355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Робин Хобб » Трилогия о королевском убийце » Текст книги (страница 120)
Трилогия о королевском убийце
  • Текст добавлен: 20 апреля 2017, 06:00

Текст книги "Трилогия о королевском убийце"


Автор книги: Робин Хобб



сообщить о нарушении

Текущая страница: 120 (всего у книги 135 страниц)

– Возможно. Смотри-ка. – Он снял варежку, потом поднял руку и провел ногтями по щеке. На ней остались сухие белые следы. Он потер их, и кожа осыпалась под его руками. Кожа на тыльной стороне его ладони тоже шелушилась, как после ожога.

– Так бывает, когда обгоришь на солнце. Думаешь, это из-за погоды?

– Тоже может быть. Если все будет как в прошлый раз, кожа начнет чесаться и шелушиться по всему телу. А когда это прекратится, я стану темнее. У меня глаза изменились?

Я посмотрел шуту в глаза. Хотя я знал его очень давно, мне все равно было нелегко определить, потемнели ли его бесцветные глаза.

– Может быть, они стали чуть темнее. Не больше, чем поднесенный к свету эль. И что с тобой будет? Ты и дальше будешь темнеть после лихорадки?

– Возможно. Не знаю, – признался он через несколько мгновений.

– Как ты можешь не знать? – спросил я. – Как выглядели твои родители?

– Как ты, глупый мальчик. Они были люди. Где-то в моем роду был Белый. Во мне, как это случается, но редко, проявилась его древняя кровь. Но я настолько же Белый, насколько человек. Ты думаешь, в моем народе все такие, как я? Нет, я ненормален даже среди тех, в ком течет такая же смешанная кровь. Думаешь, Белые Пророки рождаются в каждом поколении? Нас бы никто не принимал всерьез, если бы это было так. Нет. На время моей жизни я единственный Белый Пророк.

– Но разве твои учителя не могли рассказать тебе, чего следует ждать? Ты ведь говорил, что у них есть какие-то записи…

Он улыбнулся, но в его голосе была горечь:

– Мои учителя были слишком уверены, что знают, чего ожидать. Они планировали вести мое обучение так, чтобы открыть мне то, что, по их мнению, я должен узнать лишь тогда, когда, опять же по их мнению, придет для этого время. Когда мои пророчества разошлись с тем, чего они ждали, мною были недовольны. Они пытались интерпретировать мне мои собственные слова! Но когда я попытался заставить их понять, что я – Белый Пророк, они не смогли принять этого. Они показывали мне разные летописи, пытаясь объяснить, какая чудовищная наглость движет мною. Но чем больше я читал, тем больше росла моя уверенность. Я пытался объяснить, что мое время уже пришло. Они отвечали только, что мне следует ждать и учиться, чтобы быть уверенным. Мы не были в восторге друг от друга, когда расстались. Думаю, они были поражены, обнаружив, что я ушел от них таким молодым, хотя я и предсказывал им это задолго до ухода. – Он взглянул на меня со странной виноватой улыбкой. – Может быть, если бы я остался и продолжил обучение, мы бы лучше знали, как спасти мир.

Я почувствовал, как внезапно что-то сжалось у меня в животе. Я уже начал полагаться на веру в то, что хотя бы шут точно знает, к чему мы идем.

– Что же на самом деле ты знаешь о будущем?

Он набрал в грудь воздуха, потом выдохнул.

– Только то, что мы вместе строим его, Фитци-Фитц. Мы строим его вместе.

– Я думал, ты изучил все эти писания и пророчества…

– Изучил. И когда я был младше, я видел много снов и у меня бывали видения. Но я уже говорил тебе – там нет ничего определенного. Вот посмотри, Фитц. Если бы я показал тебе шерсть, ткацкий станок и ножницы, мог бы ты посмотреть на это и сказать: «О, вот куртка, которую я завтра надену»? Но когда куртка уже на тебе, легко оглянуться назад и сказать: «Да эти вещи предсказывали куртку».

– Тогда какая в этом польза? – спросил я с отвращением.

– Польза? – переспросил шут. – Ах, я никогда не думал об этом так. Польза…

Некоторое время мы шли молча. Я видел, какого труда ему стоит шагать вровень со мной, и жалел, что нельзя было оставить одну из лошадей и провести ее через оползень.

– Ты можешь читать приметы погоды, Фитц? Или следы животных?

