Текст книги "И приидет всадник…"

Автор книги: Роберт Липаруло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

70

Брейди шагал через зал аэропорта Бен-Гурион. Сумка с цифратором и ранец с документами били его по бедрам. Недавно купленный чемодан с вещами он оставил там, где стоял, у таможни. Теперь важнее была скорость и маневренность. Он заметил в толпе Скарамуцци и замедлил шаг. Брейди хотел посмотреть, в какой автомобиль сядет Скарамуцци, и поехать за ним. Что, если тот станет удерживать Алишу не в посольстве, а где-то еще? Был шанс, что Скарамуцци поедет к ней – проверить, все ли в порядке.

«Может, она сейчас в его машине», – подумал Брейди. Малейший намек, что она там – на заднем сиденье или в багажнике – и Брейди напустит на Скарамуцци полицейскую службу аэропорта, поднимет такой шум, что всю здешнюю армию с ног на голову поставит… Вряд ли Скарамуцци осмелится убить Алишу на людной парковочной площадке, тем более если к нему будет привлечено всеобщее внимание. Если получится спасти ее – прямо сейчас, здесь, пока Скарамуцци не отвез ее в свои экстерриториальные владения – они тут же вернутся в Штаты и придумают новый план. Лучше выжить, а потом дать еще одно сражение, так сказал Амбрози.

Охваченный этой идеей, Брейди неосторожно сократил дистанцию между собой и Скарамуцци до десяти метров. В какой-то момент он понял: если итальянец сейчас обернется, то заметит его. Брейди остановился у торгового автомата с газетами, сделав вид, будто читает первую страницу, выставленную в окошечке. А Скарамуцци вдруг резко свернул за угол и исчез. Брейди кинулся за ним. Заворачивая за тот же угол, он почти бежал – и вдруг больно налетел грудью на чьи-то очень жесткие пальцы, выставленные ему навстречу. Толчок был таким сильным, что Брейди опрокинулся назад. После удара спиной об пол, выбившего воздух из легких, он не сразу смог вдохнуть.

Над ним стоял мужчина лет пятидесяти, лысый, поджарый и мускулистый. Сухое мужественное лицо, пронизывающий взгляд. Он выставил в сторону Брейди один из своих железных пальцев, мрачно посмотрел ему в глаза и пошел прочь, решив, что предупреждение понято. Шагал он по-солдатски быстро и четко, едва ли не строевым шагом. В памяти Брейди всплыло имя, услышанное предыдущим вечером: Арджан Вос. Шеф службы безопасности у Скарамуцци. «Очень жестокий человек и очень умелый убийца», – сказал про него кардинал Амбрози.

К Брейди кинулись люди – помочь встать. Озабоченно спрашивали у него о чем-то, но он не понимал ни слова. Поднявшись, Брейди оглянулся в поисках Скарамуцци и его подручного, но те успели скрыться. Коридор выходил в фойе, за которым виднелось столпотворение такси, частных машин и автобусов. Поставив на покрытый ковром пол свои сумки, Брейди расстегнул ворот рубашки и поглядел: на груди наливались три овальных синяка, расположенные треугольником.

Ну и что теперь?

Он должен что-то у кого-то забрать. Папку с материалами. Человека зовут Пип. Это все, что ему известно. Может быть, Алиша, не сказав ему, договорилась о встрече с ним? Вряд ли. Хотя она на такое способна, любит действовать независимо. Если только был какой-то смысл держать это в тайне от него, Брейди. Но от кого она узнала про Пипа? Когда умудрилась назначить встречу?

Все это не имеет значения. Знает Алиша что-нибудь про Пипа или не знает, ее все равно нет рядом. Да сам и Пип, судя по всему, в ближайшее время здесь не появится.

К тому же его в голову подстрелили…

Итак, Скарамуцци захватил в плен Алишу и оценил ее свободу дороже, чем Брейди мог заплатить. У него нет того, что нужно Скарамуцци. Единственное, что ему остается, – попытаться проникнуть в посольство и освободить Алишу. О том, какие у него при этом шансы на успех, Брейди старался не думать.

