Текст книги "Невидимки (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Глава 58

Киф на завтраке молчал, и за столом повисла неловкость. Декс и Биана были достаточно умны, чтобы не спрашивать, что происходит.

В ту секунду как Киф закончил есть, он сразу же ушел в свою комнату. Все остальные поднялись в общую комнату для мальчиков, чтобы поработать. Декс выдалбливал крошечные каменные колеса... очевидно, он и Пятно решили, что это было лучшим способом добавить их к Венику. Биана и Калла работали у окна, проверяя, сколько времени Биана могла дурачить глаза Каллы. А Фитц и Софи шлепнулись на кресла-мешки и занялись упражнениями для Когнатов.

Следующее задание называлось Вызывание Подсказок, это была уловка, чтобы сделать их работу по зондированию воспоминаний более эффективной. Видимо каждая эльфийская мысль отставляла крошечные нитевидные тропы, и Телепаты могли научиться следовать за ними к чему-то, что называлась подсказка.

Чем более неловко чувствовался след для ориентирования, тем сильнее человек пытался скрыть правду в конце. Их задание заключалось в том, чтобы проследовать по трудному пути, и произнести фразу вслух. Шок от произнесения вслух должен был вызвать своего рода психическую реакцию, чтобы раскрыть секрет другого человека.

Фитц позволил Софи быть первой, и она выбрала след, который ощущался так, будто надеваешь колючий шерстяной свитер. В конце было два слова: Барселона, Испания. Когда она произнесла их, разум Фитца наполнило испуганное лицо мальчика... судя по одежде, человеческого мальчика. Он прокричал: «¡Imposible!»[¡Невозможно! (исп.).] – и погнался за Фитцем по оживленным улицам.

Это произошло, когда я пытался найти тебя, передал Фитц. Я уже исключил девочку, на которую приходил посмотреть, и собирался уходить, когда увидел группу мальчишек, пинающих голубей. У одной птицы было повреждено крыло, и я забеспокоился, что они собирались убить ее, таким образом, я использовал телекинез, чтобы убрать ее в безопасное место. Я не знал, что рядом со мной кто-то был. Но тот ребенок увидел, и когда я побежал, он преследовал меня и продолжал кричать вещи на языке, который я не мог понять.

Ничего себе, не могу поверить, через что ты прошел, когда пытался найти меня.

Это того стоило.

Она раскраснелась именно в тот момент, когда Киф вышел из своей комнаты. Он никому ничего не сказал, когда шлепнулся на одно из кресел-мешков рядом с Софи, но она могла поклясться, что слышала, как он пробормотал что-то насчет Софитца.

– Моя очередь? – спросил Фитц.

Софи кивнула, предположив, что у всех ее самых сокровенных тайн были тропы, выложенные безопасными, симпатичными вещами, которых они, как предполагалось, избегали. Уловка, возможно, сработала, потому что сигнал, который изучал Фитц, не вел к сокровенной тайне... хотя это была тайна, которую она должна была охранять намного сильнее.

– 221B Бейкер-Стрит, – сказал он.

Ее разум показал ему стеклянный мраморный шарик, плавающий в черной пустоте.

– Ах, так вот как ты вытащишь тайник? – спросил Фитц, потом прикрыл рот рукой. – Прости, я не хотел говорить это вслух. И я ничего не разрушил, произнеся эти слова, верно?

– Нет, это сработает только с моим голосом.

Декс закончил их разговор, вскочив на ноги, крича:

– ПОЛУЧИЛОСЬ!

– Ты заставил Веник работать? – спросила Софи, подбегая к нему. – Это означает, что теперь ты можешь использовать поиск по ключевым словам?

– И еще кучу других штук, – сказал Декс. – Как, если я сделаю это, – он покрутил колесики, которые приделал как кнопки, – это вытаскивает все файлы, в которых текст закрашен черной краской. И прямо здесь, – он прокрутил к середине свитке, – тут написано, что такое дракостомы. Это нематоды.

– Это какой-то вид лягушки? – спросила Биана.

– Это паразиты, – поправила Калла. – Микроскопические паразитирующие круглые черви. Я вылечила множество лесов от них.

Пятеро друзей посмотрели друг на друга, зная, что это означало.

