Текст книги "Бьющееся Сердце Смертии (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Тамура ухмыльнулся.

– Впечатляюще. – Он пристально посмотрел в один из моих глаз и помахал рукой. – Привет, там.

Мне его проткнуть?

– Нет, – сказала я. – Он только загадал загадку.

Тамура склонил голову набок.

– Значит, Райтер не могла видеть будущее, но делала предсказания, основываясь на прошлом.

– И все это для того, чтобы убедить своих сестер, что она знает больше, чем на самом деле. Авгурии… – Тамура покачал головой и рассмеялся. – Ее величайшая работа и всего лишь шутка. Обновление. Единство. Жизнь и смерть. Предсказанный, который разрушит вечность. Она извергла эту шутку в мир, заставила своих сестер поверить, а затем создала меня, чтобы я убежал и спрятался, чтобы никто не усомнился.

– Авгурии были правдивыми?

– Никогда не были правдивыми. Это всего лишь бред сумасшедшей богини, которой нужно было почувствовать себя важной персоной, прежде чем покончить с собой. – Он развел руками. – И на этом заканчивается история Райтер, Спокойствие в Хаосе. Безумные богини становятся плохими матерями.

Я изо всех сил пыталась понять. Большая часть моей жизни вращалась вокруг этих проклятых Авгурий. Мезула считала, что я способна положить конец вечной войне между Ранд и Джиннами, но это была ложь. Единственный способ покончить с этой войной – убить их всех, а у меня никогда не было силы сразиться с богом. Железный легион считал, что Авгурии – это инструкция о том, как создавать сосуды, способные возродить мертвых богов, и… Ну, он был прав.

– Но Авгурии были правдивыми, Тамура. Они должны были сбыться. Ты знаешь, что сделал Железный легион. Что он сделал со мной и Джозефом. Это сработало. С нашей помощью он вернул к жизни одну Ранд и одного Джинна.

Тамура покачал головой:

– Важна воля. Авгурии ничего не значили, пока Мезула и Лоран не решили, что они важны. Железный легион направил свою волю на воскрешение богов, и именно это он и сделал. Он проявил свою волю и назвал это судьбой. Это было не так. Не больше, чем ты могла бы сказать У меня будет ребенок и потом Она здесь. Действие судьбы.

Он прав. Слова Сссеракиса показались мне странными, почти благоговейными. Подумай, Эска. Наша битва с Вейнфолдом. В этом щите я увидел, как мы работаем вместе и воплотил это в жизнь. Предсказывал ли он будущее или предлагал будущее, которое я заставил случиться?

В этом был какой-то ужасный смысл. Я не раз заглядывала в это щит, Безумие. Каждый раз он показывал мне проблески возможных будущих. По меньшей мере одного из них я избежала.

– Значит, я не избранная? – Я почувствовала странное облегчение от этого. Даже спустя десятилетия после того, как несомненное пророчество сбылось, свобода от него приносила облегчение.

– Неужели? – спросил Тамура, улыбаясь. – Ты была избранной Железного легиона. Он сделал это правдой.

Словно солнце пробило тучи. Я, наконец, поняла. Пророчества были ложью, но мы могли воплотить их в жизнь, решив сделать их реальностью. Солнечный жар превратился в жжение, когда меня осенило. – Второй катаклизм…

– Да.

Я покачала головой, глядя на Тамуру.

– Не рассказывай Сирилет ничего из этого.

– Она сильнее, чем ты думаешь.

– О нет. Я думаю, что она сильнее всех, кого я когда-либо знала, Тамура. Но она более хрупкая, чем думаешь ты. Пока она верит, пока все думают, что Второму катаклизму суждено было случиться, есть шанс, что мы сможем оттащить ее от края пропасти. – Я должна была защитить ее.

Тамура грустно улыбнулся.

– Судьбу нельзя использовать как оправдание, Эска.

– Да что ты знаешь? – прорычала я на него. Правда может убить нас также верно, как и холод. Оправдания – это ложь, в которую мы себя облекаем, чтобы не умереть от соприкосновения с ледяной правдой. – Ты мог бы в любой момент сказать мне, что все эти Авгурии не более чем дерьмо, но ты позволил мне жить до сих пор, думая, что я какая-то гребаная избранная, которой суждено стать великой и ужасной.

Я двинулась на Тамуру и увидела, как он съежился, отступая назад. Я почувствовала вкус его страха – он отдавал пылью и заброшенностью.