Подобрав сумки, он пошел к водителю «шатла», который должен был отвезти его к арендованной машине. По дороге он вспоминал поведение Скарамуцци: во время разговора с его губ не сходила высокомерная улыбка. Брейди в жизни не встречал настолько самодовольного и беззастенчиво самоуверенного человека. Теперь он понял, что Скарамуцци мог выдать себя за кого угодно, в том числе за антихриста, и убедить в этом окружающих. Особенно если про того известно, что он должен обладать нечеловеческой харизмой. Что есть, то есть.

Какая-то мысль промелькнула в его сознании… но погасла раньше, чем успела оформиться. Ушла в подсознание. А ведь это было что-то важное. Что? Брейди никак не мог вспомнить ее, вызвать обратно. Что-то было не так в разговоре со Скарамуцци. Нужно понять, что именно.

Где она?

«В данный момент на полпути к Тель-Авиву».

– Huna! – перебил его мысли чей-то возглас.

– Что? – Брейди посмотрел на водителя.

– Сектор А16, – сказал тот, показав на голубой «пежо».

– А-а, – Брейди вылез, положил сумки в багажник арендованного автомобиля, сел за руль и завел двигатель. Включил кондиционер, посмотрел вперед невидящим взглядом – сознание было занято собственными сумбурными мыслями.

Главной была одна: «Уезжай».

Ему вспомнились слова Алиши: «Тебе есть к кому спешить. Тебя дома ждет человек, который тебя любит, которому ты нужен, и ты об этом помнишь, и живешь ради него. Зак теперь – смысл твоей жизни. Это достойно уважения».

Если я останусь и попытаюсь спасти ее, я погибну. Что тогда будет с Заком?

«Уезжай. Алиша тебя поймет. Она бы сама тебе это предложила».

Он так стиснул руки, что их свело судорогой, а ладони вспотели. Пот капал ему на колени. Брейди вновь закрыл глаза.

Похищение Алиши, встреча лицом к лицу со Скарамуцци, необходимость действовать пробудили в его нервной системе древний инстинкт: «драться или спасаться». Пульс и дыхание участились, кровь отхлынула от внутренних органов и пошла к мускулам конечностей. Зрение и реакция обострились. Физически и психологически он был больше готов сражаться с противником или бежать от опасности, чем две минуты назад.

Но ему нужно было успокоиться, и он сидел, подставив лицо под струю холодного воздуха, и просто размеренно и глубоко дышал.

Не может он оставить Алишу, нету него возможности такого выбора.

Вернее, он выше этой возможности. Если он сейчас сбежит, совесть замучит его до смерти. Это место и время будут жечь его сознание и вспоминаться, как миг горького провала, когда он перестал быть мужчиной, человеком. Тот водитель, который сбил Карен и оставил ее истекать кровью на обочине, сбежал, испугавшись своей оплошности, испугавшись за свою жизнь. Десять лет тюрьмы за причинение смерти в ДТП.

Разве может он, Брейди, поступить еще хуже – после того как полтора года проклинал невольного убийцу своей жены? Какой круг ада ждет его за предательство Алиши? Если он попытается ее спасти, какой-то шанс у нее будет. А если нет – ее убьют наверняка.

Брейди открыл глаза и зарычал, выражая решимость. Такой рык исторгал из своего нутра Железный Джон. Брейди был готов к действию.

Задача номер один: спасти Алишу.

Задача номер два: уничтожить Скарамуцци.

За выполнение первой задачи он готов отдать жизнь, но если Бог даст, доживет и до второй.

Брейди включил задний ход, оглянулся и резко, со скрипом шин, вырулил на дорожку посреди стоянки.

– Зак, как жаль, что нам не удалось поговорить, – произнес Брейди вслух и посмотрел на циферблат: до того момента, когда он обещал позвонить, оставалось четыре часа.

«Ну, четыре часа-то, я, может, еще проживу…»

Он надавил на акселератор, и автомобиль, взвизгнув шинами, сорвался с места.

71

Отъехав от аэропорта, Брейди не поехал по шоссе № 1, что вело на запад – в Тель-Авив и на восток – в Иерусалим. Он отправился на юг и очень скоро оказался в городке Лод. Старинные, обожженные солнцем и источенные песком кирпичные домики чередовались здесь с современными сверкающими пятнадцатиэтажными зданиями. Там и сям из пустынной почвы, как головы лохнесских чудовищ, высовывались пальмы. Брейди вспомнил, что именно здесь апостол Петр, по преданию, именем Иисуса исцелил паралитика. И понадеялся, что для него это послужит добрым знаком.

Брейди ехал, следуя указаниям на карточке, которую кардинал Амбрози дал ему при прощании. Доехав до улицы Гидон-Гертбу, он свернул на запад. Если бы не арабские вывески на магазинчиках, впечатление было такое, будто он оказался на центральной улице захолустного американского городка середины пятидесятых. Такие же фасады из дерева или беленого кирпича. Высокие и квадратные, они скрывали скаты крыш. Некоторые торговцы выставляли образцы товаров на тротуаре перед магазином – фрукты, крупы, кухонная утварь, похоже, подержанная. Присмотревшись, Брейди заметил, что на некоторых домах отслаивается старая краска, а трещины на оконных стеклах заклеены пожелтевшими от солнца полосками бумаги.

Нет, так выглядели провинциальные американские городки не в пятидесятых, а в шестидесятых годах, поправил он себя. Когда молодое поколение – то, что бросили воевать во Вьетнам – пришло к выводу, что не обязано жить так, как живут родители. То есть после начала конца провинциальной Америки, но еще до того, как окна стали заколачивать досками, а доживающие свой век старики перестали обращать внимание на кусты перекати-поля, гонимые ветром по улицам.

Брейди сбавил скорость и внимательно смотрел по сторонам, стараясь по вывескам и внешним признакам понять, чем торгуют в каждом из встречных магазинов. Судя по немногочисленности вывесок с латинскими буквами, туристы в этих местах бывали редко. Через пару кварталов он увидел по левой стороне то, что искал: узкий магазинчик, перед которым на тротуаре стоял небольшой стеллаж с книгами. На витрине белой и красной краской, выцветшими на солнце так, что их трудно было отличить друг от друга, было написано что-то по-еврейски или по-арабски. Далее шел текст на английском, извещавший, что это букинистическая лавка и принадлежит она некоему Йонатану.

Брейди подождал, пока проедет мимо встречный старый «пикап», затем развернулся и припарковал машину возле магазинчика. Звякнул колокольчик над дверью, и он вступил в атмосферу, пропитанную запахами старой бумаги, пыли – и еще чего-то химического. Последний едва заметный аромат показался Брейди знакомым, но что это такое, он не сразу распознал. Торговое помещение – размером с кухню в доме Брейди – было заставлено книжными стеллажами, прогнувшимися от тяжести томов. За прилавком напротив входной двери сидел, уткнувшись в книгу, сгорбленный старик. При появлении Брейди он даже не поднял головы.

– Извините… – сказал Брейди, обращаясь к его розовой в коричневую крапинку лысой макушке.

Старик медленно перевел взгляд с книги на посетителя. У него была жиденькая седая бородка и такой длинный, тонкий и крючковатый нос, что он мог бы открывать им консервные банки. Маленькие, близко посаженные глаза осмотрели Брейди с головы до ног.

– Вы говорите по-английски? – для начала спросил агент.

К его удивлению, разговор тут же закончился: старик отмахнулся от него таким жестом, словно прогонял кошку. «А-а!» – произнес он для полной ясности и снова уткнулся в книгу.

У Брейди было слишком мало времени, чтобы терпеть такие выходки.

– Эй! – громко сказал он.

Пятнистая лысина никак не отреагировала, продолжая слегка покачиваться из стороны в сторону, по мере того как нос двигался по строчкам.

Брейди уже хотел с размаху хлопнуть вредного старика по плечу, когда вспомнил, что Амбрози на обратной стороне карточки написал нечто вроде рекомендательного письма. Он вытащил из кармана карточку и положил ее на книгу текстом вверх прямо перед глазами старика.

Тот долго смотрел на нее, а когда поднял голову, в его взгляде ясно читались гнев и отвращение. О том же самом говорило выражение лица – так недвусмысленно, что Брейди невольно отступил на шаг. Из-под прилавка показалась костлявая рука с бурыми обломанными ногтями. Старик проворно слез с табуретки, подцепил карточку двумя пальцами и, брезгливо держа ее перед собой, молча удалился во внутреннее помещение магазина через дверной проем, прикрытый бамбуковой занавеской.

Брейди проводил его взглядом. Бамбуковые нити сомкнулись за спиной старика с мелодичным постукиванием, чем-то похожим на клекот пустых ракушек во время прибоя. Брейди подумал, не пойти ли за ним. Вместо этого он подошел к столу, на котором лежали старые книги, написанные, наверное, на всех языках Средиземноморья, и открыл один том: страницы были заполнены рукописным текстом. Похоже на дневник или летопись. Брейди полистал страницы и обнаружил между двумя абзацами не очень аккуратный рисунок: наполовину – лицо человека, наполовину – медвежья морда; их разделяла проведенная посередине вертикальная черта. Брейди пожалел, что текст составлен на непонятном ему языке.

Занавеска зазвенела вновь. Обернувшись, он увидел, что старик снова усаживается на свою табуретку. Карточки у него не было. Продавец сел и опять склонился над книгой.

Прежде чем Брейди успел задать следующий вопрос, из-за занавески показался мужчина – на вид чуть моложе тридцати. У него было приятное лицо, коротко стриженные черные волосы, черные глаза и густые черные брови. Он издали улыбнулся Брейди, сверкнув крупными белыми зубами. Буквально перескочив через прилавок, мужчина развел руки так, словно ждал, что пришедший бросится к нему в объятия.

– Рад приветствовать вас, дружище! – воскликнул мужчина, и это прозвучало очень убедительно. По-английски он говорил с сильным акцентом.

– Спасибо. Я…

Мужчина протянул ему руку. Брейди пожал ее.

– Я – Ави, – представился молодой продавец.

Брейди кивнул, но называть свое имя в данных обстоятельствах ему показалось неблагоразумным.

Ави отнесся к этому с пониманием. Дав Брейди несколько секунд на то, чтобы представиться, он сказал на своем ломаном английском:

– Приятно познакомиться.

– Мне нужно… – торопливо кивнув, начал Брейди.

Ави остановил его, выставив ладони и прищелкнув языком. Потом воровато оглянулся, словно среди этих стен мог затаиться, притворившись книжным шкафом, какой-нибудь любопытный.

– Пойдем, – сказал он и, сделав Брейди знак следовать за ним, обогнул прилавок и скрылся за бамбуковой занавеской.

Помещение за занавеской было загромождено картонными коробками. Некоторые были открыты – в них лежали книги. Здесь же за длинными столами было оборудовано два рабочих места. Возле одного стояли бутылки, лежали тряпочки, сушилка, метелка из перьев и иголки с нитками. Очевидно, чистка и ремонт книг, подумал Брейди. На другом столе лежала гора конвертов, почтовые весы, франкировальная машина, груда этикеток. С потолка над этим столом свисал огромный прозрачный мешок с пенопластовыми шариками, дно его закрывалось английской булавкой.

– Мы рассылаем свой товар в весь мир, – объяснил Ави. – Наша почтовая торговля… э-э-э… больше, чем розница, в десять раз.

– Книги? – спросил у него Брейди.

– В основном, – заулыбавшись еще шире, ответил тот.

Ави открыл дверь в следующую комнату, и они прошли туда. Она была не так загромождена. Одну стену занимали высокие закрытые шкафы до потолка, явно самодельные. Все они были заперты на висячие замки. И центре комнаты стоял большой верстак. Над ним горела одинокая электрическая лампочка с металлическим конусом вместо абажура. Чуть поодаль стоял один-единственный металлический стул. На верстаке лежал какой-то предмет, укрытый куском брезента размером с пляжное одеяло – все вместе напоминало макет горного хребта. Странный запах, который Брейди почувствовал, зайдя в магазин, здесь ощущался гораздо сильнее, и теперь он понял, что это: ружейное масло.

– Вы не поможете? – Ави взялся за дальний край верстака и приподнял столешницу, которая отделилась от остальной части, как крышка.