– На что это я смотрю? – спросила Калла, наклоняясь ближе к голограмме. – Выглядит как древний свиток.

Декс медленно кивал, понимая свою ошибку в тот же момент, что и Софи.

– Возможно .мы должны... – начала она.

Но было слишком поздно.

– Это расшифровка стенограммы соглашения огров? – спросила Калла. – Почему там говорится о нематодах? Я не...

Калла упала на колени, когда ее накрыло понимание.

– Они знали? – прошептала она и посмотрела на Софи. – Ты знала?

– Не была уверена, – пообещала Софи. – Не до этого времени.

Калла отшатнулась, поднялась на ноги и помчалась по лестнице.

– Подожди, – прокричала Софи, направляясь за ней. – Я знаю, это огромная новость, но мы должны продумать все, прежде чем кому-нибудь расскажем. Одно информационные сообщения, и там будет хаос.

Голос Каллы был так же пуст также как ее глаза, когда она прошептала:

– Совет потратил слишком много времени. Теперь уже слишком поздно.

* * *

– ТЫ РАССКАЗАЛА КАЛЛЕ? – прокричал мистер Форкл, расхаживая по комнате для девочек.

– Не специально. Калла была здесь, когда у Декса произошел прорыв, – сказал Фитц.

– О, значит, это моя вина? – спросил Декс.

– Я этого не говорил. Я просто сказал, как все произошло, – сказал Фитц.

– Плюс... Калла имеет право знать, не так ли? – спросила Софи.

Она не могла перестать видеть предательство, появившееся в глазах Каллы.

Мистер Форкл потер виски.

– Думаю важно, чтобы мы попытались помнить, что у Совета все еще могли быть серьезные причины.

– Какие? – Соф должна была это спросить.

– Возможно, они не хотели, чтобы гномы жили своей жизнью, находясь в постоянном страхе, – предположил мистер Форкл. – Или, возможно, они беспокоились, что будет, если другие виды обнаружат у огров это мощное оружие? Ты не подумала, что кто-то еще может попытаться получить в свои руки дракостомы? Это заставит опасность расти в геометрической прогрессии.

Софи вздохнула, больше не уверенная, что думать.

– Я должен поговорить с Коллективом, – сказал мистер Форкл. – Мы должны попытаться подготовиться к ответной реакции.

– Вы думаете, какой будет ответная реакция? – спросила Софи.

– Такой, какой мы никогда не видели.

Он ушел во вспышке света прежде, чем она успела у него что-нибудь еще спросить, и когда он вернулся через несколько часов, она никогда не видела, чтобы он выглядел настолько бледным.

– Гномы собираются в Этерналии для протеста, – сказал он, опускаясь на один из стульев. – Затерянные Города в хаосе.

– Так что теперь происходит? – спросила Биана.

– Сейчас мы ждем ответа Совета.

Три бесконечных дня прошли, дав всем проблеск жизни в Затерянных Городах без гномов. Фрукты падали со слабеющих деревьев, кустарники осели, трава высохла, сады пожелтели.

Утром четвертого дня Совет разослал свитки, сообщая всем, что сегодня днем они будут делать заявление в Этерналии.

– Мы можем пойти? – спросила Софи мистера Форкла.

– Мне нужно напоминать, что вас всех изгнали? – спросил он.

– И что? – спросил Декс. – Дайте мне пять минут в «Хлебни и Рыгни», и мы изменимся до неузнаваемости.

– Каковы шансы, что вы все на самом деле останетесь здесь и подчинитесь мне? – спросил мистер Форкл.

– Мааааловероятны, – сказал Киф.

Все закивали... даже Делла.

Мистер Форкл пробормотал что-то, что начиналось с фразы «вы, детишки». Но в конце, он достал следопыт с темным кристаллом, повернул грань и вручил его Фитцу.

– Дай мне пять минут, чтобы помочь Кеслеру приготовиться. Потом используй это, чтобы найти меня.

Глава 59

Улицы Мистериума – одного из городов для рабочего класса – были устрашающе тихи, когда туда прибыла Софи с друзьями.

Небольшие, простые, одинаковые здания были закрыты и темны, а продовольственные киоски и торговые тележки все были пусты. Делла и Биана исчезли, а Софи, Киф и Фитц плотно придерживали капюшоны плащей, скрывая лица, когда Декс вел их в единственное уникальное здание во всем городе.

