Текст книги "Двор Тумана и Ярости (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

Я взвесила все варианты, принюхалась к следам обеих групп.

Они не учли присутствие ещё одного запаха, указавшего мне правильный путь, запаха переплетённого с запахом Риса.

Я не позволила себе размышлять об этом, быстрее ветра рассеиваясь по следу, ведущему к горам. Не позволила себе думать о том, что мой запах остался на Рисе, переплёлся с его собственным после прошлой ночи. Он переоделся утром… но запах на его теле… Не имея возможности принять ванну, мой запах остался на нем повсюду.

Итак, я последовала за этой группой. Преследуя собственный запах. И когда у подножия гор появилась узкая пещера с едва заметным отблеском огня, разведённого в ее недрах… Я остановилась.

Послышался звук удара кнутом.

И из моей головы улетучились все слова, мысли и чувства. Снова удар… и ещё.

Я закинула лук на плечо и вытащила из колчана ещё одну ясеневую стрелу.

Мне не потребовалось много времени, чтобы связать их вместе, так, что бы один наконечник сверкал с каждой стороны – так же я поступила и с ещё двумя стрелами. И когда я закончила, когда посмотрела на получившиеся самодельные кинжалы, зажатые в каждой руке, когда звук удара кнутом повторился еще раз… Я рассеялась внутрь пещеры.

Они выбрали пещеру с узким входом, переходящим в широкий, извилистый тоннель, разбив лагерь за поворотом, чтобы свет их не выдал.

Разведчики у входа – два высших Фэ, которых я не знала, в доспехах и вооруженные, но без знаков отличия – не заметили меня, когда я прошла мимо них. Ещё двое охраняли внутренний проход, глядя на тех, что охраняли вход. Я появилась и исчезла раньше, чем они заметили мое присутствие. Повернула за угол, появляясь и исчезая во времени и искажая его. Свет ослепил мои приспособленные к ночи глаза. Я вновь изменила их в одно мгновение, рассеиваясь мимо ещё двух часовых.

И когда я увидела четверых, что находились в пещере, увидела крошечный костёр и то, что они успели сделать с Рисом… Я надавила на нашу ментальную связь и едва не заплакала, ощутив адамантовую стену… Но там, за ней ничего не было. Только тишина.

Они заковали его в странные оковы из голубоватого камня, эти цепи удерживали его руки, разводя их в стороны, приковывая к стенам пещеры. Его тело висело над полом, спина – окровавленный кусок мяса. А его крылья….

Они оставили стрелы из ясеня в его крыльях… Семь стрел.

Спина Риса была повёрнута ко мне, и только по тому, как кровоточили раны, я поняла, что он всё ещё жив.

И этого хватило – этого хватило, чтобы я взорвалась.

Я рассеялась к двум воинам, сжимавшим одинаковые кнуты.

Другие завопили, когда я вспорола этим двум горло ясеневыми стрелами, вонзив их глубоко и яростно, так же как делала это сотни раз во время охоты. Один, другой, и они уже лежат на земле, кнуты безжизненно выпали из их рук. Раньше, чем остальные успели отреагировать, я рассеялась к тем, что были ближе ко мне.

Кровь хлестнула фонтаном.

Рассеяться, ударить; рассеяться, ударить.

Его крылья… его прекрасные, могучие крылья….

Прибежали часовые из переднего тоннеля.

Они умерли последними.

И кровь, покрывавшая сейчас мои руки, вызывала у меня совсем иные чувства, чем тогда Под Горой. Эта кровь… этой кровью я упивалась. Кровь за кровь. Кровь за каждую пролитую ими каплю крови Риса.

Тишина разлилась в пещере, когда стихло последнее эхо их криков, и я рассеялась прямо перед Рисом, засовывая окровавленные кинжалы из ясеня себе за пояс. Я обхватила его лицо руками. Бледное, слишком мертвенно-бледное.

Но его глаза приоткрылись совсем чуть-чуть, и он застонал.

Я молча бросилась к сковывающим его цепям, стараясь не замечать кровавые отпечатки моих рук на его теле. Оковы были ледяными – даже хуже льда. От них веяло злом. Я отогнала боль, слабость и странное ощущение, возникшие при прикосновении к ним, сковавшие мой позвоночник, и открыла запор, освобождая его.

Его колени ударились о камень пещеры, и я вся сжалась, но подбежала к другой руке, всё ещё закованной и вытянутой вверх. Кровь текла по его спине, груди, скапливаясь в углублениях его мышц.

– Рис, – выдохнула я. Я едва не упала на колени, ощутив слабый проблеск Его позади ментальных щитов. Боль и истощение словно сузили его бесконечный щит до толщины оконного стекла. Его крылья, пронзенные стрелами, лежали распластанными… настолько невыносимо поврежденные, что я содрогнулась.

– Рис… Рис, мы должны рассеяться домой…

Его глаза вновь приоткрылись и он тяжело выдохнул:

– Не могу.

Что же это за яд был на стрелах… его магия… его сила….

Но мы не можем оставаться здесь, второй отряд совсем рядом.

– Держись, – сказала я, взяв его за руку и швырнула нас в ночь и дымку.

Рассеиваться было так тяжело, словно весь его вес, вся его мощь и сила тянули меня назад. Это было словно продираться через трясину, но я сконцентрировалась на лесе, на поросшей мхом пещере, которую я заметила раньше днем, когда пила из ручья, пещере, притаившейся на берегу реки. Я заглянула в неё тогда и не увидела ничего, кроме опавших листьев. Место это было влажноватым, но зато надёжным. Все лучше чем оставаться на виду… и это был наш единственный вариант.

Каждая миля стоила мне невероятных усилий. Но я крепко сжимала его руку, в ужасе от мысли, что если отпущу его, то потеряю где-то, где больше не смогу его отыскать и….

Наконец мы очутились там, в той пещере, и Рис задохнулся от боли, когда мы врезались в мокрый, холодный, каменный пол.

– Рис, – взмолилась я, спотыкаясь в темноте, в абсолютно непроницаемой темноте, но со всеми этими тварями, рыщущими в лесу, я не посмею разжечь огонь…

Но он был таким ледяным… и продолжал истекать кровью.

Я заставила свои глаза вновь измениться, и у меня перехватило дыхание, когда я разглядела его раны. Рубцы от кнута на его спине всё ещё кровоточили, но крылья…

– Я должна вытащить стрелы…

Он снова застонал, опершись руками о пол. Видеть его таким, не способным даже отпустить ехидную реплику или полуулыбнуться…

Я приблизилась к крылу.

– Будет больно, – я сжала челюсти, осматривая изувеченную прекрасную мембрану. Придётся переломить стрелы пополам и вытащить оба конца…

Нет… не переломить. А распилить их осторожно, мягко, без спешки, чтобы мелкие и острые обломки не нанесли ещё больше вреда. Кто знает, что может случиться, если в теле останется заноза из ясеня?

– Сделай это, – прошептал он хриплым голосом.

Всего было семь стрел: три в одном крыле и четыре в другом. По какой-то причине они достали стрелы, пронзившие ему ноги – и теперь раны уже наполовину перестали кровоточить.

Кровь капала на пол.

Я вытащила нож, который всегда носила у бедра, осмотрела входную рану и осторожно взялась за стрелу. Он зашипел. Я замерла.

– Давай, – повторил Рис, костяшки его пальцев побелели, когда он сжал их в кулаки на полу.

Я опустила острый край ножа на древко и начала пилить, так осторожно, как могла. Залитые кровью мышцы на спине Риса дернулись и напряглись, его дыхание стало быстрым и неровным. Слишком медленно… я продвигалась слишком медленно.

Но если поспешить, боюсь, я пораню его ещё сильнее, поврежу чувствительные крылья…

– Знаешь, – сказала я, перекрывая звук ножа, – однажды летом, когда мне было семнадцать, Элейн купила мне немного краски. У нас было достаточно денег, чтобы купить что-то лишнее, и она купила мне и Несте подарки. Ей не хватило на всю палитру, но она купила мне красный, синий и желтый цвет. И я использовала краску до последней капли, растягивая их как могла, и разрисовала всё в доме…

Он резко втянул воздух, и я наконец закончила распиливать стрелу. Не предупреждая его, я вытянула обрубки древка мягким движением.

Он выругался, его тело напряглось, кровь брызнула из раны и затем остановилась.

Я едва не вздохнула с облегчением. И занялась следующей стрелой.

– Я разрисовала стол, шкафчики, дверной проем… И у нас был старый, чёрный комод в нашей спальне… по одному выдвижному ящику для каждой из нас. Все равно одежды было не много, чтобы туда ее складывать. – Со второй стрелой я справилась быстрее, и Рис внутренне приготовился, когда я вытащила её. Кровь пошла сильнее, а потом остановилась. Теперь третья стрела. – Я нарисовала цветы для Элейн на её ящике, – продолжила я, распиливая древко. – Маленькие розы и бегонии, и ирисы. Для Несты… – обломок стрелы упал на пол, и я вынула вторую половинку.

Я смотрела, как кровь полилась и затем остановилась… смотрела, как он медленно опустил крыло к земле, его тело била дрожь.

– Для Несты, – сказала я, переместившись к другому крылу, – я нарисовала всполохи огня. Она всегда злилась, всегда пылала. Думаю, Неста и Амрен легко бы подружились. Мне кажется, что не смотря на её характер, ей бы понравился Веларис. И думаю Элейн… Элейн он тоже бы понравился. Хотя, возможно, она держалась бы поближе к Азриэлю, просто чтобы чувствовать себя увереннее и спокойнее.

Я улыбнулась этой мысли – представляя, как мило бы они смотрелись вместе. Если конечно воинственный Азриэль перестанет в тайне вздыхать по Мор. В чём я сомневаюсь. Азриэль будет любить Мор, пока не превратится в шепот тьмы среди звёзд.

Я покончила с четвёртой стрелой и принялась за пятую.

Голос Риса прозвучал хрипло, когда он спросил, глядя в пол:

– Что ты нарисовала для себя?

Я вынула пятую и подошла к шестой, прежде чем ответить:

– Я нарисовала ночное небо.

Он замер. Я продолжила:

– Я нарисовала звёзды и луну, и облака, и бесконечное, тёмное небо. – Я закончила с шестой стрелой, и, распиливая седьмую, добавила: – Никогда не понимала почему. Я редко выходила по ночам… чаще всего была слишком уставшая после охоты и засыпала. Но теперь я думаю… – Я вытащила седьмую, последнюю стрелу. – Я спрашиваю себя, может какая-то часть меня знала тогда, что меня ждёт впереди. Что я никогда не стану милой садовницей или кем-то, кто пылает как огонь – но стану спокойной и несокрушимой, и многогранной как сама ночь. Что я буду прекрасной для тех, кто знает, куда смотреть, но если никто не захочет взглянуть на меня, а лишь станет бояться… Что ж, мне не будет до этого дела. Я спрашиваю себя, что если при всем своем отчаянии и безысходности, я никогда не была по-настоящему одна. Что если я всегда искала это место… искала всех вас.

Кровь остановилась, и второе крыло устало опустилось на пол. Очень медленно, но раны на его спине стали рубцеваться. Я обошла вокруг его склоненного тела, рук, вцепившихся в камни, и опустилась на колени.

Он поднял голову. Глаза полны боли, в губах ни кровинки.

– Ты спасла меня, – прошептал он надтреснутым голосом.

– Расскажешь кто это был позже.

– Засада, – все равно произнес Рис, вглядываясь в моё лицо, ища признаки того, что я не ранена. – Солдаты Хайберна, вооруженные древними цепями от самого короля, чтобы подавить мою силу. Скорее всего они отследили магию, которую я использовал вчера… Мне так жаль. – Его речь была прерывистой. Я пригладила рукой его чёрные волосы. Вот почему он не мог использовать нашу связь. Не откликался на мой мысленный призыв.

– Отдохни, – прошептала я и потянулась достать одеяло из своей походной сумки. Он поймал мое запястье, прежде чем я поднялась. Его ресницы опустились – сознание покидало его… стремительно. Слишком быстро и тяжело.

– Я тоже искал тебя, – прошептал Рис.

И потерял сознание.

Глава 50

Я спала возле него, согревая, как могла. Отдавая свое тепло, я всю ночь следила за входом в пещеру. Чудища в лесу бродили нескончаемым парадом, их рычание и шипение начало утихать только с предрассветными серыми бликами.

Солнечный свет окрасил акварелью стены пещеры, но Рис все еще не пришел в себя, а его кожа была липкой. Я осмотрела его раны и обнаружила, что они лишь совсем немного затянулись, и из них сочилась маслянистая жидкость.

Положив руку ему на лоб, я выругалась, почувствовав, что у него сильный жар.

Те стрелы были покрыты ядом, и он все еще оставался в теле Риса.

Иллирийский лагерь был слишком далеко, и моих сил, ослабших после прошлой ночи, не хватит, чтобы перенести нас на такое расстояние.

Но если их ужасные оковы были для того, чтобы отобрать его силу, ясеневые стрелы – чтобы повергнуть его, значит яд мог…

Прошел час, но ему не стало лучше. Золотая кожа стала бледной и становилась все бледнее, дыхание было поверхностным.

– Рис, – позвала я мягко.

Он не двигался. Я начала его тормошить. Если бы он сказал мне, какой именно это был яд, я бы попробовала найти, чем помочь… Но он не очнулся.

Ближе к обеду меня сковала паника.

Я ничего не знала о ядах и противоядиях. Да еще и здесь, так далеко ото всех… Кассиан сумеет найти нас вовремя? Мор рассеется сюда? Я не переставала будить Риса.

Яд все глубже затягивал его в бессознательную бездну. Я не стану рисковать им и ждать помощи.

Я не буду рисковать Рисом.

Я завернула его в столько слоев, на сколько у меня хватило лишней одежды, взяла с собой плащ, поцеловала его в лоб и ушла.

Мы были лишь в нескольких сотнях ярдов от того места, где я охотилась позапрошлой ночью. Выйдя из пещеры, я попыталась не смотреть на следы, оставленные зверями, прямо над нами. Бессчетное количество ужасных, огромных следов.

Но то, что я собираюсь поймать, будет еще ужаснее.

Мы были возле проточной воды, поэтому ловушку я соорудила недалеко от нее. Устанавливая силки, я приказала рукам не дрожать.

Я разместила плащ – почти новый, дорогой и красивый – в центре силков. И стала ждать.

Прошел час, потом второй.

Я уже была готова начать торговаться с Котлом и Матерью, когда хорошо знакомая ужасающая тишина накрыла лес.

Птицы, что проносились над моей головой, умолкли, а ветер перестал завывать между верхушек сосен.

В лесу послышался треск и зловещий крик, который просто оглушил меня. Я наложила стрелу на тетиву и повернулась навстречу Суриэлю.

* * *

Он был таким же страшным, каким я его запомнила.

Рваное отрепье едва прикрывало тело без кожи, состоящее из изношенных, старых костей. Безгубый рот обнажал слишком большие зубы, а его пальцы – длинные и тонкие – стучали друг о друга, пока он взвешивал в руке плащ, который я положила в центр ловушки так, будто одежду принесло сюда порывом ветра.

– Фейра, Разрушительница Проклятья, – сказал он, поворачиваясь ко мне, и в его голосе звучало множество других голосов.

– Ты очень нужен мне, – произнесла я мрачно.

Время – я теряла время. По ту сторону связи я ощущала ее, крайнюю необходимость, умоляющую меня поторопиться.

– Как ошеломляюще прошедший год изменил тебя и мир, – произнес он.

Целый год. Все верно, с тех пор как я впервые пересекла стену, прошел уже год.

– У меня есть несколько вопросов, – сказала я.

Суриэль улыбнулся так, что стало видно каждый слишком большой, грязный коричневый зуб.

– У тебя есть два вопроса.

И ответ, и приказ.

Я не стала терять время. Не с Рисом, не сейчас, когда окружающий лес может быть кишит охотящимися на нас врагами.

– Какой яд был на этих стрелах?

– Кровавая погибель, – ответил он.

Я не знала, что это за яд, никогда о нем не слышала.

– Где мне найти противоядие?

Суриэль постучал костяными пальцами друг о друга, как будто в этом звуке был ответ.

– В лесу.

Я зашипела, а мои брови выровнялись.

– Пожалуйста… Пожалуйста, не будь таким таинственным. Что является противоядием?

Суриэль наклонил голову, и кость заблестела на свету.

– Твоя кровь. Дай ему своей крови, Разрушительница Проклятья. В ней таится исцеляющая сила Высшего Лорда Рассвета. Она усмирит ярость кровавой погибели.

– И это все? – настаивала я. – Сколько именно крови?

– Нескольких глотков будет достаточно, – мое лицо обдул завывающий, сухой ветер, не похожий на влажные и прохладные здешние ветра.

– Однажды я помог тебе. И сегодня я помог тебе снова. Не испытывай мое терпение и освободи меня прежде, чем я его потеряю, Разрушительница Проклятья.

Какая-то первобытная, все еще сохранившаяся во мне человеческая часть дрожала от ужаса, когда я взглянула на силки на ногах Суриэля, привязавшие его к земле. Возможно, в этот раз Суриэль позволил себя поймать. Он знал, как освободиться – запомнил в тот же миг, когда я освободила его от нага.

Проверка чести – и одолжение за стрелу, которую я выпустила, чтобы спасти его в прошлом году.

Но я наложила ясеневую стрелу на тетиву, съежившись при виде наконечника, покрытого ядом.

– Спасибо за помощь, – ответила я, приободряя себя и готовясь к бежать, если он бросится на меня.

Покрытые пятнами зубы Суриэля щелкнули друг о друга.

– Если ты хочешь ускорить исцеление своего мейта, то вдобавок к своей крови используй траву с розовыми цветами, что растет возле реки. Заставь его прожевать ее.

Я выпустила стрелу в силки прежде, чем дослушала до конца его слова.

Ловушка раскрылась. И слово пронзило меня насквозь.

Мейт.

– Что ты сказал?

Суриэль поднялся во весь свой рост, возвышаясь надо мной даже через поляну. Я даже не могла представить, что несмотря на кости, он был на самом деле сильным.

– Если ты хочешь… – Суриэль замолчал и осклабился, показывая все свои коричневые, гнилые зубы. – Так ты не знала.

– Говори, – проскрипела я.

– Высший Лорд Ночного Двора твой мейт.

Я не была уверена, дышу ли я.

– Интересно, – промолвил Суриэль.

Мейт.

Мейт.

Мейт.

Рисанд был моим мейтом.

Не любимым, не мужем, а большим, гораздо большим, чем подразумевают эти понятия. Связь настолько глубокая и настолько прочная, что она ценилась превыше всего. Столь редкая и заветная.

Мейт не Тамлина.

А Рисанда.

«Я ревновал и злился..»

«Ты моя».

Глухие и перекошенные, слова вырвались из меня:

– Он знает?

Суриэль сжал мантию своего нового плаща костяными пальцами.

– Да.

– Долго?

– Да. С тех пор, как …

– Нет. Он сам расскажет мне. Я хочу услышать это из его губ.

Суриэль наклонил голову.

– В тебе слишком быстро меняются сильные чувства, я не могу их уловить.

– Разве это возможно, чтобы я была его мейтом? – Мейты были равными, под стать друг другу, хотя бы в некоторых аспектах.

– Он самый могущественный Высший Лорд, когда-либо ступавший на эту землю. Ты же… нечто новое. Ты сотворена из семи Высших Лордов. Непохожая ни на что другое. Разве в этом вы не похожи? Неужели вы не под стать друг другу?

Мейт. И Рис знал – он знал.

Я посмотрела через реку, будто могла увидеть дорогу к пещере, в которой спал Рисанд.

Когда я оглянулась, Суриэль исчез.

* * *

Я нашла траву с розовыми цветами, вырвала ее из земли, и вернулась в пещеру.

К счастью, Рисанд был в полуосознанном состоянии. Слои одежды, в которые я укутала его, разметались по одеялу. Он выдавил из себя улыбку, когда я вошла.

Я бросила в него траву, обсыпав его голую грудь землей.

– Прожуй это.

Он сонно моргнул.

Мейт.

Он все же послушался, бросив нахмуренный взгляд на растение, оторвал несколько листиков и начал жевать. Он поморщился, проглатывая. Я сняла свою куртку, закатала рукав и направилась к нему. Он знал и скрыл это от меня.

Остальные знают? Догадываются?

Он… он обещал не врать и ничего не скрывать от меня.

А это – самая важная вещь в моей бессмертной жизни…

Я провела кинжалом по запястью – образовался длинный и глубокий порез, и упала перед ним на колени. Я не ощущала боли.

– Пей. Сейчас же.

Рис снова моргнул, вскинув удивленно брови, но я не дала ему возможности пререкаться. Я схватила его затылок, приблизила к его рту свою руку и толкнула его к своей коже.

Он замер, когда моя кровь коснулась его губ. Затем открыл рот, касаясь языком моей руки и втянул кровь. Один глоток. Второй. Третий.

Я отдернула руку, рана на ней уже начала заживать, и опустила рукав.

– Тебе не разрешено задавать вопросы, – сказала я, и он посмотрел на меня. Его лицо было изможденным и искаженным болью, а на губах сверкала моя кровь. Часть меня ненавидела произнесенные мною слова, то, как я с ним поступаю, пока он весь израненный, но меня это не волновало.

– Ты можешь лишь отвечать на них. И ничего больше.

Обеспокоенность наполнила его глаза, но он кивнул в знак согласия, откусывая еще немного растения и жуя.

Я смотрела вниз, на него, воина и полу-иллирийца, с душой которого была соединена моя душа.

– Как долго ты знаешь, что я твой мейт?

Рис застыл. Вместе с ним застыл и весь окружающий мир.

Он сглотнул.

– Фейра..

– Как долго ты знаешь, что я твой мейт?

– Ты… Ты поймала Суриэля? – ума не приложу, как он догадался.

– Я же сказала, тебе не разрешено задавать вопросы.

Мне показалось, что нечто похожее на панику отразилось на его лице. Он снова прожевал траву – как будто она мгновенно помогала, как будто он понял, что ему нужно вернуть все свои силы, чтобы выдержать это, выдержать этот разговор со мной. Цвет постепенно возвращался его щекам, возможно причиной была исцеляющая сила моей крови.

– Некоторое время я догадывался, – ответил Рисанд, сглотнув еще раз. – Но знал уже точно, когда Амаранта убивала тебя. А когда мы стояли на балконе Под Горой, сразу после того, как все закончилось, я почувствовал, как эта связь установилась между нами. Я думаю, что когда тебя Воссоздали, это… это усилило запах связи. Я взглянул на тебя тогда, и ее сила оглушила меня, словно ударом.

Тогда его глаза расширились и он попятился назад, словно был шокирован, даже напуган. И затем исчез.

Это случилось больше полугода назад.

Кровь пульсировала у меня в ушах.

– Когда ты собирался мне рассказать?

– Фейра..

– Когда ты собирался мне рассказать?

– Я не знаю. Я хотел вчера. Или в любой другой момент, когда ты бы заметила, что это не просто сделка между нами. Я надеялся, что ты поймешь, когда ты была в постели со мной, и …

– Остальные знают?

– Амрен и Мор знают. Азриэль и Кассиан догадываются.

Мое лицо горело. Они знали. Они…

– Почему ты не сказал мне?

– Ты была влюблена в него, собиралась выйти за него замуж. А потом ты… Ты столько натерпелась, что я не чувствовал, что будет правильно, если я расскажу тебе.

– Я заслужила знать.

– Одной ночью ты сказала мне, что хочешь отвлечься и повеселиться. А не связь мейтов. И конечно же не с таким, как я – живущим в хаосе. – Значит, слова, которые я выплюнула ему в лицо после ночи во Дворе Кошмаров до сих пор не отпускали его.

– Ты обещал. Ты обещал, что больше никаких секретов, никаких игр. Ты пообещал.

Что-то в моей груди начало обрушиваться. Часть, которую я считала давно исчезнувшей.

– Я знаю, что обещал, – ответил Рис, его лицу вернулось сияние, – Думаешь, я не хотел тебе рассказать? Думаешь, мне приятно было услышать, что ты хочешь меня только, чтобы развлечься и расслабиться? Ты думаешь, это не свело меня с ума так, что эти ублюдки подстрелили меня в небе, потому что я был слишком занят мыслями, должен ли я просто сказать тебе или нужно подождать, или просто принять любые крохи, что ты мне предложила и довольствоваться ими? Или, может, я должен отпустить тебя, чтобы ты не провела всю свою жизнь в бегах от убийц и Высших Лордов, которые будут охотиться на тебя за то, что ты со мной?

– Я не хочу это слышать. Я не хочу слышать, как ты объясняешь мне, что решил, что знаешь лучше меня, с чем я не смогу справиться…

– Я так не решил…

– Я не хочу слышать о том, что ты решил держать меня в неведении, в то время, как твои друзья знали, в то время как вы все решили, как будет лучше для меня…

– Фейра …

– Верни меня обратно в иллирийский лагерь. Сейчас же.

Он глотал воздух большими прерывающимися вдохами

– Прошу.

Но я налетела на него и ухватила за руку.

– Сейчас же верни меня обратно.

В его глазах я увидела боль и сожаление. Увидела, но мне было все равно. Не сейчас, когда что-то в моей груди скручивалось и ломалось. Не тогда, когда мое сердце… Мое сердце болело, настолько сильно, что я осознала – в последние пару месяцев оно каким-то чудом исцелилось. Он его исцелил.

Теперь оно болело.

Рис увидел это и даже больше на моем лице. Но я не видела на его лице ничего, кроме страдания, когда он собрал все свои силы и, хрипя от боли, рассеял нас в иллирийский лагерь.

Глава 51

По колено в снегу Мор продолжила пробираться к дому.

– Ты сама догадалась или он сказал тебе?

– Мне сказал Суриэль. После того, как я поймала его и узнала, как вылечить Риса.

Она выругалась.

– Он… С ним все хорошо?

– Жить будет, – ответила я. И Мор больше не задавала никаких вопросов. И я не была в том настроении, чтобы рассказывать что-то еще. Мы подошли к двери домика, и она открыла ее, взмахнув рукой.

Главная комната была обшита деревянными панелями и состояла из кухни справа и гостиной с кожаным диваном, покрытым меховым пледом слева. В задней части дома находился небольшой коридор, ведущий к двум спальням и общей ванной. Ничего лишнего в доме не было.

– Когда мы были моложе, нас отправляли сюда для «размышлений». Рис приносил для меня сюда контрабандой выпивку и книги.

Я съежилась при звуке его имени, но лишь коротко ответила:

– Тут замечательно.

По взмаху руки Мор в камине вспыхнул огонь, и тепло от огня затопило комнату. Еда появилась на столешнице в кухне, и что-то застонало в трубах.

– Необходимости в дровах нет. Он будет гореть до тех пор, пока ты не уйдешь.

Мор выгнула бровь, как бы задавая немой вопрос, через сколько времени это случится.

Я отвела взгляд в сторону.

– Пожалуйста, не говори ему, где я.

– Он попытается найти тебя.

– Скажи ему, что я не хочу, чтобы меня нашли. Какое-то время.

Мор прикусила губу.

– Это не мое дело…

– Тогда не говори ничего.

Но она продолжила:

– Он хотел сказать тебе. И это убивало его – молчать. Но… я никогда не видела его таким счастливым, каким он становится, когда он с тобой. И я не думаю, что это имеет какое-то отношение к тому, что он твой мейт.

– Мне все равно.

Она затихла, и я могла почувствовать слова, которые она хотела сказать. Поэтому сказала, вежливо откланявшись:

– Спасибо что привела меня сюда.

Мор наклонила голову.

– Я вернусь проверить как ты через три дня. Одежда в спальне, горячая вода есть. На дом наложены чары заботиться о гостях – необходимо просто пожелать или произнести, и все будет исполнено.

Я хотела лишь тишины и покоя, но…горячая ванна была бы неплохим началом.

Мор покинула коттедж до того, как я успела сказать что-нибудь еще.

Одна, и никого вокруг на много миль, я стояла в тишине дома и смотрела в никуда.

Часть 3

ДОМ ТУМАНА

Глава 52

В пол в доме была встроена глубокая ванна, достаточно большая, чтобы вместить иллирийские крылья. Я наполнила её почти обжигающей водой, не заботясь о том, каким магическим образом она туда текла, и забралась внутрь, щурясь и шипя от высокой температуры внутри.

После трёх дней без ванны я чуть не плакала от её приятного тепла и чистоты, хотя когда-то проводила недели без этой роскоши. Я и моя семья не могли себе этого позволить. Обеспечение горячей воды в доме приносило больше хлопот, чем пользы – в нашем домике и ванны то не было, а само мытьё требовало бесчисленного множества вёдер с водой.

Я помылась тёмным мылом, пахнущим дымом и соснами, а когда закончила, то села в воде, глядя как пар поднимается между несколькими свечами.

Мейт.

Это слово пришло в мою голову быстрее, чем я рассчитывала после расслабляющей ванны. Оно преследовало меня, когда я надела одежду, которую нашла в шкафу в спальне. Тёмные леггинсы, огромный, кремовый свитер, свисающий до бёдер и толстые носки. Мой живот заурчал, и я поняла, что не ела со вчерашнего дня, потому что…

Потому что он был ранен, и я сошла с ума, совершенно спятила, когда его забрали у меня, сбили в небе, словно птицу.

Я действовала инстинктивно, из стремления защитить его, произрастающего глубоко во мне…

Настолько глубоко во мне..

Я нашла миску с супом на деревянной столешнице, который наверняка оставила Мор, и вылила его в железную кастрюлю, чтобы подогреть. Свежий, хрустящий хлеб лежал около духовки, и я съела половину, пока ждала, пока нагреется суп.

Рис подозревал это все ещё до того, как я освободила нас от Амаранты.

Моя свадьба… Он вмешался, чтобы удержать меня от величайшей ошибки в моей жизни или ради собственной выгоды? Потому что я его мейт, и позволить мне связать себя с кем-либо ещё было бы неприемлемо?

Я ужинала в тишине, только треск огня составлял мне компанию.

И под грузом мыслей вдруг почувствовался слабый пульс облегчения.

Мои отношения с Тамлином были обречены на провал с самого начала. Я ушла только чтобы найти своего мейта. Прийти к моему мейту.

Если бы я искала способ, как избежать неловкости и слухов, то единственным ответом было бы найти моего настоящего мейта.

Я не была лживой предательницей. Даже близко нет. Даже если… Даже если Рис знал о том, что я его мейт с самого начала.

Когда я делила постель с Тамлином долгими месяцами, он знал, что я с Тамлином, и не сказал ничего. Или, может быть, ему было всё равно.

Может, он не хотел этой связи, может, он надеялся на то, что она исчезнет.

Тогда я ничего не была должна Рису, мне не было за что извиняться.

Но он знал, что я плохо отреагирую, что это навредит мне больше, чем поможет.

А что если бы я знала?

Что если бы я знала, что я мейт Риса, пока любила Тамлина?

Это не извиняло его за то, что он не сказал мне. Не извиняло его за те недели, когда я винила и ненавидела себя за то, что так сильно его хотела… когда он должен был сказать мне. Но… теперь я поняла его.

Я помыла посуду, убрала крошки с небольшого обеденного стола между кухней и пространством гостиной, и забралась в одну из кроватей.

Ещё прошлой ночью я лежала, свернувшись рядом с ним, считая его вдохи и выдохи, чтобы убедиться, что они не оборвутся. Позапрошлой ночью я была в его руках, его пальцы скользили между моих ног, его язык наполнял мой рот. А сейчас… Несмотря на то, что в доме было тепло, простыни оставались холодными. Кровать была огромной – и пустой.

Через небольшое окно я смотрела, как покрытая снегом земля светится голубым под лунным светом. Ветер гулко стонал, поднимая прекрасные, сверкающие хлопья снега снаружи.

Я думала о том, сказала ли ему Мор, где я была.

Думала о том, придёт ли он в самом деле сюда в поисках меня.

Мейт.

Мой мейт.

* * *

Солнечный свет, отражающийся от снега, разбудил меня, и я, щурясь из-за его яркости, проклинала себя за то, что не закрыла шторы вечером. Мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, где я, и почему нахожусь в этом изолированном домике, глубоко в горах… На самом деле я не знала, где эти горы находятся.

Рис однажды упомянул какое-то любимое место для уединения, которое Мор и Амрен как-то сожгли дотла в пылу сражения. Я задавалась вопросом: было ли это то самое место, отстроили ли его заново. Всё здесь было комфортным и изношенным, но в относительно хорошем состоянии.

Мор и Амрен знали.

Я не могла решить, ненавидела ли я их за это.

Разумеется, Рис приказал им молчать, и они уважают его желания, но…

Я застелила кровать, приготовила завтрак, помыла посуду, а потом осталась в центре гостиной.