Брейди поднял свой край – на крышке под брезентом лежало что-то тяжелое. Оказалось, что они сняли не столешницу, а просто широкую доску, которая лежала на верстаке. Ави мотнул головой в ту сторону, где у стены стояли пильные козлы. Вдвоем они положили доску с грузом на козлы, и Ави приподнял брезент, чтобы Брейди мог полюбоваться на то, что они тащили.

– Что думаете?

Это оказался огромный пулемет. Из открытой металлической коробки торчал блок из шести стволов метровой длины. Вокруг лежали болты и шестеренки.

– «Джи-И-Си Миниган», – с удовольствием произнес Ави. – Калибр натовский, семь шестьдесят два. Стволы вращаются, как у… – он покрутил в воздухе указательным пальцем, – как у…

– Гатлинга? – предположил Брейди.

– Да, Гатлинга! Но от электричества. Шесть тысяч патронов в минуту. Что-то было впереди – больше нет. О’кей. Берите. Вам понравится.

Брейди оторопело посмотрел на него, и Ави, смеясь, помахал рукой.

– Ха-ха-ха! Шутка! – Он прикрыл пулемет брезентом. – Это для очень специального клиента. Из Южной Америки. Да вам и не надо. Устанавливается на вертолете или танке. Или на Арнольде Шварценеггере. – Ави опять засмеялся и открыл настоящую столешницу верстака, как крышку. Под ней обнаружился вместительный ящик, обитый изнутри черным бархатом, на котором были разложены винтовки, автоматы, пистолеты, ножи, мечи, метательные звездочки и даже арбалет и пара современных луков.

– Чего бы вам хотелось?

– Просто пистолет.

– Револьвер или полуавтомат? – кивнув, уточнил Ави.

– Я привык к полуавтоматическим.

– Есть такие, – Ави выудил из ящика большой черный пистолет. – «Беретта 92-FS». Состоит на вооружении армия США. Тридцать четыре унции без патронов. Прицел «three-dot», с тремя точками на мушке. У этого лазерный. – Он направил ствол оружия в сторону, нажал куда-то большим пальцем, и на стене появилось красное пятнышко. Ави поводил стволом из стороны в сторону, и пятно прицела запрыгало по стене. Выключив лазер, торговец положил пистолет обратно и выбрал другой.

– А это «Таурус РТ-25». Вес небольшой, двенадцать унций. Двадцать пятый калибр. Сборка-разборка сложновата, но возврат хорош. – Он показал, как сдвигается ствол. – Быстро заряжать.

Ави вернул на место второй пистолет и приготовился показывать следующий.

– Да знаете, любой сгодится, – сказал Брейди, которому каждая секунда казалась вечностью. – А есть у нас… – тут его внимание привлек черный цилиндр. – Это что, глушитель?

– Глушитель, – подтвердил Ави, взяв цилиндр. – Очень хороший. Держит двадцать выстрелов, потом надо менять.

– К чему он подходит?

– Он… не тот… э-э-э… – продавец опять завертел пальцем в воздухе.

– Что… ни к чему не подходит?

– Я сделал… приспособил к нему один ствол, – ответил Ави, доставая маленький серый полуавтомат. – Пока только один. Но отличный. Абсолютно. «Кимбер Ультра RCP» – усовершенствованная модель. Сделан мод «кольт» 1911 года, но меньше, изящный. Сорок пятый калибр. Большая эффективность.

Он навинтил на ствол глушитель и подал Брейди пистолет рукояткой вперед. Тот оттянул затвор, проверяя, не заряжено ли оружие. Потом вытянул руку в строну, прицеливаясь. Вместо привычного прицела вдоль ствола шла полукруглая бороздка.

– Прицела нет, – пожаловался Брейди.

– Есть прицельная канавка. Привыкнуть надо… без привычки трудно. Мушку на цель не наведешь. Нет мушки! Но в ближнем бою это неважно.

Брейди представил себе, как будет прорываться в итальянское посольство. В основном офисы, расстояние небольшое. Длинных коридоров можно избегать. Он кивнул.

– Сколько?

– Две тысячи американских долларов.

Брейди переменился в лице.