С кривыми стенами и двадцатью различными цветами, казалось, что магазин Дизнеев был вырван из детского стихотворения. Светящаяся надпись гласила: «ХЛЕБНИ И РЫГНИ: ВАШ ВЕСЕЛЫЙ АПТЕКАРЬ».

Дверь рыгнула, когда они вошли, и желудок Софи сделал пару сальто.

У входа их ждали папа Декса и...

– Грэйди?

Грэйди подхватил ее на руки, и она уткнулась лицом в его плечо, дав себе десять секунд, чтобы насладиться его объятиями, прежде чем отодвинуться назад, чтобы осмотреть его. Его светлые волосы были длиннее, чем она помнила, а точеные черты лица выглядели немного острее. Но глаза его были светлые и отражали столько эмоций, что сжималось сердце.

– Я люблю тебя, папа, – прошептала она.

– Я тоже тебя люблю, – прошептал он в ответ. – Я так безумно по тебе скучал.

Краем глаза она увидела, как Декс стискивал папу самым железным медвежьим объятием.

Киф откашлялся.

– Прости, – сказала ему Софи, жалея, что Кифу некого было обнять.

Декс тоже отпустил папу, и оба и отец и сын вытерли глаза фиолетово-голубого цвета. Софи забыла, насколько эти двое были похожи.

– Ну, – сказал Кеслер, поправляя свой белый лабораторный халат. – Это удивительный сюрприз.

– Откуда ты узнал, что мы будем здесь? – спросила Софи Грэйди.

– Кеслер позвал меня после того, как мистер Форкл с ним связался.

– Я позвал и твою маму, – сказал Декс Кеслеру, – но она не была уверена, что смогла бы сбежать. Плюс, мы не хотели приводить тройняшек, так как мы знаем, что ты не сможешь остаться. Она велела тебе это передать.

Он притянул Декса для еще одного объятия, и Софи заметила, что Киф скрестил руки на груди и отодвинулся.

Кеслер взъерошил волосы Декса, затем нахмурился и отступил:

– Ты стал выше!

– Да?

Софи наклонила голову.

– Стоп... он прав.

Декс всегда был ниже ее, но сейчас они были одного роста. Он, должно быть, пережил всплеск роста за последние несколько недель.

– Не меняйся сильно, ладно? – заставил Кеслер пообещать Декса. – И я знаю, что мы ограничены во времени, поэтому я уже собрал эликсиры, которые, думаю, сработают лучше всего.

Он вручил каждому из них маленький серебряный мешочек, наполненный стеклянными пузырьками.

– Если ты беспокоишься, – сказал он Софи, – твои без лимбиума.

Технически, Кеслер был дядей Софи... хотя она никогда так о нем не думала. Точно так же, как она никогда не думала о Дексе, как о своем кузене. Это было из-за брака – и удочерения – таким образом, кажется, на самом деле они были связаны. Однако Кеслер всегда считал ее семьей.

– Я не подобрал ничего для вас, – сказал он Делле, – но могу, если хотите.

– Нет, я предпочитаю невидимость, – сказала Делла, исчезая.

– Жаль, что я не могу надолго исчезать, – пробормотала Биана. – Эти эликсиры на вкус как ноги.

– Тебе повезло, – сказал Киф, с трудом проглатывая содержимое одного из его пузырьков. – Мой на вкус как подмышки.

– Плохой вкус создан специально, – сказал ему Кеслер. – Чтобы удержать любого от зависимости менять внешность.

Софи зажала нос и проглотила свои эликсиры. Он дал ей Вид Моря, Абсолютный Рыжий, Сок Веснушек и Веселый Загар. Она не была уверена, что ей понравилось название последнего эликсира... и ей определенно не понравился вкус. Было похоже на мусор, гнивший на солнце в течение нескольких недель.

– Мы уже должны увидеть изменения? – спросила Биана, вытаскивая зеркальце из кармана.

– Обычно это занимает приблизительно три минуты, – сказал Декс, исчезая в лабиринте полок.

– Что ты ищешь? – спросил его Кеслер.

