Текст книги "Двор Тумана и Ярости (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

– Что ж, теперь я могу ликовать, что в буквальном смысле заставляю своего мейта светиться от счастья.

Я засмеялась, и сияние вспыхнуло чуть ярче. Он наклонился ко мне, нежно целуя, и я полностью растаяла, обернув руки вокруг его шеи. Он был твердым, как камень подо мной, упираясь в меня прямо там, где я сидела верхом на нем. Все что нужно – это одно плавное движение, и он окажется внутри меня..

Но Рис поднялся из воды – с нас обоих ручьем стекала вода – и так и пошел обратно в спальню, а я держалась ногами за его пояс. Магия дома сменила простыни, и они были теплыми и гладкими под моим обнаженным телом, когда он опустил меня на них и посмотрел на меня. Светилась, я светилась ярким и чистым светом, словно звезда.

– Дневной Двор? – спросила я.

– Мне все равно, – ответил он грубо и сорвал с себя маскирующие чары.

Он однажды сказал мне, что это было небольшое волшебство, чтобы скрывать то, кто он есть, то, как выглядит его сила.

И когда все его величие вырвалось наружу, он наполнил комнату, мир, мою душу переливающейся черной силой. Звезды и ветер, и тени; мир и мечты, и острый край кошмаров. Тьма струилась от него, словно завитки пара, когда он протянул руку и положил ее плашмя на сияющую кожу моего живота.

Эта рука, сотканная из ночи, раскрылась, свет проникал сквозь струящиеся тени, и я приподнялась на локтях, чтобы поцеловать его.

Дым и туман, и свежесть.

Я застонала, ощутив его вкус, и он открыл рот, позволяя мне скользить языком по его языку, зубам. Все, чем он являлся, сейчас было раскрыто передо мной – один финальный вопрос.

Я хотела все это.

Я схватила его за плечи, утягивая на кровать. И когда он очутился на спине, я увидела вспышку протеста из-за прижатых и обездвиженных крыльев.

– Иллирийский кроха, – пропела я и провела руками по его мускулистому животу – и дальше. Он перестал возражать.

Он был огромным в моей руке – таким твердым, но в то же время настолько шелковистым, что я просто провела пальцем вниз по нему в изумлении. Он зашипел, и его член чуть дернулся, когда я провела пальцем по его головке. Я ухмыльнулась, сделав так еще раз.

Он потянулся ко мне, но я заморозила его взглядом.

– Моя очередь, – сказала я ему.

Рис послал мне ленивую, мужскую улыбку и откинулся на спину, положив руку за голову. В ожидании.

Нахальный ублюдок.

Поэтому я склонилась и накрыла его ртом.

Он дернулся из-за прикосновения с сорвавшимся хрипло «черт», и я засмеялась, не отстраняясь от него, и вобрала его глубже в рот.

Теперь его руки на простынях были сжаты в кулаки до побелевших костяшек, когда я скользнула языком по нему, чуть касаясь зубами. Его стон был словно пожар для моей крови.

Честно говоря, я была удивлена, что он продержался целую минуту, прежде чем прервать меня.

Набросился – вот подходящее слово для того, что Рис сделал.

Одну секунду назад он был у меня во рту, мой язык щелкал по широкой головке – в следующую секунду его руки были уже на моей талии, и меня перевернули на живот. Он раздвинул мои ноги коленями и схватил за бедра, приподнимая их, а затем ворвался в меня одним глубоким ударом.

Я простонала в подушку от ощущения каждого восхитительного дюйма, приподнимаясь на локтях и вцепившись в простыни.

Рис вышел и погрузился обратно, и вечность взорвалась вокруг меня в этот миг, и я подумала, что могу разлететься на части от невозможности им насытиться.

– Взгляни на себя, – пробормотал он, двигаясь во мне и целуя меня вдоль позвоночника.

Мне удалось приподняться достаточно, чтобы посмотреть туда, где наши тела соединялись – и увидеть мое мерцание солнечного света рядом с рябью его ночи – сливающиеся, смешивающиеся. И это зрелище настолько меня ошеломило, что я кончила с его именем на губах.

