Текст книги "Бьющееся Сердце Смертии (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 25

Авгурии. Пророчество. Если бы Тамура еще не рассказал мне, что они дерьмо, я бы догадалась об этом тогда. Предполагалось, что я должна была положить конец Вечной войне. Вместо этого я только что гарантировала, что она будет продолжаться еще долго после гибели обоих миров. Я всегда делаю нечто противоположное ожиданиям.

Сирилет медленно приходила в себя, моргая затуманенными глазами, нетвердо держась на ногах. Она ничего не помнила после того, как села с этой проклятой шкатулкой. Я рассказала ей, что Джинны сделали с ней, что они заставили сделать Триса, и что я дала им в обмен на их помощь. Думаю, она сразу поняла, чего мне это стоило.

Аэролис и Тертис немедленно покинули До'шан, но они обещали вернуться. Они заверили меня, что город будет там, где мне нужно, и когда нужно. Когда они пронеслись по небу, на побережье Иши обрушился сильный дождь, и я увидела, что оно почернело от пыли и мусора. Может, они и были ублюдками, но Джинны сдержали свое слово. Они уже работали над тем, чтобы устранить, насколько это было возможно, последствия разрушений. Это не будет быстрым или легким, и я опасалась, что многое уже никогда не станет прежним, но я почувствовала это, как дуновение ветра. Под их опекой Оваэрис не развалится. В конце концов, они наши боги. Дерьмовые боги, может быть, но, честно говоря, у них был дерьмовый образец для подражания.

Как только Сирилет пришла в себя, я подошла к Трису. Я попыталась утешить его, но он отстранился от меня, покачав головой. Он придет в себя. Я слишком хорошо понимала, какой гнев и отвращение он испытывает. Это разъедало его изнутри, высасывало радость из окружающего мира и заменяло ее горькой яростью. Это пройдет. И я ничего не могла для него сделать, кроме как быть рядом, когда он сломается от сдерживаемого напряжения.

Я перенесла нас обратно в Ишу. К счастью, жители деревни не вернулись в свои горящие дома. Это было хорошо. Я не уверена, что Трис смог бы справиться с ненавистью в их глазах. Я думаю, он, наконец, начал понимать, каково это – быть моим сыном.

Мы вернулись в Йенхельм успешным, но побитым трио. Я выдала одну вещь, один секрет, который поклялась никогда не раскрывать. И, самое худшее, я знала, что никогда не заплачу за это. За это должны были заплатить жители Иши. Боги без колебаний отдадут их жизни, чтобы возродиться.

Во дворце Йенхельма царила странная атмосфера. Это было похоже на праздник. Я не думала, что перемены Джиннов могли произойти так быстро. Когда Трис ускользнул, чтобы найти таверну, где можно было бы утопить горе, а Сирилет направилась в тронный зал, чтобы посмотреть, что требует ее внимания, я дала им уйти и спросила проходившего мимо слугу, что происходит.

Женщина низко поклонилась мне, на мой взгляд, слишком низко.

– Пария, – произнесла она с благоговением в голосе. – Парагон совершает свое паломничество.

Я чуть ли не бегом бросилась в храм Джозефа, но обнаружила, что там никого нет. Стопка одеял исчезла, столы и стулья убрали, деревянная платформа была пуста. Джозеф, его последователи, его странные каменные создания – все исчезли. Я побежала к воротам дворца и оказалась в тусклом утреннем свете. Даже с вершины холма я не смогла увидеть Джозефа или кого-либо из его последователей.

Я вышла на тропинку, посмотрела по сторонам, взглянула в сторону города Йенхельма, но нигде не было видно моего друга. У моего лица прожужжало насекомое, и я отмахнулась от него. Оно сердито метнулось вниз, и я увидела, как оно нырнуло в цветок, распустившийся посреди дорожки. Цветок был не один. Повсюду вокруг меня из-под земли пробивались новые побеги травы, распускались цветы, несмотря на отсутствие солнца. Дорожка из травы и цветов спускалась с холма вдоль главной улицы, ведущей от дворца.

– Сссеракис, крылья.