– Держи это при себе. Не губи мою дочь, Тамура. Пожалуйста.

Его глаза были широко раскрыты, голова дергалась, как будто он что-то искал на моем лице. Он кивнул. Я восприняла это как обещание и прошла мимо него, внезапно почувствовав желание оказаться подальше от этого места.

– Это все? – спросила я, дойдя до двери. – Ты привел меня сюда, чтобы сказать, что всю свою жизнь я навязывала другим откровенную ложь?

Я услышал, как Тамура зашаркал у меня за спиной.

– Это… Воля. Важна воля. Новые боги восстают вопреки старым. Ты еще не закончила…

– Хватит, Тамура. – Я вдруг почувствовала, что устала от всего этого. Сначала он говорит мне, что пророчества обо мне дерьмо, а затем продолжает выдавать новые. Это было, блядь, слишком, я не могла этого вынести. И все же, оглядываясь назад, я жалею, что не дала ему закончить. Жаль, что я не дослушала.

Глава 17

В конце концов, я нашла Сирилет в большой пещере с малым разломом, который мы использовали для путешествия в Йенхельм. Она была одна, измученная, страдающая от отторжения Источника. Металлическая арка возвышалась точно над точкой разлома, или, по крайней мере, бо́льшая часть металлической арки. Сирилет была в процессе ее создания, используя как ингомантию, так и аугомантию, две магии, к которым у нее не было настройки. И, не имея ничего, что могло бы предотвратить отторжение, она строила эту чертову штуку в течение пятиминутных всплесков действия, пока отторжение не становилось настолько серьезным, что могло ее убить. Моя дочь отличалась отчаянной решительностью.

Я спросила ее, зачем она это делает. Почему она так решительно настроена на то, чтобы это было построено, даже ценой ее здоровья. Она рассказала мне о сообщениях, которые она получала. Земля разверзлась, вспыхнули яростные пожары, монстры выползли из глубин, как будто Подземный мир открылся внутри Оваэриса. В этом она была недалека от истины. Существа Севоари, больше не привязанные к Хранителю Источников, который их вызвал, искали темные уголки нашего мира, где свет не мог причинить им вреда. Поскольку небо было затянуто облаками, что создавало неестественную, постоянную ночь, они могли бродить по поверхности, не испытывая боли от солнечного света. В итоге это делало путешествие по дорогам опасной перспективой.

На море было ненамного лучше. Штормы бушевали во всех океанах, покрывая их невыносимой бурлящей пеной и вызывая цунами, разрушающие побережья. В некоторых местах вода кипела, как будто что-то невероятно горячее раскалывалось и извергало тепло в океаны. Путешествовать на кораблях в таких условиях было невозможно, порты по всему миру были разрушены.

Оставалось путешествовать по воздуху, но флаеры не были обычным явлением. Методы их создания принадлежали Ранд и Джиннам, и они питались от Источников кинемантии. Я не сомневалась, что многие из наиболее богатых и влиятельных людей нашего мира приобрели бы несколько таких устройств, но их использование строго контролировалось бы полицией. И даже небо было небезопасным. Штормы, бушевавшие на морях, легко могли сбить флаер, ветер был непредсказуем: он дул во всех направлениях, воздушные потоки сливались воедино, образуя извилистые воронки, которые всасывали пыль, грязь и все, к чему прикасались, и выбрасывали их в злобные облака над головой.

Мир погибал. И, не имея возможности остановить это, Сирилет делала все, что могла. Если бы она смогла убедить лидеров королевств и наций построить подобные арки над малыми разломами в их собственных землях, она смогла бы создать стабильную сеть порталов, которая позволяла бы мгновенно перемещаться между ними. Это не исправило бы мир, но она надеялась, что это убедит отдельные народы работать сообща. Я думаю, что во многом она старалась изо всех сил, чтобы смягчить свое чувство вины. Она одновременно наказывала себя и отчаянно пыталась создать что-то полезное и долговечное, чтобы вернуть мир, который она разрушила. Она убегала, погружаясь в этот проект, чтобы отвлечься от своего горя.

Сирилет не позволяла другим видеть сомнения, страх и чувство вины, от которых она страдала. Перед советом Йенхельма, перед своими советниками, перед своим народом и перед своими друзьями она играла роль уверенного правителя, который все контролирует. Но не передо мной. Когда мы оставались наедине, она позволяла своей маске соскользнуть, ее решимость давала трещину.

