Текст книги "Долгий сон"

Автор книги: Ричард Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

XXV

Вошел начальник полиции, за ним, подобострастно пригибаясь, – Тайри. Начальник встал, большой, тяжелый, обвел взглядом контору. Он был, как положено по службе, в синей форме, на левом рукаве поблескивала золотом нашивка за долгую службу. Серые глаза остановились на докторе Брусе.

– Мои люди вас обыскались, док, – сказал он.

– А я тут с приятелем сижу, выпиваю.

Начальник перевел взгляд на Тайри, потом на его сына.

– Что ж, Тайри, работенка тебе обеспечена, – сказал начальник, закуривая сигарету. – Покойники еще остыть не успели, а Пуп уже хвать-похвать их себе. Хо-хо!..

В конторе нависла неловкая тишина, и в ней пушечными залпами бухали настольные часы. Ненависть, страх, тревога прятались за улыбками на лицах. Тайри хлопнул сына по спине и с деланным смехом промурлыкал:

– А как же, начальник. Пуп – моя правая рука. Верно я говорю, сынок?

– Верно, папа, – смиренно отозвался Рыбий Пуп, стараясь унять стук сердца.

– И левая тоже, – дернув краем рта, проворчал начальник полиции.

С той минуты, как он появился, Рыбий Пуп, охваченный душевным смятением, воспринимал происходящее точно во сне. Все то, о чем здесь яростно спорили, все их неистовые и напыщенные речи имели смысл только с поправкой на этого посланца от мира белых. Его приход перечеркнул действительность их жизни, ибо сидящие здесь черные люди не распоряжались собою. Рыбий Пуп знал, отчего Тайри ступает сейчас сутуля плечи и согнув колени, отчего с его потного лица не сползает ухмылочка, а красные от усталости глаза все время смотрят исподлобья – во всем этом повинно присутствие белого. Тайри прячет свои истинные побуждения, чтобы провести белого человека, получить над ним перевес, и для этого он разыгрывает из себя воплощение угодливости, преображается в оскопленную человекоподобную тень, всегда готовую на все соглашаться. Рыбий Пуп знал также, как сильно подействовали на начальника полиции слова доктора Бруса, что они с Тайри приятели, – по его застывшему взгляду было видно, какая для него неожиданность, что двое черных выступают единым фронтом. Какие ответные ходы вынашивает эта белая громадина? Прикидывает, не замышляют ли что против него два ниггера, сказал себе Рыбий Пуп, чувствуя, как что-то съеживается, замирает у него внутри перед лицом этого белого недруга, который незримо властвует над Черным поясом, торгует справедливостью, правами, свободой, чье слово решает, что можно, а что нельзя.

– Глоточек не хотите пропустить, начальник? – предложил Тайри.

– Не откажусь. – Начальник полиции налил себе четверть стакана и выпил. – Хорошее виски, Тайри.

– Угощайтесь на здоровье. – Тайри выжал из себя усмешку.

– Спасибо. – Начальник полиции прочистил горло, встал, бесцельно прошелся по комнате, потом решительно снял куртку и повесил ее на спинку стула. – Тайри, – негромко сказал он.

– Слушаю вас, начальник, – с преувеличенной готовностью пропел Тайри.

– С кем я сейчас имею дело? С одним тобой или с тобой и доком?

– Да это самое… – замялся Тайри.

– Мы с ним компаньоны, начальник, – твердо сказал Брус.

– Что этому ниггеру известно, Тайри? – ледяным голосом спросил начальник полиции, заложив большие пальцы за пояс и поигрывая рукояткой пистолета.

– То есть как это? – Тайри широко открыл невинные глаза.

– Положение до крайности опасное, – отчеканил белый. – На тебя положиться можно, я знаю, ты выдюжишь… Ты уже три раза побывал перед этим самым большим жюри и не ляпнул лишнего. Но лекарь – это для меня непредвиденное обстоятельство, ясно тебе? Но допустим. Лекарь как лекарь. Только что ему известно?

– Известно? – простодушно вскричал Тайри. – А вам, начальник, известно, что нам известно.

Рыбий Пуп весь подобрался при слове «ниггер», но, когда Тайри пропустил его незамеченным, немного расслабился. Он понял, что начальник полиции нарочно прощупывает, сколько стерпят из раболепия его черные собеседники.