Рис поднял меня к себе, одной рукой накрыв мою грудь, а другой лаская и теребя этот комок нервов между моих ног, и я не могла сказать, где закончился один оргазм и начался другой, и он толкался бедрами еще раз, и еще, не переставая целовать мою шею, ухо.

Я поняла в тот момент, что могу умереть от этого. От желания его, от удовольствия быть с ним.

Он сменил позу, ненадолго выйдя из меня, чтобы лечь на спину и привлечь меня сверху.

Был проблеск в темноте – вспышка затяжной боли, душевный шрам. И я поняла, почему он хотел меня в этой позе, почему хотел закончить все именно так, чтобы я была сверху.

Осознание этого разбило мне сердце. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, мягко, трепетно.

В тот момент, когда наши губы встретились, я опустилась на него, заполненность теперь была гораздо глубже, и он прошептал мое имя в мои губы. Я целовала его снова и снова, и нежно двигала бедрами. Позже, в другой раз – еще будет время, чтобы сделать это жестко и быстро. Но сейчас… я не буду думать о том, почему эта поза была той, в которой он хотел закончить, хотел, чтобы я затмила пятна тьмы своим светом.

Но я буду сиять – для него, я буду сиять. Для своего собственного будущего, я буду сиять.

Поэтому я уперлась руками в его широкую грудь, и выпустила наружу этот свет во мне, позволяя ему разогнать тьму того, что с ним сделали, сделали с моим мейтом, моим другом.

Рис прохрипел мое имя, толкая бедрами вверх. Звезды кружились, в то время как он глубоко врывался.

Я думаю, что свет, льющийся из меня, мог быть звездным. Или, быть может, это мое зрение преломилось, когда разрядка накрыла меня еще раз, и Рис достиг своей, произнося, задыхаясь, мое имя снова и снова, и пролился во мне.

Когда мы закончили, я осталась на нем, впившись кончиками пальцев в его грудь, и любуясь им.

Нами.

Он потянул за мои влажные волосы.

– Нам придется найти способ заглушить этот свет.

– Я довольно легко могу держать тени скрытыми.

– Ага, но ты теряешь контроль над ними, когда злишься. И поскольку у меня есть все намерения сделать тебя самой счастливой в мире… я чувствую, что нам нужно будет научиться контролировать это дивное свечение.

– Всегда думает, всегда подсчитывает.

Рис поцеловал уголок моих губ.

– Ты не представляешь, сколько вещей я придумал насчет тебя.

– Я помню упоминание о стене.

Его смех был чувственным обещанием.

– В следующий раз, Фейра, я трахну тебя у стены.

– Так сильно, что все картины попадают.

Рис расхохотался.

– Покажи мне еще раз, что ты умеешь делать этим нечестивым ртом.

Я повиновалась.

* * *

Это было бы неправильно сравнивать, потому что, наверное, каждый Высший Лорд мог заставить женщину не спать всю ночь, но Рисанд был… ненасытным. Я, наверное, спала всего лишь час в ту ночь, хотя думаю, что в том была и моя вина в равной степени.

Я не могла остановиться, не могла насытиться его вкусом во рту, его ощущением внутри меня. Больше, больше, больше, до тех пор, пока я не почувствовала, что могу выскочить из кожи от удовольствия.

– Это нормально, – сказал Рис, жуя кусок хлеба, когда мы сидели за столом и завтракали. Мы еле добралась на кухню. Он сделал всего один шаг из постели, открывая мне прекрасный вид на его величественные крылья, мускулистую спину и красивый зад, и я прыгнула на него. Мы оба рухнули на пол, и он изорвал когтями милый маленький коврик, когда я двигалась на нем верхом.

– Что нормально? – переспросила я. Я едва могла смотреть на него без желания воспламениться.

– Это… безумие, – произнес он осторожно, как будто опасаясь, что одно неверное слово может подстегнуть нас опять наброситься друг на друга, прежде чем мы успеем восполнить запас сил едой. – Когда пара принимает связь мейтов, это… всепоглощающе. Опять же, это берет начало из тех времен, когда мы были животными. Наверное, чтобы позаботиться о том, чтобы женщина наверняка забеременела. – Мое сердце сбилось с ритма на этой его фразе. – Некоторые пары не выходят из дома целую неделю. Мужчины становятся настолько неуравновешенными, что, так или иначе, им может быть опасно появляться на людях. Я видел, как обычно разумные и образованные мужчины разносят комнату лишь из-за того, что другой мужчина посмотрел слишком долго в направлении их мейта, если это произошло вскоре после того, как была закреплена связь мейтов.

