Текст книги "Двор Тумана и Ярости (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

«Ты и я устроили здесь прекрасное шоу», – ответила я. Особа, что произнесла эти слова, звучала хрипло и страстно… я никогда не слышала свой голос таким до этого. Даже мысленно.

Его рука скользнула выше по моему внутреннему бедру.

Я изогнулась на нем, пытаясь стряхнуть его руки, не дать ему узнать, что…

И внезапно я ощутила его каменную твердость под собой.

Все мысли улетучились из моей головы. Остался лишь трепет силы, когда я дернулась, ощущая эту внушительную выпуклость. Рис издал низкий, грубоватый смешок.

Кейр смотрел, смотрел, смотрел на нас. Пораженный. В ужасе. Вынужденный стоять здесь, пока Рис не позволит ему удалиться… Он стоял, не задумываясь, зачем мы устроили этот спектакль, и куда исчез командир шпионов.

Так что я снова повернулась, встретилась взглядом с полыхающими глазами Риса и провела языком по его шее. Ветер и море, и цитрус, и пот. Я почти разлетелась на осколки из-за этого вкуса.

Я развернулась обратно вперед, а губы Риса скользнули по моей шее вдоль позвоночника, и я снова ощутила твердость, упиравшуюся в меня настойчиво, властно. Ровно в тот самый момент, когда его рука скользнула по моему внутреннему бедру слишком высоко.

Я почувствовала, как его хищное внимание мгновенно переключилось к влаге, которую он там почувствовал. Неопровержимое доказательство моего предательского тела. Его руки сжались вокруг меня, и мое лицо вспыхнуло… возможно немного от смущения, но…

Рис ощутил мое напряжение, мой огонь.

«Всё хорошо, – сказал он мысленно, но его голос в моей голове прозвучал сбившимся, задохнувшимся. – Это ничего не значит. Это лишь реакция твоего тела»…

«Потому что ты такой неотразимый?» – моя попытка отвлечь его, прозвучала натянуто, я и сама это ощутила.

Он рассмеялся, наверняка, чтобы успокоить меня.

Мы танцевали друг вокруг друга, подшучивали, провоцировали не один месяц. И, возможно, это была реакция моего тела, может быть реакция его тела, но его вкус грозил уничтожить, поглотить меня и…

Другой мужчина. Руки другого мужчины касались моего тела, когда я и Тамлин едва…

Борясь с подступившей волной тошноты, я изобразила полусонную затуманенную страстью улыбку на лице. И как раз в этот момент в зале появился Азриэль и слегка кивнул Рису. Шар был у него.

Мор скользнула к главному шпиону, обняла его за плечи и провела рукой по груди жестом собственницы, и повернулась, чтобы заглянуть ему в лицо. Покрытая шрамами рука Азриэля обвила её талию, касаясь обнаженной кожи, и слегка сжала. Подтверждение, которого она также ожидала.

Мор одарила его улыбкой, которая без сомнения вызовет толки, и снова растворилась в толпе. Ослепительная, завораживающая, заставляя всех поверить, что командир шпионов был там всё это время, и что теперь, возможно, она пригласила его в свою постель.

Азриэль лишь смотрел Мор в след, отстраненно, скучающе. И я задалась вопросом, был ли он на самом деле так же выбит из равновесия и взволнован, как я.

Рис поманил пальцем Кейра, и тот, спотыкаясь, приблизился, при этом скалясь вслед своей дочери. Едва Кейр приблизился к возвышению, магия Риса подхватила вино, и бокал подлетел к нам. Рис поставил его на пол рядом с троном, это было глупое, ненужное задание, данное им наместнику, чтобы напомнить тому его место. У него нет власти, и этот трон не его.

– Должен ли я проверить, что вино не отравлено? – протянул Рис, одновременно бросив мне по нашей ментальной связи: «Кассиан ждёт. Иди».

* * *

Рис всё еще сохранял на лице след потухшей страсти… однако его глаза… я не могла прочитать, что означали тени, блуждавшие в его глазах.

Быть может… быть может, несмотря на все наши подначки, после Амаранты, он больше не хотел, чтобы какая-либо женщина касалась его подобным образом. Быть может, он не получал удовольствия от того, что его кто-либо желал.

