Текст книги "Бьющееся Сердце Смертии (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

– Верни нас назад, Сссеракис. – Я еще не привыкла к ужасу внутри своего тела. Я еще не восстановила контроль над ним настолько, чтобы самой призвать крылья.

Но враг…

Когда-то, давным-давно – и, возможно, не так давно, – я бы поступила так, как хотел Сссеракис. Я бы проглотила свою магию, прыгнула в самую гущу Норвет Меруун и бросилась бы на ее непреодолимую плоть. Но я стала старше, слабее и мудрее. Я знала, что мы проиграем.

– Если мы ударим по ней сейчас, то погибнем.

Сссеракис поворчал, но спорить не стал. Мои теневые крылья выросли из-за спины, и Сссеракис поднял нас в небо, стремительно летя к великому разлому.

– Мне нужно время, Сссеракис, чтобы оправиться от… Ну, в последнее время много чего произошло.

Я безвольно повисла, мои крылья бились в ровном ритме, неся нас над Другим Миром с его мириадами серых тонов. Такие приглушенные цвета, но все же они были цветами. Словно отражение Оваэриса в пыльном зеркале. Я скрестила руки на груди и погрузилась в размышления о том, как мы можем надеяться победить такое существо, как Норвет Меруун. И тут я поняла, как сильно мне не хватало возможности скрестить руки.

Постепенно я смирилась с тем, что у меня всего одна рука. Не было смысла жаловаться на то, что было сделано и ничего нельзя было исправить. Я научилась справляться, приспособилась. Не скрещивать руки на груди, держаться за левое плечо или засовывать руку в карман. Но теперь мне не нужно было приспосабливаться. Благодаря Сссеракису у меня снова была вторая рука. Она была создана из тени и напоминала скелет, словно с костей содрали всю плоть. Каждый палец заканчивался острым когтем. Как и мои крылья, это была сила Сссеракиса, но моя тень. Они были частью меня и частью ужаса. Два существа из разных миров, работающие как единое целое ради достижения общей цели. Прямо как в Авгуриях, тех древних пророчествах, которые утверждали, что я та, кто положит конец вечной войне между Ранд и Джиннами.

В моей голове начал формироваться план.

– Мы не можем убить Норвет Меруун в одиночку, Сссеракис.

Эска, мы не можем ее убить.

– Что?

Она сердце Севоари. Пока существует мой мир, будет существовать и Норвет Меруун.

– Так для чего все это? Как мы можем победить?

В этой битве невозможно победить. Только продлить ее. Равновесие. Все дело в равновесии. Нам нужно отрезать ее плоть, чтобы куски увяли и умерли, и бить, пока ее снова не удастся сдержать. Она должна научиться снова бояться меня.

Наши гребаные тупые, безмозглые, высокомерные боги-засранцы! Настолько увлеченные своими мелкими дрязгами, своей хваленой вечной войной, что они воспроизвели ее здесь, в Севоари. Войну, которую невозможно выиграть, но которую необходимо вести ради спасения этого мира. Гребаные Ранд! Гребаные Джинны! Идиоты, все они.

– Мы не справимся в одиночку, Сссеракис, – сказала я, снова уставившись на свою теневую руку. – Ты говоришь, что Норвет Меруун покрывает половину Севоари, но мы никак не сможем подрезать этот куст в одиночку. Нам нужна помощь. Союзники. Целая армия. Две армии. Пять. Что случилось с твоей?

Она ее съела. Сссеракис замолчал. Я наслаждалась тихим хлопаньем крыльев, ощущением прохладного воздуха на лице.

Ты хочешь объединить свой мир против моего?

– Можешь придумать план лучше?

Нет. Но я не могу и придумать план хуже.

Глава 2

Мы прошли через великий разлом в Оваэрис, и жара ударила меня, как хороший хук справа, которого я не ожидала. Я задохнулась и попыталась сделать еще один вдох. Воздух был горячим, сухим и насыщенным песком. Шторм бушевал повсюду, как голодный хищник, которого удерживало на расстоянии только искажающее реальность присутствие разлома.