– Что касается погоды, то только некоторые. В следах животных я разбираюсь лучше.

– Но и в том и в другом ты всегда уверен, что прав? Нет. Никогда до рассвета не знаешь, каков будет следующей день, а пока не загонишь зверя, не знаешь, удастся ли это тебе. Так и с чтением будущего. Я никогда не знаю… Пожалуйста, давай остановимся. Хотя бы на минутку. Я хочу отдышаться и сделать глоток воды.

Я неохотно согласился. Прямо у дороги лежал поросший мхом камень, и шут уселся на него. Недалеко от нас росли вечнозеленые деревья. Приятно было снова видеть их. Я сошел с дороги, чтобы сесть рядом с шутом, и внезапно ощутил: дорога звучит. Голос дороги был тихим, как жужжание пчелы, и я заметил его, только когда вдруг перестал слышать. Я зевнул, чтобы прочистить уши, и внезапно в голове у меня прояснилось.

– Много лет назад у меня было видение, – заметил шут. Он выпил еще немного воды, потом передал мне мех. – Я видел черного оленя, который поднимался с ложа из блестящего черного камня. И когда я впервые увидел черные стены Оленьего замка, поднимающиеся над водами, я сказал себе: ага, вот что это значило. А теперь я вижу, как юный бастард, на гербе которого тоже олень, идет по дороге, сделанной из черного камня. Может быть, сон означал именно это? Но видение было должным образом записано, и когда-нибудь, много лет спустя мудрые люди решат, каково было его значение. Вероятно, это случится, когда и ты, и я уже будем мертвы.

Я задал вопрос, который давно мучил меня:

– Кеттл говорит, что есть предсказание о моем ребенке… ребенке Изменяющего.

– Есть такое, – спокойно признал шут.

– Значит, ты считаешь, что нам с Молли предстоит потерять Неттл, посадив ее на трон Шести Герцогств?

– Неттл… Знаешь, мне нравится ее имя. Очень нравится.

– Ты не ответил на мой вопрос, шут.

– Спроси меня снова, лет через двадцать. Такие вещи гораздо проще решить, когда оглядываешься назад. – Он искоса бросил на меня взгляд, который сказал мне, что не стоит и мечтать вытянуть из него еще что-нибудь. Я сделал новую попытку:

– Так ты прошел весь этот путь, чтобы Шесть Герцогств не были захвачены красными кораблями?

Он странно посмотрел на меня, потом улыбнулся, пораженный:

– Ты так это видишь? Ты думаешь, мы делаем все это, чтобы спасти твои Шесть Герцогств? – Когда я кивнул, он покачал головой: – Фитц, Фитц, я пришел, чтобы спасти мир. Шесть Герцогств, побежденные красными кораблями, это всего лишь первые камешки огромной лавины. – Он снова сделал глубокий вдох. – Я знаю, что красные корабли кажутся вам ужасным бедствием, но горе, которое они приносят вашему народу, не более чем прыщик на заднице мира. Если бы это было все, если бы речь шла только о войне с варварами – это было бы нормальным развитием мира. Но нет. Они – первые брызги потока яда. Фитц, мне страшно говорить тебе это. Если мы потерпим поражение, яд польется рекой. «Перековка» пускает корни как новый обычай – нет, как развлечение для знати. Посмотри на Регала и его «королевское правосудие». Он уже поддался этому. Он ублажает свое тело наркотиками и умерщвляет душу дикими забавами. И распространяет эту болезнь среди своего окружения. Скоро они не будут получать удовлетворение от искусства, не проливающего крови, а игры будут веселить их только в том случае, если ставкой является сама жизнь. Жизнь обесценивается, распространяется рабство, ведь если человеческую жизнь можно отнять ради развлечения – насколько разумнее с выгодой использовать ее!

Голос шута набирал силу и страстность, пока он говорил. Потом он вдруг задохнулся и опустил голову на колени. Я положил руку ему на плечо, но он только покачал головой. Через мгновение шут выпрямился.

– Вынужден заявить, что разговаривать с тобой гораздо тяжелее, чем идти. Поверь моему слову, Фитц. Они такое же зло, как красные корабли, а не дилетанты и экспериментаторы. У меня были видения того, во что превращается мир, когда они процветают. Но клянусь, что в этом цикле такого не случится.