– Ты мне дал все скучные! – пробормотал Декс, возвращаясь с семью пузырьками и выпивая их все залпом.

Кеслер покачал головой.

– Ты пожалеешь об этом.

– Почему? – спросила Софи.

– Скажем так, употребление слишком многих меняющих эликсиров за раз может быть неприятно, когда настанет время, и их эффект закончится. Еще один способ убедиться, что никто не будет слишком часто их принимать.

– Фу, – сказала Биана, наклоняя зеркало под другим углом. – Я все еще не вижу ника... УПС!

Она отшатнулась, когда ее темные волосы стали рыжими и сжались в плотные кудри. Ее бирюзовые глаза потускнели до голубого льда, а кожа стала еще бледнее, придавая ей прозрачный блеск.

– Ничего себе, – прошептала Софи, едва в состоянии узнать ее подругу.

Фитц выглядел еще более странным. Его глаза стали лазурными, а волосы – грязного блондинистого цвета. Он отбросил пряди со лба и спросил:

– Как я выгляжу?

– Будто подражаешь мне, – сказал Киф.

Из-за резкости в его голосе было трудно улыбаться шутке.

Киф начал говорить что-то еще, но чихание заставило его замолчать. Когда он закончил, у него были густые темные волосы под нижней губой.

– Вы дали мне усы? – спросил он, выдавливая из себя улыбку. Он подкрутил концы, когда его волосы и брови стали того же оттенка, что и усы, а кожа стала очень загорелой.

– Ты должна увидеть себя, – сказала Биана Софи. – Ты немного похожа на меня.

– Фу, она права, – сказал Фитц, содрогаясь.

Софи пыталась не принимать «фу» близко к сердцу, когда она проверила свое отражение. Ее волосы стали темными мягкими волнами, а глаза – зеленовато-голубыми. Веснушки усеяли нос и щеки, и у нее был такой же загар, как у Кифа.

– Как долго это будет продолжаться? – спросила Софи.

– Два часа самое большее. И заключительные двадцать минут могут пройти, как попало, все будет зависеть от вашего метаболизма. Таким образом, я бы держался вдали от любых толп, прежде чем это произойдет, – предупредил Кеслер.

– Они не пойдут туда одни, так ведь? – спросил Грэйди.

Дверь рыгнула.

– Нет, они пойдут со мной.

Все повернулись и обнаружили Сэра Остина, стоящего в дверном проеме.

– Ничего себе, это и правда он, – сказал Декс. – Я имею в виду, вы говорили нам, но все-таки.

– Кто он? – спросил Грэйди.

– Это мистер Форкл, – спросила Софи. – Одна из его других личностей.

Все прищурено посмотрели на фигуру перед ними, пытаясь найти любой след мистера Форкла в бледно-белокуром эльфе.

– Мы должны разделиться на две группы, – сказал мистер Форкл – сэр Остин. Даже его голос стал высоким шепотом, который помнила Софи. – Будет меньше шансов, что кто-нибудь разглядит сквозь наши маски, если размер нашей группы не будет соответствовать ожиданиям.

– Я возьму Фитца и Биану с собой, – сказала Делла.

– Это должно сработать. Пусть ваш сын передает мне или мисс Фостер, если у вас будут какие-либо проблемы.

Если ты увидишь Альвара, спроси его о Руи, передала она Фитцу, надеясь, что Васкеры попытаются устроить тайную семейную встречу.

Фитц кивнул, когда Сэр Остин спросил:

– Мы готовы?

– Почти, – сказал Декс, затем рыгнул так, что Игги бы покраснел. И все равно он сказал, – Прошу прощения, – когда его кожа и волосы стали на пять оттенков темнее. Его фиолетово-голубые глаза стали настолько темно-синими, что почти выглядели черными, а мышцы стали выпирать на его руках и плечах, растягивая ткань рубашки.

– Ладно, готов, – сказал Декс, его голос стал, по крайней мере, на октаву глубже.

Сэр Остин закатил глаза.

– Скоро будет обнародовано решение Совета. Делла, давайте, сначала пойдет ваша группа.

Она взяла Фитца и Биану за руки и перенеслась во вспышке света, используя тот путь, который Сэр Остин создал для них.

– Куда вы возьмете Софи? – спросил Грэйди.