На стороне Севоари мы видели великое множество призраков. Они прошли через разлом, но, казалось, у них не было никакой цели. Они вяло бродили по каньону в Другом Мире. Их неземные голубые формы резко выделялись на сером фоне. По эту сторону разлома тоже были призраки, тысячи, и все они тащились к порталу. Они стояли в очереди, как будто ждали воды из колодца. Это было странно, и на этот раз я была уверена, что не я была причиной появления этих призраков. Они были не моими. Они принадлежали Сирилет, но моя младшая дочь не была некромантом.

Ирад, столица Полазии, исчез. Был раздавлен, я полагаю. Или что там происходит, когда луна падает на континент. Думаю, не имело значения, как он погиб, важно только то, что Ирад исчез, а все его население погибло. И все это благодаря моей дочери. Она спасла наш мир, пожертвовав городом и всеми, кто в нем жил. Небольшая цена, в общем масштабе. У бессмертных масштабы более грандиозны. Мы земляне, и мы смотрим на вещи с точки зрения мелочей, потому что мы маленькие. Тяжело переживать из-за горящего леса, когда ты муха, попавшая в паутину, и на тебя надвигается восьминогий придурок.

Ах, этот адский свет обжигает. Я и забыл, как сильно ненавижу твой мир.

Я улыбнулась:

– Было время, когда ты говорил, что останешься здесь ради меня.

Я был опьянен победой. Как ты можешь выносить этот свет, не знаю. Это больно.

– Отнеси нас вниз. Отойди в мою тень. – Мне придется заново учиться управлять своими крыльями, чтобы избавить Сссеракиса от боли.

Берегись, Эска. Смотри.

Мы начали быстро снижаться, и мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть, что имел в виду Сссеракис. Когда мои глаза сфокусировались, я увидела противостояние. С одной стороны стояли две мои дочери, за ними теснились десять выживших из оазиса. Между ними и местом, где великий разлом соприкасался с землей, находился гуль, который был раз в десять больше аббана. Это было самое крупное живое существо, которое я когда-либо видела, за исключением Хайренаак. Даже с воздуха я могла сказать, что гуль был чудовищен. Он присел на четвереньки, согнув ноги и готовый прыгнуть в любой момент. Его плоть была бледно-серой, как пепел, а на руках и ногах виднелись когти, оставлявшие огромные борозды в песчаной почве под ним. С головы, рук и торса свисали огромные полосы грязной ткани. Я до сих пор понятия не имею, зачем они это делают, но все гули собирают тряпки и одежду, оборачивая ими свои конечности и голову, всегда прикрывая глаза.

Это не просто гуль, Эска. Это Бракунус. Трус. Я услышала презрение в словах Сссеракиса. История встреч между ними была больше, чем между мной и любым другим, кого я когда-либо встречала. Бессмертные – странная концепция, с которой трудно смириться.

Мы приземлились в дюжине шагов от моих дочерей. Я споткнулась и чуть не упала. Мои колени болели, и я была не готова к внезапному удару, вызванному моим весом. Сссеракис убрал мои крылья, спрятавшись в моей тени, и накрыл мою голову и плечи черным плащом.

– Эскара, – сказала Кенто. Она назвала меня полным именем, и я предположила, что она недовольна мной. – Что это за существо?

Я подошла, чтобы присоединиться к ней и Сирилет в защите выживших.

– Гуль.

Кенто покачала головой. Она все еще не сводила глаз с Бракунуса.

– Гули маленькие, – сказала она. – Размером с землянина.

– Э-э, нет. Это не так, – сказала Сирилет. Ее руки были вытянуты перед собой, удерживаемые на месте металлом, вплавленным в кожу. – Я имею в виду, они могут быть такими. Но они могут быть и больше. Намного больше. Я пыталась объяснить ей, мама. Гули никогда не перестают расти. Этот, должно быть, старый.

Сссеракис усмехнулся у меня в голове. Наша дочь умна, но недооценивает врага. Старый – это…

– Тихо. – Я и забыла, как трудно бывает думать, когда Сссеракис без умолку тараторит у меня в голове. Я почувствовала, как ужас внутри затихает и становится угрюмым. Ему не понравилось, что его отчитывают.