Он со вздохом поднялся на ноги и подал мне руку. Я взял ее, и мы продолжили путь. Шут дал мне достаточно пищи для размышлений, и я мало говорил. Я воспользовался преимуществом более пологих склонов и пошел вдоль дороги, а не по ней. Шут не жаловался на неровную почву.

По мере того как дорога все глубже уходила в долину, становилось теплее, а на деревьях прибавлялось листвы. К вечеру склон стал таким, что мы смогли разбить палатку на порядочном расстоянии от дороги. Перед сном я показал Кеттл решение ее задачи, и она кивнула, будто была очень довольна. Она немедленно начала расставлять новую позицию, но я остановил ее:

– Не думаю, что это понадобится мне сегодня. Я на самом деле хочу спать.

– Да? Тогда тебе не стоит хотеть снова проснуться.

Я посмотрел на нее, удивленный. Кеттл продолжала расставлять камни.

– Ты один против троих, и эти трое составляют круг, – заметила она уже мягче. – А на самом деле, возможно, их даже четверо. Если братья Регала владеют Силой, вполне вероятно, что и у него есть какие-то способности. С помощью остальных он может научиться отдавать им свою энергию. – Она наклонилась ближе ко мне и понизила голос, хотя наши спутники были заняты обычной вечерней работой. – Ты знаешь, что Сила может убить. Думаешь, он пощадит тебя?

– Но если я сплю вне дороги… – начал я.

– Сила дороги похожа на ветер. Он дует одинаково для всех. Дурные желания круга – стрелы, целью которых являешься только ты. Кроме того, ты никак не можешь спать и не беспокоиться о Молли и ребенке. И возможно, каждый раз, когда ты о них думаешь, круг видит их твоими глазами. Ты должен вытеснить их из сознания.

Я склонил голову над доской.

На следующее утро я проснулся под стук дождя по крыше палатки. Некоторое время я лежал и прислушивался к нему, благодарный за то, что это не снег, но не в восторге от мысли, что придется целый день идти под дождем. Я ощущал, как просыпаются мои спутники, и такой остроты чувств я не испытывал уже много дней. Я почти отдохнул. По другую сторону палатки Старлинг сонно заметила:

– Мы проснулись от зимы к весне.

Шут рядом со мной потянулся и пробормотал:

– Типичный менестрель. Все преувеличивает.

– Вижу, тебе полегчало, – парировала Старлинг.

Ночной Волк просунул голову в палатку. В зубах у него болтался окровавленный кролик.

С дичью тоже стало лучше.

Шут сел в гнезде из одеял.

– Он хочет с нами поделиться?

Моя добыча – твоя добыча, маленький брат.

Почему-то мне было неприятно слышать, как он называет шута братом.

Особенно если с утра съесть двух таких же? – саркастически спросил я.

Никто не заставлял тебя валяться в постели до рассвета.

Некоторое время я молчал.

Я был плохим товарищем в последнее время, извинился я.

Я понимаю. Теперь мы не одни. Теперь мы стая.

Ты прав, просто ответил я. Но сегодня вечером мы с тобой поохотимся.

Лишенный Запаха может пойти с нами, если хочет. Из него выйдет хороший охотник, если он попробует, потому что запах никогда не выдаст его.

– Он не только хочет поделиться мясом, он еще и приглашает тебя поохотиться с нами вечером.

Я ждал, что шут откажется. Даже в Бакке он не выказывал никакой тяги к охоте. Но он церемонно поклонился Ночному Волку и сказал:

– Почту за честь.

Мы быстро свернули лагерь и вскоре пустились в путь. Как и прежде, я шел рядом с дорогой, а не по ней и чувствовал, что голова у меня ясная. За завтраком шут с аппетитом поел и теперь снова стал самим собой. Он шел по дороге, но поблизости от меня и весело болтал со мной весь день. Ночной Волк, как всегда, бегал взад и вперед, временами переходя на галоп. Легкий дождь скоро сменился полосами солнечного света, и от земли пошел душистый пар. Только моя постоянная боязнь за Молли и изводящий страх перед Уиллом и его кругом отравляли этот прекрасный день. Кеттл напомнила мне, чтобы я не позволял себе задумываться об этих тревогах, чтобы не привлечь внимания круга. Поэтому я нес страх в себе, как холодный черный камень, решив, что все равно абсолютно ничего не могу сделать.