Кенто ушла, ее отправили через малый разлом на континент Ролшш. Сирилет сказала ей, что джунгли кишат чудовищами, которые бродят по ним, но Кенто все равно прошла через портал. Я надеялась, что с ней все в порядке. Что она вернулась в Ро'шан и даже сейчас держит Эсем на руках. Вероятно, на Оваэрисе не было более безопасного места, где они могли бы находиться. Ранд удержит Ро'шан в воздухе, в безопасности. Я все еще ненавидела Мезулу, но она сохранит жизнь моей дочери и внучке.

Сирилет послала сообщение Джамису пер Суано и получила ответ. Саммит должен был состояться через восемь дней. На нем должны были присутствовать представители со всей Иши, а также императрица Полазии. Приглашения были также разосланы землянам на Ролшше, пахтам Итексии, гарнам, мурам и даже таренам. Я не питала особой надежды на то, что тарены придут, и не была уверена, что они мне вообще нужны. Однажды они уже пытались уничтожить мир, вызвав Создателя. Я сомневалась, что вместо этого маленькие мохнатые ублюдки помогут нам попытаться спасти мир.

Сирилет замолчала, рассказав мне о саммите, ее темный взгляд горел в пещере, освещенной только голубыми минеральными прожилками.

– Джамис пер Суано также прислал мне записку, в которой говорилось, что он устранил всех сторонников моего культа. – Она нахмурилась и вытерла струйку крови из носа. – Я полагаю, он говорит о торговцах, которые помогли мне в Ланфолле?

Я улыбнулась ей. Когда ее глаза загорелись, а мои вспыхнули, мрак между нами затанцевал красками и светом.

– Да. Мы думали, что ты возглавляешь культ смерти, направленный на то, чтобы привести Создателя в Оваэрис.

Она рассмеялась.

– Я полагаю, что это был настоящий культ. Я никогда не собиралась этого делать… Я имею в виду, они были просто полезны. Какое-то время.

– Как тебе удалось их убедить?

– Хмм? О, это было легко. Я имею в виду, в основном ложью. Я обратилась к нескольким мелким торговцам, которые явно жаждали большего богатства и власти. Ты знаешь этот тип людей. Я сказала им то, что они хотели услышать. Их пощадят, установится новый мировой порядок, и они будут править, как только уляжется пыль. – Она внезапно помрачнела. – Я полагаю, пыль не скоро уляжется.

Ложный культ, призванный обманом заставить кучку жадных торговцев делать то, что она хотела. В тот момент я была более чем горда за Сирилет.

– А тарены?

Сирилет покачала головой и снова улыбнулась.

– Их было еще легче одурачить. Я имею в виду, они уже поверили в катаклизм. Мне просто нужно было убедить их, что я… – Она замолчала, закатив глаза. – Я имею в виду… Думаю, я убедила их, что я их мессия. Это было просто. Я уже одурачила Создателя. Хотя это было не так-то просто. Я имею в виду, одурачить Создателя. Каждый раз, когда я оказывалась рядом с порталом, он пытался заставить меня… Я имею в виду, залезть ко мне в голову. Прочитать мои мысли. Мне пришлось укрепить свой разум ложью, отгородить то, что я хотела, чтобы он прочитал. Я имею в виду… – Она замолчала и крепко зажмурилась.

Сирилет могла понять то, чего я никогда не понимала. Казалось, ее мозг работал намного быстрее, чем мой, чем у всех остальных. Тем не менее, ей было трудно подобрать правильные слова, чтобы другие ее поняли. Я промолчала, давая ей время, в котором она нуждалась.

– Я… Я должна была показать Создателю себя такой, какой он хотел меня видеть. Я имею в виду, я скрывала от него себя настоящую и позволяла ему видеть ложь. Что? Почему ты так на меня смотришь, мама?

Я покачала головой:

– Я восхищена, Сирилет. Тобой. Ты обманула бога. Это бог богов, и ты одурачила его. Спрятала от него истинную сущность в собственной голове.

Она рассмеялась и смущенно опустила глаза.

– Это ерунда, на самом деле. Ничего особенного. Я имею в виду, что однажды ты вытащила город из земли.

– Ты стащила луну с неба.

Сирилет разразилась диким смехом, прикрыла рот рукой и улыбнулась, не разжимая пальцев.

– Я ведь это сделала, так?

