Текст книги "Химеры просыпаются ночью"

Автор книги: Райво Штулберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

И вот теперь химера бродила в каком-нибудь километре от лагеря в поисках жертвы.

Митин усилием воли подавил желание разбудить Тополя. В конце концов, химера могла просто побродить по окрестностям и убраться восвояси, удовлетворившись добычей вроде собаки или плоти. Некоторое время он убеждал себя, что так оно и будет. И даже преуспел в этом. Расхрабрился настолько, что совершил прогулку вокруг сарая. Опасливо поозирался вокруг и постоял, вглядываясь в сторону, откуда кричала химера. Но в черном пространстве давали о себе знать только неровные отблески Электр.

Вглядываясь в эту черноту, Митин вспомнил лицо сталкера, виденного во сне. Почему-то пришло на ум выражение «лицо Зоны». «Лицо Зоны…» – да нет, как-то напыщенно звучит и совсем неправдоподобно. Какой-нибудь поэтишка, сидя в своей мягкой ковровой комнате, придумывая рифму «Зона – кома», мог бы восторгаться подобным вымученным пафосом. Здесь же не было никакого лица. Вот трава под ногами – и это самая обыкновенная трава; вот сгнившие дома – обычные, заброшенные много лет назад, дома. И темнота – точно такая же ночная свежая темнота, как и за периметром, как и в самом Киеве или, скажем, в Катманду. И очень даже обыденно из этой темноты могут выпрыгнуть несколько слепых собак, которые не имеют ни малейшего представления о том, что они мутанты, «дьявольское порождение Зоны» и прочие эпитеты, коими награждают их репортеры. Они просто хотят есть. У них пустые желудки, и они хотят есть. И нет никакого «лица», «сердца» и так далее. Ускоренная мутация на клеточном уровне – вот и все.

Ученый неподвижно стоял в темноте, разбавленной бледным светом луны, и вдруг поймал себя на том, что напряженно ждет нового крика химеры. Зачем – он и сам не знал, просто очень хотел снова услышать этот протяжный рев, тоскливо переходящий в вой.

– Поэтишка сказал бы, что химера кричит: «Люди, что вы сделали со мной? Люди!..»

Митин услышал собственный голос и понял, что разговаривает сам с собой, это случалось с ним только в моменты огромного внутреннего напряжения. Но сейчас он был скорее даже расслаблен, чем напряжен.

– И сдалась мне эта химера, – произнес он громко, отбрасывая навязчивые мысли о чудовище.

– Я уж думал, что ты уснул тоже, – послышался голос Клеща за спиной, – покемарил, а тебя нет у костра. Думаю, ну вот, где-нибудь уснул. А потом слышу, бубнит кто-то. А это ты тут. Иди-ка, я теперь на шухере побуду.

– Неужели уже пора? – удивился Митин. – Как время пролетело…

– Пора, пора, иди спать.

Ученый по привычке посмотрел на часы, но стрелки по-прежнему мотало по кругу. Он еще раз бросил взгляд в залитую луной ночь и пошел к теплому костру.

Пингвин посмотрел вслед уходящему ученому, потом осторожно подкрался к сараю. Митин, похоже, уже уснул. Лучшего момента нечего было и ждать. Паша бесшумно скользнул вдоль домов и скоро оказался в поле. Луна достаточно освещала окрестности, так что потерять дорогу он не боялся. Дополнительным ориентиром служили Электры, метавшие свои бело-голубые разряды у самого леса. Единственное, чего стоило опасаться, были собаки. И какого черта им не спится по ночам? Или это другие, ночные, собаки бесятся, когда нормальные спят? Хотя какая разница – главное, чтоб не попасться им на поздний ужин.

Он довольно быстро преодолел поле, но у самого леса пришлось задержаться: в темноте не сразу нашел то место, откуда они с Бесом выбежали днем. Насколько Паша помнил, бежали они все время по прямой. Впрочем, могли совершить и крюк, не заметив этого в пылу бегства. Тогда дело осложнилось бы. Не известно, получится ли добраться до оврага днем. Настойчивое желание отправиться в лес одному неизбежно вызвало бы подозрения у яйцеголовика и сталкера.