– Послушай, Тайри, давай начистоту, – с раздражением сказал начальник. – Ты расплачивался со мной чеками. Я предупреждал тебя, что не надо. И все же, как последний осел, брал их, полагаясь на то, что знаю тебя. Так вот, погашенные чеки банк в конце каждого месяца посылает тебе. Где они, Тайри, эти погашенные чеки? Я потому спрашиваю, что пожар этот окаянный все разворошил к чертям собачьим. Тебя опять заставят давать свидетельские показания, и, уж конечно, специально назначенный окружной прокурор поинтересуется, как это вышло, что, несмотря на все предупреждения о нарушении противопожарных правил, «Пуща» продолжала работать… Что ты будешь говорить, если тебя прижмут? Я знаю людей, Тайри. Ты попал в серьезную передрягу. Но если у тебя в голове завелась мыслишка сунуть им погашенные чеки, а взамен выйти сухим из воды – вернее, из полымя, – то забудь об этом…

Рыбий Пуп сидел ни жив ни мертв. Голос начальника полиции был убийственно холоден, беспощаден. Он увидел, как Тайри взвился со стула, выпучив глаза от неописуемого страха, какого, как знает всякий черный, от черных ждут белые.

– Начальник! – истошно заголосил Тайри. – Вы меня знаете двадцать годов! Вы можете мне доверять, начальник! Я тыщу раз вам говорил, что сжигаю эти чеки! – лгал Тайри с вдохновением прирожденного лицедея.

– Ты в каком месте держишь бумаги и чековые книжки?

– Здесь и держу. В конторе, – как бы ничего не подозревая, сказал Тайри. – А что?

– Открой сейф и покажи, что у тебя там, – приказал начальник полиции. – Если тебе прятать нечего, покажешь…

– Что же это делается! – с надрывом громко зашептал Тайри. – Вы мне не верите? Ну и ну! Да ради Бога. Смотрите, сколько душе угодно. Чеки прятать… Да у меня, начальник, и в мыслях такого не бывало. Ведь вы мой друг. Господи помилуй, вас послушать, так подумаешь, пожалуй, что вы мне больше не доверяете, – Тайри уже чуть не плакал. – Пожалуйста, смотрите, мне от вас таить нечего. Ну-ка, Пуп, отомкни начальнику сейф.

– Сейчас, пап. – Рыбий Пуп поднялся и снял со стены календарь, которым была занавешена дверца сейфа.

– У вас есть ордер на такой обыск? – непослушными губами выговорил доктор Брус.

Начальник полиции повернулся к нему на каблуках.

– Я этого ждал! – зарычал он. – Я нахального ниггера чую с ходу! На кой мне черт нужен ордер? Соображать надо, ниггер, – Тайри мой друг. – Он оглянулся на Тайри. – Верно я говорю, нет?

– Истинная правда, начальник! Смотрите, мне от вас прятать нечего! – взахлеб распинался Тайри. – А вы, док, не мешайтесь не в свое дело! – с перекошенным от напускного возмущения лицом набросился он на доктора Бруса. – Не для чего зря распускать язык. Мы с начальником между собой уж как-нибудьда разберемся. – Он обернулся к сыну. – Отомкнул сейф, Пуп?

– Кончаю. – Дрожащими пальцами Рыбий Пуп повернул диск.

– Ишь, ордер ему подавай, – с издевкой сказал начальник полиции. – Ты, ниггер, ходи да оглядывайся, – прибавил он, угрожающе понизив голос.

– Готово, открыл. – Помня, что чеки спрятаны у Глории, Рыбий Пуп со спокойной душой отступил от сейфа. Злорадно улыбаясь, он наблюдал, как начальник полиции роется в сейфе, швыряя на стол пачки зеленых бумажек.

– Это просто деньги тут у меня, – осторожно подал голос их владелец.

– Меня не деньги твои интересуют, Тайри, – сказал начальник полиции. Вдруг он остановился. – Ага, вот оно! – воскликнул он, резко оборачиваясь и поднимая руку, в которой был зажат погашенный чек. – А говорит, негодяй, что сжигает! Что ж ты этот не сжег, сукин сын?

Рыбий Пуп зажмурился, у него подкосились ноги. Как же это?

– Где? – с воплем вскинулся Тайри. – Покажите!

– Морочишь меня, Тайри?