Меня пытали и мучили, но ужасы, пережитые им, были совсем другого уровня.

– Нет, милорд, – проворчал Кейр. – Я никогда бы не посмел причинить Вам вред. – Этот разговор также был лишь отвлекающим маневром. Я воспользовалась этим моментом, поднялась и направилась к Кассиану, который стоял у колонны и хищно улыбался всем, кто оказывался поблизости.

Я чувствовала взгляды всех придворных на мне, чувствовала, как они исподтишка принюхиваются к тому, что было явно начертано на моем теле. И когда я прошла мимо Кейра, даже учитывая, что за моей спиной был Высший Лорд, наместник едва слышно прошипел:

– Ты ещё получишь, что заслуживаешь, шлюха.

Ночь взорвала тронный зал.

Люди закричали. И когда тьма рассеялась, Кейр стоял на коленях.

Рис оставался на троне. Его лицо застыло в ледяной ярости.

Музыка смолкла. Из толпы появилась Мор, черты ее лица исказила довольная ухмылка. И тут же рядом с ней оказался Азриэль, стоявший слишком близко, чтобы это могло быть случайностью.

– Извинись, – приказал Рис. Мое сердце трепетало от власти этого голоса, отдающего прямой приказ, от этой чистой ярости.

Мускулы напряглись на шее Кейра, над губой выступила испарина.

– Я сказал, – проговорил Рис с ужасающим спокойствием, – извинись.

Наместник застонал. И через мгновение…

Раздался хруст треснувшей кости. Кейр закричал.

И я смотрела… смотрела, как его рука переломилась, не в двух, не в трех, а сразу в четырех местах, кожа в этих местах натянулась и просела…

Снова хруст. Раздроблен локоть. Мой желудок сжался.

Кейр зарыдал, по его лицу потекли слёзы – наполовину злоба, наполовину боль, судя по ненависти, что плескалась в его глазах, когда он посмотрел на меня, потом на Риса. Но его губы вытолкнули слова:

– Прости меня.

Кости второй руки затрещали, ломаясь. Мне стоило огромных усилий не дрогнуть.

Рис улыбнулся, когда Кейр снова закричал, и обратился к присутствующим:

– Убить его, за то, что он сделал?

Тишина.

Рис усмехнулся. Потом сказал наместнику:

– Когда очнёшься, не смей обращаться к лекарю. Если я узнаю, что ты ослушался… – Снова хруст. Мизинец Кейра резко выгнулся неестественным образом. Мужчина взвыл. Жар, пульсировавший в моей крови обратился в лёд. – Если узнаю, что ты меня ослушался… разорву тебя на куски и закопаю в разных местах, так что никто никогда не соберёт.

Глаза Кейра расширились от чистого ужаса. И будто невидимая рука оборвала его сознание, он рухнул на пол.

Не обращаясь ни к кому лично, Рис сказал:

– Бросьте его в его покои.

Двое мужчин, которые по виду могли быть кузенами или братьями Мор, метнулись вперед, поднимая наместника. Мор глядела на них, чуть насмешливо улыбаясь, однако ее лицо было бледным.

Он очнется. Рис сказал, что он очнется.

Я заставила себя идти, пока Рис расспрашивал другого придворного о каких-то мелочах.

Но всё мое внимание оставалось прикованным к трону за моей спиной, даже когда я остановилась рядом с Кассианом, словно давая возможность окружающему меня двору осмелиться подойти ко мне, поиграть со мной. Но никто не посмел.

И долгий час последовавший за этим, я не сводила глаз с Высшего Лорда, чьи руки, губы и тело внезапно заставили меня чувствовать себя такой живой… заставившие меня пылать. Это не помогло мне забыть, не залечило раны, не утолило боль, просто заставило почувствовать себя… живой. Будто я целый год спала, заключенная в хрустальный гроб, а он только что разбил его и встряхнул меня, заставил очнуться.

Высший Лорд, чья сила не пугала меня. Чья ярость не разбивала меня на осколки.

И теперь… теперь я не знала, что мне со всем этим делать.

Вдруг подумалось – отныне я по уши в проблемах.

Глава 43

Ветер бушевал вокруг Риса и меня, когда он рассеял нас в небе над его двором. Но нас встречал не Веларис.