Странные мысли возникали у меня в голове весь день. Я не мог посмотреть на бутон цветка, чтобы не подумать, захочет ли Молли использовать его для окраски или ароматизирования своих свечей. Я обнаружил, что размышляю о том, владеет ли Баррич обычным топором также хорошо, как боевым топориком, и сможет ли защитить их. И может ли Регал, зная об их существовании, оставаться в неведении относительно их местонахождения?

– Прекрати это, – резко приказала Кеттл, подкрепив приказ легким ударом дорожного посоха.

Я немедленно очнулся. Шут с любопытством посмотрел на нас.

– Что прекратить?

– Эти мысли. Ты знаешь, о чем я говорю. Если бы ты думал о чем-нибудь другом, я не могла бы подойти к тебе незамеченной. Возьми себя в руки.

Я так и сделал и неохотно вспомнил задачу прошлой ночи, чтобы сосредоточиться на ней.

– Так-то лучше, – с тихим одобрением сказала Кеттл.

– А что вы здесь делаете? – внезапно заинтересовался я. – Я думал, вы и Старлинг ведете джеппов.

– Мы подошли к развилке дороги. И к еще одному столбу. Мы хотим, чтобы королева увидела все это, прежде чем мы продолжим путь.

Мы с шутом поспешили вперед, предоставив Кеттл возможность рассказать Кетриккен о развилке. Мы нашли Старлинг сидящей на каком-то камне с выгравированным орнаментом на краю дороги. Вокруг жадно паслись джеппы. Развилка была отмечена огромным вымощенным кругом, окруженным открытым, заросшим травой лугом. В центре стоял еще один монолит. Следовало ожидать, что черный камень будет покрыт мхом и изъеден лишайником, но он был гладким и чистым, если не считать пыли, нанесенной ветром. Я стоял и смотрел на камень, изучая руны, а шут бродил вокруг. Я раздумывал, совпадает ли какой-нибудь из этих символов с теми, которые я скопировал в городе, когда шут воскликнул:

– Здесь когда-то был город, – и широко развел руками.

Я поднял глаза и увидел, что он имел в виду. На лугу были выемки. Низкая трава покрывала старые вымощенные дорожки. Широкая прямая дорога, которая, возможно, когда-то была улицей, бежала через луг и дальше, под деревья. Небольшие бугры, покрытые мхом и увитые плющом, – вот все, что осталось от домов. Деревья росли там, где когда-то горели очаги. Шут нашел огромный камень и влез на него, чтобы оглядеться.

– Похоже, когда-то это был довольно большой город.

Наверное, он был прав. Если дорога действительно когда-то была широким торговым путем, было бы вполне естественно, чтобы на каждом перекрестке был город или хотя бы селение. Я представил яркий весенний день, когда крестьяне приносят свежие яйца и зелень, а ткачи вывешивают новые ткани, чтобы привлечь покупателей и…

На долю секунды мощеный круг наполнился людьми. Видение началось и кончилось на камнях мостовой. Только в области действия черного камня люди смеялись, жестикулировали и торговали. Девушка в венке из плюща прошла сквозь толпу, оглядываясь на кого-то через плечо. Клянусь, она заметила меня и подмигнула. Мне показалось, что я услышал, как кто-то зовет меня по имени, и я повернулся. На помосте стояла женщина в воздушных одеждах, которые мерцали от вплетенной в ткань золотой нити. На ней была позолоченная деревянная корона, украшенная искусно вырезанными петушиными головами и перьями. Ее скипетр был всего лишь метелочкой для пыли, с перьями на конце, но она по-королевски взмахивала ею, оглашая какой-то указ. Люди вокруг меня почти ревели от смеха, а я мог только смотреть на ее белую, как лед, кожу и бесцветные глаза. Она смотрела прямо на меня.

Старлинг сильно толкнула меня. Моя голова дернулась от силы ее удара. Потрясенный, я оглянулся на нее. Я чувствовал во рту соленый привкус крови – я прикусил губу. Она снова подняла сжатый кулак, и я понял, что это был не просто толчок. Я поспешно отступил и схватил ее за запястье.

– Прекрати! – сердито закричал я.

– Это ты… прекрати! – задыхаясь, проговорила она. – И ее заставь!

Она сердито взмахнула рукой в сторону шута, который застыл на камне, артистично изображая статую.

Он не дышал и не мигал. И пока я смотрел, он медленно перекувырнулся вперед, упав лицом вниз.