Я выдохнула со свистом. Другая разрушенная комната пронеслась в моей памяти.

Рис знал, что преследовало меня в воспоминаниях, и поэтому произнес мягко:

– Я хочу верить, что я контролирую себя лучше, чем обычный мужчина, но… будь терпимой ко мне, Фейра, если я несколько взвинчен.

То, что он признал это все…

– Ты не хочешь уходить отсюда.

– Я хочу остаться в этой спальне и трахать тебя, пока мы оба не охрипнем.

В мгновение ока я была готова принять его, жаждала его, но… но нам надо было идти. Королевы. Котел. Юриан. Война.

– Насчет… беременности, – произнесла я.

И могла с тем же успехом вылить ведро ледяной воды на наши головы.

– Мы не… Я не пью тоник. Не пила, я имею в виду.

Он отложил свой хлеб.

– Хочешь начать принимать его снова?

Если бы я это сделала, если бы начала сегодня, это было бы отрицанием того, что мы сделали прошлой ночью, но…

– Если я мейт Высшего Лорда, значит я должна выносить тебе наследника, так ведь? Тогда, наверное, мне не стоит.

– Ты не должна мне абсолютно ничего, – прорычал он. – Дети – это редкость, да. Столь редки и столь драгоценны. Но я не хочу, чтобы они появились до тех пор, пока ты не захочешь этого – пока мы оба не захотим. И прямо сейчас, учитывая грядущую войну и Хайберн… Признаю, что я в ужасе при мысли, что мой мейт забеременеет, когда вокруг нас такое количество врагов. Я в ужасе от того, что я могу сделать, если тебе беременной что-то или кто-то будет угрожать. Или причинит вред.

Что-то тугое в моей груди расслабилось, но холодок прошел вниз по моей спине, когда я представила, как эта сила, эта ярость, которую я видела в Ночном Дворе будет выпущена на весь свет.

– Тогда я начну принимать его сегодня, как только мы вернемся.

Мои колени подкашивались, когда я поднялась из-за стола и направилась в спальню. Мне нужно было принять ванну – я вся была покрыта им, и у меня во рту оставался его вкус, даже несмотря на завтрак. Рис мягко произнес у меня за спиной:

– Но я был бы счастлив сверх меры, если бы однажды ты оказала мне честь, подарив детей. Счастлив разделить это с тобой.

Я повернулась к нему.

– Сначала я хочу пожить, – сказала я. – С тобой. Хочу увидеть мир и отправиться навстречу приключениям. Я хочу узнать, каково это – быть бессмертной, быть твоим мейтом, частью твоей семьи. Я хочу быть… готовой к ним. И я эгоистично хочу, чтобы ты был только моим на какое-то время.

Его улыбка была нежной, милой.

– Ты можешь не торопиться. Если ты будешь только моей весь остаток вечности, тогда я вовсе не против.

Я успела добраться до края ванны, когда Рис поймал меня, отнес в воду, и занялся со мной любовью, медленно и глубоко, среди клубящегося пара.

Глава 56

Рис рассеял нас в иллирийский лагерь. Мы не пробудем здесь долго, чтобы не подвергаться лишний раз риску, и с десятью тысячами иллирийских воинов, размещенных вокруг нас на различных горных вершинах, Рис сомневался, что кто-то будет настолько глупым, чтобы напасть.

Как только мы появились в грязи возле небольшого дома, Кассиан лениво протянул у нас за спинами:

– Ну наконец-то.

Звериный, животный рык, вырвавшийся из Риса, не был похож ни на что, что я прежде слышала, и я схватила его за руку, когда он метнулся к Кассиану.

Генерал взглянул на него и засмеялся.

Но иллирийские воины в лагере начали стремительно взмывать в небо, забирая вместе с собой женщин и детей.