– Господи Боже ты мой! – жалобно запричитал Тайри. – Этот позавчера только вечером пришел, честно говорю… Недосуг было сжечь. Ей-богу, правда! Да вы, начальник, поищите еще! Увидите, ни одногобольше нету! – Тайри протянул руку. – Давайте сюда этот чек. Смотрите, что я с ними делаю! – Он выхватил чек, чиркнул спичкой, поднес бумажку к огню и, поворачивая ее в пальцах, пристальным, немигающим взглядом следил, как она пылает. Недогоревший клочок бросил в пепельницу, и там он почернел, покоробился, съежился в обугленный шарик. – Вот так, начальник. Кабы не этот пожар проклятый, я, видит Бог, сжег бы его вчера вечером. – Он с собачьей преданностью заглянул в глаза белому. – Если б я вас замышлял провести, я бы все убрал оттуда. Я – человек верный, начальник.

Начальник полиции вздохнул с заметным облегчением, его губы тронула скупая усмешка.

– И то верно, – сказал он. – Если бы ты их зажимал мне во зло, ты бы и этот, конечно, сплавил. – Он грузно опустился на стул и налил себе еще. – Учти на будущее – чтоб никаких больше чеков.

– Как скажете, начальник, – согласно прожурчал Тайри.

– Так нужен мне был на это ордер, а, ниггер? – обратился начальник полиции к доктору Брусу.

– Ордер? – Тайри затрясся в приступе притворного смеха. – Вы же знаете, начальник, – со мной вам ордера без надобности!

Как все-таки могло получиться, что Тайри упустил из виду этот чек, думал Рыбий Пуп.

– Начальник, – сдавленным, робким голосом позвал Тайри.

– Да, Тайри?

Тайри поднялся, сел опять, закрыл глаза и опустил голову на руки; потом он выпрямился и посмотрел на белого. Рыбий Пуп знал отцовскую повадку – это означало, что Тайри готов к ответному удару. Чем тише, нерешительнее держался отец, тем он был опасней.

– Начальник, раз вы сюда пришли искать чеки, стало быть, что-то должно случиться, и вам это известно. – Обвинение было высказано без укоризны.

– Слушай, Тайри, окружного прокурора этого, то есть Лу Белла, нашему синдикату не подмазать. Положим, у нас найдутся свои люди, которые имеют отношение к большому жюри, но диктовать самому жюри мы не можем. Это означает, что тебя будут судить.И дока тоже. С этим чертовым пожаром дело ясное, тут как ни кинь – все клин. Пока что выпустят под залог. Когда же дойдет до суда, синдикат примет меры, чтобы ты отделался как можно легче.

Рыбий Пуп похолодел. Он знал, что начальник полиции полез в сейф из страха, как бы у Тайри под нажимом не развязался язык. По вине этих черных сгорела «Пуща», они попались, и вызволить их было едва ли во власти даже начальника полиции. Но, чтоб добиться некоторого послабления себе, Тайри мог изобличить своих сообщников.

– Ох, грехи, – простонал Тайри.

– Что такое? – насторожился начальник полиции.

– Я насчет чего опасаюсь, начальник, – укоризненно зашептал Тайри. – Невозможно мне идти давать показания, когда я так много знаю! Как я смогу выгородить и нас с доком, и в то же время вас?..

– Тебя что смущает, Тайри?

– Станут допытываться, как это получилось, что, невзирая на столько пожарных нарушений, «Пуща» все равно работала…

– И что ты на это скажешь? – резко спросил начальник полиции.

– А чтомне остается говорить? – ответил ему вопросом Тайри.

Рыбий Пуп сидел, сцепив зубы. Вот оно, самое главное. Как может Тайри, не впутывая начальника полиции, объяснить большому жюри, почему «Пуща» при всех нарушениях противопожарных правил оставалась открытой? Белый просит, чтобы Тайри выгораживал его в своих показаниях, суля взамен помощь, когда дело поступит в суд.

– За тобой стою я, ничего тебе не будет, – обнадеживал начальник полиции.

– Когда вызовут свидетелем, начальник, то и правду выболтаешь – виноват, и смолчишь – опять виноват. Что же я им скажу?

– Держись в своих показаниях пожара, и точка, – холодно посоветовал начальник полиции. – Больше ты знатьничего не знаешь.