Я ожидал, что он обопрется на руки и мгновенно встанет, как он часто делал, когда развлекал двор короля Шрюда. Но он во весь рост вытянулся на траве и не двигался.

Мгновение я стоял столбом, потом бросился к шуту. Я схватил его под мышки и потащил прочь от черного круга и камня, на который он влез. Какой-то инстинкт заставил меня отнести его в тень и прислонить к стволу дуба.

– Дай воды! – резко крикнул я Старлинг, и она немедленно перестала браниться.

Она вернулась бегом к нагруженным джеппам и взяла мех с водой.

Я приложил пальцы к горлу шута и почувствовал уверенное биение жизни. Его глаза были полузакрыты, и он лежал, как будто его оглушили. Я окликнул его и похлопал по щеке. Тем временем Старлинг вернулась с водой. Я раскупорил мех и вылил немного холодной воды прямо на лицо шута. Некоторое время он не шевелился. Потом втянул в себя воздух, выплюнул воду и сел. Но глаза его были пустыми. Наконец он встретил мой взгляд и безумно улыбнулся:

– Какие люди и какой день! Это было провозглашение пришествия дракона Риалдера, и он обещал, что возьмет меня полетать… – Тут он нахмурился и огляделся. – Оно тускнеет, как сон, оставляет меньше, чем тень…

Кеттл и Кетриккен внезапно тоже оказались с нами. Старлинг рассказывала обо всем, что произошло, а я помогал шуту попить немного воды. Когда Старлинг закончила, Кетриккен выглядела очень мрачной, а Кеттл накинулась на нас.

– Белый Пророк и Изменяющий! – с отвращением закричала она. – Нет уж, называйте их собственными именами – Шут и Идиот! Из всех бессмысленных и дурацких вещей, которые только можно сделать… Он совершенно не тренирован, как он может защититься от круга?

– Вы знаете, что случилось? – перебил я ее.

– Я… ну конечно нет! Я могу предполагать. Камень, на который влез твой приятель, наверняка камень Силы, сделанный из того же материала, что дорога и эти столбы. На этот раз дорога каким-то образом захватила вас обоих.

– Вы знали, что такое может случиться? – Я не стал ждать ответа. – Почему вы не предупредили нас?

– Я не знала! – ответила она и добавила виновато: – Я только предполагала и никогда не думала, что кто-то из вас окажется настолько глупым, чтобы…

– Не обращайте внимания! – перебил шут. Он засмеялся и встал, отталкивая мою руку. – О, я не чувствовал себя так хорошо много лет, с самого детства. Уверенность в этих силах! Кеттл! Хотите услышать речь Белого Пророка? Тогда слушайте и радуйтесь, как радуюсь я. Мы не только там, где мы должны быть, мы еще и тогда, когда мы должны быть. Все связи соответствуют. Мы подходим все ближе и ближе к центру паутины. Ты и я! – Внезапно он сжал мою голову ладонями и прижался лбом к моему лбу. – Мы именно те, кем должны быть.

Шут вдруг отпустил меня и отскочил. Он сделал кульбит с опорой на руки, которого я ждал прежде, встал на ноги, изогнулся в глубоком реверансе и снова ликующе засмеялся. Все мы смотрели на него, разинув рты.

– Ты в опасности, – сердито бросила Кеттл.

– Я знаю, – почти искренне ответил он и добавил: – Как я уже сказал, мы там, где должны быть. – Он помолчал и внезапно спросил меня: – Ты видел мою корону? Правда, роскошная? Интересно, смогу я вырезать ее по памяти?

– Я видел петушиную корону, – медленно сказал я, – но ничего не понял.

– Не понял? – Он склонил голову набок, глядя на меня, потом с жалостью улыбнулся: – О Фитци-Фитц, я бы объяснил, если бы мог. Не то чтобы я так уж любил хранить тайны, но эта тайна не поддается передаче простыми словами. Это больше чем наполовину ощущение. Можешь ты довериться мне в этом?

– Ты снова стал прежним, – удивленно сказал я.

Я не видел такого света в его глазах с того времени, когда он заставлял короля Шрюда плакать от смеха.

– Да, – тихо сказал он, – и обещаю тебе, что, когда мы закончим, то же будет и с тобой.

Три женщины, не понимавшие, о чем мы толкуем, стояли и сверкали глазами. Посмотрев на ярость в лице Старлинг, упрек в глазах Кеттл и раздражение Кетриккен, я улыбнулся. Почти против своей воли. У меня за спиной хихикнул шут. Как мы ни старались, мы так и не сумели более или менее сносно объяснить происшедшее. Однако мы добросовестно пытались сделать это.