– Я полагаю, что Совет устроил их сцену на алмазной площади, – сказал сэр Остин. – Таким образом, я подумал, что рубиновая арка будет безопасным местом, чтобы там скрыться.

Грэйди кивнул.

– Я буду следить за охранниками.

– Спасибо. И спасибо за вашу помощь, мистер Дизней. О вашем великодушии не забудут.

– Просто берегите моего мальчика, и мы в расчете, – Кеслер в последний раз обнял Декса.

Грэйди сжал Софи в объятии, и ей стало жаль, что они провели вместе всего десять минут.

Киф стоял и смотрел.

– Я уверен, что мы скоро увидимся, – пообещал Грэйди, когда Софи отстранилась.

Она пыталась верить ему, улыбаясь, когда взяла Сэра Остина за руку и перенеслась по свету в Этерналию.

Глава 60

Софи не была в Этерналии со дня смерти Кенрика, когда она стояла с Олденом и Фитцем, наблюдая, как украшенный драгоценными камнями город тает в Эверблейз. Она услышала, что город восстановили, но думала, что он будет выглядеть залатанным. Вместо этого новый город сиял ярче, чем оригинал.

Каждое новое здание было сделано из нескольких драгоценных камней, и цвета были искусно подобраны. Казалось, будто идешь через мир, сделанный из витражей. И все же, захватывающая дух красота чувствовалась неправильной. Месту с такой трагедией, нельзя было позволять мерцать.

Софи скрылась за темными волосами, когда они вошли на переполненную площадь. Эльфы собрались вокруг фонтана со статуей в центре, стоящей в потоках цветной воды. У Софи перехватило дыхание, когда она узнала статую.

Скульптор запечатлел зубастую усмешку Кенрика и мерцание в его глазах. И все же, камень никогда не мог передать тепло, которое излучал Кенрик.

Она изучала черты лица статуи, пытаясь обнаружить сходство между ним и ей... что-нибудь, чтобы доказать или опровергнуть ее теорию. Изгиб его носа, выглядел знакомым, как и уголки глаз, но это было слишком неоднозначным, и могло означать что угодно.

– Пошли, – сказал Сэр Остин. – Протест в той стороне.

Река разделяла Этерналию на главный город с одной стороны и двенадцать Кристаллических Замков Членов Совета. Пюры возвышались по оба берега, фильтруя воздух и отбрасывая тонкие тени. Тени тянулись до сотен гномов, цепляющихся за высокие стволы и балансирующих на веерообразных листьях.

Больше гномов собралось вдоль реки, выстроившись в линию опрятными рядами как зерновые культуры. Они пели как один, требуя справедливости, их земляные голоса отзывались эхом от украшенных драгоценными камнями стен.

Ряд гоблинов разместился перед гномами, блокируя их очень твердыми мышцами. Софи не могла сказать, пытались ли они защитить гномов или помешать им войти в алмазный внутренний двор, где была устроена сцена для Совета. Так или иначе, один гоблин в центре был самым большим, самым серым, самым гоблинским из всех.

– Сандор, – прошептала она, жалея, что не могла пройти через толпу и обнять его. Но это была бы самая безумная угроза ее безопасности, о которой он прочитал бы ей бесконечную лекцию.

На Сандоре не было видно шрамов, и когда он шагал, она не видела признаков хромоты. Казалось, было слишком надеяться, что он смог пережить падение без повреждений. Но возможно Элвин был настолько хорош.

Толпа зевак-эльфов держалась на безопасном расстоянии от гоблинов, входя в город и расходясь среди зданий, украшенных драгоценными камнями. Сэр Остин привел их к рубиновой башни в стороне с изящными арками и облицовкой на нижнем этаже, которая дала им достаточно тени, чтобы спрятаться и все же идеально видеть сцену.

Софи оглядела толпу, надеясь найти Фитца. Но она не видела и следа Васкеров. Единственным лицом, которое она узнала, был Дженси. Он стоял со своими родителями и старшим братом, которого Софи никогда прежде не видела. Несколько парней с длинными сальными конскими хвостами стаяли рядом с Дженси, и Софи, задумалась, означало ли это, что Дженси вернулся к шатанию с группой, которую Марелла называла Слюнявые Мальчики. Ей было жаль, что она не могла показаться ему и помахать, но она знала, что он не узнает ее.