Стараясь не слишком трещать ветками, Пингвин продирался дальше, в темную чащобу. Без детектора в темноте можно было легко нарваться на аномалию, но выбор предлагался небольшой – либо подобрать остатки денег, либо распрощаться с ними навсегда.

Наверху зашумел ветками ветер. Неба Паша не видел, но по неутихающему ветру понял, что вскоре быть дождю. Нужно было поторопиться, иначе размокшие в дождевой грязи деньги очень скоро превратятся в бесполезные бумажки. Но овраг все не появлялся. Пингвин даже подумал, что пошел не в том направлении, и стал подумывать о том, чтоб подать немного правее, когда за стволами забрезжил просвет, а потом в заметно потускневшем лунном свете возник и сам овраг.

Некоторое время Паша постоял за деревом, всматриваясь в шумящую листвой кустарников темноту внизу, но никаких подозрительных звуков оттуда не раздавалось. Тогда он начал осторожно спускаться вниз.

Деньги были разбросаны по всему оврагу. Чтобы не привлекать внимания мутантов, Пингвин не стал включать фонарик. Впрочем, прекрасно понимал, что собрать все купюры вряд ли получится; что же, лучше меньше, чем ничего. С полчаса он на четвереньках напряженно рыскал по оврагу, всматриваясь в каждое подозрительное пятно в траве, хотя б отдаленно напоминавшее купюру. Деньги запихивал под свитер, решив, что позже переложит в рюкзак. Не рассматривая придирчиво, сгребал их вместе с листвой. Потом опомнился, сообразив, что его могли хватиться в лагере. К тому же, начал накрапывать и усиливаться дождь. «Жадность фраера сгубила», – сказал сам себе и, несмотря на желание еще раз облазить овраг, стал карабкаться по откосу вверх.

К деревне он вернулся даже быстрее, чем рассчитывал. На всякий случай приготовил «отмазку»: услышал стремный шум и пошел смотреть, в чем дело. А чтобы не подумали, что выходил из деревни, решил появиться со стороны огородов. Перемахнул через забор, пригнувшись, заскользил в сторону сарая. В нос потянула вонь гнилого мяса. Та самая лужа воняла. Пингвин стал дышать ртом, немного отпустило.

Странный звук невнятно послышался сзади. Паша моментально развернулся в низком приседе и направил туда ствол автомата. Глаза, давно привыкшие к темноте, мгновенно выхватили черную бугристую тень на общем фоне шевелящейся листвы. Тень издавала хлюпающие звуки, прерывающиеся негромким чавканьем. Что бы это ни было, оно, похоже, ело. Паша замер, стараясь не выдать своего присутствия. Тень тем временем зашевелилась. Из бугристого туловища существа возникли конечности, потом оно встало на два кривых отростка – то были ноги.

Существо сильно горбилось, оттого было невозможно понять, какой из бугров на туловище является головой. Оно стояло во весь свой невысокий рост и неуверенно раскачивалось в такт тяжелому дыханию. Потом снова пришло в движение, будто выдергивая что-то из земли.

«А ведь это он из той лужи вытаскивает», – сообразил Пингвин и ему стало не по себе. Что это за новая тварь, Паша совершенно не мог понять. Ни на карлика, ни на бюрера не похоже, но явно человекообразное и даже, возможно, в некоторой степени разумное. Существо выудило свою добычу и снова склонилось над землей, издавая чавкающие звуки. И в этот момент из-за туч выплыла луна.

Паша увидел. Серое бесформенное тело, все в струпьях и гниющих язвах, горбатое, в грубых уродливых узлах – то ли опухоли, то ли не в меру разросшиеся мышцы. На голове редкие клоки волос торчали из неровного холмистого черепа. И сами конечности – такие же неровные и бугристые, опутанные жирными веревками черных вен, различимых даже в темноте. Существо было абсолютно голым, что только усиливало уродство. Лица Паша не видел, так как мутант сидел вполоборота спиной к нему. И он ел.

Он ел Беса. Сосредоточенно отрывал пальцами куски мяса, отправлял их в рот и жадно обсасывал. Из распоротого живота, как колбасу, вытянул толстый кишечник, растянул в руках, будто любуясь, потом отложил кишки в сторону и стал копаться в туловище. Начал извлекать какие-то хлюпающие куски, раскладывать их на траве и гладить, будто бы лаская. Потом припал к разорванному животу Беса и жадно зачавкал, засвистел. Пил кровь. Откинулся назад, и тут Пингвин отчетливо услышал произнесенное чудовищем слово «Вкусно». Оно умело говорить!

С трудом сдерживаясь, чтоб не выпустить весь рожок в урода, Паша продолжал наблюдать, как существо с хрустом вывернуло Бесу руки, переломило кости в суставах и вырвало кисти. Освободив их от рукавов, тварь стала покусывать мясо, явно не для того, чтобы насытиться, но получая от этого наслаждение. И этого Пингвин не мог понять: ни один из мутантов в Зоне не убивал ради удовольствия. Из чувства самосохранения или от голода (а голодны они были практически постоянно) – это повсеместно. И только эта тварь уже давно насытилась, и теперь попросту играла мертвым телом, разделывала труп, любовалась его частями. Знал бы Бес еще утром, что та самая рука, которой он так крепко и уверенно сжимал автомат, уже ночью будет оторвана и покусана для удовольствия этим отвратительным, уродливым существом.

Но долго оставаться здесь было опасно. Пингвин тихо покрался прочь, несколько раз оглянувшись. Существо все так же урчало и перебирало Беса. Паша перекатился через забор и скоро оказался у костра. Все спали, его отсутствия никто не заметил.

«Завтра расскажу, нечего ночью шухер поднимать», – решил Пингвин. Он старательно отчистил собранные деньги от налипшего мусора и запихал на дно мешка. Собралось не так уж и мало, по крайней мере, никак не меньше половины прежней суммы. Он разбудил Тополя и, сообщив, что все пока спокойно, улегся у костра. Теплые волны понемногу понесли его уставшее иззябшее тело куда-то прочь от этого сарая, от леса и вообще – из самой Зоны.

Тополь проверил оружие и подсел ближе к костру. Выходить в дождь, конечно, не хотелось. Тоскливо сосало в желудке – одна ворона не могла решить продовольственный вопрос для двух голодных мужиков. Нужно было во что бы то ни стало искать пути выхода, но в том-то и дело, что никакого мало-мальски убедительного пути не маячило впереди. Он готов был прорваться через любую аномалию и сквозь несметное количество самых злобных мутантов Зоны, если б только знал дорогу. Но здесь можно было идти весь день или даже несколько дней – все равно в итоге путь завершится в этом треклятом сарае. Оставалось два варианта. Первый – отыскать «железку», о которой рассказывал этот Клещ, и по ней попытаться выйти… куда? Все равно, куда, только бы не снова к сараю.

Другой – еще более сомнительный вариант – эти зеркальные шары. Явно аномалии, но неизвестного типа. Быть может, просто уникальные и имевшиеся только в Зазеркалье, но все-таки аномалии. Шагнешь – и… и все. Хотя и ведут себя не так, как, скажем, Карусели, Вертолеты, Трамплины… Болты не отпрыгивают в стороны, их даже не размалывает в порошок – они просто исчезают. Конечно, это больше говорит в пользу версии о телепорте, но иного способа, как только на собственной шкуре, проверить достоверность подобной версии, похоже, не существует.

И проблемы с водой. Дождь, конечно, идет, но не настолько сильный, чтоб наполнить даже одну флягу. А без воды придется туго.

Чтобы отбросить мрачные мысли, Тополь расстегнул подсумок и, покопавшись, извлек небольшой желеобразный сгусток зеленоватого цвета. В свете костра тот заиграл медными прожилками, приятно успокаивая мысли.

