Текст книги "Родня"
Автор книги: Рустам Валеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)
«Не то, – думал он с отчаянием, – совсем не то! Печатать такой материал нельзя. Его и показывать-то стыдно. Порву и начну снова!»
Но порвать написанное он не успел, его вызвали к редактору.
Редактор сказал, что газетная работа есть творчество, не освобождающее, однако, сотрудника от ежедневных двухсот строк. Уже три дня Гена не сдавал ни строчки.
– Знаете, – заспешил, заволновался он, – опять у меня не получилось… Только, знаете, очень интересно может получиться. Очень оригинальный человек…
Редактор смягчился, велел показать материал, а, прочитав, сказал:
– Придется подсократить.
– А, знаете, я хочу переделать… это совсем не то!
– Подсократить, подсократить, – оживленно бормотал редактор. – Только, – он покрутил, пощелкал пальцами, – нужен еще один материал. О положительном человеке, понял! Тогда можно будет дать под общим заголовком. Например, «Две жизни», а?
Гена опять хотел сказать, что это совсем не то и надо переделать, но побоялся, что еще три дня просидит, и неизвестно – понравится ли другой вариант редактору. Он промолчал.
Вскоре материал о положительном человеке сдал один из сотрудников, и через несколько дней о жизни Дениса и того положительного человека было рассказано в газете.
5
Он сидел в горнице и ждал, когда придет с работы Денис. Матери дома не было.
Вот истомленная ветвь карагача легла на подоконник, и в окне возникла лохматая голова Дениса.
– Я сейчас зайду, – сказал Денис, и Гена услышал, как глухо затопали его шаги. Открылась и, сильно бацнув, закрылась дверь.
Денис встал над Геной.
– Падло! – со смаком воскликнул Денис и занес над ним тяжелые руки. – Мокрое место оставлю… за позор!..
Гена присел и резко подался в сторону, в два прыжка очутился у дальнего края стола.
Денис расстегнул куртку и шумно дышал.
– Денис! – крикнул Гена. – Не тронешь, если покаюсь?
– Нa хрена мне это, – сказал Денис, щедро сплюнул на пол и пошел в обход стола.
Убегая, спасаясь от него, Гена крикнул:
– Денис… отчего хорошие люди пропадают?
– Законы тяготеют – надо знать!
– Ты детально и тонко…
– Ага! – Денис остановился и перевел дух.
– Начальник цеха знает, кого брать компрессорщиком! Ты сможешь!
– Известно.
– С мужем Люськи тебе неинтересно разговаривать! Жизнь у тебя мука!
– Известно, мука, – сказал Денис. Он стоял как победитель. Чувство удовлетворения переполняло его добротой и всепрощением. – Милый ты мой. Ничего хорошего не было в моей жизни. Ты понимаешь?
– Понимаю, – ответил Гена, не глядя на него.
– Пойду, однако, еще раз почитаю, что ты написал. – Он помолчал. – Ндрав у меня плохой. Тебя вот обидел, заместо чтобы прочитать как положено.
«Пусть почитает, – подумал Гена, – может, что и поймет, что за жизнь у него».
«Нет, – подумал он, – из моей статьи не поймет он ничего».
«Но, может быть, он сам разберется, поймет? Да, да! Без меня, сам!»
И он понемногу стал успокаиваться.
6
– Я верил в тебя, – говорил редактор, – верил и не ошибся.
Он держал в руке толстенькую кипу конвертов, любовно взглядывал то на Гену, то на конверты – в них были отклики читателей на последний материал Гены. О Денисе.
– Поздравляю, коллега!
– Я рад, – сказал Гена, – рад… если вам приятно.
– А ты еще и скромник. – Редактор положил конверты на стол, прихлопнул их ладонью и поглядел на часы. – Обедал?
– Нет.
Зашли в ресторан, сели, притихнув перед строгой чистотой скатертей, салфеток в стаканчиках, дородной тяжестью штор, сползающих к полу от верху высоких полуовальных окон.
– Жизнь! – Редактор рассмеялся. – Смотри на мир добрыми глазами, и ты почувствуешь покой и удовлетворенность. Почувствуешь, как мил твой коллега, и какой-нибудь мальчуган с улицы, и этот, простите, ресторан. И совсем немного надо, чтобы все это почувствовать.
– Да-да, – сказал Гена.
Ему вспомнились последние дни, встречи с Денисом, все потешное и сумбурное, о чем думалось теперь с особенной горечью.
– А разве… – проговорил он, – а разве я не смотрел добрыми глазами? Разве я…
Редактор не успел ему ответить: над ними стала официантка, сверкая салфеточной улыбкой…
