казис продолжал:

– Воздадим почести Кровавому полумесяцу. Тем более что нам повезло. Сегодня как раз праздник солнца Иль-Хайят.

– Точно, – пробубнил Торриен задумчиво. – Я совсем забыл об этом…

– Это немудрено, царевич, – ответил казис негромко, бросив на Торриена косой взгляд. – Черные небеса накрыли Шейсару со смертью вашего отца. И они не очистятся, пока виновник не будет наказан в день светила нашей богини.

Торриен в ответ посмотрел на Саримарха и слегка нахмурился. Лишь через мгновение задал вопрос:

– Моя стража будет в зале?

– Конечно, – кивнул казис.

Иллиана не понимала, о чем они говорят, но эти странные взгляды, которыми обменивались царевич и казис, ей совсем не нравились.

Они быстро шли по каменным коридорам дворца в то крыло замка, где прежде девушке не доводилось бывать. Церемониальный зал использовался только для особенных приемов и празднований, а потому нужды в его посещении прежде не было никакой.

Поэтому, когда они вместе с Торриеном вошли в огромное помещение, залитое слепящим светом, Иллиана на миг замерла. Солнечные лучи просачивались сквозь разноцветные мозаичные стекла, роняя яркие блики на пол, стены, застывших в молельном ожидании мираев и крупный алтарь в самом центре.

Сперва было совершенно непонятно, что здесь будет происходить. Словно какое-то представление. Множество незнакомых мираев расположились вдоль стен. Некоторая их часть входила в свиту царя Аджансара и постоянно жила во дворце. Были здесь и люди. Хасси и сайяхасси. Но они стояли чуть позади и почти совсем не бросались в глаза.

Тела повелителя нигде не было видно. Иллиана сделала вывод, что они все собрались здесь явно не для прощания с умершим.

Торриен же неожиданно помрачнел. Он оглядывался по сторонам, осматривал собственную стражу, что стояла по периметру помещения, смешиваясь со стражниками Дарьеша и почившего царя. И выглядел беспокойно.

Напряжение витало в воздухе.

Они прошли немного вперед, туда, где возле алтаря стояли несколько незнакомых Иллиане мираев. Каждый из них был в ипостаси Великого змея. Обнаженные грудные клетки украшали церемониальные цепи, напоминающие те, что носил Саримарх. В ушах колыхались золотые кольца, а на поясах блестели монисто. Вероятно, это были младшие жрецы храма Иль-Хайят, но что они здесь делали? У Иллианы не было ни малейшей идеи.

Оказавшись почти у самого алтаря, Торриен бросил взгляд куда-то в сторону. Девушка проследила за этим движением и заметила в углу помещения в толпе дженмирая Шентарса. Первого из слуг своего царевича. Того самого нага с серебряными глазами, что когда-то забрал ее из дома и привез в Верхний город.