Текст книги "Бьющееся Сердце Смертии (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

К концу второго дня мои ноги едва слушались меня. Острая боль, словно раскаленный нож, пронзила меня от подошв до бедер, и мои ляжки горели. Я вспотела и так устала, что с трудом сдерживалась, чтобы не свернуться калачиком и не разрыдаться. Тем не менее, я оторвалась от того места, где из грязи вырастал лагерь, и, взяв в руку источникоклинок, начала двигаться, снова пробираясь сквозь стойки.

Я прошла только половину набора упражнений, когда поняла, что я не одна. Ко мне присоединились пятеро солдат, двое мужчин и три женщины. Они сняли доспехи и, конечно, не выполняли те же движения, что и я, но они были рядом со мной, тренируясь.

Чувство вины может быть мощным стимулом, но только как начальный толчок, который побуждает нас к действию. Гордость, с другой стороны, – это гораздо более прочная палка, которой мы бьем себя. Именно чувство вины убедило тех первых солдат встать рядом со мной и отрабатывать свои стойки. Чувство вины за то, что даже после целого дня долгого перехода их старая королева подвергла себя еще одной часовой пытке, чтобы убедиться, что она готова к тому, что должно было произойти. Но именно гордость за то, что они стояли рядом со мной и терпели пот, боль и изнеможение, убедила их продолжать.

На следующее утро со мной тренировалось более двадцати человек. Причем один из них был чертовым инструктором по строевой подготовке. Он расхаживал взад и вперед и ругал тех, кто медлил или сбивался с шага. Он даже остановился передо мной, поджав толстые губы и нахмурив глаза-бусинки. Я знала этот взгляд; он хотел что-то сказать, но боялся произнести это вслух.

Я замерла на полувзмахе, тяжело дыша, обливаясь потом и сжимая рукой и лапой рукоять своего источникоклинка. «Давай», – сказала я между вдохами.

– Спасибо. Ты опускаешь локоть, когда наносишь удар, – сказал мужчина хриплым голосом.

Я вздохнула и увидела, как он побледнел.

– Ты не ошибся.

Я отступила на шаг и снова перетекла в удар. Ну, перетекла не совсем правильно. Может быть, дернулась. В любом случае, я немного приподняла локоть.

– Лучше? – спросила я.

Толстые губы мужчины скривились, как будто он сосал лимон.

– Не совсем.

– Я продолжу работать над этим. Спасибо тебе… – Я дала молчанию повиснуть.

– Таксон. Меня зовут Таксон, Королева-труп.

– Что ж, Таксон. Спасибо. – Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы произнести это, но он был прав. Кроме того, он был очень вежлив по сравнению с моими прежними учителями. Хардт часто до крови избивал меня в наших спаррингах. Тамура был совершенно безжалостным, на свой загадочный манер. А Иштар и двух слов не могла сказать мне без того, чтобы с ее губ не слетело оскорбление.

К пятому дню марша я совершенно устала от ходьбы, кипела от постоянной пелены мрака, в которую погружали нас нависшие тучи, и была покрыта множеством синяков. На четвертый день мы начали спарринги, продолжавшиеся час сразу после тренировки. Каждый бой, в который я ввязывалась, заканчивался для меня болезненно. Я знала, что все было бы совсем по-другому, если бы я мог использовать свою магию Источников, лапу или просто двигаться, черт возьми, так, как когда-то.

Это так ужасно неприятно – видеть приближающийся удар, знать идеальный способ отразить его, но не иметь возможности вовремя поднять клинок. Или, наконец, заставить свое тело двигаться достаточно быстро, чтобы парировать удар, но только для того, чтобы рубящий удар пробил твою защиту, потому что твои руки настолько слабы, что ты не можешь выдержать ни одного удара. Я переносила побои со всем достоинством и скромным юмором, на которые была способна. То есть я уходила и не разрушала существование противника, как лавина, обрушившаяся на стеклянное окно.