Я не выдержала. Я была так невыносимо горда тем, какой сильной стала моя дочь. Я бросилась вперед и заключила Сирилет в объятия. Она обвила меня руками. Я положила подбородок ей на макушку и глубоко вдохнула. От моей дочери пахло пылью, потом и малиной. Мне это показалось странным. Я никогда раньше не замечала, чтобы Сирилет пользовалась духами, но мне пришлось признаться, что я ее совсем не знала.

– Нам нужно поговорить, Сирилет, – сказала я, прежде чем успела передумать.

– О чем? – пробормотала она.

– Об Имико.

– О. – Сирилет отстранилась от меня и села прямо. – Нужно?

– Я увидела следы твоих ног в ее комнате. Она ушла, знаешь ли.

– Знаю. Думаешь, я этого не понимаю?

– Я думаю, ты потеряла близкого человека, и часть тебя…

– Прекрати, мама. – Сирилет встала и одернула рубашку. – Я прекрасно понимаю, что Имико ушла. И как. И когда мне понадобится поговорить об этом, поверь мне, это будет не с тобой.

Она ушла, оставив меня растерянной и более чем опустошенной. Ну, а чего я ожидала на самом деле? Меня никогда не было рядом с ней, когда она нуждалась во мне, и поэтому, конечно, она нашла других на те роли, которые я освободила.

Подготовка к саммиту прошла быстро. В основном потому, что нам почти нечего было готовить, кроме аргументации, которая показалась мне вопиющим здравым смыслом. Убедить лидеров отдельных стран работать сообща, чтобы спасти гребаный мир, в котором мы все живем. Честно говоря, я не думала, что их нужно будет так сильно убеждать. Какая же я идиотка.

Сирилет заверила меня, что недалеко от Ланфолла есть малый разлом, о котором никто не знает. Это означало, что мы могли оказаться в городе в течение часа после выезда из Йенхельма. Полезные вещи, на создание которых моя дочь направила свою волю, даже если каждая из них стоила жизни. И, полагаю, множества Источников, но, честно говоря, мне было наплевать на гробы наших богов.

Хардт нашел меня за день до того, как мы отправились на саммит. Я была на тренировочной площадке в городских казармах. Я решила соблюдать режим, который установила для себя, когда мы шли в Тор. Раз в день я отправлялась в казармы и проводила там несколько часов, отрабатывая приемы владения мечом, чтобы привести свое тело в некое подобие формы. Это было тяжело, изнурительно, болезненно, и я пожалела, что позволила себе стать такой слабой, даже когда возраст почти искалечил меня. Затем я проводила еще час в спаррингах со всеми, кто был готов нанести мне удар. Я по-прежнему проигрывала больше, чем выигрывала, но иногда мне удавалось побеждать. Это придало мне сил. Гордость всегда была одним из моих недостатков, и мне было чертовски приятно время от времени наносить победный удар.

Солдаты приветствовали меня. Я думаю, что мое улучшение было для них предметом гордости. После спаррингов я часто присоединялась к солдатам, чтобы пропустить стаканчик-другой. Теперь, когда я не была королевой Йенхельма, они находили меня более доступной. О, я по-прежнему была для них Королевой-труп, но, думаю, теперь, когда я ни за что не отвечала, они воспринимали меня скорее как одну из них. Сссеракиса раздражало, что они меня не боялись, а, наоборот, любили.

Я заметила Хардта, который ждал возле одного из факелов, установленных вокруг ринга для спарринга. Стояла середина дня, но было так темно, что пришлось зажечь факелы повсюду, чтобы что-то разглядеть. Я на секунду отвела взгляд от своей соперницы, она бросилась вперед и сильно ударила меня по руке, дав понять, что я мертва.

Моя спарринг-партнерша рассмеялась, похлопала меня по той же руке, на которую только что напала, и направилась к выходу с ринга. По моим собственным правилам, мое поражение означало, что я должен был остаться в круге до следующего поединка, но я вышла, чтобы поговорить с Хардтом, потирая на ходу пульсирующую руку. Моя тень переместилась, Сссеракис превратил ее обратно в плащ, который свисал с моих плеч, и я рассеянно натянула капюшон на голову. Я заметила, как Хардт нахмурился, но изо всех сил постарался не обращать на это внимания.

– Привет, – сказала я, когда подошла к нему. Я не была уверена, где мы находимся. Когда я видела его в последний раз, я призналась, что убила Имико. Из-за этого между нами возникла напряженность.

