Текст книги "И приидет всадник…"

Автор книги: Роберт Липаруло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Она оглянулась на Брейди. Тот покачал головой.

Охранник закончил разговор, спрятал рацию обратно за спину и снова застыл на месте. Брейди подошел к Алише – теперь они вновь стояли с посетительской стороны стола. В этот момент входная дверь открылась, и показался еще один швейцарец.

– Ой-ой-ой, – прошептала Алиша.

Второй гвардеец размеренно, как на параде, подошел к своему товарищу, встал рядом, сделал поворот кругом и превратился во второй неподвижный манекен. Алиша перевела дыхание.

– Ну и что ты там увидела? – негромко поинтересовался Брейди.

– Выскочило диалоговое окно. Для входа в систему нужно ввести имя пользователя и пароль. Без хакерских программ я и за час не управлюсь.

– Тогда наберись терпения и жди, – резюмировал он.

Алиша досадливо прищелкнула языком, порылась в сумочке, достала оттуда пачку «Кэмэла» и вытащила сигарету.

– Мадам! – снова строго произнес первый охранник и отрицательно покачал головой.

– Пойду покурю на улице, – сказала Алиша, обращаясь к Брейди.

– На территории Ватикана курить запрещено, – опять подал голос первый охранник.

– Что, вообще нигде?

Он покачал головой.

Алиша еще раз щелкнула языком, открыла сумочку и швырнула туда сигарету.

61

Они прождали еще сорок восемь минут – Брейди заметил по часам. Они с Алишей уныло смотрели в окно на проходивших по аллее людей в сутанах и обычной одежде, когда сзади донеслись звуки шагов по мраморному полу, отдававшиеся легким эхом. Обернувшись, Брейди понял, что принял за эхо шаги второго человека. Следом за чиновником, забравшим у них документы, шел еще один священнослужитель, высокий, на вид лет пятидесяти. Лицо у него было сухое и жилистое, в морщинках, но не обрюзгшее; взгляд выжидающий и пристальный. Он не шел, а грациозно шествовал, словно плыл над полом – так двигаются танцоры даже спустя много лет после ухода со сцены.

Возвратившийся чиновник опустился на свой стул и вздохнул с таким облегчением, словно все это время таскал тяжести. Он вернул агентам их документы.

– Gracie, – сказал он, больше не глядя на них, и уткнулся в свою газету.

Алиша и Брейди переключили все внимание на пришедшего, который остановился рядом со стулом чиновника, сцепив руки на животе. Тот слегка улыбнулся, отчего морщины на его лице углубились.

– Вы – отец Рендалл? – спросила Алиша.

– Я монсиньор Вретенар, вице-префект. Давайте поговорим, per favore [17]17
  Прошу вас (ит.).


[Закрыть], – он сделал им знак следовать за ним и направился в глубину зала.

Алиша и Брейди охотно обошли стол и поспешили следом: хоть какое-то продвижение. Брейди украдкой оглянулся: стражники остались на месте, но внимательно следили за ними.

Дойдя до середины зала, монсиньор Вретенар остановился и повернулся к ним.

– Так зачем вы к нам приехали? – спросил он негромко.

– Чтобы встретиться с отцом Рендаллом, – ответил Брейди.

– Зачем?

– Он, возможно, располагает информацией о том деле, которое мы расследуем.

– Возможно?

– Скорее всего. Мы не можем судить об этом, не поговорив с ним.

– Что это за дело?

– Кража в одной католической церкви в Нью-Йорке.

Святой отец недоверчиво покачал головой:

– Трудно поверить, что ради этого…

– Эта кража, возможно, связана с убийством, – вмешалась Алиша. – Даже с несколькими убийствами.

Монсиньор Вретенар приподнял брови. Если это сообщение и удивило его, то он не подал виду: никаких искренних эмоций на его лице не отразилось.

– И что, отец Рендалл как-то… вовлечен в это? – осведомился он.

– Как-то замешан, – отважился заявить Брейди.

– Как?

– Он просил одного священника отдать ему принадлежащий тому частный архив, – ответила Алиша. – Якобы для вашего Секретного архива. А после того как священник отказался, документы были украдены.