Мы стояли у залитого лунным светом горного озера, окольцованного соснами, высоко над миром. Мы покинули Двор Кошмаров так же, как и вошли в него – с высокомерным и угрожающим видом. Куда делись Кассиан, Азриэль и Мор с шаром, я не имела не малейшего представления.

Мы были одни у кромки озера, и Рис заговорил чуть хриплым голосом:

– Прости меня.

Я моргнула.

– За что ты извиняешься?

Его руки дрожали – как будто последствие ярости из-за того, как Кейр назвал меня, как угрожал мне. Наверное, Рис рассеял нас сюда, прежде чем отправиться домой для того, чтобы поговорить наедине, чтобы его друзья нам не помешали.

– Я не должен был позволять тебе идти с нами. Не должен был дать тебе увидеть эту часть нашей жизни. Эту часть меня.

Я никогда не видела его таким ранимым, таким… запинающимся.

– Я в порядке.

Я не знала, что делать с тем, что произошло. Между нами обоими. С Кейром. Но это был мой выбор. Сыграть эту роль, надеть эту одежду. Позволить ему прикасаться ко мне. Но… Я медленно произнесла:

– Мы знали, что от нас потребуется этим вечером. Пожалуйста… пожалуйста, не начинай… опекать меня. Не таким образом.

Он знал, что я имела ввиду. Он защитил меня Под Горой, но эта первобытная, мужская ярость, которую он только что выплеснул на Кейра… Перед моими глазами промелькнуло воспоминание – разрушенный кабинет, залитый краской.

Рис сказал отрывисто:

– Я никогда – никогда – не запру тебя, не оставлю тебя в стороне. Но когда Кейр выплюнул в твой адрес угрозу, когда он назвал тебя…

Шлюхой. Так они называли его самого. На протяжении пятидесяти лет, все шипели ему это вслед. Я слышала, как Люсьен бросил ему прямо в лицо эти слова.

Рис прерывисто выдохнул.

– Трудно заставить замолчать свои инстинкты.

Инстинкты. Так же как… как кто-то другой, движимый инстинктами, хотел защитить меня, спрятать.

– Тогда тебе самому следовало лучше подготовиться, – огрызнулась я. – Ты, кажется, справлялся со всем просто прекрасно, пока Кейр не сказал..

– Я убью любого, кто навредит тебе! – зарычал Рис. – Я убью их всех, и сделаю это очень медленно. – Он тяжело дышал. – Давай! Ненавидь меня, презирай меня за это!

– Ты мой друг, – сказала я, и мой голос надломился на этом слове. Я ненавидела слезы, заструившиеся по моему лицу. Я даже не знала, почему я плачу. Может быть, потому что там, на троне рядом с ним, пусть даже на мгновение, для меня все ощущалось настоящим, но… скорее всего, это было не всерьёз. Не для него.

– Ты мой друг, и я понимаю, что ты Высший Лорд. Я понимаю, что ты будешь защищать свой истинный двор, и наказывать за угрозы в его адрес. Но я не могу… Я не хочу, чтобы ты перестал делиться всем со мной или брать меня с собой куда-то, только потому, что это может угрожать мне.

Тьма дрогнула, и крылья за его спиной раскрылись.

– Я не он, – выдохнул Рис. – Я никогда не буду им, никогда не буду поступать как он. Он запер тебя и позволил угасать и умирать.

– Он пытался..

– Перестань сравнивать! Перестань сравнивать меня с ним!

Его слова оборвали меня. Я заморгала.

– Ты думаешь, я не знаю, как пишутся истории? Как будет записана эта история?

Рис скрестил руки на груди, и я никогда не видела его лицо более открытым и страдающим.

– Я темный лорд, который похитил невесту весны. Я демон, я ночной кошмар, и я встречу плохой конец. Он золотой принц – герой, который получит тебя как награду за то, что не умер из-за своей глупости и высокомерия.

«Все, что я люблю имеет тенденцию быть отнятым у меня», – признался он мне Под Горой.

Но его слова разожгли мой нрав, и неважно, что в глубине души мне было страшно.

– А что насчет моей истории? – прошипела я. – Что насчет моей награды? Что насчет того, чего хочу я?

– А чего ты хочешь, Фейра?