– Там моя мама, – сказал Декс, указывая на женщину с янтарными волосами. Она так была похожа на Эделайн, что Софи потребовалась секунда, чтобы заметить саму Эделайн, стоящую рядом с ней.

– Не могу поверить, что она привела тройняшек, – сказал Декс, смеясь, троица носилась вокруг Джулайн и Эделайн.

– Я думаю, здесь все, – пробормотал Киф. – Даже он.

Софи посмотрела туда, куда смотрел Киф, где его отец стоял с охранниками гоблинами, приказывая, чтобы небольшая группа разделяла людей и сцену.

– Значит, он отвечает за безопасность, – сказал Киф, его голос был столь же темный как его усы.

– Он недавно вернул свой титул, – пояснил Сэр Остин, – после тех карт... и рекомендаций охранников... и спасения аликорнов от последний попытки захвата Невидимками.

– Подождите... что? – спросил Киф, и Софи была вынуждена рассказать ему то немногое, что она знала.

– Отлично, – проворчал Киф. – Угадай, что я могу добавить к списку потрясающих вещей, которые моя мама делает «ради меня». Или сделала ради меня. Или... неважно.

Софи потянулась к его руке, надеясь, что он не отшатнется. Он переплел их пальцы и сжал так сильно, что наверное перекрыл ей кровообращение.

– Не смотри, – прошептал Декс, – но я вижу Стину.

Софи наклонила голову.

– Уф... да вы смеетесь надо мной!

Из всех людей они, с кем они могли оказаться рядом, они оказались прямо с семьей Хекс? Стина заплела свои вьющиеся волосы в широкую косу и надела свободное платье, которое заставляло ее выглядеть намного более статной, чем неуклюжей. Но ее угрюмый вид определенно не изменился.

– Эта Марелла? – прошептал Декс, указывая на миниатюрную девочку рядом со Стиной, прислонившуюся к арке и распутывающую одну из крошечных косичек в ее длинных светлых волосах.

Марелла подружилась со Стиной практически сразу же после падения Софи, и Софи была уверена, что Марелла сделала это назло ей.

– Мы должны быть осторожными, – сказала Софи, затаскивая Декса и Кифа глубже в тени их арки. – Если кто-нибудь из них нас узнает, уверена, они нас выдадут.

– Я бы не стал так поспешно судить Хексов... или мисс Ридек, – сказал Сэр Остин шепотом. – Семья Хексов доказала, что они стоят большего, чем мы когда-то думали. А что касается мисс Ридек, она никогда не рассказывала вам о своих родителях?

– Нет, – призналась Софи. Декс тоже показал головой.

Марелла сплетничал обо всех кроме себя.

Софи бросил взгляд на пару, стоящую рядом с Мареллой. У ее папы были такое большие ледяные глаза, как у дочери, а у мамы – такие же непослушные волосы. Они выглядели достаточно нормальными.

Сэр Остин наклонился ближе.

– У ее матери была травма головы, когда мисс Ридек была совсем малышкой. Неясно, что именно произошло... хотя многие подозревают, что перебор вина из физзберри сыграл свою роль. Все, что мы знаем, это то, что леди Ридек упала с балкона их дома и разбила голову. Элвин сделал все, что мог, но некоторые раны не могут полностью зажить. Время от времени ее эмоции перегружаются. Я помню один наш разговор, она смеялась, плакала и кричала на меня в течение одной минуты. Она пьет эликсиры, чтобы справляться с этим, но это все еще негативно сказывается на ее семье. Фактически, юная мисс Ридек продолжает пытаться проявить в качестве Эмпата, надеясь, что она сможет помочь матери получить контроль. Несколько месяцев назад мы думали, что ее разум наконец-то справился, но это, оказалось, было недоразумением.

– Несколько месяцев назад? – прошептала Софи, понимая, что это совпало со временем, когда Биана проявилась как Ванишер.

В тот день она заметила, что Марелла ведет себя не так как обычно... и через какое-то время они с ней крупно поругались. Софи думала, что Марелла могла позавидовать, потому что однажды она сказала, что хотела бы проявиться как Ванишер... наверное Марелла сделала так, чтобы скрыть свой секрет. Теперь Софи было жаль, что она не могла подойти и извиниться за то, что не поняла. Или повернуть время вспять и быть ей лучшей подругой.