Кетриккен вытащила обе карты и сверила их. Кеттл решительно пошла вместе со мной, когда я понес свою карту к центральному столбу, чтобы сличить руны. Было несколько одинаковых знаков, но Кетриккен узнала лишь один, тот, который она уже называла раньше, – «камень». Когда я неохотно предложил проверить, не сможет ли и этот столб перенести меня куда-нибудь, Кетриккен решительно запретила. Мне было стыдно признаться себе, что я испытал при этом огромное облегчение.

– Мы начали этот путь вместе и вместе закончим его, – мрачно сказала она.

Она явно подозревала, что мы с шутом что-то скрываем от нее.

– Тогда что вы предлагаете? – кротко поинтересовался я.

– То, что и раньше. Будем двигаться по этой старой дороге, которая идет через лес. Похоже, она совпадает с тем, что здесь отмечено. Судя по картам, до ее конца остается не больше двух переходов. Особенно если мы тронемся в путь прямо сейчас.

И без лишних слов она встала и щелкнула джеппам. Вожак немедленно подошел к ней, а остальные послушно выстроились в цепочку. Я смотрел, как она большими и ровными шагами уводит животных вперед по тенистой дороге.

– Что ж, идите, парочка! – резко крикнула Кеттл нам с шутом.

Она взмахнула своим дорожным посохом, и я почти заподозрил, что ей хочется гнать нас вперед, как заблудившихся овец. Но мы послушно пристроились к цепочке джеппов, предоставив Старлинг и Кеттл следовать за нами.

В эту ночь мы с шутом оставили палатку и отправились охотиться с Ночным Волком. И Кеттл, и Кетриккен очень сомневались, что это разумно, но я обещал действовать крайне осторожно, а шут заверил их, что будет неусыпно присматривать за мной. Кеттл закатила глаза в ответ на это, но ничего не сказала. Нас обоих явно считали полными идиотами, но все же позволили уйти. Старлинг сердито молчала, но, поскольку мы с ней не разговаривали, я решил, что у ее дурного настроения какой-то другой источник. Когда мы отходили от огня, Кетриккен тихо сказала:

– Присматривай за ними, волк.

В ответ Ночной Волк весело вильнул хвостом.

Он быстро увел нас с заросшей травой дороги в лесистые холмы. Я видел следы диких кабанов, но был рад, что сами кабаны нам не попадались. Волк побежал вниз по склону и убил двух кроликов, которых не без изящества препоручил мне. Возвращаясь кружной тропой в лагерь, мы вышли к ручью. Вода была ледяной и сладкой, а вдоль берега густо рос водяной кресс. Мы с шутом искали рыбу, пока наши руки совсем не онемели от холода. Когда я наконец поймал одну, она конвульсивно взмахнула хвостом и обрызгала возбужденного волка. Он отскочил и с упреком рявкнул на меня. Шут игриво зачерпнул пригоршню воды и облил его еще раз. Ночной Волк подпрыгнул, широко раскрыв пасть, чтобы встретить шквал брызг. Через несколько мгновений мы все трое оказались вовлечены в водяную баталию, но лишь я умудрился рухнуть в ручей, когда волк прыгнул на меня. Шут и волк хохотали от всей души, когда, промокший и замерзший, я выбирался на берег. Я обнаружил, что и сам смеюсь. Я не мог вспомнить, когда в последний раз вслух смеялся из-за такого пустяка. Мы вернулись в лагерь поздно, но принесли свежее мясо, рыбу и водяной кресс.

У палатки горел небольшой приветливый костер. Кеттл и Старлинг уже сварили на ужин кашу, но Кеттл вызвалась снова заняться стряпней. Пока она готовила, Старлинг молча смотрела на меня, пока я не спросил:

– Что?

– Как это вы все умудрились так промокнуть? – поинтересовалась она.

– В ручье, где поймали эту рыбу. Волк столкнул меня в воду.

Я слегка поддал ему коленом, направляясь к палатке. Он попытался шутливо укусить мою ногу.

– И шут упал?

– Мы брызгались, – кисло признался я.