У меня не было ответа. Я не знала. Больше не знала.

– Чего ты хочешь, Фейра?

Я молчала.

Его смех был горьким, тихим.

– Я так и думал. Пожалуй, тебе стоит потратить свободные дни на выяснение этого.

Я просто кипела.

– Возможно, я не знаю, чего хочу, но, во всяком случае, я не скрываюсь за маской как ты! По крайней мере, я позволяю всем видеть какая я – разбитая на части, сломленная и все такое. Да, ты носишь эту маску, чтобы спасти свой народ. Но что насчет других твоих масок, Рис? Как начет того, чтобы позволить своим друзьям увидеть твое настоящее лицо? Но, конечно, проще этого не делать. Ведь что будет, если ты впустишь кого-то? Что будет, если они увидят все, и все равно уйдут? Кто сможет обвинить их в этом, ведь кто захотел бы разбираться со всем этим хаосом?

Он вздрогнул.

Самый могущественный Высший Лорд в истории вздрогнул. И я поняла, что я ударила его жестоко – и глубоко.

Слишком жестоко. И слишком глубоко.

– Рис… – протянула я.

– Идем домой.

Слова повисли между нами, и я задавалась вопросом, возьмет ли он их обратно – даже когда ждала, что мои губы сами произнесут, что Веларис не мой дом. Но сама мысль о ясном, бодряще-синем закатном небе Велариса, о сверкающих огнях города…

Прежде чем я успела сказать да, он схватил меня за руку, не встречаясь со мной взглядом, и рассеял нас прочь.

Ветер, ревущий вокруг нас, был словно опустошенным, а темнота холодной и чужой.

* * *

Кассиан, Азриэль и Мор действительно ждали в городском доме.

Я пожелала им всем доброй ночи. В то время как они решили ждать Рисанда в засаде, желая узнать, что же такого сказал Кейр, чтобы так спровоцировать Риса.

Я все еще была в том же платье – в огнях Велариса я чувствовала себя в нем вульгарно, но обнаружила себя направляющейся в сад, как будто лунный свет и прохлада могли очистить мои мысли.

Хотя, если быть совсем честной… Я ждала его. Что я ему наговорила…

Это я была ужасна. Он раскрыл мне свои тайны, доверил свои слабые места. А я бросила ему их в лицо.

Потому что я знала, что это причинит ему боль. И я знала, что на самом деле я говорила не о нём.

Минуты текли, ночь все еще была достаточно прохладной, как бы напоминая, что весна еще не полностью вступила в свои владенья, и я дрожала, потирая плечи и глядя, как на небе всходит луна. Я слушала журчание фонтана, музыку города… Он не пришел. Я даже не была уверена в том, что бы я ему сказала.

Я знала, что он и Тамлин были разными.

Знала, что сегодня защищающий гнев Рисанда был оправданным, и что у меня на его месте была бы такая же реакция. Малейшая деталь о причиненных Мор страданиях вызывала во мне жажду крови, я хотела бы жестоко наказать их всех за это.

Я знала риск. Я знала, что буду сидеть у него на коленях, прикасаться к нему, использовать его. Я использовала его уже долгое время. И может быть, я должна сказать ему, что я не… что я не хочу или не жду от него ничего.

Возможно, Рисанду было необходимо флиртовать со мной, дразнить меня, в той же мере, как это было необходимо и мне – для отвлечения и ощущения нормальности.

И, наверное, я сказала ему, что сказала, потому что… потому что поняла, что я, скорее всего, и есть тот человек, который никого к себе не впускает. И сегодня ночью, когда он отпрянул от меня, когда увидел, какое возымел на меня воздействие… И из-за этого что-то сковало в моей груди.

Я ревновала… к Крессиде. Я была так глубоко несчастна на том корабле, потому что хотела быть той единственной, кому он так улыбается.

И я знала, что это неправильно, но… Я не думаю, что Рис назвал бы меня шлюхой, если бы я хотела… хотела его. И не важно, как скоро это произошло после Тамлина.

И никто из его друзей не назвал бы меня так. Не тогда, когда их называли так же или еще похуже.

И они научились жить с этим и любить, несмотря на это. Вопреки этому.