– Это не все, – добавил Ави. – Я добавлю кобуру, коробку патронов и вот это… – Он вынул из ящика нож с серой рукояткой, в черных ножнах с тесемками на липучках.

– Мне не нужен нож.

– Мало ли что бывает, – предостерег торговец. – Вот сюда крепится. – Он похлопал себя по щиколотке. – Очень хорошо.

В целом пистолет Брейди понравился. Он представил, как приставляет удлиненный глушителем ствол ко лбу Скарамуцци.

– Ну, еще бинокль добавь, – сказал он, – и договорились.

72

Брейди успел проехать по шоссе № 1 всего несколько минут, а из пустыни перед ним уже начали вырастать здания Тель-Авива. Они подрагивали в потоках горячего воздуха и, казалось, сами образовались из содержащейся в нем влаги.

Брейди думал о том, как проникнуть в «Эйша-хаус». Амбрози говорил, что в этом здании располагаются несколько посольств. Именно там был убит премьер-министр Санто Муччи. Скарамуцци сумел тайно проникнуть туда, когда это ему понадобилось. Вероятно, он воспользовался слабыми местами системы безопасности, которые присущи зданиям, где расположено много учреждений. После убийства Муччи охрана, вероятно, была усилена, но с тех пор прошло пять лет. Вполне достаточно для того, чтобы люди расслабились. На входе, конечно, будет металлодетектор, так что можно и не думать пронести оружие. Брейди надеялся на то, что после беглого осмотра места у него появятся какие-нибудь идеи.

«В данный момент на полпути в Тель-Авив…»

Брейди вдруг резко нажал на тормоз. Вокруг бешено засигналили, а его «пежо» юзом вылетел на обочину и остановился. Ремень безопасности, который Брейди не забыл застегнуть, принял инерцию его тела – а затем отбросил обратно на сиденье. Машину окутало вонючим дымом паленой резины, а затем сизое облачко полетело вперед, расплываясь на ветру.

И тут Брейди уловил мысль, промелькнувшую у него в аэропорту.

В Скарамуцци все было обманчивым. Он дважды упомянул Тель-Авив – первый раз прямо, второй косвенно, сказав, что Алишу будут держать в итальянском посольстве. Это была ловушка на тот случай, если Брейди попытается ее освободить. Амбрози говорил, что у Скарамуцци две резиденции: официальная и тайная. Не станет он рисковать своей репутацией и политической карьерой, незаконно удерживая агента ФБР на территории посольства.

Он отвез Алишу в Иерусалим, в свое тайное логово.

Если Брейди явится в «Эйша-хаус» с материалами, люди Скарамуцци могут просто убить его и забрать папку; держать для этого Алишу в посольстве нет необходимости. При желании они могут устроить спектакль, убив его и сказав, что он покушался на жизнь Скарамуцци, эту версию может даже поддержать ФБР. А если Брейди потребует предъявить ему Алишу, прежде чем отдать папку, до Иерусалима здесь пятьдесят минут на автомобиле; можно и съездить. Может быть, Скарамуцци планирует перенаправить потом Брейди в Иерусалим и устроить засаду по дороге или расправиться с ним, не торопясь, на своей территории, вдали от взоров общественности.

Выбрав удобный момент, когда рядом не было машин, Брейди резко повернул руль и дал по газам. «Пежо» вильнул, пересек трассу поперек и нырнул в неглубокую поросшую травой выемку, разделявшую полосы с односторонним движением. Передний бампер задел край выемки и взметнул в воздух кучу земли. Комки застучали по корпусу автомобиля. Секунд пять Брейди ничего не видел, кроме земли на лобовом стекле. Он поспешно включил «дворники». Показалось голубое безмятежное небо. Затем передние колеса машины выбрались на асфальт. Тут Брейди увидел, что прямо в его правый бок летит большая белая машина. Внезапно ее передняя часть словно припала к асфальту – видно, водитель вдавил педаль тормоза в пол. У него округлились глаза и рот: а вопль, наверное, мог бы заглушить скрежет шин по асфальту, но из-за стекла его не было слышно.

Задние колеса «пежо» выехали на асфальт, и Брейди вырулил на дальнюю полосу. Белая машина с визгом пронеслась мимо, в двух сантиметрах от заднего бампера. Брейди выровнял машину и нажал газ; «пежо» рванулся вперед. В зеркале заднего обзора было видно, как подлетающие на большой скорости автомобили тормозят и сворачивают в разные стороны, чтобы не врезаться в его разгоняющуюся машину и затормозившую белую. Многоголосый рев сирен постепенно удалялся, и стрелка спидометра поползла с семидесяти на восемьдесят, девяносто, сто километров…

Такой маневр позволил Брейди не только быстро развернуться в нужном, как он полагал, направлении, но и спутать карты возможным преследователям. Ни одна машина не стала повторять его маневр, никто из едущих в Тель-Авив не затормозил. Может, удача все-таки вернулась к нему?

* * *

Алише казалось, что в ее голове кто-то сидит и лупит изнутри молоточками по глазным яблокам. Мозгу было тесно в черепной коробке. Веки, дрожа, приоткрылись. Все вокруг было серым, кружилось перед глазами, но мало-помалу приобретало определенные очертания. Тусклая лампочка за решетчатым колпаком. Каменный потолок.

Алиша стала смотреть в него и ждать, пока пройдет пульсирующая боль. Она лежала на спине, не на полу, но и не на кровати.

Воздух был холодным и влажным. А запах напомнил ей об одной из поездок с матерью – в Ирландию, в городок Лимерик. Они тогда побывали в замке Банратти, построенный на месте поселения викингов десятого века. Его стены видели великие сражения между ирландскими племенами и между норманнами и англичанами. По словам экскурсовода – молодой женщины с эльфийской внешностью, чей певучий говорок завораживал маленькую Алишу, – это был сохранившийся лучше остальных подлинный средневековый замок Ирландии. В его подвалах, которые в разные времена служили складом, оружейной комнатой и тюрьмой, у каменных стен был такой же запах. Тогда, в десять лет, Алиша не смогла бы его описать. Теперь, уловив его снова, она подобрала подходящее слово: там пахло древностью – будто стены веками впитывали само время.

– Может, аспирина?

Алиша вздрогнула и повернула голову в ту сторону, откуда прозвучал голос. Человек, который обратился к ней в аэропорту: «Алиша-Алиша, чуть-чуть погоди жа», – сидел рядом с ней на раскладной койке.

Она села, и это движение отдалось в голове кошмарным приступом боли. Алиша закрыла глаза, чувствуя, как все завертелось вокруг, и койка, кажется, тоже куда-то поехала. Она сделала глубокий вдох. Во рту пересохло, а еще там был какой-то металлический привкус. Алиша открыла один глаз, потом второй.

Мужчина, сидевший на краешке койки в метре от нее, держал на раскрытой ладони три белых таблетки. В другой руке у него была пластиковая бутылка. Он приглашающе кивнул на таблетки.

– Это аспирин, честно. Если бы я хотел напичкать вас чем-то другим, я бы давно это сделал. – Его улыбка была самоуверенной и в то же время обезоруживающей.

Алиша взяла у него таблетки. Он отдал ей и бутылку. Родниковая вода, нераспечатанная. Она выпила сразу половину, потом искоса взглянула на мужчину.

– Вы – Люко Скарамуцци.

– А вы – Алиша Вагнер.

Она осмотрелась. Квадратная камера, три на три, даже меньше. С трех сторон – каменные стены. С четвертой вместо стены – решетка. В ней открытая дверь, тоже решетчатая. В четырех шагах с той стороны от решетки – каменная стена. По сторонам от нее открывались уходящие вдаль коридоры, как если бы коридор имел форму буквы U, а камера Алиши находилась в самой нижней точке. Других камер в коридорах видно не было.

– Где я нахожусь? – спросила Алиша, не сводя глаз с открытой двери.

– В моей запасной резиденции, – любезно ответил Скарамуцци. – В середине весьма запутанного подземного лабиринта. Даже если бы вам удалось выбраться из этой маленькой гостевой комнаты, которую я для вас приготовил, ваши шансы найти дорогу отсюда были бы ничтожны, особенно сейчас. Я тут как раз провожу маленький междусобойчик. Повсюду ходят мои друзья, готовые лишний раз доказать мне свою преданность. Притащить ваш труп – вполне подходящий для этого способ.

Скарамуцци проговорил все это скучающим тоном, как утомленный официант докладывает, какие особые блюда имеются в меню.

– Почему же вы меня до сих пор не убили? – спросила Алиша, вызывающе посмотрев на него.

– Потому что ваш напарник еще не доставил мне материалы Пипа.

– Что за Пип? Какие материалы?

Скарамуцци продолжал все так же улыбаться, хотя было заметно, что он слегка озадачен.

– Пиппино Фараго. Хотя он, конечно, представился как-то иначе, если вообще представился.

– Кому представился?

– Вам, конечно, когда выходил на контакт. Чтобы предложить вам оружие, с которым вы могли бы выйти со мной на бой. Я не удивляюсь, что вына это клюнули, но наивность Пипа меня просто поражает.

Алиша непонимающе уставилась на него.

– А Брейди, значит, должен доставить эти материалы вам? – переспросила она.

– Да, в обмен на вашу жизнь. Кто сказал, что герои перевелись?

Она смерила его взглядом. Телосложение у Скарамуцци атлетическое: широкие плечи, тонкая талия. Короткие рукава рубашки, загорелые мускулистые руки. Он тяжелее ее килограммов на тридцать, если не сорок, сплошные мышцы. Но если он просто культурист, то это лишь видимость, толку от таких мышц немного. А вот занимается ли он единоборствами? Владеет ли приемами рукопашного боя? Об этом у Алиши никакой информации не было. Кардинал говорил, что Скарамуцци много лет входил в роль антихриста. Надо думать, он готовился в числе прочих опасностей отражать и физическую угрозу. Надо исходить из мысли, что он знает, как защищаться и нападать.

– Жаль, что вы в своих заметках ничего не написали о контакте с ним, – продолжал Скарамуцци, постучав ногтями по какому-то предмету, лежавшему за ним на койке. – Сколько времени вы бы мне сэкономили…

Алиша увидела, что ладонь его лежит на ее ноутбуке. Сердце бешено заколотилось где-то в горле. Что он там вычитал? Она записала все, что сообщил им кардинал Амбрози. Неужели она выдала отца Рендалла, невольного шпиона в рядах Скарамуцци? Стоит ли жалеть о нем, если он все равно помогает преступнику? Но конечно, потеря такого важного источника информации станет большим ударом для Амбрози. Еще хуже то, что Скарамуцци может начать охоту на Амбрози – из мести или чтобы избавиться от врага, который слишком много знает.

– Ну ничего, – сказал Скарамуцци, вставая и забирая с собой ноутбук. – Может, там все-таки есть эти записи? Только где-нибудь спрятаны, да? Я только бегло, пока ехал сюда, просмотрел. Не было времени как следует разбираться.

– «Сюда» – это куда? Где мы находимся?

– Под Иерусалимом, в Христианском квартале. – Скарамуцци окинул взглядом подземелье, словно это прекрасный храм. – Самое подходящее место, чтобы умереть, честное слово. – Он вышел из камеры и с лязгом захлопнул решетчатую дверь. По подземелью прокатилось эхо, но еще раньше Алиша услышала, как сработал электронный замок.

Она встала на ноги, но пол поплыл под ногами, и ей пришлось снова сесть. Голова казалась наковальней. Алиша подперла ее рукой, а локоть поставила на колено.

– Почему мы? – спросила она, не глядя ему вслед.

– Агент Мур задал мне тот же самый вопрос! – Судя по голосу, его это позабавило.

– И что вы ему сказали?

– Что вы просто подвернулись под руку.

– Но ведь должен быть в этом какой-то смысл! – Алиша посмотрела на него, приподняв голову.

Скарамуцци какое-то время смотрел на нее через решетку. Потом украдкой оглянулся, размышляя или прислушиваясь, нажал на какие-то кнопки на замке – явно набор цифр. В тишине подземелья трижды прозвучал зуммер, и замок открылся. Скарамуцци вернулся на прежнее место и даже немного наклонился к Алише, словно собирался поделиться строго конфиденциальной информацией.