На шестой день я обнаружила, что за мной наблюдает Трис. К тому времени к моим спаррингам присоединилась бо́льшая часть солдат. Мы разбивались на пары, проводили дюжину различных поединков одновременно, и победители получили награду в виде пропуска следующего боя. Очевидно, у меня было очень мало времени, чтобы посмотреть на своего сына, но, когда я, наконец, снова увидела его, он стоял рядом с пятью другими людьми, которых я узнала по небольшому военному совету, который он проводил во дворце Йенхельма. Тогда я поняла, что, по крайней мере, некоторые из солдат в нашем маленьком отряде были верны Трису, а не Йенхельму. Не Сирилет и не мне.

На восьмой день после выхода из Йенхельма я поняла, что мы приближаемся к границе с Тором. Даже в постоянно пасмурном свете я смогла разглядеть вдалеке гордую сторожевую башню. По обе стороны границы не было деревень, расположенных близко к пограничной линии, и дорога была менее оживленной. Война продолжалась слишком долго, и, хотя военные действия недавно почти прекратились, напряженность в отношениях между двумя странами все еще оставалась высокой, и поездки между ними были редкими.

Мы разбили лагерь в долине. Когда-то она была зеленой, пышной и полной жизни, но теперь была почти бесплодной. Ничего, кроме камней, осыпей и темных трещин в земле, которые, если заглянуть в них, казались бездонной пустотой. Мне не нравилось разбивать там лагерь, но там был ручей и хорошее место для палаток. И все же что-то меня грызло. Зуд, который я не могла почесать. Призрачное покалывание в моей отсутствующей руке, хотя прошло так много времени.

Мы перешли к тренировкам, а затем и к спаррингу. Я быстро проиграла свой первый и второй поединки и только что получила удар деревянным мечом по ребрам, что означало окончание и третьего. Я тяжело оперлась источникоклинком о землю, хватая ртом воздух. Женщина-солдат, которая только что ударила меня, казалось, разрывалась между извинениями, проверкой, все ли со мной в порядке, и желанием убежать. Я коротко улыбнулась молодой женщине, а затем сказала ей убираться. Она встретила мой сверкающий взгляд и убежала с поля боя. Я восхищенно посмотрела ей вслед.

– Не возражаешь, если я проведу следующий бой? – спросил Трис. Он сбросил пальто на руки одного из ожидавших его сикофантов и неторопливо вышел на тренировочную площадку. Он остановился напротив меня, выпрямившись во весь рост, в то время как я сутулилась и едва держалась на ногах. Воздух вокруг него замерцал, и в его руке появилась кинетическая коса, его любимое оружие. Чертовски ужасное оружие на вид и еще более ужасное в бою. Что, конечно, он знал слишком хорошо.

Я устало покачал головой.

– Ты не хочешь этого делать, Трис.

– Думаю, что хочу, мама. – Он самодовольно ухмыльнулся, как волк, загнавший мышь в угол и знающий, что спасения нет.

Я осталась стоять на месте. Это не должно вызывать удивления. Я упряма, непокорна и отказываюсь отступать. Я всегда стою на своем. Но это было нечто большее, чем просто мое своеволие. Некоторые люди, такие как я, не сдаются. Чем сильнее ты давишь, тем сильнее они сопротивляются, пока один из вас – или вы оба – не сломаются. Других вариантов нет. Некоторые отступят в тот момент, когда кто-то встанет перед ними и скажет хватит. И есть такие люди, как Трис. Я хорошо знала своего сына. Я растила его, подводила, боролась с ним. Трис был из тех людей, которые помыкали всеми вокруг, испытывали каждого. Друг, враг, семья, любовница. Не имело значения. С тех пор, как умерла Ви, казалось, что у него была миссия – испытать пределы возможностей всех, кто был ему близок. И поскольку он никогда не переставал отталкивать всех, он обнаружил, что все они хотят оттолкнуть его. Даже я. Когда я давным-давно изгнала его из Йенхельма, я подвела его. Я решила перестать отталкивать его. Я не буду больше так поступать. Я не подведу его снова. Я не могла потерять его снова.