Сирилет на мгновение выглядела удрученной, затем ее брови гневно сошлись на переносице.

– Ты не имеешь права ругать меня как ребенка, мама.

– Я говорила не с тобой.

Сирилет взглянула на мою теневую руку и нахмурилась. Она, вероятно, собиралась задуматься, но вместо этого начала дуться. Это тонкая грань, если честно.

– Это не просто гуль, – сказала я. – Это великий гуль. Первый и старейший. Один из лордов Севоари.

– Мало того, что ты сбросила луну на наш мир, теперь ты еще и напустила на него полчища монстров, – сказала Кенто, и ее голос был достаточно острым, чтобы резать. Но обвинение было адресовано не мне.

– Ты продолжаешь обвинять меня, но я сделала то, что должна была сделать, – сказала Сирилет, растягивая слова. – Никто другой не стал бы. Или, я имею в виду, не смог бы. И…

Я отошла от своих ссорящихся дочерей и подошла к гигантскому гулю. Я почувствовала, как земля задрожала у меня под ногами. Моя врожденная геомантия подсказала мне, что это было не землетрясение. Это рычал гуль, уткнувшись брюхом в землю. Звук был достаточно тихим, я едва его услышала, но я его почувствовала. В нем звучала угроза.

Не позволяй ему запугать себя. Мы сильнее его.

– Да ну? – Я не была в этом уверена. Я была старой, усталой и голодной, меня мучила жажда и я держалась на ногах только благодаря силе, которую придавал мне Сссеракис. Мой ужас был не таким сильным, как он утверждал. Он слишком долго голодал. Мы оба были слабы.

Когда я подошла ближе, размеры гуля ошеломили меня. Он присел на четвереньки, как собака, пытающаяся уменьшиться в размерах, и все же его голова была в двадцати футах надо мной. Его руки и ноги были тонкими – это сравнительный термин, – но они были покрыты упругими мышцами. За долгие годы спаррингов с Тамурой я знала, что худой не означает слабый. Его глаза были плотно прикрыты грязной тканью, но при моем приближении он втянул носом воздух, и потрескавшиеся губы приоткрылись, обнажив коричневые и желтые клыки. Подтек слюны, величиной с мою голову, сорвался с челюстей чудовища и упал, быстро уйдя в пересохший грунт. Я была совершенно уверена, что проклятая тварь была достаточно велика, чтобы проглотить меня целиком, если бы попыталась, и, скорее всего, попросила бы десерт. Одна из его лап царапала землю, оставляя на песке глубокие борозды своими черными когтями.

Я остановилась в дюжине шагов от него и вытянула шею, чтобы посмотреть ему в лицо. Земля продолжала дрожать от яростного рычания чудовища. Теперь я была на расстоянии удара. Я знала, с убийственной уверенностью, что он может убить меня прежде, чем я успею ответить.

– Бракунус, – громко позвала я. Рычание немедленно прекратилось. Гуль склонил свою массивную голову набок. Я порылась в голове, чтобы сказать что-нибудь еще, но ничего не нашла. Вблизи монстр казался огромным. Я не могла понять, как живое существо может вырасти таким большим.

Бракунус рванулся вперед, его голова дернулась в мою сторону, и он остановился всего в нескольких шагах от меня. Он заполнил все мое зрение. Я не могла видеть ничего, кроме серого лица с потрескавшейся и покрытой волдырями кожей, почти земного, но неправильных пропорций. Морда у него была слегка вытянутая, нос слишком плоский, уши напоминали ямки, а шерсть жесткая, волокнистая и белая, как кость. И запах. Я не была уверена, было ли это из-за самого существа или из-за лохмотьев, которые оно носило, но вонь была невыносимой, как от падали, которую оставили гнить на несколько дней. Запах был сладковатым и тошнотворным, и мне потребовалась вся моя воля, чтобы не подавиться. Гуль снова фыркнул, так сильно, что мой теневой плащ зашевелился, и я чуть не угодила в пасть чудовища.

– Я знаю тебя, – невнятно то ли проревел, то ли прорычал Бракунус. Неудивительно, учитывая, что это существо не было создано для того, чтобы говорить на языке землян. Честно говоря, я была весьма удивлена, что он вообще мог говорить. Я никогда раньше не слышала, чтобы гуль говорил. Стоит также отметить, что, несмотря на общую вонь, исходившую от монстра, его дыхание было еще хуже. Меня слегка потрясло, что я не свалилась с ног от какой-нибудь инфекции, просто оказавшись на пути этого ядовитого дыхания.

ЭСКА! Сссеракис выкрикнул мое имя у меня в голове, и я поняла, что уже некоторое время стою неподвижно, ничего не говоря. Шок от изумления – один из моих недостатков.

– Зачем ты закрываешь голову этой тряпкой? – спросила я. Ну, это, наверное, было больше похоже на крик. Голова монстра была прямо передо мной, достаточно близко, чтобы я могла протянуть руку и дотронуться до нее, хотя я и представить себе не могла, что захочу совершить такую ужасную вещь. Но по какой-то причине, возможно, из-за его огромных размеров, я почувствовала необходимость докричаться до него, чтобы быть услышанным.

Дура! Как ты можешь надеяться доминировать над существом, если начинаешь с того, что спрашиваешь.

Бракунус широко раскрыл рот, и его язык выскользнул из пасти. Он был длинный, розовый и с шипами, как у кошки. И длиной он с меня. На мгновение язык повис передо мной, и я почувствовала непреодолимое желание повернуться и убежать.

СТОЙ НА МЕСТЕ! Крик Сссеракиса чуть не сбил меня с ног, так громко он звучал в моей голове.

– Если ты еще раз замахнешься на меня этой штукой, я оторву ее, Трус, – прорычала я. Что ж, я сказала Я. Слова, конечно, слетели с моих губ, но они были не моими. Через меня говорил Сссеракис. Я и не знала, что ужас способен на такое. Честно говоря, я была немного встревожена тем, что он может вот так узурпировать контроль, но у меня не было времени беспокоиться об этом, когда древний гуль размером с особняк был в шаге от того, чтобы сожрать мой труп, королева я или нет.

Гигантский гуль отступил на несколько футов, втягивая носом воздух. «Сссеракис?» Прогорклое дыхание снова ударило мне в лицо.

Я почувствовала, как чужие слова рвутся у меня с языка. Я стиснула зубы и подавила Сссеракиса, возвращая контроль над своим телом. Сссеракис бушевал внутри, словно змея, терзающая мою душу. Или, возможно, как ребенок, который в гневе крушит свою комнату, только эта комната – мой разум. Моему ужасу не понравилось, что его вот так отрезали, но ему пришлось заново учиться, кто из нас главный. Нам нужно было время, чтобы снова привыкнуть друг к другу. Мы оба отвыкли делить тело на двоих.

Бракунус наблюдал за мной. Я думаю. Из-за ткани, закрывающей его лицо, трудно было сказать наверняка, но его гигантская голова маячила неподалеку. Я заметила, что его когтистые лапы все еще шарили по земле, как будто он хотел разорвать меня в клочья.

И он может. Выпусти меня, Эскара. Я сам разберусь с другими лордами Севоари.

– Заткнись! – прошипела я, запирая свой ужас внутри. Затем я обратила свое внимание на гуля-переростка. – Сссеракис здесь. Но меня зовут Эскара Хелсене.

Губы Бракунуса растянулись в улыбке, обнажая множество бесцветных клыков. Я знала это выражение от пахтов. Гуль ухмылялся.

– Ты что, в ловушке, маленький ужас? – насмешливо прорычал он, и на меня пахнуло зловонием. – Какой же ты слабый. Ты бы хотел, чтобы я освободил тебя?

Гнев Сссеракиса вспыхнул с новой силой. Он вырывался из-под моего контроля, как волк, бросающийся на прутья клетки. Я вздрогнула, внезапно вспомнив другой раз, когда Сссеракис схватил мое сердце, угрожая разорвать его в груди.

Я бы никогда так с тобой не поступил. Не сейчас.

– Но ты мог бы.

Бракунус отпрянул и встал на задние лапы, возвышаясь надо мной. Я проигнорировала этого дурака и его позу.

Выпусти меня. Бракунус – трус. Он реагирует только на силу. Я должен показать ему, кто здесь главный.

Я пошатнулась, когда Сссеракис наполовину проломил стену, которую я построила вокруг него. Моя тень билась подо мной, как град, падающий в тихие воды озера. Моя левая рука, теневая, дергалась.

– Я не позволю тебе взять контроль, Сссеракис. Это мое тело.

Мы были разлучены слишком долго. Сссеракис всегда брал себе хозяев, я это знала, но в Севоари он брал только тех, кого считал своими миньонами. Расходный материал, безмозглые твари, которых он мог убить или прогнать по своей прихоти. Он контролировал их: разум, тело и душу. Я не могла позволить этому случиться со мной.

Ты не можешь держать меня взаперти, Эскара. Я не буду прятаться внутри тебя, пока мой мир пожирают.

– Это мое тело, Сссеракис.

Бракунусу, похоже, не понравилось, что его игнорируют. Гуль рухнул на четвереньки, землю сотряслась от удара. Затем он сделал глубокий вдох и издал оглушительный рев, от которого мой теневой плащ захлопал и чуть не сбил меня с ног. А еще от гуля воняло, как от гниющих сточных вод.

– ХВАТИТ! – закричала я Бракунусу.

– Я разберусь с тобой через мгновение, Трус, – прорычал Сссеракис моим голосом.

Моя тень колыхнулась, потянулась от меня, словно пытаясь отделиться. Мир потемнел, свет померк, когда Сссеракис надавил через меня. Бракунус отскочил назад, в панике оглядываясь по сторонам, его голова дергалась из стороны в сторону. Я чувствовала страх, исходящий от древнего гуля, и он был сладок, как мед. Меня наполнили новые силы. Нет, не меня. Сссеракиса.

Мы не можем показывать раздор перед этим существом. Выпусти меня!

– Уходи! – крикнула я Бракунусу, указывая на разлом своей теневой лапой. – Принеси мне харкскую гончую. Я голодна.

Бракунус отступил еще на шаг, все еще напуганный надвигающейся тьмой. Затем гуль повернулся и убежал через разлом обратно в Севоари. Это было к лучшему. Нам нужно было разобраться в наших отношениях, прежде чем он вернется.

– Мама? – Это была Сирилет.

Я не повернулась, чтобы посмотреть на нее, но махнула рукой за спину:

– Не подходи.

Сссеракис отозвал влитую в меня силу, и я споткнулась, едва не упав. Все мои боли разом вспыхнули. Сказалась усталость от боя, который я провела менее суток назад, защищая Сирилет от Кенто, а затем от Создателя. Защищая всех выживших от удара Лурсы и вызванного им шторма, который даже сейчас бушевал вокруг нас. Это было слишком. Я чертовски устала. Я не спала… несколько дней. Не ела. Мне так хотелось пить, что казалось, рот был набит песком. Мне нужно было отдохнуть, а не бороться со своим ужасом. Нельзя победить самого себя. Неважно, кто одержит победу, ты все равно проиграешь. Я упала на колени в грязь, и шок от боли заставил меня вскрикнуть.

– Мы не можем этого делать, Сссеракис, – прохрипела я, уставшая, чертовски измученная. – У нас не может быть разногласий.

Тогда ты не сможешь отгораживаться от меня. Я больше не буду заперт внутри, Эскара.

– И ты не сможешь контролировать меня. Это мое тело, Сссеракис.