* * *

Прохладное октябрьское утро надвинулось с замызганного взлохмаченного неба, чуть тронуло золотистым верхушки ближайшего леса, а потом, будто передумав, снова поблекло, плотнее надвинуло тучи; да так и оставило в бледной мути и лес, и прилегающее к нему жухлое поле, и обугленные головешки – все, что осталось от деревеньки после прихода сюда Жарки. Порывом ветра сдернуло с березы сухую ветку, но до земли она не долетела. Коротко вспыхнуло – и ветка, попав прямиком в аномалию, мгновенно рассыпалась в пепел. На секунду осветило проржавленный щит «Зона экологического бедствия. Опасно для жизни!» и слепую тощую собаку, что-то догрызавшую в выгоревшей траве. Ветер сдул ошметки пепла – все, что осталось от ветки, – и снова затих. Будто успокоился.

На Зону опускалось еще одно утро.

Тунгус плотнее вжался в лужу. Было неприятно ощущать, как ледяная жижа начала проникать под одежду – прямо к груди. Но это ерунда по сравнению с предполагаемой выгодой, ничего, можно перетерпеть. И не такое терпели. При удачном стечении событий, уже часа через два он будет и сыт, и пьян, и обогрет. И – самое главное – при деньгах. В крайнем случае, сегодня вечером. Только бы не упустить такой шанс.

Третий час он выслеживал этого сталкера. Тот был осторожен, но Тунгус, кажется, пока еще никак не выдал себя. И сталкер продолжал свой путь, ведя Тунгуса к тайнику. А в том, что тайник должен быть, Тунгус не сомневался. Уж что-то зачастил Молодой (так про себя прозвал он сталкера) в бар и – по всему видно – неплохо сбывал что-то бармену. То ли на Клондайк артефактов напал, то ли еще что-то, а только быстро обзавелся Молодой и неплохим винтарем, и противогазом вот за спиной американским поплюхивал. Броником, кажется, разжился. За две недели обычного сталкерства эдакую снарягу не справишь. Бармен жмот, много не даст никогда. Можно, конечно, пилить на кордон к Сидору, там к окраине ближе, а потому хабар из глубин Зоны ценится не в пример выше, только для этого сначала военный блокпост миновать надо, а потом еще и бандюкам на зуб не попасться. С вояками, положим, можно и договориться (но это, опять же, себе в убыток), а вот с «братками» базар вести можно только на языке автоматов. Пробраться по-тихому реально (что, собственно, и пытается сделать большинство), но нужно обладать недюжинной прыткостью и осторожностью крысы. А мимо блокпоста просочиться можно лишь под мостом – а там аномалий понавтыкано до дури. Без навороченного детектора никак не обойтись. Так что серьезные ребята предпочитают расплатиться с военными и не искать аномалий себе на заднее место. Да и те сопроводить мимо бандитов могут, если нормальные солдатики в дежурство попадутся и отсыпать им хабара толику нежадную. Бандюки никогда под военный конвой не полезут. Сами воякам приплачивают, чтоб те их не слишком прижимали. Случись что – армейские бандитов раздавят и глазом не моргнут… Вот и всяко выходило, что до кордона пилить не сладко. Так что приходиться мириться с мироедом барменом.

А тут этот Молодой подозрительно быстро процветать начал. Когда Тунгус впервые заметил его у бара, тот плюхал себе в неказистой залатанной куртчонке, то ли у бандита-алкаша на пузырь выменял, а то и со своего брата сталкера стащил. Во всяком случае, приличный сталкер в подобной дерюге в мир выходить постеснялся бы. И за плечом бердан мотался, едва не проволокой перехваченный. И вдруг – винтарь, приличный такой…

Конечно, это дело каждого – в каких местах себе хабар пытать. Хочешь – на кордоне пробивайся, чем Бог послал; есть желание и снаряга – уходи глубже. Или в группировки подавайся. У каждого здесь свой путь. Тунгус же с окраин ушел примерно как год и даже пока ни разу к Сидоровичу не наведался; и вглубь особенно не совался. Снаряга не та. Да и страшно. Обобрать же своего брата сталкера он считал не столько зазорным, сколько рискованным занятием. Если поймут, отчего это вдруг то там тайник внезапно опустеет, то в другом месте нычка испарится, не поздоровится тогда Тунгусу… Потому и действовал всегда крайне осмотрительно. Никогда не подбирал приметное имущество, дабы бывший хозяин не узнал. Ну а артефакты, скажем, – те повсюду одинаковые. Впрочем, на редкие Тунгус все же не зарился – не так часто можно добыть, к примеру, Корень, чтоб сбыть незаметно.