– Отец Рендалл действительноработает в архивах, но он не вор.

– Позвольте нам самим с ним поговорить…

– А тот священник, он был убит?

– Нет, но мы полагаем, что убийца выбирал своих жертв по списку, взятому из украденного архива. – Алиша забросила спадавшую прядь волос за ухо. Всем своим обликом она взывала к благородным чувствам стоящего перед ней мужчины и просила о помощи.

– Монсиньор, – сказал Брейди, – один из предполагаемых убийц упоминал имя отца Рендалла.

– В каком контексте?

Агенты затруднились ответить. Монсиньор Вретенар некоторое время подождал, а когда пауза стала слишком красноречивой, тихонько рассмеялся.

– Что здесь смешного? – спросил Брейди.

– Простите, – ответил священник. – Надо было сразу сказать мне, что вы поклонники «Кода да Винчи»!

– Что вы хотите этим сказать?

– Агент Мур, агент Вагнер, – снисходительно улыбаясь, произнес монсиньор Вретенар, – в этих стенах нет наемных убийц, тайных обществ, нет никаких заговорщиков. Вы ищете их не там, где следует. Мне очень жаль, что вы напрасно проделали столь дальний путь. Per favore, – и он изысканным жестом указал им на дверь.

– Стоп, погодите минутку! – воскликнула Алиша, схватив его за руку. – Это не смешно, и это не наши фантазии. Вы укрываете человека, который как-то связан по крайней мере с пятью убийствами. Кто-то хочет убить и нас. Меня и агента Мура. Они чуть не убили его девятилетнего сына! Почему вы не…

В этот момент к ним подскочили швейцарские гвардейцы. Один из них встал между Брейди и Вретенаром, оттолкнул Брейди и принял стойку, которая ясно говорила, что если тот хоть моргнет угрожающим образом, ему несдобровать. Брейди примирительно поднял руки на уровень груди. Сбоку коротко простонала Алиша: второй охранник закрутил ей левую руку за спину. Этому приему обучают всех полицейских, и Брейди по собственному опыту знал, насколько он болезненный. Зато им можно очень быстро утихомирить человека.

Алиша тяжело дышала через стиснутые зубы, а ее правая рука застыла в таком положении, словно она пыталась схватить себя за плечо.

– Отпустите ее, – попросил Брейди. – Это вовсе не нужно.

– Так ли? – усомнился монсиньор. – А, мисс Вагнер? – Он заглянул ей в лицо. – Вы успокоились?

Алиша ответила не сразу, и Брейди в какой-то момент испугался, что она сейчас плюнет в лицо Вретенару. Но, к его облегчению, она утвердительно кивнула.

Тогда монсиньор кивнул охраннику, и тот отпустил Алишу – в последний момент она сделала вид, будто сама высвободилась из его хватки. Она молча потерла плечо. Губы ее были так плотно сжаты, что побелели от напряжения. Брейди понял, что она изо всех сил сдерживает себя, чтобы не испортить дело окончательно.

– Агент Мур, – обратился к нему Вретенар. – Снабдил ли вас ваш информатор описанием внешности предполагаемого отца Рендалла? Есть ли у вас… как это называется… фоторобот?

– Нет.

– Так сделайте. Пусть его нарисует ваш художник, или – я не знаю, как вы это делаете – на компьютере? Передайте мне по факсу. – Он достал визитную карточку и вручил ее Брейди. – Если обнаружится портретное сходство с нашимотцом Рендаллом, тогда поговорим. Я готов подождать.

Выдержав секундную паузу, монсиньор Вретенар спросил:

– Вы сможете сами найти дорогу обратно или дать провожатых?

– Монсиньор Вретенар, – произнес Брейди, – мы преодолели такое расстояние. Мой сын в опасности.

– Итак, вам все-таки нужны провожатые?

Брейди с ненавистью посмотрел на так называемого слугу Господнего. Странно: Карен была таким добрым и сострадательным человеком, а этот – настолько бессердечен… Неужели они молились одному и тому же Богу? Он резко повернулся и пошел к выходу по длинному каменному коридору. Чиновник все так же сидел за своим письменным столом, безмятежно уткнувшись в газету, словно здесь только что не было возни и криков, а мимо него не пробегали охранники. За спиной Брейди слышал шаги Алиши. Но когда он уже подходил в двери, шаги стихли. Брейди тоже притормозил, зная, что сейчас последует. Он, не оборачиваясь, ждал.

– Вретенар! – звонко, как оперная дива, воззвала Алиша и сопроводила имя монсиньора длинным перечнем таких грязных ругательств, каких, без сомнения, за всю свою долгую историю не слышали мужчины и женщины, а уж тем более ангелочки, изображенные на стенах этого зала. А также многих других залов, по которым разнесся ее необычный молебен. Скорее всего для полноты впечатления она еще и показывала средний палец всем, кто на нее в этот момент смотрел. Голос Алиши еще носился по залам, отражаясь от стен и мраморного пола, когда она промчалась мимо Брейди и толкнула дверь.

– Пошли! – сказала она.

Он все же чуть помедлил, но топота погони не услышал. Брейди представил себе, как монсиньор Вретенар останавливает швейцарцев знаком, может быть, даже придержав за рукав, и сочувственно говорит при этом что-нибудь вроде: «Бедняжка очень нервная. Пусть себе идет».

Какой все-таки великодушный человек.

62

Он догнал Алишу только на улице, в конце лестницы. Дожидаясь его, она смотрела на увековеченную безмятежность Ипполита – потому что больше смотреть вокруг было не на что.

– Тебе как, полегчало? – спросил Брейди, поравнявшись с ней.

– Нет! Ни хрена! – Алиша дернулась от бессильного гнева. – Какой напыщенный… Как я его еще не называла?

– По-моему, никакой недосказанности после твоего выступления не осталось.

Алиша слабо улыбнулась и потерла плечо.

– Мне и так из одной руки нарезку сделали, теперь вторую вывернули. Если так дальше пойдет, я скоро и ног лишусь. А ты как, в норме? – Она окинула его взглядом.

– Да какое там… – искренне сказал Брейди. Он чувствовал себя так, словно кто-то залил в его тело расплавленный свинец. Отвинтил голову, как колпачок у флакона – и залил. Внутри все налилось тяжестью, давило и жгло. Казалось, если он немедленно не сдвинется с места, ноги прикипят к булыжной мостовой, на которой стоят. Он поплелся в сторону укрытой под аркой аллеи, по которой они сюда пришли. Алиша за ним.

– Давай присядем где-нибудь, – устало сказала она. – Завтра еще раз придем. Обратимся к его начальнику – есть же у этого болвана какое-то начальство?

– Папа римский, – сказал Брейди.

– Должен быть еще кто-нибудь. Он сказал, что он вице-префект. Пойдем к префекту. К начальнику отдела кадров – или как он тут у них называется… У Ватикана есть своя полиция? Может, они нам помогут.

– Ты оптимистка.

– А ты пессимист. И что теперь? Надо довести дело до конца. Ты что, собираешься вернуться домой с пустыми руками?

Брейди остановился на перекрестке аллей. К выходу вела та дорога, что шла вперед. Куда вела дорога направо, он не знал. А та, что налево, вообще никуда не вела, она тут же оканчивалась небольшой беседкой с каменной скамьей. Брейди сел на скамейку, сгорбившись и опустив плечи.

– Домой возвращаться нельзя. У нас мало зацепок, а возможностей – и того меньше. Врал Гилбрет или нет, не знаю, но работать он нам уже не даст, это точно. А еще кому-то очень понадобилось нас прикончить. Так что в перспективе доля у нас незавидная – жизнь в бегах.

– Ладно, – сев рядом, сказала Алиша. – Расследование займет больше времени, чем мы рассчитывали. Расследование – это то же исследование, Брейди. Мы – исследователи. Вот мы наткнулись на каменную стену. Отступим немного назад и оценим обстановку. Кто-то же знаком с этим Рендаллом. Поспрашиваем, узнаем, как он выглядит. Почитаем ватиканскую газету; я зайду на их сайт. Ручаюсь, в конце концов мы раздобудем фото. А потом выследим его. Рано или поздно где-нибудь да пересечемся. Верно?