Я зашагала ему навстречу. Скорее захромала, потому что у меня болело бедро, но я старалась, чтобы это выглядело драматично. Я выпрямилась во весь свой небольшой рост и уставилась на Триса, сверкая глазами. Затем я понизила голос, чтобы никто другой не услышал. Мы были окружены солдатами, и большинство глаз было обращено на нас. Даже другие участники спарринга остановились, чтобы посмотреть. Я поняла, что мы уже были здесь раньше, Трис и я. Когда он пытался заставить меня отречься от престола и позволить ему занять трон. Мы сражались. Он проиграл. Мы оба знали, что на этот раз исход будет другим.

– Все закончится не так, как ты думаешь, Трис, – сказала я. – Ты выиграешь. Мы оба это знаем. Но это не принесет тебе уважения, которого ты добиваешься. И не уронит меня в их глазах. – Я улыбнулась ему, и его улыбка тут же увяла. – Большинство солдат уже побеждали меня в поединках. Все они знают, что я не в лучшей форме. А ты молодой человек, в расцвете сил. Я не в форме и слаба после поединков, в которых уже участвовала. Ты будешь выглядеть как задира, к тому же жалкий.

– Почему ты думаешь, что дело не в этом, мама? – Его маска сползла, веселость исчезла. Это был мрачный, задумчивый мальчик, которого я помнила. Настоящий Трис всегда таился где-то глубоко внутри. Он был полон боли и гнева.

– Потому что это борьба за власть. – Я покачала головой. – И это неправильный ход. Сразись со мной здесь, и ты выиграешь поединок, но потеряешь уважение.

Он посмотрел на меня сверху вниз с холодной яростью в глазах.

– Ты ошибаешься, мама. Дело не во власти или уважении. Когда ты снова будешь в форме, ты сразишься со мной.

Ветер переменился. Легкое дуновение, переметнувшееся с одного направления на другое. Оно принесло запах смерти. Отвратительный, гниющий, тошнотворно-сладкий запах, который я слишком хорошо знала. Внезапно я поняла, почему это место показалось мне таким странным. Я просто использовала неправильные чувства, чтобы определить причину. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы обратиться к своей врожденной некромантии. Я почувствовала их под нами, в ямах, прячущихся в темноте. Сотни гниющих тел. Тысячи.

– Снимайте лагерь, – сказала я.

Трис встретился со мной взглядом, фыркнул и кивнул.

– Снимайте лагерь, – крикнула я. – Сейчас же!

Солдаты несколько секунд топтались на месте, затем Таксон поднял крик, и внезапно люди побежали к палаткам, одновременно сворачивая их.

– Что это за вонь? – спросил Трис.

Я взглянула на темнеющее небо. У нас оставалось около тридцати минут тусклого света. Было бы опасно идти в темноте, особенно по местности, испещренной ямами. Еще опаснее разбивать лагерь возле улья. Особенно ночью.

– Используй свою некромантию, Трис, – сказала я. Вокруг нас бегали солдаты, но мы двое стояли в центре этого вихря движения.

Его глаза расширились:

– О, блядь. Зомби.

Глава 13

Зомби – это мое наследие, мой разлагающийся дар миру. Это люди, оказавшиеся где-то между жизнью и смертью. Их тела гниют. Они лишены разума. Это не совсем так. Люди, которыми они когда-то были, все еще там, запертые в своей скорлупе, навсегда запертые и неспособные ничего делать, кроме как наблюдать. Я совершила ужасная ошибку, создав эту чуму. У зомби нет собственной воли. Они следуют приказу, который я дала, когда создала первого из них. Я была не в своем уме. Месяцы пыток Араса Террелана свели меня с ума. Я была переполнена гневом, ненавистью и…

Отговорки. Это все просто отговорки.

Я убила одного из своих мучителей, завладела его душой, когда она покидала тело, и вернула ее обратно в труп. И отдала ему ужасный приказ: Убей их всех. Распространи свое проклятие и убей их всех. Именно это он и сделал.

Я до сих пор не до конца понимаю, как я создала это проклятие. Странный сплав разных магий Источников, как мне кажется. Сначала я могла контролировать их, приказывать им тем или иным способом или просто заставить их остановиться, дать им покой в виде окончательной смерти. Сначала. По мере распространения моего проклятия, каждое поколение все больше и больше ускользало из-под моего контроля. Монстры, которые мучили Ишу в эти дни, были настолько далеки от моего первоначального проклятия, что даже некромантия не могла повлиять на них. И, что еще хуже, они каким-то образом распространились за пределы нашего континента. Мое проклятие. Мое наследие. Оно больше не ограничивалось Ишей. Теперь это была проблема всего мира, с которой нужно было разобраться.

Мы шли всю ночь, что, если тебе интересно, является чертовски глупым поступком. Даже при зажженных фонарях было так темно, что мы едва могли видеть на несколько футов впереди себя. От земли поднимался густой туман, что делало ходьбу еще более опасной. Мы потеряли трех человек, хотя никто не мог сказать, как именно. Когда солнце наконец взошло и дало нам хоть какой-то намек на свет, мы проверили наши ряды и обнаружили, что троих не хватает. Я отправила разведчиков на их поиски, но от них не осталось и следа. Может быть, они забрели в одну из многочисленных дыр, которыми усеяна долина, или, может быть, зомби поднялись на поверхность и забрали их. Может быть, они просто дезертировали, и кто мог их винить?

В конце концов, мы разбили лагерь у подножия сторожевой башни, которая находилась на границе с Тором. Это было стратегически выгодное место, откуда открывался великолепный вид на обширный участок земли. Именно здесь я договорилась встретиться с послом Тора много лет назад. И именно здесь его убил Трис, из засады.

Мои люди устали. Ночной марш-бросок, нервы на пределе. Разговоры были угрюмыми, натянутыми, за каждой шуткой скрывался клинок. В тишине были установлены палатки, разведены костры, чтобы разогреть котлы и наполнить пустые желудки. Я заставила свои ноги идти к сторожевой башне, чтобы встретиться с теми, кто там находился. Еще до того, как я поднялась по ступеням с наблюдательного пункта на вершине холма, я увидела лагерь солдат Тора, раскинувшийся на опушке леса. Их лагерь был больше нашего. Намного больше.

У подножия сторожевой башни меня встретил дородный старый солдат, у которого на подбородке было больше волос, чем на голове. Увидев меня, он слегка растерялся, и быстро опустился на одно колено.

– Я слышал, но не думал… не думал, что это правда. Ты вернулась. – Он говорил с фамильярностью. Я ломала голову, пытаясь вспомнить его, но не могла.

– Да, – уклончиво ответила я.

Он посмотрел на меня снизу вверх и улыбнулся.

– Корст. Это, э-э, мое имя. Я был с тобой в Яме. Много лет копал. Даже видел, как ты всадила нож в шею этому жирному придурку, Пригу. Однажды ты, э-э, наградила меня хлебом за то, что я сбил с ног какого-то дурака. Я был тогда, э-э, моложе и крупнее.

Я кивнула и махнула ему, чтобы он встал.

– Корст, – сказала я, чтобы запомнить это имя, а не забыть его через несколько мгновений. – С чем мы здесь имеем дело?

Корст встал, толкнул дверь сторожевой башни и начал подниматься по шаткой деревянной лестнице.

– Что ж, у этих ублюдков из Тора целая армия. Чертовски большая армия. Они появились несколько дней назад. Плохие знаки, я думаю. Сначала небо становится совсем темным, потом земля сотрясается и открываются эти дыры. Теперь нам приходится иметь дело с целой армией. Но они пока ничего не сделали. Кажется, они просто, э-э, сидят там. Наблюдают за мной, как я наблюдаю за ними.

– Ты здесь один? – Я заметила, что часть стены башни обвалилась, камни посыпались на поросшую травой землю внизу. Это была немалая дыра.

– Уже почти десять дней, – сказал Корст. – Болдер был здесь со мной, но, э-э, однажды ночью вышел отлить и не вернулся. Я поглядел кругом, но нигде его не нашел.

Этот человек пронизан страхом. Смотри.

Моя тень колыхнулась, заметалась передо мной, впереди Корста. Она выросла на фоне каменной стены лестницы, и Сссеракис изобразил на ней лицо кричащего землянина. Корст пошатнулся, вскрикнул и упал навзничь, так что мне пришлось прижаться плечом к стене, иначе мы оба рисковали скатиться до самого подножия башни.

– Т-т-т-ты в-в-в-видела это? – Страх исходил от него огромными волнами. Сссеракис придал мне немного сил, достаточно, чтобы я смогла схватить Корста и помочь его встать.

– Что видела? – невинно спросила я. Его страх только усилился. – Вставай, парень Идем.

Представь, какими сильными мы могли бы стать, если бы я питался таким образом от целого города. Это истинная цель миньонов, и совсем не нужно давать им в руки бесполезную сталь.

Мы продолжили подниматься на башню, Корст дрожал и лихорадочно озирался по сторонам. Там была кладовая, забитая мешками и бочками, в которых, вероятно, хранилась еда, чтобы прокормить тех, кто находился здесь, и небольшая спальня с двумя кроватями, парой сундуков и столом. Затем мы оказались наверху. Крытая крыша с обычными окнами-щелями, через которые можно было выглянуть наружу. Корст указал на одно из окон, и я посмотрела сквозь него.

Теперь, с лучшего наблюдательного пункта, я могла хорошо видеть лагерь Тора. Достаточно хорошо, чтобы понимать, что, если дойдет до драки, нам крышка. Они превосходили нас числом в добрых десять раз, и я видела развевающиеся на ветру флаги, которые давно знала. Тор относился к своим Хранителям Источников как к членам королевской семьи. Наблюдая за ними, я увидела, как небольшая процессия людей верхом на этих проклятых созданиях, лошадях, покинула главный лагерь и направилась вверх по склону, высоко подняв белый флаг. По крайней мере, это был хороший знак. Казалось, они хотели вступить в переговоры. Всегда приятно немного поболтать перед кровопролитием.

Я выехала верхом, чтобы встретиться с делегацией Тора. Я бы, наверное, пошла пешком, будь моя воля, но Трис настоял на том, чтобы сопровождать меня, и сказал, что будет лучше, если мы поедем. Я умею ездить на птицах трей, но эти длинноногие твари такие неуклюжие. Они тяжело передвигаются при ходьбе и подпрыгивают при беге, и, похоже, им не нравится моя тень – они всегда шарахаются от нее.

Нас встретили шесть человек из Тора. Они привязали своих лошадей неподалеку и стояли в ожидании. Я предположила, что по крайней мере двое из них были Хранителями Источников, судя по тому, как они держали руки у мешочков на поясе. Все они были одеты в зачарованные доспехи; руны, выгравированные на металле и коже, светились слабым розовым светом. Они не хотели рисковать. Я думаю, они ожидали увидеть Триса. Но они определенно не ожидали увидеть меня. Это было здорово. Ничто так не портит день, как неожиданное появление Королевы-труп.

Глаза широко раскрылись при моем приближении, удар был лишь слегка омрачен тем, как неуклюже я спрыгнула с птицы трей, когда та попыталась увернуться от моего темного плаща. Она испугалась меня, но это был откровенный страх бездумного животного. Я поправила плащ и приблизилась с Трисом, шедшим рядом со мной. Мы остановились в нескольких шагах, на расстоянии удара. В моих глазах вспыхнул шторм.

Все шестеро в ужасе. Должны ли мы дать им истинную причину бояться нас?

Моя тень начала извиваться рядом со мной, пузыриться и расти, принимая острые углы и очертания землянина. Я взглянула на Сссеракиса, и из моей тени на меня уставилось злобное пятно еще более темного черного цвета.

– Нет, – сказала я. – Мы договорились. Я разбираюсь с жителями Оваэриса, а ты разбираешься с лордами Севоари.

Сссеракис рассмеялся так громко, что все шестеро дураков из Тора замолчали. «Как пожелаешь». Моя тень подо мной снова уменьшилась в размерах.

– Мне это нравится, мама, – тихо сказал Трис. – Ты с самого начала поставила их в неловкое положение. Ты не потеряла хватку.

Я проигнорировала его и подождала, пока делегация Тара соберется с духом и сумеет набраться мужества, чтобы заговорить. Это заняло несколько минут. В конце концов, вперед выступил мужчина. Он был невысокого роста, возможно, даже ниже меня, но у него были широкие плечи и взгляд, который говорил о мускулах и тяжелой работе. Его лицо было покрыто множеством шрамов, из-за которых он выглядел так, словно его собрали по меньшей мере из шести разных людей, и ни один из них не отличался красотой. На нем была серебряная нагрудная пластина, украшенная зачарованными рунами, а на бедре висел меч. Он также был Хранителем Источников. Я почувствовала дрожь, когда он подошел ближе, и готова была поспорить, что он по меньшей мере аугомант.

– Королева-труп, – сказал он вместо приветствия. Затем он взглянул на Триса, и его губы скривились. – Жнец.

Я толкнула Триса локтем в бок так сильно, что он вздрогнул.

– Жнец?

Мой сын пожал плечами.

– Это прозвище, которое они мне дали. Я думаю, из-за косы. Мне оно очень нравится. – Он ухмыльнулся, обратив свою кривую улыбку на мужчину из Тора. – А ты кто такой?

– Рихтер, – сказал невысокий Хранитель Источников. – Рихтер си По.

– Замечательно, – сказала я, не в силах скрыть своего нетерпения. Мне никогда не нравились официальные процедуры. – Мы все представлены друг другу. А теперь, как насчет того, чтобы перейти к делу. Забирайте свою армию, убирайтесь обратно в Тор, и мы поступим так же. Королева Сирилет хочет мира.

– Мы уже слышали это от тебя, Королева-труп. Ты действительно думаешь, что я настолько глуп, чтобы снова поверить тебе?

Трис хихикнул.

– Я же говорил тебе, мама. Они не станут слушать. – Его темные глаза были устремлены на Рихтера, и в них не было ни капли веселья, несмотря на улыбку на его лице. – Совершенно несговорчивые.

Рихтер ответил мрачным взглядом, и я почувствовала, что, возможно, между ним и моим сыном есть какая-то история. Ну, Трис вел свою войну уже более десяти лет, так что, вероятно, это не должно было меня удивлять. Я уже начала жалеть, что он все-таки пришел, но это был мой выбор. Мне нужно было, чтобы он загладил свою вину, если бы был возможен мир.

– Это не мое решение, – сказала я. – Я не королева Йенхельма. Я никакая не королева.

– Кроме трупов, – вырвалось у одного из придурков, стоявших за спиной Рихтера. Гребаный идиот, видимо, думал, что невероятно остроумен.

– Королева Сирилет хочет мира, – заявила я очень твердо. – Мы здесь только для того, чтобы донести послание. Потому что, хотите верьте, хотите нет, – я подняла руку и лапу и указала на небо, – но у нас есть более важные дела.

Эти глупцы понятия не имеют, какой монстр угрожает им из моего мира. Хочешь, я им покажу?

– Ты можешь это сделать? – спросила я.

Да.

– Что? – спросил Рихтер.

– Я спросила, можешь ли ты это сделать? Можешь ли ты убраться обратно в Тор? Тогда мы уйдем в Йенхельм и обретем мир, который нам нужен, чтобы заняться более насущными делами.

Моя тень снова начала извиваться.

– Прекрати, – тихо сказал я. – Я разберусь с этим.

Сссеракис хихикнул, и моя тень снова улеглась. Ты говоришь очень уверенно. Я удивилась, услышав сарказм в голосе моего ужаса.

– Я ничего не сделал, мама, – сказал Трис.

Все действительно было бы проще, если бы я просто говорила с Сссеракисом своими мыслями. Я знала, что ужас может слышать их, но мне никогда не нравилось общаться таким образом. Странно, но осознание того, что ужас может слышать каждую мою мысль, разрушало барьер, который я не хотела разрушать. Даже если этот барьер был всего лишь воображаемым.

Рихтер пристально смотрел на меня, но отвернулся, чтобы посоветоваться с остальной делегацией Тора. Я видела, как они перешептывались, кивали, качали головами. Одна женщина указала на меня, затем махнула пальцем в сторону Триса.

– Мы могли бы просто напасть, – предложила Трис, пожалуй, слишком громко. – Их всего шестеро, мама.

Рихтер нахмурился, и его рука потянулась к нагруднику, рассеянно поглаживая светящуюся там руну.

– Это не поможет, Трис, – рявкнула я. – Возможно, ты бы мог извиниться за все те зверства, которые совершил.

– Конечно. Конечно. Все, что угодно, ради могучего Йенхельма. – Трис шагнул вперед и отвесил поклон, который был одновременно драматичным и насмешливым.

– Великие воины и жители благородного Тора, – жеманно произнес Трис. – Я, Трис Хелсене, – он выпрямился, – некоторые из вас называют меня Жнецом. Прошу прощения за все дурные поступки, которые я причинил вам, – улыбка сползла с его лица. – За всех несправедливо убитых сестер. Я приношу свои извинения. Чтобы все вы подавитесь нашим миром и сгнили в аду.

Он отступил на шаг, поравнявшись со мной, и угрюмо пожал плечами:

– Ну вот. Я старался изо всех сил.

– Это было сказано от чистого сердца, – сказала я. Хотя я не могла его винить.

Я хотела мира. Я действительно хотела. Но я также не могла забыть, как началась война. Я могла бы винить себя за то, что украла несколько аббанов у этих ублюдков, но правда заключалась в том, что это была незначительная кража по сравнению с возмездием. Тор послал ассасинов, чтобы убить меня, а вместо этого убил Ви. Мою приемную дочь и сестру Триса. Маленькую Ви, которая любила поболтать обо всем на свете. Она наполняла мою жизнь радостным шумом. Я думаю, она также сдерживала большую часть темной натуры Триса. Точно так же, как Джозеф так долго сдерживал мою.

В Трисе я видела много от себя. Он был тем, кем я могла бы стать, если бы не постоянное присутствие Джозефа на протяжении всех моих лет в академии. Если бы у меня не было твердой моральной уверенности Хардта, на которую я могла опереться после Ямы. Если бы Имико не оттащила меня от края пропасти после смерти Сильвы. Я столько раз чуть не стала той, кем сейчас был Трис, но каждый раз кто-нибудь из моих друзей спасал меня. Теперь я понимаю, что рядом с Трисом не было никого. Ви ушла. Присутствие Сирилет никогда не приносило спокойствие, ни в чем и никому. Я… Нет. Я никогда не пыталась оттащить его от края пропасти. Как раз наоборот. После смерти Ви я увлекла Триса с собой за край. Только у него не хватило опыта, чтобы снова выбраться оттуда. И когда я это сделала, когда я, наконец, проснулась и выбралась из тьмы и отчаяния… Будь я проклята, но я не взяла его с собой. Я оставила его там. Я его бросила.

Трис сердито смотрел на делегацию Тора, его руки сжались в кулаки. В нем не было страха, ни капли. В его сердце не было ничего, кроме ярости и ненависти. Я подошла и положила руку ему на плечо, и он отпрянул от меня, широко раскрыв глаза и угрожающе глядя на меня.

Рихтер прочистил горло. За это я чуть не проткнула его призрачным шипом. Маленький, покрытый шрамами человек из Тора шагнул вперед и выпрямился во весь свой небольшой рост, как будто собирался произнести самую важную речь в своей жизни.

Или, может быть, последнюю.

– Мы согласны, – сказал Рихтер.

Я вздохнула с облегчением.

Рихтер снова прочистил горло:

– С одним условием.

О, блядь, спасите нас всех от надутых петухов с раздутым чувством собственной важности.

Рихтер поднял руку и указал на Триса:

– Мы требуем, чтобы Жнец сдался народу Тора ради правосудия.

Трис хохотнул.

– Правосудие? Что, черт возьми, ты можешь знать о правосудии?

– Ты убил бесчисленное множество людей в Торе…

Трис шагнул вперед. «Это было правосудие!» – закричал он.

– Убийство никогда не бывает правосудием, – огрызнулся Рихтер.

– Убийце и подобает говорить такие вещи. – Трис вытянул руку в сторону и сформировал источникоклинок, гигантскую косу.

Рихтер отступил на шаг, вытаращив глаза на своем лоскутном лице.

– Ты угрожаешь мне на переговорах?

– Я угрожаю тебе? – Трис двинулся вперед, занимая место, которое уступил Рихтер. – Что бы ты назвал требованием моей головы, если не угрозой?

Могла ли я на самом деле это сделать? Могла ли я пожертвовать своим сыном, чтобы спасти Йенхельм от войны, которую он не мог себе позволить? Чтобы спасти Оваэрис от гибели под натиском Норвет Меруун? Не пойми меня неправильно, я ни на секунду не верила, что только королевство Йенхельм стоит между Оваэрисом и уничтожением, но я также знала, что Сирилет и я стоим в центре всего этого. Мы были стержнями, от которых зависело, устоит наш мир или рухнет. Мы не могли позволить себе развязать войну против Тора. Не могли позволить себе отвлекаться от реальных конфликтов, которые разворачивались вокруг нас. Я уже делала это раньше, жертвовала кем-то, кого любила, ради общего блага. Я могла бы сделать это снова. Ради мира. Ради урегулирования. Ради Оваэриса.

У тебя странный способ убедить себя сделать то, что необходимо.

Пошли они все нахуй! Я шагнула вперед, встав между Рихтером и моим сыном. Их рычание быстро прекратилось, и обе пары глаз повернулись ко мне: Рихтера с подозрением, Триса с сомнением. Как на человека, готового к предательству.

Я сверкнула глазами и пронзила Рихтера яростным взглядом:

– Ты не заберешь у меня моего сына.

– Ха! – фыркнул Рихтер и поднял руки, как будто я только что доказала ему, что он победил. – Я был прав. Вы приходите сюда, заявляя, что стремитесь к миру, и ведете переговоры, держа нож за пазухой.

Трис ощетинился у меня за спиной, но я ответила, не дав заговорить своему сыну.

– Нож за пазухой? Гребаный нож? Вы начали эту войну, убив мою дочь, а теперь, чтобы положить ей конец, требуете жизнь моего сына. Кто из нас, Рихтер си По, ведет переговоры, держа нож за пазухой? – Мой шторм вырвался наружу, прошелся по моей коже, изогнулся дугой из моего темного плаща и прочертил жгучие линии в земле.

Рихтер остался стоять на месте, но я чувствовала исходящий от него страх. Остальные члены делегации ничем не отличались. Одни запихали Источники себе в рот, другие обнажили мечи. Все были в ужасе. Моя репутация и гнев лишили их мужества.

Отправь их обратно в их город. Заставь распространять страх, как чуму. Сейчас мы слабы, но, когда их город будет в страхе, когда нас будет кормить весь континент, представь, чего мы смогли бы достичь. Даже Норвет Меруун съежилась бы перед нами.

– Значит, это все, Королева-труп? – сказал Рихтер, и улыбка на его лоскутном лице свидетельствовала о победе, которой он не заслужил. – Твой фальшивый мир разбился вдребезги из-за лжи, которой он является?

Моя тень колыхнулась подо мной и поползла по земле к делегации Тора. Похоже, переговоры сорвались. Все произошло так быстро. На самом деле, ты мог бы подумать, что я уже научилась заключать мир и вести переговоры. По-видимому, нет.

– Да будет так, – сказал Рихтер, отступая назад. Один из членов делегации передал ему поводья лошади, и он вскочил в седло. Лошадь переступила с ноги на ногу, сминая копытами увядающую траву. – Мы притащим вас обоих обратно в Тор в цепях и проследим, чтобы правосудие свершилось.

Угрозы. Есть два типа людей, которые угрожают. Те, кто уверен в своей победе, и те, кто уверен в своем поражении.

– Возможно ты не помнишь, что произошло, когда в последний раз кто-то притащил меня в цепях в свой город, – сказала я.

Он, конечно, помнил. Тор был воздвигнут из костей Джанторроу, того самого города, в который меня притащили, под которым я была заключен в тюрьму и который разрушила во время моего побега.

Конь Рихтера пританцовывал еще несколько секунд, пока мужчина смотрел на меня сверху вниз, страх стекал с него, как дождь с горы. Затем он натянул поводья животного, ударил его по бокам и помчался обратно с холма в свой лагерь, остальные следовали за ним по пятам. Несколько мгновений я наблюдала за их бегством, пока не убедилась, что они находятся вне пределов слышимости, даже если один из них был вибромантом.