Хардт скрестил руки на груди, развел их, потянул себя за нос, фыркнул, провел ладонью по лбу, почесал в затылке. Не думаю, что когда-либо видела его таким смущенным.

– Я, э-э, поговорил с Сирилет. Она сказала мне правду, Эска. Об Имико.

– О. – Я действительно не знала, что сказать. Правда – такая ужасно субъективная штука. Может, я и не убивала Имико, но я чувствовала ответственность.

– Ты должна была сказать мне, Эска. – Он посмотрел мне в глаза и стиснул зубы. Хардт был медлителен в гневе, но, когда он доводил себя до этого, он, как никто другой, мог вызвать бурю гнева. Сссеракис наслаждался моим страхом. – Почему ты утверждала, что это сделала ты?

Один из ближайших факелов вспыхнул ярче на мгновение. От такого количества факелов воздух казался спертым, маслянистым и теплым, но мне все равно было холодно. Я вздрогнула и почти потянулась к своему Источнику пиромантии.

– Потому что я не остановила ее. – Я издала горький, безрадостный смешок. – Я не помогла ей и… – Я пожала плечами. Мне больше нечего было сказать. Я не мог найти в себе сил продолжать. Внезапно я почувствовала себя такой усталой. Я едва не растянулась посреди песчаного двора. Сссеракис наполнил меня силой, не понимая, что на самом деле я не была слабой. Просто усталой.

– Ты знаешь, что это полная чушь, Эска. Ты идиотка, девочка, но ты должна стать умнее.

Я выдавила из себя слабую улыбку:

– История свидетельствует об обратном.

Он покачал головой:

– Ты ужасно воспитала своих детей.

Я ощетинилась.

– Спасибо. Не думаю, что они выросли такими уж плохими.

– Ты подарила им любовь, научила их быть сильными, это точно. Но ты защитила их от последствий, Эска. Никогда не отчитывала их, даже когда они вели себя как маленькие засранцы. Никогда не ставила им границ. Сейчас ты делаешь это снова. Ты пытаешься отвести вину, которая по праву принадлежит Сирилет. Остановись. Пусть она пожинает то, что посеяла.

Я поморщилась от горькой правды.

– Зачем мне отступать, если я могу защитить ее? Не имеет значения, сколько ей лет или сколько мне лет. Она моя дочь, и, блядь, я сделаю все, что в моих силах.

– Она взрослая, Эска. Она больше не девочка. Пусть сама разбирается с последствиями своих поступков.

Я стиснула зубы и сжала лапу так сильно, что почувствовала, как хрустнули теневые кости. Мои глаза вспыхнули, как будто мой шторм угрожал разразиться. «Нет», – сказала я. Это придало мне сил. Хардт, вероятно, был прав. Он всегда был прав. Но не в этот раз. «Ты ошибаешься». Слова просочились сквозь зубы. Когда я подняла на него глаза, то увидела, как у него самого напряжена челюсть. Что за парой мы были!

Покачав головой, я попыталась улыбнуться:

– Ты прав, Хардт. Но ты ошибаешься. Я действительно ужасно воспитала их. Но я никогда не перестану защищать Сирилет. Или Триса. Или тебя. Я скорее стащу с неба нашу вторую гребаную луну, чем перестану защищать людей, которых люблю.

Здоровяк вздохнул и провел рукой по глазам.

– Упрямая до невозможности. Я не хотел приходить сюда и начинать лекцию, Эска. Я просто… э-э-э…

Раньше между нами все было так просто. Быть может, я и сбросила годы, как змея кожу, но они никуда не исчезли. Мы все равно отдалились друг от друга. Я отчаянно хотела, чтобы мы снова стали друзьями, как раньше. Я хотела почувствовать утешение, который всегда дарил мне Хардт.

– Как насчет того, чтобы вместо этого провести поединок? – предложила я, указывая большим пальцем через плечо на пустой ринг для спарринга. – Я полагаю, ты все еще умеешь наносить удары.

Хардт рассмеялся и хлопнул себя по животу.

– Я уже много лет не сражался ни с чем более мерзким, чем газы, Эска.

– Отлично, – сказала я, ухмыляясь. Это было то, что мы оба знали. Это был способ вернуться к тому, чем мы когда-то были. – Возможно, я действительно выиграю у тебя поединок.

Но я проиграла.