Теперь, когда джинны исправляют твой мир, пришло время нам разобраться с Норвет Меруун, Эска. Нам нужно заручиться поддержкой других лордов Севоари. Особенно сейчас, когда враг захватил Лодоса.

– Мы сделаем это, – пообещала я. – Отдай мне мои крылья, Сссеракис. – Они выросли у меня из-за спины, огромные теневые крылья, и Сссеракис отдал мне контроль над ними. Я подпрыгнула в воздух и изо всех сил взмахнула ими, подняв нас в небо. Отсюда открывался великолепный вид на город Йенхельм, и с этой высоты я смогла проследить путь расцветающей жизни вплоть до западных окраин. Там я увидела большую процессию из сотен людей и дюжин вьючных животных. Они покидали Йенхельм и, судя по пожиткам, которые они несли, не собирались возвращаться. Даже с высоты я заметила Джозефа во главе их.

Я заскользила на крыльях тени и приземлилась на окраине города как раз в тот момент, когда Джозеф миновал последнее деревянное здание. Он заметил меня и ухмыльнулся. Несмотря на холод, на нем почти ничего не было надето, только свободные штаны, легкая рубашка и, поверх нее, ниспадающая до бедер туника с короткими рукавами. Его ноги были босы, вокруг него цвели трава и цветы. С каждым шагом в том месте, где его ступни касались земли, появлялось все больше жизни. Биомантия, вышедшая из-под контроля, приносила новую жизнь в мир от одного его прикосновения. Было ли что-то удивительное в том, что люди начали относиться к нему как к новорожденному богу? Маленькие каменные существа, которых он создал и назвал своими детьми, ковыляли за ним, пробираясь сквозь растущую траву. За ними следовали его последователи. Некоторые из них ахнули, увидев меня, другие поклонились. Среди них пронесся ропот. От всего этого пахло мистикой. Мне было плевать на последователей Джозефа, но было грустно видеть его самого.

Джозеф шагнул мне навстречу, как раз в тот момент, когда Сссеракис сложил крылья у меня на плечах. Казалось, он светился, словно освещенный изнутри яростным светом, проникавшим сквозь его кожу. Жизнь вылезала из-под земли вокруг него, и он излучал силу, какой я никогда раньше не видела. Это был не Ранд, не Джинн и не Железный легион. Кем бы ни стал Джозеф, это было нечто иное. Нечто такое, чего мир никогда раньше не видел. Дикая магия Источников, заключенная в человеке.

– Ты пришла, чтобы не дать мне уйти? – с улыбкой спросил Джозеф.

Я на мгновение спросила себя, смогу ли, потом покачала головой. «Я не буду тебя останавливать, – сказала я. – Но я прошу тебя остаться». Я вдруг снова почувствовала себя девочкой, которая тащит Джозефа по коридорам академии, умоляя его присоединиться ко мне в моих приключениях.

Йозеф нахмурился и отвел взгляд.

– Я не думаю, что смогу, Эска. Это место слишком… твое. Вас всех. Мне нужно найти место, которое будет моим.

Недостаточная причина. Я хотела, чтобы он остался, нуждалась в нем. Я знала, что, с тех пор как вернулась, провела с ним не так уж много времени. Я была слишком занята своими детьми, пытаясь спасти Оваэрис. Опять оправдания. Я была слишком напугана, чтобы приближаться к нему. Он изменил мой возраст, говорил о бессмертии и источал дурные предчувствия. Я была напугана и из-за этого избегала его.

Я не хотела, чтобы он уходил. Я не хотела, чтобы он покидал меня. Только не снова. Я знаю, это эгоистично, но я надеялась воссоединиться с Джозефом. По-настоящему воссоединиться с молодым человеком, которого я когда-то знала. Но его больше не было рядом. Джозеф уже не был тем молодым человеком, как и я не была той молодой женщиной, которой была когда-то. Мы стали слишком далеки друг от друга, слишком разными. Мы всегда будем связаны, и не предсказаниями или каким-либо мистическим пророчеством. Не магией Источников или тем, что с нами сделали. Нас связывали общие воспоминания, люди, которыми когда-то были. Пахты называют это душа-связью, и я искренне верю, что между Джозефом и мной она есть. Независимо от того, насколько велико расстояние между нами и что могли бы сказать жители Оваэриса.

– Куда ты пойдешь? – спросила я.

– Не знаю, – сказал Джозеф. – Думаю, в этом-то все и дело. Я посмотрю, куда меня приведут мои ноги. Мне нужно пространство, чтобы стать собой. Тебе тоже, Эска. Я не думаю, что кто-то из нас сможет стать тем, кем нам нужно стать, рядом с другим.

Я фыркнула, отчаянно ища способ заставить его остаться, каким бы эгоистичным это ни было.

– Там опасно. Там…

– У нас все будет хорошо. – Он сделал шаг вперед, и земля вокруг него ожила. – Мне нужно идти, Эска.

Джозеф отступил в сторону, затем прошел мимо меня. Он уходил, а я ничего не могла поделать. Это было невыносимо, и все же я готова была это вынести. Я посмотрела вниз и увидела, как жизнь расцветает с каждым шагом Джозефа, но ничто из этого не достигало моих ног. Я стояла на голой земле. Каким-то образом я это сделала, оттолкнула его, и теперь он уходил.

– Это не твоя вина, Эска, – сказал Джозеф, словно прочитав мои мысли. Я не повернулась, чтобы посмотреть на него. Его маленькие дети-камни пронеслись мимо меня, радостно кувыркаясь в траве и прыгая друг на друга, как играющие щенки. Потом мимо меня прошли и последователи Джозефа. Некоторые прошептали слово Пария, другие склонили головы.

– Пожалуйста, Эскара, – сказал Джозеф. – Знай, что я люблю тебя и всегда буду любить. Что бы ты ни помнила, я…

Я подпрыгнула в воздух, используя кинетический толчок о землю, чтобы набрать высоту. Мои крылья выросли за спиной, и я позволила Сссеракису унести нас прочь. Я не могла смотреть сквозь слезы – в них отражался мой шторм.

Глава 26

Севоари – очень странное место. Здесь нет ни солнца, ни луны, ни звезд. Небо пустое и серое. Есть облака, иногда идет дождь, но по большей части на небе ничего нет. И все же здесь светло. Я так и не смогла определить, откуда берется свет, и поэтому могу только сказать, что он существует. Это не резкий, обжигающий свет Оваэриса, а более мягкий, размытый свет, который светит повсюду, но никогда не сияет. Джинны создали Другой Мир на пике своего могущества, и этот мир является свидетельством их могущества, поскольку он нарушает так много законов, управляющих Оваэрисом. Как и те существа, которые называют это место своим домом.

Я открыла портал в малом разломе под Йенхельмом и шагнула в Севоари. Я сразу почувствовал себя сильнее и встала прямее. Мне показалось, что сила тяжести ослабла.

– Мне больше не нужно прятаться, чтобы сохранить силы, – сказал Сссеракис, когда моя тень сформировалась в фигуру рядом со мной, смутно напоминающую землянина. – Ты чувствуешь это через меня. Это место – мой дом.

Я действительно чувствовала себя здесь как дома. Я всегда чувствовала странную связь с Другим Миром. Теперь она стала сильнее. Возможно, я менялась. Возможно, не в лучшую сторону.

– Перемены никогда не бывают плохими, главное, чтобы они иногда меняли направление.

– Очень философично, Сссеракис. Ты читал Белмороуза?

Сссеракис усмехнулся. Моя тень отступила. Мне не нужно читать, когда я могу ощутить правду жизни самим своим существованием. Теперь мы должны найти других лордов Севоари раньше, чем это сделает Норвет Меруун. Они сильны.

– Так же сильны, как ты?

Сссеракис несколько мгновений угрюмо молчал. Пока что я сильнее. Мне нужно подкрепиться. Запас моей энергии в этом мертвом джинне, которого ты носишь, истощается.

– Крылья твои, Сссеракис, – сказала я. – Показывай дорогу.

Я буду вести переговоры с другими лордами.

– Как мы и договаривались. – Я стиснула зубы, но все равно выдавил следующие слова. – Пока что я для тебя всего лишь носитель.

Ты хозяйка. У меня было такое чувство, что, если бы у Сссеракиса было лицо, оно бы мне ухмылялось.

Мы поднялись в серое небо и полетели над скалистым ландшафтом, изобилующим жизнью. Все существа спасались бегством перед надвигающейся волной плоти. Я увидела, как большое паукообразное существо с дюжиной сегментированных ног выскочило из расщелины и проткнуло пробегавшую мимо харкскую гончую. Когда существо потащило собаку обратно в расщелину, я увидела гротескно большое лицо тарена, спрятанное между лапами. Оно скрежетало зубами, словно нетерпеливо желая проглотить собаку. Затем оба исчезли, растворившись в темной земле.

Трикрен, сказал Сссеракис, заметив мое внимание. Обычно они остаются под землей и охотятся на геолидов и других подземных существ. Продвижение врага заставило их приблизиться к поверхности в поисках добычи.

Мы полетели дальше. Некоторые существа поднимали головы, когда мы проходили мимо, чуя Сссеракиса и съеживаясь от ужаса. Мой ужас с ликованием пил их страх и подлетал ближе, чтобы его усилить. Здесь было так много жизни, так много существ из Другого Мира собрались вместе, что было легко устроить из них настоящий пир.

Эйр и Диалос были ближе всего, и их было легче всего найти. Мы наткнулись на них в разгар битвы, и это была бойня, подобной которой я не видела со времен войны между Орраном и Терреланом. Долина между двумя горными городами была охвачена неразберихой из хаоса, битвы и крови. Монстры всех форм и размеров сражались друг с другом. Некоторые из них были огромными косматыми зверолюдьми с рогами и копытами, другие – извивающимися змеями со сверкающей чешуей или длинноногими ходоками, пробирающимися сквозь кровавую бойню с зазубренными костями, пронзающими врагов насквозь. Но независимо от того, какую форму принимали эти существа, у всех были одинаковые пухлые, детские личики. Эйр и Диалос, близнецы, один, который есть два, который есть много, который есть два, который есть один.

– Они не боятся, – сказала я, когда мы парили над ними, мерно взмахивая крыльями.

Им нечего бояться. Эти смерти ничего для них не значат. Эйр и Диалос будут сражаться, и один из них победит, доказав свое превосходство. Затем они снова начнут размножаться и сражаться. Так было с самого зарождения моего мира. Земля под их ногами – сплошные раздробленные кости и плоть.

– Как они умудряются создавать себе подобных?

Мимо нас пронеслась крылатая ящерица с лицом круглолицего младенца, совершенно не обращая на нас внимания. Она с воплем нырнула в хаос внизу, схватила когтями зверочеловека и разорвала его на части, заливая поле битвы кровавым дождем. Прежде чем ящерица успела убежать, огромный обезьяноподобный монстр протянул невероятно мускулистую лапу, схватил ящерицу за хвост, а затем прыгнул на нее, нанося удары кулаком по ее чешуйчатому телу.

Это Эйр и Диалос. Не совсем удовлетворительный ответ на мой вопрос, но я чувствовала, что это был единственный, который я могла получить.

– Так как же нам остановить их сражение?

Сссеракис хихикнул. Остановить их? Хотела бы ты оказаться в центре этой битвы? Ты все еще так жаждешь умереть? Я почувствовала себя так, словно я задала нелепый вопрос, и мне это не понравилось. Мы подождем, пока бойня не закончится и один из них не добьется превосходства. Тогда мы подойдем и убедим победителя, что нам нужно сражаться с врагом сообща.

Меня удивило, что Сссеракис не смог увидеть ошибку в своем собственном плане. Решение помочь нам в войне против Норвет Меруун не могло быть принято только одним из близнецов. В следующий раз, когда они сразятся, этот будет свергнут, а другой победит. Их обоих придется убеждать вместе. Они оба должны подчиниться нашей воле.

– Ты сам это сказал, Сссеракис. Лорды Севоари реагируют только на силу. Так давай покажем им силу, как в случае с Бракунусом.

Мы падали быстрее камня, Сссеракис бил крыльями, чтобы ускорить наш спуск. Когда мы приблизились к земле и увидели сражение внизу, я выпустила мощный кинетический заряд, усиленный геомантией, который расколол землю. Мы приземлились среди обломков скал и раздробленных костей, и я взмахнула обеими руками, выпуская еще одну волну кинетической силы, на этот раз наполненную моим штормом. Тела, живые и мертвые, были отброшены в сторону. Из меня вырвалась молния, прожгла линии на камне и предала трупы огню.

Волна спокойствия распространилась от нас, как рябь на поверхности пруда. Не наше появление остановило битву. Это был всего лишь катализатор. Эйр и Диалос враждовали с самого рождения Севоари, и ни разу их не прерывали. Уникальная ситуация дала им повод приостановить истребление друг друга. И теперь Сссеракису предстояло воспользоваться моментом.

Моя тень с ревом ожила, но не рядом со мной, а надо мной. Сссеракис превратился в огромное пятно рваной тьмы. Края его плясали и мерцали; глаза горели тьмой, более темной, чем чернота.

Зверочеловек с изогнутыми рогами шагнул вперед, ударяя копытами по земле. Пухлое детское личико придавало ему пугающий вид, особенно из-за того, что его голос был грубым и звериным.

– Так дела не делаются, Сссеракис. – Эти слова были произнесены не просто зверочеловеком, но половиной воюющей армии, и все они говорили в унисон, тысячью разных голосов, слившихся в какофонию.

Это Эйр.

– Мы должны разорвать твоего хозяина на части. Наше состязание не может быть прервано, – хором произнесла другая половина армии.

А это Диалос.

– Вы недооцениваете нас, Близнецы. – Волна гнева прокатилась по собравшимся монстрам. Сссеракис сказал, что им не нравится, когда их называют близнецами. Я надеялась, что мой ужас не поведет переговоры так, что нас убьют. – С этим хозяином я сильнее, чем когда-либо. Если вы хотите обрушиться на меня, а не друг на друга, тогда приходите. Я вобью в вас покорность, если это потребуется.

Усилием воли я удержала рот на замке. Я согласилась позволить Сссеракису разбираться с лордами Севоари. И все же я не думала, что провоцировать две армии в разгар битвы было хорошей идеей.

– Чего ты хочешь, Сссеракис? – заревели тысячи голосов, сторона Диалоса в конфликте.

– Пришло время прекратить вашу бесконечную борьбу за господство и подчиниться моей воле, Близнецы. Бьющееся Сердце вырвалось на свободу, оно поглотило слишком много Севоари.

Тысячи монстров Эйра рассмеялись как один.

– Если Норвет Меруун выросла такой большой, что ты не можешь ее напугать, это твоя вина, маленькая тень. Наш конфликт более важен, чем твоя ссора с прыщом.

Типично. Даже здесь, в мире, сделанном из кошмаров, те, кто называл себя лордами, были слишком заняты поиском виноватых, чтобы противостоять настоящей угрозе.

– Ты думаешь, что ты в безопасности, Эйр? Ты считаешь себя достаточно могущественным, чтобы Бьющееся сердце не пришло за тобой, Диалос?

– Не пытайся соблазнить нас своим страхом, Сссеракис, – прогремели войска Эйра.

– Хайренаак мертва, – закричал Сссеракис, превратив мою тень в огромное черное пламя, которое с ревом пронеслось над полем боя.

Два отдельных звука пронеслись по близнецам, сторона Эйра говорила одно, сторона Диалоса – другое, шум смешивался в бурлящую массу бессмыслицы. «Это невозможно», – в конце концов сказал Диалос, перекрикивая Сссеракиса тысячью голосов.

– Не лги себе, Диалос. Мы все слышали ее предсмертный крик. Но не все предпочли проигнорировать его. Я видел, как она падала, был свидетелем того, как кусочки Бьющегося сердца пожирали его изнутри. Я видел ее кости. Хайренаак мертва. Равновесие нарушено. Норвет Меруун идет за всеми нами. – Солдаты армий близнецы теперь спорили друг с другом, утратив всякий резонанс.

Сссеракис парил над нами и кричал вниз.

– Она уже захватила Лодоса. Даже Бьющееся сердце не может убить его, но она держит его прикованным, гонит перед собой. Вестник смерти, которая поглотит нас всех. Бракунус сбежал в другой мир.

– Трус! – взревел Эйр, и его голоса снова зазвучали хором. Это сработало. Сссеракис использовал смерть Хайренаак как призыв к сплочению, и это разожгло пламя страха в Эйре и Диалосе. Если раньше они с радостью убивали друг друга, то теперь их охватил коварный, холодный ужас. Если Хайренаак могла умереть, то Эйр и Диалос тоже могли. И они это знали.

– Прекратите свои бессмысленные пререкания и подчиняйтесь моему приказу. Я собрал армию из другого мира. Скоро мы встретимся с Бьющимся сердцем и превратим его обратно в прыщ, которым она и должна быть. Мы восстановим равновесие в Севоари. – Сссеракис предпочел не указывать на то, что мы еще не собрали такую армию.

– Что нам делать? – спросил Диалос.

– Мы не можем атаковать Норвет Меруун напрямую, – сказал Эйр.

– Вам это не понадобится. – Сссеракис снова начал съеживаться. – Приходите, когда я вас позову. Присоединяйся к армии из другого мира в битве против вражеских сил. Я разберусь с Бьющимся сердцем.

У нас появился первый союзник. И могущественный союзник. Сами по себе близнецы были целой армией. Этого было недостаточно, и у меня было предчувствие, что рекрутировать других будет не так просто. Даже труднее, чем рекрутировать жителей Оваэриса. Эйр и Диалос знали о Норвет Меруун, верили в ее существование и были в ужасе от того, что она могла сделать. Страх заставил их связать свою судьбу с Сссеракисом. Страх передо мной на Оваэрисе сделал бы нас сильнее, но, как уже отмечал Джамис, он не принесет нам союзников.

Я предложила вернуться в Йенхельм, но у Сссеракиса были другие планы. Нам нужно было рекрутировать еще двух лордов Севоари, и теперь, когда мы были здесь, моему ужасу не терпелось приступить к выполнению своей миссии.

Мы полетели очень быстро, паря над равнинами, покрытыми колышущимися травами. Долины были полны скал, которые смотрели на нас страшными глазами. Озера были такими глубокими, что я могла видеть гигантские фигуры, скользящие под поверхностью. Города выглядели так, словно были сделаны из кишок – сплошные мясистые трубки и волосатые наросты.

Странно, но, несмотря на мое длительное изучение Севоари, в Другом Мире я никогда не видела океан. Теперь мы летели над ним. Волны были бурными и серыми из-за особенностей зрения Сссеракиса, и регулярно превращались в пенистое белое безумие. Мы пролетели низко над водой, так близко от поверхности, что мне в лицо ударили брызги, которые не были такими солеными, как в моем мире. Рыбы с огромными глазами и зубами длиннее их тел выпрыгивали из воды и пытались нас схватить, когда мы пролетали над ними. Я заметила в глубине что-то более крупное, и Сссеракису пришлось поднять нас повыше, когда из воды высунулась клешня размером с дом, чтобы схватить нас. Я не видела, кому принадлежала эта клешня, поэтому могу только предположить, что хозяин был чертовски большим.

– Что еще там, внизу, под волнами?

Как ты думаешь, что снится мурам? Какие кошмары изобрели их резиновые умы? Помни, все в моем мире было взято из кошмаров твоего мира.

Мы полетели дальше. В какой-то момент я увидела огромные мясистые, пульсирующие щупальца, которые высовывались из бурлящих вод, колыхались в воздухе, а затем снова уходили под воду. Норвет Меруун была и здесь. Даже сила океана не смогла удержать ее на расстоянии. Мы отклонились в сторону и полетели по другому маршруту, над ярко раскрашенными коралловыми конструктами, которые торчали из волн сотнями сверкающих шпилей.

Перед нами возвышалась гора, выступающая из воды. Хотя, наверное, мне следовало бы назвать ее островом. Когда мы подлетели ближе, меня поразили ее масштабы. Это был не просто холм, слишком большой для этого слова, это была настоящая гора, и она поднималась так высоко, что я не могла разглядеть вершину. Сссеракис поднимал нас все выше и выше, но вершина продолжала ускользать от нас. Я думаю, что мой ужас устроил представление. Мы спустились ниже, обогнули гору, и Сссеракис заверил меня, что это быстрее, чем пытаться взлететь на вершину.

Я думаю, мы летели почти целый день. Мой ужас не уставал, в отличие от меня. Земляне нуждаются в отдыхе, какими бы глупцами мы ни были, толкая себя в нужном направлении. Я задремала, уверенная, что Сссеракис разбудит меня, если возникнет опасность.

Просыпайся, Эска. Мы на месте.

Я моргнула затуманенными глазами, словно смахнула песок. Ветер хлестал меня, и я замерзла, но в этом не было ничего нового. Я немедленно потянулась за своим мешочком и проглотила Источник пиромантии, позволяя маленькому огоньку, который он зажег внутри, согреть меня. Мы оставили океан позади и летели над лесом. На мой взгляд, деревья были серыми и раскачивались в своем собственном ритме. Слева от себя я увидела отвесную стену, поднимающуюся на сотни футов в воздух. Над ней я увидела темные силуэты, снующие туда-сюда.

Флоун продолжает возводить стены, чтобы сдержать врага. Это проигранная война, но она сражается.

– Иногда кажется, что это единственный вид войны.

Мы спустились в лес, атмосфера стала плотной и вызывала клаустрофобию. Свет здесь был тусклее, даже с помощью ночного зрения Сссеракиса, в воздухе висело напряжение. Я почувствовала опасность, и мне показалось, что она исходит отовсюду.

Напомнить тебе еще раз, Эска? Все в моем мире пытается убить тебя. Даже создания, которые ты называешь деревьями.

Я присмотрелась к деревьям повнимательнее, когда мы пролетали между огромными стволами. Лес шевелился и мерцал, и вскоре я поняла, что каждое «дерево» на самом деле было колонией насекомых с пестрыми спинками, которые постоянно двигались, давя друг друга, как муравьи в муравейнике, доведенные до исступления. Листья – или то, что я приняла за листья, – были большими крылатыми копиями тех насекомых, что ползали по стволам.

Мы вылетели на поляну, и я была рада, что «лес» остался позади. Здесь была трава, или то, что я приняла за траву, доходящая мне до колен. Она колыхалась, словно от легкого ветерка, но ветра не было совсем. Земля подо мной казалась достаточно твердой, и моя геомантия подтвердила, что каждые несколько секунд по ней пробегали странные толчки. Я решила, что Норвет Меруун пытается разрушить стену Флоун.

– И что теперь? – спросила я. Сссеракис промолчал.

На поросшей травой поляне передо мной появилась женщина с пятнистой кожей. Она была обнажена и потрясающе красива. Я уже сделала шаг к ней, прежде чем поняла, что то, что я вижу, было ложью. В Другом Мире не было землян, особенно женщин, которые разгуливали бы обнаженными и улыбались мне так, словно я была любовью всей их жизни. Я сделала еще один шаг, и, клянусь, не по своей воле.

Я не могла отвести глаз от нее, от этого воплощения идеальной красоты. Ее ноги, бедра, груди, полные губы и бездушные мертвые глаза. Именно эти глаза остановили меня, вернули мои чувства на место. Как их описать? Эти глаза ничего не могли видеть. Они были как будто нарисованы. Потом я заметила швы на ее теле. То, что я приняла за пятнистую окраску, ей не было. По всему телу женщины тянулись швы, как будто ее собрали из сотни разных частей тела. Потому что, конечно, так оно и было.

Моя тень колыхнулась рядом со мной, и Сссеракис усмехнулся.

– Флоун.

Обнаженная женщина зашипела. Не своим ртом, а сотней ртов. Она распалась на отдельные кусочки, как будто ее внезапно порезали кубиками. В каждой ее части открылся рот с зазубренными зубами. К каждой части, к каждому кусочку плоти была прикреплена лоза. Когда кусочки ее тела разделились и поплыли, раскачиваясь на своих лозах, земля сильно затряслась. Из земли выросли еще несколько лоз, тысячи лоз, каждая из которых размахивала частью тела. Не все они принадлежали землянам. Я увидела челюсть харкской гончей, руку, которая выглядела так, словно принадлежала пахту, пах землянина, половину лица гуля. У каждой части ее тела был рот, и все они шипели. Затем появилось истинное тело Флоун. Из земли поднялось огромное растение с перекрывающимися мохнатыми листьями и пучками наростов. Оно было раз в пять больше аббана, и от него исходил затхлый запах, который почему-то вызывал зуд и возбуждение, одновременно.

Признаюсь, я вытаращила глаза. С тех пор я узнала, что Флоун – хищник, нападающий из засады. Она заманивает добычу, демонстрируя ей видение, сформированное из множества собранных ею частей тела. В том, что она может проникнуть в чьи-то мысли и извлечь из них видение, которое вызовет вожделение, есть что-то странное. Я не могу отрицать, что на меня это подействовало. Когда жертва подходит достаточно близко, множество пастей раскрываются и пожирают ее, сотни комплектов зубов разрывают несчастное существо в кровавые клочья. Ты можешь задаться вопросом, где она собирает части для своего тела. Многие из них принадлежали землянам, и лишь немногие из моего вида когда-либо ступали на Севоари. Так вот, в ее мохнатых листьях обитает огромная колония фазовых пауков. Маленькие паукообразные могут перемещаться между двумя мирами по своему желанию, а их яд, как известно, постепенно удаляет укушенную конечность человека, оставляя на ее месте свежую рану. Затем Флоун собирает конечности по мере их появления в Севоари и добавляет их в свою коллекцию. Если для тебя это еще не стало очевидным, Севоари – жуткое место.

Пока Сссеракис о чем-то говорил с Флоун, я, насколько могла, осмотрела ее. В мохнатых листьях постоянно что-то шевелилось, словно там сновали фазовые пауки. Шелковая паутина свисала с нее и стелилась по земле, как свисающая вуаль. Ее затхлый запах продолжал ощущаться у меня в носу, заставляя меня чувствовать себя довольно неуютно по двум разным причинам.

Одна из лиан Флоун метнулась к нам, на конце болталось бледное земное ухо. В середине уха открылся рот, за губами виднелись зазубренные зубы.

– Я не могу помочь, – сказал рот Флоун. Когда с тобой разговаривает ухо, это очень нервирует. Ее голос был подобен звону нежных колокольчиков. – Норвет Меруун стала слишком сильной. Я ничего не могу поделать, кроме как бежать от нее. Сейчас даже мои стены не могут ее остановить.

– Так это все? – спросила я. – Ты не можешь быть уверена, что победишь, поэтому просто отказываешься драться? – Внезапно мне все это надоело. Надоели люди или монстры, которые называют себя лордами или королевами и отказываются помогать нам, спасая свои шкуры.

Любая битва, независимо от того, насколько ты подготовлен, – это азартная игра. Шальная стрела, неудачный кусок льда, ослепительная вспышка солнечного света. Всегда есть риск проиграть. Риск умереть. Но это не значит, что ты не бросаешь кости, потому что иногда тебе приходится блефовать, рискуя потерять все, если тебя выбьют из игры.

– Хозяин говорит, – сказала Флоун, приложив к уху руку, в которой был только один палец.

Я подождала, пока Сссеракис прикажет мне заткнуться. Я была согласна позволить своему ужасу руководить, но Сссеракис промолчал. Я восприняла это как согласие.

– У хозяина есть имя, – прорычала я в сторону куста-переростка. – Эскара Хелсене.

Еще больше лиан потянулось вперед, еще больше свисающих частей тела. Всего за несколько мгновений обнаженная женщина, которую я видела раньше, была собрана заново, сшита так идеально, что я едва могла разглядеть швы. Затем сотни ртов раскрылись на ее ногах, бедрах, животе, груди, руках, щеках, в ее глазах. Все рты заговорили одновременно: