Текст книги "Бьющееся Сердце Смертии (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Роберт Дж. Хейс

Бьющееся Сердце Смерти

Вечная Война – 5

Перевод Александра Вироховского

Тем, кого мы потеряли по пути

Пролог

Мы живем в предсказанные времена. Я уверена, что каждый бард на протяжении всей истории говорил то же самое. Наш век другой, более впечатляющий. Судьба нашего будущего и наследие нашего прошлого висят на волоске. Наши герои могущественнее, чем все те, кто был до нас. Наши злодеи более дьявольские, зловещие, разрушительные. Ставки сейчас выше, чем когда-либо были. Последствия более разрушительны.

Что за куча дерьма.

Мы живем в эпоху апокалипсиса, начатого моей дочерью. Сирилет обрушила на нас одну из наших лун. Она убила тысячи. Но она спасла мир. Да, она также открыла его для новой угрозы, но что ж… об этом истории никогда не рассказывают. Не у каждой проблемы есть счастливое решение. Есть действия, и есть последствия. Могла ли Сирилет поступить по-другому? Может быть. Но кто сказал, что получилось бы лучше? И кто будет решать, что значит лучше?

Возможно, это моя вина. Я допускаю, что во многом, по крайней мере. Я бросила Сирилет, когда она больше всего нуждалась во мне. Оставила ее, молодую девушку, править королевством вместо себя. Вести войну, о которой она никогда не просила. Я сбежала, потому что не могла остановить инерцию моей репутации. Королева-труп не могла умереть, пока я была жива, поэтому я исчезла. Это было несправедливо, с моей стороны. Взваливать такую ответственность на плечи моей дочери. Моя сестра, Имико, воспитывала Сирилет, как могла, вместо меня, но Имико никогда не правила твердой рукой. Моя вина. То, что меня не было рядом, когда я была нужна. То, что не воспитала свою дочь так, как должна была. И то, что оградила ее от слишком большой части правды.

Когда кто-то начал открывать новые шрамы в ткани нашего мира, Имико пришла ко мне. Конечно, виновницей была Сирилет. Принуждение людей к отказу от Источника, чтобы они высвободили катастрофическую комбинацию дикой магии, которая проделывала дыры в Оваэрисе. Если бы только я тогда поняла, почему моя дочь это делает, возможно, я смогла бы найти другой способ… но нет. Сирилет всегда была умнее меня. Если она не смогла найти другой способ, значит, другого и не было.

Я гналась за своей младшей дочерью через половину Оваэриса, отчаянно пытаясь найти ее и остановить. Я думала, она собирается разорвать до конца великий разлом над полазийской пустыней. Позволить Создателю, существу, породившему наших богов, ворваться в наш мир и поглотить его. Я не понимала.

Когда я, наконец, догнала свою дочь, было уже слишком поздно. Нет. Это оправдание. Я решила встать на ее сторону. Я решила поверить в Сирилет. Она заверила меня, что поступает правильно, и я поверила ей. В то время я понятия не имела, что она задумала.

Сирилет стащила Лурсу с ее орбиты и провела через великий разлом. Руда, подавляющая магию Источников, содержащаяся в луне, восстановила разлом, вернув Создателя в его собственную вселенную. Она спасла нас всех. Затем луна врезалась в Полазию и… что ж, я думаю, нам все еще приходится иметь дело с последствиями этого.

Я не ожидала, что Имико пожертвует собой. Она проглотила Источник демономантии и шагнула в разрыв, чтобы перенаправить его. Взрыв от ее катастрофического отторжения перенаправил гигантский портал в Севоари, Другой Мир. Другую половину нашего мира. Две стороны одной медали наконец-то объединились. Первый стабильный портал в Севоари. Но это стоило жизни моей младшей сестре. Чертовски высокая цена.

Суждение – это пьедестал, поддерживаемый двумя столпами: контекстом и перспективой. Мне нужно было начать с конца моей истории, чтобы представить вам перспективу. Но я также должна вернуться к началу, потому что без всего, что привело к этому, без понимания решений, которые мы приняли, и тех, которые были приняты за нас, у тебя не будет контекста, необходимого для вынесения суждения.

Как уже было совершенно ясно сказано, я недостаточно квалифицирована и беспристрастна, чтобы самостоятельно выносить вердикт. Итак, я даю тебе все, что тебе нужно. Контекст. Перспектива. Правду, какой я ее вижу, какой я ее пережила. Я предоставляю тебе самому составить свое мнение.

Правильно ли поступила Сирилет? Справедливо? Осознанно? Зная это, ты поймешь. Есть разница между тем, чтобы быть на правильной стороне морали, и на правильной стороне истории.

Глава 1

Теневые крылья перенесли меня через великий разлом в Севоари. В Другой Мир. Созданный джиннами и населенный монстрами и ночными кошмарами, взятыми Ранд прямо из воображения землян. Я никогда не была на Севоари физически, только в качестве психической проекции самой себя. Я не была готова к такому опыту.

Во многих отношениях Севоари – тусклое отражение Оваэриса. Цвета здесь менее яркие, воздух более разреженный и прохладный, небо бесконечно серое. Земля кажется каменистой и безжизненной, хотя это не так. На самом деле здесь много жизни, но трава часто имитирует скалы вокруг, а деревья не имеют ни листьев, ни цветов, а представляют собой скелеты с выбеленными белыми когтями ветвями. У многих из них иглы острые, как бритвы.

Посмотри еще раз, Эска, мысленно произнес Сссеракис. После долгой разлуки слышать голос моего ужаса в своей голове было как слышать музыку. Нестройную, визгливую музыку, но все равно музыку.

Мы опустились на скалистый выступ в нескольких сотнях шагов от разлома. Я пошатнулась, когда мы приземлились, мои ноги дрожали, а тело было измучено, несмотря на силу, которую давал мне мой древний ужас. Мои крылья исчезли, когда Сссеракис отступил в мою тень, и я немедленно повернулась, чтобы посмотреть на портал, ведущий обратно в Оваэрис. Разлом шипел по краям, как пена, набегающая на берег. За ним я видел только кружащийся оранжевый шторм, который создала Сирилет, обрушив луну на наш мир. Я не могла разглядеть своих дочерей.

С ними все будет в порядке, Эска. Посмотри вниз.

Я так и сделала. И увидела серые скалы, коричневую траву, силуэты, пробивающиеся сквозь листву. На склоне утеса внизу виднелись пучки чего-то похожего на оранжевый мох. За ним, на каменистой почве, я увидела маленьких зверьков, пробиравшихся сквозь подлесок, жавшийся в тени утеса. Внизу, в огромном каньоне, текла река, вода была темной и мутноватой, пороги – белыми и грохочущими. У подножия утеса река впадала в бездонную трещину, которая рассекала землю.

– На что я смотрю, Сссеракис? – спросила я.

Ты уже бывала в моем мире раньше со своей магией. Что изменилось?

– Просто скажи мне. – Сссеракису всегда нравилось подводить меня к выводам, а не указывать на них. У меня не было на это времени. Я беспокоилась о своих дочерях, оставшихся в Оваэрисе.

Мой мир не так населен, как твой, Эска. И все же он кишит незначительной жизнью, слишком примитивной, чтобы испускать что-то, кроме клочков страха.

Странная правда состоит в том, что разумные существа боятся не так, как звери и насекомые. Или, возможно, мы просто боимся сильнее. Как бы то ни было, я давно поняла, что Сссеракису нравился вкус более сложного страха. Но мой ужас имел в виду не это. Я уже бывала в Севоари, используя демономантию. Это было в основном пустынное место с очагами жизни в больших акрополях, на обширных равнинах, в джунглях из кости и пещерах из стекла. Но ближе к разлому было полно листвы, подлеска, мелких животных, насекомых, мух, улиток, странных жуков с огромными рогами. Куда бы я ни посмотрела, везде была жизнь.

– Это из-за портала?

Нет. Так было до того, как наша дочь открыла путь в твой мир. Они убегают, Эска.

– Убегают от чего?

От Бьющегося сердца Севоари.

– Норвет Меруун?

Я покажу тебе.

Моя тень изогнулась, крылья снова выросли у меня за спиной. Сссеракис взмахнул ими один раз, другой и мы взлетели. Раньше мы никогда не умели летать, только скользить, но теперь что-то изменилось. Возможно, это было из-за того, что физически мы находились в Севоари, но Сссеракис стал более реальным, менее иллюзорным.

Мы быстро летели вперед, поднимаясь все выше в безликое небо. Мое тело ныло от напряжения, а конечности бесполезно болтались, как у щенка, которого схватили за загривок. Мир внизу проносился перед нами в головокружительной мешанине серых и коричневых тонов. Редкие всплески более яркого цвета, когда под нами мелькали звери и чудовища. Я увидела стайку скрипунов, ползущих по лесу между белых как кости деревьев. Они двигались к порталу. Убегая, как и сказал Сссеракис.

Что произошло с тех пор, как мы расстались? Как наши дочери так выросли? Почему ты такая хрупкая?

– Тебя не было двадцать лет, Сссеракис. – По правде говоря, мы были разлучены гораздо дольше, чем были вместе. Но в нашем воссоединении была какая-то правильность. Как будто я нашла недостающую часть себя. Друг, когда-то потерянный, а теперь обретенный, присутствие которого успокаивает и облегчает жизнь. Но даже такие друзья были больше разделены, чем мы. Мы не были друзьями. Сссеракис и я были ближе, чем любые друзья. Друг в друге мы обрели завершенность. Две души, резонирующие как одна. Сильнее, гармоничнее.

Это так долго?

Я рассмеялась, и порыв ветра унес мой смех прочь. Сссеракис чуть сильнее захлопал крыльями, не понимая моей внезапной радости. Конечно, бессмертное существо без тела и возраста не имело понятия о времени.

– Двадцать лет – это очень долгий срок, Сссеракис. Особенно для меня. – Я была старой женщиной. Я прожила всего сорок с небольшим лет, но хрономантия наложила на меня свое ужасное проклятие. Тогда, в Яме, давным-давно, когда я сражалась с Джозефом, я проглотила Источник хрономантии. Отторжение было сильным и стремительным, и за одну минуту я постарела на десять лет. Это было достаточно плохо. Но я каким-то образом овладела хрономантией так же, как дугоштормом и геомантией. Эта врожденная хрономантия продолжала неестественно быстро старить меня. Я прожила всего сорок лет, но в теле женщины, возраст которой приближался к семидесяти.

– Сирилет сказала, что чувствует тебя, Сссеракис. Она всегда знала о тебе. Что ты с ней сделал?

Сссеракис некоторое время молчал. Я слышала хлопанье наших кожистых крыльев, наблюдала, как внизу проносится серый мир. Увидел, как свора харкских гончих вцепилась в ноги юртхаммера. Юртхаммер изрыгнул дымящееся оранжевое пламя, но стая разделилась и ловко увернулась, прежде чем броситься обратно, чтобы еще раз потревожить монстра. Затем мы оставили их позади.

Я говорил с ней. Когда она была частью тебя. Я показывал ей свой мир.

Стоит ли удивляться, что Сирилет стала такой, какой она стала? До того, как она родилась, мой ужас мучил ее видениями мира, состоящего из кошмаров. Предполагалось, что я буду согревать ее и оберегать. Но мне никогда не было тепло внутри, когда Сссеракис владел мной. Я не смогла защитить ее от самой себя.

Наша дочь сильнее, чем ты думаешь, Эска. Я не сломал ее, а только показал ей то, что она заслуживала увидеть. Севоари – такой же ее мир, как и Оваэрис. Она такая же моя, как и твоя.

Я обдумала эту мысль. Сссеракис не участвовал ни в создании, ни в воспитании Сирилет, но был со мной все время, пока я ее носила. Несмотря на то, что мы были тесно связаны, возможно, это и сделало Сссеракиса родителем Сирилет. Конечно, она никогда не знала своего отца. Я едва знала этого человека. И я спросила себя, не заполнил ли мой ужас эту пустоту.

Такие глупые представления. Родители. Ребенок твой, ребенок мой.

– Она больше не ребенок.

Под нами, насколько я могла видеть, простиралась широкая равнина, испещренная глубокими расселинами. Кое-где на земле виднелись пятна бледного кустарника, но трещины в земле встречались слишком часто, как прожилки жира в бифштексе из аббана. Я увидела начало огромного скелета. Сначала он был маленьким, но в перспективе казался неправдоподобным. Он был массивным. Чудовищный череп, похожий на череп тигра, но удлиненный и намного, намного больше. Скелет тянулся за ним, извиваясь, как змея, ребра и кости наполовину были погружены в грязь, а наполовину тянулись к небу, вся плоть давно была съедена. Местами скелет провалился в расщелины, но он был таким длинным и большим, что я несколько минут разглядывала его, пока мы летели над ним. И тут меня осенило.

– Это Хайренаак?

Была. В словах Сссеракиса было что-то странное. Я думаю, это мог быть страх. Нужно многое, чтобы напугать живое воплощение страха.

– Что случилось? – Я не могла до конца понять этого. Хайренаак была такой же вечной, как Сссеракис. Одна из лордов Севоари. Гигантская змея, почти такая же древняя, как мир, которая никогда не касалась земли. Теперь от нее остались только наполовину погребенные кости.

Враг случился. Норвет Меруун хитрее, чем мы думали. Она заразила стаю терраблюмов своими детенышами и ждала, когда Хайренаак начнет ими питаться. Как только та проглотила терраблюмов, детеныши вырвались из плоти и разорвали змею изнутри, пока та еще летала. Она билась и кричала, отрывая от себя куски, но дети Норвет Меруун вцепились в ее тело и поглотили его. Я слышал, как она ползала, кричала, умоляла. Но в Норвет Меруун нет милосердия. Ее дети набросились на Хайренаак, обглодали чешую со спины, плоть с внутренностей, глаза с головы. Она умирала долго.

Мы миновали хвост Хайренаак, Безземельной. Костяной отросток, наполовину погребенный в серой грязи, наполовину выступающий наружу, последний шип на конце указывал в небо, которым она когда-то правила. Мы полетели дальше, Сссеракис сильнее бил крыльями, набирая скорость, словно стремясь оказаться подальше от вида мертвой змеи.

– Почему? – спросила я, все еще пытаясь осознать случившееся. – Ты сказал, что Хайренаак не принимала участия в твоей войне против Норвет Меруун. Зачем ей убивать змею?

Не будь дурой, Эска. Это то, что она делает. Норвет Меруун поглощает все. Она смерть Севоари, обретшая форму. Бьющееся сердце и возможный конец Севоари превратились в гору пульсирующей плоти. Сссеракис на несколько мгновений замолчал. Я почувствовала, что он обдумывает свои следующие слова. И она больше не боится меня.

Мы заскользили к водопаду, который тек вверх, а не вниз. Вода каким-то образом устремлялась вверх по склону утеса и вырывалась на свободу в виде лазурных брызг, прежде чем собраться в ревущую реку и потечь вниз по склону горы.

Приготовься, Эска.

В далеком небе я увидела стаи геллионов и молотильщиков ветра, которые с жужжанием носились по воздуху. Геллионы, внешне похожие на ужасных летучих мышей, но размером с лошадей, что-то несли в когтях своих задних ног, хотя я не могла различить, что именно. Молотильщики ветра больше похожи на насекомых, с шестью перекрывающимися радужными крыльями, которые бились друг о друга, создавая ужасный жужжащий звук, от которого болели уши. У них были приземистые тела без ног, но по восемь рук, некоторые заканчивались когтями, другие – щупальцами-присосками, а у третьих еще оставались ладони. У молотильщиков также были лица землян с выпученными черными глазами и ртами, полными зазубренных зубов. Напомню тебе, что все обитатели Другого Мира были вырваны прямо из кошмаров землян, пахтов и таренов.

Когда мы приземлились рядом с вершиной или, я полагаю, дном этого водопада, я посмотрела на долину за ним и, наконец, поняла глубину того, что пытался показать мне Сссеракис. На горизонте возвышалась Норвет Меруун.

Бледная плоть цвета личинок с пронизывающими ее красными прожилками простиралась так далеко, насколько я могла видеть. Она пульсировала каждые десять секунд или около того, и я чувствовала, как сердцебиение отдается в земле у моих ног. Моя врожденная геомантия ожила и попыталась убедить меня, что надвигается землетрясение. Кишащая червями плоть поднялась из потрескавшейся земли, раскалывая ее там, где даже твердая скала больше не могла сдерживать гористое тело Норвет Меруун. Гигантские щупальца, каждое длиной с огромную цепь Ро'шана, по которой я когда-то взбиралась, метались в воздухе, время от времени падая и ударяясь о землю.

Я посмотрела налево и увидела только Норвет Меруун. Справа от меня тоже была только она. Она была повсюду. Расползалась по всему горизонту, цепляясь за Севоари, как чумная опухоль, пробивающая кожу, пустив корни так глубоко, что они впились в кости мира.

Это лишь крохотная часть ее. Она уже поглотила половину моего мира.

Вокруг нее кишели разные существа. Геллионы и ветряные молотильщики наверху, другие – внизу. Некоторые из них были ее детьми, эти Мерзости медленно ползали в поисках еще чего-нибудь, что можно было бы съесть. Я наблюдала, как один из них, совсем маленький, вероятно, размером с крупную собаку, отделился от ее плоти и начал ползти вперед, как какой-то бледный, эластичный слизняк. Несколько минут спустя огромная Мерзость, размером с десять аббанов, выпрыгнула вперед и воссоединилась с плотью Норвет Меруун, снова став единым целым со своей матерью. Были и другие наземные монстры. Я увидела стаю бесов, которые копались на берегу реки, медленно меняя ее русло по какой-то причине, которую я не могла понять. Их кожа корчилась, маленькие черви выползали из плоти по всей длине рук и шеи, колыхаясь в воздухе, как травинки на ветру. Чуть дальше виднелась стая из десяти гулей, некоторые из которых были размером с землянина, другие – с дом. Они тащили мертвого юртхаммера за толстый чешуйчатый хвост. Они положили мертвое существо рядом с линией пульсирующей плоти и попятились, тявкая и прыгая, причем те, что поменьше, карабкались на более крупных и спрыгивали с их спин с явной радостью. Норвет Меруун снова запульсировала, и плоть, коснувшись юртхаммера, немедленно начала втягивать его, превращая в свою отвратительную массу.

Там были и другие монстры, большие и маленькие. Некоторых я даже не могла назвать, потому что никогда раньше их не видела, хотя тщательно изучала Другой Мир. Я увидела гигантское существо, во много раз превышающее размерами аббана, с изогнутыми рогами и пастью, из которой текла чернильно-черная жидкость. На его спине и черепе кишели маленькие черви, их хвосты извивались в воздухе. Затем оно встало на дыбы на своих членистых задних лапах и навалилось на огромную тележку, полную камней, оттаскивая ее от расширяющейся границы отвратительной плоти.

– Что случилось? – Я, не задумываясь, шагнула ближе, медленно спускаясь с холма вдоль текущей реки.

Железный легион случился.

– Конечно, все тот же скептический ублюдок.

Когда он забрал меня из Севоари, он нарушил равновесие.

– Какое равновесие?

. Равновесие, Эска. С того момента, как нас создали Ранд, мы, лорды Севоари, поддерживали равновесие. Мы расположили наши территории вокруг Норвет Меруун. Мы старались, чтобы она была маленькой. Каждый из нас отрезал от нее кусочки. Не давая ей расти. Ее страх был изысканной вещью, которой я мог бы наслаждаться вечно

– Вы заперли ее, как животное? Как скотину?

Нет. Мы заперли ее в клетке, как воспоминание, которое слишком больно выносить. Она – Бьющееся сердце, Эска. С момента нашего создания мы знали, что она погубит наш мир, если мы позволим ей это сделать. Только совместными усилиями мы могли сдерживать ее. Каждый из нас занимал свое место, обустраивал свои территории, выращивал своих миньонов. У меня был самый величественный город из всех, ты его видела. Мой ужас на мгновение утих, и я почувствовала, как он задумался. Ты видела, каким он был когда-то. Каким он должен быть.

Хайренаак захватила небо, разрывая на части любого из приспешников Норвет Меруун, кто осмеливался покинуть землю. Вот почему Норвет Меруун убила Хайренаак первой. Без опеки змеи небеса теперь принадлежат созданиям Норвет Меруун.

Словно в ответ, один из молотильщиков ветра с жужжанием подлетел ближе, и шум его крыльев, бьющихся друг о друга, превратился в непрерывный гул, который отдавался у меня в ушах. Он уставился на меня, обхватив двумя руками зазубренное копье, которое, казалось, было высечено из скалы. Я проигнорировала монстра и зашагала дальше.

Кекран и его армия бесов служили той же цели на земле. Он не мог противостоять натиску плоти Норвет Меруун, поэтому охотился на миньонов, которых она отправляла за пределы своей территории.

Однажды я уже встречалась с Кекраном. Странное существо, почти земное по внешности, но искаженная версия моего народа, с кожей, которая, казалось, клубилась, глазами, которые светились злобным красным светом, и конечностями, которые не совсем соответствовали его телу, словно он взял их у другого существа и пересадил себе. Мне сказали, что однажды он сражался с Хайренаак, потерял руку, но выбил ей глаз. Это убедило меня, что, хотя Кекран и выглядел как землянин, он был намного сильнее любого из моего народа.

– Кекран мертв? – спросила я, продолжая идти. Еще один молотильщик ветра подлетел ближе, жужжа крыльями. Теперь у меня было двое зрителей. Они кружили надо мной, наблюдая, не останавливаясь на месте больше чем на секунду или две.

Не совсем. Норвет Меруун оторвала ему руку, обе ноги и половину туловища. Он сбежал, чтобы восстановить силы. То, что Кекран, по-видимому, смог выжить, будучи разорванным на куски, было ужасно само по себе.

– А как насчет других лордов Севоари?

Сссеракис горько усмехнулся у меня в голове, и моя тень скорчилась подо мной. Бракунус должен был охотиться на приспешников Норвет Меруун так же, как это делал Кекран, но гуль – трус и дурак. Я должен был одержать его давным-давно. Несмотря на все его недостатки, он мог бы стать могущественным хозяином. Пауза. Хотя и не таким могущественным, как ты.

– Мне не нужна лесть, Сссеракис. Другие лорды.

Эйр и Диалос. Один, который равен двум, и два, которые равны одному. Сссеракис снова рассмеялся. Мы называем их близнецами, и они это терпеть не могут. У них есть своя территория, и они пытаются держать Норвет Меруун на расстоянии, но им суждено сражаться друг с другом всю свою жизнь. Недавно они позволили этой судьбе отвлечь их от более важной задачи.

Лодос бродит по Севоари, и его не волнуют никакие проблемы. Его мучения бесконечны. Он не может умереть, и все же не желает ничего другого. Каким бы могущественным он ни был, он бесполезен.

Флоун всегда относилась к своей задаче со всей серьезностью, но с тех пор, как баланс был нарушен, она не может сдержать натиск. Она обвиняет меня и поклялась разорвать на части, если я еще раз приближусь к ее территории.

– Смогла бы она это сделать?

Сссеракис несколько мгновений угрюмо молчал. Да. Я слаб, Эска. Я был слаб слишком долго. Когда Железный легион забрал меня, равновесие нарушилось. Норвет Меруун ринулась вперед и захватила мою территорию, уничтожила или поработила моих миньонов. К тому времени, когда ты отослала меня обратно, было уже слишком поздно. Мои города были разрушены, мои миньоны исчезли или стали слишком безмозглыми, чтобы чего-либо бояться. Сама Норвет Меруун стала такой большой, что больше не боится меня.

– Помедленнее. – Я все еще пыталась вникнуть во все это. Жужжание молотильщиков ветра не помогало. Теперь их было пятеро, и их крылья создавали такой гул, что у меня болели уши. У каждого из них были такие же червеобразные наросты, торчащие из рук, туловища и головы и болтающиеся в воздухе.

– Ты хочешь сказать, что слишком слаб, чтобы сражаться с Норвет Меруун, потому что тебя больше никто не боится? – Я давно знала, что мой ужас питается страхом, жиреет на нем. Но когда страха было мало и ужас голодал, или когда он расходовал слишком много энергии, Сссеракис становился маленьким, слабым и вялым.

Да. Смотри.

Моя тень шевельнулась у меня под ногами. Шип чернильно-черного цвета взметнулся вверх и пронзил глаз одного из молотильщиков ветра. Тот тут же умер, его крылья замерли, руки обмякли. Сссеракис втянул мою тень, и монстр рухнул на землю, корчась в последних судорогах. Червеобразные наросты, вросшие в его кожу, еще несколько мгновений извивались, а затем высвободились. И я ничего не почувствовала. Остальные молотильщики ветра продолжали наблюдать. Жужжа крыльями, они порхали надо мной.

Они не боятся меня. Благодаря Сссеракису, я всегда могла чувствовать страх окружающих. Ужас впитывал его, питался им. Он часто использовал меня, чтобы пугать других, обеспечивая себя сытной едой. Но от этих существ не исходило ничего.

Одно из гигантских щупалец протянулось от основной массы Норвет Меруун, вытянувшись на огромное расстояние между нами. Мои крылья распахнулись за спиной, и Сссеракис изо всех сил ударил ими, подняв нас назад, в небо, как раз в тот момент, когда щупальце упало, ударившись о землю там, где я только что стояла, расколов камни и подняв вокруг себя клубы пыли. Оставшиеся молотильщики ветра легко отскочили в сторону и снова приблизились ко мне, не нападая, а просто наблюдая. Щупальце медленно удалилось, волочась по земле, оставляя на ней новую борозду.

Ты чувствуешь это. Страха нет. Я становлюсь слабым без него. Мне нечем питаться. Норвет Меруун больше не боится меня. Я почувствовала, что мой ужас впадает в панику. Я никогда не чувствовала ничего подобного от Сссеракиса. Это был древний ужас, такой же древний, как сам Севоари. Но, столкнувшись с непримиримым врагом, он не знал, что делать.

– Почему они тебя не боятся? – спросила я, когда мы зависли в небе, поднимаясь и опускаясь под мерное хлопанье наших крыльев.

Норвет Меруун выросла слишком большой, чтобы обращать на меня внимание. Ее тело реагирует вяло, но делает это инстинктивно. Она знает, что я не могу причинить существенного вреда ее растущей плоти, поэтому ей все равно. Некоторые из ее миньонов охотно следуют за ней. Гули – трусы и делают ставку на то, что монстр, скорее всего, победит. Остальные порабощены.

– В их коже кишат черви.

Сссеракис издал в моей голове звук, похожий на фырканье отвращения. Они не более чем марионетки. Черви контролируют их. Молотильщики ничего не чувствуют. Я могу убить сотню из них, и они все равно не будут меня бояться!

Я посмотрела вниз, на необъятную массу врага, с которым сражался Сссеракис. Это ошеломило меня. Как кто-то мог надеяться сражаться с чем-то таким огромным, таким всеобъемлющим? Норвет Меруун простиралась от горизонта до горизонта. Сссеракис сказал, что она уже съела половину Севоари. Означало ли это, что полмира уже покрыто ее пульсирующей плотью? Я повернулась, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда мы пришли, как будто мои слабеющие глаза могли пронзить расстояние и увидеть великий разлом. Первый стабильный портал между нашими двумя мирами.

– О, блядь!

Да. Соединив наши два мира, наша дочь обрекла Оваэрис на гибель вместе с Севоари. Как только Норвет Меруун уничтожит все здесь, она сделает то же самое с вашим миром.

– Что нам делать?

Сражаться! Проглоти свои Источники. Вместе мы всегда были сильнее. Мы разрежем ее плоть на части и убьем ее миньонов. Если мы причиним ей достаточно боли, она снова научится бояться меня.

Это было слишком ошеломляюще. Слишком велико, чтобы понять. Слишком велико, чтобы сражаться.

– Я не могу, Сссеракис. Я стара. Устала. – Мне не нужен был мой ужас, чтобы произнести следующую фразу, это был страх, которым я мучила себя уже некоторое время. – Я слаба.

Волна отвращения захлестнула меня. Сссеракис, наконец, осознал, в каком состоянии находится тело, которым он обладал.

Ты позволила своему телу увянуть. Твоя магия гниет внутри тебя.

Я горько рассмеялась, когда мы повисли в небе, медленно взмахивая крыльями.

– Да, возраст делает это с телом землянина.

И снова на меня накатило острое чувство отвращения. Это не возраст. Железный легион был старым, но сильным. Ты РАЗРЕШИЛА себе стать слабой.

– Я устала, Сссеракис. Я уже давно устала. – Я не договорила. В этом не было необходимости. Я устала и была одинока.

Ты больше не одинока.

Я ничего не могла с собой поделать. Я не могла бороться. Меня захлестнуло отчаяние. Неизбежность неудачи превратила мои конечности в камень, придавив меня к земле. Даже мои крылья забили медленнее, и мы плавно опустились на землю. Я рухнула рядом с водопадом, глядя на простирающегося передо мной врага. Я знала, что у нас нет ни единого шанса выстоять против него.

– Я устала, Сссеракис, – повторила я. Слова вылетели из меня сами собой. Наконец-то я призналась в этом единственному существу на свете, которое могло по-настоящему понять меня. – Я совершила так много ошибок. Я устала совершать ошибки.

Зов пустоты нахлынул на меня и увлек за собой в открытое море. Попытаться будет слишком тяжело. Усилие будет слишком велико. Неизбежный провал, последствия будут слишком серьезными. Ужасная правда встала передо мной в полный рост. Как и Имико, я не была достаточно сильной, чтобы выдержать тяжесть мира и своей совести. В жизни было столько боли, и было бы проще ее не испытывать. Я чертовски устала быть собой, совершать одни и те же ошибки, все портить. Гораздо проще просто позволить этому закончиться.

Перестань барахтаться в горе, Эскара! Послушай меня. Я знаю тебя. Ты не устала быть самой собой. Ты сильнее этого. Тебя не сломили твои ошибки, ты сильнее этого. Ты устала справляться с ними в одиночку. Но ты больше не одинока. Я здесь. Я с тобой. Мы сила друг друга.

– Что, если мы слабость друг друга?

ПРЕКРАТИ! Это потакающее своим желаниям нытье не похоже на тебя. Это не поможет ни моему миру, ни твоему. Это не спасет твой народ. Это не спасет наших дочерей. Возьми себя в руки и помоги мне. Или мне раздавить твое сердце в груди, сбежать из твоего тела и найти того, кто поможет. Возможно, мне все-таки следовало пойти к нашей дочери.

– Не смей. Даже не думай. – Как бы сильно я ни любила Сссеракиса, я не могла подвергнуть неизбежным мучениям кого-то другого, особенно Сирилет. Она могла думать, что хочет, чтобы ужас завладел ею, но она не понимала, чего это ей будет стоить. Внутренний холод, ночные кошмары. Необходимость вызывать страх у других, чтобы подпитывать ужас.

Тогда встань. Проглоти свои источники. Отбрось это бесполезное представление о слабости. Вместе мы уничтожим Норвет Меруун. Мы заставим ее бояться нас.

Я с трудом встала. Ноги подкашивались, но ощущение свинцовой тяжести прошло. Волна отчаяния отступила, и зов пустоты больше не захлестывал меня. Так бывало всегда. Когда волна поднялась, она казалась непреодолимым, чудовищным монстром, с которым я и надеяться не могла сражаться. Отчаяние, отвращение и боль, а поверх всего – необходимость освободиться от этого раз и навсегда. Но затем, подобно приливу, все это схлынуло, и я почувствовала себя разбитой. Разбитой, но не побежденной. Несмотря на это, я не проглотила свои Источники. Я не бросилась в бой, как того требовал Сссеракис. Вместо этого я повернулась к великому разлому.