Громкие фанфары напомнили, почему они были там, ее пульс участился, когда появились все двенадцать Членов Совета. Их украшенные драгоценными камнями плащи и диадемы вспыхивали в солнечном свете, но на этот раз они не выглядели по-королевски. По сравнению с гномами в их комбинезонах и сотканных из травы платьях, Совет выглядел легкомысленным и холодным.

Оралье стояла между Бронте и Териком, и Софи видела неловкость в их осанках. Даже уверенная улыбка Члена Совета Алина больше не играла на губах.

– Спасибо, что пришли сегодня, – сказал Член Совета Эмери, глядя на гномов. – Как и обещано, мы здесь, чтобы ответить на ваши многочисленные вопросы. Но мы собираемся начать с главного. Почему мы держали данные о чуме в секрете? У нас действительно была на то причина... это было не наш выбор. Мы сохраняли тайну, потому что ваши древние лидеры просили нас не говорить вам. Фактически, это было их последнее желание.

Он сделал паузу, чтобы позволить новостям разойтись по толпе. Даже Сэр Остин казался удивленным слышать это, и никто, казалось, не знал, как реагировать.

– Сдержать обещание было одной из величайших проблем, с которыми мы когда-либо сталкивались, – продолжил Эмери. – Но мы чувствовали, что было важно сдержать слово, которое мы дали. Мы все еще чувствуем, что это важно, вот почему мы должны, по крайней мере, попросить, чтобы вы оставили этот вопрос, поверив, что мы следуем пожеланиям ваших лидеров, и вернулись к своим жизням.

Среди гномов поднялся ропот, переходящий в возмущенные крики, и Член Совета Эмери поднял руки.

– Мы предполагали, что у вас будет такая реакция. Пусть будет так. Мы предоставим всю историю... хотя и не самую счастливую. Это возвращает нас на пять тысяч лет назад, когда вы потеряли свою родину.

Член Совета Бронте вышел вперед.

– Когда Серенвал был разрушен, я был недавно назначенным Эмиссаром. Фактически, Эмиссары были новой вещью для нашего мира. Предполагаю, что это не та деталь, о которой вы бы хотели узнать... но уместно то, что наши сердца были разбиты, когда беженцы прибыли в Затерянные Города. Их истории о голоде и кровопролитии вдохновили нас на незамедлительное принятие мер, и мне приказали связаться с ограми и прояснить, что единственный способ избежать войны состоял в том, чтобы согласиться на диалог. Сначала, огры сотрудничали и согласились на перемирие и встречу. Король Гоуг – король огров в это время – даже пригласил нас в Серенвал. Член Совета Феллон Васкер пошел со мной, как и оба лидеров гномов. Но когда мы прибыли, мы увидели глубину проблемы. Серенвал был разрушен. Сумеречная река была загрязнена, а все деревья были вырваны из земли. Даже если бы огры оставили землю, то вашим людям некуда было бы возвращаться.

Сердитые крики разразились среди гномов, и Бронте сделал паузу, чтобы позволить их гневу выйти, прежде чем продолжить.

– Нашей целью были мирные переговоры, – сказал он. – Чтобы гарантировать, что это не повториться в дальнейшем. Таким образом, с разрешения ваших лидеров, мы продолжали наши переговоры по соглашению. Но огры отказались рассматривать наши требования. Мы готовились вернуться в Затерянные Города, когда Король Гоуг пригласил нас отобедать с ним. Он утверждал, что это будет шанс лучше понять друг друга. Я не могу сказать вам, насколько мне жаль, что мы согласились. Разговор был так же ужасен как еда, и закончился ужин ультиматумом. Он сказал нам, что через три недели мы увидим, что у него была власть на этих переговорах. Мы возвратились в Затерянные Города и подготовились к нападению. Но ничего не изменилось, и крайний срок прошел без происшествий. Мы определяли наши следующие шаги, когда получили сообщение о том, что ваши лидеры заболели.

Голос Бронте сорвался, и ему пришлось откашляться прежде, чем продолжить.

– Уверен, вам не нужно описывать признаки болезни. Это была та же чума, с которой мы столкнулись сейчас. И она распространилась на их супругов, а также на деревья, в которых они жили. Сначала, мы не поняли связь. Мы думали, что они столкнулись с новым болезнетворным микроорганизмом в нашем мире, и мы держали карантин в тайне, чтобы избежать паники. Единственные гномы, которые знали, были целителями, которые работали с нашими врачами, ища лечение. Ни один из них не мог найти таинственного паразита. И затем Король Гоуг навестил Люменарию. Это был первый раз, когда мы услышали слово «дракостомы».

Слова прозвучали тяжело, будто Бронте слишком долго нес это бремя.

– Дракостомы – не случайность природы, – прошептал он, но звук все еще звенел, отражаясь от зданий с драгоценными камнями. – Это сила, которая никогда не должны была проявиться. Если бы ваши люди не потеряли Серенвал, вероятно, чума осталась бы неоткрытой. Но огры украли вашу родину, разрушили ваш любимый Панакес и разломали их кору.

Резкий вздох эхом прокатился по толпе.

– Да, – сказал им Бронте. – Деревья из ваших легенд были реальны. И их падение развязало самую большую опасность, с которой когда-либо сталкивался ваш народ. Мы не знаем, как огры обнаружили паразита – или как они смогли заразить ваших лидеров – но Король Гоуг заверил нас, что у него всего достаточно, чтобы заразить все гномье население. Он также настоял, что никакого лечения не существовало.

Толпа разбушевалась, и эльфы и гномы кричали от гнева, горя и неверия.

– Такая реакция была и у нас, – сказал Бронте. – Но Король Гоуг утверждал, что единственное вещество, которое могло сопротивляться дракостомам, было корой, в которой они когда-то находились. И он довольно сильно восторгался, когда рассказывал, что сжег все до последней части Панакес, чтобы получить паразитов.

Бронте помолчал прежде, чем добавить:

– Тогда он нам и поставил ультиматум. Мы могли бы выполнить его требования, и он больше никогда не развяжет чуму. Либо мы могли бы пожертвовать всеми гномьими видами.

– Важно отметить, – влез Член Совета Эмери, – это требования Короля было удивительно приемлемым. Мы предполагаем, что так было, потому что он боялся войны. Он знал, что проиграл бы, если бы выдвинул невыполнимые требования. Таким образом, он выставил требования, которые давали ему преимущества, но также которые мы были бы готовы принять. Выбор был ясен, даже если он все еще причиняет нам всем боль эти века спустя.

– Наше решение было принято с полной поддержкой больных лидеров гномов, – добавил Бронте. – Их единственная просьба состояла в том, что мы защитили остальную часть населения. Они попросили, чтобы мы предоставили вашим людям жилище у нас, зная, что Затерянные Города были единственным местом, куда огры не осмелились бы зайти. Мы обещали, что любые гномы, которые примут решение жить среди нас, будут вольны выбрать ту жизнь, которую захотят. Мы были невероятно благодарны, что вы приняли решение помочь нам, пока живете здесь, и делитесь своим урожаем... но это никогда не было требованием. И никогда не будет. Наше единственное желание состоит в том, чтобы защитить и уберечь ваш вид.

Неловкость воцарилась в аудитории, никто не знал, что сказать. В конечном итоге один из гномов задал вопрос, который никто больше не хотел задавать.

– Что произошло с зараженными чумой?

Члены Совета взялись за руки, и повисла минута молчания.

– Наши врачи никогда не переставали искать лечение, – пообещал Бронте. – Но они не смогли найти его. С последним вздохом ваши лидеры заставили нас поклясться, никогда не говорить никому, что их убило. Они не хотели, чтобы ваша жизнь была омрачена угрозой огров. И они не хотели, чтобы любые другие существа обнаружили существование дракостом, из страха, что они найдут способ вытащить их на свет. И самая последняя их просьба состояла с том, чтобы их принесли в Люменарию, чтобы они приняли свои конечные формы... молчаливое свидетельство злодеяния огров. Вы хорошо знаете эти формы, хотя, вероятно, раньше их не понимали. Они попросили, чтобы мы назвали их Деревом Четырех Сезонов.