Некоторое время мы сидели молча, размышляя о наших разногласиях. Признаюсь, я представляла себе наше воссоединение. Прошло двадцать лет с тех пор, как мы расстались с Сссеракисом, но я часто представляла, как нахожу свой ужас. Радость от того, что мы снова собрались вместе, от того, что мы нашли утешение в постоянном общении. Я думаю, это было ненадолго. Но в моих мечтах мы всегда легко полагались друг на друга, как когда-то. Как два друга, которые долго не виделись, но которым легко и комфортно, независимо от времени и расстояния, проведенного врозь. Это дерьмо аббана. Люди растут, они меняются. И у тех, кому мы когда-то подходили, у тех, кто когда-то так легко вписывался в наши миры, внезапно появляются острые углы, которые перечеркивают все шансы на комфорт и ранят обе стороны. Древние ужасы из другого мира, очевидно, тоже меняются. Мы больше не подходили друг другу. Сплошные локти и колени, неловкость, слишком жарко, слишком холодно.

Я сдалась, ослабила хватку на ужасе и выпустила его наружу. Я обнаружила, что скучаю по уединению, которое когда-то ненавидела. Я всегда боялась одиночества, но десять лет вдали от всех, кого я знала и любила, научили меня ценить свое одиночество. У меня больше не было этого. Сссеракис был во мне, в моем теле и в моей голове, прислушивался к моим мыслям.

Моя тень запузырилась, стала растягиваться, вырастая рядом со мной в аморфный сгусток, который в основном имел форму меня. Мы с Сссеракисом сидели рядом на земле, не зная, что сказать друг другу. Молчание затянулось. Оно не могло длиться вечно. Кто-то из нас должен был сказать правду.

Ты знаешь, что я не могу уйти. Как только Сссеракис вселялся в хозяина, только смерть могла его освободить.

– Я не хочу, чтобы ты уходил. – Это тоже было правдой. Каким бы неловким и болезненным ни было наше воссоединение, я все равно его хотела. Я хотела, чтобы мой ужас остался. Чтобы мы снова стали единым целым. Я просто не знала, как это сделать с новыми нами.

Я не хочу уходить. Слова были едва слышны.

Мы сидели бок о бок, глядя на разлом, который одновременно соединял и разделял два наших мира.

– Тогда нам нужно найти новый способ сосуществования. Быть вместе. Новый баланс.

Согласен. Я больше не буду заперт в тебе, Эска. Я не буду прятаться от твоего мира. Ты должна позволить мне быть свободным.

Я кивнула. Я не раз была пленницей. Я знала, как нужна свобода. «Тогда моя тень твоя. Моя рука и мои крылья должны принадлежать только мне. Я не могу допустить, чтобы ты контролировал половину меня. Но ты можешь делать все, что захочешь, в моей тени». Мне показалось, что мы делим дом на двоих. Я бы забрала мебель, но Сссеракис мог бы взять кастрюли и сковородки. Только это все я. Дом и все, что в нем есть, принадлежало мне.

– И иногда мне нужно уединение. Если я скажу тебе отойти, ты это сделаешь.

Моя тень колыхнулась рядом со мной.

– Согласен. – Я поняла, что Сссеракис говорит вслух, через мою тень, его голос был почти как мой собственный, но я как будто шипела. – И я обращаюсь к тебе с тем же требованием.

– Что? Для чего тебе нужна конфиденциальность? И как это будет работать?

– Просто согласись, Эска. Детали несущественны.

– Хорошо. Я согласна. – Компромисс и капитуляция – две большие разницы. Я доверяла Сссеракису. Я должна была продемонстрировать это доверие. Доверие – такая странная штука, его никогда нельзя доказать словами, только действиями. И все же одно-единственное слово может разрушить гору таких доказательств.

– И мне должно быть позволено иметь дело с другими лордами Севоари. Ты можешь вести переговоры с жителями своего мира.

– Согласна.

И мы заключили новую сделку. И тут до меня дошло, что мы с Сссеракисом всегда заключали сделки. Когда мы впервые встретились, я согласилась отправить его домой в Севоари, а взамен он не убьет меня. Да, тебе не нужно напоминать мне, какой дерьмовой была эта сделка. Но в конце концов мы вышли за рамки установленных условий. Я только надеялась, что мы сможем это сделать снова.

Я попыталась объяснить все это своим дочерям. Сирилет, по-моему, все еще злилась. Она считала, что Сссеракис должен был быть ее, что она должна была унаследовать его от меня. Однако все сложилось не так. Пока меня не было, она рассказала Кенто об ужасе и избавила меня от неловкости. Кенто настороженно наблюдала за мной. Не думаю, что моей старшей дочери понравилась мысль о том, что я делю свое тело с живым воплощением земного страха. Что ж… блядь, это была не ее проблема. Не то чтобы ей пришлось жить с этим ужасом. Возможно, она начала понимать, каким чудовищем на самом деле была ее биологическая мать. Наверное, мне следовало бы удивляться, что Кенто выросла такой крепкой. У нее было две матери: одна – одержимая безумная женщина, которая разрушала целые империи, чтобы утолить свою жажду мести, а другая была богиней. Ты играешь той комбинацией карт, которая тебе досталась, даже если она ржавая и выводит тебя из себя.

Бракунус вернулся, пробравшись обратно через разлом; в руке он сжимал мертвую харкскую гончую. Небольшая стая из восьми гулей, большинство из которых были не крупнее землянина, последовала за ним. Он бросил мертвую гончую на землю передо мной и снова понюхал воздух.

Увидишь, чего можно добиться, когда твои миньоны усмирены.

– Я думала, что Бракунус – лорд Севоари, – сказала я.

Лорды тоже могут быть миньонами, Эска. Робкие наденут на себя столько цепей, сколько ты положишь им на голову, и поблагодарят тебя за тяжесть. Я не была уверена, что согласна, но в Севоари все было по-другому. Я должна была позволить Сссеракису управлять этим миром по-своему.

Моя тень застыла рядом со мной, и Сссеракис объяснил Бракунусу ситуацию, насколько это было возможно. Гигантский гуль двигался взад и вперед, пока двое лордов Севоари разговаривали. Гули помельче держались позади, пригибаясь к земле, опасаясь шагов Бракунуса. Я повернулась, чтобы посмотреть на своих дочерей и выживших в оазисе. Было странно, что я могу смотреть куда угодно, пока Сссеракис занимается делами.

Выжившие съежились, прижавшись друг к другу и испуганно глядя на гулей. Их было десять. Пара пахтов и двое их детей, женщина из Полазии, еще одна женщина-пахт с ребенком-землянином, двое торговцев и сумасшедший мужчина-землянин. Как бы мы ни собирались из этого выбраться, нам нужно было забрать их с собой. Я не сомневалась, что, если мы оставим их здесь, гули их съедят.

Кенто принялась разделывать харкскую гончую и обжаривать куски ее мяса на костре. Это была не самая приятная трапеза, но, по крайней мере, ее хватило, чтобы накормить нас всех. Сирилет стояла рядом со мной, прислушиваясь к разговору между Сссеракисом и Бракунусом.

– Ты хочешь поднять против нее армию? – спросил Бракунус, когда Сссеракис закончил объяснять.

– Да. Такую, подобной которой еще никто не видел.

Гигантский гуль пошевелился, скребя лапами землю.

– Ты проиграешь. Норвет Меруун поглотит твою армию. Лучше беги.

Сссеракис сотряс мою тень, и я почувствовала, как гнев моего ужаса, словно резкий удар прошел через нашу связь.

– Бежать больше некуда.

Бракунус втянул носом воздух и повернул голову. Оранжевая пыльная буря, которую вызвала Сирилет, обрушив на нас Лурсу, бушевала повсюду, освещаемая редкими вспышками молний.

– Этот мир огромен. Он созрел.

– НЕТ! – Моя тень распухла, стала чернильно-черным гигантом, ростом больше Бракунуса. Да, ты мог бы заметить, что отбрасываемая мной тень была больше меня самой. Можешь сделать из этого свои выводы. – Это не наш мир.

Бракунус отпрянул назад, съежившись и волоча живот по земле. Остальные гули сделали то же самое, подчиняясь более могущественному существу. Моя тень рванулась вперед, все еще привязанная ко мне, но двигавшаяся независимо, она погналась за Бракунусом, возвышаясь над ним.