– А потом скрутим его и заставим говорить, как Малика, – кивнул Брейди. – Найдем какого-нибудь Аполлона, чтобы он развязал язык святому отцу.

– Ну что-нибудь типа того.

– Конечно! – бодро распрямившись, продолжал Брейди. – Почему бы и нет? Эти ребята полагают, они могут делать все, что им вздумается, без всяких последствий. Я им устрою последствия. Отныне называйте меня Мистер Последствия.

Он улыбнулся Алише; та не ответила, а лишь внимательно посмотрела на Брейди, пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно. Потом она посмотрела вверх, на аркаду над аллеей.

– Брейди, – задумчиво сказала она. – Можно задать тебе один вопрос?

– О чем?

– Там, в Нью-Йорке, когда Малик упал…

– Ну?

– Помнишь, вначале ты держал нас обоих?

– Не мог же я позволить тебе упасть…

– Знаю, – улыбнулась она. – Но потом ты затащил меня в комнату, оторвал его руку от моей ноги… А потом он упал.

Брейди молча кивнул.

– Брейди, – сказала Алиша, глядя куда-то вдаль перед собой. – Он вырвался? Или ты сам его отпустил?

Он не отвечал и сидел неподвижно. Затем согнулся и опустил голову на руки, лежавшие на коленях. Из-за поворота послышались шаги. Подняв голову, Брейди встретился взглядом с проходившим мимо священником; тот нес в руке портфель. Священник вежливо кивнул. Брейди ответил тем же и проводил его взглядом – святой отец шагал в сторону мощеного двора с Ипполитом.

– Не знаю, – наконец сказал Брейди.

– Нет, ну я-то выкинула бы его в окно, не моргнув глазом, – коснувшись его колена, утешающе сказала Алиша. – Но то я. Ты же не…

– Посмотри-ка, – перебил Брейди.

Алиша посмотрела туда, куда он указывал взглядом – в глубину протянувшейся перед ними боковой аллеи. Там, на небольшом возвышении, стояла маленькая древняя церковь. Резной орнамент на ее стенах почти стерся от времени. Камень на поверхности стал пористым, будто на глазах превращался в песок и мог в любой момент рассыпаться. Одна из половинок двустворчатой двери была открыта, на пороге церкви стоял человек и смотрел на них. Это был сухой сгорбленный старик в черном одеянии. Увидев, что агенты смотрят на него, он поднял руку и поманил их к себе. А потом растворился в темноте за дверями.

Алиша встала:

– Пошли!

Брейди тяжело поднялся.

– Ну, если сейчас окажется, что этот тип хочет всучить нам ватиканские сувенирчики, – сказал он, – я точно набью ему морду!

Они подошли к церквушке и вместе вступили в царивший внутри полумрак. После яркого солнечного света он показался им полной темнотой – только у каменного алтаря мерцали свечи. Луч отраженного света из двери падал на стену за алтарем, освещая большой крест топорной работы. Концы перекладин отчего-то напомнили Брейди лезвие топора.

Когда их глаза немного привыкли к сумраку, они смогли различить прочие детали внутреннего убранства. По обе стороны от центрального прохода шло десять рядов скамей с высокими спинками. Окна в глубоких сводчатых нишах были украшены цветной мозаикой; впрочем, ее красоту трудно было оценить: в окна попадало очень мало света – церковь стояла, как в яме, в тени других зданий. Ватикан с течением времени застраивался, и старинная церковь оказалась в окружении более высоких сооружений. Пол и стены были выложены плитами из серого камня, кажется, гранита. Резные и лепные украшения: пышные карнизы, увитые лозой колонны – внутри отсутствовали. При всей своей несообразности с окружающей обстановкой церковь поражала простотой и совершенством.

– Здравствуйте! – неуверенно поздоровалась Алиша, оглядывая темный неф в поисках старика.

– Сюда проходите, пожалуйста!