Тунгус приподнял голову и надо же, едва не спалился. Молодой, видимо, что-то заподозрил. Или просто из острожности озирался. Но смотрел он как раз в сторону Тунгуса, так что разумнее было бы вжаться в эту ледяную лужу, чем быть замеченным.

Сталкер быстро удалялся в сторону леса. Тунгус по-пластунски следовал за ним, используя кочки как прикрытие. Иначе в чистом поле не спрячешься.

Слева чернела сгоревшая деревня. После крайнего выброса там внезапно открылась Жарка. Да не одна, а сразу дюжина. Деревня выгорела за полчаса. В принципе, никто не гарантировал, что следующий выброс не отворит Карусель прямо перед дверями бара. Конечно, аномалии больше сгущались и возникали ближе к центру Зоны, но рассказывали, будто Жгучий Пух уже видели недалеко от блокпоста. Зона расширяла свои владения. И как связаны между собой аномалии и выбросы – не известно. Если вообще что-то известно. Яйцеголовые который год изучают, изучают… но что-то не слишком продвинулись. Кто-то даже выдал: выброс – это перезагрузка мощного инопланетного биокомпьютера, а сама Зона – последствие крушения НЛО. Только чушь все это. Тунгус точно знал, что чушь. Зона аккурат на месте взрыва ЧАЭС образовалась (только вот почему не сразу, а спустя столько лет…); да и ни один комп после перезагрузки мощнее не становится, а Зона, вне сомнения, разрасталась. Тунгус сам видел старые загородительные столбы с ржавой колючкой – километрах в пяти от нынешних загорождений.

На расстоянии прямого выстрела в земле что-то грызла псевдособака. Но ветер дул в сторону Тунгуса, поэтому со стороны мутанта атаки можно было не опасаться. А вот человеческая фигура, показавшаяся сейчас из леса, – совсем другое дело.

Тунгус навел оптику прицела. Похоже, это ночной охотник возвращается из рейда. Судя по характерной форме окровавленного мешка за спиной – удачного, завалил нехилого зверя. Неплохой навар теперь от туристов получит. Голова монстра над камином – на такое особенно иностранцы падки. Платят неплохо. Сколько же охотников нашло свою скорую кончину в погоне за ублажением зарубежных снобов – про то статистики не ведется.

Тунгус перевел прицел в сторону Молодого и… никого не увидел.

Что за черт? Только что был здесь – и вдруг за секунду испарился. Или в самом деле провалился? И тут заметил, как на фоне черного леса едва маячит фигура Молодого. Как же тот успел пересечь половину поля за несколько секунд? А это без малого метров двести.

Еще минута – и вся слежка пойдет насмарку. Молодой скроется в лесу, пока Тунгус преодолеет эти двести метров по грязи – от того и следа не останется. Теперь либо нарушать маскировку, либо откладывать «мероприятие» до следующего раза.

Тунгус выбрал первое. Стараясь не упускать жертву из вида, короткими перебежками пустился вперед. Стоило Молодому оглянуться – без сомнения, он бы заподозрил недоброе. Но – не оглянулся. И уже скрылся в лесу, когда Тунгус преодолевал последние метры от кочки до кочки. Не иначе, как на поле висел Телепорт, и Молодой знал, куда нужно наступить, чтобы вынесло сразу на другом конце. Существовали будто бы даже Телепорты, способные перенести человека на многие километры… Сам Тунгус бывал только в такой аномалии лишь однажды. Ничего неприятного, только непривычно очень: начал шаг в одном месте, а завершаешь его уже метрах в ста. Будто на сотню метров шагнул сразу. Дозиметры там пошаливают, но не слишком. В общем, скорее даже полезная штука, чем вредная. Артефактов не рождает, кажется. Но рассказывали про некий Компас – будто это и есть артефакт, только от Телепорта большого, того, что в глубине Зоны и перебрасывает на километры. И что Компас этот то ли способен указывать расположение всех аномалий невооруженным глазом, то ли может перенести человека в любое место Зоны… Слухи разные ходили.

Ориентируясь по едва заметным следам, он скоро догнал Молодого. Тот, казалось, беспечно шел через негустой ельник и даже не подумал ни разу осмотреться. Либо и в самом деле неопытный, или самонадеянный слишком. Что, впрочем, практически одно и то же. Иной бы сто раз остановился, оглянулся… а этот знай себе вышагивает. Возможно, не к тайнику направляется, оттого и беспечен. Да нет же – не за грибами ведь в лес.

В самую глубь Молодой не пошел, двигался почти по окраине, на север. Было видно, что особенно он и не скрывается, даже сухими ветками при ходьбе потрескивает. Тунгус следовал метрах в пятидесяти, бесшумно проскальзывая между деревьями. Если тайник и находится в лесу, то не в самой чаще – неопытный сталкер побоится соваться в населенные мутантами переполненные аномалиями дебри. Скорее всего, где-нибудь в дупле и припрятал хабар. Остается дело техники – выследить и обезвредить. Должно быть, осталось недолго. Но вот прошло четверть часа, полчаса, а Молодой все так же беззаботно топал впереди, ни разу не оглянувшись и не сбавив темпа. Тунгус даже немного пожалел его – ни о чем не подозревает, зеленый еще…

Вдруг Молодой сделал шаг в сторону – за тоненькую сосну – и пропал. Он никак не мог спрятаться за деревом – ствол слишком тонкий. Тем не менее, впереди никого уже не было. Тунгус не верил своим глазам. Или снова Телепорт? Тогда Молодой очень хорошо знаком с расположением здешних аномалий. Это, впрочем, объяснимо, если он наведывался сюда неоднократно. Свериться бы с картой на КПК, но это надо было сделать раньше. Тунгус мысленно обматерил себя, но сожалеть поздно. Если пространственная аномалия и была – она находилась именно за тем деревом. Для раздумий времени не оставалось, Тунгус бросился к дереву и шагнул вслед за Молодым.

Да, аномалия. Вокруг те же деревья, но это было все же совсем другое место; насколько далеко выход находился от входа – не понятно, по крайней мере, все на той же окраине. Тунгус быстро присел, опасаясь быть замеченным, но Молодой уже находился далеко. И снова пропал. Сомнений не оставалось: он отлично знал карту пространственных аномалий, чем и пользовался для сокращения пути. Еще рывок – и Тунгус снова шагнул в Телепорт.

Это был последний Телепорт. На следующем выходе Молодой обнаружился метрах в двадцати справа, склонившимся над чем-то под большим замшелым деревом. Тунгус тотчас вдавился в землю и бесшумно откатился за валун. Похоже, сегодня ему все-таки улыбалась удача.

Молодой же тем временем загремел какими-то железками. Детектор артефактов, предусмотрительно переведенный в виброрежим, не запищал, а равномерно зазудел на поясе. Все верно: Молодой спрятал хабар в свинцовом контейнере, а теперь, извлеченный наружу, он давал о себе знать на детектор. Теперь надо было действовать немедленно.

Тунгус скинул с плеча снайперку и передернул затвор. В окуляре прицела совсем близко возник затылок сталкера, плотно затянутый в капюшон маскировочного цвета. Палец лег на спуск, плавно надавил на металл. Хлопок – и на мгновение капюшон в прицеле разорвался, а затем исчез из вида.

Тунгус вернул винтовку за спину и подошел к лежащему на земле сталкеру. Пуля пробила затылок и аккуратно вышла в районе переносицы. Небольшое выходное отверстие и совсем мало крови. «Молодой теперь навечно останется молодым», – философски подумал Тунгус. Он видел много убитых собой сталкеров. Сначала было что-то похожее на угрызения совести и жалость даже, постепенно это прошло. Смотреть на тело не было ни малейшего смысла. Гораздо большее значение имело содержимое контейнера.

Так, стандартный набор – антидот, две аптечки обычные в оранжевых коробках и одна военная – эта в синей. Россыпь капсул обезболивающего – тоже ничего необычного. Хотя, конечно, военная аптечка и заслуживает внимания, это не такая уж редкость среди опытных сталкеров. Пять коробок с патронами для АКМ. «Лимонка». Ага, а вот и артефакты. Три Ежа – весьма средний набор. Но Тунгус убивал и ради меньшего, так что, можно сказать, рейд удался.

И еще серебристая коробочка. Внутри аккуратно уместилась пухлая пачка евро, на первый взгляд – никак не меньше пяти сотен. Что также весьма неплохо. А рядом с купюрами пересвечивался зеленоватыми фосфорирующими огоньками сгусток размером с теннисный мяч. На ощупь артефакт был теплым и желеобразным. Такого артефакта Тунгус не видел ни разу. То, что Молодой держал его отдельно, подчеркивало исключительность находки. Правда, ни один сталкер не повесит на пояс артефакт с неизвестными свойствами. Здесь на все сто работало правило – не все золото, что блестит. В принципе, даже просто взять в руки неисследованное образование было крайне рискованно, но прежний владелец держал артефакт рядом с деньгами, следовательно, тот, по крайней мере, был не слишком радиоактивен.

Больше в контейнере ничего не обнаружилось, и Тунгус положил находки в рюкзак. Что делать с новым артефактом, пока не решил. В крайнем случае, можно было просто продать ученым – уж они точно знакомы с ним. А образование наверняка редкое – тысячи три за него дадут. А то и все пять…

Оставалось только обыскать тело.

Впрочем, в карманах убитого не оказалось ничего особенного. Сигареты Тунгус не брал никогда – считал это… неприличным, что ли. А вот деньги и патроны забрал. Никогда не будет лишним. Детектор тоже. Неплохой аппарат – «Велес». В отличие от оружия, индивидуального номера не имеет, потому можно будет легко сбыть в баре или по дешевке встречному сталкеру. КПК не содержал ничего примечательного. Несколько фотографий улыбающихся лиц, абсолютно ничего не говорящих Тунгусу. Карта аномалий устарела, потому перегонять данные с нее не имело смысла. В письмах пусто. То ли сталкер регулярно чистил ящик, то ли не получал вообще никаких сообщений. Как бы там ни было, задерживаться у тела не имело смысла. На поясе Еж, и только. Странно, мог бы и лучше экипироваться. Или думал, что путь привычный и легкий предстоит?..

Тунгус мысленно попросил прощения у Молодого – скорее, по привычке, чем и правда из угрызений совести. Предстоял обратный путь. Судя по КПК, аномалии перенесли их не далее километра, но пользоваться ими для возвращения не хотелось. Точного действия их Тунгус не знал – кто может сказать заранее, куда выбросит, если войти в выход?..

До поля оставалось совсем немного, когда Тунгусу показалось, что в кустах рядом кто-то прошептал… Что именно прошептал – не ясно. Он остановился. Но ни звука не повторилось. Но это был явно шепот – никак не ветер. За время, проведенное в Зоне, слух оттачивается у любого сталкера. Тугоухость в обыденной жизни – вещь просто непрятная, в Зоне же – смертельная.

Тунгус снял с плеча винтовку и направил в сторону кустов. Но там никого не могло быть: спрятаться при всем желании некуда. Кровососы могут быть невидимыми, но они не шепчут – они ревут. Жутко так. Ни с чем не спутаешь.

Показалось? Вряд ли. Но иных предположений в голову не приходило.

Тунгус двинулся дальше, пару раз оглянувшись в сторону кустов. Но – ничего подозрительного, кусты как кусты. Голые, осенние.

У кромки поля он остановился снова – надо было осмотреться. Нет, ничего подозрительного. Мутантов в зоне видимости нет, даже собаки ушли. Сталкеров тоже не видно. Только тяжелое небо привычно нависло тучами. Начинавшаяся изморось показала невдалеке Карусель – вспученный водяной шар, от которого капли отскакивали на несколько метров в разные стороны.

Как работает Карусель, Тунгус видел. Сначала засасывает жертву внутрь, и нет никакой силы, способной воспротивиться этому, потом наполняется кровавым фаршем, мгновенно раздавливая несчастного огромным давлением – и выбрасывает то, что осталось, метров на десять в разные стороны. Так что изморось сейчас только на руку, ибо висит Карусель примерно в полуметре над землей и никак на почве себя не обнаруживает. Разве только дозиметр потрескивать начинает – практически любая аномалия радиоактивна. А на каждом шагу болты бросать – это уже паранойя.

– Вшшушувшшш… – снова послышался тот же шепот. Но теперь, кажется, он раздавался прямиком из Карусели. Что было странно – аномалия находилась на приличном расстоянии. Нет, Карусель не шепчет. И вообще ни одна аномалия не шепчет. Это было очень странно, а в Зоне любая странность может быть чревата. А потому следовало немедленно делать ноги. И чем немедленнее, тем лучше.

Тунгус так и поступил.

Не сказать, чтоб Тунгус испугался – просто сработало чувство самосохранения. После крайнего выброса прошло всего четыре дня, так что часть информации со спутников могла быть не до конца обработана в ИЦ. Такое бывало нередко. Но шепчущая аномалия… Шептун – само собой пришло в голову название. Зашептывает, заманивает в себя, а потом разрывает, как обычная Карусель. Может и так, только об этом он будет размышлять позже, когда за рюмкой теплых Казаков расскажет… Стоп. Ничего он не расскажет. (Несмотря ни на что, голова продолжала работать трезво.) Расскажет – последуют вопросы. «А каким ветром тебя туда занесло? А не там ли нашли сталкера с простреленным затылком?» Нет уж, хоть и велик соблазн открыть «собственную» аномалию, все может обернуться самым неблагоприятным образом. До сих пор никто не заподозрил Тунгуса, но все может быть «до поры, до времени…»

Только у покореженного УАЗика он остановился и перевел дух. Кажется, оторвался. От бега в рюкзаке хабар немного «разболтался» и погромыхивал. Не слишком, но может выдать, если что… Пришлось уложить все аккуратнее. Попрыгал – нет, не гремит, теперь не гремит.

Изморось превратилась в небольшой дождь, но это совершенно не мешало. До бара оставался примерно час интенсивной ходьбы. Можно сказать, уже добрался.

Из-за бугра показался сталкер в экзоскелете. По всему, ему предстоял глубокий рейд. Экзоскелет не то снаряжение, чтоб щеголять в нем каждый день. Сервомоторы изнашиваются достаточно быстро, а ремонт недешев. Куртка со свинцовой пропиткой и фильтрующая маска – вот будничная снаряга сталкера. Если влез в экзоскелет – это уж неспроста. Не всякий может себе позволить – дорог, собака. Но если уж имеешь такой «танк», то всякому видно: вот идет серьезный сталкер, который бывал, если не в самом центре, то уж за Агропром точно хаживал. В обычной сталкерской куртке там делать нечего – элементарно лишних рентген наглотаешься. А уж аномалий понавтыкано – через пару метров. В экзоскелете же можно в некоторые входить без боязни и даже не заметишь. Ну а здесь в нем артефакты ловить резона нет – на восстановление сервомоторов не окупишь, не то, что на ремонт брони.

Экзоскелет на сталкере был без шевронов. Не Долг. Да и не ходят долговцы по одиночке. Видать, и правда серьезный сталкер-одиночка. В сторону Тунгуса даже не посмотрел. С такими парнями связываться – себе дороже. Винтовочную пуля броня остановит, а вот в ответ схлопочешь из Вала – немало покажется…

Капли стекали по черной броне экзоскелета, бесшумно работали сервоприводы. За плечом мерно покачивался Вал, на поясе – огромный нож, больше похожий на тесак. Да, парниша серьезный. Точняк не одного и не двух кровососов завалил. Ну да и Тунгус шел назад не совсем пустой. Вспомнил о неизвестном артефакте – надо бы до поры припрятать в ящик на Затоне, а потом к ученым отнести. Только бы сначала узнать, что за «аномальное образование» такое и реальную стоимость. Ученые, хоть и яйцеголовые, но далеко не простачки, коммерческая жилка есть у каждого. А коммерческая жилка – это, в первую очередь, способность обмануть. Так было и будет. Увидят, что сталкер не смыслит в истинной ценности хабара – так и купят за бесценок. Потому надо бы сначала расспросить, осторожно так, ненавязчиво… Вдруг кто видел подобное, что-нибудь расскажет.