Что ж, наверное пришло время сказать Рису. Объяснить, что я не хочу притворяться. Я не хочу выдавать то, что произошло, за шутку или план, или отвлечение для Кейра.

И это будет тяжело, и я боялась, и с этим будет трудно иметь дело, но… Я хотела попытаться… быть с ним. Попытаться… стать чем-то. Вместе. Будет ли это просто сексом или чем-то большим, или чем-то средним, я не знала. Но мы бы выяснили это.

Я исцелилась – или исцелялась – достаточно, чтобы захотеть попробовать.

Если он тоже хотел попробовать.

Если он не уйдет, когда услышит, чего я хочу: его.

Не как Высшего Лорда, не как самого могущественного мужчину в истории Прифиана.

Просто…просто его. Человека, который послал музыку в мою темницу; который поднял тот нож в тронном зале Амаранты, чтобы бороться за меня, когда больше никто не осмелился, и который продолжает бороться за меня с тех пор каждый день, отказываясь позволять мне разрушиться и исчезнуть, превратиться в ничто.

Так что я ждала его в холодном, залитом лунным светом саду.

Но он не пришел.

* * *

Рис не пришел на завтрак. И на обед. Его вообще не было в городском доме.

Я даже написала ему записку на листке бумаги, который мы использовали последний раз.

«Я хочу поговорить с тобой».

Я прождала пол часа, чтобы записка исчезла.

Но она осталась лежать на моей ладони – пока я не бросила ее в огонь.

Я была достаточно зла, чтобы отправиться на улицу, едва замечая, что день был благоухающим, солнечным, и сам воздух был пронизан ароматами цитрусовых, свежей травы и полевых цветов. Теперь, когда у нас был шар, Рис несомненно выйдет на контакт с королевами. Которые, несомненно, будут тянуть время, просто чтобы подчеркнуть, что они тоже важные персоны, что они тоже имеют власть.

Часть меня желала, чтобы Рис переломал им кости так же, как и Кейру прошлой ночью.

Я направилась через реку в апартаменты Амрен, страстно нуждаясь в прогулке, которая прояснила бы мысли.

Зима действительно уступала весне. К тому времени как я была уже на пол пути, мое пальто было перекинуло через руку, а тело было мокрым от пота под теплым свитером кремового цвета.

Я нашла Амрен в той же позе, в которой видела ее в последний раз: сгорбленной над Книгой и с разбросанными бумагами вокруг. Я поставила кровь на стол.

Она сказала не отрываясь от книги:

– А, вот и она – причина, по которой Рис нахамил мне утром.

Я оперлась о стол, хмурясь.

– Куда он ушел?

– Выслеживать тех, кто вчера напал на вас.

Если в их арсенале были ясеневые стрелы… Я старалась унять беспокойство, которое глубоко меня ударило.

– Думаешь, это был Летний Двор?

Кровавый рубин все еще валялся на полу, все еще использовался в качестве папье-маше для бумаги, чтобы та не разлеталась из-за речного ветерка, дующего в распахнутые окна. Ожерелье от Вариана теперь лежало на столике рядом с ее кроватью. Как будто она засыпала глядя на него.

– Возможно, – ответила Амрен, водя пальцем вдоль строчек текста. Она должно быть была по-настоящему поглощена книгой, раз даже не прервалась выпить крови. Я уже подумывала уйти и не мешать ей, но она продолжила:

– В любом случае, похоже, что у наших врагов есть след магии Риса. Это означает, что они могут выследить его, где бы он не рассеялся, и если он применит магию. – Она наконец-то подняла голову. – Вы все покидаете Веларис через два дня. Рис хочет, чтобы вы разместились в одном из иллирийских военных лагерей – оттуда вы полетите в человеческие земли, как только королевы ответят.

– Почему не сегодня?

– Потому что Звездопад завтра ночью – мы будем праздновать его все вместе впервые за последние пятьдесят лет. Риса будут ждать здесь, среди его народа, – ответила Амрен.

– Что за Звездопад?

Глаза Амрен заблестели.

– За пределами нашей земли все остальные дворы празднуют завтра Нинсар, День Семян и Цветов.

От этого я почти вздрогнула. Я не замечала, насколько много времени прошло с тех пор, как я очутилась здесь.

– Но Звездопад, – продолжила Амрен, – можно увидеть лишь в Ночном Дворе – только на нашей земле празднуется Звездопад вместо пирушки Нинсара. Почему так, и все остальное, ты узнаешь сама. Пусть это будет сюрпризом.

Что ж, это объясняло, почему горожане уже готовились к какому-то празднованию: Высшие Фэ, и фейри спешили домой с букетами ярких полевых цветов, ленточными гирляндами и едой, подметали и мыли улицы, заклеивали витрины магазинов на скорую, опытную руку.

– Вернемся ли мы сюда, после того как уйдем? – спросила я.

Она вернулась к книге.

– Не скоро.

В моей груди что-то упало. Для бессмертного «не скоро» может означать… долгое, долгое время.

Я приняла эти слова как приглашение покинуть ее и направилась к двери, но Армен сказала:

– Когда Рис вернулся сюда, после Амаранты, он был словно призрак. Он притворялся, что это не так, но он был как призрак. А ты заставила его вернуться к жизни.

Слова повисли в воздухе, и я не хотела задумываться над ними, не тогда, когда все хорошее, что я сделала – все хорошее, что мы сделали друг для друга, возможно было перечеркнуто мной, тем что я сказала ему.

И я произнесла:

– Ему повезло, что у него есть все вы.

– Нет, – произнесла она мягко, так мягко, какой я ее никогда раньше не слышала, – это нам повезло, что он у нас есть, Фейра.

Я обернулась у двери.

– Я знала многих Высших Лордов, – продолжила Амрен, склонившись над бумагами, – жестоких, хитрых, слабых, могущественных. Но никто из них не мечтал. Никто не мечтал так, как это делает он.

– Мечтает о чем? – выдохнула я.

– О мире. О свободе. О едином мире, о процветающем мире. О чем-то лучшем – для всех нас.

– Он думает, что его запомнят злодеем в этой истории.

Амрен фыркнула.

– Но я забыла сказать ему, – тихо продолжила я, открывая дверь, – что злодеем обычно оказывается тот, кто запирает девушку и выбрасывает ключ.

– Вот как.

Я пожала плечами.

– А он был тем, кто освободил меня.

* * *

«Если ты переехал в другой дом, – написала я ему после того, как вернулась от Амрен, – то мог бы хотя бы оставить мне ключи от этого дома. Я постоянно оставляю дверь незакрытой, когда ухожу. Это становится слишком привлекательным для местных грабителей».

Ответа не было. Письмо даже не исчезло.

Я попробовала еще раз после завтрака на следующий день, в праздничное утро Звездопада.

«Кассиан сказал, что ты дуешься в Доме Ветра. Вот это поведение, достойное Не-Высшего-Лорда. Что насчет моих тренировок?»

Снова никакого ответа.

Моя вина – и что-то еще другое – начала шевелиться во мне. Я едва удержалась, чтобы не порвать в клочья бумагу, когда после ланча написала свое третье письмо.

«Это наказание? Или люди из твоего Внутреннего круга не получают второго шанса, если вдруг разозлили тебя? Ты противный трус».

Я выходила из ванной, город за окном гудел в подготовке к празднованию на заходе солнца, когда я бросила взгляд на стол, где оставила письмо.

И увидела, как оно исчезло.

Нуала и Керридвен пришли, чтобы помочь мне одеться, и я старалась не смотреть на стол в ожидании – я ждала, ждала и ждала ответа.

Но его не последовало.

Глава 44

Но, несмотря на то письмо, несмотря на неразбериху, царившую между нами, я не могла поверить своему отражению, когда часом спустя взглянула на себя в зеркало.

Я испытала такое облегчение за последние несколько недель, засыпая без каких-либо трудностей, что совсем позабыла о том, как благодарна была за то, что могла наконец принимать пищу без угрозы рвоты.

Моему лицу и телу вернулись былые объемы, что заняло бы намного больше времени, будь я человеком, которому не доставало чуда бессмертной крови. А мое платье…

Я никогда в жизни не носила ничего подобного и сомневалась, что когда-либо надену что-то сродни этому вновь.

Сшитое из мельчайших, светло-голубых, драгоценных камней, казавшихся почти белыми, платье подчеркивало каждый изгиб и ложбинку моего тела и ниспадало на пол, словно водопад звездного света. Длинные рукава плотно облегали мои руки, а их завершением стали манжеты из чистых бриллиантов. Неглубокий вырез на шее обнажал мои ключицы, но его скромность не соответствовала тому, как платье выгодно подчеркивало те области тела, которыми, как я полагала, женщина была бы рада похвастаться. Волосы были собраны с моего лица двумя гребнями из серебра и бриллиантов, и изящно струились по моей спине. Стоя в одиночестве в своей комнате, я подумала, что выгляжу, словно падающая звезда.

Когда я набралась смелости выйти в сад на крыше, Рисанда нигде не было. Вышивка из драгоценностей на моем платье звенела и шелестела каждый раз, когда я ступала в полумраке доме, где все огни померкли, либо были погашены.

Более того, во всем городе потушили свет.

Крылатая, мускулистая фигура стояла поверх крыши, и мое сердце пропустило удар.

Но затем он повернулся, как раз тогда, когда я ощутила его запах. И, когда Кассиан тихо присвистнул, что-то в моей груди слегка оборвалось.

– Мне стоило позволить Нуале и Керридвен принарядить и меня.

Я не знала улыбнуться ли мне или состроить гримасу.

– Ты и так выглядишь прекрасно.

И это было правдой. Сегодня на нем не было боевого облачения и доспехов – вместо этого он красовался в черной тунике с глубоким вырезом, представляющем в выгодном свете его тренированное тело воина. Его черные волосы были расчесаны и приглажены, и даже крылья выглядели чище.

Кассиан протянул руки вперед. Его Сифоны остались на месте – металлическая, без пальцев перчатка выглядывала из-под выкроенных рукавов его камзола.

– Готова?

Он составлял мне компанию последние два дня, тренируя меня каждое утро. Пока он демонстрировал мне особенности использования иллирийского клинка – в основном, как выпотрошить кого-либо с его помощью – мы болтали обо всем: о наших в равной степени жалких жизнях будучи детьми, об охоте, о еде… Обо всем, за исключением темы Рисанда.

Лишь однажды Кассиан упомянул, что Рис находится в Доме Ветра, но то, как изменилось выражение моего лица, предположила я, сказало ему достаточно о том, что я не хочу слышать что-либо еще. А сейчас он ухмылялся мне.

– Тебя наверное будет слишком тяжело нести со всеми этими драгоценностями и бисером. Надеюсь, что ты тренировалась в рассеивании на случай, если я тебя уроню.

– Очень смешно.

Я позволила ему подхватить меня на руки, и мы взмыли в небо. Рассеивание все еще не давалось мне, но я вдруг поняла, что мечтала бы, чтобы у меня были крылья. Величественные, могучие крылья, с которыми я могла бы летать, как они; с которыми я могла бы повидать мир и все, что он мог предложить.

Каждый запоздалый мерцающий огонек погас внизу под нами. На небе не было луны, не было музыки, наполняющей улицы. Тишина – словно ожидание чего-то.

Кассиан высоко парил сквозь умиротворенную тьму, туда, где вдали нечетко вырисовывался Дом Ветра. Я смогла различить толпы, собравшиеся на многочисленных балконах и верандах лишь по слабому мерцанию звездного света на их волосах, а затем по звону стаканов и тихой беседе, когда мы приблизились.

Кассиан опустил меня на многолюдной веранде недалеко от обеденного зала, и лишь несколько гуляк потрудилось взглянуть на нас. Слабо сияющие чаши фэйского света внутри Дома Ветра освещали разнообразие еды и бесконечные ряды зеленых бутылок игристого вина на столе. Кассиан ушел и вернулся еще до того, как я успела соскучиться по нему, вручая мне бокал вина. Никакого намека на Рисанда.

Быть может, он будет избегать меня весь вечер.

Кто-то прокричал имя Кассиана с нижней веранды, и он похлопал меня по плечу и спрыгнул вниз. Высокий мужчина с лицом, скрытым в тени, обменялся пожатием предплечья с Кассианом, его белые зубы сияли во тьме. Азриэль уже стоял рядом с незнакомцем, его крылья были плотно прижаты, чтобы никто из гуляющих их случайно не коснулся. Он, Кассиан и Мор сегодня весь день были тихими – по вполне понятным причинам, разумеется. Я поискала глазами следы присутствия других моих…

Друзей.