– Я прочешу этот мир в поисках союзников, Трус. Я приведу их сюда и сделаю Норвет Меруун прыщом, которым она была. Ты останешься охранять этот разлом и никому не позволишь прорваться. Ни одному из ее миньонов нельзя позволить проникнуть в этот мир.

Бракунус заскулил, протяжно и низко. Он уперся лапами в землю и отвернул голову от Сссеракиса, как пес, ожидающий побоев.

– Ты понимаешь?

Скулеж Бракунуса перешел в рычание, и гигантский гуль прыгнул вперед, но не на Сссеракиса, а на меня. Он, как башня, вырос передо мной, заполнив собой все поле зрения. Когти потянулись, чтобы разорвать меня на части.

Моя тень врезалась в гуля, отбросив его в сторону. Удар, от которого Бракунус грохнулся на землю и сотряс ее. Я инстинктивно удержала равновесие с помощью своей врожденной геомантии. Бракунус вскочил на ноги, но Сссеракис уже был рядом. Теневое копье ударило из темноты и глубоко вонзилось в переднюю лапу Бракунуса, пригвоздив его к земле. Гуль взвыл от боли. Сссеракис двинулся вперед, увеличиваясь в размерах, угрожая поглотить гуля. Я почувствовала, чего это стоило моему ужасу. Сила, с помощью которой он контролировал мою тень, истощала его. Я почувствовала, как часть этой энергии исходит от меня. Раньше Сссеракис всегда придавал мне силу, но теперь из меня уходило то немногое, что оставалось, чтобы участвовать в этом шоу. Я отдала ему силу добровольно. Я знала… мы оба знали, что так не может продолжаться вечно. Это была игра ва-банк, блеф. Наша последняя ставка на дерьмовую комбинацию.

– Ты понимаешь, Трус? – Голос Сссеракиса гремел, как раскат грома. У меня подкосились ноги. Я сжала колени. Перед глазами все помутилось.

Бракунус снова заскулил, опустив голову. «Да. Да. Я понимаю, Сссеракис. Я останусь. Буду охранять разлом». Он дернул лапой, пытаясь высвободить ее из-под теневого столба, пригвоздившего ее к земле. Сссеракис подался вперед еще немного, вгоняя копье глубже. Бракунус распластался на земле. Страх струился по коже гуля, и Сссеракис впитывал его, но мой ужас сжигал эту силу так же быстро, как и поглощал ее.

А потом все кончилось. Сссеракис вытащил свое теневое копье из лапы гуля и отпрянул, возвращаясь ко мне. Бракунус поспешно отпрыгнул назад, баюкая раненую лапу, и побежал к разлому. Но он не прошел через него, а просто остался там ждать.

Прости, Эска.

Я с трудом повернулась. Мои ноги дрожали, и я знала, что у меня осталось совсем немного времени, прежде чем они откажут. Я могла видеть только одно небольшое пятно. Кенто. Огонь. Тепло. Я вдруг поняла, что мне холодно.

– Мама? – Сирилет стояла рядом со мной. Я думаю, она могла бы взять меня за руку, но ее руки все еще не могли двигаться. Это было к лучшему. Я не могла позволить ей доказать, что я настолько слаба. Не тогда, когда Бракунус все еще наблюдал за мной.

– Ей нужен отдых.

– Мама? – снова позвала Сирилет, игнорируя Сссеракиса.

Шаг за шагом, спотыкаясь, я приближалась к Кенто и костру. Я сделала шагов двадцать, но мне показалось, что это были целые лиги. Я увидела беспокойство на лице Кенто. Я покачала головой, надеясь, что это поможет сохранить тайну. Подойдя к костру, я заставила себя постоять несколько мгновений. Я хотел погрузиться в забытье, но не могла. Гуль все еще наблюдал за мной. Кенто что-то говорила, но я ее не слышала. Сирилет тоже что-то сказала. Потом мой ужас очутился внутри меня, став крошечным там, где раньше был огромным.

– Ей нужен отдых, но нельзя показывать, что она слаба.

У меня едва хватило сил, чтобы, используя свою врожденную геомантию, поднять из земли небольшую каменную стену. Я опустилась на землю, прислонилась спиной к стене и отключилась.