Голос, ответивший ей, звучал так сильно и молодо, что Брейди засомневался: тот ли это согбенный старик, что позвал их сюда. Священник стоял впереди, за второй скамьей, лицом к ним. Он жестом пригласил их присесть на скамью в третьем ряду.

Когда агенты приблизились, старик уселся на спинку скамьи первого ряда, а ноги, обутые в черные оксфордские туфли, поставил на сиденье второго. Брейди подумал, что святой отец, видимо, частенько так сиживает, когда может себе это позволить. Годы иссушили его, и он выглядел хрупким, как птица. Правда, голова у старика была большая, лицо – по-лошадиному вытянутое, а живые синие глаза поблескивали в отсветах проникавшего через дверь дневного света.

Старый священник окинул их взглядом то ли мрачным, то ли горьким. Потом полез в нагрудный карман и вынул оттуда… самокрутку. Брейди даже показалось, что это косячок. Руки старика – то ли от возраста, то ли от волнения – сильно дрожали, и ему потребовалось секунд пятнадцать, чтобы поймать самокрутку губами. Затем он вытащил из того же кармана зажигалку. Помня, сколько времени ушло на первую операцию, Брейди забрал у него зажигалку и помог прикурить.

Тогда Алиша отыскала в сумочке сигарету, которой ей не дали успокоить нервы в архиве, и тоже закурила. Старик затянулся и выдохнул дым: все-таки это был табак. Брейди улыбнулся собственной фантазии: не хватало еще, чтобы ватиканский старец курил марихуану.

Старик отогнал рукой дым и произнес:

– Да. Ну вы и влипли. Вы даже не представляете, как глубоко.

– Во что мы влипли? – спросила Алиша, выпустив и сторону струйку дыма краешком рта.

Священник вынул самокрутку изо рта и посмотрел на нее так, словно хотел замерить скорость тления. Потом легонько махнул самокруткой, как указкой, в сторону Брейди и Алиши.

– Да в то дело, из-за которого сюда приехали, – отметил он. – Рендалл. Малик.

Алиша закашлялась, уронила сигарету на колени и, кашляя, принялась стряхивать ее на пол. Имя последнего они в Ватикане ни разу не упоминали.

– Откуда вы знаете про Малика? – спросил Брейди, подавшись вперед.

– Вы – Рендалл? – выдавила Алиша сквозь кашель.

Прежде чем ответить, старик вернул самокрутку в рот.

– Я – кардинал Амбрози, префект Секретного архива.

– Кардинал? – удивился Брейди.

– А, пустое! Пусть титулы не смущают вас, сын мой. Меня вполне можно звать старик Амбрози. Кстати, я должен извиниться перед вами за монсиньора Вретенара. Вы напугали его до чертиков. Он никак не может переварить ваши обвинения. Вообще-то он прекрасный человек.

– Мы не выдвигали никаких… – начала Алиша, придавив окурок ногой.

– Выдвигали. И имели для этого основания. Ведь так?

Она молча кивнула.

– Подберите это, когда будете уходить, ладно? – Кардинал указал в сторону окурка под ногой Алиши, затем обвел взглядом сумрачное помещение. – Знаете, это мое любимое место на земле. Старейшее в Риме христианское святилище. Было построено вскоре после распятия святого Петра, совершенного в 64 году. За двести пятьдесят лет до того, как Константин воздвиг над могилой святого Петра свою базилику. Согласно летописям, каменное здание церкви было скрыто под деревянной оболочкой, закрывавшей его внешний облик до тех пор, пока Константин не узаконил христианство. Чудо, что оно дожило до этого времени и смогло явиться миру. – Он закрыл глаза, сделал очередную затяжку. – Такова судьба многих христиан. Скрывать свою сущность, дожидаясь, пока кто-нибудь не придет и не скажет, что уже все, можно не прятаться.

Амбрози вздохнул с удовольствием, оглядываясь по сторонам со своего насеста, как иной человек стал бы осматриваться в лесу, на природе, среди птиц, деревьев и облаков. Постепенно его внимание вернулось к Брейди и Алише, и выражение лица кардинала вновь стало пасмурным.