– Тяжелая езда верхом? – Кассиан собрал свои темные волосы, скрепив их поношенным кожаным ремешком.

Сверхъестественная тишина лилась теперь из Риса, оттуда, где еще секунду назад вырывалось рычание. И не желая видеть, как он обращает лагерь в щебенку, я произнесла:

– Когда он повыбивает тебе зубы, Кассиан, не прибегай ко мне плакать.

Кассиан скрестил руки на груди.

– Связь мейтов слегка раздражает, а, Рис?

Рис молчал.

Кассиан прыснул от смеха.

– Фейра что-то не выглядит слишком усталой. Может быть, она могла бы оседлать разок и меня…

Рис взорвался.

Крылья и мышцы, и клацающие зубы, и они покатились по грязи, размахивая кулаками, и…

И Кассиан абсолютно точно знал, что он говорит и делает – поняла я, когда он пинком сбросил Рисанда с себя, и Рис не прикоснулся к той силе, которая могла бы превратить эти горы в равнину.

Он увидел в глазах Риса, что тот на грани, и знал, что ему необходимо выплеснуть это, прежде чем мы сможем двинуться дальше.

Рис тоже это знал. И потому рассеял нас сначала сюда, а не в Веларис.

Это было настоящее зрелище – два иллирийца, борющиеся среди грязи и камней, задыхаясь и сплевывая кровь. Ни один другой иллириец не посмел опуститься на землю.

И не осмелится – поняла я – пока Рис не выпустит пар или не уйдет из лагеря. Если среднему мужчине требовалась неделя, чтобы привыкнуть… Сколько потребуется Рисанду? Месяц? Два? Год?

Кассиан засмеялся, когда Рис впечатал кулак ему в лицо, разбрызгивая кровь. Кассиан послал в ответ аналогичный удар, и я сжалась при виде того, как голова Риса мотнулась в сторону. Я видела прежде, как Рис сражается, контролирующий и изящный, и я видела его в ярости, но никогда таким… диким.

– Это затянется на некоторое время, – сказала Мор, прислонившись к дверному проему. Она придержала дверь открытой. – Добро пожаловать в семью, Фейра.

И я подумала в тот миг, что это, возможно, самые прекрасные слова, которые я когда-либо слышала.

* * *

Рис и Кассиан целый час избивали друг друга до изнеможения, и когда они наконец притащились в дом, окровавленные и грязные, мне потребовался лишь один взгляд на моего мейта, чтобы возжаждать его запах и ощутить нестерпимое желание почувствовать его.

Кассиан и Мор мгновенно нашли куда испариться, и Рис даже не потрудился полностью снять с меня одежду, прежде чем нагнул меня над кухонным столом и заставил меня выстанывать его имя настолько громко, что иллирийцы, все еще кружащие в вышине, непременно это услышали.

Но когда мы закончили, скованность его плеч и напряженность в его глазах исчезли… И стук в дверь от Кассиана подстегнул Риса вручить мне влажную тряпицу, чтобы я привела себя в порядок. И мгновение спустя четверо из нас рассеялись к музыке и свету Велариса.

Домой.

* * *

Солнце едва опустилось за горизонт, когда Рис и я рука об руку вошли в столовую Дома Ветра, и увидели уже сидящих там Мор, Азриэля, Амрен и Кассиана. Ждущих нашего появления.

Как один, они поднялись.

Как один, посмотрели на меня.

И как один, они поклонились.

И это была Амрен, кто произнес:

– Мы будем служить и защищать.

Каждый из них положил руку на сердце.

Ожидая моего ответа.

Рис не предупредил меня об этом, и я задалась вопросом, предполагалось ли в таком случае, что мои слова должны идти от сердца, произнесенные без умысла или хитрости. Поэтому я озвучила их.

– Спасибо вам, – ответила я, приказав своему голосу звучать ровно. – Но я бы предпочла, чтобы прежде чем служить и защищать, вы были в первую очередь моими друзьями.

Мор ответила, подмигнув мне:

– Мы и есть. Но мы будем служить и защищать.

Выражение моего лица стало более теплым, и я улыбнулась им. Моей семье.

– Теперь, когда мы уладили это, – Рис протянул за моей спиной, – мы можем, пожалуйста, поесть? Я умираю с голоду.