Три пары черных глаз заметались, словно ища способа заглянуть в будущее. Сможет ли начальник полиции подкупить присяжных, когда дело передадут в суд? Захочетли? Возможно ли в такой мере полагаться на белого? Или осмелиться намекнуть, что против него припрятаны улики и их пустят в ход, если он не приложит все усилия, чтобы помочь? А с другой стороны, не будет ли начальник полиции стремиться их убить, если заподозрит о такой вероятности… Черные лица взмокли от пота.

– Я согласен с начальником, – вдруг сказал доктор Брус.

– Работает голова у лекаря, – процедил белый.

Рыбий Пуп знал, что доктор Брус прячется за спиною Тайри в расчете, что, защищая себя, начальник полиции будет вынужден защищать и Тайри.

– Эх, и неохота же мне идти давать показания. – Тайри прикрыл глаза и правдоподобно содрогнулся. – А ну как этот окружной прокурор заставит меня говорить…

Рыбий Пуп заметил, как в глазах у белого мелькнул страх.

– Вот и говори о пожаре, а насчет наших дел – помалкивай, – с настойчивостью сказал он. – Да вызволим мы тебя. Всегда же до сих пор вызволяли… Весь город перебаламутил этот пожар. И ведь семь разприсылали доку предупреждения из пожарной охраны…

– Я их в глаза не видел! – уверенно произнес доктор Брус.

– Тьфу, дьявол! – вскипел начальник полиции. – Как вы, ниггеры, не хотите понять? О каждом факте нарушения правил существует запись!Люди желают знать, по вашей вине произошел пожар или по недосмотру пожарной охраны. – Начальник полиции встал и приложил ладони к груди. – Меня, во всяком случае, за пожар не вините, не из-за меня он начался. А вот владельцам «Пущи» большое жюри завтра предъявит обвинение. Это точно.

У Тайри вырвался вздох, похожий на стон, и, как бы сдаваясь на милость этого белого, которому доверял меньше всех на свете, он спросил:

– Как же нам быть, начальник?

Начальник полиции сощурил глаза и вынес приговор:

– Продай все, что есть за душой, и готовь себе защиту!

Рыбий Пуп передернулся. Сказанное могло означать что угодно. Тайри отдадут под суд, а пока будет тянуться разбирательство, белые из него выкачают все, что ему только удалось сколотить за свою жизнь. Но какие бы замыслы ни вынашивал этот белый, разве не должно крыться за ними горячее желание избавить Тайри от тюрьмы, чтобы и дальше каждую неделю получать от него мзду?.. Брюхан раз пять садился, всплыли вдруг в его памяти слова Глэдис. А правда, почему бы не упрятать за решетку Брюхана, ведь для такого, как он, сидеть в тюрьме – дело привычное? Навести их на эту мысль?

– Папа, – подал он голос.

– Да-да, Пуп? – ободряюще отозвался Тайри.

– Глэдис мне кое-что рассказывала про Брюхана… Похоже, он сидел раз пять. Скажем, что предупреждения от пожарников попадали к Брюхану, а он их выбрасывал… Он же не знал, что в них написано, ведь он не умеет читать.

– Как – Брюхан не умеет читать? – с надеждой и возмущением спросил Тайри.

– Да, верно, – сказал доктор Брус. – Ему хоть пиши его имя на заборе трехфутовыми буквами – не узнает.

– Тогда это то, что надо, – твердо сказал Тайри.

– Хм-м. – Начальник полиции в задумчивости переменил положение. – Помню я этого Брюхана. Дрянь ниггер…

– Дрянь, дрянь, – подхватил Тайри. – Обязательно на девяносто девять цветных выищется один ниггер, уж это иначе не бывает! За Брюханом и стрельба, и поножовщина, и по части наркотиков нечисто. – Во взгляде Тайри выразилось воинственное озлобление, замешанное на страхе. – Надо этого ниггера брать, начальник.

– М-да, этот ниггер в каких только передрягах не побывал, – с расстановкой сказал начальник полиции.

– Ну так как насчет Брюхана, а, начальник? – с нетерпеливым блеском в глазах сказал Тайри.

– Что ж, не исключено, – кривя рот, ответил начальник полиции.

– А много он получит, если признается, что пожар начался по его вине? – выспрашивал Тайри.

– Лет пять, возможно, при том, что сколько-то еще скостят за хорошее поведение, – подсчитал начальник полиции.

– Ну, это не так страшно, – рассудил Тайри. – Брюхан, он к тюрьмам человек привычный.

Они обменялись взглядами, взвешивая новую возможность.

– Брюхан – малый не дурак. Бывалый, – предостерег начальник полиции. – Вы ему лучше посулите как следует, не жмитесь.

– Тысячи две, – предложил доктор Брус.

– Пообещайте четыре, – сказал начальник полиции. – Тогда, может, клюнет.

– Четыре тысячи? Идет. Я согласен, – сказал Тайри.

– Хотите, я с ним поговорю? – спросил доктор Брус. – Я врач, меня к нему пропустят…

– Погоди, – сказал начальник полиции. – Будет лучше, если сперва с ним повидаюсь я, обомну маленько. Пошуровать у Брюхана в прошлом, чтобы покоя лишился, – шелковым станет к тому времени, как к нему придет док.

– Договорились, – кивнул доктор Брус. – Давайте прямо сразу позвоним, выясним, пускают ли к нему посетителей. Он сейчас в больнице Букера Вашингтона.

– Можно, – сказал начальник полиции.

– Вот теперь видно, что у нас на плечах головы, а не вешалки для шляп, – прожурчал Тайри. Он с обезьяньим проворством метнулся по комнате, схватил телефон и, вороватым движением положив трубку обратно на рычаг, протянул аппарат белому. – Держите, начальник.

– Ага, давай. Поможем вашему горю. Упеку этого ниггера в тюрягу, и дело с концом, – сказал начальник полиции. Он набрал номер и, дожидаясь, пока ответят, вкрадчиво уронил: – Надо бы, Тайри, мне сколько-то подкинуть на расходы.

– Ясное дело, начальник. Сколько? – Тайри оскалил зубы в притворной улыбке.

– Скажем, полсотни на первое время.

– Господи, о чем разговор. – Тайри вытащил бумажник и, достав из него пятьдесят долларов, подал начальнику полиции.

– Постой-ка, – сказал начальник полиции. – Здравствуйте, – проговорил он в трубку.

– …

– Сидите не двигайтесь, начальник, – ласково прошептал Тайри, засовывая ему деньги в нагрудный карман рубахи.

– Спасибо, Тайри, – шепотом отозвался начальник полиции. – С вами говорит Джералд Кантли, начальник полиции… Да-да. Мне надо знать, лежит ли у вас ниггер по кличке Брюхан… Сейчас, одну минуту. – Он оглянулся на доктора Бруса. – Как его по фамилии, док?

– Браун, – пересохшими губами выговорил доктор Брус.

– По кличке – «Брюхан», по фамилии – Браун, – опять заговорил в телефон начальник полиции. – Правильно. Пострадал вчера вечером на пожаре в «Пуще»… Ага. Хорошо. – Начальник полиции обернулся к Тайри и доктору Брусу. – Сейчас проверят…

Взгляды сидящих в комнате затеплились надеждой. Только бы получилось, молился Рыбий Пуп, только бы удалось подменить Тайри и доктора Бруса Брюханом…

– Да, слушаю, – сказал в трубку начальник полиции.

– …

– Вот оно что. Это точно?

– …

– Ах так! Понятно. Ну, до свидания.

Он положил трубку, взял стакан и выпил его до дна.

– Не выгорело, – сказал он. – Час назад Брюхан умер.

– Ну что ты будешь делать, – вырвалось у Тайри. Он бессильно опустился на стул. – Начинай теперь снова здорово.

Рыбий Пуп взглянул на измученное, потное отцовское лицо и скрипнул зубами.

– У тебя ко мне еще что-нибудь, Тайри? – Начальник полиции встал и надел мундир.

Рыбий Пуп крепился, сдерживая слезы. Господи, не может быть, чтобы все так кончилось!

– Ничего не попишешь, надо завтра посылать за вами, – сказал начальник полиции. – С утра заседает большое жюри. Если будет решение передать дело в суд, придется мне часиков в двенадцать вас забрать. – Начальник полиции поджал губы, глядя в пространство. – Хотя нет… Ни к чему, чтобы тут видели, Тайри, как тебя арестуют. Я тебе звякну насчет того, какое вышло решение, и вы приедете в муниципалитет сами. Бежать тебе некуда, вон у тебя сколько тут добра. Я-то лично уверен, что тебя еще засветло освободят под залог.

– Начальник, – высоким, отчаянным голосом протянул Тайри.

– Ну что, Тайри. – В устремленном на Тайри взгляде белого сквозила жалость.

– Я знаю, что делать! – монотонно и в нос заголосил Тайри. – Мне только боязно!..

– Чего боязно?

– Боюсь, не поможете вы мне.

– Сказано тебе, помогу.

Тайри и начальник полиции смотрели друг на друга. Пустые глаза белого не выражали ничего – ни страха, ни к чему-либо обязывающего душевного движения. Во взгляде черного, уклончивом, полном недоверия, совершалась сложная, хоть и неуловимая работа. Рыбий Пуп знал, что Тайри пытается определить, можно ли вверять исход дела белому. Внутренний голос говорил: нельзя. Не лучше ли выступить против него с таким оружием, как погашенные чеки? Почему судить должны только черных, если в равной мере виновен и белый, если «Пуща» могла работать в нарушение всех противопожарных правил только при пособничестве полиции? И что произойдет, если Тайри, чтобы облегчить участь себе и доктору Брусу, откроет, что не кто иной, как чин полиции, состоял с ним в доле? Ведь если бы на скамье подсудимых рядом с ним оказался начальник полиции, насколько меньше вины лежало бы на его плечах. Да, но сорвать личину с тех, кто сидит в муниципалитете, – такое может стоить жизни. А если после решения большого жюри его освободят под залог, начальник полиции сможет под всяким благовидным предлогом вновь и вновь приходить к нему, требуя денег, и всякий раз их придется давать. Нет, довериться полиции нельзя и выступить против нельзя тоже, но, может быть, заставить белого хотя бы пойти на уступки? Тайри свесил голову, распустив приоткрытые губы. Он медленно попятился к стулу и сел, глядя себе под ноги.

– Я что хочу сказать, начальник, – прошептал он.

– Ну-ну, выкладывай.

– Только слушайте, вы поймите меня как надо…

– Постараюсь. Так что?

Противоречивые побуждения с такою силой боролись в Тайри, что он встал, беспокойно прошелся по комнате, подошел к завешенному окну, потом опять вернулся к начальнику полиции. Надтреснутым от напряжения голосом он заговорил:

– Начальник, вы меня знаете двадцать годов, я человек солидный, положительный…

– Ну да, – сказал начальник полиции, медленно смаргивая, стараясь понять, к чему клонит Тайри.

– Вы же знаете, я не смутьян, верно я говорю?

– Верно, Тайри. Знаю.

– И не подстрекатель, так?

– Ты правильный человек, Тайри, – кивая головой, сказал начальник полиции.

– Три раза я давал показания большому жюри и ни разу вас не подвел. Уж как меня уламывал окружной прокурор выступить в пользу обвинения – никто, говорит, тебя пальцем не тронет, если…

– Я все это знаю, Тайри.

– А теперь вы говорите, меня будут судить…

– Ну да. Но это же разные вещи.Наши дела – одно,пожар – другое…

– Сманивал меня окружной прокурор пойти против вас, а ведь не сманил…

– Тайри, у нас с тобой синдикат, у нас уговорбыл такой!

– А под суд меня одного толкаете, начальник!

– Ты что, ниггер, хочешь изменить свои показания большому жюри? – напрямик спросил начальник полиции.

– Упаси меня Бог, начальник, что вы! Я вас не выдам! Только, видит Бог, мне теперь нужна помощь…

– А мы и собираемся тебе помочь, Тайри!

– Кто-кто, а я вас не обману… Вот скажите, начальник, верите вы мне? – Его голос сорвался на писклявой высокой ноте.

– Верю, Тайри.

– Послушайте, начальник, я в политику не лезу, вы знаете. – Тайри запнулся и глотнул, подбирая нужные слова. – Я – что? Мне бы только шкуру спасти, – продолжал он, неотрывно глядя на белого. – Спасти, что сколотил за свой век для родного сына, – вот он сидит перед вами, смотрите. Он молодой, у него вся жизнь впереди. И есть, начальник, один-единственныйспособ меня спасти, другого нету… Ох, прямо язык не поворачивается сказать. Никогда о таком не говорил с белыми…

– Говори, Тайри. Что у тебя на уме?

– Я отродясь не стоял за равные права для белых и черных. Вы и сами это знаете – да, начальник?

– Ну, допустим, – задумчиво протянул начальник полиции. – Но при чем тут?..

– Вы только пять минуточек послушайте, что я буду говорить, и обещайте, что не перебьете, ладно? – подвывая, молил Тайри; по его лицу струился пот, сами собой подобострастно подламывались колени.

– Пожалуйста. Только к чему это ты клонишь? – нахмурясь, спросил начальник полиции.

– Не остановите, дадите договорить? – добивался своего Тайри, уходя от прямого ответа.

– А зачем это тебе? – Теперь начальник полиции насторожился.

– Нет, вы обещайте, что не остановите,покамест не договорю! – вскричал Тайри.

– Не остановлю, Тайри. Говори, – с невольной жалостью сдался начальник полиции.

Тайри глубоко вздохнул, набирая побольше воздуху, помедлил и сдавленным, дрожащим, не по-мужски тонким голосом заговорил.

– Что они про нас знают, начальник, – начал он. – Да ничего.

– Кто? – озадаченно спросил начальник полиции.

– Белые, – страшным шепотом сказал Тайри, как будто открывал великую тайну. – Он глотнул и прищурился. – Вы обещали, что дадите договорить, обещали же…

– А я тебя и не останавливаю. – Негромкий голос белого звучал натянуто.

– Начальник, в законе что-то сказано, что вроде судят человека присяжные, равные ему… – Тайри помедлил, следя, не изменился ли белый в лице. – Известное дело, не про нас, черных, писан этот закон, никто ничего не говорит…

Начальник полиции часто замигал и в задумчивости потер подбородок.

– …а все же про нас, черных, вы не знаете – чем мы дышим, что чувствуем, как должны изворачиваться, чтобы жизнь прожить… – Тайри окинул начальника полиции испытующим взглядом. – Одни только черные,начальник, могут понимать черных.Начальник. Я не хочу, чтобы меня судили по вашему белому закону. Вот если б только, как начнется наш суд, посадить к присяжным шесть человек черных – меня то есть судить, понимаете? – только шесть человек, начальник…

Начальник полиции встал, открыл рот, но Тайри, вскинув руки, подскочил к нему:

– Не надо, начальник! Пожалуйста! Вы же обещали! Дайте только договорю! Если что не так, поправите. Я вас послушаю, а как же иначе… – Полный страсти голос сорвался, Тайри подошел к столу и отхлебнул виски. – Сроду в этом городе не бывало черных присяжных. Что, я не знаю? Знаю, начальник.И не собираюсь я проповедовать, чтобы черные мешались с белыми. Я – что? Мне лишь бы шкуру свою спасти… А какого черного ни посади к присяжным – хоть в городе возьмите, хоть во всей округе, – этот черный меняспасет и вас!Посадите к присяжным шесть черных – и вот оно,наше спасение! Не родился еще тот черный, чтобы у него хватило дурости признать меня виновным – тем более что дурня к присяжным и не посадят. Вдумайтесь только, начальник. Ясно вам, о чем речь?

Начальник полиции со вздохом опустился на стул.

– Ну и ну, – глядя в сторону, заметил он. – Не думал я, Тайри, что когда-нибудь услышу от тебя такие слова. – Он бросил на черного удивленный взгляд и внушительно продолжал: – О чем речь, я знаю, но это же просто невозможно,черт возьми. Никогдаэтому не бывать. Дичь ты порешь несусветную…

– Один бы только единственный раз, – бесцветным голосом умолял Тайри. – Один разочек, для меня.

– Хм-м, – задумчиво проворчал начальник полиции. – В суде царь и бог – судья Мун, а он куклуксклановец. Он черных на дух не переносит. Это тебе не я. Ему даже черную мантию в суде надевать противно. Ему только заикнись, что ты тут надумал, дурья голова, так, пожалуй, пулей вылетишь из города. Понимать-то я тебя понимаю, да ничего путного выйти из этого в наших местах не может. Так что забудь об этом.

– Один разок,может, и вышло бы, – прорыдал Тайри. – И тогда я свободен. Да и вам было б не о чем беспокоиться… – Он понимающе округлил полные слез глаза. – А после, начальник, все опять пошло бы по-старому, и были бы присяжные опять белехоньки, а? Одно одолжение, больше я ничего не прошу у моих добрых белых друзей – особоеодолжение, личное.А равенство – это совсем другая песня…

– Знаешь что, только не делай из меня дурака, – с неожиданным бешенством взревел начальник полиции. – Где они сидеть будут, твои ниггеры, – небось на той же скамье, что и белые? А это и есть равенство!

– Так ведь судья мог бы объявить, что это особый случай, один такой, вроде как Пасха или День благодарения…

– Умом ты тронулся, ниггер. – Начальник полиции с отвращением сплюнул.

– Или можно доску приделать к скамье присяжных, и будут белые с черными сидеть поврозь, как в автобусах и трамваях, к примеру, – всхлипывая, пошел на уступку Тайри.

– Э, Тайри, что ты такое лопочешь, прямо как младенец…

– Каждый день я хороню покойников на черном кладбище, а за стеной, тут же, под боком, хоронят белых. – Тайри пытался подать свою мысль как нечто обыденное и привычное.

Рыбий Пуп слушал, и все сильней его охватывало отчаяние. В душе он не мог не согласиться с начальником полиции, что просьба Тайри – ребячество, Тайри и впрямь обращался к белому, как обращается к родителям ребенок. Даже если б отец добился своего, эта победа обернулась бы для него поражением.

– Чушь несусветная, Тайри, – сказал начальник полиции. Он покосился на застывшее лицо доктора Бруса. – От дока слышать бы такие бредни – еще куда ни шло, но от тебя…

На короткий миг Тайри окаменел в молчании, потом одним упругим прыжком очутился рядом с белым и, цепляясь за его ноги, сполз на пол.

– Конец мне! – вскричал он. – Двадцать годов я был вам другом, а вы отвернулись от меня!

– Пусти, Тайри! – с изумлением, но беззлобно сказал начальник полиции.

– Я был вам верным другом, что – нет? Не можете вы допустить, чтобы меня сгноили в тюрьме…

– Проклятье, да что я могу поделать? – крикнул начальник полиции чернокожему, который скорчился у его ног. – Опомнись, вреданаделаешь и себе, и мне!

– Пускай подсадят к присяжным черных, начальник, скажите им. Одинтолько раз, для меня,для бедного старого Тайри… – Широко открыв глаза, он запрокинул к белому потное лицо. – Грех будет вам позволить, чтобы со мной так обошлись, – произнес он чуть ли не с достоинством. И тотчас, словно убоявшись, испустил протяжное стенание, совсем как женщина, когда она молит мужа, чтоб не бросал ее с малыми детьми.

– Да отвяжись ты, Христа ради! – загремел начальник полиции. – Что это ты вытворяешь? – Он стряхнул с себя цепкие руки Тайри, шагнул на середину комнаты и стал, дико озираясь, как будто опутанный кольцами невидимого удава.

Внезапно Рыбий Пуп заметил, как холодно, трезво следят за смятенным лицом белого красные, заплаканные глаза Тайри.

– Будь оно все трижды неладно! – Начальник полиции грохнул кулаками по столу так, что, ударясь о бутылку виски, звякнули стаканы.

Рыбий Пуп был потрясен. И это – его отец?Не может быть. А между тем это так… Значит, есть два Тайри: один – полный смертельной решимости постоять за себя, хотя и неспособный претворить эту решимость в действие; и другой Тайри – лицедей и притворщик, Тайри, который молил и плакал и был орудием в руках того, первого. Черный пустил в ход стоны и жалобы, чтобы поймать на этот крючок белого, и белый расчувствовался. Интересно знать, что так тронуло начальника полиции. Почему он не остался равнодушным к призыву, облеченному в такую диковинную форму? Рыбий Пуп глотнул и беспокойно задвигался на стуле, оробев при виде столь бурного кипения страстей. Тайри пробудил в сердце белого сострадание – да только какое и глубоко ли оно? Начальник полиции так же виноват, как виноваты Тайри с доктором Брусом – ведь он брал от них взятки. Но в эту минуту все тайные расчеты и контррасчеты были забыты. Раб собрался с духом и вышел померяться силами с господином. В ужасном взгляде белого было поровну ненависти и сострадания – не понять, что сейчас случится: то ли начальник полиции выхватит пистолет и выстрелит в Тайри, то ли обнимет его.