– Итак, вы из Федерального бюро расследования, расследуете серию убийств.

– Мы здесь неофициально, – сказала Алиша. – Сами по себе.

– Как так? – удивился старик.

– Это долгая история. Нас должно было поддержать руководство… но не поддержало.

– Значит, вас всего двое? – Амбрози посмотрел на них с явным разочарованием. Потом на несколько секунд прикрыл глаза, а когда открыл их, уже успел принять, насколько понял Брейди, какое-то решение.

– Вы должны рассказать мне, как вышли на отца Рендалла. Но в подробностях. Поверьте, мне очень важно знать точно, что произошло.

– Кардинал Амбрози… – начал Брейди, откашлявшись.

– Пожалуйста, называйте меня Роберто.

– Роберто, – кивнул Брейди, – когда мы сможем поговорить с отцом Рендаллом?

– Боюсь, это сейчас невозможно. Он уехал по важному поручению.

– Минуточку. По вашемупоручению. – Тон Алиши стал обвиняющим и резким. – Отец Рендалл работает на вас.

– Работает, – кивнул тот. – Но на меня он работает не в той ипостаси, которая затронула вас.

Амбрози в последний раз затянулся, вынул окурок изо рта и потушил его пальцами – раскаленный пепел был ему явно нипочем.

– Видите ли, – сказал он, – отец Рендалл служит двум земным господам. Святому Престолу и… э-э-э, нашему антитезису.Или, если угодно, супостату. Но он не знает, что про второго господина мне известно.

– Антитезису? – переспросил Брейди. – Простите, сэр, вы это о чем?

– Давайте вначале вы расскажете свою историю.

Брейди с минуту изучал старика, пытаясь с помощью знания психологии и языка тела понять, насколько тот искренен. Потом его взгляд перехватила Алиша; она отрицательно покачала головой. Впрочем, несогласие и так ясно читалось на ее лице.

– Господин кардинал… м-м… Роберто, – обратился он к старику, – можно мы посоветуемся?

– Конечно, конечно.

Брейди встал и отозвал Алишу в сторонку. Они отошли в дальний угол церкви, и по пути Брейди чувствовал, что Алиша сверлит ему спину взглядом. Когда он повернулся к ней, она упрямо вскинула голову.

– Я думаю, мы можем доверять этому человеку, – тихо и спокойно сказал Брейди.

– Нет, – Алиша не пыталась сдерживать ни голоса, ни эмоций. Амбрози смотрел в потолок, делая вид, что ничего не слышит.

– Он может оказаться тем самым человеком, который может нам помочь. Как мы и надеялись.

– А еще он может оказаться тем самым человеком, который хочет нас убить. Он знает про Малика. Про которого мы никому не говорили.

– Если бы он хотел нас убить, мы бы уже истекали кровью вот здесь, на полу, – Брейди перевел дух. – Послушай, за нами все равно охотятся. Как мы навредим себе, если расскажем ему, что с нами произошло? Если существует хотя бы крохотный шанс, что он может как-то помочь – хотя бы пролить свет на некоторые… странности, – мы обязаны рискнуть. Пойми, нам больше некуда идти и нечего терять.

Выражение лица Алиши смягчилось. Она оглянулась на кардинала: тот смотрел на собственные руки, сложенные на коленях.

– Из нас двоих психолог ты, Брейди, – повернувшись к напарнику, сказала Алиша. – Разбирать людей по косточкам – это твой хлеб. Ты как профессионал ручаешься, что он нам не вешает спагетти на уши?

Брейди развел руками так, будто хотел сказать: «А я откуда знаю!»

– Я не могу так, с ходу, делать психоанализ, – ответил он. – Но есть в нем что-то внушающее доверие. Он не напряжен, говорит прямо. Поза предполагает открытость и честность. Так что, если угодно, это мое мнение как психолога.

– Ладно, устроит.

Они пошли обратно к скамьям. Кардинал Амбрози встретил их внимательным взглядом.

– Все в порядке? – спросил он.