Амрен открыла было рот с кривой улыбкой, но он добавил:

– Не произноси то, что ты собралась сказать, Амрен. – Рис бросил на Кассиана острый взгляд. Они оба были все еще в синяках, но быстро исцелялись. – Если только не хочешь выйти и обсудить это со мной на крыше.

Амрен щелкнула языком и вместо этого повернулась ко мне.

– Я слышала, что в лесу ты отрастила клыки и убила пару зверей из Хайберна. Молодец, девочка.

– Она спасла его жалкую задницу, если быть точнее, – сказала Мор, наполняя свой бокал вином. – Бедный маленький Рис дал себя скрутить.

Я протянула свой бокал, чтобы Мор наполнила и его.

– С ним действительно нужно просто невероятно нянчиться.

Азриэль поперхнулся вином, и я встретилась с его взглядом – теплым на этот раз. Даже мягким. Я почувствовала, как Рис напрягся рядом со мной и быстро отвела взгляд от командира шпионов.

Вина в глазах Риса сказала мне о том, что он сожалел. И пытался бороться с собой. Такие странные, эти Высшие Фэ с их мейтством и первобытными инстинктами. Настолько противоречивы их древние традиции и знания.

Мы отправились в земли смертных вскоре после ужина. Мор несла шар, Кассиан нес ее, Азриэль летел рядом с ними, а Рис… Рис крепко держал меня, его руки были сильными и незыблемыми вокруг меня. Мы молчали, проносясь над темной водой.

Потому что мы летели, чтобы открыть королевам тайну, за сохранение которой в секрете они все так много и долго страдали.

Глава 57

Весна наконец добралась до земель смертных, и крокусы и нарциссы поднимали свои головы с талой земли.

Только старшая и золотоволосая королевы прибыли в этот раз, хотя и в сопровождении такого же количества охранников.

Я снова была в своем струящемся платье цвета слоновой кости и в короне из золотых перьев, снова стояла рядом с Рисандом, когда королевы и их охрана рассеялись в гостиную. Однако, в этот раз Рис и я стояли рука об руку, и мы были неустрашимы, словно песня без начала и конца.

Старшая королева оглядела нас своим хитрым взглядом, наши руки, наши короны, и присела без нашего приглашения, раскладывая юбку изумрудного платья вокруг себя. Золотая королева осталась стоять на мгновение дольше, слегка покачивая своей сияющей, кудрявой головой. Ее красные губы чуть подернулись, когда заняла место рядом со своей спутницей.

Рис не более чем слегка преклонил перед ними голову, когда произнес:

– Мы ценим, что вы вновь нашли время для встречи с нами.

Молодая королева слегка кивнула, а ее янтарный взгляд метался между нашими друзьями позади нас. Кассиан и Азриэль расположились по обе стороны от окна, где стояли Элейн и Неста в своих нарядах, сад Элейн цвел позади них. Плечи Несты были уже напряжены, а Элейн закусила губу.

Мор стояла по другую сторону от Риса, в этот раз в сине-зеленом платье, которое напоминало мне о спокойных водах Сидры, и держа в своих загорелых руках коробку из оникса с Веритасом внутри.

Старшая королева посмотрела на нас, прищурившись, и произнесла с раздражением:

– После того, как нас так глубоко оскорбили в прошлый визит… – она кинула гневный взгляд на Несту. Моя сестра ответила ей взглядом, в котором пылало чистейшее, непреклонное пламя.

Старуха щелкнула языком:

– Мы обсуждали много дней, стоит ли нам возвращаться и, как вы можете видеть, трое из нас нашли оскорбление непростительным.

Лгунья. Обвиняя Несту, она пыталась натравить нас друг на друга лишь за то, что Неста пыталась защитить… С удивительным спокойствием я произнесла:

– Если это самое худшее оскорбление, которое вы перенесли в своей жизни… Я бы сказала, что вы все будете в тихом ужасе, когда придет война.

Губы молодой королевы снова дернулись, а янтарные глаза светились, словно она была львицей во плоти. Она промурлыкала мне:

– Значит, он все-таки выиграл твое сердце, Разрушительница Проклятья.

Я удерживала ее взгляд, пока мы с Рисом присаживались на свои стулья. Мор скользнула на место рядом с ним.

– Я не думаю, – сказала я, – что это простое совпадение, что Котел позволил нам найти друг друга накануне возвращения войны между двумя нашими народами.

– Котел? Два народа? – Золотоволосая королева играла со своим рубиновым кольцом на пальце. – Наш народ не взывает к Котлу, у нашего народа нет магии. На мой взгляд, есть ваш народ и есть наш народ. И ты сама немногим лучше Детей Благословенных. – Она подняла свою ухоженную бровь. – Что происходит с ними, когда они пересекают Стену? – Она повела головой в сторону Риса, Кассиана и Азриэля. – За ними охотятся? Или их используют и выбрасывают, оставляя их немощно стареть, пока вы остаетесь вечно молодыми? Какая жалость… Как несправедливо, что ты, Разрушительница Проклятья, получила все, о чем эти идиоты, без сомнения, умоляли. Бессмертие, вечная молодость… Что бы сделал Лорд Рисанд, если бы ты старела, пока он оставался прежним?

Рис спокойно произнес:

– Есть ли смысл в ваших вопросах, кроме как желание послушать саму себя?

Она низко усмехнулась и повернулась к старшей королеве, шурша своим желтым платьем. Старуха просто протянула свою морщинистую руку в сторону коробки, находящуюся в тонких пальцах Мор.

– Это то доказательство, о котором мы просили?

«Не делай этого» – простонало мое сердце. «Не показывай им».

Прежде чем Мор успела кивнуть, я произнесла:

– Неужели моя любовь к Высшему Лорду не является достаточным доказательством наших добрых намерений? Неужели присутствие моих сестер здесь ни о чем вам не говорит? На пальце моей сестры надето железное обручальное кольцо, но она все равно стоит с нами.

Элейн, казалось, боролась с желанием спрятать руку за юбкой ее бледного, розово-голубого платья, но все же осталась неподвижна, пока королевы разглядывали ее.

– Я бы сказала, что это является доказательством ее идиотизма, – насмехаясь сказала золотая королева. – Быть помолвленной с человеком, который ненавидит Фэ… и рисковать этим союзом общаясь с вами.

– Не суди то, – Неста прошипела с тихой злобой, – о чем ты ничего не знаешь.

Золотая королева скрестила руки на коленях.

– Гадюка снова шипит, – она подняла свои брови глядя на меня, – Конечно, было бы мудрым решением оставить ее вне этой встречи.

– Она предоставила свой дом и рискует своим социальным положением ради нас, чтобы эти встречи состоялись, – сказала я. – У нее есть право слышать, о чем мы говорим на этой встрече, как и выступать в качестве представителя народа этих земель. У них у обеих есть это право.

Старуха прервала молодую королеву прежде, чем она смогла ответить и снова махнула морщинистой рукой в сторону Мор.

– Тогда покажите нам. Докажите, что мы не правы.

Рис слегка кивнул Мор. Нет, нет, это не правильно. Не показывай им, не раскрывай сокровище, которым является Веларис, которым является мой дом…

«Война – это жертва.» – произнес Рис у меня в голове сквозь небольшую щелку в моем ментальном щите, которую я теперь оставляю для него. «Если мы не сделаем ставку на Веларис, мы рискуем потерять Прифиан и не только его.»

Мор подняла крышку черной коробки. Серебряный шар внутри мерцал, словно звезда под стеклом.

– Это Веритас, – сказала Мор голосом, который одновременно казался и молодым, и старым. – Дар первого предка нашей родословной. Лишь несколько раз за всю историю Прифиана мы использовали его, открывали его правду всему миру.

Она подняла шар с его бархатного гнезда. Он был не больше, чем спелое яблоко, и настолько вписывался в ее сложенные ладони, словно все ее существование было лишь для него.

– Правда смертельна. Правда является свободой. Правда может сломать, соединить и связать. Веритас содержит в себе правду мира. Я Морриган, – сказала она, и ее глаза были словно нечто неземное. У меня пробежали мурашки по рукам. – Вы знаете, что я говорю правду.

Она опустила Веритас на ковер между нами и обе королевы наклонились. Затем Рис произнес:

– Вы желаете доказательства нашей доброты, наших намерений, чтобы вы смогли доверить нам Книгу? – Веритас начал пульсировать, распространяя паутину света с каждым биением. – Существует место в моих землях. Город мира, искусства и процветания. И так как я сомневаюсь, что вы или ваша охрана осмелятся пересечь Стену, я покажу вам его, покажу истину своих слов, покажу это место с помощью шара.

Мор протянула руку, бледное облако закружилось вокруг шара, сливаясь с его светом, и оно пронеслось мимо наших ног.

Королевы вздрогнули, а их стражи подались вперед, держа руки на оружии. Облака продолжали кружиться, когда правда о Веларисе просачивалась из шара – откуда бы она ни взялась: от Мор, от Риса или от истины этого мира.

И в сером мраке появилась картина.

Это был Веларис, вид сверху – таким его видел Рис, когда летал. Пятнышко на побережье, но когда он опустился ниже, город и река стали более ясными, более живыми.

Затем изображение исказилось и свернуло, словно Рис пролетал через город только этим утром. Он промчался мимо лодок и пирсов, мимо домов, улиц и театров. Пролетел по Радуге Велариса, такой красочной и прекрасной в этом новом весеннем солнце. Люди счастливые и заботливые, добрые и гостеприимные помахали ему рукой. Изображения сменяли друг друга: дворцы, рестораны, Дом Ветров. Все это было тайной этого чудесного города, моего дома.

Я могла бы поклясться, что в этом изображении была любовь. Я не могу объяснить, как Веритас передал это, но цвета… Я поняла, что цвета и свет, которые шар показывал, были каким-то образом связаны с воспоминаниями Риса.

Иллюзия исчезла, а цвета, свет и облако затянулись обратно в шар.

– Это Веларис, – сказал Рис. – Пять тысяч лет мы хранили этот секрет в тайне от посторонних. Теперь вы знаете о нем. Это то, что я защищаю с помощью всех слухов, шепотов и страхов. Я боролся на стороне ваших людей в Войне, только чтобы начать свое правление, как все предполагали, с террора. И чтобы как только я займу свой трон, убедиться, что все услышат легенды об этом. Если цена защиты моего города и народа заключается в презрении всего мира ко мне, то пусть будет так.

Две королевы смотрели в изумлении на ковер, словно все еще могли видеть город там. Мор прочистила горло. Золотая королева вздрогнула, словно Мор прорычала, и уронила богато украшенный кружевной платочек на пол. Она наклонилась, чтобы поднять его, а ее щеки немного покраснели.

Старуха подняла глаза на нас.

– Ваше доверие… ценится.

Мы ждали.

Лица королев стали серьезны и неподвижны, и я была рада, что сижу, когда старшая королева, наконец, проговорила:

– Мы подумаем над этим.

– У нас нет на это времени, – возразила Мор. – Каждый потерянный день – это день, когда Хайберн подбирается ближе к разрушению Стены.

– Мы обсудим это с другими королевами и проинформируем вас, когда нам будет удобно.

– Неужели вы не понимаете риск, на который идете, поступая так? – произнес Рис без капли снисходительности, возможно лишь с легким шоком. – Вам нужен этот союз так же, как и нам.

Старшая королева пожала плечами.

– Неужели ты думал, что мы будем тронуты твоим письмом, твоей мольбой? – она дернула подбородком в сторону ближайшего охранника, и тот достал из-за пазухи сложенное письмо. Королева начала читать:

«Я пишу Вам не как Высший Лорд, но как мужчина, влюбленный в женщину, которая когда-то была человеком. Я пишу Вам и умоляю Вас действовать быстро, чтобы спасти ее народ и мой собственный. Я пишу Вам, чтобы однажды мы могли познать настоящий мир. Чтобы однажды я мог жить в мире, где женщина, которую я люблю, могла бы навещать свою семью, не опасаясь ненависти и мести. В лучшем мире.»

Она отложила письмо.

Рис написал это письмо много недель назад… до того, как мы соединились связью мейтов. Это не было требованием встретиться с королевами, это было любовным письмом. Я потянулась через пространство между нами и взяла его руку, чуть сжимая. Пальцы Риса сжались вокруг моей руки.

Затем старшая королева сказала:

– Кто может сказать, что все это не какая-то великолепная манипуляция?

– Что? – выпалила Мор.

Золотая королева кивнула, соглашаясь, и осмелилась высказать Мор:

– Очень многие вещи поменялись со времен Войны, с твоих, так называемых, дружественных отношений с нашими предками. Может ты не та, за кого себя выдаешь. Возможно, Высший Лорд пробрался в наш разум и заставил нас поверить, что ты – та самая Морриган.

Рис молчал, как и все мы. Пока Неста не проговорила слишком мягко:

– Это речь женщин, выживших из ума. Высокомерных, тупых дур.

Элейн схватила Несту за руку, призывая молчать, но Неста шагнула вперед с лицом бледным от ярости.

– Отдайте им Книгу.

Королевы моргнули, оцепенев. Моя сестра отрезала:

– Отдайте им Книгу.

Старшая королева прошипела:

– Нет.

Слово прозвенело во меня.

Неста продолжила, вскидывая руки, словно хотела охватить нас, комнату и весь мир.

– Здесь живут невинные люди. Если вы не будете рисковать своей шеей против сил, которые нам угрожают, тогда хотя бы дайте этим людям реальный шанс. Отдайте моей сестре Книгу.

Старуха резко втянула воздух носом.

– Эвакуация может быть возможна…

– Вам потребуется десять тысяч кораблей, – сказала Неста, ее голос срывался. – Вам будет нужна армада. Я сделала подсчеты. И если вы готовитесь к войне, то не будете посылать свои корабли к нам. Мы брошены здесь.

Старуха сжала полированные подлокотники кресла до скрипа, наклоняясь немного вперед.

– Тогда почему бы вам не попросить одного из ваших крылатых мужчин перенести вас через море, девочка.

Горло Несты сжалось.

– Пожалуйста. – Я не думаю, что когда-либо слышала это слово из ее уст. – Пожалуйста, не оставляйте нас лицом к лицу с этим в одиночку.

Старшая королева оставалась непоколебимой. У меня не было слов.

Мы показали им… мы… мы сделали все. Даже Рис молчал, его лицо было нечитаемым.

Затем Кассиан подошел к Несте. Охранники застыли, когда иллириец прошел мимо них, словно они были стеблями пшеницы в поле.

Он долго и внимательно посмотрел на Несту. Она все еще глядела на королев, с глазами, полными слез, слез ярости и отчаяния, от огня, который сжигал ее изнутри. Когда она наконец заметила Кассиана, то посмотрела на него снизу вверх.

Его голос звучал грубо, когда он сказал:

– Пятьсот лет назад я воевал на полях сражений не далеко от этого дома. Я сражался среди людей и фейри, истекал кровью рядом с ними. Я буду стоять на поле боя снова, Неста Арчерон, чтобы защитить этот дом, твой народ. Я не мог бы придумать лучшего способа закончить свое существование, чем защищая тех, кто нуждается в этом больше всего.

Я наблюдала за слезой, которая скатилась по щеке Несты. И я наблюдала, как Кассиан потянулся рукой, чтобы стереть эту слезу.

Она не вздрогнула от его прикосновения.

Не знаю почему, но я посмотрела на Мор.

Ее глаза были широко раскрыты, не с ревностью или раздражением… но, возможно, с неким ужасом.

Неста сглотнула и наконец отвернулась от Кассиана. Он смотрел на мою сестру еще немного, перед тем как повернуться к королевам.

Две женщины поднялись без сигнала. Мор так же поднялась и спросила:

– Есть сумма, которая вас интересует? Тогда назовите свою цену.

Золотая королева фыркнула, когда охранники закрылись вокруг них.

– У нас есть все необходимые нам богатства. Теперь мы вернемся в наш дворец, чтобы обсудить все с нашими сестрами.

– Вы уже собираетесь сказать нет, – надавила Мор.

Золотая королева ухмыльнулась.

– Возможно, – она взяла иссохшую руку старухи.

Старшая королева вздернула подбородок.

– Мы высоко ценим жест вашего доверия.

Потом они исчезли.