Слово прозвучало у меня в голове. Было ли это тем, кем они являлись?

Амрен нигде не было видно, но я заметила золотую шевелюру в тот самый момент, когда она заприметила и меня, и Мор скользнула в мою сторону. Она надела девственно-белое платье из скользящего шелка, явственно облегающее все пышные изгибы ее тела. Более того, один взгляд через ее плечо разоблачал Азриэля, беззастенчиво рассматривающего ее вид сзади. Кассиан и незнакомец уже слишком увлечённо беседовали, чтобы заметить, что же так привлекло внимания командира шпионов. На долю секунды, хищный голод на лице Азриэля заставил мой желудок сжаться.

Я вспомнила чувство, подобное этому. Вспомнила, каково это было поддаться ему. Как близко я была к этому прошлой ночью.

– Осталось совсем немного, – сказала Мор.

– До чего? – никто так и не рассказал мне, чего ожидать, так как не хотели испортить изумление от Звездопада.

– До веселья.

Я посмотрела на празднество вокруг нас.

– Это разве не весело?

Мор выгнула бровь.

– В действительности никому нет дела до этой части праздника. Как только все начнется, ты поймешь, – она пригубила игристого вина. – Вот это платье! Тебе повезло, что Амрен прячется на своем маленьком чердаке, иначе она наверное украла бы его прямо с тебя. Тщеславный дракон.

– Она не сделает перерыв от расшифровки?

– И да, и нет. Она утверждает, что что-то в Звездопаде тревожит ее. Кто знает? Может быть, она говорит это из духа упрямства.

Даже когда она говорила, ее слова, казалось, доносились словно издалека, а лицо было слегка напряженным.

– Ты… готова к завтрашнему дню? – спросила я тихо. Завтра, когда мы покинем Веларис для того, чтобы никто не мог заметить наши передвижения в этом районе. Мор, как поведал мне Азриэль во время завтрака, вернется во Двор Кошмаров, чтобы проверить, как продвигается у ее отца… выздоровление.

Вероятно, это не самое лучшее место, чтобы обсуждать наши планы, но Мор пожала плечами.

– У меня нет другого выбора, кроме как быть готовой. Я отправлюсь вместе с вами в лагерь, а позже двинусь дальше в путь.

– Кассиан будет счастлив, – сказала я. Даже учитывая, что Азриэль был единственным, кто прилагал все усилия, чтобы не пялиться на нее.

– Возможно, – фыркнула Мор.

Я выгнула бровь.

– Значит вы двое…?

Еще одно пожатие плечами.

– Однажды. Скорее, даже нет. Мне было семнадцать, ему было не намного больше.

Когда все произошло.

Но когда она вздохнула, на ее лице не было печали.

– Котел, это было так давно! Я гостила у Риса в течение двух недель, когда он тренировался в военном лагере, и Кассиан, Азриэль и я стали друзьями. Одной ночью Рис и его мама были вынуждены вернуться в Ночной Двор, и Азриэль отправился с ними, поэтому Кассиан и я остались одни. И той ночью, слово за слово, и… мне захотелось, чтобы Кассиан стал тем, кто сделает это. Мне хотелось иметь право выбора. – Третье пожатие плечами. Я задумалась, мечтал ли Азриэль когда-нибудь быть на месте того, кого она тогда выбрала. Признавался ли он когда-нибудь в этом Мор – или Рису. Злился ли он, что отсутствовал в ту ночь, когда Мор не учла его.

– Рис вернулся на следующее утро, и когда он узнал о том, что произошло… – она тихо рассмеялась, – мы стараемся не говорить о том Инциденте. Он и Кассиан … Я никогда не видела, чтобы они так дрались. Будем надеяться, что больше и не увижу. Я знаю, что Риса разозлила не моя девственность, а скорее опасность, в которую ее потеря могла меня привести. Азриэль был разъярен еще сильнее – хотя он и уступил Рису право задать Кассиану трепку. Они знали, что сделает моя семья за связь с незаконнорожденным низшим фейри. – Она легко коснулась своего живота, словно могла почувствовать гвоздь, которым они пронзили его. – И они были правы.