– Мы решили, что да, – ответил Брейди. Затем они по очереди стали рассказывать, с какой целью их откомандировали на место преступления, что им удалось обнаружить, почему Алиша не захотела выходить из игры, когда их отозвали под предлогом отправки официальной следственной группы. Брейди рассказал, как вернулся домой, чтобы побыть с сыном, и как их обоих чуть не убили.

– А где теперь ваш сын? – спросил Амбрози.

– В надежном месте. Надеюсь.

Амбрози посмотрел на него так, словно знал что-то такое относительно безопасности Зака, чего Брейди знать не мог. А может быть, Брейди показалось, и вообще, у него уже паранойя? Он подумал, не выпытать ли у старика, что же ему известно, но тут заговорила Алиша. Она поведала о встрече с отцом МакАфи, о его исследованиях в области жизни после смерти, о попавших в ад, о запросе отца Рендалла и о последовавшей за этим краже.

– Хм-м, – потирая подбородок, произнес кардинал.

– Что? – спросила Алиша.

– Не могу понять, зачем надо было отцу Рендаллу просить файлы, если он собирался их украсть.

– Но, может, он надеялся добром решить вопрос? И не было бы кражи, а значит, и расследования. Он ведь утверждал, что передать вам свой архив – это для исследователя религии большая честь.

– Да, так и есть, и она мало кому предоставляется. Но если, как вы полагаете, на основании архива отца МакАфи был составлен список жертв, зачем кому бы то ни было светиться и навлекать на себя подозрение?

Амбрози так формулировал вопросы, что Брейди вдруг ощутил себя в знакомой обстановке. Точно так же руководители следственных групп подстегивали ход мысли у подчиненных. Даже большие группы порой начинают буксовать и нуждаются в свежем взгляде на вещи. Брейди положил ногу на ногу, а локоть – на спинку скамьи.

– Может, он не знал, что архив будет использован для этой цели, – предположил он, подумав.

– Или просил все-таки не он, – сказала Алиша, – а кто-то другой, назвавшись его именем. Для того чтобы нарочно навлечь на него подозрение или просто отвлечь внимание.

– Вы говорили, что Малик какое-то время издевался над священником, – кивнув, заговорил Амбрози. – Возможно, он получил приказ убить его – тогда о разговоре с отцом Рендаллом вообще никто бы не узнал. Но Малик не исполнил приказание тотчас, потому что он садист и хотел насладиться процессом. Так бывает; порой подчиненный превышает свои полномочия и тем самым доставляет неприятности руководителю, приказ которого выполняет.

– Следователи часто совершают ошибку, – согласилась Алиша, – исходя из мысли, что преступление было совершено так, как и было запланировано. Взять, к примеру, «убийство Пелетье». Если киллер убьет одного или двух человек, которые не пережили состояние клинической смерти, нам придется принимать во внимание версию, что критерии выбора жертвы изменились или были другими изначально, или что преступник нарочно нас запутывает. Но придется помнить и о том, что он мог просто ошибиться. Мы часто оцениваем способности преступников выше, чем они того заслуживают.

– Но насколько часто, как по-вашему, – подумав, спросил кардинал, – порядочные люди недооцениваютплохих: их хитрость, изобретательность, способность творить зло?

«Да сплошь и рядом», – подумал Брейди. Он мог объяснить, почему так происходит: людям свойственно судить по себе. Мы думаем, что другие – такие же, как мы: как умственно, так и нравственно, в той или иной мере. Но сознание преступника, человека, способного задумать и совершить преступление, выбирает такие темные тропы, которыми ум современного цивилизованного человека давно не пользуется. Хотя, может быть, оно не так уж далеко от них ушло. Вместо того чтобы считать преступников развитыми интеллектуально (что и позволяет им нарушать закон и уходить от наказания), мы склонны приписывать им такие же умственные изъяны, какие имеются в их нравственном развитии. А следовательно, недооцениваем их. Не все злодеи гении (как правило, они очень далеки от этого). Но хороший детектив всегда помнит, что одаренность – явление интеллектуальное, не нравственное. Выдающиеся способности можно направить как на созидание, так и на разрушение.