Я улыбнулся ей, но Старлинг лишь с отвращением фыркнула. Я пожал плечами и вошел в палатку. Кетриккен посмотрела на меня, оторвавшись от карты, но ничего не сказала. Я порылся в своей сумке и нашел одежду, которая была сухой, хоть и грязной. Королева сидела ко мне спиной, и я поспешно переоделся. Мы уже привыкли предоставлять друг другу определенную свободу, не обращая внимания на такие мелочи.

– Фитц Чивэл! – внезапно сказала Кетриккен голосом, который требовал моего внимания.

Я натянул через голову рубашку и застегнул ее.

– Да, моя королева.

Я подошел и опустился на колени рядом с ней, думая, что она хочет посоветоваться по поводу карты. Но она отложила карту, повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза.

– У нас маленький отряд, и все мы должны полагаться друг на друга, – неожиданно сказала она. – Любая ссора между нами на руку нашим врагам.

Я ждал, но она молчала.

– Не понимаю, почему вы говорите это, – кротко признал я наконец.

Она вздохнула и покачала головой:

– Я боялась этого. И возможно, я принесу больше вреда, чем пользы, вообще заговорив об этом. Старлинг мучится из-за твоего внимания к шуту.

Я онемел. Кетриккен пронзила меня синим взглядом и снова отвела глаза.

– Она верит, что шут – женщина и что этой ночью у вас было свидание. Ее огорчает, что ты полностью ею пренебрегаешь.

Я обрел дар речи:

– Моя леди королева, я не пренебрегаю госпожой Старлинг. – Ярость заставила меня быть официальным. – По правде говоря, это она избегает моего общества и отдалилась от меня, обнаружив, что я владею Даром и связан с волком. Уважая ее волю, я не навязывал ей свою дружбу. А что касается того, что она говорит о шуте, то вы, конечно, как и я, понимаете, что это смехотворно.

– Правда? – тихо спросила Кетриккен. – На самом деле я с уверенностью могу сказать только то, что шут не такой мужчина, как другие.

– Не стану спорить, – согласился я. – Я никогда не видел человека, похожего на него.

– Неужели ты не можешь быть с ней поласковее, Фитц Чивэл? – неожиданно взорвалась Кетриккен. – Я не прошу тебя ухаживать за ней, просто не заставляй ее так ревновать.

Я поджал губы и заставил себя найти вежливый ответ:

– Моя королева, я могу предложить Старлинг лишь то, что предлагал всегда, – свою дружбу. Последнее время мне казалось, что она не хочет даже этого, не говоря о большем. Но если уж на то пошло, то я не пренебрегаю ни ею, ни какой-нибудь другой женщиной. Мое сердце занято. Точно так же можно сказать, что вы пренебрегаете мной, потому что в вашем сердце только мой лорд Верити.

Кетриккен бросила на меня странно ошеломленный взгляд. Потом она снова стала рассматривать карту, которую все еще держала.

– Этого я и боялась. Я сделала только хуже, заговорив с тобой. Я так устала, Фитц! Отчаяние все время терзает мое сердце. А тут еще Старлинг ходит с мрачным видом! Я ведь только хочу наладить все между вами. Я прошу у тебя прощения, что вмешалась. Но ты красивый юноша, и, думаю, эти проблемы у тебя не в последний раз.

– Красивый? – Я громко засмеялся с горечью и недоверием. – С этим шрамом на лице и истерзанным телом? В кошмарных снах мне снится, что Молли, увидев меня таким, в ужасе отшатнется. Красивый!..

Я отвернулся. Горло мое сжалось, больше я не мог говорить. Я не так уж горевал о потерянной красоте, меня просто пугала мысль о том, что Молли когда-нибудь увидит мои шрамы.

– Фитц, – тихо проговорила Кетриккен. Ее голос вдруг стал голосом друга, а не королевы. – Я говорю тебе как женщина, что, хотя ты и покрыт шрамами, ты отнюдь не такой урод, каким, очевидно, себя считаешь. Если бы мое сердце не было полно моим лордом Верити, я бы сама не пренебрегла тобой.

Она протянула руку и провела прохладными пальцами по старому шраму на моей щеке, как будто ее прикосновение могло стереть его. Сердце мое перевернулось в груди от эха страсти Верити, усиленной моей невероятной благодарностью за ее слова.

– Вы поистине заслуживаете любви моего короля, – сказал я от всего сердца.

– О, не смотри на меня его глазами, – произнесла она.

Потом поднялась, прижав к груди карту, и быстро вышла из шатра.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю